Глава 38 Всё… теперь точно всё… Драко на ватных, почти неощущаемых ногах, стоял, продолжая крепко сжимать волшебную палочку. Он не промахнулся. Он знал, что не промахнётся. Ведь это был единственный шанс, и он его использовал. Тело в черном балахоне лежало на земле и не двигалось. Драко прерывисто вздохнул. Он только сейчас понял, что почти не дышал с момента появления Волан-де-Морта. Сердце всё ещё судорожно билось в грудной клетке. А парень широко раскрытыми глазами глядел на труп. Не оборачиваясь, он медленно приблизился к мертвому телу. Опустился на колени. Бледное и как будто бы даже изумленное лицо; вместо прежних ослепительно красных глаз теперь зияли только две черные точки; голова немного наклонена набок… Драко печально вздохнул. – Я всё-таки отказался намного умнее тебя, – тихо сказал он больше самому себе, чем мертвому волшебнику. Учитывая, что тот при всём желании не мог его слышать. И, конечно, не мог возразить. И он смотрел на это лицо, подавляя вставший поперек горла ком. Он не станет плакать… не сегодня. На руку упала прозрачная капля. Драко моргнул. «Дождь, – сказал он сам себе, – это только дождь» А на небе висели тяжелые темные тучи, грузно свисая с небосклона; поднимался ветер, дуя прямо в лицо шестнадцатилетнему парню, теребя светлую челку, безжалостно хлестая по щекам. – Ты ненавидел Поттера, — шепотом продолжил он, — и я его ненавидел. Но он всегда будет Мальчиком-Который-Выжил, а я буду Мальчиком-Который-Убил… не только всемирно известного героя, но и тебя. Драко оторвал взгляд от земли и вновь посмотрел в лицо Темного Лорда. – Жаль, ты этого не будешь знать, – едва слышно закончил он. Но ему не нужна слава. Ему сейчас вообще ничего не было нужно. И эти слова… возможно, он просто искал причину своим действиям. Ветер незаметно усилился и снова подул прямо в лицо. «Ты убил Поттера, Драко. Ты убил ни в чем не повинного человека. Не ищи себе оправданий». Он бы сидел в таком апатичном состоянии, возможно, ещё очень долго, пока в его сознание не пришла четкая мысль: «Ты ведь сильный, ты всё можешь. Ты не раз себе доказывал это. И ты бы смог даже встать, подойти к Грейнджер и рассмеяться ей в лицо. Но ты этого не сделаешь. Это было бы слишком жестоко». Вместо этого он медленно – для него эти секунды показались целой вечностью – поднялся с земли, стараясь твердо держаться на ногах. Но его всё же немного качнуло в сторону; впрочем, он надеялся, что никто этого не заметил. Палочку Драко автоматически сунул в задний карман джинс. И обернулся. Грейнджер и Снейп с некоторым беспокойством наблюдали за ним. Он не смотрел на Грейнджер. Не потому, что боялся или ещё что-то, просто… ему не хотелось видеть разочарование на её лице. Драко подошёл к Снейпу, пристально глядя в его черные глаза. Он не знал, что может сказать. В любом случае, оправдываться не хотелось. Но… откуда он мог знать, к чему всё это приведёт? Драко по-прежнему отказывался винить самого себя. – А кто будет опускать занавес, а, Сев? Странно… его голос звучал как-то иначе. Конечно, пытаться усмехнуться с огромным комом в горле было довольно проблематично. Поэтому он даже не попробовал. Темные глаза профессора зелий с осуждением смотрели на Драко. – Если бы я только знал, – сдержанно произнес он. Драко пожал плечами и опустил взгляд. – Ничего бы не изменилось, – упрямо заявил слизеринец, буравя взглядом темно-коричневую землю. – Я бы тогда всё сделал сам. Гермиона не понимала, о чем они говорят. Судя по всему, девушке было абсолютно всё равно. Потому что она не могла не задавать себе один и тот же вопрос: почему? Почему она почти поверила в то, что он убьёт и её? Тот момент, когда он резко обернулся… Её глаза высохли на ветру и больше не были до краёв наполнены слезами отчаяния. На почти не слушающихся ногах она подошла к Гарри и Рону. Опустилась коленями на землю. В глазах снова вспыхнули слезы. Дрожащей рукой она провела по лбу Гарри, убирая с лица черные пряди волос. Его глаза всё ещё были раскрыты, и Гермиона опустила руку и прикрыла их. Её самые лучшие друзья… – Мисс Грейнджер, нам пора уходить. В руках Снейпа находился порт-ключ. Девушка медленно поднялась с земли и мутными