Предыдущая публикация
«Просвет»
Пролог
За стуком пластиковых стаканчиков друг о друга последовали радостные выкрики. Опустошить стакан, закусить мясом — вот он, рецепт успеха. Когда твоя жизнь катится в пропасть и ничего не приносит удовольствия, остаётся только изображать радость на праздновании дня рождения коллеги глубоко в лесу. Моя единственная цель нахождения здесь — это она. Новенькая в юридическом отделе.
Когда Лена впервые появилась в офисе, серые стены офиса словно озарили солнечные лучи. Она всегда улыбалась искренне, в отличие от всех остальных офисных крыс, натягивающих на лица подобие улыбки. Когда она приносила документы, мои пальцы на мгновенье касались её рук, и день становился чуточку лучше.
Глупо было анонимно посылать Лене цветы и подкидывать шоколадки на стол. То, что это моих рук дело — она бы решила в последнюю очередь. Её наверняка больше интересовали красивые молодые люди в выглаженных костюмах, а не зажатые очкарики, заливающие алкоголем прошлое по пятницам.
Даже сейчас, на этом грёбаном пикнике, Лена мило принимала коктейли от коллег и не обращала внимания на меня, сидящего на бревне с бутылкой пива. Я бы ни за что к ней не подошёл. Тем более при толпе — только выставят на смех.
Я сделал очередной глоток. Ещё пара бутылок — и день пройдёт чуточку быстрее. За ним последует очередное серое воскресенье. После — трудовые будни.
— Твоё здоровье, Андрюха! — выкрикнул Сергей, опрокидывая очередной стакан.
Все собравшиеся здесь улыбались, радовались, искренне поздравляли именинника. Но пройдёт пару дней, и клерки начнут вгрызаться друг другу в глотки, подсиживать начальство и строить из себя приличных добросовестных работников.
Я же любовался красотой окружающего леса. Стояло позднее лето, листва ещё не опала с деревьев, а после прошедшего дождя серое небо придало природе чуточку таинственности. Рядом было большое озеро, но никто из гостей не собирался купаться. Думаю, это вопрос времени. Ещё полбутылки коньяка, и кто-нибудь точно захочет охладиться и прыгнет в воду с видавшего виды пирса.
— Ты чего такой грустный? — рядом со мной материализовалась стерва из соседнего отдела. Лицо её было спрятано под тонной косметики, а ко мне она наверняка подсела с единственной целью — чтобы потом было о чём посплетничать с подругами.
Я бросил в её сторону беглый взгляд и продолжил наблюдать за Леной. За тем, как объект моих вожделений обхаживает кто-то другой.
— Слушай, — сказал я шёпотом для большей интриги, — давай в лес убежим?
Девушку словно поставили на паузу. Она тупо смотрела на меня, не понимая, правда ли я больной или просто перебрал лишнего. По окончании загрузки, она закатила глаза и, поправив волосы, ушла искать более адекватного собеседника. Надо взять на вооружение этот приём и пользоваться им почаще — всегда предлагать навязчивым собеседникам что-нибудь… ебанутое.
Оставался я на этом празднике жизни ещё по одной причине — ждал, пока самый трезвый из компании не захочет домой, чтобы довезти меня до города. Если повезёт, Лену подвезут на той же машине, и мы сможем пообщаться на задних сиденьях. Демонстративно прощаться со всеми и идти пешком через глухой лес, в котором совсем скоро потемнеет — было не самой лучшей идеей.
За звоном собственных мыслей я пропустил начало конфликта. Очнулся только, когда услышал громкое и отчётливое: «Э, ты чё, блядь?!»
Один из парней нанёс другому неряшливый, но сильный удар в челюсть. Тот повалился на землю, но тут же вскочил, чтобы дать отпор. Завязалась драка, в которой я не хотел принимать никакого участия. Никто из собравшихся не был мастером спорта по боксу, поэтому дрались они словно школьники на выпускном. Бросались друг в друга стаканами, толкались, нелепо падали, не устояв на ногах. Я схватился за голову, не понимая, как вообще мог работать с этими людьми. Мангал был перевёрнут, пиво и коньяк — расплёсканы по земле, а потасовка только набирала обороты.
Разнять дерущихся смог только крик. Женский голос раздался со стороны озера. Все тут же забыли про ссору и посмотрели на источник звука. В самом сердце озера человек отчаянно бил руками по воде и пытался выплыть, но безуспешно. Стерва, которая пытала меня тупыми вопросами не только на работе, но и здесь, была среди гостей, так что мои надежды, что тонет она, не оправдались.
Толпа из десяти человек бездумно смотрела на молящую о помощи девушку. Они переглядывались друг с другом, словно молча договариваясь похоронить эту тайну, если никто из них не поможет утопающей. Лена запустила пальцы в волосы, и на её глазах я прочитал ужас.
Это был мой выход из повседневной рутины. Мой шанс выделиться из толпы и доказать Лене, что я чего-то стою. Поэтому, на бегу сняв с себя футболку и шорты, оставив на берегу очки, я прыгнул в воду. Уверен, коллеги вздохнули с облегчением, что это не пришлось делать никому из них.
Вода была холодной и неприятной, ноги цеплялись за водоросли, но я плыл к размытому силуэту девушки, пока она ещё держалась на плаву. Когда нас разделяло всего пару метров, она перестала кричать и медленно начала уходить под воду. Я нырнул за ней и подхватил под плечи. Но не смог вынырнуть, потому что девушка руками обхватила меня за пояс и потянула ко дну.
Бросив взгляд вниз, я сквозь толщу воды уловил её взгляд и понял, что она вовсе не была жертвой. Это был хитрый взгляд хладнокровной убийцы. Резко взмыв вверх, она обхватила меня за шею и потащила вниз с такой силой, словно это был накачанный борец, а не хрупкая девушка. Я бездумно размахивал конечностями, пытаясь спастись, но был бессилен. Кислород заканчивался. Я инстинктивно открыл рот, пытаясь закричать, но из него вырвались лишь пузыри. Последнее, что я увидел, кроме света, просачивающегося сквозь воду, это хвост русалки. Наверное, я уже умер.
Умер же?
Часть первая
Не могу сказать точно, в какой момент шею перестали сдавливать силой. Никто больше не тянул меня на дно. Появилось второе дыхание, и я из последних сил рванул вверх. Открыв глаза, я не сразу понял, что произошло — пасмурный летний день сменился глубокой ночью. Никто не кричал с берега, не пытался спасти ни меня, ни мнимую жертву. Берег, насколько я мог разглядеть, был пуст.
Когда я прыгал в воду, она была холодной, но сейчас, за считанные минуты, стала ледяной. Сейчас главное — доплыть до берега. Остальное потом. Возле леса, где ещё несколько минут назад дрались коллеги, стояли машины, жарились шашлыки и проливалось пиво, сейчас не было ничего, кроме опавшей листвы и колющих ноги веток. Как не было и моей одежды. Запачканные в грязи на земле лежали лишь очки.
Когда я осознал, наконец, что было не так — меня бросило в дрожь. Уже не столько от холода, сколько от страха. День не просто сменился ночью. Позднее лето с его красивыми пейзажами леса, сырыми листьями и жарящим солнцем превратилось в промозглую осень. Деревья были лысыми, температура понизилась градусов на пятнадцать, ноги продрогли от стояния на холодной земле.
Ни одежды, ни телефона у меня теперь не было. Ни одной живой души здесь тоже не предвиделось. Только собачий холод и жуткий осенний лес вокруг. Я пытался найти рациональное объяснение произошедшему, но в голову не лезло ни одного. Сначала мне мерещатся русалки, теперь времена года, дня и ночи меняются словно по щелчку пальца. Если я во сне, то надо как можно быстрее проснуться. Если это реальность — дела плохи.
Помимо уханья, раздающегося из ночного леса, я отчётливо услышал ещё один звук, от которого по телу пробежали мурашки. Со стороны озера раздался звонкий ехидный смех. Недолго думая, я со всех сил рванул по тропинке, не разбирая дороги. Надо было как можно быстрее добежать до города, даже если я сотру ноги в кровь.
Ветки царапали лицо, ступни болели от валяющихся на земле шишек, но я не переставал бежать, пытаясь вырваться из этой новой реальности, где мне явно не рады. Вскоре боковым зрением я разглядел оранжевое свечение. Инстинкты заставили меня остановиться. На большой лужайке, окружённой деревьями, был разведён костёр. Рядом лежали два бревна, на одном из которых сидела фигура человека. Лицо его было спрятано под чёрным капюшоном от длинной мантии, в руке незнакомец держал трость.
Инстинкты самосохранения, кричащие о том, что нужно подойти ближе, чтобы согреться от огня, притупили страх. Обхватывая себя руками, я подошёл к костру и сел напротив человека, боясь произнести хоть слово. По телу приятно разливалось тепло. Я пытался разглядеть незнакомца, но он опустил голову и лишь изредка тыкал тростью в горящие ветки.
— П… простите, — наконец робко произнёс я, пытаясь привлечь внимание.
— Не извиняйся, — раздался голос из-под капюшона. — Не к чему.
Судя по низкому хриплому голосу, передо мной сидела пожилая женщина. «Ведьма!» — отчего-то подумалось мне в тот момент.
— Что п-происходит? Я что… мёртв?
— А мне почём знать? — спросила старуха. — А ты как считаешь?
— Не знаю, — пожал плечами я. — Слишком много странного происходит.
— Всё, что считаешь странным — таковым является лишь для тебя. Для меня странность — ты. Я что, по-твоему, тоже мертва?
Женщина наконец подняла голову. В свете костра её лицо выглядело зловещим. Вокруг уродливого носа с горбиной росли огромные бородавки, лоб был сморщенным настолько, будто на её череп натянули кожу на пару размеров больше. Сначала мне показалось, что старуха слепа, потому что её правый глаз был полностью белым, но вторым она смотрела на меня так, будто пыталась прожечь дыру. Когда она ухмыльнулась, я не заметил ни одного зуба у неё во рту. «Точно ведьма! И я точно сплю», — решил я. Иначе это просто не объяснить. Но на её вопрос я тактично промолчал.
— Вот видишь, — сказала она, — ты не знаешь, жива я или нет. А я не могу утверждать насчёт тебя.
— Меня сюда… меня сюда русалка затянула, — я больше озвучивал мысли вслух, нежели поддерживал диалог. Может, хоть на какой-то вопрос собеседница ответит не загадкой. — Здесь что, водятся русалки?
В ответ она засмеялась. Достала из внутреннего кармана небольшой флакон и опустошила его.
— Да кто здесь только не водится, — ответила женщина.
Она встала и, обойдя вокруг костра, протянула мне точно такой же флакон.
