Аномалии мистика и не только

СИЯНИЕ ЧАСТЬ 9 Джек изучал свои ладони. Венди взяла его руку и сжала. – Но он почувствовал: что-то не так. С его точки зрения, главным была не сломанная рука, а разорванная – или рвущаяся – связь между вами. Он упомянул о разводе, не о сломанной руке. Когда сестра напомнила ему про гипс, он просто отмахнулся. На него давило другое. По-моему, он сказал, что оно случилось «давным-давно» – Что за пацан, – пробормотал Джек. Он стиснул челюсти, на щеках вспухли бугры мышц. – Мы его не заслужили. – Так или иначе, он ваш, – сухо заметил Эдмондс. – Во всяком случае, время от времени он удаляется в мир фантазии. В этом нет ничего необычного, так делают очень многие дети. Насколько я помню, когда я был в возрасте Дэнни, у меня самого был невидимый приятель – говорящий петух по имени Чаг-Чаг. Конечно, Чаг-Чага никто, кроме меня, не видел. У меня было два старших брата, которые частенько обставляли меня, и тогда-то Чаг-Чаг оказывался весьма кстати. Вы, конечно же, должны понимать, отчего невидимого приятеля Дэнни зовут Тони, а не Майкл, не Хэл и не Датч. – Да, – сказала Венди. – Вы когда-нибудь говорили с ним об этом? – Нет, – ответил Джек. – А надо было? – Зачем? Пусть сам поймет в свое время, дойдет своим умом. Видите ли, фантазия Дэнни куда глубже, чем те, что возникают при обычном синдроме «невидимого приятеля», но это потому, что он так сильно нуждался в Тони. Тот приходил и показывал приятное. Иногда – удивительное. Всегда только хорошее. Один раз Тони показал, где чемодан, который потерял папа… под лестницей. В другой раз Тони показал, что мама с папой собираются в честь дня рождения взять его в парк аттракционов… – В Грейт-Беррингтон! – воскликнула Венди. – Но как он может знать такие вещи? Бывает, он такое заявит, что просто жуть берет. Все равно, как если бы… – У него было шестое чувство? – с улыбкой спросил Эдмондс. – Он родился в сорочке, – неуверенно сказала Венди. Улыбка Эдмондса перешла в добродушный хохот. Джек с Венди переглянулись, а потом тоже заулыбались, оба изумленные тем, насколько легко это у них получилось. Случайные «удачные догадки» Дэнни – еще одно, что они не очень-то обсуждали. – Теперь вы еще мне скажете, что он умеет летать, – сказал Эдмондс, по-прежнему улыбаясь. – Нет, нет, нет, боюсь, что нет. Способностей экстрасенса тут нет, просто старая добрая восприимчивость – только в случае Дэнни она необычайно развита. Мистер Торранс, мальчик сообразил, что чемодан под лестницей, потому что остальной дом вы весь обыскали. Метод исключения, а? Так просто, что Эллери Квин над нами просто посмеялся бы. Рано или поздно вы бы и сами догадались. Что же касается парка аттракционов в Грейт-Беррингтон, чья мысль это была изначально? А? Ваша или Дэнни? – Его, конечно, – сказала Венди. – Этот парк рекламировали во всех детских утренних программах. Ему до смерти хотелось поехать. Но, видите ли, доктор, нам это было не по средствам. Так мы ему и сказали. – После чего журнал для мужчин, куда я в семьдесят первом году продал рассказ, прислал чек на пятьдесят долларов, – вмешался Джек. – За перепечатку в ежегоднике, что ли. И мы решили потратить эти деньги на Дэнни. Эдмондс пожал плечами. – Исполнение желания плюс счастливое совпадение. – Черт возьми, готов спорить, так оно и есть, – сказал Джек. Эдмондс едва заметно улыбнулся. – Да еще Дэнни сам сказал мне, что показанное Тони частенько не сбывается. Видения, основанные на избыточной восприимчивости, вот и все. Дэнни подсознательно делает то, что так называемые мистики и телепаты делают вполне осознанно и цинично. Я восхищаюсь мальчиком за это. Думаю, если жизнь не заставить его втянуть антенны, он станет личностью. Венди кивнула. Конечно, она и сама считала, что Дэнни станет личностью, но уж больно гладко доктор объяснял. На вкус это больше напоминало маргарин, чем масло. Эдмондс не был членом их семьи. Не при нем Дэнни отыскивал потерянные пуговицы, без него говорил, что телеобозрение, может быть, лежит под кроватью, что лучше ему надеть в садик резиновые сапоги, хотя светило солнце… а через несколько часов они, раскрыв зонт, возвращались домой под проливным дождем. Эдмондс не мог знать, как странно Дэнни умел предсказать поведение их обоих. Решив в неурочное время выпить чаю, она выходила на кухню и находила в своей чашке пакетик заварки. Вспомнив, что надо сдать книги в библиотеку, Венди обнаруживала их на столике в холле, сложенными в аккуратную стопку, поверх которой лежал ее читательский билет. Или взбредет Джеку в голову отдраить фольксваген, глядь – а Дэнни уже на улице, приготовился наблюдать: сидит на кромке тротуара и слушает тихую музыку по своему приемнику. Вслух она сказала: – Откуда же теперь эти кошмары? Почему Тони велел ему запереть дверь в ванную? – Думаю, Тони пережил свою полезность, – сказал Эдмондс. – Он родился – Тони, не Дэнни, – в то время, когда вы с мужем изо всех сил пытались сохранить семью. Ваш муж слишком сильно пил. Был инцидент со сломанной рукой. Между вами царило зловещее спокойствие. Зловещее спокойствие… да, как