глазами посмотрела на профессора. – Я… Можно их забрать с собой? – негромко спросила она. Снейп отрицательно покачал головой. – Боюсь, что нет. Порт-ключ рассчитал только на троих человек. Драко стоял рядом, но даже не повернулся в сторону Гермионы. Девушка тоже боялась встречаться с ним взглядом. Одну руку Снейп положил Гермионе на плечо, а другой активировал порт-ключ. Через несколько мгновений они уже были в Хогвартсе. ~~*~~ Никого не ожидая и ни на кого не оглядываясь, Драко стремительно направился ко входу в замок. Он ничего перед собой не видел. Просто автоматически шел, куда ему следовало идти. Хотелось только одного – зайти в свою комнату, упасть на кровать и уснуть, забыв обо всем. А утром уверить себя, что это было лишь кошмарным сном. Едва он вошёл в гостиную Слизерина, как к нему подскочила Панси. Что-то смутное всплыло в его памяти. Ах да, Трансладаро. Драко и не думал, что Волан-де-Морт просто телепортирует их обратно в Хогвартс. Или он надеялся, что они ещё перейдут на его сторону… – Драко, Драко, что произошло? – быстро начала слизеринка. – Что там случилось? А где Гарри? Ах он уже Гарри… – Ничего, – Драко отстранил её одной рукой в сторону и прошёл вперед, в направлении своей комнаты. – Но… они ведь живы? Снейп тоже уже здесь? А почему он был с вами? Он ведь на стороне… «Моя голова… она сейчас просто взорвется…» – Хватит! – закричал Малфой на всю гостиную, так, что на него начали оглядываться третьекурсники, играющие в волшебные шахматы. – Отстань от меня! Видимо, последние слова всерьёз задели слизеринку, потому как она тоже не выдержала: – Мы два дня шли за вами! Мы почти не ели и не спали! А теперь я слышу от тебя: «Отвали, Панси!»?? Он резко развернулся лицом к ней. – А я два месяца не ел и не спал! И вообще, я не просил себя спасать. С этими словами он хлопнул дверью своей комнаты. Как только голова соприкоснулась с подушкой, он уснул. ~~*~~ – Мисс Грейнджер? – позвал Снейп, глядя в спину девушки. Она не повернулась и вообще даже не двигалась. Землю ещё покрывал внушительный слой грязного, серого снега, который, ко всему прочему, был ещё и мокрым. Озеро почти растаяло, и теперь в нескольких местах на поверхности плавали кусочки льда, будто маленькие айсберги. Небо покрывали темные, тяжелые тучи, но не такие, как Там. Несмотря на всю мрачность погоды, здесь был свежий, чистый воздух, и всё здесь являлось настоящим. Животные, растения, птицы, насекомые. У Гермионы было чувство, будто бы она вернулась из Ада. Не зная, как себя вести, профессор зелий подошёл ближе. – Стоит вернуться в замок и показаться мадам Помфри, с вами могло что-нибудь случиться за эти два месяца, – спокойным голосом посоветовал Снейп, правда, стоит заметить, сдерживался он из последних сил. Но были вещи, которые не мог терпеть даже он – когда просто-напросто игнорировали. – Мне всё равно, – безразличным голосом ответила Гермиона. – И вы будете здесь стоять и горевать? – сердито поинтересовался Снейп. – Что ж, стойте. Не буду вам мешать. И он стремительными шагами направился в сторону замка. Гермиона даже не подняла головы. А ещё через пару мгновений она опустилась на землю, в холодный, мокрый снег, даже не думая, что на ней сейчас всего лишь легкие джинсы. Теперь было всё равно. Едва заметные дуновения ветра, щебетание зимних птиц, звук прибоя волн о берег… Через несколько часов Гермиона всё же вернулась в замок. В какой-то апатии она дошла до гриффиндорской гостиной. К ней в это же мгновение подошла к Джинни и начала что-то спрашивать. Но гриффиндорка, казалось, вообще ничего не воспринимала. – Гермиона! Вы вернулись?! – восхищенно воскликнула девушка, с удивлением глядя на подругу. Грейнджер молчала. – Где Гарри, Гермиона? – настойчиво спрашивала Джинни. Через пару секунд послышался тихий ответ: – Он умер… Гермиона сделала шаг в сторону, обходя Джинни, чтобы пройти в комнату. – Постой, – остановила её Уизли. – Он что? Девушка молчала и печально смотрела в пол. У неё просто не было сил ничего объяснять, отвечать на бесконечные вопросы. – Что ты такое говоришь? – изумилась Джинни. Но за Гермионой уже закрылась дверь спальни. – Гермиона! – почти закричала рыжая гриффиндорка