— Выпей это. И пойдём отсюда. Потому что здесь водятся те, с кем лучше вообще не встречаться.
Я смотрел на её костлявую руку, торчащую из-под широкого рукава, на её один здоровый глаз и флакон, в котором, возможно, отрава. Робко помотав головой, я отказался от угощения. Женщина махнула рукой и похромала в направлении леса. Недолго думая, я пошёл за ней.
За деревьями раздался жуткий волчий вой.
***
Я дрожал от холода, следуя за ведьмой. Старуха как на зло шла медленно, хромая и опираясь на трость. Лес, в котором я оказался, с самого начала пугал меня, а теперь и вовсе нагонял панический ужас. Где-то вдалеке выли звери, ухали совы, раздавались такие звуки, словно кто-то следит за нами, пробираясь через кусты.
— Куда мы идём? — спросил я, даже не надеясь получить ответ.
Но ведьма и не собиралась отвечать. Так же молча шла дальше, наступая в лужи и грязь. Я оказался на месте персонажа какой-то жуткой сказки, в которой совсем скоро эта Баба Яга посадит меня в печку и съест.
Сквозь чащу леса проглядывал старый деревянный дом. В похожих домах маньяки держали жертв, если верить криминальным сводкам. Незнакомка открыла хлипкую дверь и пригласила меня внутрь. Несмотря на холод за окном и сквозняки, в доме было тепло. У окна стоял обеденный стол, у входа — огромный таз с водой, о который я чуть не споткнулся, когда вошёл.
Ведьма тростью показала мне в сторону стола и молча ушла на кухню. Вернувшись, протянула мне кружку, из которой исходил пар.
— Выпей, станет полегче, — прошепелявила она.
Я согрел руки о горячую кружку и сделал маленький глоток. Вопреки моим ожиданиям, напиток напоминал обычный чай, а не отвар на травах. Ведьма села напротив, облокотилась одной рукой о стол и посмотрела на меня.
— Ты что же, думаешь, я смогу ответить на все твои вопросы? — Она усмехнулась. — Я не знаю, кто ты. Да и знать не хочу.
— Ладно, — ответил я. — Глупо спрашивать, что это за место и каким чудом я оказался здесь. Но давайте так. Просто скажите, в какой стороне город?
— Город? Какой город?
— Тот, что за лесом. Как к дороге выйти?
Старуха снова улыбнулась, но не стала смеяться. Наверное, поняла, что глупо потешаться над недалёким.
— А мне почём знать? Я здесь уже пятьдесят лет живу. За лесом… — она помотала головой, — за лесом, может, и нет ничего.
— Но где-то же он заканчивается?
— Лес никогда не заканчивается, милок.
Я сделал ещё один глоток из кружки. Привалился к стене и стал думать. Если так будет продолжаться, то я выбегу отсюда и побегу куда глаза глядят. Рано или поздно найду дорогу. Поймаю попутку. Доберусь до города и заживу старой, размеренной жизнью.
Мои размышления прервал возглас за стеной. Настолько резкий, что от испуга я чуть не пролил чай. Я уставился на старуху, словно молча спрашивая её, кто у неё в соседней комнате. Но та так и сверлила меня взглядом, не обращая внимания на крик.
— У него своя жизнь, пойми! — разобрал я слова, звучащие за деревянной дверью.
— Да жёваный крот! Что он будет делать в этой дыре? Мы желаем ему только добра, а он…
Голоса мужчины и женщины были настолько узнаваемы, что по телу пробежали мурашки. Эти… эти до боли знакомые крики. Я не слышал их уже несколько лет. Поставив кружку на стол и наплевав на правила приличия, я встал и нагло открыл дверь в соседнюю комнату.
Не успел я сделать и шага, как мужчина повернулся и положил руки на пояс.
— Вот и ты, — сказал он, — значит так, либо ты едешь с нами, либо помощи от нас больше не жди!
Ноги начали дрожать. Я оказался в комнате родителей, в которой провёл всё детство. Передо мной стоял отец. Таким, каким я его запомнил за несколько дней до смерти. Волосы взъерошены, очки на переносице не скрывают сурового взгляда, верхние пуговицы рубашки, как обычно, расстёгнуты. На кровати сидела мама, запустив руку в копну белоснежных волос. На её глазах были слёзы.
— Ну, что молчишь?! — не унимался отец. — Поедешь с нами или нет?
Мне словно снова стало восемнадцать. Отец потерял работу и хочет переехать в другой город, поближе к морю. Мама из-за великой любви едет с ним. А я… я не хочу никуда переезжать. Не хочу продолжать жить с ними и слушать постоянную ругань по ночам. Здесь у меня друзья, учёба. Здесь Яна. В тот вечер, когда я ввалился пьяным в комнату в разгар их ссоры, я подрался с отцом. Но сейчас же стоял в одних трусах, на грани нервного срыва, не осознавая, жив ещё или нет.
— Папа? — только и сказал я. — Пап, прости.
— Прости? И это всё? Ты хочешь остаться в городе? И ради чего, ради этой… прошмандовки?
Десять лет назад именно эти слова стали решающими — я размахнулся и ударил отца в челюсть. Я понимал, что уже не смогу ничего исправить. Не смогу повернуть время вспять. Единственное, на что у меня хватило сил теперь — сделать шаг вперёд и крепко обнять отца. Мама перестала плакать и подняла голову. Я обнял её, запустив руку в волосы. По щекам неконтролируемо потекли слёзы.
— Ладно, — выдохнул отец, — мы что-нибудь придумаем. Это ты меня прости.
Он приподнял очки и протёр глаза. Я мог тогда всё это прекратить. Мог не драться с отцом, мог уговорить их отложить поездку или вовсе не переезжать. Но алкоголь в моей крови жаждал справедливости, я хотел отомстить отцу за Яну, хотел показать, что я тоже человек, у которого есть чувства. Через пару дней родители собрали вещи и уехали. Попрощалась со мной только мама. Отец во время нашего прощания сидел в машине и курил с невозмутимым видом. Когда они отъезжали, я показал ему фак, проклиная всем сердцем.
Может, именно из-за этого он так сильно переживал, что не справился с управлением. До города они не доехали. Окровавленные трупы родителей пришлось вытаскивать из машины спасателям.
Теперь, находясь дома у ведьмы из детских страшилок, я обнимал мать и смотрел на отца с любовью, а не с ненавистью.
— Я поеду куда хочешь, пап. Я… я вас люблю.
Я зажмурил глаза от слёз, а когда открыл — не было ни матери, ни отца, а родительская комната сменилась комнатой старухи, в которой была только паутина и вонь. В проёме стояла ведьма и смотрела на меня, как на психически больного человека, у которого случился приступ.
— Вы… вы тоже их видели?
— Да не было здесь никого. Но… я знаю, о чём ты говоришь. Каждый, кто приходит сюда, сталкивается с чем-то подобным.
В этот момент я увидел в незнакомке не загадочную страшную ведьму, а добрую женщину, которая принимает таких, как я, бедолаг и пытается помочь, а не съесть.
— Мне нужно отсюда выбраться! — закричал я, едва не вырывая волосы на голове. — Нужно выб-рать-ся! — я зарыдал как ребёнок.
— Может, у тебя и получится, — вздохнула она, ударив тростью по скрипучему полу. — У меня за пятьдесят лет так и не получилось.
Часть вторая
— Не получилось? — спросил я. — Так вы пытались?! Вы знаете, что это за место, так?!
— Не знаю я, милок, — ответила старуха. — Никто не знает. И не стоит тебе даже пытаться уйти.
— Не-е-е-т, — я замотал головой, с такой решительностью, которая не появлялась у меня ни разу после смерти родителей, — так не пойдёт. Я вернусь, чего бы мне это ни стоило.
— Что ж, — она развела руками и ударила тростью по полу, — если ты так хочешь покинуть это место, выход там, — она указала тростью на дверь в избу. Иди через лес. Но сначала я бы поискала ответы тут, — костлявой рукой старуха указала себе на висок.
Устав от загадок ведьмы, я выбежал из комнаты и снова чуть не споткнулся о таз с водой. Уже открывая входную дверь, услышал её голос:
— Мало тебе показалось по лесам голым бегать? Вот…
Она кинула мне под ноги самодельные лапти и сняла с вешалки потрёпанную шубу. Я надел подарок — шуба была на несколько размеров больше, но это лучше, чем ничего.
— Спасибо, — промямлил я.
— Я подожду здесь. Иногда лучше не искать истину. Она сама тебе откроется. Рано или поздно.
Я захлопнул дверь и пошёл в направлении, указанном ведьмой. Лапти были жутко неудобными, шуба едва прикрывала ноги от холодного ветра, руки дрожали, но я упорно шёл по тропинке, надеясь, что в конце пути встречу того, кто мне даст более развёрнутые ответы.
На глаза наворачивались слёзы от бессилия. Я один. В незнакомом лесу. Вокруг творится какая-то чертовщина, а мою прошлую жизнь словно вычеркнули. Лес пугал своей бесконечностью. За всю дорогу я встретил несколько обветшалых домиков, в которых наверняка уже давно никто не жил. Мне казалось, я вижу яркие глаза сов, слышу раздирающие крики, но списывал всё на бред воспалённого воображения.
Пока за моей спиной не раздался тихий, но отчётливый рык. Из зарослей один за другим начали выходить волки. В свете луны они напоминали демонов — их шерсть стояла дыбом, глаза горели, из пасти торчали огромные клыки. Они подкрадывались ко мне — ждали подходящего момента, чтобы напасть.
Не желая становиться пищей для хищников, я мигом вынырнул из лаптей и побежал прочь. Мой побег сработал для волков, как красная тряпка для быка. Я слышал рык и топот десятков ног. Бежал, не разбирая дороги, уже представляя, как меня кромсают на куски. Но сквозь жуткие звуки позади я различил крик:
— Стой, сука!
Грязная дорога под ногами превратилась в мокрый асфальт, я инстинктивно обернулся и понял, что за мной гонятся не волки, а толпа разъярённых гопников.
Мне пятнадцать — мы с Сашей нарвались на отморозков ночью и, не желая отдавать им телефоны, ринулись прочь. Мы бежали по пустынным улицам и не было никого, кто бы мог нам помочь. Вскоре силы иссякли, один из них нагнал нас и толкнул меня в плечо. Я повалился на землю, впитав в себя каждый удар их ботинка.
Сейчас я тоже ощутил толчок — но не кулака — двух здоровых лап. Упав навзничь, я перевернулся на спину, и надо мной склонились несколько пар голодных глаз. Мгновенье — и серые твари не оставят от меня живого места. Теперь я молился не о том, чтобы отец не отругал за украденный телефон, а о том, чтобы выжить.
