Заповедник для бракованных

Объявление на закопченной кирпичной стене уныло белело в сумерках. «Компания «Умопомрачительные услуги»! Воплотим в реальность ваши самые смелые фантазии! Доставка инкубов и суккубов на дом! Полное обследование магических тварей с последующим излечением от всех заболеваний — естественных и противоестественных. Быстрая и гарантированная кастрация фамильяров любых видов».
Алина разгладила листок и подклеила загнувшийся угол. Всё-таки зря они не добавили в конце «недорого». Пусть несолидно, зато, глядишь, клиентов бы прибавилось. Среди ведьм тоже не все лопатой деньги гребут.
Вытащив из кармана макинтоша ключ, Алина отперла дверь — старую и обшарпанную, как и весь флигель. Название компании, выгравированное на блестящей бронзовой табличке, совершенно не вязалось с внешним видом домишка. Умопомрачительными здесь были только сквозняки и арендная плата.
Скинув галоши, Алина прошаркала через неуютную приёмную в кабинет. Ноги не поднимались от усталости. Мало того, что клиентка не прислала коляску и пришлось пешком добираться на другой конец города, так ещё и фамильяра заранее сонным зельем не напоила. А уж он отвёл душу — костерил Алину в три этажа, пока транквилизатор не подействовал.
Одна радость — заплатила старая ведьма щедро, не торгуясь. Всё-таки люди среди фамильяров встречаются не часто, и кастрация человека, пусть и совершенно законная, оплачивается вдвое против обычного.
Верно говорят, что дуракам закон не писан. Как нанимаются пожизненно в фамильяры, так думают, что жизнь эта будет сплошным шабашем. А на деле оказывается, что это тяжёлая работа. И заключается она, по большей части, в добывании всяческих редкостей, порой — в жёсткой борьбе с конкурентами. Именно поэтому ведьмы предпочитают кастрировать фамильяров, чтобы не отвлекались от поставленной задачи и не позволяли себя соблазнять. Всё чёрным по белому прописано в соглашении, только каждый ведь считает себя исключением из правил...
Алина взъерошила короткие, начинающие седеть волосы, словно это могло развеять невесёлые мысли, и придвинула к себе рассыпанную по столу корреспонденцию. Рекламы ветеринарных препаратов, дорогих и потому не вызывающих ничего, кроме глухого раздражения, и счета, счета, счета... Огненные элементали опять за освещение цену подняли, хотя, казалось бы, куда выше! Обнаглели от безнаказанности. А если керосиновые лампы зажигать, так домовые донос накатают. И попробуй докажи, что лампа, в смысле пожара, не опаснее обиженного элементаля. Видизм припишут, на адвокатах разоришься.
«Да мы и так, считай, разорились!» — Алина взглянула на настенный календарь. До срока выплаты годовой аренды оставалось три дня, а сумма не собрана и наполовину.
Хлопнула входная дверь, простучала двойная дробь быстрых шагов и в кабинет ворвались Инна и Стас.
— Мы спасены! Вот, договор! Настоящий! — Инна хлопнула по столу кожаной папкой с тиснёным золотом гербом.
— На оргию? — с надеждой спросила Алина. Качественная оргия, дня на три, разом решила бы все финансовые проблемы.
— Лучше! — Стас просиял острозубой улыбкой. — На обследование Императорского заповедника для уродов... В смысле, для противуестественных тварей.
— На какой предмет? — Алина с опаской приоткрыла папку. Пробежалась глазами по стандартному договору на ветеринарное обслуживание и ахнула. Указанная в последнем абзаце сумма превышала годовую аренду в тридцать раз.
— На предмет выявления нежелательных элементов. — Инна плюхнулась в единственное в кабинете приличное кресло и вытянула стройные ноги с давно не полированными копытами.
— Да плюнь ты на договор, мы тебя не словах всё обскажем, — подхватил Стас, устраиваясь на подлокотнике кресла.
Алина мрачно посмотрела на неразлучную парочку. На самом деле, звали демонов иначе. А сокращение до Инны и Стаса было компромиссом, чтобы не ломать каждый раз язык о многосложные имена.
— Вы уже доплевались... на договор. Ладно, рассказывайте, во что мы вляпались на этот раз.
Они привычно изобразили смущение. Алина привычно нахмурилась. Когда три года назад ей пришла в голову светлая, как тогда казалось, идея основать компанию по обслуживанию растущего сообщества городских ведьм, кто мог предсказать, что все расчёты пойдут прахом из-за этих... чертей запредельных!
Вызванные по всем правилам инкуб и суккуб покладисто подписали договор подчинения на сто лет, после чего с дьявольской изобретательностью принялись обходить некоторые пункты. Нет, работать они не отказывались, с готовностью ассистируя Алине во время самых тяжёлых операций — удерживая ездовых грифонов, которых не брала даже слоновья доза снотворного, или ползая по городской канализации в поисках неучтённых кладок жабников. Но обслуживать шабаши в качестве, собственно, инкуба и суккуба, старательно избегали. Только через полгода Алина поняла, что, со свойственным ей везением, умудрилась заполучить двух стеснительных демонов. Может, единственных таких на всю Преисподнюю.
— Почему мы? — спросила она, выслушав красочный рассказ Стаса о том, как распорядитель Императорского заповедника подъехал ко флигелю на тройке полукровок-кельпи, распугав всех собак в округе.