и уже хотела ринуться за ней, как кто-то остановил её, ухватив за локоть. – Не нужно. Оставь её одну. ~~*~~ Ночь наступила и прошла. Это было воскресенье, когда не проводились уроки, когда все ученики занимались своими делами. Гермиона открыла глаза, в которые тут же ударил солнечный свет. Теплый, он мягко гладил по щекам; но во всём этом непродолжительном мгновении не было ничего радостного. Как лепесток фиалки опускается на могильную плиту любимого человека… Это был сон. Просто сон. Сейчас она спустится и увидит Гарри и Рона, они улыбнуться ей, и друзья все вместе направятся в Большой Зал на завтрак, кто-то из них, возможно, получит почту от родителей. И всё будет как прежде… И завтра они пойдут на уроки, и на зельях они будут в который раз злиться на Снейпа. А тот снова начнет издеваться над Гарри, выкидывать что-нибудь язвительное или назначит взыскание… Но она спускается в общую гостиную Гриффиндора, и никто её не встречает. Третьекурсники что-то живо обсуждают, размахивая руками, не замечая её. И тогда Гермиона идёт в Большой Зал одна и садится за стол на своё обычное место. Через несколько минут подходит Джинни, но ничего не говорит, не спрашивает. С пуффендуйского стола на неё растерянно смотрит Луна. А Гермиона поднимает взгляд на стол Слизерина, но не находит Драко. Панси и Блейз сидят рядом друг с другом, уткнувшись носом в тарелки; среди преподавателей в зале нет Снейпа. На столе множество разнообразной еды, но Гермионе совсем не хочется завтракать. Она ничего не ела почти два месяца и теперь, кажется, привыкла. Грустно взглянув на стакан тыквенного сока, Гермиона выпила половину и поднялась из-за стола. Никто не сказал ни слова, ученики лишь долгим взглядом следили за ней, пока она шла вдоль столов… Гермиона сидела на одном из камней около озера. Её взгляд скользил по водной глади, летающим над озером птицам, голубоватому небу… Иногда она наклонялась и брала в руку мокрый снег, сминая его и наблюдая за тем, как капельки талой воды падают на землю. Утекают… как жизнь. Как желание жить. – Можно? – раздается откуда-то справа тихий голос. Гермиона ничего не говорит, только кивает. – Знаешь, вчера, когда Драко вернулся, он накричал на меня и ушёл в свою комнату. А сегодня я ещё его не видела, – произнесла Панси, будто отвечая мыслям Гермионы. Гриффиндорка по-прежнему молчала. Через секунд тридцать она повернулась к Панси, глядя ей прямо в лицо. Глаза той были немного покрасневшими, будто бы их долго терли. Как странно было просто смотреть в лицо слизеринке и не видеть на нём усмешки. Странно и непривычно. После всего того, что было раньше. Но теперь прошлое уже не имело значения. – Я не стану задавать вопросы, я ведь всё понимаю, – тихо продолжила Панси. – Я только хотела спросить: правда ли то, что рассказала Джинни всему Хогвартсу. Про Гарри, – добавила она, заметив некоторое недоумение на лице Гермионы. – Гарри? – изумленно переспрашивает Гермиона. – Так правда? – слизеринка подняла на Гермиону умоляющий взгляд. – Да, – едва слышно ответила Гермиона, не желая скрывать правду. Да и что бы это изменило? Панси только кивнула и больше ничего не сказала. – А вы с ним…? – Я… – девушка даже не знала, как можно всё объяснить. Ничего ведь, по сути, не было. Ничего. Тогда почему же так больно? – Да…Он… его убил Волан-де-Морт? Гермиона до боли прикусила нижнюю губу, чувствуя, как её собственные глаза наполняются слезами. Что ответить? Правду? С другой стороны, она ведь должна ненавидеть эту девушку. За всё, что произошло. За то, что из-за неё четыре месяца назад Гарри и Рон узнали про неё с Драко. За то, что обзывала её грязнокровкой и говорила всякую гадость про неё и Малфоя. Но… Что-то её в то же время останавливало. Слизеринка ведь ничего не потеряла. Но если Гермиона сейчас скажет, что Гарри убил Драко Малфой, то Панси лишится своего друга. Человека, которого, возможно, она когда-то любила. Тогда зачем же говорить про это? Ведь ничего не изменится. Гарри этим признанием не вернуть, и не так уж важно, кто его убил, если сейчас его уже нет и ничего не исправить. – Да, – тихо ответила Гермиона, вновь поворачиваясь к озеру. Ей не хотелось, чтобы Панси