Сзади раздался громкий сигнал. Зверей словно ослепили огромным фонарём. Волки ринулись прочь, а я, тяжело дыша, обернулся на источник звука. В темноте я и не заметил, как почти добежал до дороги. На обочине стояла машина, ослепляя меня фарами и не переставая сигналить.
***
— Спасибо, — сказал я, сев рядом с водителем. — Вы мне жизнь спасли.
Водителю было лет шестьдесят. Он был седой, с морщинами на лице и круглыми очками на переносице. Его возраст не выдавал только стиль вождения. В отличие от остальных пожилых людей, он ехал не аккуратно, постоянно всматриваясь в дорогу, а гнал так, словно ещё мгновенье, и мы взлетим.
На мои слова он лишь ухмыльнулся. Оторвавшись подальше от стаи хищников, мужчина, держа одной рукой руль, другой достал из пачки сигарету и прикурил.
— Ты откуда такой взялся? — он оглядел меня с ног до головы. Я и сам понимал, что выгляжу не лучшим образом — грязный, испуганный, в одних трусах и шубе на голое тело. — Что ты делал в лесу, ещё и в таком прикиде?
Я даже не знал, с чего начать — с русалки, утянувшей меня на дно, с ведьмы, отправившей на верную смерть, или с того, что постоянно вижу то, чего нет.
— Да… я и сам не знаю, как так получилось, — я глупо улыбнулся, пытаясь списать всё на шутку. — Далеко отсюда до города?
— Пару километров, — он выдохнул дым и тактично замолчал, не став дальше расспрашивать.
Я откинулся на спинку, уже представляя, что всё пережитое было лишь кошмаром. Вот-вот я окажусь в цивилизации. Водитель ни слова не сказал ни про нечисть, ни про смерть, ни про поиски истины. Может, на дне рождении я просто сошёл с ума и убежал голышом в лес. Но скоро всё должно было закончиться. За окном промелькнул знак с перечёркнутым названием деревни — «Просвет».
Я истерично засмеялся от абсурдности происходящего, но быстро взял себя в руки.
— Странный ты, — сказал мужчина себе под нос.
Тёмную дорогу освещал лишь свет фар. Но где-то на горизонте уже виднелись первые проблески рассвета. На душе становилось теплее, несмотря на то, что тело дрожало от холода.
Мы ехали уже минут двадцать, но в окне я не увидел ни одного дома, ни одного здания — там всё так же был непроходимый лес. Как только я собирался сказать водителю про то, что пару километров мы уже проехали, как его машина резко остановилась и заглохла на пустой дороге.
— Жёваный крот! — мужчина ударил ладонью по рулю и откинулся на сиденье. — Такими темпами, всю рыбу уже поймают.
Он вышел из машины, открыл капот и уставился на сердце машины, положив руки на пояс.
— Что вы сказали? — я вышел за ним. — Какую рыбу?
— Рыбу? Ты о чём?
— Вы только что сказали…
Водитель уставился на меня, как на идиота, сверля взглядом из-под очков.
— С тобой точно всё в порядке?
— Д-да, — неуверенно ответил я, — надеюсь.
Я вернулся в салон. Сердце едва не выпрыгивало из груди от осознания того, что здесь что-то не так. Сквозь окно я смотрел на мужчину, возящегося под капотом. Мозг разблокировал воспоминание, как в детстве отец возил меня на рыбалку. Когда мы собирались обратно, его машина сломалась, и мы вынуждены были ещё одну ночь провести в палатках.
Было ещё одно чёрное пятно на полотне этой странной сцены — «жёваный крот». Любимое ругательство отца. Всю ночь мы с матерью слышали это раз за разом из своей палатки, пока отец чинил машину. Это не могло быть совпадением. Меня точно водят за нос. Я снова вылетел из машины, уставившись на мужчину. Если смотреть со спины — это точная копия отца, только состарившегося лет на двадцать. Я представил, что, если бы отец не разбился в автокатастрофе, он бы точно так же возился со своей колымагой в старости. С уст сорвалось еле слышное «прости».
— Что? — мужчина услышал это и обернулся. — Парень, ты меня пугаешь.
Он захлопнул капот и попытался завести машину. Раздался звук мотора.
— Поехали, выживший! — усмехнулся водитель, выглянув из окна.
Я молча сел в салон, уже не надеясь выбраться из леса. Когда ещё через полчаса стена из деревьев так и не закончилась, солнце так и не вышло, а за окном промелькнула всё та же табличка с перечёркнутым «просветом», я повернулся к водителю и с тоном смирившегося со своей судьбой человека спросил:
— До города мы не доедем, верно?
Мужчина остановил машину на обочине. Он глубоко вздохнул и закурил сигарету. Выждав паузу, по-отечески посмотрел на меня и ответил:
— Ну тебе же говорили, парень, лес никогда не заканчивается.
— Зачем тогда это всё?! — неожиданно для себя я сорвался на крик. — Зачем вы спасли меня? Зачем возили кругами по чёртовому лесу?!
Он выдохнул дым и поправил очки.
— Иногда человеку нужна надежда. Пусть даже маленький её проблеск. Без надежды ты бы совсем слетел с катушек.
— И что мне теперь делать?
— Послушай, — он повернулся ко мне и посмотрел в глаза так, словно собирался рассказать план по поиску сокровищ, — никто… никто не сможет тебя вывести отсюда. Только ты сам можешь себе помочь.
Я ответил ему злобным взглядом и, едва сдержавшись, чтобы не закричать, вылетел из машины, хлопнув дверью.
Место, где я оказался, было очень похоже на то, где меня чуть не разодрали волки.
Часть третья
Иногда человеку нужно просто смириться со своей судьбой. И я почти сделал это. Идя обратно через лес, меня уже не волновали ни кровоточащие ступни, ни холод, ни стая волков. Учуй они меня сейчас, я бы даже не стал убегать — сам бы запрыгнул им в пасть, лишь бы больше не терпеть издевательства стариков и бесконечного леса.
Точно так же я чувствовал себя, когда расстался с Яной. Нашему расставанию не было адекватной причины. Просто каждый из нас повзрослел и вступил в новую жизнь, где друг для друга нам не нашлось места. Десять лет назад я подозревал, что всё так и закончится, но в глубине души верил, что мы будем вместе всю жизнь. Ведь из-за неё я тогда врезал отцу, из-за неё остался в этом проклятом городе, в котором каждая улица навевала кучу воспоминаний. От них хотелось напиться в хлам, угнать первую попавшуюся машину и выжать из неё всё, отправившись к родителям на тот свет.
Будучи далеко в своих мыслях, я не заметил, как оказался у дома старухи. Я вошёл внутрь, как в отчий дом, где меня давно ждут — уставшего и разочаровавшегося в мире. Оставляя на деревянном полу кровавые следы, я подошёл к столу и сел. Старуха, как и обещала, ждала меня на том же месте — спокойно сидела напротив и распивала горячий чай.
— Ну что, нашёл ответы? — спросила она.
— Нет, — ответил я. — Только ещё больше запутался.
— Я же тебе говорила — иногда они приходят сами. Когда захотят.
— Мне никогда не выбраться отсюда, — чуть ли не простонал я, ища то ли одобрения, то ли сочувствия.
Ведьма отхлебнула из кружки большой глоток, на минуту задумалась и наконец ответила:
— А зачем тебе уходить отсюда?
Я посмотрел на неё, как на сумасшедшую. Что значит «зачем»? Там, где сейчас разгар лета, ярко светит солнце и поют птицы, моя жизнь. Там у меня всё разложено по полочкам. Там… Лена?
— Там… я…
Старуха усмехнулась, обнажив беззубый рот.
— Вот именно: что — там? Убивающее тебя прошлое? У тебя, в этом «там», есть хоть что-то в настоящем, ради чего ты так пытаешься убежать?
Я поднял на неё жалостливый взгляд. Это был удар ниже пояса. Она говорила так, словно знала всю мою жизнь. Знала, что у меня нет ничего, кроме иллюзий вроде Лены, ненавистной работы и одиночества, которое я глушу алкоголем. Единственное, что меня там ждёт — это бессмысленное ожидание смерти.
— Здесь спокойно, — продолжила ведьма, — здесь можно начать всё с чистого листа. Залатаем твои раны, найдем занятие, будешь жить так, словно и не было ничего, что тебя так гложет на той стороне.
— Если бы я хотел спокойной жизни, я бы уехал из города и сам начал всё с чистого листа, без помощи… русалок.
— Но ведь не уехал же, верно?
Я схватился за голову. Мне надо было подумать над её словами. Всё хорошенько взвесить. Не так это и просто — взять и забыть четверть жизни.
— Ты пока подумай, — опираясь на трость, старуха встала и взяла со стола кружку. — А мы скоро будем ужинать. От ужина, надеюсь, ты не откажешься?
Я помотал головой, откинулся на спинку и закрыл глаза. Может, сейчас я проснусь, и всё закончится. Но резкий звук заставил меня открыть глаза и убедиться, что это был ни черта не сон.
***
Дверь в избу отворилась, и в проёме показался мужчина, стоя спиной к нам. По обшарпанной куртке и седине я узнал в нём водителя, что возил меня кругами.
— Бабка, иди сюда. Быстрей. Что ты там возишься?
Он тащил за собой огромный мешок и, когда обернулся, увидел меня и мило улыбнулся.
— Снова ты? — переведя дух, спросил он. — В этот раз добрался без приключений?
Я не нашёл, что ему ответить. В гостиной появилась старуха, помогая мужчине втащить в дом мешок. Подойдя ближе, я не поверил своим глазам. Это был не мешок, а огромная сеть, в которой, умирая без воды, извивалась русалка. Старики перевернули сеть, выпустив русалку в таз. Так вот зачем у входа постоянно стоял этот таз, которому я так и не нашёл адекватного применения.
— Сегодня только одна, — вытирая пот со лба, сказал мужчина. — Зато какая!
Старуха, улыбаясь, посмотрела на меня здоровым глазом и хлопнула по плечу.
— Вот и наш ужин прибыл. Я же говорила — ответы сами к тебе придут.
Я не знал, что ответить. Точно рыба на воздухе, открывал рот, но не мог произнести ни слова.
Русалка плюхнулась в воду и посмотрела на меня так, словно молила о помощи. Руки у неё были связаны за спиной, рот заклеен скотчем. Чешуя на хвосте, торчащем из воды, переливалась изумрудным и фиолетовым. Выше пояса она была голой, чем заставила меня покраснеть и отвести взгляд.
Ведьма прошла на кухню, чтобы подготовить всё к ужину. А мужчина, повесив куртку, сел у окна и закурил с невозмутимым видом.