— Добрейший старикан, не погнушался поручкаться! — Стас помахал когтистой пятернёй. — Сильно расстроился, что не застал «госпожу доктора». Ну да мы его уговорили, чтоб, стало быть, документик оставил. И задаточек, само собой. Ты не сомневайся, мы сбегали, проверили, всё чисто, без подвоха. Тебе только подпись поставить.
— И велик ли задаточек?
Инна молча выложила на стол пачку радужных бумажек. Алина пересчитала ассигнации подрагивающими пальцами. «Аренду заплатить на два года вперёд, — лихорадочно прикидывала она. — Нет, в первую очередь запасы лекарств пополнить... Новые инструменты купить. На старых серебрение облезает...»
— Но почему именно мы? За эту плату профессоров из столичной академии выписать можно.
— А ты знаешь, кто этот заповедник основал? Светлейший князь собственной персоной.
Ситуация понемногу прояснялась. Светлейший князь Илья Гидеонович Меньшиков официально считался двоюродным племянником императора, а неофициально — незаконнорожденным сыном. Единственным и любимым. Престол ему не светил, но все фантазии князя выполнялись по щелчку пальцев. Однако даже ему не сошло с рук основание в столице зоосада для отбракованных тварей, созданных в алхимических лабораториях или выведенных в специальных питомниках. Паноптикум уродов, выставленных на всеобщее обозрение, вызвал бурю возмущения у дворян-заводчиков и академиков. Кому понравится, ежели тебя носом в твои ошибки тычут!
В результате светлейшему князю настоятельно рекомендовали переместить сомнительную коллекцию в уездный город Пустовойск, щедро выделив из казны под заповедник усадьбу разорившегося купца Стоеросова.
— И вот какая заковыка вышла, — продолжал Стас, — в заповедник-то набирали исключительно безмозглых тварей, сам светлейший и набирал. А как управитель приехал, так и заподозрил, что кто-то из уродов вполне себе разумный. Притворяется, стало быть, отлынивает от работы, тунеядец.
Алина понимающе кивнула. По закону все разумные виды обязаны трудиться на благо империи. Даже титулованная знать занималась полезной деятельностью, сообразно со своим положением. Вот только для разумных тварей, по несчастливой случайности зародившихся в алхимической колбе или в результате рискованного скрещивания, путей было немного — либо в армию, на пушечное мясо, либо в фамильяры. И неизвестно, что лучше. Ведьмы таких уродцев не берегут, уж это Алина знала доподлинно. В провинции фамильяры неопознанного происхождения встречались сплошь и рядом, ибо стоили дёшево, а родни, которая бы заступилась за сироту в случае нарушения договора, не имели.
— Светлейший в следующем месяце приехать обещался, а тут такой конфуз. Управитель мужик толковый, но из этих... проштрафившихся, в общем. Не рискнёт князю в лицо сказать, дескать, ошибочка вышла, ваша светлость, опростоволосились вы, яхонтовый наш, обвёл вас вокруг пальца один шельмец... А может, и не один. Вот и пригласили нас решить дело тихо-мирно, без огласки. Нам-то шум поднимать незачем. Наоборот, прямая выгода - задружиться с управляющим. Глядишь, постоянным клиентом станет.
Алина взглянула на подпись под договором. Аристарх Дормидонович Додонов. Из старой боярской фамилии, но титул не указан. Стало быть, лишён титула за провинность перед империей. Да, такому за любое место надо держаться, даже за сомнительное.
— А как вообще выяснилось, что в заповедник попал кто-то разумный?
— Разные мелочи, — Инна неопределённо пошевелила пальцами. — Корм перераспределяется особым образом, не как по списку положено. Ночью запоры скрипят и стуки непонятные слышатся. Ночных сторожей уволили за пьянку. Новых наняли — та же история, каждое утро все пьяные в умат. И при этом клянутся, что ничего крепче чая не потребляли.
— Сомнительные доказательства.
— Темнит Дормидоныч, — согласился Стас. — О чём-то важном умалчивает. Но до смертоубийства там не дошло, клык даю. Убийство на совести не спрячешь, мы бы почуяли.
— Ладно, — Алина взяла перо, потыкала в полупустую чернильницу и размашисто подписала договор. — Где наша ни пропадала. Разберёмся.
***
Аристарх Дормидонович оказался сухоньким старичком профессорского вида. Такому бы за кафедрой рассуждать об отвлечённых материях, а не бегать в кожаном фартуке с тачкой, от которой шёл такой дух, что даже привычная ко всему Алина расчихалась.
— Вчера последние работники уволились, — Аристарх Дормидонович виновато развёл руками. — А за новыми придётся в соседний уезд ехать. Из местных никто не нанимается. Глупость полнейшая, но слухи, слухи...
Насчёт слухов Алина уже была в курсе. Уволенные сторожа ушли в глухой запой, двоих намедни отправили в больницу с белой горячкой. Уволившиеся работники тоже из кабаков не вылезали. И при этом о причинах увольнения глухо молчали, что порождало совсем уж дикие фантазии.
— Могу одолжить своих помощников на неделю-другую, — Алина кивнула на Стаса с Инной.
Демоны чинно стояли рядом, опустив глаза и сложив руки на груди. Рыжие, дивной красоты волосы спрятаны под картузами, хвосты — в рабочих комбинезонах. Если бы не рога, которые ни под одной шапкой не скроешь, сразу и не признать, что не люди.
