Кофе давно остыл, а Ева всё смотрела на экран монитора, словно заворожённая. За последние недели она сильно изменилась: осунулась, под глазами залегли тёмные круги, а в движениях появилась нервная дерганность. Она почти не спала, жила на кофе и бутербродах, игнорируя все попытки коллег уговорить её взять перерыв.

Её напарник Володя уже несколько раз пытался завести разговор, но Ева лишь отмахивалась:

— Она не могла уехать из города. Всё перекрыто, её портрет висит везде, где только можно. И потом… она не закончила. Валентина не закончит своё дело, пока не достигнет цели. Я это чувствую.

— И сколько ты собираешься ждать? Месяц? Год? — Володя нервно поправил галстук.

— Она сама появится.

— Да она может быть где угодно! Кордоны установили не сразу, к тому же эта девчонка отлично ориентируется в диких местах. Мы её там никогда не найдём.

— Говорю же тебе, она сама явится, — Ева наконец оторвала взгляд от монитора. — У неё психическое расстройство, маниакальные наклонности. Понимаешь? Она стояла на учёте у психиатра до двенадцати лет, но об этом никто не знал. У неё особый почерк, своя логика.

— Вот так… — Володя задумчиво потёр подбородок. — Ну хорошо, допустим, ты права. И что тогда? Как ты собираешься её поймать?

— Я буду ждать. И когда она появится, я должна быть готова. Каждая её жертва — часть большого плана. Я должна понять, что она задумала.

Ева снова уставилась в монитор, где мелькали фотографии с мест преступлений. Володя вздохнул и вышел из кабинета, оставив её наедине с её одержимостью. Он знал, что спорить бесполезно — когда Ева берётся за дело, её уже не остановить.

Но что-то подсказывало ему, что эта охота может затянуться надолго. И что самое страшное — они могут не успеть.

Ева не спала нормально уже несколько суток. Её сознание работало в режиме постоянного сканирования, анализируя каждую деталь, каждый факт, связанный с делом. Она знала, что Валентина не просто убийца — она художник, создающий свои мрачные полотна из человеческих страданий.

Внезапно её внимание привлёк звук открывающейся двери. В кабинет вошёл начальник отдела, его лицо было серьёзным.

— Ева, у нас новое дело. Ещё одно тело.

Её сердце пропустило удар. Она знала, что это не совпадение.

— Где? — голос прозвучал хрипло.

— В лесу. Это она.

Ева резко встала, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Она знала этот почерк. Валентина оставила свою метку — странный символ, вырезанный на коже жертвы.

На месте преступления царила гнетущая атмосфера. Лес будто затаил дыхание, наблюдая за работой следователей. Ева медленно шла между деревьев, вдыхая влажный воздух, пропитанный запахом хвои и смерти.

— Смотри, — прошептал один из криминалистов, указывая на что-то в земле.

Ева наклонилась и увидела цепочку следов. Они вели вглубь леса.

— Она была здесь, — пробормотала Ева. — Она привела жертву.

Ева почувствовала, как по спине пробежал холодок. Валентина играла с ней, и правила этой игры были известны только ей.

— Мы должны найти её, — прошептала Ева, сжимая телефон в руке. — Она не остановится, пока не достигнет своей цели.

Но что это за цель? И сколько ещё жертв будет на пути к её достижению?

Ева знала одно — время работает против них.

Она подняла глаза на лес, который словно насмехался над ней своими молчаливыми деревьями. Валентина где-то там, среди теней, ждёт своего часа. И Ева должна быть готова, когда этот час наступит.

Потому что в этой игре на выживание только один победитель. И Ева намерена им стать.

Ева лежала в постели, впервые за неделю позволяя себе расслабиться. Её глаза закрылись, но сон не шёл. Перед внутренним взором снова и снова возникал образ той несчастной женщины из леса. Молодая, без документов, без следов в базах данных. Ещё одна жертва в череде необъяснимых преступлений.

Телефон тихо завибрировал на прикроватной тумбочке. Ева нехотя потянулась за ним, уже зная, что сообщение принесёт новые тревожные вести.