— Ну что ты, так и будешь на неё пялиться? Присаживайся, и сможешь не только посмотреть, но ещё и отведать, — он злобно рассмеялся. — Только не вздумай с ней разговаривать. Она тебе такого наговорит…
Русалка на этих словах ударила хвостом об таз и нахмурилась.
Я сел напротив и жестом попросил сигарету. Я не курил с тех пор, как расстался с Яной, но теперь вспомнил о пагубной привычке.
— Зачем вы её поймали? — спросил я первое, что пришло в голову.
— А кем тут ещё питаться? Волками? Как ты знаешь, они и сами могут тебя сожрать.
— Это ведь она утянула меня сюда…
— Может, и не она, — ответил мужчина, выдохнув дым и посмотрев в окно, — то озеро просто кишит нечистью. Каждый раз затаскивают сюда таких, как ты.
— И что с ними потом случается?
Он сделал глубокую затяжку, посмотрел мне в глаза и ответил с полным хладнокровием в голосе.
— Что-что… идут на закуску.
Я инстинктивно посмотрел в сторону выхода, выжидая момента, чтобы убежать от людоедов. Но собеседник словно прочитал мои мысли и рассмеялся.
— Да не рыпайся ты. Шутка. Волки их съедают. Или в лесу от холода дохнут. Не все такие живучие, как ты.
Он потушил сигарету и выкинул бычок в окно.
— Пойду, помогу старой. А ты жди здесь. Ты ж всё-таки гость, — сказал он с натянутой улыбкой.
Я остался один на один с полуголой русалкой. Мы смотрели друг на друга, как два одиночества. Она взглядом просила меня подойти ближе и освободить её. И я даже не знал, что лучше — остаться у стариков на ужин или попытаться договориться с нечистой, чтобы за освобождение она вернула меня к прежней жизни.
И пока русалкоеды возились с посудой на кухне, я на цыпочках подошёл к рыбине, сел рядом и отклеил скотч от её рта.
***
— Помоги мне, — испуганно, но шёпотом сказала русалка.
— Если только ты поможешь мне, — ответил я.
— Проси, что хочешь, — она заговорила заигрывающим голосом. — Я не золотая рыбка, но одно желание точно исполню.
— Обратно меня вернёшь?
— Обратно? — удивилась девушка.
— Вот только, блядь, не делай вид, что не знаешь, о чём я, — я едва не заговорил громче, но, обернувшись в сторону кухни, услышал, как старики спорят о чём-то между собой. До нас им пока дела не было.
— Ладно-ладно. Вернём тебя к жизни, — сдалась русалка.
— К жизни?
— Слушай, ты спасать меня собрался или вопросы задавать?
Я поднялся на ноги и оценил обстановку. Действовать надо было быстро.
— Сколько отсюда до озера? — спросил я, развязывая ей руки.
— Минут пять, если ехать быстро.
— Протянешь без воды?
Девушка неуверенно кивнула.
Я аккуратно достал из висевшей куртки ключи от машины деда, повесил брелок на палец и взял русалку на руки.
Когда раздался звук разблокировки автомобиля, в проёме появился мужчина.
— Ты… Ты что делаешь?! — закричал он и побежал на нас.
Я небрежно кинул полуголую девушку на переднее сиденье, сел за руль и захлопнул дверь прямо перед его носом. За секунду до того, как он начал дёргать за ручку, я заблокировал двери.
Ключ не с первого раза зашёл в зажигание. Руки дрожали. Мужчина пытался разбить стекло с той стороны.
— Она убьёт тебя, придурок. Один раз у неё уже это получилось! Верни улов на место!
Пытаясь его не слушать, я тронулся с места, едва не врезавшись в дерево.
— Будешь показывать дорогу, — сказал я русалке, даже не посмотрев в её сторону.
Та тяжело дышала и пыталась найти в себе силы протянуть без воды.
Другой машины у стариков не было, бегать они вряд ли умеют, так что время мы уже выиграли. Я едва справлялся с управлением, но ехал достаточно быстро. Отец как-то учил меня водить, и это было одно из счастливейших воспоминаний юности.
Трудно сконцентрироваться на дороге, когда мысли были заняты одной фразой: «Вернуть к жизни». Значит, это всё-таки смерть. Она не стала дожидаться моей одинокой старости, забрала меня молодым и глупым. Только вместо красивого Рая с обложек журнала или Ада, кишащего демонами, я оказался в грёбаном лесу с русалками и людоедами.
Или это ещё не смерть?
Может, когда говорили, что человек за минуту вспоминает всю прошлую жизнь, имели в виду именно это. Потому что здесь я раз за разом собирал свою жизнь по крупицам, отрывкам и воспоминаниям.
Может, есть ещё шанс спастись?
Через пять минут, как и было обещано, мы оказались на берегу. Я остановил машину и выдохнул.
— Что ты там сказала про «вернуть к жизни»? Это что, Ад?! — не выдержал я.
— Не Ад, — откашлявшись, хрипло ответила русалка, — просто другая сторона жизни. Но там, откуда тебя забрали, ты уже мёртв. Ну, или почти мёртв.
— Твою же ма… — я не успел закричать, как девушка перебила меня.
— Мы будем болтать, или ты уже откроешь двери?!
Я открыл машину и донёс её до озера. Русалка нырнула под воду, и я уже решил, что она уплыла, так и не сдержав обещания, но спустя минуту над гладью воды показалась её голова.
— И что мне делать? Нырять за тобой?
— Не всё так просто, — ответила она, хитро улыбаясь. — Нельзя вот так играться с жизнью и смертью. Ты должен оставить что-то здесь.
— Твоего спасения тебе мало?!
— Не я устанавливаю правила. Так заложено природой.
Из воды одна за другой показались несколько девушек. Они, словно птицы, собрались в стаю, и каждая смотрела на меня, как на идиота.
— Что вы хотите?! У меня ничего нет! — стоя в одних трусах, я развёл руками.
— Ты должен пожертвовать чем-то ценным для тебя, — сказал та, ради чьего спасения я рисковал жизнью.
— Старуха так и не захотела отдать нам зрение, — добавила другая русалка.
— А старик не захотел возвращаться на тот свет инвалидом, — сказала третья.
— А от меня вы что хотите? Слух?!
Повисла долгая пауза, после которой я услышал одно единственное слово:
— Воспоминания.
— Ты будешь жить. Но всё, что происходило с тобой до — забудешь страшным сном.
От этой новости по телу у меня пробежали мурашки. Да, я не буду корить себя за смерть родителей, не буду вспоминать гопников или слезливое расставание с Яной, не буду ненавидеть коллег. Но ведь в жизни было и много ярких, приятных моментов. Мои немногочисленные друзья, Лена, которая так и не узнает, кто посылал ей цветы всё это время. Я уже не буду с теплотой вспоминать наши поездки с матерью и отцом на природу, когда я был ребёнком, все фотографии в альбомах превратятся для меня просто в картинки, не имеющие смысла.
Стоит ли оно того? Может, лучше остаться здесь? И продолжать вспоминать всё хорошее и плохое? До тех пор, пока меня не сожрут волки или я не пойду на обед старикам вместо огромной рыбы.
— А если нет, то…
— То оставайся здесь, — оскалившись, сказала русалка. — Будешь на пару с дедом вылавливать нас из озера и жрать.
— Или другими словами, — добавила её подруга более ласковым тоном, — смирись с тем, что ты умер. Кори себя за всё плохое в жизни, распивая со стариками чай. Выбор у тебя небольшой.
Я закричал и едва не вырвал на себе волосы. Кто бы мне сказал, что умирать будет так трудно. Я не готов. Я ещё столько всего не сделал!
Клянусь, появись у меня шанс, я не пропью его одинокими вечерами или на бессмысленных праздниках тех, кого презираю. Всё будет по-другому.
Из леса раздался шум. По тропинке, с ножом в руке, бежал мужчина, выкрикивая, что бы я не делал глупостей. Поздно. Самую большую глупость я уже совершил — оказался впутан в конфликт между нечистью и отчаявшимися стариками.
Останься я здесь, и они пустят меня на ужин. И я не хотел даже думать, где окажусь, если погибну ещё раз.
— Ладно! — закричал я. — Ладно!
— Тогда прыгай, смельчак!
Бросив последний взгляд на холодный и негостеприимный лес, я разбежался и нырнул в ледяную воду. Почувствовал, как русалки подхватили меня под руки и потащили за собой. Я не умру, не умру! Я заново рожусь. Заново познаю все прелести жизни, и, может, в этот раз она не будет наполнена мрачными воспоминаниями. Я создам новые. Счастливые.
Эпилог
Я поставил точку и перелистал на титульную страницу.
В начале было одно единственное слово — «Просвет». Историями про ценность жизни уже никого не удивить, но мне нравился и сюжет, и название. По крупицам я собирал образы из снов, фантазий и реальности, чтобы написать этот текст.
Завязку мне подсказала Лена. Она утверждала, что год назад я прыгнул в воду, чтобы спасти девушку. Но не смог. Из воды вытащили только меня. Девушку не нашли даже водолазы. Врачи утверждали, что я пережил клиническую смерть, но я никому из них не верил. Я словно заново родился — и сразу двадцатисемилетним. Лена приходила ко мне в больницу, когда я ещё не знал даже её имени. Словно младенец, я познавал этот мир с нуля. Не знаю, встречался ли я с Леной до трагедии, но за всё это время она привязалась ко мне. Говорила, что я анонимно посылал ей цветы, и она всегда догадывалась, кто отправитель.
Она же рассказала о моей скучной работе, близкие со слезами на глазах показывали фотографии, на которых я узнавал только себя. По началу приходилось сравнивать их с отражением в зеркале, чтобы убедиться.
Неужели это всё — моя жизнь? Холостяцкая квартира, не вызывающая никаких чувств; родственники и друзья, опускающие руки, когда я не мог вспомнить ни одного счастливого момента, проведённого с ними; куча хлама и безделушек, которые я оставил после себя. Умри я по-настоящему? И что бы осталось?
Может, я и забыл всё, потому что не ценил то, что у меня есть? Был никому не нужным затворником, еще и с пристрастием к алкоголю, если судить по пустым бутылкам на кухне.
Но теперь всё будет иначе. Лена обучила меня владению компьютером, и впредь я буду записывать всё, что происходит. И в реальности, и в фантазиях. Если мне доведётся ещё раз обмануть смерть, у меня будут тексты, по которым я восстановлю судьбу.
А пока единственное, с чем я так и не смог смириться — это с осознанием смерти. Даже сейчас она может поджидать за углом, уже затачивая косу.
Я боюсь умирать.
Потому что боюсь потерять всё, что есть сейчас.
И самое ценное из всего этого — воспоминания, которые я не обменяю ни за что на свете.