видела её глаза и случайно подумала, что та говорит неправду. Они в молчании просидели так несколько минут, когда Панси неожиданно спросила: – Ты его любишь? – Не знаю, – честно сказала гриффиндорка. После произошедшего она действительно не знала. – Это хорошо, – зачем-то произнесла Панси. – Не нужно любить его. Гермиона подняла голову на девушку. – Почему? Слизеринка неопределенно пожала плечами. – Драко никого не любит. Затем Панси поднялась с камня и убрала с лица выбившиеся пряди волос. – Мне… мне жаль, – быстро сказала она, прежде чем уйти. ~~*~~ Северус Снейп сидел в кабинете за своим столом и пытался проверить последнюю самостоятельную работу по зельям. Это удавалось на удивление плохо, потому как его мысли всё время возвращались к собственным проблемам. А час назад у него был весьма содержательный разговор с Дамблдором, из которого он узнал, что авроры всё ещё ищут Поттера и Уизли. С планом, который предоставил им Снейп, они могли найти гриффиндорцев только через несколько дней. Впрочем, это почти не волновало профессора зелий. Самым главным было то, что Дамблдор ни в чем его не винил, как, стоит заметить, и Малфоя. Как объяснил ему директор, при определенных условиях возможно даже оправдать Драко. Ведь весь ход событий был известен только ему, Снейпу, и ещё Грейнджер и Малфою. А теперь, по рассказу Северуса, и директору. Весть о том, что Драко убил Поттера и Уизли, дабы заставить Волан-де-Морта поверить в его преданность, конечно, разочаровала директора. Но что мог сделать Дамблдор? Опровергнуть он не мог. Но, по его мнению, убийство самого великого темного волшебника последнего столетия вполне компенсировало убийство человека, который мог сам убить этого волшебника, и его друга. Снейп ругнулся про себя и отложил в сторону перо. С такими мыслями не стоило даже начинать проверять работы. И всё-таки, он осуждал Драко. Всего этого могло бы не произойти. Но ведь он, Северус, в какой-то мере был сам в этом виноват. Вспомнился тот разговор с Драко… – Драко, – осуждающе протянул голос, – немедленно слезь с парты. Сидят за ними, а не на них, – объяснил он. Светловолосый парень только усмехнулся, даже не двинувшись. Его хитрые серые глаза с какой-то забавой посмотрели на профессора. Как было хорошо известно Северусу Снейпу, подобное поведение не предвещало ничего хорошего. И даже в этот момент, когда он просто ловил на себе этот шаловливый взгляд своего любимого ученика, у Северуса уже возникало ощущение, что он делает что-то неправильное и запретное. Но нет… С такими смешными, большими серыми глазами Драко напоминал маленького мальчика, лет десяти, но никак не шестнадцати. Как он мог его в чем-то обвинять… – Ладно, – вздохнув, согласился Снейп, проходя к своему столу. – Чем обязан твоему визиту? – Даже так, – присвистнул Драко. – Я просто подумал… – Мне уже страшно, – хмыкнул профессор. Малфой мрачно улыбнулся. – Да на самом деле ничего страшного. Мне лишь нужна твоя помощь в одном деле… – пояснил слизеринец. – Последнее время в школе так скучно… – Скучно? – удивился Снейп. – Это шестой год, программа всё усложняется. Задания задают больше, а ты говоришь, что тебе скучно. К тому же, не забыл? Через несколько недель у тебя первый матч с гриффиндорцами. И ты не должен проиграть. – Да знаю, – махнул рукой Драко. – Но я не об этом. – О чем тогда? – поинтересовался Снейп, скрещивая руки. Драко загадочно улыбнулся. – Я просто хочу поиграть в одну игру. Тебе надо будет только мне подыгрывать… Сейчас Северус жалел об этом. Ему нужно было твердо сказать «нет». Но он не смог. Это ведь был его крестный сын, как он мог ему отказать? К тому же, на первый взгляд его глупая идея не казалась опасной. И вот к чему это привело… Внезапно раздался стук в дверь и нерешительный голос: – Профессор, можно с вами поговорить? – Да, мисс Грейнджер, проходите. Девушка немного смущенно прошла до его стола и облокотилась на первую парту. Её глаза были покрасневшими, волосы, к огромному удивлению Снейпа, были собраны в хвост; гриффиндорка выглядела очень печальной и, казалось, всё ещё не могла понять, правильно ли она сделала, что пришла сюда, или нет. – Что вам нужно? – как можно