ни крути, фраза соответствовала действительности. Совместные трапезы в холодной, напряженной обстановке, когда говоришь только: «пожалуйста, передай масло» или «Дэнни, доешь морковку», или «прошу прощения». Вечера, когда Джек отсутствовал, а она лежала с сухими глазами на кушетке, пока Дэнни смотрел телевизор. Утра, когда они с Джеком осторожно кружили друг вокруг дружки, как пара разъяренных кошек, между которыми – перепуганная, дрожащая мышь. Да, фраза звучала правдоподобно, (Господи, перестанут ли когда-нибудь болеть старые раны?) до ужаса, страшно правдоподобно. Эдмондс резюмировал: – Но положение дел изменилось. Вы знаете, что у детей шизоидальное поведение – вещь абсолютно обычная. Оно приемлемо, потому что мы, взрослые, все негласно сошлись на одном: дети сумасшедшие. У них есть невидимые друзья. Расстроившись, ребенок может пойти и сидеть в шкафу, удалившись от мира. Они считают талисманом определенное одеяло или плюшевого мишку, или чучело тигра. Сосут большой палец. Когда взрослый видит то, чего нет на самом деле, мы считаем его созревшим для психушки. Когда ребенок заявляет, что видел у себя в спальне тролля или вампира за окном, мы лишь улыбаемся, извиняя его. У нас имеется короткая фраза, оправдывающая весь диапазон феноменов у детей… – Он это перерастет, – вставил Джек. Эдмондс моргнул. – Мои собственные слова, – согласился он. – Да. Можно догадаться, что Дэнни находился в отличной ситуации для развития полнокровного психоза. Несчастливая жизнь дома, сильно развитое воображение, невидимый друг, который для него столь реален, что чуть не стал реальным и для вас. Вместо того, чтобы перерасти свою детскую шизофрению, он с тем же успехом мог «врасти» в нее. – Стать аутиком? – спросила Венди. Про аутизм3 она читала. Пугало уже само слово, в нем звучало угрожающее ненарушаемое молчание. – Возможно, но не обязательно. Он может в один прекрасный день просто войти в мир Тони и не вернуться к тому, что называется «реальными вещами». – Господи, – сказал Джек. – Но сейчас основополагающая ситуация решительно изменилась. Мистер Торранс не пьет. Вы переехали на новое место, где условия заставили всех троих сплотиться в семейную ячейку теснее, чем когда-либо раньше. Конечно, вы сплочены сильней, чем моя собственная семья, ведь жена и дети имеют возможность видеть меня всего два-три часа в день. С моей точки зрения, ситуация для выздоровления великолепная. И, по-моему, о том, что мозг мальчика в своей основе здоров, много говорит тот факт, что он способен проводить такую резкую грань между миром Тони и настоящим. Он сказал, что вы оба больше не обдумываете развод. Настолько ли он прав, насколько мне кажется? – Да, – сказала Венди, а Джек крепко сжал ее руку, почти до боли. Она тоже ответила пожатием. Эдмондс кивнул. – Тони ему действительно больше не нужен. Дэнни отторгает, выкидывает его из своей системы. Тони перестал поставлять приятные видения, он приносит кошмары – враждебные, неприятные, пугающие Дэнни так сильно, что он запоминает их лишь обрывками. Он сросся, соединился с Тони, находясь в сложной – отчаянной – жизненной ситуации, и Тони так легко не уйдет. Но он уходит. Ваш сын отчасти напоминает наркомана, отказавшегося от своих привычек. Он поднялся, Торрансы тоже. – Как я уже сказал, я не психиатр. Если до окончания вашей работы в «Оверлуке» – до следующей весны – кошмары не прекратятся, я, мистер Торранс, настойчиво рекомендовал бы вам отвести его к специалисту соответствующего профиля в Боулдере. – Я так и сделаю. – Ну, пойдемте, скажем ему, что можно ехать домой, – предложил Эдмондс. – Хочу поблагодарить вас, – мучаясь выговорил Джек. – Мне стало куда спокойнее, чем было долгое время. – Мне тоже, – сказала Венди. У дверей Эдмондс остановился и взглянул на Венди. – У вас есть – или была – сестра, миссис Торранс? По имени Эйлин? Венди удивленно посмотрела на него. – Да, была. Ее убило возле нашего дома в Сэмерсуорте, в Нью-Хемпшире. Ей тогда было шесть, а мне – десять. Эйлин выбежала за мячиком на мостовую, и ее сбил грузовик. – Дэнни знает про это? – Не знаю, по-моему, нет. – По его словам, вы думали о сестре в приемной. – Думала, – медленно сказала Венди. – Впервые за… о, не знаю, за сколько времени. – Слово «тремс» вам что-нибудь говорит? Венди потрясла головой, но Джек сказал: – Вчера ночью, то того, как уснул, он упоминал это слово. Тремс. – А слово «сияние» для вас что-нибудь значит? На сей раз головой покачали оба. – Ну, мне кажется, это неважно, – сказал Эдмондс. Он отворил дверь в приемную. – Есть тут кто-нибудь по имени Дэнни Торранс, кто хотел бы уехать домой? – Мам! Пап! – Дэнни поднялся из-за маленького столика – там он не спеша листал экземпляр «Где живут дикие твари», бормоча вслух знакомые слова. Он подбежал к Джеку, тот подхватил его на руки. Венди взъерошила сыну волосы. Эдмондс взглянул на него. – А может, ты не любишь папочку с мамочкой? Тогда можешь остаться со стариной Биллом. – Нет, сэр! – с чувством сказал Дэнни. Одну руку он закинул за шею Джеку, вторую – за шею Венди и весь светился счастьем. – Ладненько, – улыбаясь, сказал Эдмондс. Он посмотрел на Венди. – Если будут проблемы, звоните. – Да. – Не думаю, чтоб вы позвонили, – улыбаясь, сказал Эдмондс. 