#Martis@diewelle0
От Павла Ковезина
За стуком пластиковых стаканчиков друг о друга последовали радостные выкрики. Опустошить стакан, закусить мясом — вот он, рецепт успеха. Когда твоя жизнь катится в пропасть и ничего не приносит удовольствия, остаётся только изображать радость на праздновании дня рождения коллеги глубоко в лесу. Моя единственная цель нахождения здесь — это она. Новенькая в юридическом отделе.
Когда Лена впервые появилась в офисе, серые стены офиса словно озарили солнечные лучи. Она всегда улыбалась искренне, в отличие от всех остальных офисных крыс, натягивающих на лица подобие улыбки. Когда она приносила документы, мои пальцы на мгновенье касались её рук, и день становился чуточку лучше.
Глупо было анонимно посылать Лене цветы и подкидывать шоколадки на стол. То, что это моих рук дело — она бы решила в последнюю очередь. Её наверняка больше интересовали красивые молодые люди в выглаженных костюмах, а не зажатые очкарики, заливающие алкоголем прошлое по пятницам.
Даже сейчас, на этом грёбаном пикнике, Лена мило принимала коктейли от коллег и не обращала внимания на меня, сидящего на бревне с бутылкой пива. Я бы ни за что к ней не подошёл. Тем более при толпе — только выставят на смех.
Я сделал очередной глоток. Ещё пара бутылок — и день пройдёт чуточку быстрее. За ним последует очередное серое воскресенье. После — трудовые будни.
— Твоё здоровье, Андрюха! — выкрикнул Сергей, опрокидывая очередной стакан.
Все собравшиеся здесь улыбались, радовались, искренне поздравляли именинника. Но пройдёт пару дней, и клерки начнут вгрызаться друг другу в глотки, подсиживать начальство и строить из себя приличных добросовестных работников.
Я же любовался красотой окружающего леса. Стояло позднее лето, листва ещё не опала с деревьев, а после прошедшего дождя серое небо придало природе чуточку таинственности. Рядом было большое озеро, но никто из гостей не собирался купаться. Думаю, это вопрос времени. Ещё полбутылки коньяка, и кто-нибудь точно захочет охладиться и прыгнет в воду с видавшего виды пирса.
— Ты чего такой грустный? — рядом со мной материализовалась стерва из соседнего отдела. Лицо её было спрятано под тонной косметики, а ко мне она наверняка подсела с единственной целью — чтобы потом было о чём посплетничать с подругами.
Я бросил в её сторону беглый взгляд и продолжил наблюдать за Леной. За тем, как объект моих вожделений обхаживает кто-то другой.
— Слушай, — сказал я шёпотом для большей интриги, — давай в лес убежим?
Девушку словно поставили на паузу. Она тупо смотрела на меня, не понимая, правда ли я больной или просто перебрал лишнего. По окончании загрузки, она закатила глаза и, поправив волосы, ушла искать более адекватного собеседника. Надо взять на вооружение этот приём и пользоваться им почаще — всегда предлагать навязчивым собеседникам что-нибудь… ебанутое.
Оставался я на этом празднике жизни ещё по одной причине — ждал, пока самый трезвый из компании не захочет домой, чтобы довезти меня до города. Если повезёт, Лену подвезут на той же машине, и мы сможем пообщаться на задних сиденьях. Демонстративно прощаться со всеми и идти пешком через глухой лес, в котором совсем скоро потемнеет — было не самой лучшей идеей.
За звоном собственных мыслей я пропустил начало конфликта. Очнулся только, когда услышал громкое и отчётливое: «Э, ты чё, блядь?!»
Один из парней нанёс другому неряшливый, но сильный удар в челюсть. Тот повалился на землю, но тут же вскочил, чтобы дать отпор. Завязалась драка, в которой я не хотел принимать никакого участия. Никто из собравшихся не был мастером спорта по боксу, поэтому дрались они словно школьники на выпускном. Бросались друг в друга стаканами, толкались, нелепо падали, не устояв на ногах. Я схватился за голову, не понимая, как вообще мог работать с этими людьми. Мангал был перевёрнут, пиво и коньяк — расплёсканы по земле, а потасовка только набирала обороты.
Разнять дерущихся смог только крик. Женский голос раздался со стороны озера. Все тут же забыли про ссору и посмотрели на источник звука. В самом сердце озера человек отчаянно бил руками по воде и пытался выплыть, но безуспешно. Стерва, которая пытала меня тупыми вопросами не только на работе, но и здесь, была среди гостей, так что мои надежды, что тонет она, не оправдались.
Толпа из десяти человек бездумно смотрела на молящую о помощи девушку. Они переглядывались друг с другом, словно молча договариваясь похоронить эту тайну, если никто из них не поможет утопающей. Лена запустила пальцы в волосы, и на её глазах я прочитал ужас.
Это был мой выход из повседневной рутины. Мой шанс выделиться из толпы и доказать Лене, что я чего-то стою. Поэтому, на бегу сняв с себя футболку и шорты, оставив на берегу очки, я прыгнул в воду. Уверен, коллеги вздохнули с облегчением, что это не пришлось делать никому из них.
Вода была холодной и неприятной, ноги цеплялись за водоросли, но я плыл к размытому силуэту девушки, пока она ещё держалась на плаву. Когда нас разделяло всего пару метров, она перестала кричать и медленно начала уходить под воду. Я нырнул за ней и подхватил под плечи. Но не смог вынырнуть, потому что девушка руками обхватила меня за пояс и потянула ко дну.
Бросив взгляд вниз, я сквозь толщу воды уловил её взгляд и понял, что она вовсе не была жертвой. Это был хитрый взгляд хладнокровной убийцы. Резко взмыв вверх, она обхватила меня за шею и потащила вниз с такой силой, словно это был накачанный борец, а не хрупкая девушка. Я бездумно размахивал конечностями, пытаясь спастись, но был бессилен. Кислород заканчивался. Я инстинктивно открыл рот, пытаясь закричать, но из него вырвались лишь пузыри. Последнее, что я увидел, кроме света, просачивающегося сквозь воду, это хвост русалки. Наверное, я уже умер.
Умер же?
Часть первая
Не могу сказать точно, в какой момент шею перестали сдавливать силой. Никто больше не тянул меня на дно. Появилось второе дыхание, и я из последних сил рванул вверх. Открыв глаза, я не сразу понял, что произошло — пасмурный летний день сменился глубокой ночью. Никто не кричал с берега, не пытался спасти ни меня, ни мнимую жертву. Берег, насколько я мог разглядеть, был пуст.
Когда я прыгал в воду, она была холодной, но сейчас, за считанные минуты, стала ледяной. Сейчас главное — доплыть до берега. Остальное потом. Возле леса, где ещё несколько минут назад дрались коллеги, стояли машины, жарились шашлыки и проливалось пиво, сейчас не было ничего, кроме опавшей листвы и колющих ноги веток. Как не было и моей одежды. Запачканные в грязи на земле лежали лишь очки.
Когда я осознал, наконец, что было не так — меня бросило в дрожь. Уже не столько от холода, сколько от страха. День не просто сменился ночью. Позднее лето с его красивыми пейзажами леса, сырыми листьями и жарящим солнцем превратилось в промозглую осень. Деревья были лысыми, температура понизилась градусов на пятнадцать, ноги продрогли от стояния на холодной земле.
Ни одежды, ни телефона у меня теперь не было. Ни одной живой души здесь тоже не предвиделось. Только собачий холод и жуткий осенний лес вокруг. Я пытался найти рациональное объяснение произошедшему, но в голову не лезло ни одного. Сначала мне мерещатся русалки, теперь времена года, дня и ночи меняются словно по щелчку пальца. Если я во сне, то надо как можно быстрее проснуться. Если это реальность — дела плохи.
Помимо уханья, раздающегося из ночного леса, я отчётливо услышал ещё один звук, от которого по телу пробежали мурашки. Со стороны озера раздался звонкий ехидный смех. Недолго думая, я со всех сил рванул по тропинке, не разбирая дороги. Надо было как можно быстрее добежать до города, даже если я сотру ноги в кровь.
Ветки царапали лицо, ступни болели от валяющихся на земле шишек, но я не переставал бежать, пытаясь вырваться из этой новой реальности, где мне явно не рады. Вскоре боковым зрением я разглядел оранжевое свечение. Инстинкты заставили меня остановиться. На большой лужайке, окружённой деревьями, был разведён костёр. Рядом лежали два бревна, на одном из которых сидела фигура человека. Лицо его было спрятано под чёрным капюшоном от длинной мантии, в руке незнакомец держал трость.
Инстинкты самосохранения, кричащие о том, что нужно подойти ближе, чтобы согреться от огня, притупили страх. Обхватывая себя руками, я подошёл к костру и сел напротив человека, боясь произнести хоть слово. По телу приятно разливалось тепло. Я пытался разглядеть незнакомца, но он опустил голову и лишь изредка тыкал тростью в горящие ветки.
— П… простите, — наконец робко произнёс я, пытаясь привлечь внимание.
— Не извиняйся, — раздался голос из-под капюшона. — Не к чему.
Судя по низкому хриплому голосу, передо мной сидела пожилая женщина. «Ведьма!» — отчего-то подумалось мне в тот момент.
— Что п-происходит? Я что… мёртв?
— А мне почём знать? — спросила старуха. — А ты как считаешь?
— Не знаю, — пожал плечами я. — Слишком много странного происходит.
— Всё, что считаешь странным — таковым является лишь для тебя. Для меня странность — ты. Я что, по-твоему, тоже мертва?
Женщина наконец подняла голову. В свете костра её лицо выглядело зловещим. Вокруг уродливого носа с горбиной росли огромные бородавки, лоб был сморщенным настолько, будто на её череп натянули кожу на пару размеров больше. Сначала мне показалось, что старуха слепа, потому что её правый глаз был полностью белым, но вторым она смотрела на меня так, будто пыталась прожечь дыру. Когда она ухмыльнулась, я не заметил ни одного зуба у неё во рту. «Точно ведьма! И я точно сплю», — решил я. Иначе это просто не объяснить. Но на её вопрос я тактично промолчал.
— Вот видишь, — сказала она, — ты не знаешь, жива я или нет. А я не могу утверждать насчёт тебя.
— Меня сюда… меня сюда русалка затянула, — я больше озвучивал мысли вслух, нежели поддерживал диалог. Может, хоть на какой-то вопрос собеседница ответит не загадкой. — Здесь что, водятся русалки?
В ответ она засмеялась. Достала из внутреннего кармана небольшой флакон и опустошила его.
— Да кто здесь только не водится, — ответила женщина.
Она встала и, обойдя вокруг костра, протянула мне точно такой же флакон.
— Выпей это. И пойдём отсюда. Потому что здесь водятся те, с кем лучше вообще не встречаться.