— Это было бы прекрасно, госпожа Зеленцова! — заулыбался Додонов. — Я заплачу, не сомневайтесь. В средствах не стеснены, благодаря его светлости. Вот только бы найти этого стервеца, который воду мутит.
— Как велик заповедник? — спросила Алина. Насколько ей было видно, бывшая купеческая усадьба состояла из добротного кирпичного дома в два этажа, окружённого одичавшим садом, в котором яблони и вишни перемешались с берёзами, осинами, ивняком и рябиной.
— Всего пять десятин. Мы разбили сад на вольеры, весьма просторные. Большая часть пустует, но его светлость обещали, что будет регулярно присылать новые экземпляры.
— В таком случае, приступим. Сопровождать нас не беспокойтесь, разберёмся.
— Да-да, — закивал управитель. — Не заблудитесь. Вот, извольте взглянуть: от дома идут прямые дорожки. А есть ещё круговые, чтобы удобнее было обходить вольеры. Заселены ближайшие, всего пятнадцать штук.
Алина поблагодарила его, поправила на плече рабочую сумку и зашагала по ближайшей дорожке. Инна и Стас двинулись следом. Мелкий щебень приятно поскрипывал под толстыми подошвами. С утра распогодилось, но Алина всегда надевала рыбацкие непромокаемые сапоги, когда отправлялась «на природу». Заброшенный сад местами выглядел заболоченным, кое-гд даже тростник пророс.
— Чёр-рт с чер-ртовкой не поладил, топор-ром её погладил! — раздался над их головой детский, чуть картавый голосок.
— Что ты сказал? А ну повтори! — взвился Стас. Пренебрежительное именование «чертями» демоны кому попало не спускали.
— Нет-нет! — К ним подбежал Додонов. — Это наши попугайчики. Они не разумные, не беспокойтесь, просто повторяют чужие глупости. Цып-цып-цып!..
Он достал из кармана потрёпанного сюртука кулёк и сыпанул под осину пригоршню чищенных кедровых орешков. Ветки закачались, и вниз, с весёлым стрёкотом, спланировали две крылатые ящерки с пёстрым оперением. Попугаев они напоминали разве что буйной окраской. Орешки твари хватали крошечными шестипалыми лапками, запихивая в защёчные мешки. Собрав всё и придирчиво обнюхав друг друга, ящерки взбежали по древесному стволу и скрылись в листве.
— На свободном выгуле, стало быть? — уточнила Алина.
— Они безвредные, уверяю вас! — Додонов клятвенно прижал руки к груди. — Результат неудачного эксперимента. Как мне объяснили, заводчики пытались создать гибрид попугая и тропического дракончика. Но выжило только две особи, причём обе стерильные.
— Жаль, симпатичные. Даже непонятно, почему не продали какому-нибудь любителю экзотики.
— Да видите ли... — замялся Додонов, — нрав у них... вороватый. А если в клетку запирать, бьются, визжат. Был у них хозяин, так назад вернул.
— А отсюда не улетают?
— Да куда же им улетать от еды и гнезда? Потомством обзавестись пытаются, бедолаги. Я им бусы подкидываю, всё радость... — Он смущённо кашлянул. — К зиме в дом возьму, там зал имеется просторный. Прежний хозяин балы устраивал, места хватит.
Алина с уважением взглянула на управителя. Не каждый заводчик будет так заботиться о своих питомцах, к тому же, не приносящих никакой прибыли. А вот говорливые ящерки определённо вызывали подозрение...
— Нет, — решительно замотал головой Стас, когда они отошли подальше от Додонова. — Неразумные тварюшки. Голосовые связки им усовершенствовали, чтобы продать подороже, как говорящих попугаев продают. А мозгов в головёнках — кот наплакал. Только о жратве и мечтают. Ну, и чтоб это самое...
— Спариться, — подсказала Инна.
Все демоны чуют запах грехов. Но инкубы и суккубы, к тому же, улавливают мечты. Именно на эту особенность своих помощников и рассчитывала Алина в поисках разумного тунеядца.
— Не узнавали, здесь работали демоны?
— Да вроде нет.
— Тогда где ящерки услышали дразнилку? И почему так вовремя её прочирикали?
— Совпадение?
— Всё возможно. — Алина свернула к ближайшей вольере. Частая решётка из стальных прутьев пяти аршин высотой с острыми пиками поверху впечатляла. Такое и меньшего размера сделать — в копеечку влетит. А уж целую вольеру, в которой даже стае волков раздолье, тем более.
— Ладно, приступим. — Она сняла пиджак и закатала рукава рубашки. — Кто у нас здесь?
— Felis-lupus, — прочитал латинскую надпись на табличке Стас. — Котоволки.
Из пышных кустов смородины с той стороны решётки высунулась лохматая морда с настороженными ушами. Глаза у зверя были кошачьи, а строение черепа смешанное. Длинноватые для кота, но коротковатые для волка челюсти не смыкались из-за неправильного прикуса. Должно быть, зверь немало мучился из-за пересыхающего языка и гортани.
Котоволк выбрался из кустов целиком и стало видно, что сухость во рту — не главная его беда. Слишком длинные, не втягивающиеся когти, приседающая походка, выдающая проблемы с суставами, а главное — воспалённые шрамы на боках, из-за которых пегая шерсть торчала неопрятными клоками. Ростом помесок был с крупную дворнягу.
