«В захолустном городе Воньшек ничего не происходит», — как обычно думал Джефф Корн, потягивая остывший кофе. Если его отец и бывал прав хоть в чем-нибудь, так это в том, что мечтать о великих свершениях нужно поближе к цивилизации.

Дверь распахнулась с громким скрипом.

— Сэр, сэр! — Мори прибежал из коридора, размахивая газетой. Его глаза светились азартом.

Джефф Корн — единственный детектив города — очень редко ошибался. Обычно, не было таких сложных задач, к которым бы его не подготовили в академии Саутленда. Ничего сложнее, чем кража обручального кольца или пьяное ограбление банка в Воньшеке не происходило.

Как бы на то ни хотелось надеяться.

— Только гляньте, сэр! — продолжал лепетать Мори, хоть и приходился ему помощником, а не прислугой. — Третьего числа, тобишь сегодня, стали известны скандальные подробности! Надругательство над кабриолетом миссис Генсби, прибывшей для проведения избирательной кампании...

Кофе горчил, даже будучи остывшим. Через заляпанное окно красовался город в низине. Клетка Джеффа, могила надежд его юности. Все такой же: обычный, наполовину укрытый туманом и дымом печей.

Мори, казалось, дымился от восторга:

— ... немыслимое мародерство! Пострадали оранжереи мистера Смита. Также, были оскорблены чувства католиков во время мессы...

Джефф вздохнул и отставил кружку. В пяти квадратах его несчастного кабинета Мори мог бы шептать, а не кричать — и все равно детектив не упустил бы ни слова.

— Все в один день, хм? — Джефф приподнял брови и потер пальцем стекло. Город от того не стал уютнее.

— Нет, — с гордостью произнес Мори и облизал губы. — Еще надругались над памятником первооснователя, графа Скарбика!

Детектив поднялся со старого кресла и отряхнул крошки печенья с брюк.

— Вот теперь — все, — помощник бережно положил газету на столик. — Заметьте, все стряслось за одну ночь! Я только что был у площади, ну... заскочил за завтраком, сами понимаете. И подслушал разговор не абы кого — да самого мэра, мистера Хамфли. «Кто-то за это точно заплатит!» — кричал он и тряс кулаком от всего сердца, уверяю вас. Вот так...

— Мародерство, оскорбление чувств, — Джефф с неохотой потянулся к вешалке — за галстуком. Если мэр разгневан, то с минуты на минуту на порог явится старший инспектор Снорт и устроит скандал. — Ты же знаешь, как любят преувеличить эти бездельники.

И тут взгляд Джеффа зацепили черно-белые снимки на передовице: месса, бронзовый граф, кабриолет. Все — покрыты какой-то темной жижей, похожей на...

— Вот дерьмо, — выругался детектив.

***

Перевал Победы на самом деле представлял собой площадь. И о какой победе шла речь — подсказывал только памятник первооснователя. Когда-то он одолел местные рельефы и возвел постоялый двор. Скорее на беду, чем на радость отпрыскам.

Джефф всегда считал отлив статуи победой над здравым смыслом. Видит Бог, Воньшеку не хватало трамвайных путей, а не высокомерного гиганта из бронзы. К тому же, основали город более трех веков назад, и как-то без памятника обходились. А вот без общественного транспорта к зиме становилось совсем худо. Да и плитка совсем растрескалась. Перебегая дорогу, детектив придерживал шляпу, и чуть не споткнулся.

— Вот он. Вот он, мерзавец! — издалека завопил старший инспектор, с обманчивой приветливостью подняв руку. — Наконец-то, Джеффри, вы начнете отрабатывать ваши деньги!

Детектив вздохнул и с кряхтеньем перемахнул через ограждение. От первооснователя основательно смердело. Снорт же себе не изменил — клетчатый сюртук, носки сапог торчат в разные стороны, как на смотре, а за стеклами очков — вороватые глазки.

Джефф не спешил: сначала кивнул Олину — главному по экспертизам Воньшека. Затем шутливо приподнял козырек шляпы, подмигнув Скарбику.

Снорт весь извелся:

— Или нет?!

— Только после того, инспектор, как вы объясните мне, что именно произошло.

Снорт выпучил глаза и топнул ногой:

— А на что это еще, мать вашу, похоже?!

«На две большие кучи дерьма, Снорт. Одна на бронзовом графе и вокруг, а вторая — ты».

Тут же детектив и инспектор пожали друг другу руки. Объявился и Мори, каким-то чудом успев заварить себе кофе и незначительно опоздать.

— Богоматерь пресвятая и ее непорочный младенец. — Все перепутал и богохульствовал он. — Взаправду навалили...

Пальцы инспектора болезненно сжались на ладони детектива. Скрипнула кожа перчаток.

— Это ваша работа, Джеффри, мне все хорошенько объяснить. Ведь если я могу разобраться и без вас, то на кой черт, простите, Воньшеку нужен детектив?

— Ну и вонища! — прихлебывая из походной кружки булькнул Мори, совершенно обвыкшись с манерами инспектора. — А кто это так, а?

— Полагаю, — шипел Снорт, — двух дней вам хватит.

Джефф позволил себе улыбнуться:

— Именно столько вам оставила миссис Генсби до того, как вы лишитесь премии?

— Посмотрите, сэр, оно везде!

— Спешу напомнить вам, Джеффри, что данная леди не имеет никакого отношения к делам Воньшека до оглашения результатов...