вежливей спросил Снейп. Тон собственного голоса казался непривычным и… слишком искусственным, что ли. – Я хотела спросить про Мал… про Драко, – зачем-то исправилась Гермиона. – Я слышала от Дамблдора, что он признается в обоих убийствах и отказывается врать, что был под Империусом. – Что именно вас удивляет, мисс Грейнджер? – вздохнув, поинтересовался Снейп. – Драко сказал правду. – Да… но… – Что? – Разве ему хочется провести остаток жизни в Азкабане? Северус ещё раз вздохнул. Да, это похоже на Драко. Судя по всему, ему снова стало «скучно». – Он так сказал? – Дамблдор. Он говорил с Драко, – объяснила Гермиона. – А ты сама? – профессор сам не заметил, как изменил обращение к девушке. – Я его до сих пор не видела. – А хотела бы? – Снейп поднял левую бровь. Она пожала плечами. – Я… да, хотела бы. – Может быть, – невозмутимо продолжал Снейп, – ты бы выступила на суде в его защиту? – Но вы сами говорили, что он признается… – Да, но есть один нюанс. При убийствах присутствовало три человека. Если двое будут утверждать одно, а третий другой – заметь, причем с тем условием, что он мог быть под заклятием, – другое, разумеется, суд будет склоняться к большинству. И, что бы ни говорил Драко, его не посадят… Стали бы вы выступать за него? Гермиона снова пожала плечами. Она уже ничего не понимала. – Возможно. Снейп обреченно вздохнул, после чего выдвинул какой-то ящик своего стола – Гермиона не могла видеть – и достал небольшую папку черного цвета. Затем протянул её Гермионе. – Как бы там не расстраивался Драко, я думаю, вам стоит знать всю правду. Гриффиндорка несколько секунд смотрела на обложку, а затем открыла. То, что она увидела, было, конечно, неожиданно. В папке находился всего один лист пергамента. На нем аккуратно, хорошими чернилами, был нарисован большой черный череп, изо рта которого выползала такого же цвета змея. Вверху папки сделано небольшое углубление, — в котором лежало маленькое острое лезвие, — а рядом ещё оно – в котором была жидкость черного цвета. Прекрасно зная, что означают эти вещи, Гермиона сразу всё поняла. Да… События последних четырех месяцев мгновенно пронеслись перед глазами. Метка… нет, даже не так. Обычная татуировка. Для которой, конечно, не требовалось никакое сложное зелье. Которую, возможно, было легко снять обычным растворителем. Почему-то в горле появился комок, а глаза наполнились слезами. От обиды. «Неправда!» – хотелось закричать на Снейпа, но Гермиона осознавала, что всё это действительно так. Эта метка, это придуманное зелье, библиотека, кабинет Снейпа, Запретный Лес, кошка Филча… Всё это лишь игра.

Хорошо-продуманная, безусловно, интересная. Для того, кто играет. Гермиона закрыла папку и положила на стол, после чего посмотрела на Северуса. – Значит, сначала Драко проследил за мной и добрался до той комнаты, где я была в тот самый день. Затем он насочинял про метку – к тому времени вы всё уже нарисовали. После того, как я застала его с ножом в руке, он направил меня на мысль, что можно поискать в Запретной Секции библиотеки. Мы даже нашли книгу, которую вы, вероятно, специально приготовили, нашли рецепт зелья. И Филч нас, как ни странно, – впрочем, теперь уже точно ни странно, — не заметил. Достали некоторые ингредиенты в Запретном Лесу, затем поймали кошку Филча, а потом… – Гермиона на пару секунд приостановилась, – потом мы нашли оставшиеся ингредиенты в вашем кабинете. Уверена, и это вы отлично устроили. А затем… затем, мы приготовили зелье и… Драко выпил. Я вот только не знаю, как оно может подействовать, если у человека на самом деле нет метки. – Оно просто не действует, – пояснил Снейп. – Да, – отстраненно кивнула Гермиона. – И Гарри слышал ваши разговоры, как вы просили Малфоя показать метку. И незакрытая дверь… – девушка опустила голову. Почему же она его тогда не послушала? – Затем Волан-де-Морт, а дальше… дальше я почти ничего не знаю. Может быть, это даже вы приносили нам еду? Снейп кивнул. Гермиона согласно кивнула. – Да… я лишь надеюсь, что это не вы убили миссис Малфой, – при этих словах у Гермионы вырвался нервный смешок, – или она не умирала? И это было лишь ещё одним профессиональным представлением? – Нет, она