«Отметины на Анне и новой жертве одинаковые. Экспертиза ещё не закончена, но, как и в случае с Анной — это вид клейма, которое потом уродовали».

Ева прочитала сообщение и замерла. Наконец-то появилась хоть какая-то зацепка. Она закрыла глаза, пытаясь осмыслить новую информацию. Постепенно усталость взяла своё, и она погрузилась в тяжёлое забытье.

Но сон не принёс ей покоя. Под утро её разбудил пронзительный крик. Это был голос Анны, первой жертвы.

…Потолок над ней словно ожил, капли холодной воды падали на лицо. Ева почувствовала, как её ноги погружаются в ледяную воду. Она не могла пошевелиться, словно парализованная страхом.

Перед ней стояла Анна. Её спутанные волосы падали на лицо, одежда была той же, в которой её нашли.

— Я покажу правду… — прошептала Анна, протягивая к ней руку.

Холодная, липкая рука коснулась её лба, и Еву затянуло в водоворот чужих воспоминаний.

Она увидела Анну, плачущую и умоляющую подругу остановиться. Аня не понимала, за что с ней так поступают. Несколько жестоких ударов сломили её сопротивление, и она перестала бороться. Кашель разрывал её лёгкие, а мучительница продолжала своё дело.

— Вот так и помрёшь тут, как собака. Никто не ищет тебя, никому ты не нужна, — смеялась Валя, наслаждаясь страхом своей жертвы.

— За что? Я не верю. Мы ведь были подругами! — кричала Анна.

— Э нет, подругами мы не были. Да, ходили вместе в школу, в технарь, иногда гуляли. Но ты мне не подруга. У меня нет друзей. Папа говорил, что друзей не бывает, человек сам по себе одиночка. И он прав. Ты просто была мне удобна и выгодна. У вас дома всегда еда горячая, да и шмотками можно разжиться. Мамашка твоя жалела меня и денег подкидывала. Так что выгодно.

— Мы тебе верили, — Аня старалась не показывать своего отчаяния. — Твой отец неправ. Дружба существует.

— Не смей говорить о моём отце! — рявкнула Валя. — Он говорил правду. Я была твоей тенью, просто Валька из барака. Мой отец лучший, он чистил прогнившее общество от таких, как ты. Добренькие, у которых всегда всё прекрасно, а в деле — гнилые твари.

Рука Ани горела от боли. Рана, нанесённая горелкой и странным прутом, начала гноиться. Валя, словно наслаждаясь страданиями подруги, взяла нож и начала кромсать рану.

Аня вдруг осознала — Валя не выпустит её отсюда живой. Никто не узнает правду.

Дальнейшие события проносились перед глазами Евы, словно кадры испорченной киноплёнки. Аня лежала неподвижно на земляном полу, а Валя вдруг с силой ударилась в стену и тоже упала.

Ева проснулась в холодном поту. Её сердце бешено колотилось, а в ушах всё ещё звучал безумный смех Валентины.

Она заставила себя встать, умыться холодной водой. В зеркале отразилось измождённое лицо с тёмными кругами под глазами. Ева понимала — она больше не просто следователь. Она стала частью этого кошмара, частью этого проклятого дела.

Дрожащими руками она набрала номер Володи.

— Ты должен это услышать, — сказала она, когда он ответил. — Я видела… я видела, как всё было на самом деле.

Ева рассказала ему всё — про видение, про Анну, про маниакальную речь Валентины. Про её отца, который, судя по всему, был таким же безумцем.

— Это меняет всё, — тихо произнёс Володя, когда она закончила. — Если её отец тоже был причастен…

Ева не дала ему закончить:

— Он не просто был причастен. Он создал её такой. Он воспитал монстра.

В этот момент пришло новое сообщение. «Неизвестная женщина опознана. Марина Петрова, 20 лет. Пропала три дня назад. Связь с первой жертвой — учились в одном техникуме».

Ева почувствовала, как земля уходит из-под ног. Теперь паззл начал складываться. Валентина методично охотилась на своих бывших однокурсниц. Каждая жертва была выбрана не случайно.