— Охотничий хлыст с проволокой, — со знанием дела прокомментировал Стас, тоже заметивший шрамы. — А норов у них, видать, боевой.
Из глубины вольеры появились ещё трое зверей. У всех наблюдались похожие раны и отклонения. Перекошенные морды смотрелись жутко, особенно из-за пристальных взглядов, полных страха и ненависти. На демонов котоволки не обращали внимания, смотрели только на Алину.
— Пропустите меня. — Инна расчехлила арбалет. — Сейчас я их отправлю баиньки.
— Их пятеро, если верить табличке, — Алина внимательно вглядывалась в заросшую вольеру. — Где ещё один?
— Берегись! — Стас с силой оттолкнул её с дорожки.
Не удержавшись на ногах, Алина упала, чувствительно приложившись плечом о решётку. А на то место, где она только что стояла, рухнул толстый сук, задев Стаса по спине.
— Зараза! — Демон повёл плечами. — Опиливать надо старые деревья! А если бы на светлейшего прилетело?
Алина подняла голову. Раскидистый вяз, с которого отломился сук, рос здесь лет двести, как минимум. Весь обомшел.
— Гниль, — сказала Инна. Она присела, изучая место слома. — Странно не то, что он упал, а то, что вообще держался.
— Я висел-висел-висел, ветер дунул, я слетел, — нервно усмехнулась Алина. — Снова совпадение?
Котоволки не двинулись с места, но смотрели теперь не на неё, а на Стаса. Потом развернулись и уковыляли прочь.
— Они? — Стас с сомнением почесал за левым рогом. — Да ну... Ты их пасти видела? С такими не поразговариваешь. А речь — первый признак разумности!
— Первый, но не единственный. Ты их мечты уловил?
— Слишком далеко стояли.
— Я тоже не думаю, что это они, — вмешалась Инна. — Хищники, даже разумные, просто сожрали бы сторожей. Спаивать-то зачем? И как бы им это удалось? Но тебе решать, — она подкинула на ладони обойму со стрелками, смазанными сонным зельем. — Отлавливаем?
— Давай. — Алина отодвинула засов на двери вольеры. Железо протяжно скрипнуло.
Алина ощупала кованый засов. Новый, как и решётка, но весь поцарапанный. А вот это уже интересно, учитывая, что изнутри котоволки никак не способны дотянуться до запора — в частую решётку их лапы не пролезут. Стало быть, открывал и запирал кто-то другой, но тоже когтистый.
Инна тем временем вихрем металась по вольере. Стас замер у двери, развернувшись боком, чтобы отслеживать и то, что происходит внутри, и то, что снаружи.
— Готово! — Инна отсалютовала арбалетом. — Но их четверо. Я все закоулки проверила. Нет пятого. И смертью не пахнет. Если и сдох, то не здесь.
— Всё интереснее и интереснее, — пробормотала Алина. — Караульте вход. И наверх посматривайте.
Она быстро осмотрела крепко спящих котоволков. С прикусом и суставами ничего не поделаешь, а вот шрамы подлечить можно. Заживляющая мазь, для породистых грифонов разработанная, прекрасно справлялась с ранами любых тварей. Дорогая, конечно, но аванс все расходы с лихвой покрывает.
Когда Алина закончила, банка, в три золотых червонца ценой, почти опустела. Котоволки продолжали мирно спать.
— Стас, иди сюда! — позвала Алина. — Что скажешь?
Инкуб присел возле растянувшихся на траве тварей. Задумчиво склонил голову.
— Не разберу. Зайцев им погонять охота... Только откуда они про зайцев знают?
— Память предков, — предположила Инна. Желания она улавливала не хуже, чем Стас, но к спящим предпочитала не приближаться, чтобы не влиять на сны. — Или им живой корм давали.
— Все хищники видят сны про охоту, это ни о чём не говорит. — Алина застегнула сумку. — На обратном пути проверим, когда проснутся.
Надпись на следующей вольере она прочитала трижды, усомнившись, что правильно помнит древние языки.
— Наги? Но это невозможно!
— Почему? — спросил Стас.
— Потому что на людях такие эксперименты проводить запрещено. А когда пытались скрестить обезьян и крупных змей, ничего не вышло. Догадаетесь, по какой причине?
— Змеи — природные враги обезьян, — Инна прижалась к решётке, разглядывая кого-то в ветвях оплетённой девичьим виноградом яблони. — Страх самих себя?
— Именно! Обезьяны, из которых пытались сделать подобие сказочных нагов, сходили с ума от страха или наносили себе смертельные увечья.
— А эти трое оказались достаточно сообразительными, чтобы выжить, — Стас показал на гримасничающие морды в листве. — Но что-то с ними всё равно не так.
— Сейчас разберёмся, — Алина открыла вольеру.
В неё тут же полетели незрелые яблоки и комья сухой земли. Один угодил точно в лоб, запорошив глаза.
— Ах так?! — Инна вскинула арбалет.
Свистнула стрела, и одна из обезьян свалилась с яблони. Нижняя часть тела твари, действительно, была змеиная, с блестящей чешуёй.
Инна перезарядила арбалет.
— Подожди! — Алина схватила её за руку.
Две другие обезьяны, оглушительно вереща, слезали с дерева. Передвигались они с помощью рук. Змеиные хвосты беспомощно болтались, путаясь в стеблях лиан.
— Выжить-то выжили, — мрачно сказал Стас. — А толку?