Я смотрел на её костлявую руку, торчащую из-под широкого рукава, на её один здоровый глаз и флакон, в котором, возможно, отрава. Робко помотав головой, я отказался от угощения. Женщина махнула рукой и похромала в направлении леса. Недолго думая, я пошёл за ней.
За деревьями раздался жуткий волчий вой.
***
Я дрожал от холода, следуя за ведьмой. Старуха как на зло шла медленно, хромая и опираясь на трость. Лес, в котором я оказался, с самого начала пугал меня, а теперь и вовсе нагонял панический ужас. Где-то вдалеке выли звери, ухали совы, раздавались такие звуки, словно кто-то следит за нами, пробираясь через кусты.
— Куда мы идём? — спросил я, даже не надеясь получить ответ.
Но ведьма и не собиралась отвечать. Так же молча шла дальше, наступая в лужи и грязь. Я оказался на месте персонажа какой-то жуткой сказки, в которой совсем скоро эта Баба Яга посадит меня в печку и съест.
Сквозь чащу леса проглядывал старый деревянный дом. В похожих домах маньяки держали жертв, если верить криминальным сводкам. Незнакомка открыла хлипкую дверь и пригласила меня внутрь. Несмотря на холод за окном и сквозняки, в доме было тепло. У окна стоял обеденный стол, у входа — огромный таз с водой, о который я чуть не споткнулся, когда вошёл.
Ведьма тростью показала мне в сторону стола и молча ушла на кухню. Вернувшись, протянула мне кружку, из которой исходил пар.
— Выпей, станет полегче, — прошепелявила она.
Я согрел руки о горячую кружку и сделал маленький глоток. Вопреки моим ожиданиям, напиток напоминал обычный чай, а не отвар на травах. Ведьма села напротив, облокотилась одной рукой о стол и посмотрела на меня.
— Ты что же, думаешь, я смогу ответить на все твои вопросы? — Она усмехнулась. — Я не знаю, кто ты. Да и знать не хочу.
— Ладно, — ответил я. — Глупо спрашивать, что это за место и каким чудом я оказался здесь. Но давайте так. Просто скажите, в какой стороне город?
— Город? Какой город?
— Тот, что за лесом. Как к дороге выйти?
Старуха снова улыбнулась, но не стала смеяться. Наверное, поняла, что глупо потешаться над недалёким.
— А мне почём знать? Я здесь уже пятьдесят лет живу. За лесом… — она помотала головой, — за лесом, может, и нет ничего.
— Но где-то же он заканчивается?
— Лес никогда не заканчивается, милок.
Я сделал ещё один глоток из кружки. Привалился к стене и стал думать. Если так будет продолжаться, то я выбегу отсюда и побегу куда глаза глядят. Рано или поздно найду дорогу. Поймаю попутку. Доберусь до города и заживу старой, размеренной жизнью.
Мои размышления прервал возглас за стеной. Настолько резкий, что от испуга я чуть не пролил чай. Я уставился на старуху, словно молча спрашивая её, кто у неё в соседней комнате. Но та так и сверлила меня взглядом, не обращая внимания на крик.
— У него своя жизнь, пойми! — разобрал я слова, звучащие за деревянной дверью.
— Да жёваный крот! Что он будет делать в этой дыре? Мы желаем ему только добра, а он…
Голоса мужчины и женщины были настолько узнаваемы, что по телу пробежали мурашки. Эти… эти до боли знакомые крики. Я не слышал их уже несколько лет. Поставив кружку на стол и наплевав на правила приличия, я встал и нагло открыл дверь в соседнюю комнату.
Не успел я сделать и шага, как мужчина повернулся и положил руки на пояс.
— Вот и ты, — сказал он, — значит так, либо ты едешь с нами, либо помощи от нас больше не жди!
Ноги начали дрожать. Я оказался в комнате родителей, в которой провёл всё детство. Передо мной стоял отец. Таким, каким я его запомнил за несколько дней до смерти. Волосы взъерошены, очки на переносице не скрывают сурового взгляда, верхние пуговицы рубашки, как обычно, расстёгнуты. На кровати сидела мама, запустив руку в копну белоснежных волос. На её глазах были слёзы.
— Ну, что молчишь?! — не унимался отец. — Поедешь с нами или нет?
Мне словно снова стало восемнадцать. Отец потерял работу и хочет переехать в другой город, поближе к морю. Мама из-за великой любви едет с ним. А я… я не хочу никуда переезжать. Не хочу продолжать жить с ними и слушать постоянную ругань по ночам. Здесь у меня друзья, учёба. Здесь Яна. В тот вечер, когда я ввалился пьяным в комнату в разгар их ссоры, я подрался с отцом. Но сейчас же стоял в одних трусах, на грани нервного срыва, не осознавая, жив ещё или нет.
— Папа? — только и сказал я. — Пап, прости.
— Прости? И это всё? Ты хочешь остаться в городе? И ради чего, ради этой… прошмандовки?
Десять лет назад именно эти слова стали решающими — я размахнулся и ударил отца в челюсть. Я понимал, что уже не смогу ничего исправить. Не смогу повернуть время вспять. Единственное, на что у меня хватило сил теперь — сделать шаг вперёд и крепко обнять отца. Мама перестала плакать и подняла голову. Я обнял её, запустив руку в волосы. По щекам неконтролируемо потекли слёзы.
— Ладно, — выдохнул отец, — мы что-нибудь придумаем. Это ты меня прости.
Он приподнял очки и протёр глаза. Я мог тогда всё это прекратить. Мог не драться с отцом, мог уговорить их отложить поездку или вовсе не переезжать. Но алкоголь в моей крови жаждал справедливости, я хотел отомстить отцу за Яну, хотел показать, что я тоже человек, у которого есть чувства. Через пару дней родители собрали вещи и уехали. Попрощалась со мной только мама. Отец во время нашего прощания сидел в машине и курил с невозмутимым видом. Когда они отъезжали, я показал ему фак, проклиная всем сердцем.
Может, именно из-за этого он так сильно переживал, что не справился с управлением. До города они не доехали. Окровавленные трупы родителей пришлось вытаскивать из машины спасателям.
Теперь, находясь дома у ведьмы из детских страшилок, я обнимал мать и смотрел на отца с любовью, а не с ненавистью.
— Я поеду куда хочешь, пап. Я… я вас люблю.
Я зажмурил глаза от слёз, а когда открыл — не было ни матери, ни отца, а родительская комната сменилась комнатой старухи, в которой была только паутина и вонь. В проёме стояла ведьма и смотрела на меня, как на психически больного человека, у которого случился приступ.
— Вы… вы тоже их видели?
— Да не было здесь никого. Но… я знаю, о чём ты говоришь. Каждый, кто приходит сюда, сталкивается с чем-то подобным.
В этот момент я увидел в незнакомке не загадочную страшную ведьму, а добрую женщину, которая принимает таких, как я, бедолаг и пытается помочь, а не съесть.
— Мне нужно отсюда выбраться! — закричал я, едва не вырывая волосы на голове. — Нужно выб-рать-ся! — я зарыдал как ребёнок.
— Может, у тебя и получится, — вздохнула она, ударив тростью по скрипучему полу. — У меня за пятьдесят лет так и не получилось.
Часть вторая
— Не получилось? — спросил я. — Так вы пытались?! Вы знаете, что это за место, так?!
— Не знаю я, милок, — ответила старуха. — Никто не знает. И не стоит тебе даже пытаться уйти.
— Не-е-е-т, — я замотал головой, с такой решительностью, которая не появлялась у меня ни разу после смерти родителей, — так не пойдёт. Я вернусь, чего бы мне это ни стоило.
— Что ж, — она развела руками и ударила тростью по полу, — если ты так хочешь покинуть это место, выход там, — она указала тростью на дверь в избу. Иди через лес. Но сначала я бы поискала ответы тут, — костлявой рукой старуха указала себе на висок.
Устав от загадок ведьмы, я выбежал из комнаты и снова чуть не споткнулся о таз с водой. Уже открывая входную дверь, услышал её голос:
— Мало тебе показалось по лесам голым бегать? Вот…
Она кинула мне под ноги самодельные лапти и сняла с вешалки потрёпанную шубу. Я надел подарок — шуба была на несколько размеров больше, но это лучше, чем ничего.
— Спасибо, — промямлил я.
— Я подожду здесь. Иногда лучше не искать истину. Она сама тебе откроется. Рано или поздно.
Я захлопнул дверь и пошёл в направлении, указанном ведьмой. Лапти были жутко неудобными, шуба едва прикрывала ноги от холодного ветра, руки дрожали, но я упорно шёл по тропинке, надеясь, что в конце пути встречу того, кто мне даст более развёрнутые ответы.
На глаза наворачивались слёзы от бессилия. Я один. В незнакомом лесу. Вокруг творится какая-то чертовщина, а мою прошлую жизнь словно вычеркнули. Лес пугал своей бесконечностью. За всю дорогу я встретил несколько обветшалых домиков, в которых наверняка уже давно никто не жил. Мне казалось, я вижу яркие глаза сов, слышу раздирающие крики, но списывал всё на бред воспалённого воображения.
Пока за моей спиной не раздался тихий, но отчётливый рык. Из зарослей один за другим начали выходить волки. В свете луны они напоминали демонов — их шерсть стояла дыбом, глаза горели, из пасти торчали огромные клыки. Они подкрадывались ко мне — ждали подходящего момента, чтобы напасть.
Не желая становиться пищей для хищников, я мигом вынырнул из лаптей и побежал прочь. Мой побег сработал для волков, как красная тряпка для быка. Я слышал рык и топот десятков ног. Бежал, не разбирая дороги, уже представляя, как меня кромсают на куски. Но сквозь жуткие звуки позади я различил крик:
— Стой, сука!
Грязная дорога под ногами превратилась в мокрый асфальт, я инстинктивно обернулся и понял, что за мной гонятся не волки, а толпа разъярённых гопников.
Мне пятнадцать — мы с Сашей нарвались на отморозков ночью и, не желая отдавать им телефоны, ринулись прочь. Мы бежали по пустынным улицам и не было никого, кто бы мог нам помочь. Вскоре силы иссякли, один из них нагнал нас и толкнул меня в плечо. Я повалился на землю, впитав в себя каждый удар их ботинка.
Сейчас я тоже ощутил толчок — но не кулака — двух здоровых лап. Упав навзничь, я перевернулся на спину, и надо мной склонились несколько пар голодных глаз. Мгновенье — и серые твари не оставят от меня живого места. Теперь я молился не о том, чтобы отец не отругал за украденный телефон, а о том, чтобы выжить.