Но почему Анна? Почему она стала первой? И что означал тот момент, когда Валентина вдруг упала? Будто что-то прервало её…

Она посмотрела на часы. Рассвет только занимался, но для Евы это был не рассвет — это была новая глава в охоте на тень, которая становилась всё более реальной и опасной.

Утром Ева держала в руках список одногруппников Валентины. Двадцать два имени, выведенные аккуратным почерком. Двое из них уже мертвы. Холодок пробежал по спине, когда она осознала масштаб трагедии.

После долгих уговоров куратор группы наконец заговорила. Её голос дрожал, когда она рассказывала о Валентине:

— Валя всегда была странной. Жила в каком-то своём мире. Читала книги про маньяков, слушала тяжёлую музыку. Училась плохо, но Анька её тянула — помогала с уроками, докладами, курсовыми.

Ева внимательно слушала, фиксируя каждое слово.

— Она не дралась, не употребляла, не курила. Вид у неё всегда был как у недокормленной. Отца в семье не было — пропал, а мать, говорят, злоупотребляла. Валя постоянно крутилась возле Ани.

— А что-нибудь странное замечали? — спросила Ева, чувствуя, как напряжение в комнате нарастает.

Куратор замялась, словно боялась сказать лишнее:

— В начале года ходили слухи о какой-то жестокой шутке над Валентиной.

— Подробнее, пожалуйста.

— Девчонки из потока под каким-то предлогом заманили Валю на старое кладбище. Точнее, к недострою рядом с ним — заброшенному дому. Говорили, что просто хотят погулять. Валя зачем-то согласилась, хотя, думаю, понимала, что её ждёт нечто ужасное.

— Что произошло дальше? — голос Евы стал жёстче.

— Знаю только из слухов. Там что-то случилось, была драка. Валя несколько дней не появлялась на занятиях. Аня отмазывала её, говорила, что приболела. Потом она вернулась, вроде всё утихло. Но однажды я видел их ссору. А вскоре они исчезли.

— Аня была там?

— Нет, её точно не было — у неё было выступление. Она была талантливой, мечтала поступить в театральный.

Ева сидела в машине, сжимая руль до побеления костяшек. В голове крутились мысли:

«Вот он, конфликт. Аня не защитила Валю, и теперь та считает, что все причастные должны ответить. В её больном сознании созрел план мести. Валя права — она тень, скользящая во тьме, готовая нанести удар в самый неожиданный момент».

Холодный пот выступил на лбу. Ева понимала — они имеют дело не с обычной преступницей. Перед ними монстр в облике молодой девушки, порождённый обществом, который затаился и ждёт своего часа, чтобы продолжить охоту.

Ева выехала с парковки, её мысли крутились вокруг полученной информации. Она знала — нужно действовать быстро. Каждая минута промедления могла стоить чьей-то жизни.

Первым делом она направилась к заброшенному дому у кладбища. Место выглядело зловеще даже днём. Полуразрушенные стены, разбитые окна, сквозь которые пробивались тонкие лучи солнца, создавая жуткие тени на полу.

Внутри царила гнетущая тишина. Пыль покрывала всё вокруг тонким серым слоем. Ева осторожно переступала через обломки, стараясь не оставлять следов. Её взгляд скользил по стенам, выискивая что-нибудь подозрительное.

Ева методично обследовала каждый сантиметр заброшенного дома. Пыль, мусор, обломки — ничего, что могло бы пролить свет на произошедшее. Но вдруг её взгляд зацепился за что-то блестящее в тусклом свете, пробивающемся через разбитое окно.

Это была тонкая цепочка, едва заметная среди мусора. Кулон застрял между рассохшимися половицами. Ева, затаив дыхание, потянула за цепочку. На свет появился небольшой круглый медальон.

Дрожащими руками она открыла его. Внутри хранилась пожелтевшая фотография: маленькая Валя и мужчина, вероятно, её отец. На снимке они улыбались, счастливые и беззаботные. Очевидно, медальон был потерян во время той роковой драки. Но почему Валя не вернулась за ним? Что могло произойти такого, что заставило её забыть о вещи, которая, судя по всему, была ей дорога?

