СЕДОЙ.

Этой осенью я всё таки выбрался на заветную рыбалку. Давно уже собираюсь да всё никак; то работа держит, то из семьи кто захворает, а то и погода такой концерт устроит, что и из дома не выйдешь.
И вот я вновь за рулем своего Конька-Горбунка (ГАЗ-69 - специально для этого купленный) качу сначала по трассе около 70 км, а потом, свернув к реке Урал, ползу на второй передаче по убитой разливами прибрежной дороге, примерно километров 15, к полюбившемуся мне месту "Допорожному" - безлюдному, уединенному уголку. Его так назвали местные жители маленькой деревеньки Поречной, потому что место это находится перед мелководным быстряком-порогом. Здесь глубина достигает 4-5 метров, а ширина примерно метров 150. Вдоль берега почти везде мелко и всё сплошь заросло камышом, в котором просто уйма крупного карася и карпа.
Сам порог-быстряк в ширину не больше 60-ти метров, но такой он шумный, что услышать что-либо в пятидесяти метрах выше и ниже его просто невозможно - сплошной гул, кричи-не кричи, бесполезно. Глубина порога - метр с небольшим и дно хорошо просматривается с высокого берега. Дно здесь каменистое, и за него после разлива зацепилось корнями множество смытых где-то выше по течению больших деревьев, которые и шумят, пропуская через корни и ветви быструю воду.
А вот место после порога самое опасное, потому что русло реки поворачивает влево под углом восемьдесят градусов, и вода здесь с шумом врезается в крутой берег, с которого в воду свисают сплетенные между собой корни смытых ранее деревьев. Корни эти похожи на больших змей, шевелящихся в бесконечном танце и уходящих под воду на большую глубину в бурлящий омут, вымытый здесь сильной весенней водой. Ох и жуткое местечко, я вам скажу.
Ну, вот я и на месте! Птички поют, вокруг непролазная зелень ранней осени, состоящая из кустов и деревьев, а в стороне быстряка слышен непрекращающийся гул порога. Солнце пока не село, но дело близится к тому, так что надо быстро наготовить дров и запалить костёр, чтобы скипятить чаю. Рыбачить сегодня уже поздно, поплыву рано утром на резиновой лодке и заякорюсь под противоположным берегом у самого камыша.
Минут пятнадцать разбирал вещи и снасти из машины, накачал лодку, чтобы утром не терять драгоценное время. Палатку ставить не стал, дождя вроде не ожидается, посплю в спальном мешке возле костра, намного приятней.
Сушняка набрал быстро, благо вокруг непролазный лес из старых деревьев и валежника. Чайник сперва робко зашумел, но потом загудел от языков разгорающегося костра.
Благодать-то какая! Дым костра, запах свежезаваренного чая, щебет птиц и теперь едва различимое бормотание порога.
ОП!!! Слышу рядом за спиной резкий хруст сучьев, тут же оборачиваюсь и сердце чуть не остановилось... Стоит мужчина-старик лет так шестидесяти, среднего роста с густой седой бородой, одет по-осеннему, в болотных сапогах, и в вязанной шерстяной шапке. Его брезентовая куртка расстегнута и под ней виден свитер с высоким горлом. Штаны тоже брезентовые и от паха скрыты раскатанными на всю высоту болотными сапогами.
- Не пужайся, паря, не съем, сытый уже. - улыбаясь сказал незнакомец, но в его глазах я шутку не увидел, только грусть какая-то проглядывается.
- Здравствуйте. Ну и напугали же вы меня. - ответил я, немного стесняясь своего испуга.
- Ну извини, не хотел, просто рассмотреть думал, что за человече здесь обретается и что задумал. Место здесь глухое, дороги почти нет, никто сюда не суётся, а тут, на - костёр кто-то жжет, чайком балуется. - мужчина огляделся вокруг, как-будто чего-то выискивая. - Без сетей, гляжу. Молодец, паря, нече рыбу почём зря губить, всю не съешь. А удочки, гляжу, у тебя городские, раскладные - удобная штука. Кого ловить хочешь, сома иль карася?
- Да на карася хочу, утром рано поплыву, на ту сторону под камыш. Чаю со мной хлебнёте, только скипятил?
- Нет, спасибо, скоро год, как чай не пью. - старик присел к костру чуть сбоку от меня и уставился своими грустными глазами в огонь.
- Что, давление? Могу самогоночки предложить, если хотите. - улыбнувшись и подмигнув, сказал я.