18. Альбом для вырезок Джек обнаружил альбом для вырезок первого ноября, пока жена с сыном гуляли по изрезанной колеями старой дороге, которая, начинаясь за площадкой для игры в роке, шла к заброшенной лесопилке в двух милях от отеля. Погода стояла по-прежнему хорошая, и все трое щеголяли невероятным осенним загаром. Он спустился в подвал, чтобы сбросить давление в котле, как вдруг, повинуясь внезапному порыву, решил взглянуть на старые бумаги и снял с полки, где лежала схема водопровода, фонарик. Заодно Джек решил поискать подходящие местечки для крысоловок, хотя ставить их не собирался еще целый месяц. «Хочу, чтоб все крысы вернулись из отпуска», – объяснил он Венди. Освещая себе дорогу фонариком, Джек прошел мимо шахты лифта (которым, по настоянию Венди, они не пользовались с тех самых пор, как переехали сюда) под низкую каменную арку. Почувствовав запах гниющей бумаги, он сморщился. За спиной с громовым «ву-ушш!» напомнил о себе котел, и Джек подскочил. Беззвучно насвистывая сквозь зубы, он посветил по сторонам. Тут, внизу, оказались Анды в миниатюре: десятки набитых бумагами коробок и ящиков, почти все выцветшие, потерявшие от времени и сырости форму. Иные лопнули, вывалив на каменный пол рулоны пожелтевших бумаг, пачки газет, перевязанные бечевкой. Содержимое одних коробок напоминало гроссбухи, в других лежали стянутые резинками накладные. Вытащив одну, Джек посветил на нее фонариком. «РОКИ МАУНТЭН ЭКСПРЕСС, ИНК.» Получатель: отель «ОВЕРЛУК» Отправитель: Универмаг Сайди, 1210, 16-я ул. Денвер, Колорадо Через: Кэнэдиэн пасифик, РР. Содержимое: 400 ящиков туалетной бумаги Делси, 1 гросс/ящик Подпись: ДЕФ. Дата: 24 августа 1954 года Улыбаясь, Джек уронил бумажку обратно в коробку. Он посветил повыше, и луч фонарика вырвал из темноты свисающую с потолка, густо облепленную паутиной, лампочку. Выключателя не было. Джек привстал на цыпочки и попробовал ввинтить лампочку. Она слабо засветилась. Он снова взял накладную на туалетную бумагу и воспользовался ей, чтобы стереть часть паутины. Нельзя сказать, чтобы стало намного светлее. Не выключая фонарик, Джек бродил среди коробок и стопок бумаги в поисках крысиных следов. Крысы тут жили, но не очень долго… может быть, несколько лет. Ему попалось немного дерьма, рассыпающегося от старости в прах, и несколько старых, нежилых гнезд, сделанных из огрызков бумаги. Джек вытянул из одной пачки газету и взглянул на заголовки. «ДЖОНСОН ОБЕЩАЕТ ДОЛЖНЫМ ОБРАЗОМ СОВЕРШИТЬ ПЕРЕХОД Говорят, работы, начатые Джей-Ф-К, в будущем году продвинутся». Газета оказалась «Роки Маунтэн Ньюз» от 19 декабря 1963 года. Он бросил ее обратно в пачку. По мнению Джека, его очаровывало как раз то банальное ощущение хода истории, какое испытывает любой, кто просматривает свежие новости десяти– или двадцатилетней давности. Среди сложенных в пачки газет он обнаружил пробелы: с тридцать седьмого по сорок пятый, с пятьдесят седьмого по шестидесятый, с шестьдесят второго по шестьдесят третий, – ни единой газеты. Джек догадался, что в эти периоды отель был закрыт, пока дурачки дрались из-за медного колечка. Ему все еще не очень верилось в то, как Уллман объяснил прерывистую карьеру «Оверлука». Казалось бы, уже одна только живописная местность, где расположился отель, была залогом непрерывного успеха. В американском обществе – даже когда этого общества еще не было как такового, – всегда были сливки, и Джеку казалось, что в своих странствиях они обязательно должны были останавливаться в «Оверлуке». Даже название звучало должным образом. «Уолдорф» в мае, «Бар-Харбор Хаус» в июне и июле, «Оверлук» в августе и начале сентября, а после – Бермуды, Гавана, Рио, все равно. Стопка старых регистрационных книг только подтвердила его предположения. Нельсон Рокфеллер в пятидесятом. Генри Форд с семьей в 1927. Джин Харлоу в тридцатом году. Кларк Гейбл с Кэрол Ломбард. В пятьдесят шестом весь верхний этаж снимает на неделю «Даррил Ф.Цанук и компания». Деньги должны были катиться по коридору в кассу, как из золотой жилы. Вероятно, управляющий был из рук вон плох. Несомненно, здесь была сама история – и не только в газетных заголовках. Она была погребена в гроссбухах, счетах и квитанциях за обслуживание, хотя это и не бросалось в глаза. В 1922 г. в десять часов вечера Уоррен Дж.