В отделе Еву ждал напарник. Володя выглядел напряжённым, его лицо выражало явное беспокойство.

— Что это? — спросила Ева, указывая на белый конверт, который он держал в руках.

— Письмо для тебя, — ответил Володя, протягивая конверт. — Оставили у дежурного на проходной. Отпечатки проверили — ничего. Абсолютная стерильность.

— Дежурный что-то заметил? Это была она?

— Нет, какой-то парень. Его сейчас ищут, но…

— Но даже если найдут, толку не будет, — закончила за него Ева. — В наше время за три копейки мать родную продадут.

С предельной осторожностью она вскрыла конверт. Внутри лежало письмо от Вали — исповедь, приоткрывающая завесу тайны над произошедшим. Ева несколько раз перечитала строки, написанные неровным, дрожащим почерком.

Не говоря ни слова, Ева заперлась в кабинете. Её мысли крутились вокруг находки и письма. Что же на самом деле произошло с Валентиной? Какая тайна скрывается за этими строчками?

Фотография с отцом, потерянный медальон, письмо — всё это складывалось в мрачную мозаику, где каждый элемент был пропитан болью и отчаянием. Ева понимала: они имеют дело не просто с серийным убийцей, а с человеком, чья психика была искалечена ещё в детстве.

Но главный вопрос оставался без ответа: кто следующий в списке мести Валентины? И успеет ли Ева предотвратить новую трагедию?

Часы тикали, отсчитывая драгоценные минуты. Где-то там, в городе, бродила тень — Валентина, ведомая своей извращённой логикой и жаждой возмездия. И Ева знала: время работает против неё.

Письмо Валентины

Ева!

Если вы читаете это письмо, значит, наша встреча неизбежна. Вы, наверное, думаете, что я монстр. Возможно, так оно и есть. Но позвольте мне рассказать свою историю.

Я — порождение своего отца. Да, он был не в себе, временами агрессивен, но он был моим отцом. И я не перестану его любить и уважать. Да, я виновата в его смерти. Это была случайность, но я до сих пор вижу его остекленевшие глаза.

В его дела я никогда не вмешивалась, но всё знала. В подземелье, в тех мрачных тоннелях, он творил свою извращённую справедливость. Он привёл меня туда, когда мне было всего восемь лет. С тех пор я многому научилась. Там, под землёй, я становилась другой — уверенной, дерзкой, умной и красивой. А наверху, среди обычных людей, я была никем — жалкой тенью.

Анька, конечно, ни о чём не догадывалась. Мне было удобно притворяться её подругой. Пока отец был жив, мы жили скромно, но не бедствовали. После его «пропажи» мать спилась, её уволили с работы. А мне хотелось есть каждый день.

Да, я стала настоящим хамелеоном. Иногда я смеялась про себя, когда родители Аньки кудахтали надо мной, жалели мою «несчастную судьбу». В эти моменты я думала о теле отца и о тех, кто похоронен в тоннеле. Вы ведь их так и не нашли, не так ли? Если бы нашли, эта история гремела бы на каждом канале.

Что касается остального… Какая-то часть меня всегда хотела иметь друзей, семью, быть нормальной. Но я понимаю — это невозможно. Те девушки получают по заслугам. Раз, два… три…

Анька занимает особое место в моём списке. Она, возможно, не знала о планах тех тварей, но она не помогла потом. После того, что произошло в заброшке, я пришла к ней. А её не было дома! Она, видите ли, играла на сцене! В то время как надо мной издевались…

Жалею лишь об одном — нужно было дать отпор ещё в тот вечер. Но на поверхности я слабое существо. Моя истинная сила — во тьме подземелья. Там, где я чувствую себя живой. Там, где я — настоящая.

До скорой встречи, Ева.

P.S. Надеюсь, вы готовы к нашей встрече. Потому что я — более чем.

***

Ева стояла на окраине города, вглядываясь в карту. Её пальцы слегка дрожали — не от страха, а от напряжения. Она знала, что Валентина где-то здесь, в этих заброшенных местах, где время, казалось, остановилось.