Сзади раздался громкий сигнал. Зверей словно ослепили огромным фонарём. Волки ринулись прочь, а я, тяжело дыша, обернулся на источник звука. В темноте я и не заметил, как почти добежал до дороги. На обочине стояла машина, ослепляя меня фарами и не переставая сигналить.
***
— Спасибо, — сказал я, сев рядом с водителем. — Вы мне жизнь спасли.
Водителю было лет шестьдесят. Он был седой, с морщинами на лице и круглыми очками на переносице. Его возраст не выдавал только стиль вождения. В отличие от остальных пожилых людей, он ехал не аккуратно, постоянно всматриваясь в дорогу, а гнал так, словно ещё мгновенье, и мы взлетим.
На мои слова он лишь ухмыльнулся. Оторвавшись подальше от стаи хищников, мужчина, держа одной рукой руль, другой достал из пачки сигарету и прикурил.
— Ты откуда такой взялся? — он оглядел меня с ног до головы. Я и сам понимал, что выгляжу не лучшим образом — грязный, испуганный, в одних трусах и шубе на голое тело. — Что ты делал в лесу, ещё и в таком прикиде?
Я даже не знал, с чего начать — с русалки, утянувшей меня на дно, с ведьмы, отправившей на верную смерть, или с того, что постоянно вижу то, чего нет.
— Да… я и сам не знаю, как так получилось, — я глупо улыбнулся, пытаясь списать всё на шутку. — Далеко отсюда до города?
— Пару километров, — он выдохнул дым и тактично замолчал, не став дальше расспрашивать.
Я откинулся на спинку, уже представляя, что всё пережитое было лишь кошмаром. Вот-вот я окажусь в цивилизации. Водитель ни слова не сказал ни про нечисть, ни про смерть, ни про поиски истины. Может, на дне рождении я просто сошёл с ума и убежал голышом в лес. Но скоро всё должно было закончиться. За окном промелькнул знак с перечёркнутым названием деревни — «Просвет».
Я истерично засмеялся от абсурдности происходящего, но быстро взял себя в руки.
— Странный ты, — сказал мужчина себе под нос.
Тёмную дорогу освещал лишь свет фар. Но где-то на горизонте уже виднелись первые проблески рассвета. На душе становилось теплее, несмотря на то, что тело дрожало от холода.
Мы ехали уже минут двадцать, но в окне я не увидел ни одного дома, ни одного здания — там всё так же был непроходимый лес. Как только я собирался сказать водителю про то, что пару километров мы уже проехали, как его машина резко остановилась и заглохла на пустой дороге.
— Жёваный крот! — мужчина ударил ладонью по рулю и откинулся на сиденье. — Такими темпами, всю рыбу уже поймают.
Он вышел из машины, открыл капот и уставился на сердце машины, положив руки на пояс.
— Что вы сказали? — я вышел за ним. — Какую рыбу?
— Рыбу? Ты о чём?
— Вы только что сказали…
Водитель уставился на меня, как на идиота, сверля взглядом из-под очков.
— С тобой точно всё в порядке?
— Д-да, — неуверенно ответил я, — надеюсь.
Я вернулся в салон. Сердце едва не выпрыгивало из груди от осознания того, что здесь что-то не так. Сквозь окно я смотрел на мужчину, возящегося под капотом. Мозг разблокировал воспоминание, как в детстве отец возил меня на рыбалку. Когда мы собирались обратно, его машина сломалась, и мы вынуждены были ещё одну ночь провести в палатках.
Было ещё одно чёрное пятно на полотне этой странной сцены — «жёваный крот». Любимое ругательство отца. Всю ночь мы с матерью слышали это раз за разом из своей палатки, пока отец чинил машину. Это не могло быть совпадением. Меня точно водят за нос. Я снова вылетел из машины, уставившись на мужчину. Если смотреть со спины — это точная копия отца, только состарившегося лет на двадцать. Я представил, что, если бы отец не разбился в автокатастрофе, он бы точно так же возился со своей колымагой в старости. С уст сорвалось еле слышное «прости».
— Что? — мужчина услышал это и обернулся. — Парень, ты меня пугаешь.
Он захлопнул капот и попытался завести машину. Раздался звук мотора.
— Поехали, выживший! — усмехнулся водитель, выглянув из окна.
Я молча сел в салон, уже не надеясь выбраться из леса. Когда ещё через полчаса стена из деревьев так и не закончилась, солнце так и не вышло, а за окном промелькнула всё та же табличка с перечёркнутым «просветом», я повернулся к водителю и с тоном смирившегося со своей судьбой человека спросил:
— До города мы не доедем, верно?
Мужчина остановил машину на обочине. Он глубоко вздохнул и закурил сигарету. Выждав паузу, по-отечески посмотрел на меня и ответил:
— Ну тебе же говорили, парень, лес никогда не заканчивается.
— Зачем тогда это всё?! — неожиданно для себя я сорвался на крик. — Зачем вы спасли меня? Зачем возили кругами по чёртовому лесу?!
Он выдохнул дым и поправил очки.
— Иногда человеку нужна надежда. Пусть даже маленький её проблеск. Без надежды ты бы совсем слетел с катушек.
— И что мне теперь делать?
— Послушай, — он повернулся ко мне и посмотрел в глаза так, словно собирался рассказать план по поиску сокровищ, — никто… никто не сможет тебя вывести отсюда. Только ты сам можешь себе помочь.
Я ответил ему злобным взглядом и, едва сдержавшись, чтобы не закричать, вылетел из машины, хлопнув дверью.
Место, где я оказался, было очень похоже на то, где меня чуть не разодрали волки.
Часть третья
Иногда человеку нужно просто смириться со своей судьбой. И я почти сделал это. Идя обратно через лес, меня уже не волновали ни кровоточащие ступни, ни холод, ни стая волков. Учуй они меня сейчас, я бы даже не стал убегать — сам бы запрыгнул им в пасть, лишь бы больше не терпеть издевательства стариков и бесконечного леса.
Точно так же я чувствовал себя, когда расстался с Яной. Нашему расставанию не было адекватной причины. Просто каждый из нас повзрослел и вступил в новую жизнь, где друг для друга нам не нашлось места. Десять лет назад я подозревал, что всё так и закончится, но в глубине души верил, что мы будем вместе всю жизнь. Ведь из-за неё я тогда врезал отцу, из-за неё остался в этом проклятом городе, в котором каждая улица навевала кучу воспоминаний. От них хотелось напиться в хлам, угнать первую попавшуюся машину и выжать из неё всё, отправившись к родителям на тот свет.
Будучи далеко в своих мыслях, я не заметил, как оказался у дома старухи. Я вошёл внутрь, как в отчий дом, где меня давно ждут — уставшего и разочаровавшегося в мире. Оставляя на деревянном полу кровавые следы, я подошёл к столу и сел. Старуха, как и обещала, ждала меня на том же месте — спокойно сидела напротив и распивала горячий чай.
— Ну что, нашёл ответы? — спросила она.
— Нет, — ответил я. — Только ещё больше запутался.
— Я же тебе говорила — иногда они приходят сами. Когда захотят.
— Мне никогда не выбраться отсюда, — чуть ли не простонал я, ища то ли одобрения, то ли сочувствия.
Ведьма отхлебнула из кружки большой глоток, на минуту задумалась и наконец ответила:
— А зачем тебе уходить отсюда?
Я посмотрел на неё, как на сумасшедшую. Что значит «зачем»? Там, где сейчас разгар лета, ярко светит солнце и поют птицы, моя жизнь. Там у меня всё разложено по полочкам. Там… Лена?
— Там… я…
Старуха усмехнулась, обнажив беззубый рот.
— Вот именно: что — там? Убивающее тебя прошлое? У тебя, в этом «там», есть хоть что-то в настоящем, ради чего ты так пытаешься убежать?
Я поднял на неё жалостливый взгляд. Это был удар ниже пояса. Она говорила так, словно знала всю мою жизнь. Знала, что у меня нет ничего, кроме иллюзий вроде Лены, ненавистной работы и одиночества, которое я глушу алкоголем. Единственное, что меня там ждёт — это бессмысленное ожидание смерти.
— Здесь спокойно, — продолжила ведьма, — здесь можно начать всё с чистого листа. Залатаем твои раны, найдем занятие, будешь жить так, словно и не было ничего, что тебя так гложет на той стороне.
— Если бы я хотел спокойной жизни, я бы уехал из города и сам начал всё с чистого листа, без помощи… русалок.
— Но ведь не уехал же, верно?
Я схватился за голову. Мне надо было подумать над её словами. Всё хорошенько взвесить. Не так это и просто — взять и забыть четверть жизни.
— Ты пока подумай, — опираясь на трость, старуха встала и взяла со стола кружку. — А мы скоро будем ужинать. От ужина, надеюсь, ты не откажешься?
Я помотал головой, откинулся на спинку и закрыл глаза. Может, сейчас я проснусь, и всё закончится. Но резкий звук заставил меня открыть глаза и убедиться, что это был ни черта не сон.
***
Дверь в избу отворилась, и в проёме показался мужчина, стоя спиной к нам. По обшарпанной куртке и седине я узнал в нём водителя, что возил меня кругами.
— Бабка, иди сюда. Быстрей. Что ты там возишься?
Он тащил за собой огромный мешок и, когда обернулся, увидел меня и мило улыбнулся.
— Снова ты? — переведя дух, спросил он. — В этот раз добрался без приключений?
Я не нашёл, что ему ответить. В гостиной появилась старуха, помогая мужчине втащить в дом мешок. Подойдя ближе, я не поверил своим глазам. Это был не мешок, а огромная сеть, в которой, умирая без воды, извивалась русалка. Старики перевернули сеть, выпустив русалку в таз. Так вот зачем у входа постоянно стоял этот таз, которому я так и не нашёл адекватного применения.
— Сегодня только одна, — вытирая пот со лба, сказал мужчина. — Зато какая!
Старуха, улыбаясь, посмотрела на меня здоровым глазом и хлопнула по плечу.
— Вот и наш ужин прибыл. Я же говорила — ответы сами к тебе придут.
Я не знал, что ответить. Точно рыба на воздухе, открывал рот, но не мог произнести ни слова.
Русалка плюхнулась в воду и посмотрела на меня так, словно молила о помощи. Руки у неё были связаны за спиной, рот заклеен скотчем. Чешуя на хвосте, торчащем из воды, переливалась изумрудным и фиолетовым. Выше пояса она была голой, чем заставила меня покраснеть и отвести взгляд.
Ведьма прошла на кухню, чтобы подготовить всё к ужину. А мужчина, повесив куртку, сел у окна и закурил с невозмутимым видом.