Старик вдруг стал серьезным и сердито ответил:
- Нет, хватит и тебе не советую. Приехал рыбалить, а туда же, бутылку с собой приволок. Досамогонишься и сгинешь тут, и не найдет никто. - из-за его басистого и глубокого голоса слова эти прозвучали грозным укором, и мне стало даже стыдно за свое предложение.
- Да вы не подумайте, я не ради пьянки с собой взял. Это на случай, если вдруг промочусь или если что-то вроде этого. Да и не любитель я в одиночестве пить. - после этих слов лицо старика смягчилось и он с улыбкой уже на лице произнёс:
- А, ну это правильно, первейшее средство против простуды. А ежели с лодки рыбалишь, то завсегда мокрый бываешь, и откуда мокрота-то эта берется. На сколько задержаться-то здесь хочешь?
Я огляделся вокруг. Солнце уже прячется за прибрежным лесом,только краешек его краснеет.
- Денька два порыбачу. Здесь перед порогом сперва поплаваю, а потом хочу место ниже порога разведать, никогда там не бывал. По этому берегу туда не доберешься, ни дороги, ни тропинки, только по той стороне надо, там тропа вроде угадывается, но это надо лодку на себе метров сто с лишним тащить, через заросли шиповника продираться. А я наверное по воде рискну, главное лодку удержать и в берег не врезаться. Думаю смогу, сила-то есть, молодой, 27 всего. - я, довольный своей удалью, посмотрел прямо в глаза собеседнику, который во время этих слов неотрывно смотрел на меня.
И вот тут я по-настоящему испугался. Лицо старика исказилось бешенной злобой, а глаза из грустных превратились в прожигающие, которые способны были пронзить меня своей яростью.
- Ты что же это, безголовый, совсем рехнулся, жить надоело?! - старик закричал на меня, не скрывая злобы. Он резко встал, почти подпрыгнул, стоял, сжимая и разжимая кулаки, его грудь вздымалась и опадала, когда он вздыхал и выдыхал. - Чего удумал, молокосос, сил у него много, ишь ты. А ты о родителях подумал, о близких подумал? Ты подумал, каково им будет, если утопнешь здесь под корягами, им ведь и похоронить-то нечего будет, не найдет тебя никто! Ишь, дуралей, ишь бездумный! - но вдруг старик стал опадать телом, резко присел на прежнее место и стал подбрасывать в костёр сучья.
Огонь стал ярче. Старик молча ломал и бросал в огонь сломанные ветки. Лицо его теперь стало каким-то жалким, как-будто он собрался заплакать. Глаза наполнились влагой и он прикрыл лицо руками.
"Какие страшные руки, в ссадинах, царапинах, а на нескольких пальцах не было ногтей, вместо них были черные раны" - эти мысли вскользь коснулись моего мозга и улетучились, когда дед снова заговорил, убрав ладони от лица.
- Пообещай мне, парень, что не ринешься в этот порог. Прошу тебя, парень, не лезь ты туда. Или вообще уезжай отсюда, не надо тебе здесь быть. - старик говорил просяще, у меня аж сердце защемило.
- Да не волнуйтесь вы так, не полезу я туда. - я выдавил из себя подобие улыбки.
- Правда, сынок, клянешься?
- Клянусь вам, что не полезу туда. Да и понял теперь, чем это может обернуться. Рисковать не буду, а то и вправду утону. - я уже искренне улыбнулся этому старику, которому оказалась не безразличной моя судьба. - А как мне называть вас? Меня Игорем зовут, я из областного ценра.
- Дядей Володей меня кличут, из Поречной я, - дед подобрел лицом и заулыбался, - а так меня Седым все называют, и дети и взрослые. Борода-то у меня вишь какая седая, хотя и не старый я совсем. - тут старик с нежностью погладил свою густую кудрявую бороду, доходящую до груди.
Солнца уже не видно совсем, дальше костра ничего не проглядывается, только темная стена.
- Ладно, Игоряша, пора мне. А ты про обещание свое не забывай, поклялся уж. - старик легко встал на ноги и повернулся лицом к реке, откуда слышался приглушенный рокот порога.
- Дядь Володь, а что вы здесь делаете один в это время, без ничего. - я встал чуть сзади его и смотрел в его затылок.
- Лодку я, Игорёк, ищу. Взял у знакомого, вернуть обещался, да вот незадача, упустил ненароком. Теперича найти надо, а то не хорошо получается. - дед стоял на берегу и прислушивался к шуму бурлящей на быстряке воды, повернувшись в ту сторону правым плечом и немного накренившись телом. - Ладно, идти надо, темно уже.