Они молча смотрели, как увечные «наги» схватили свою товарку за руки и с натугой поволокли к беседке, которая, судя по всему, служила им жилищем. Алина заперла вольеру. С параличом она всё равно не справится, по крайней мере, не в полевых условиях. А засов и здесь поцарапанный, хотя когтей у обезьян нет.
— Чтоб мы сдохли, — буркнул Стас.
— Что?
— Они мечтают, чтобы мы сдохли, все трое.
— Неудивительно. Ладно, пошли дальше.
— Интересно, Дормидоныч и этих на зиму в свой дом возьмёт?
— С него станется, — хмыкнула Инна. — О, смотрите, какой!
Из соседней вольеры за ними следил единорог. Лохматый пони с кривым рогом во лбу сердито топнул копытом и взмахнул куцыми крыльями. На его передних ногах Алина заметила следы неудачно сросшихся переломов. Кожа вокруг крыльев, облысевшая и воспалённая, сочилась гноем из нарывов.
— Брак, — вздохнула Алина. — Единорогов-пони давно и успешно разводят. А тут, видать, решили крылатую особь создать. Идиоты! Это же не грифон, совсем другая анатомия.
Пони заржал и снова топнул копытом.
— Летать ему охота, — сказала Инна. — Но это могли внушить. Стимул, вроде морковки под носом.
— Подержите его, я нарывы обработаю.
Усмирять пони пришлось серебряной уздечкой для кельпи.
— Кстати, а где упряжка Додонова? — спохватилась Алина.
— Вон там, — уверенно показал Стас направо. — Пасутся у пруда за ивами.
— Они неразумные, — сказала Инна. Она аккуратно расчёсывала деревянным гребнем спутанную гриву пони. — Яблоки любят и рыбу. Мы их угощали вчера.
— Так вот кто съел мой ужин!
— Да там и было-то три плотвички на леднике!
Пони тихонько фыркнул. То ли рассмеялся, то ли просто от радости, что утих мучительный зуд. Алина закрепила примочки простеньким заклинанием. Часа через три сами отпадут. Надо бы и завтра повторить, и послезавтра... Додонов, наверняка, согласится.
Когда они уходили, пони проводил их, тяжело топая вдоль решётки. Неуверенно заржал вслед.
— Он... — Инна замялась. — А давайте его выкупим? Деньги ведь есть, верно? А крылья можно ампутировать.
— Мечты ты ему тоже ампутируешь? — Стас снял картуз, зачем-то помял и сунул в карман комбинезона.
— Разумный? — уточнила Алина.
— Ну, как… Вроде ваших малолеток. Сам себе сказки рассказывает. Про Сивку-бурку, которая по поднебесью летает, про Пегаса греческого...
— Второй признак разума, — Алина взглянула на Стаса. — Я бы даже сказала, что первый.
— Но споить сторожей он бы не сумел, — быстро сказала Инна. — Так что продолжаем искать.
Загон с кельпи они обошли по кругу, почти обежали, отмахиваясь от комаров, не в меру расплодившихся на заиленных берегах пруда. «А тварей комары не беспокоят, — отметила про себя Алина. — И кельпи пасутся спокойно, даже хвостами не отмахиваются. Заклятья?»
В который раз она пожалела о ведьмовском даре, который обошёл её стороной. Покойная бабка, земля ей пухом, передала дар не дочери, а воспитаннице-подобрышу. В результате разобиженная на весь свет мать Алины продала родовую усадьбу и уехала прожигать деньги в Париж. Алине из бабкиного наследства перепали сущие крохи, пришлось поступать не в столичную медицинскую академию, как мечталось, а в губернское ветеринарное училище.
«Что это меня на воспоминания потянуло?»
— Заклинания здесь установлены? — спросила она.
— Что-то есть, — Инна принюхалась, раздувая ноздри. — Только непонятно, что. Большой мастер ставил.
— Такое для себя ставят, — резонно заметил Стас. — Для заказчиков напоказ работают.
Они нервно огляделись и дальше пошли тесной группой. Стас впереди, Алина за ним, а Инна позади, спиной вперёд, держа наготове арбалет. За прудом обнаружилась вольера, почти такая же просторная, как у котоволков. Трава внутри была скошена и собрана в невысокие стога.
— Это что такое?! — у Инны приоткрылся от удивления рот.
Каждый стог был увенчан круглой головой, напоминающей полурастаявшего снежного колобка с арбуз размером. Головы меланхолично пережёвывали сено.
— Сенокосцы... — у Алины запершило в горле. Ветер швырнул им в лица травяную труху. — Только почему скошено неправильно?
— А как надо? — спросил Стас.
— Кругами. Они именно так косят. А здесь люди работали.
Сенокосцев Алине довелось видеть только однажды — в деревне, куда её курс отправили «для расширения кругозора». Ибо лечить сенокосцев никому бы не пришло в голову. Их использовали прижимистые хуторяне, не желающие тратиться на наёмных работников. Жили сенокосцы, в лучшем случае, лет пять. И то, если впадали зимой в спячку в специально обустроенных погребах, и потом вволю отъедались весенней травой. Но чаше всего их просто запирали в дощатых сараях, отчего косы ржавели и отравляли ту жидкость, которая заменяла членистоногим кровь. Алина никак не могла вспомнить название...
— Они безногие, — сказал Стас.