мертва. Волан-де-Морт ничего не знал об этом, – пояснил профессор. – Может, Гарри с Роном не умерли? Извините, профессор, но что-то я не могу отделить, что было по-настоящему, а что было изначально задумано. Не подскажите? – несмотря на неприкрытый сарказм, голос её звучал очень печально. – Мисс Грейнджер, не преувеличивайте. Смерть – это уже не игра. Гермиона усмехнулась. «Совсем как Драко», – отчего-то подумал Снейп. – Ну да, конечно. А правила вы расписывали или запоминали? Есть ещё что-нибудь, чего я не знаю? С метлы Драко упал не специально? Кошку на четвертый этаж не вы подсунули? Что ещё? – иступленно продолжала спрашивать Гермиона. – Что ещё? Мне просто интересно. – Успокойтесь, мисс Грейнджер. Сейчас уже ничего не исправить. Она промолчала и опустила голову, прикрыв глаза. Усталость. Огромная усталость… – Сейчас вы всё ещё хотите защищать Драко на суде? Гермиона подняла взгляд на Снейпа. В нём не было ни злобы, ни ненависти, ни отвращения. Только боль. Да, он знал, это было несправедливо. Но и жалеть о чем-то было слишком поздно. Он пытался остановить Драко, но для последнего всё становилось интереснее с каждой секундой, и это было почти невозможно. Сейчас он бы так не поступил. Не ошибся в тот день. И ничего бы этого не случилось. Да, по сути, он был виноват прежде всего. Ведь Драко, в свои шестнадцать, ещё совсем ребенок. Не следовало давать ему такую свободу после смерти его отца. – Я думала, что он изменился, – тихо сказала Гермиона. – Такие люди не меняются, мисс Грейнджер, – возразил Снейп. – Только не такие, как Драко. Гриффиндорка прикусила нижнюю губу и отвернулась. А затем едва слышно сказала: – Я не игрушка. – А ему всего шестнадцать, – зачем-то добавил Северус, будто это могло его, Драко, хоть сколько-нибудь оправдывать. Конечно, нет. – Я пойду, – неловко произнесла Гермиона и, развернувшись, медленно вышла из класса. Снейп её не остановил. Хотя, ему многое хотелось ей сказать. По крайней мере, он считал, что должен. Должен был хоть как-то попытаться всё объяснить. Не так, как произошло. И не с таким концом. Грейнджер ушла, тихо прикрыв за собой дверь, а Снейп, вздохнув, вернулся к непроверенным заданиям. Ему не нравилось то чувство, что разрывало его изнутри… это было похоже на беспомощность, а он к этому не привык. Но даже несмотря на осознанность этих мыслей, он ничего не мог с ними сделать. Значит, Драко решил сам наказать себя? Или это такой благородный порыв? Или что? Он не понимал. Во всяком случае, он готов защищать Драко на суде, который должен был состояться вскоре, как найдут тела Поттера и Уизли. Но если Грейнджер решит, что для неё лучшим будет вообще не вмешиваться, то, что бы ни говорил Снейп, решение будет за словами Драко. Если, конечно, тот не передумает. Снейп поднялся из-за стола. Нужно было найти Драко и поговорить с ним. По крайней мере, хотя бы попытаться отговорить от очередной глупой затеи. Возможно, тот просто не понимает очевидного. Того, что он одним большим крестом перечеркивает всю свою жизнь. Драко, Драко… Он вышел из кабинета и направился на поиски своего любимого ученика. Снейп нашел его в одной из комнат замка. Это было небольшое помещение, с партами и учительским столом, только тут уже достаточно долго не проводились занятия. Снейп забрел сюда совершенно случайно. Просто искать в основной части замка было бессмысленно, поэтому стоило проверить те места, где мало кто бывал. Блондин стоял у окна, прислонившись лбом к стеклу, по которому снаружи маленькими струйками стекала дождевая вода. Взгляд парня был устремлен куда-то вперед, на сероватую стену, которую образовывала вода, спускавшаяся с неба. Если его лицо и могло что-то выражать, то это были печаль и, как казалось профессору, сожаление. Но он достаточно хорошо знал Драко, чтобы быть уверенным – тот не может испытывать ни одного из этих чувств. Услышав шаги за своей спиной, Драко обернулся. Пустой, бессмысленный взгляд. Значит, ему, Снейпу, только показалось. Возможно, он просто хотел бы видеть все эти эмоции на лице Драко Малфоя. – Я говорил с Дамблдором. Надеюсь, что хотя бы ты мне всё объяснишь, – сдержанно заметил Снейп, начав сразу с