— Ну что ты, так и будешь на неё пялиться? Присаживайся, и сможешь не только посмотреть, но ещё и отведать, — он злобно рассмеялся. — Только не вздумай с ней разговаривать. Она тебе такого наговорит…
Русалка на этих словах ударила хвостом об таз и нахмурилась.
Я сел напротив и жестом попросил сигарету. Я не курил с тех пор, как расстался с Яной, но теперь вспомнил о пагубной привычке.
— Зачем вы её поймали? — спросил я первое, что пришло в голову.
— А кем тут ещё питаться? Волками? Как ты знаешь, они и сами могут тебя сожрать.
— Это ведь она утянула меня сюда…
— Может, и не она, — ответил мужчина, выдохнув дым и посмотрев в окно, — то озеро просто кишит нечистью. Каждый раз затаскивают сюда таких, как ты.
— И что с ними потом случается?
Он сделал глубокую затяжку, посмотрел мне в глаза и ответил с полным хладнокровием в голосе.
— Что-что… идут на закуску.
Я инстинктивно посмотрел в сторону выхода, выжидая момента, чтобы убежать от людоедов. Но собеседник словно прочитал мои мысли и рассмеялся.
— Да не рыпайся ты. Шутка. Волки их съедают. Или в лесу от холода дохнут. Не все такие живучие, как ты.
Он потушил сигарету и выкинул бычок в окно.
— Пойду, помогу старой. А ты жди здесь. Ты ж всё-таки гость, — сказал он с натянутой улыбкой.
Я остался один на один с полуголой русалкой. Мы смотрели друг на друга, как два одиночества. Она взглядом просила меня подойти ближе и освободить её. И я даже не знал, что лучше — остаться у стариков на ужин или попытаться договориться с нечистой, чтобы за освобождение она вернула меня к прежней жизни.
И пока русалкоеды возились с посудой на кухне, я на цыпочках подошёл к рыбине, сел рядом и отклеил скотч от её рта.
***
— Помоги мне, — испуганно, но шёпотом сказала русалка.
— Если только ты поможешь мне, — ответил я.
— Проси, что хочешь, — она заговорила заигрывающим голосом. — Я не золотая рыбка, но одно желание точно исполню.
— Обратно меня вернёшь?
— Обратно? — удивилась девушка.
— Вот только, блядь, не делай вид, что не знаешь, о чём я, — я едва не заговорил громче, но, обернувшись в сторону кухни, услышал, как старики спорят о чём-то между собой. До нас им пока дела не было.
— Ладно-ладно. Вернём тебя к жизни, — сдалась русалка.
— К жизни?
— Слушай, ты спасать меня собрался или вопросы задавать?
Я поднялся на ноги и оценил обстановку. Действовать надо было быстро.
— Сколько отсюда до озера? — спросил я, развязывая ей руки.
— Минут пять, если ехать быстро.
— Протянешь без воды?
Девушка неуверенно кивнула.
Я аккуратно достал из висевшей куртки ключи от машины деда, повесил брелок на палец и взял русалку на руки.
Когда раздался звук разблокировки автомобиля, в проёме появился мужчина.
— Ты… Ты что делаешь?! — закричал он и побежал на нас.
Я небрежно кинул полуголую девушку на переднее сиденье, сел за руль и захлопнул дверь прямо перед его носом. За секунду до того, как он начал дёргать за ручку, я заблокировал двери.
Ключ не с первого раза зашёл в зажигание. Руки дрожали. Мужчина пытался разбить стекло с той стороны.
— Она убьёт тебя, придурок. Один раз у неё уже это получилось! Верни улов на место!
Пытаясь его не слушать, я тронулся с места, едва не врезавшись в дерево.
— Будешь показывать дорогу, — сказал я русалке, даже не посмотрев в её сторону.
Та тяжело дышала и пыталась найти в себе силы протянуть без воды.
Другой машины у стариков не было, бегать они вряд ли умеют, так что время мы уже выиграли. Я едва справлялся с управлением, но ехал достаточно быстро. Отец как-то учил меня водить, и это было одно из счастливейших воспоминаний юности.
Трудно сконцентрироваться на дороге, когда мысли были заняты одной фразой: «Вернуть к жизни». Значит, это всё-таки смерть. Она не стала дожидаться моей одинокой старости, забрала меня молодым и глупым. Только вместо красивого Рая с обложек журнала или Ада, кишащего демонами, я оказался в грёбаном лесу с русалками и людоедами.
Или это ещё не смерть?
Может, когда говорили, что человек за минуту вспоминает всю прошлую жизнь, имели в виду именно это. Потому что здесь я раз за разом собирал свою жизнь по крупицам, отрывкам и воспоминаниям.
Может, есть ещё шанс спастись?
Через пять минут, как и было обещано, мы оказались на берегу. Я остановил машину и выдохнул.
— Что ты там сказала про «вернуть к жизни»? Это что, Ад?! — не выдержал я.
— Не Ад, — откашлявшись, хрипло ответила русалка, — просто другая сторона жизни. Но там, откуда тебя забрали, ты уже мёртв. Ну, или почти мёртв.
— Твою же ма… — я не успел закричать, как девушка перебила меня.
— Мы будем болтать, или ты уже откроешь двери?!
Я открыл машину и донёс её до озера. Русалка нырнула под воду, и я уже решил, что она уплыла, так и не сдержав обещания, но спустя минуту над гладью воды показалась её голова.
— И что мне делать? Нырять за тобой?
— Не всё так просто, — ответила она, хитро улыбаясь. — Нельзя вот так играться с жизнью и смертью. Ты должен оставить что-то здесь.
— Твоего спасения тебе мало?!
— Не я устанавливаю правила. Так заложено природой.
Из воды одна за другой показались несколько девушек. Они, словно птицы, собрались в стаю, и каждая смотрела на меня, как на идиота.
— Что вы хотите?! У меня ничего нет! — стоя в одних трусах, я развёл руками.
— Ты должен пожертвовать чем-то ценным для тебя, — сказал та, ради чьего спасения я рисковал жизнью.
— Старуха так и не захотела отдать нам зрение, — добавила другая русалка.
— А старик не захотел возвращаться на тот свет инвалидом, — сказала третья.
— А от меня вы что хотите? Слух?!
Повисла долгая пауза, после которой я услышал одно единственное слово:
— Воспоминания.
— Ты будешь жить. Но всё, что происходило с тобой до — забудешь страшным сном.
От этой новости по телу у меня пробежали мурашки. Да, я не буду корить себя за смерть родителей, не буду вспоминать гопников или слезливое расставание с Яной, не буду ненавидеть коллег. Но ведь в жизни было и много ярких, приятных моментов. Мои немногочисленные друзья, Лена, которая так и не узнает, кто посылал ей цветы всё это время. Я уже не буду с теплотой вспоминать наши поездки с матерью и отцом на природу, когда я был ребёнком, все фотографии в альбомах превратятся для меня просто в картинки, не имеющие смысла.
Стоит ли оно того? Может, лучше остаться здесь? И продолжать вспоминать всё хорошее и плохое? До тех пор, пока меня не сожрут волки или я не пойду на обед старикам вместо огромной рыбы.
— А если нет, то…
— То оставайся здесь, — оскалившись, сказала русалка. — Будешь на пару с дедом вылавливать нас из озера и жрать.
— Или другими словами, — добавила её подруга более ласковым тоном, — смирись с тем, что ты умер. Кори себя за всё плохое в жизни, распивая со стариками чай. Выбор у тебя небольшой.
Я закричал и едва не вырвал на себе волосы. Кто бы мне сказал, что умирать будет так трудно. Я не готов. Я ещё столько всего не сделал!
Клянусь, появись у меня шанс, я не пропью его одинокими вечерами или на бессмысленных праздниках тех, кого презираю. Всё будет по-другому.
Из леса раздался шум. По тропинке, с ножом в руке, бежал мужчина, выкрикивая, что бы я не делал глупостей. Поздно. Самую большую глупость я уже совершил — оказался впутан в конфликт между нечистью и отчаявшимися стариками.
Останься я здесь, и они пустят меня на ужин. И я не хотел даже думать, где окажусь, если погибну ещё раз.
— Ладно! — закричал я. — Ладно!
— Тогда прыгай, смельчак!
Бросив последний взгляд на холодный и негостеприимный лес, я разбежался и нырнул в ледяную воду. Почувствовал, как русалки подхватили меня под руки и потащили за собой. Я не умру, не умру! Я заново рожусь. Заново познаю все прелести жизни, и, может, в этот раз она не будет наполнена мрачными воспоминаниями. Я создам новые. Счастливые.
Эпилог
Я поставил точку и перелистал на титульную страницу.
В начале было одно единственное слово — «Просвет». Историями про ценность жизни уже никого не удивить, но мне нравился и сюжет, и название. По крупицам я собирал образы из снов, фантазий и реальности, чтобы написать этот текст.
Завязку мне подсказала Лена. Она утверждала, что год назад я прыгнул в воду, чтобы спасти девушку. Но не смог. Из воды вытащили только меня. Девушку не нашли даже водолазы. Врачи утверждали, что я пережил клиническую смерть, но я никому из них не верил. Я словно заново родился — и сразу двадцатисемилетним. Лена приходила ко мне в больницу, когда я ещё не знал даже её имени. Словно младенец, я познавал этот мир с нуля. Не знаю, встречался ли я с Леной до трагедии, но за всё это время она привязалась ко мне. Говорила, что я анонимно посылал ей цветы, и она всегда догадывалась, кто отправитель.
Она же рассказала о моей скучной работе, близкие со слезами на глазах показывали фотографии, на которых я узнавал только себя. По началу приходилось сравнивать их с отражением в зеркале, чтобы убедиться.
Неужели это всё — моя жизнь? Холостяцкая квартира, не вызывающая никаких чувств; родственники и друзья, опускающие руки, когда я не мог вспомнить ни одного счастливого момента, проведённого с ними; куча хлама и безделушек, которые я оставил после себя. Умри я по-настоящему? И что бы осталось?
Может, я и забыл всё, потому что не ценил то, что у меня есть? Был никому не нужным затворником, еще и с пристрастием к алкоголю, если судить по пустым бутылкам на кухне.
Но теперь всё будет иначе. Лена обучила меня владению компьютером, и впредь я буду записывать всё, что происходит. И в реальности, и в фантазиях. Если мне доведётся ещё раз обмануть смерть, у меня будут тексты, по которым я восстановлю судьбу.
А пока единственное, с чем я так и не смог смириться — это с осознанием смерти. Даже сейчас она может поджидать за углом, уже затачивая косу.
Я боюсь умирать.
Потому что боюсь потерять всё, что есть сейчас.
И самое ценное из всего этого — воспоминания, которые я не обменяю ни за что на свете.
#Martis@diewelle0
От Павла Ковезина
Следующая публикация
Нет комментариев