Алина молча кивнула, наблюдая, как одна из голов скатилась со стога под порывом ветра. Шесть круглых глаз замигали, бахрома отростков, похожих на детские пальчики, суматошно зашевелилась. Этой бахромой сенокосцы заталкивали траву в щелеподобный рот. Но этот подтягивался на отростках, забираясь обратно на стог. Не удержавшись, скатился обратно.
Инна и Стас одновременно поморщились и потёрли уши.
— Ультразвук, — пояснила Инна.
Все сенокосцы, Алина насчитала десяток, скатились на землю. Перебирая бахромой, подобрались к первому. Двигались они гораздо ловчее, чем он. Ни следа членистых ног Алина не заметила. Стало быть, вылупились такими. Алину замутило, когда она представила, как могли развлекаться с этими уродцами любители пинать слабых. А такие имелись, иначе бы неудачную кладку просто уничтожили, не дав им вырасти.
— Ни хрена себе!.. — выдохнул Стас.
Колобки взбирались друг на друга, поднимая своего неуклюжего сородича на стог. Утвердив его во вмятине на верхушке, раскатились обратно.
— Ультразвук, значит, — задумчиво повторила Алина. — А можно ультразвуком... ну, не знаю, внушить что-нибудь?
— Отпугнуть можно или разозлить, — Стас потёр висок. — И то не всех.
— А мыслят они непонятно как, — добавила Инна. — Вроде пауков. Их мы тоже не понимаем.
Алина проверила засов на двери вольеры. Никаких следов когтей. Ну, правильно, сенокосцы слишком странные даже для этого паноптикума.
— Ладно, пошли дальше.
— А, может, передохнём? — предложила Инна. — Перекусим.
— Давайте сначала вот этих осмотрим.
Алина остановилась возле вольеры поменьше. Внутри, неподалёку от входа, лежали две мантикоры. На первый взгляд, вполне упитанные и благополучные. И только когда они поднялись, уставившись на посетителей яркими, изжелта-зелёными глазами, Алина сообразила, за что отбраковали этих великолепных тварей. Хвосты у обоих были варварски обрублены.
— Это за что их? — Стас скривился. Его собственный хвост ворохнулся в штанах.
— Бывает, — Алина вспомнила практику в питомнике. — Это боевые твари. Их отбирают по свирепости и невосприимчивости к яду. Но случается, что рождаются мантикоры с неконтролируемым выбросом яда. В таком случае приходится ампутировать им хвосты.
Жало на хвосте мантикоры напоминало скорпионье. И если тварь не контролировала ядовитые железы, то рисковала искалечить, а то и смертельно отравить саму себя. Случалось и другое, о чём Алина умолчала. На запрещённых законом, но вовсю процветавших в московских катакомбах боях без правил, мантикор и других боевых тварей вовсю использовали. И скупали как раз бракованных или списанных из армии. Хвосты им обрубали, чтобы бой не закончился слишком быстро. Яд мантикоры вызывает паралич в считанные секунды, и ничего зрелищного в этом нет.
На шеях двух мантикор виднелись залысины от ошейников. Где их раздобыл светлейший князь?
— Да, — шепнул Стас.
— Да... — эхом откликнулась Инна.
А в следующий миг мантикоры метнулись к двери вольеры. Инна выстрелила в ближайшую. Пятнистая кошка кувыркнулась с жалобным мявом. Вторая толкнула лапами дверь, оказавшуюся незапертой. Инна, успевшая перезарядить арбалет, выстрелила снова.
Стас зашипел, подхватил Алину и закинул на ближайшую яблоню. Сообразил, должно быть, что снотворное не подействует на ядоустойчивых тварей. Мантикоры вырвались из вольеры. Двигались они чуть замедленно, яркие глаза приугасли, но окажись Алина на их пути, порвали бы на раз-два.
Инна врезала кинувшейся на неё твари арбалетом промежду глаз. Стас подпрыгнул и, крутанувшись в воздухе, оседлал вторую мантикору. Обхватил шею, нажал, и тварь рухнула без чувств. Уже в который раз Алина задумалась, чем приходилось заниматься её помощникам в прошлом?
Инна присела на корточки возле оглушённой мантикоры, почесала за лохматым ухом.
— Долг отдаёте, стало быть? — непонятно сказала она. — Ну-ну...
Стас помог Алине слезть с яблони.
— Всё сходится, — сказал он. — И следы на засовах, и пьянство сторожей. Ядом ведь не только убить можно, ежели умеючи. Отравление и глюки вызывает, и выглядят отравленные, как пьяные. А потом бери их тёпленькими, внушай, что захочешь.
Алина присмотрелась к мантикорам. Хвосты у них были не отрублены, а отгрызены. И похоже, совсем недавно. Регенерация у боевых тварей повышенная, но всё же не моментальная.
— Да, — сказала она. — Всё сходится...
Отстранила Инну, ощупала огрызки хвостов. Потом приоткрыла пасти мантикор, осмотрела зубы.
— Только ни черта не сходится, уж простите за выражение! Это не они себе хвосты отгрызли. Прикус другой. Похоже на....
В голове Алины взорвался фейерверк и всё потемнело.
***
— Ты её не тронешь!
— И кто же мне помешает, интересно?
Сознание возвращалось медленно, а при звуках этого мурлыкающего голоса Алине захотелось обратно во тьму.
— Не подходи, последний раз предупреждаю!