Три дня она следовала за призрачными следами. Старые записи, обрывочные свидетельства, слухи — всё вело сюда, в эту забытую богом местность. Здесь, среди полуразрушенных домов и заросших тропинок, пряталась её добыча.

Она двигалась тихо, словно тень, растворяясь в полумраке. Каждый шаг был рассчитан, каждое движение выверено. Ева знала — Валентина опасна, и любая ошибка может стать последней.

Впереди показались первые дома заброшенной деревни. Они стояли как памятники былому процветанию, теперь же — молчаливые свидетели упадка. Ева остановилась, внимательно осматривая местность.

Её взгляд зацепился за что-то необычное — едва заметный след на пыльной дороге, сломанная ветка там, где её не должно было быть. Она двинулась дальше, следуя за этими едва уловимыми знаками.

В центре деревни стоял старый дом. Он выглядел более целым, чем остальные. В одном из окон мелькнул свет — слабый, едва заметный. Ева замерла, сердце забилось чаще.

Она обошла дом кругом, изучая подходы. Окна заколочены, дверь выглядит надёжной. Единственный путь — через чёрный ход, который, судя по всему, не использовался годами.

Ева достала инструменты. Работа требовала тишины — ни одного лишнего звука. Она работала методично, словно хирург, выполняющий сложную операцию.

Когда замок поддался, Ева замерла на мгновение, прислушиваясь. Тишина. Только ветер шелестел в кронах деревьев. Она медленно открыла дверь, шагнув в темноту дома.

Внутри пахло плесенью и чем-то металлическим. Ева включила фонарик, направляя луч вперёд. Её глаза быстро привыкали к полумраку.

Первый этаж был пуст. Она поднялась по скрипучей лестнице, стараясь не издавать ни звука. На втором этаже было три комнаты. Первая — пустая. Вторая — завалена старыми вещами. Третья…

Ева замерла. В комнате кто-то был. Она почувствовала это — напряжение в воздухе, едва уловимый запах.

Медленно, бесшумно она достала пистолет. Приготовилась. И только тогда вошла в комнату.

Валентина сидела у окна, словно ждала её. Её глаза блестели в полумраке — безумным, предвкушающим блеском.

— Я знала, что ты придёшь, — прошептала она, поднимаясь. — Чувствовала твоё присутствие.

Ева поняла — игра окончена. Теперь начинается настоящая охота.

И она была готова. Готова к тому, что должно было произойти. Готова встретиться лицом к лицу с тем, что преследовало её все эти дни.

Потому что знала — отступать нельзя. Нельзя дать тьме победить.

Ева достала пистолет.

— Брось оружие, — голос её звучал твёрдо, но внутри всё дрожало.

Валентина рассмеялась — жутким, каркающим смехом.

— Думаешь, это остановит меня? Здесь, в моём царстве, я сильнее.

Внезапно Валентина бросилась вперёд с невероятной скоростью. Ева успела выстрелить, но пуля лишь оцарапала плечо. В ответ Валентина нанесла сокрушительный удар.

Они сцепились в смертельной схватке. Валентина оказалась невероятно сильной — её движения были точными, выверенными, словно она годами тренировалась именно для этого момента. Она кружилась по комнате, уворачиваясь от ударов, используя каждую тень, каждый выступ стены как укрытие.

Ева парировала удар за ударом, но Валентина была быстрее. Её нож мелькал в полумраке, словно живое существо. Ева отступала, понимая, что преимущество не на её стороне.

Резкий выпад — и нож Валентины распорол её бок. Ева вскрикнула от боли, но не отступила. Собрав все силы, она сделала ответный выпад. Её кулак встретился с челюстью Валентины, но та лишь рассмеялась.

Очередной удар — и Ева почувствовала, как что-то тёплое стекает по её боку. Комната кружилась перед глазами. Она знала — ещё немного, и она потеряет сознание.

Собрав последние силы, Ева выстрелила. Пуля попала Валентине в грудь. Та отлетела к стене, её глаза расширились от боли и удивления.

Ева оседала на пол, чувствуя, как жизнь уходит вместе с кровью. Последнее, что она услышала — хриплый вздох Валентины и звук падающего тела.