Старик повернулся ко мне лицом и посмотрел на меня.
- Дядь Володь, до деревни семь километров, темень уже, давайте я вас на машине довезу, мне не трудно.
- Нет, Игоряша, я пешком привычный, спасибо. А ты лучше слухай, что я тебе скажу. Рано утром карась будет брать, часов до одиннадцати дня, это точно. Но потом можешь сматывать удочки. Вечером сильный дождь обещается, с ветром, поэтому рыбу с места не сдвинешь, в камышах отсиживаться будет. Так что, Игорёк, советую тебе завтра после одиннадцати катить до дому, проку всё равно не будет. А не уедешь, останешься ещё дня на два, потому что дорогу дождём так раскиселит, что ни пешком, ни на машине не уедешь. - после сказанного, дед пошёл от берега к дороге, повернулся и напоследок сказал: - А обещание свое помни, сынок, рисковать не надо. - потом одобряюще улыбнулся - Бывай, рыбачок. - с этими словами мой собеседник скрылся в темноте, не издавая шагами даже шороха.
Я крикнул ему вслед "До свидания" и снова уселся у костра, подкинув в него хвороста.
Ночь выдалась свежая и приятная. Спал я в спальном мешке рядом с костром, комары почему-то не донимали, хотя я заранее положил возле себя спрей от комаров.
Рано утром соскочил от сырой прохлады, которая коснулась моего лица. Умывшись и позавтракав, я, не теряя времени, схватил удочку и необходимые снасти, отволок лодку к берегу, погрузился в неё и поплыл на другую сторону реки.
Старик был прав, караси с ладонь и крупнее, хорошо клевали до одиннадцати дня, килограмма три я надергать успел. Но потом, как отрезало. Да и ветерок пошаливать стал, то дунет плотным порывом, то поверхность реки завихрит.
Уплыл я на свой берег, смотал удочки, побросал возле машины и сел раздувать костер. Огонь разгорелся, я подогрел чай и с кружкой лёг на неубранный с ночи спальный мешок. И так хорошо мне стало на нём, что решил я немного поваляться, а уж потом ехать домой. Видно сказались ранняя побудка и долгое сидение в лодке в одном положении.
Вспомнился вчерашний знакомый. "Странный старик. Ходит один, лодку какую-то ищет. Руки все побитые, наверное от того, что через бурелом пробирался. Ведь чтобы видеть реку, надо идти по берегу, где нет даже чего-нибудь похожего на тропинку. А с дороги реку не увидишь. Чудной старик, то веселый, то дерзкий, а то и вообще чуть ли не плачет. Непонятно..."
Соскочил с мешка от сильного шума. Посмотрел на часы - 14:45. Уснул, оказывается!
Шумит всё так, аж гуд стоит. Деревья клонит, того и гляди сломает. Тучи нагнало темные, свинцовые. "Быть ливню, прав был дядя Володя." Уже слышатся звуки приближающейся грозы. "Надо бежать отсюда, пока деревом каким-нибудь не пришибло."
За пять минут покидал все снасти и вещи в машину, даже не раскладывая по местам. Прыгнул на водительское сиденье, завёл двигатель и тронулся в сторону дороги, прочь от реки.
И тут же услышал гулкие удары по брезентовой крыше своего Конька-Горбунка. Ливень налетел с силой бешенного ветра, заливая лобовое стекло сплошным потоком воды.
Километров пять я всё же одолел, но дальше мой Газик пробираться уже не мог. Размытая половодьем дорога и так еле поддавалась, а после дождя ехать стало и вовсе невозможно. Оставалось одно - ехать обратно до порога, а оттуда уже до деревни Поречной. Дорога там нормальная, ведь от реки она уходит сразу, не примыкая к ней и поэтому была мало подвержена размыву.
До порога я кое-как докорячился, теперь осталось выехать на Пореченскую дорогу. Стало темнеть.
"Долго же я корячился. Ну ничего, дело осталось за малым. А вот и она, дорога. До деревни доеду, найду дом моего знакомого, у него и заночую. Не ехать же домой в ночь, да и жена меня только послезавтра ждет."
Ну вот и всё, приехал в деревню. Дорогу преодолел с песнями, даже не вспотел. Мой Конёк-Горбунок не ехал, а летел, для него это - раз плюнуть.