Гардинг заказал целого лосося и ящик пива. Но с кем он ел и пил? Была ли это партия в покер? Стратегическое совещание? Что? Джек взглянул на часы и с удивлением понял, что с тех пор, как он спустился сюда, незаметно пробежало сорок пять минут. Руки он измазал чуть не до локтей и, наверное, пахло от него скверно. Он решил пойти наверх и принять душ раньше, чем вернутся Венди и Дэнни. Джек медленно шел меж бумажных гор, а в ожившем мозгу быстро, так, что делалось весело, прокручивались некоторые возможности. Такого с ним не бывало уже много лет. Ему вдруг показалось, что книга, которую он пообещал самому себе наполовину шутя, и впрямь может состояться. Может быть, это будет роман… или историческая вещь, или исторический роман – длинная книга, расходящаяся отсюда – от эпицентра взрыва – по сотням сюжетных линий. Он остановился под лампочкой, машинально достал из заднего кармана платок и обтер губы. И тут увидел альбом для вырезок. Слева от Джека, подобно пизанской, возвышалась готовая вот-вот рухнуть башня из пяти коробок. Поверх нее, невесть как годами сохраняя наклонное положение, балансировал толстый альбом в белом кожаном переплете, его страницы крест-накрест обвивал золотой шнур, завязанный на переплете праздничным бантом. Подгоняемый любопытством, Джек подошел и снял его. На обложке лежал толстый слой пыли. Он поднял альбом к губам, сдул взлетевшую облачком пыль и раскрыл его. При этом выпала открытка, он поймал ее на полдороге к каменному полу. На красивой кремовой бумаге главенствовало выпуклое изображение «Оверлука», во всех окнах которого горел свет. Лужайку и детскую площадку украшали льющие мягкий свет китайские фонарики. Казалось, можно шагнуть прямо туда, в отель «Оверлук», каким он был тридцать лет назад. ГОРАС М.ДЕРВЕНТ ПРОСИТ ВАС ДОСТАВИТЬ ЕМУ УДОВОЛЬСТВИЕ И ПРИСУТСТВОВАТЬ НА БАЛУ-МАСКАРАДЕ В ЧЕСТЬ ТОРЖЕСТВЕННОГО ОТКРЫТИЯ ОТЕЛЯ «ОВЕРЛУК» ОБЕД БУДЕТ ПОДАН В ВОСЕМЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА МАСКИ СНИМАЮТСЯ В ПОЛНОЧЬ, ТОГДА ЖЕ – ТАНЦЫ 29 августа 1945 г. Обед в восемь! Маски снимаются в полночь! Он просто видел все это: в столовой – богатейшие люди Америки со своими женщинами. Смокинги и сверкающие крахмальные рубашки; вечерние платья; играет оркестр; искрятся фужеры на высоких ножках. Звон бокалов, веселое хлопанье пробок шампанского. Война закончена – или почти закончена. Впереди лежит будущее – светлое и сияющее. Америка, мировой колосс, наконец, поняла это и приняла. А позже, в полночь, крик самого Дервента: «Маски долой! Маски долой!». Лица открываются и… (И над всем воцарилась Красная Смерть!) Джек нахмурился. Из какого дальнего уголка памяти это выплыло? Эдгар По, Великий Американский Писака. В последнюю очередь можно было представить, что Э.А.По оплакивает сияющий, сверкающий «Оверлук» с приглашения, которое Джек держал в руках. Он вложил приглашение обратно и перевернул страницу. Вырезка из какой-то денверской газеты, дата внизу подчеркнута: 15 мая 1947 года. ШИКАРНЫЙ ГОРНЫЙ КУРОРТ ВНОВЬ ОТКРЫВАЕТСЯ БЛЕСТЯЩИМ СПИСКОМ ГОСТЕЙ «Дервент говорит: „Оверлук“ станет одним из чудес света. Дэвид Фелтон, художественный редактор. За свою тридцативосьмилетнюю историю отель «Оверлук» открывался не один раз, но никогда – так блестяще и стильно, как обещает Горас Дервент, таинственный калифорнийский миллионер, нынешний владелец гостиницы. Дервент, который не скрывает, что вогнал в свое новейшее предприятие более миллиона долларов (поговаривают, что цифра приближается скорее к трем миллионам) говорит, что новый «Оверлук» станет одной из известнейших достопримечательностей в мире, отелем, который вспоминают по ночам и тридцать лет спустя. Когда Дервента, имеющего, по слухам, солидные заведения в Лас-Вегасе, спросили, считать ли обновление «Оверлука» за его счет знаком того, что Дервент вышел на тропу войны за легализацию игорных домов типа казино в Колорадо, самолетный, кинематографический, военный и корабельный магнат отрицал это… с улыбкой. «Открыть игорный дом в „Оверлуке“ значило бы опошлить его, – сказал он, – и не думайте, что я хочу переплюнуть Вегас! Для этого там слишком много моих маркеров! Мне абсолютно неинтересно влезать за кулисы политики из-за легализации игорных домов в Колорадо. Это все равно, что плевать против ветра». После официального открытия заново покрашенного, оклеенного обоями и обставленного «Оверлука» (не так давно, с фактическим окончанием работ, там состоялся грандиозный и исключительно удачный праздник) номера займут блестящие гости по списку, который открывает дизайнер из Чикаго Корбэт Стэни и завершает…» Обалдело улыбаясь, Джек перевернул лист. Теперь он смотрел на большую, во всю страницу, вырезку из раздела «Путешествия» нью-йорской «Санди Таймс». Статья о самом Дервенте, лысеющем мужчине, который даже со старой газетной фотографии смотрел на вас пронзительным взглядом. Очки без оправы и будто карандашом нарисованные усики в стиле сороковых годов вовсе не делали его похожим на Эррола Флинна. Лицо оставалось лицом бухгалтера. Кем-то – или чем-то – иным его делали глаза. Джек быстро просмотрел статью. Большую часть сведений он уже знал по прошлогоднему рассказу о Дервенте в «Ньюсвик». Родился в бедной семье в Сен-Поле, так и не закончил колледж. Вместо этого поступил на флот. Быстро делал карьеру, потом оставил службу из-за ожесточенных пререканий по поводу пропеллера нового типа, который изобрел. В перетягивании каната Военно-морским флотом и неизвестным молодым человеком по имени Горас Дервент дядя Сэм замолчал победителя, угадать которого не составляло труда. Но второй патент дядя Сэм уже не получил, а было этих патентов немало. В конце двадцатых – начале тридцатых Дервент обратился к авиации. Он купил обанкротившуюся компанию, которая занималась опылением полей, превратил ее в авиапочту – и преуспел. Последовали новые патенты: новая конструкция крыла моноплана; бомбодержатель, использованный потом в летающих крепостях, поливавших огненным дождем Гамбург, Дрезден и Берлин; пулемет со спиртовым охлаждением; прототип сиденья-катапульты, позже примененного на реактивных самолетах Соединенных Штатов. А бухгалтер, обитавший в одной оболочке с изобретателем, все время увеличивал вложения. Незначительная цепочка военных заводов в Нью-Йорке и Нью-Джерси. Пять текстильных фабрик в Новой Англии. Химические заводы на обанкротившемся, стонущем Юге. К концу Великой Депрессии все его состояние заключалось лишь в горстке управляемых им предприятий, купленных по потрясающе низким ценам, продать которые можно было только еще дешевле. В какой-то момент Дервент проболтался, что, полностью ликвидировав дело, выручил бы стоимость трехлетнего «шевроле». Джек вспомнил: ходили слухи, что, дабы не уйти под воду с головой, Дервент прибегнул к, мягко выражаясь, дурно пахнущим средствам. Он был замешан в незаконной торговле спиртным. Связан с проституцией в Мидвесте, с контрабандой на южном побережье, где находились его фабрики удобрений. Наконец, он связался с зарождающимся на западе игорным делом. Вероятно, самое известное капиталовложение Дервента – финансирование учрежденной студии «Топ-Марк», которой не везло с тех пор, как в 1934 году Малышка Марджери Моррис, малолетняя звезда, умерла от передозировки героина. Ей было четырнадцать. Малышке Марджери, чьим амплуа были семилетние милашки, спасавшие семьи, а также жизни собачкам, несправедливо обвиненным в убийстве кур, устроили в Голливуде грандиознейшие за всю историю «Топ-Марк» похороны. Официальная версия была такова: Малышка Марджери в бытность свою в нью-йоркском сиротском приюте подцепила «изнурительную болезнь»; правда, нашлись циники, предположившие, что студия так долго разводила эту бодягу просто потому, что знала: скоро ей конец. Для руководства «Топ-Марк» Дервент нанял способного бизнесмена и яростного сексуального маньяка по имени Генри Финкель, и за два года до Пирл-Харбор студия выдала шестьдесят фильмов, пятьдесят пять из которых спланировали прямехонько в физиономию конторы Хэйеса плевком в ее пуританский носище. Пять остальных были заказанными государством учебными лентами. Художественные фильмы имели огромный успех. В одном художник, чья фамилия не фигурировала в титрах, для выхода в сцене большого Бала одел героиню в лифчик без бретелек – там она скидывала с себя все, кроме, может быть, родимого пятна под ягодицами. Дервент и это изобретение сделал своей заслугой, укрепив при этом репутацию – или же дурную славу. Война сделала его богатым, каковым он и оставался. Жил Дервент в Чикаго, на людях появлялся редко. Исключением были только собрания совета «Предприятий Дервента» (которыми он правил железной рукой); поговаривали, будто он – владелец «Объединенных авиалиний», Лас-Вегаса (там, как известно, он ворочал делами в четырех отелях-казино, а в доле был, по крайней мере, еще в шести), Лос-Анджелеса и самих Соединенных Штатов. Дервент, имеющий репутацию друга особ королевской крови, президентов и заправил преступного мира, на многих производил впечатление богатейшего в мире человека. «Но, – подумал Джек, – добиться успеха с „Оверлуком“ ему оказалось не под силу». На минуту отложив альбом, он достал маленький блокнот с автоматическим карандашом, которые держал в нагрудном кармане. Коротко черкнув: «Посм. Г.Дервент, Сайдв., библ.?», он сунул блокнот обратно и вновь взял альбом. Лицо Джека было сосредоточенным, взгляд далеким. Переворачивая страницы, он бесстрастно отирал губы рукой. Он бегло проглядел следующий материал, пометив про себя, что позже следует прочесть его подробнее. Газетными вырезками были заклеены многие страницы. На следующей неделе в «Оверлуке» ожидается то-то и то-то; в баре (кстати, во времена Дервента бар назывался «Красный Глаз») ожидаются такие-сякие. Среди постояльцев было полно вегасцев, а также шишек и звезд из «Топ-Марк». Дальше – вырезка, датированная 1 февраля 1952 года. МИЛЛИОНЕР – РУКОВОДИТЕЛЬ ФИРМЫ – СОБИРАЕТСЯ ПРОДАВАТЬ ПРЕДПРИЯТИЯ В КОЛОРАДО «Дервент раскрывается: с калифорнийскими вкладчиками достигнута договоренность насчет „Оверлука“ и других предприятий Родни Конклин, финансовый ред. Вчера в кратком коммюнике из чикагской конторы известного монолита – «Предприятий Дервента» – сообщалось, что в ходе сногсшибательной игры финансовых сил, которая завершится к 1 октября 1954 года, миллионер (возможно, миллиардер) Горас Дервент распродал свою собственность в штате Колорадо. Капиталовложения Дервента включают естественные месторождения газа и угля, источники гидроэлектроэнергии, а также компанию по развитию земель «Колорадо Саншайн», Инк.», которая владеет 500.000 акрами колорадской земли или держит права на них. Как поделился с нами во вчерашнем интервью Дервент, его самое известное предприятие