Очнулась Ева в больнице. Врачи говорили о чуде — она выжила благодаря своевременному вмешательству и невероятной силе воли. Но цена была высока: несколько операций, долгие месяцы восстановления, шрамы, которые останутся навсегда.

Но Ева знала правду. Она выжила, потому что должна была остановить зло, которое породила Валентина. И теперь, восстанавливаясь после ран, она понимала — некоторые раны никогда не заживут полностью.

В её кошмарах до сих пор звучал безумный смех Валентины. Но теперь Ева знала — она сделала то, что должна была. Цена была высока, но справедливость восторжествовала.

Дни в больнице тянулись медленно, словно густой мёд. Ева восстанавливалась после ранений, полученных в схватке с Валентиной. Шрамы на теле заживали, но душевные раны всё ещё кровоточили.

Наконец, врачи признали её состояние стабильным. Ева вышла из больницы бледная, похудевшая, но полная решимости вернуться к нормальной жизни. Больничный лист казался тяжёлым бременем, но она понимала — нужно время, чтобы прийти в себя.

В один из пасмурных дней раздался звонок в дверь. На пороге стоял Володя — его лицо выглядело усталым, но в глазах читалась тревога.

— Можно? — спросил он, переминаясь с ноги на ногу.

— Конечно, проходи, — Ева пригласила его войти, стараясь скрыть волнение.

Они сели на кухне. Володя достал термос с кофе и пару бутербродов.

— Я принёс тебе поесть. Ты слишком худая.

— Спасибо, — Ева слабо улыбнулась. — Как дела в отделе?

— Тихо. Все ждут твоего возвращения. Ты же знаешь, без тебя там как без рук.

Они помолчали. Володя знал, что Ева не любит говорить о произошедшем, но сегодня он чувствовал — нужно поговорить.

— Знаешь, — начал он осторожно, — я пересмотрел все материалы дела. Есть кое-что интересное.

Ева напряглась.

— Что именно?

— Помнишь медальон, который ты нашла в заброшенном доме? Мы провели экспертизу. Внутри была не просто фотография. На обратной стороне выгравировано какое-то послание.

— Что за послание?

— Это латынь. «In tenebris veritas» — «В темноте истина». Похоже, это был девиз отца Валентины.

Ева задумалась. Слова эхом отозвались в её памяти.

— Думаешь, это важно?

— Уверен. Всё, что связано с этой историей, важно. Мы до сих пор не знаем, кто стоял за преступлениями отца Валентины. И куда делись остальные жертвы.

— Может, пора закрыть это дело? — тихо спросила Ева. — Валентина мертва. Дело можно считать закрытым.

— Не уверен, — Володя покачал головой. — Слишком много вопросов осталось без ответов. И эти тоннели… Они до сих пор не найдены.

Ева молчала, глядя в окно. Она знала, что Володя прав. История не закончилась с гибелью Валентины. Но она также знала, что не готова снова погружаться в этот кошмар.

— Дай мне время, — наконец произнесла она. — Я должна восстановиться. Физически и морально.

— Хорошо, — Володя поднялся. — Я понимаю. Но знай — если понадобится помощь, я рядом.

Когда он ушёл, Ева долго сидела на кухне, глядя на чашку остывшего кофе. В её голове крутились слова с медальона: «В темноте истина».

Может быть, пришло время признать — некоторые истины лучше оставить в темноте. Некоторые тайны должны оставаться нераскрытыми, чтобы сохранить рассудок и душевное равновесие.

Она закрыла глаза, пытаясь прогнать образы прошлого. Но знала — они вернутся. Как только она откроет глаза. Как только наступит ночь. Как только тьма снова придёт за ней.

Потому что некоторые истории не заканчиваются даже после смерти их главных героев. Они живут дальше — в кошмарах, в воспоминаниях, в шрамах на теле и душе.

И Ева знала — она никогда не станет прежней. Но, возможно, это и к лучшему. Потому что прежняя Ева не смогла бы пережить то, что выпало на её долю. А эта — выжила. И научилась жить дальше.

Пусть даже эта жизнь будет наполнена тенями прошлого и отголосками старых ран.
#СтрашныеСказкиотНаташки
источник