главного, опустив всякие приветствия. – А… ты, – вздохнув, Драко прошел до учительского стола и оперся на него руками. Его взгляд уставился на пол, будто там могло быть что-то интересное. «Стыдно? – с какой-то непонятной долей веселья подумал Снейп, – нет, конечно, нет. Тут что-то другое…» – Когда кончатся эти твои забавы? – Забавы? – Драко усмехнулся. Так привычно и так знакомо. Будто всё было по-прежнему, будто всё снова было в порядке. Нет, это была печальная, грустная усмешка. Судя по всему, выдавленная из себя из последних сил. – Именно таким же было твое утверждение, что ты якобы хочешь закончить свою жизнь в Азкабане. К чему эти игры? – профессор в упор смотрел на Драко, который продолжал буравить взглядом пол. – А жизнь вообще игра, – отстраненно заметил парень, незаметно пожав плечами. – Но ты переигрываешь. Я думал, что мы… ты уже пришёл к финишу. Не пора ли остановиться? – Нет, – Драко отрицательно покачал головой, – финиш будет тогда, когда я перестану дышать. А пока я жив, я буду таким, какой я есть. – Ты хочешь умереть в Азкабане? – прямо спросил профессор. – А что, если и так? – печально улыбнулся блондин. – Это глупо. – Я так хочу, – упрямо возразил слизеринец. – Тебе всего лишь шестнадцать, Драко. – Ну и что? Я сам за себя решаю, – он пожал плечами. – Ты сделаешь огромнейшую ошибку в своей жизни, – вздохнул Снейп, – ты не должен этого делать. – Я сам решаю, Северус. Это моя жизнь. – Неужели тебе на всё наплевать? – Нет, – Драко чуть наклонил голову. – Тогда зачем тебе это? Разве мало было двух месяцев в четырех стенах? – немного удивился профессор зелий. – Я так хочу, – вновь капризно протянул парень. – Ты делаешь больно всем, кто тебя любит, – разочарованно заметил Северус Снейп, и Драко задумался, а не причисляет и себя его крестный к этим самым людям? – Их много? – улыбнулся блондин. – Даже если есть один такой человек, Драко… пойми, не стоит быть таким эгоистом. – Кто этот человек? – без всякого интереса спросил Драко. – Разве ты не видишь, что Грейнджер любит тебя? Блондин снова усмехнулся: – Грейнджер? Ты шутишь? – Нет, к сожалению. Но ты никогда не спрашивал себя, почему это вдруг она кидается тебя защищать перед Дамблдором, да перед всеми, и согласна подтвердить то, что ты был под Империусом. Она хочет тебе помочь, несмотря на то, что ты убил Поттера и Уизли. Тебе это ни о чем не говорит? Драко пожал плечами: – Возможно, у неё просто не все в порядке с головой, – задумавшись на несколько секунд, он продолжил: – я надеялся, ты рассказал ей. – Рассказал, – кивнул Снейп. – Поэтому она не станет защищать тебя. – Что ж, тем лучше. Значит, и проблем не будет. Он мрачно уставился в пол, с таким упорством, что на какое-то мгновение Северусу захотелось подойти и взглянуть, на что же там можно смотреть. Но он не двинулся. – Скучно? – деланно заинтересованно спросил профессор. Со стороны слизеринца раздалась только знакомая усмешка. – Нет, – он покачал головой, – теперь нет. – Ты поздно это понял. – Нет, – Драко продолжал буравить взглядом пол. – Или ты думаешь, что я о чем-то жалею? – Это были бы очень смелые мысли с моей стороны. Нет, Драко. Я не думаю, что от тебя вообще можно ожидать хоть каких-нибудь положительных эмоций. Тот, наконец, оторвал глаза от созерцания пола. – Вот как ты думаешь, значит, – он пожал плечами. – Впрочем, мне всё равно. – Поэтому ты хочешь… – Снейп запнулся, не зная, как лучше выразиться. Подобное с ним происходило крайне редко. Но сказать «хочешь в Азкабан» звучало бы настолько нелепо, что он замолчал. – Что тебе нужно, Северус? – устало спросил Драко, наклоняя голову набок. – Почему ты прячешься? Точнее, от кого ты прячешься? – От кого? – снова усмешка. – Ты про Грейнджер, если не ошибаюсь? Хм… я… – Тебе нисколько не жаль? – продолжал спрашивать Снейп. Драко молчал. Если он скажет «нет», то это будет неправда, если «да» — тоже. А как выразить свои мысли, он не знал. Драко вообще прожил свои шестнадцать лет с полной уверенностью, что понять его никто не может. Даже крестный. – Ты говорил с ней? – очередной вопрос. Слизеринец почувствовал себя на суде. Будто от него требуют что-то, чего он не в состоянии сделать; требуют