в Колорадо – отель «Оверлук» – уже продано. Покупатель – группа калифорнийских вкладчиков, возглавляемая Чарльзом Гронденом, бывшим директором калифорнийской корпорации по развитию земель. В то время, как сам Дервент отказывается назвать цену, информированные источники…» Он распродал все, до копеечки. Не только «Оверлук». Но каким-то образом… каким-то образом… Джек обтер губы, жалея, что нельзя хлебнуть спиртного. Если б можно было выпить, дело пошло бы лучше. Он пролистал альбом дальше. Калифорнийская компания открыла отель на два сезона, а потом продала его группе из Колорадо, называющейся «Горные курорты». «Горные курорты» обанкротились в 1957 году, обвиненные в коррупции, получении денег лично для себя и обмане акционеров. Через два дня после того, как президенту компании принесли повестку в суд, он застрелился. Отель закрылся до конца десятилетия. Только в воскресной газете появилось одно-единственное сообщение под заголовком: «Бывший отель экстра-класса приходит в упадок». Иллюстрирующие статью фотографии вызвали у Джека щемящую боль в сердце: свисающая лохмотьями краска на фасаде, вместо лужайки – лишенная растительности непристойная свалка, окна побиты бурями и камнями. Если он и впрямь напишет книгу, это войдет туда: феникс, становящийся пеплом, чтобы возродиться. Он пообещал себе, что позаботится об отеле – очень хорошо позаботится. Как будто до этого дня на самом деле не понимал всю глубину ответственности перед «Оверлуком». Все равно, как если бы Джек нес ответственность перед историей. В 1961 году четверка писателей (двое – лауреаты Пулитцеровской премии) арендовала «Оверлук» и вновь открыла его в качестве школы писательского мастерства. Это продолжалось всего год. Один из слушателей напился у себя в номере на четвертом этаже, исхитрился вывалиться в окно и разбился насмерть на бетонной площадке. Газета намекала, что нельзя исключить самоубийство. «В каждом крупном отеле бывают скандалы, – сказал Уотсон, – и привидения в каждом крупном отеле имеются. Почему? Черт, люди приезжают и уезжают…» Ему вдруг показалось, что еще немного, и он почувствует, как «Оверлук» давит сверху своим весом – сто десять номеров для гостей, кладовки, кухня, морозильные камеры, бар, бальный зал, столовая… (Женщины в комнату приходят и уходят…) (…И НАД ВСЕМ ВОЦАРИЛАСЬ КРАСНАЯ СМЕРТЬ) Он потер губы и снова перевернул лист. Он добрался уже до последней трети альбома, когда в первый раз сознательно задал себе вопрос, чей это альбом оставили поверх самой высокой стопки бумаг в подвале. Новый заголовок. Датировано 10 апреля 1963 года. ГРУППА ИЗ ЛАС-ВЕГАСА ПОКУПАЕТ ИЗВЕСТНЫЙ ОТЕЛЬ В КОЛОРАДО «Живописному „Оверлуку“ предстоит стать ночным „ключ-клубом“. Сегодня в Лас-Вегасе Роберт Т.Леффинг, выступивший от имени группы вкладчиков, проходящей под названием «Хай Кантри Инвестментс» объявил, что «Хай Кантри» заключила соглашение на покупку небезызвестного отеля «Оверлук», расположенного высоко в Скалистых горах. Леффинг уклонился от упоминания конкретных имен вкладчиков, но сказал, что отель превратится в ночной клуб для избранных. По словам Леффинга, группа, которую он представляет, рассчитывает продать членство в клубе руководителям американских и иностранных компаний высшего эшелона. Кроме того, «Хай Кантри» владеет отелями в Монтане, Вайоминге и Юте. «Оверлук» приобрел мировую известность в период с 1946 по 1952 год, когда им владел неуловимый мегамиллионер Горас Дервент, который…» Газета явно не сумела выяснить – или же ее не интересовало – кому будут выданы ключи от клуба, потому что из имен упоминалось лишь «Хай Кантри Инвестментс». Не считая цепочки магазинов, торгующих на западе Новой Англии велосипедами и запчастями под вывеской «Бизнес, Инк.», более анонимного названия фирмы Джеку слышать не приходилось. Перевернув страницу, он захлопал глазами над приклеенной там вырезкой: МИЛЛИОНЕР ДЕРВЕНТ ВЕРНУЛСЯ В КОЛОРАДО С ЧЕРНОГО ХОДА? «Главой „Хай Кантри“ оказался Чарльз Гронден! Родни Конклин, финансовый редактор В центре финансовой неразберихи, только сейчас начинающей выходить на свет, оказался отель «Оверлук», живописный дворец удовольствий в горной части Колорадо, некогда – личная игрушка миллионера Гораса Дервента. Десятого апреля прошлого года лас-вегасская фирма «Хай Кантри Инвестментс» купила отель, чтобы превратить его в ночной «ключ-клуб» для состоятельных директоров как иностранных, так и американских компаний. Сейчас информированные источники сообщают, что возглавляет «Хай Кантри» пятидесятитрехлетний Чарльз Гронден, который до 1959 года руководил калифорнийской «Корпорацией по развитию земель», после чего оставил свой пост, чтобы занять место исполнительного вице-президента в чикагской конторе, занимающейся внутренними делами «Предприятий Дервента». Это привело к разговорам о том, что «Хай Кантри Инвестментс», возможно, управляется Дервентом, который мог приобрести «Оверлук» вторично и при определенно странных обстоятельствах. Добраться до Грондена, которому в 1960 году было предъявлено снятое впоследствии обвинение в растрате