— Инкуб и суккуб против герцога пятого круга? Это даже не смешно, малыш.
— Ой, простите ваше сковородие, не признали! Да и как признаешь — в таком-то обличье?
— В Преисподней бы все животы надорвали!
— Заткнись, пока язык не оторвал!
Алина подняла голову. Она сидела, прислонённая спиной к решётке, а перед ней, вскинув заряженный арбалет, стояла Инна. Рядом, сжимая в руке скальпель, изготовился к прыжку Стас. Скрученные волосы у обоих распустились и потрескивали. Шагах в пяти перед ними вздыбился котоволк. На приподнятой лапе блестели кинжальные когти, вполне способные поцарапать кованое железо.
«Как он говорит? — отрешённо подумала Алина. — С таким-то прикусом...»
И тут до неё дошло.
«Герцог пятого круга Преисподней?! Не может быть, даже легендарные кудесники только до четвёртого доходили! А нынешние маги вообще дальше второго не суются. И правильно... Как же к нему обращаться-то?»
— Ваше высочество... — Алина поперхнулась и закашлялась. — Прошу прощения. Не изволите ли успокоиться, ваше высочество? Стас, Инна, и вы тоже. Давайте поговорим, обсудим. Как разумные существа...
Она запнулась, сообразив, что говорит тем самым тоном, которым успокаивала взбесившихся от боли тварей — что разумных, что неразумных. Ибо разум всегда отступает перед болью.
— Как причудливо сказывается кровь, — промурлыкал котоволк. Голос слышался не из пасти, а как бы со стороны. Так разговаривает чревовещатель. — Как поживет очаровательная Ариадна Родионовна?
— Бабушка? Увы, она умерла.
— Вот как? — с недоверием переспросил он. — Интересно, зачем ей это понадобилось... Неужели уступила дорогу молодым? М-да, у неё всегда были странные идеи.
Алина сглотнула. Бабушка считалась сильнейшей ведьмой губернии и двести лет оставалась бессменной главой ковена. Но чтобы она водила знакомство с герцогом Преисподней, нарушая установленные магическим сообществом законы?! Это не укладывалось в голове.
Котоволк сел, обернув лапы длинным хвостом. Инна опустила арбалет, Стас спрятал скальпель за спину.
— Да, — задумчиво кивнул котоволк, — кровь...
Две мантикоры, поскуливая, подползли к нему.
— Никаких претензий, — он отмахнулся хвостом. — Долг засчитан. Не ваша вина, что ведьма оказалась умнее.
— Я не ведьма, — возразила Алина. — Просто ветеринар.
— Скромность — это хорошо. Главное, не перебарщивай. Ну, говори. Что ты предлагаешь обсудить?
— Эту... ситуацию, — Алина повела рукой. — Заповедник. Как я понимаю, вам чем-то не угодили наёмные работники?
— Точнее было бы назвать их ворами и последователями одного французского маркиза, о котором они едва ли слышали. Жаль, что мне не позволили отправить их всех в Преисподнюю — свиделись бы.
— Кто не позволил? — спросила Алина. — Князь?
— Неужели ты думаешь, что меня способен вызвать кто-то один? — герцог переливчато рассмеялся. — О нет, для этого нужно много боли. Очень много. И когда вся эта боль собирается в одном месте... Вот тогда я слышу. А если к боли добавить горячее, прямо-таки обжигающее желание... Я не смог устоять. Главным образом, из любопытства. Столь различные разумы и одно желание — обрести свой дом.
— Они все разумные?
— Разумеется. Твои ручные демоны должны были это понять. Такой мощный фон мечтаний невозможно не заметить.
Инна и Стас потупились, избегая взгляда Алины.
— Когда? — спросила она. — Когда вы поняли? И почему мне не сказали?
— Ну... — Стас переступил с ноги на ногу. — А куда бы их дели-то? Котоволков этих... На фермы, пастухам в помощники? Так их даже молодняк волчий задерёт. А нагов? А ящериц и колобков этих со щупальцами?
— Понятно, пожалели тварюшек. А меня вы, стало быть, за живодёра держите.
— Нет, что ты! — Инна заморгала. — Просто...
— Просто ты всегда выполняешь работу, за которую берёшься, — пробормотал Стас. — А деньги-то нужны. И мы всё одно почуяли, что кто-то здесь готов на себя вину взять. Просто надо было отыскать, кто… Мы же не знали, что они всерьёз кинутся…
Алина посмотрела на мантикор, которые замерли по сторонам от котоволка, как почётный караул.
— А в чём, собственно, заключается сделка, ваше высочество? На какой срок вас призвали?
— Пока они не признают, что оказались в полной безопасности.
— В таком случае, я могу предложить выход, который всех устроит. — Алина ухватилась за решётку и поднялась. Ноги подгибались, но худо-бедно держали. — Я докладываю Додонову, что разумными оказались мантикоры. Как они сюда попали, кстати?
— Он их и привёз. Выкупил у одного любителя медвежьей травли.
— Прекрасно! Оформим мантикор сторожами. И не придётся людей нанимать.
— Кроме сторожей, здесь требуются и другие работники.
— Всё решаемо. Многие из тех, кого я сегодня видела, способны трудиться, если обеспечить их специальными инструментами. Главное, чтобы никто об этом не узнал за пределами заповедника. Управителя мы будем посвящать постепенно.
— Мы? — переспросила Инна.