раскаяния… Драко отрицательно покачал головой. А что он мог сказать? Ничего. Сказать, что ему жаль, означало бы солгать. – Посмотри мне в глаза, Драко. Парень поднял взгляд на Северуса. То, что прочел в нем профессор, поразило его. Ненависть, отвращение ко всему миру; взгляд, словно кричащий о том, как несправедлива жизнь. – Скажи, ты её любишь? Драко до боли прикусил нижнюю губу, но не ответ взгляд. А затем произнес тихо, но уверенно: – Нет. Северус кивнул самому себе. Впрочем, он не рассчитывал услышать положительный ответ. Глупо было ожидать что-то другое от Малфоя. Малфоя… да. Смешно, но ведь Драко не был виноват. Ни в чем. Он не виноват, что родители не научили его любить. Видно, эту оплошность с головой восполняло умение язвить, усмехаться, острить, унижать… Всё, о чем мог жалеть Драко, так это о том, что ему достались такие родители. Ему просто не повезло. Снейп и не осуждал его. Меньше всего парень заслуживал осуждения. Он сам был для себя наихудшим наказанием. Быть может, и этого ему казалось мало, поэтому он решил, что Азкабан в этом плане окажется гораздо подходяще. – Драко? Блондин, уже успевший снова вернуть своё внимание полу, поднял большие серые глаза. «Как у маленького забитого котенка, – отчего-то подумалось Снейпу, – бездомного, голодного; которого выгнали на улицу…» – Что? Секунду поколебавшись, Снейп всё-таки произнес эти слова: – Ты убил четырех человек, а не трех. А затем профессор зелий просто вышел из класса, тихо прикрыв дверь. Драко несколько минут смотрел на закрытую дверь, а потом медленно подошёл к окну. За стеклом всё ещё лил дождь, капельки воды скатывались по гладкой поверхности, соединяясь в большие ручейки, играя друг с другом… Он чувствовал, что умирал. Медленно, очень медленно, мучительно медленно… с каждой минутой, с каждой секундой, с каждый мгновением, с каждый вздохом… Внутри себя он ощущал пропасть пустоты. Как будто бы он сам – это только оболочка. Будто его душа — это только поверхность его тела; будто внутри него нет сердца, нет крови… только пустота. Уперевшись лбом в холодную поверхность стекла, он провел пальцем по окну. На другой его стороне стекала вода, и в душе нарастало чувство, что весь мир – там, за другой стороной стекла. А он – здесь… Здесь, где существуют только пустота, бессмысленная ненависть, несправедливость. И он ничего не может с ними поделать. Он не может бороться с самим собой. Может только убить себя. Раньше, четыре месяца назад, он ещё ничего не понимал. Всё было простым, легким и беззаботным. Учеба, игры в Квиддич, препирательства с Поттером… Теперь он чувствовал себя повзрослевшим на десять лет. Но было слишком поздно. Потому что он на другой стороне… Странные мысли приходили к нему в голову… Азкабан… хотел ли он? Драко не знал. Но пытался себя уверять, что нет. Наверное, Снейп думает, что таким образом он хочет наказать самого себя. Это не так. Ведь так гораздо проще. Ему казалось, что будет проще. Там не нужно думать, что делать, потому как ты будешь только исполнять указания. Там не нужно жить, там можно только существовать. Но Драко и не чувствовал себя живым. Это была просто оболочка, тело. Без сердца, без крови, без чувств. И ничего уже не исправить. Он всё потерял. Конечно, он мог остаться в Хогвартсе. Показания одного Снейпа чего стоили. Но… он бы не смог. На самом деле, он не был сильным. Поэтому и выбирал сейчас самый легкий путь. Может быть, это неправильно. Но он ничего не мог. Он не мог даже решать за себя. Всю его жизнь за него решали другие. Родители, Снейп; и теперь профессор зелий хочет решить за него, как ему жить. Драко мрачно усмехнулся про себя. Поздно… слишком поздно. А Грейнджер… она поймёт. По крайней мере, Драко надеялся, что она поймёт… А капли за стеклом всё стекали и стекали… словно уходящее сквозь пальцы время, словно каждое мгновение жизни… Время залечит все эти раны. Драко хотелось думать, что так всё и будет. Впрочем, возможно, он поймёт, что ошибся… Да, возможно… Возможно когда-нибудь, лет через десять-пятнадцать, сидя в холодной промерзшей холодом камере Азкабана, он пожалеет о том, что выбрал именно этот путь. Когда-нибудь… Но не сейчас… #АвторLasuena