фондов, не удалось, а Горас Дервент, ревностно оберегающий свое уединение, в телефонном разговоре это никак не прокомментировал. Представитель администрации штата Дик Боуз из Голдена призвал провести полное расследование…» Вырезка была датирована 27 июля 1964 года. Следующей оказалась колонка из воскресной газеты за сентябрь того же года. Автор – Джош Бреннигар, склочник, копавшийся в биографии Джека Андерсона. Смутно вспомнилось, что Бреннигар умер не то в шестьдесят восьмом, не то – в шестьдесят девятом году. КОЛОРАДО – СВОБОДНАЯ ЗОНА ДЛЯ МАФИИ? Джош Бреннигар Не исключено, что новейшая точка отдыха и развлечений Организации подпольных королей США разместилась в примостившемся на отшибе, в самом сердце Скалистых гор, отеле «Оверлук». «Белый слон», которым с момента его первого открытия в 1910 году безуспешно управляла чуть ли не дюжина самых разных компаний и частных лиц, сейчас функционирует как надежно охраняемый «ключ-клуб», явно предназначенный для людей бизнеса. Вопрос в том, каким бизнесом занимаются члены оверлукского клуба НА САМОМ ДЕЛЕ? Некоторое представление об этом нам могут дать члены клуба, присутствовавшие там в течение недели с 16 по 23 августа. Приведенный ниже список получен от бывшего служащего «Хай Кантри Инвестментс» – компании, которая сначала считалась подставной, подчиняющейся «Предприятиям Дервента». Теперь кажется более вероятным, что заинтересованность Дервента в «Хай Кантри» (если таковая вообще имеется) не смогла перевесить интересы нескольких игорных баронов из Лас-Вегаса. Эти же самые игорные шишки в прошлом были связаны с королями преступного мира, как находившимися под подозрением, так и осужденными. В течение этой солнечной августовской недели в «Оверлуке» проживали: ЧАРЛЬЗ ГРОНДЭН, президент «Хай Кантри Инвестментс». Когда в июне этого года выяснилось, что у руля «Хай Кантри» стоит он, то – значительно позже выявления этого факта – было объявлено, будто Гронден ушел со своего поста в «Предприятиях Дервента». Увенчанный серебряной шевелюрой Гронден, отказавшийся сообщить что-либо для нашей колонки, однажды (в 1960 г.) представал перед судом по обвинению в растрате фондов и был оправдан. ЧАРЛЬЗ «ДЕТКА ЧАРЛИ» БАТТАЛЬЯ: шестидесятилетний воротила из Вегаса (заправляет делами в «Гринбэнк» и «Лакки Боунз он зе Стрип»). Батталья – близкий личный друг Грондена. Перечень его арестов открывается еще 1932 годом, когда Батталью судили и оправдали по делу о групповом убийстве Джека «Датчи» Моргана. Федеральные власти подозревают, что Батталья замешан в торговле наркотиками, организации проституции и наемных убийств, но за решетку Детка Чарли попадал только однажды – за неуплату налогов в 1955-56 годах. РИЧАРД СКАРН, главный держатель акций «Фан Тайм Отомэтик Мэшинз». «Фан Тайм» делает игровые автоматы для компаний из Невады, автоматы для игры в «пинболл»4 и музыкальные автоматы («мелоди-койн») для всей страны. Сидел за вооруженное нападение (1940), незаконное ношение оружия (1948) и сговор о налоговых махинациях (1961). ПИТЕР ЦАЙСС: обосновавшаяся в Майами шишка, скоро он отметит свое семидесятилетие. Последние пять лет Цайсс сопротивляется высылке из страны в качестве нежелательного лица. Обвинялся в получении и сокрытии краденого (1958), сговоре совершить налоговые махинации (1954). Очаровательного, представительного и любезного Питера Цайсса в кругу приближенных называют «Папа», кроме того, его судили по обвинению в убийстве и соучастии в убийстве. Известно, что Цайсс – крупный акционер скорновской «Фан Тайм», часть капитала он вращает в четырех казино Лас-Вегаса. ВИТТОРИО ДЖЕНЕЛЛИ, известный также как «Вито-Мясник», дважды судим за соучастие в групповых убийствах, одно из них – убийство топором в Бостоне главаря противоположной группировки Фрэнка Скоффи. Дженелли двадцать три раза предъявлялись обвинения, четырнадцать раз его судили и только однажды, в 1940 году, признали виновным в мелких кражах из магазинов. Говорят, с недавних пор Дженелли стал играть не последнюю роль в западных операциях Организации, центр которой находится в Лас-Вегасе. КАРЛ «ДЖИММИ-РИКС» ПРАШКИН: вкладчик из Сан-Франциско, имеющий репутацию бесспорного наследника власти, которой сейчас обладает Дженелли. Прашкин владеет крупными пакетами акций в «Предприятиях Дервента», «Хай Кантри Инвестментс», «Фан Тайм Отомэтик Мэшинз» и трех вегасских казино. В Америке за Прашкиным ничего не числится, но в Мексике ему предъявлялось обвинение в махинациях с налогами, которые через три недели после начисления быстро сократились. Предположительно, Прашкин может отвечать за отмывание денег, полученных от деятельности казино в Вегасе, и перекачивание крупных сумм в легальные операции Организации на западе. В том числе, возможно, в отель «Оверлук» в Колорадо. Кроме вышеупомянутых лиц, за текущий сезон в отеле также останавливались…» Статья на этом не заканчивалась, но Джек остальное просто просмотрел. Он не переставал обтирать ладонью губы. Банкир со связями в Лас-Вегасе. Люди из Нью-Йорка, которые явно не ограничивались производством одежды в