— Конечно. Главным образом работать придётся вам. Это наказание за то, что пытались меня обмануть. Не сомневаюсь, что Додонов согласится принять демонов в постоянный штат сотрудников. И ветеринара заодно.
— Неплохой план, — медленно произнёс герцог. — Особенно мне нравится та часть, что касается наказания. Но ты не уточнила один момент. А моим нанимателям важна стабильность.
— Ах, да! — спохватилась Алина. — Я, конечно, не ведьма, но все женщины в моём роду отличаются редкостным долголетием. Так что на сто лет моей поддержки можно рассчитывать.
Демон помолчал, к чему-то прислушиваясь.
— Принято, — наконец сказал он. — Трое воздержались, но остальные согласны. Даже те, кто вас ещё не видел. Под моё ручательство, разумеется. Так что не подведи меня, не-ведьма. А то вернусь!
Он колыхнулся, как мираж. Мантикоры отскочили в стороны. На месте котоволка возник размытый силуэт крылатого демона в огненной короне. Рубиновый глаз подмигнул Алине, пахнуло жаром, и герцог исчез.
***
— Госпожа Зеленцова! Алина Елисеевна! — Аристарх Дормидонович с чувством пожал Алине руку и тут же поцеловал. — Спасительница! А ведь я знал, чувствовал, что вы — именно тот человек, кто мне нужен! И лошадки-то меня куда надо привезли, умницы!
— А вы разве не по объявлению меня нашли?
— Нет-нет, даже не видел.
— Оно и к лучшему. — Алина взяла предложенную Додоновым чашку с ароматным чаем, аккуратно отодвинув в сторону только что подписанный договор.
Инны и Стаса в гостиной не было, они усвистали в город, срывать со стен ставшие ненужными объявления.
— Только… — Додонов лукаво прищурился, — ведь не одни мантикоры у нас разумные, верно? Вы уж признайтесь. Князю я не расскажу, ему такое знать ненадобно.
— Не одни, — Алина с наслаждением отпила зелёный чай, смешанный с кусочками высушенных фруктов. Прикинула, кого можно назвать в первую очередь. — Пони тоже.
— Так и знал! — Додонов хлопнул себя по колену. — Славный малыш. Я его в пристрой определю, там и светло, и тепло.
— Хорошо бы научить его читать, — добавила Алина. — Купить азбуку на кубиках, сказки…
— Всё купим! Ах, Алина Елисеевна, если бы не мои годы, сей бы момент предложение вам сделал руки и сердца!
Алина, к собственному удивлению, покраснела. Ведь не девочка давно, и привыкла, что мужчины на неё внимания не обращают, с её-то мужской стрижкой и манерой одеваться. И комплимент Додонов просто от душевной щедрости отвесил, но всё же…
— Поеду собирать вещи, — она встала. — А то мои помощники, боюсь, на радостях разобьют что-нибудь.
«Особенно бабушкин сервиз на десять персон, с золотыми лотосами, который Инна невзлюбила по непостижимой причине. Теперь хоть будет, куда его поставить».
Жить им предстояло во флигеле, но в гораздо лучшем, чем их городской, съемный. Додонов готов был отдать Алине половину барского дома, но она отказалась. Отдельно будет удобнее.
Выйдя на крыльцо, Алина вздохнула полной грудью. Работы впереди — непочатый край. Она ведь даже не со всеми обитателями заповедника познакомилась, а скоро новые прибудут. Но зато это работа, за которую не стыдно перед собой.
Кельпи ждали её, запряжённые в коляску. И кто же это постарался?
— Прошу прощения, — из-под поднятой кожаной крыши коляски выглянул незнакомый Алине демон, одетый в такой же рабочий комбинезон, как у Инны и Стаса, только новый. — Взял на себя смелость немного похозяйничать.
Голос показался знакомым. Хотя Алина определённо никогда не видела прежде эти резкие черты лица и заплетённые в косы чёрные волосы, в которых промелькивали алые пряди. Демон подмигнул рубиновым глазом.
— Ваше высочество?!
— Да брось! — Он махнул рукой с чересчур длинными пальцами. Алина профессиональным взглядом зацепилась за воспалённые отметины на фалангах, словно демон содрал с себя кольца, вросшие в мясо.
— Это я там был высочество, а здесь просто Алекс. Как уже говорил, я чрезвычайно любопытен. И решил лично проследить, как будет жить-поживать вся эта… причудливая компания. Не прогонишь? Договор подпишем, разумеется.
«Ещё один бракованный, — мелькнула шальная мысль во внезапно опустевшей голове Алины. — Но кто бы посмел отбраковать герцога пятого уровня Преисподней? Разве что он сам… А так ли уж хорошо демонам в Преисподней? Вон, Инна со Стасом с радостью оттуда сбежали и о возвращении даже не помышляют».
— Не прогоню, — Алина каким-то чудом умудрилась дойти до коляски, ни разу не споткнувшись. — Я… рада.
Коляска покатила к воротам усадьбы. Алина покачивалась на мягком сидении и улыбалась. Жизнь только что стала ещё сложнее, но бывший герцог весело насвистывал что-то из Вагнера, и парадоксальным образом это казалось правильным — то, что он здесь.
Главное, чтобы больше никто из Преисподней в заповедник не попросился. Трёх демонов на ближайшие полсотни лет вполне хватит. А там видно будет...
Автор: Ольга Кузьмина
#авторскиерассказы