В свете фар мелькнула фигура в плаще. Остановился, вгляделся в темноту и увидел мужчину с кнутом в руке, который шёл вдоль полосы света моих фар. Дождь ещё не кончился, но уже не лил, а капал. Я окликнул мужчину, он оглянулся и пошёл в сторону моей машины. Выбравшись из Газика, я подошёл к мужчине:
- Здравствуйте. Вы не подскажете, где живет дядя Володя, его ещё Седым называют. Хочу на ночевку у него остаться, а то в ночь домой добираться не охота.
- А зачем вам искать дом Седого, там всё равно сейчас никого нет. Можете и у меня остаться, я сегодня один, жена на смене сегодня. Ну что, идете? - лица мужчины я так и не разглядел, потому что оно было в тени капюшона. Ничего не оставалось, как согласиться на любезно предложенный ночлег.
Мужчина оказался пастухом, который ворачивался за отбившейся коровой соседа. Загнал корову ему во двор и возвращался домой.
Он сел ко мне в машину и проехав буквально четыре дома, по его указанию, я заехал к нему во двор.
Раздевшись и помыв руки, я по предложению пастуха Николая сел с ним ужинать. От моей самогонки он отказываться не стал, но пил как-то не по-деревенски. Наливал по-малу, и выпив, не закусывал, а именно кушал. Когда мы выпили по третьей или четвертой рюмке, он спросил меня, откуда я знаю ихнего Седого. Я естественно рассказал ему о вчерашней встрече на Допорожном.
Николай слушал меня и всё больше недоверия я видел в его взгляде. Он то усмехался, то хмурился, а то и отворачивался в другую сторону, поглаживая свое плечо. Когда я закончил рассказ, он в раздумье сказал:
- Странно, Игорь, странно. Кого же ты видел-то? Седого никто не видел с тех пор, как он пьяный на соседской деревянной лодке проплывал мимо наших мужиков, метров за пятьсот до порога. Было это прошлой осенью, почти в это время. Обычно Седой сплавлялся на лодке до порога и плыл обратно по другой стороне реки. Любитель он был щуку на блесну потаскать, особенно возле камышей перед быстряком. Иногда и карася там ловил, на самодельную удочку.
Чаще всего на рыбалку возил его я, запрягу лошадь и на телеге везу его вместе с лодкой. Лодку он у Сергея, у соседа брал, деревянную. Вот и в последний раз именно я его возил. Сразу на порог везти я не соглашаюсь, дорога там очень плохая, и не долго там передок телеги раздолбать. Я даже удивляюсь, как ты туда на машине смог пролезть, там же корни да буераки сплошь и рядом.
Ну так вот, отвез я его, а он уже пьяный был, но на ногах держался. Да и не привыкать ему, почти всегда в таком состоянии. Как с пастухов его турнули, за то что три головы колхозного скота прозевал по пьянке, а те упали в яму на скотомогильнике да там и сдохли. Вот и стал от безделья еще сильней напиваться.Поэтому-то я большого значения этому не придал. Но у него с собой ещё бутылка была, из которой он иногда прихлебывал. В лодку он сам залез, оттолкнулся веслом и поплыл на другую сторону. А я сел в телегу и домой.
Дня через два сосед Серега хватился Седого, но дома его не оказалось и лодки во дворе нет. Он ко мне, и мы с ним на лошади поехали на то место, где я Седого оставил. Приехали, ни Седого, ни лодки. Мы на порог - и там пусто. Покричали да домой в деревню вернулись. Поспрашивали мужиков, оказывается видели они Седого, по другой стороне плыл. Они ему кричали, а он не отозвался, но шевелился, это точно. Спал, наверное. Вот мы и подумали, что угодил Седой в бурлящий угол, что ниже порога. А оттуда уже не выберешься, как ни старайся. Затянет вниз, а там в коряги запутает и пиши пропал. Так-то вот, Игорь.
Домой я ехал рано утром, но дороги не замечал, ехал просто машинально. Из головы у меня не выходил рассказ пастуха Николая.
"Как же так? Если Седой остался жив и подходил ко мне, то почему он не вернулся в деревню? А если он погиб в этом углу, то как он мог ко мне подходить? Мертвый что ли? Бррр. Бред какой-то."
Теперь на Допорожное место ни за что не поеду. От одной мысли о встрече с Седым меня в жар бросает и холодок по спине пробегает.
Мужики, кто знает это место, не ездите туда, не советую. А если всё таки поедете, прошу вас, не рискуйте проплыть через порог, не надо.
Из личных сочинений Руслана Нигматова.