Бельевом Районе. Люди, по общему мнению, порочные, замешанные в ограблениях, убийствах, наркобизнесе… Господи, ну и дела! И все они бывали здесь, прямо над ним, в этих пустых номерах. Может, трахали на четвертом этаже дорогих шлюх, пили шампанское бутылками. Заключали миллионные сделки – может статься, в том самом люксе, где останавливались президенты. Да, уж у этого отеля история была. Черт знает что за история! Чуть нервничая, Джек вытащил блокнот и сделал еще одну пометку: когда работа закончится, проверить в денверской библиотеке все эти имена. В каждом отеле имеется свое привидение? В «Оверлуке» их целое стадо. Сперва самоубийство, потом мафия, а что дальше? В следующей вырезке Чарльз Гронден сердито опровергал обвинения Бреннигара. Джек хмыкнул. Вырезка на следующей странице была такой большой, что ее сложили. Развернув ее, Джек хрипло ахнул – фотография, открывшаяся ему, так и бросалась в глаза. Обои с июня 1966 поменяли, но и окно, и вид из него он отлично знал. На фото была та комната президентского люкса, что выходила на западную сторону. Следующим номером программы оказалось убийство. Стена гостиной возле двери, ведущей в спальню, была забрызгана кровью и еще чем-то, что могло быть только беловатыми кусочками мозга. Над трупом, закрытым простыней, стоял полицейский с равнодушным лицом. Потрясенный Джек пристально вгляделся в фотографию, а потом перевел взгляд на заголовок. ПЕРЕСТРЕЛКА В ОТЕЛЕ В КОЛОРАДО Известный король преступного мира застрелен в горном «ключ-клубе». Еще двое погибших. Сайдвиндер, Колорадо (ЮПИ). В сорока милях от этого сонного городка штата Колорадо, в самом сердце Скалистых гор, свела счеты мафия. Отель «Оверлук», купленный три года назад одной лас-вегасской фирмой и превращенный ею в «ключ-клуб» для элиты, стал ареной тройного убийства в перестрелке. Двое погибших были то ли компаньонами, то ли телохранителями Витторио Дженелли, известного, после участия в Бостонском убийстве двадцатилетней давности, также как «Мясник». Полицию вызвал управляющий «Оверлука», Роберт Норман. По его словам, он слышал выстрелы, а некоторые постояльцы заявляли, будто видели, как двое вооруженных мужчин в натянутых на лицах чулках пробежали по пожарной лестнице и уехали на желто-коричневом автомобиле последней модели с откидным верхом. Перед дверью президентского люкса, в котором останавливались два президента США, полицейский Роберт Мурер обнаружил двух убитых, позднее идентифицированных как Виктор Т.Бурман и Роджер Макасси, оба из Лас-Вегаса. В номере Мурер обнаружил распростертое на полу тело Дженелли. Когда Дженелли подстрелили, он явно пытался убежать от нападающих. По словам Мурера, Дженелли был убит с близкого расстояния из оружия крупного калибра. С Чарльзом Гронденом, представителем компании, владеющей «Оверлуком», связаться невозможно из-за… Ниже кто-то приписал, сильно нажимая на шариковую ручку: «Они забрали с собой его яйца». Похолодев, Джек долго не сводил глаз с этой надписи. Чей же это был альбом? Проглотив, стоящий в горле комок, он, наконец, перевернул страницу. Еще одна колонка Джоша Бреннигара, на сей раз датированная началом шестьдесят седьмого года. Он прочел только заголовок: ИЗВЕСТНЫЙ ОТЕЛЬ ПРОДАН ПОСЛЕ УБИЙСТВА ГЛАВАРЯ ПРЕСТУПНИКОВ. Идущие за этой вырезкой страницы были пусты. (Они забрали с собой его яйца) Джек вернулся к началу в поисках имени или адреса. Хотя бы номера комнаты. Ведь он был абсолютно уверен: кто бы ни вел регистрацию этих памятных событий, он останавливался в отеле. Но в начале ничего не было. Он уже готовился более внимательно проглядеть все вырезки, когда с лестницы донесся голос: – Джек? Милый? Венди. Джек вздрогнул, чувствуя себя чуть ли не виноватым – будто потихоньку напился, и жена теперь могла учуять запах спиртного. Смешно. Он обтер губы рукой и откликнулся. – Да, малыш. Вот ищу крыс. Она спускалась вниз. Он услышал шаги на лестнице, потом в котельной. Быстро, не задумываясь, почему так поступает, он сунул альбом под стопку счетов и накладных. Когда Венди появилась из-под арки, Джек встал. – Господи, да что ты тут делаешь? Уже почти три! Он улыбнулся. – Что, так поздно? Я тут копался во всей этой ерунде. Пытался найти трупы. Слова отдались в его мозгу зловещим эхом. Она подошла поближе, глядя на него, и Джек невольно сделал шаг назад, не в состоянии справиться с собой. Он знал, чем она занята. Пытается унюхать спиртное. Вероятно, сама Венди этого даже не сознавала, зато сознавал Джек, отчего ощущение вины смешивалось с гневом. – У тебя кровь на губе, – сказала она на редкость невыразительным голосом. – А? – Он поднес руку ко рту и потрогал тоненькую трещинку. Указательный палец измазался в крови. Чувство вины усилилось. – Опять тер губы, – сказала она. – Ну, да, наверное. – Для тебя это сущий ад, верно? – Да нет, не настолько. – А легче не стало? Взглянув на нее, Джек заставил себя сдвинуться с места. Стоило начать движение, как разобраться становилось легче. Он подошел к жене и обнял за талию. Откинув в сторону светлый локон, Джек поцеловал ее в шею. #СтивенКинг