— Было бы прискорбно оставлять ваш гараж с таким старьем. Что же, в городе плохой электорат?

Мори не унимался:

— Срань господня! Еще никогда эта фраза не звучала так смачно, а?..

Лицо Снорта поморщилось: то ли от смрада, то ли из-за реплик Мори.

— Два дня, Джеффри. — Прогнусавил инспектор и поспешил к своему автомобилю. — Олин, докладывай каждые полтора часа.

Главный по экспертизам задумчиво дернул плечами. Казалось, он вообще избегает каких-либо утверждений, пока не рассмотрит их тщательно под микроскопом и не окунет в какой-нибудь реагент.

— Хорошей дороги, инспектор, — слукавил детектив и повысил голос: — Не побрезгуйте выпить со мной вечерком. За наши с вами мечты.

«А вернее — за их упокой», — промолчал Джефф, брезгливо отступив от нечистот.

Инспектор махнул рукой, ничего не ответив. Он лучше всех знал, как трясет и укачивает в этой рухляди на дорогах Воньшека, вопреки добрым пожеланиям.

За спиной детектива бурлила жизнь. Олин упрашивал не топтать улики и не мешать. Упрашивал без пыла — в случае с Мори все не имело смысла.

— Всю канализацию за ночь выкачали, — с восторгом говорил тот. — Стибрили, вот так! Или пригнали. Как думаете, из хлева или из стоков?

Джефф приложил носовой платок к лицу. Лучше бы сейчас у него случился насморк. Он повернулся к месту преступления: первооснователь грустно поднимал лик к небу. Нечистоты пристали к его бровям, облепили усы и делали подбородок шире. Обгажен от ушей до пят, еще и вокруг облили.

Сенсация? Пожалуй, не только для Воньшека, но для всего восточного побережья.

— Смело, засранцы, — Джефф похвалил незнакомцев. — Смотри, Мори.

Он подобрался к помощнику, ухватил его за локоть, ткнул пальцем в небо.

— Похоже, что скинули с высоты. Пара десятков метров, не больше.

Мори шагнул вперед, как завороженный и вляпался в дерьмо.

— ... или они хотят, чтобы мы так считали. — Сухонький и низкий, но, несомненно, женский голос послышался за спиной детектива.

Джефф развел плечи, быстро осмотрел брюки — нет ли пятнышка или помятости? И только после этого повернулся. Перед ним стояла самая достойная женщина на весь Воньшек. Отличная дикция, острый ум. Если бы только Ильва была помоложе годков на двадцать...

— Привет, Джефф, — сегодня она нарядилась, как газетчик: широкие брюки, удобная обувь, мужская куртка. Кепи, из-под которой выбивается благородная седина. И не скажешь, что к ним пожаловала главный корреспондент Истсайд. — Уже выяснил мотив?

— Самоубийство, — вдруг буркнул Мори. — Госпожа Генсби из них всю душу вытрясет, будьте уверены...

Джефф прочистил горло и виновато отвел взгляд от шарфа Ильвы:

— Сначала бы свидетелей найти. Не думаю, что можно перемазать дерьмом все самое ценное в Воньшеке и скрыться незамеченным. А свидетели...

— К счастью — никого. — Ильва приобняла свой фотоаппарат и подмигнула. — Разве что Снорт вынюхает кого из местных.

— К счастью?.. — с удивлением спросил Джефф, а потом осекся.

Сенсации в Воньшеке случаются единожды в век. Ничто не оплачивается так хорошо, как сенсация.

— Точно, — он почесал кончик носа, почувствовав себя еще хуже, чем обгаженный граф. Ильва уже везде побывала до него. — Это ведь ваш материал скопировали в Дэй Экспресс?

Ильва кивнула, сделала два осторожных шажка вперед и положила что-то шуршащее в карман детектива. Записка. Их старая традиция. Джефф вздохнул, подавив желание увидеть на этом клочке бумаги ее номер или адрес. Хоть давно знал и то и другое.

— Я была там утром. Грязное дело. Постарайся попасть в мой объектив, Джефф, — похлопала она его по плечу. — Ты давно этого заслуживаешь.

«Будь я постарше лет на пятнадцать, заслужил бы попасть к вам в постель», — подумал детектив и дернул плечами. Мечтать полагалось в Саутленде.

— Волше-ебная женщина, — просипел помощник, провожая ее взглядом.

— Заткнись, Мори.

— Что, сэр?

Записка с очередной наводкой или контактом от Ильвы перекочевала в пухлую ладошку помощника. Детектив не развернул ее. И произнес, вновь прочистив горло:

— У нас есть работа.

***

От оскорбленных католиков у Джеффа закрутило живот, и они с Мори остановились перекусить в дайнере. В картофель недолили масла при жарке, а зелень не входила в прейскурант. Еще и Мори расстарался, окончательно испортив аппетит:

— ... а он мне и говорит, сэр, что надобно определить состав дерьма. Эксперты! — Мори потрясал кулаком и расплескал кофе. — Мать! Простите...

Посетитель по правую руку горько вздохнул и отсел в дальний угол.

— ... пять часов ждать ответа. Беспорядок, смута! Чего там исследовать, будьте любезны?.. Судя по запаху, уж точно не травоядное навалило — это и без экспертиз очевидно.

Джеффа еще в студенчестве пугали люди, которым все было сразу ясно.

— А я знаете, чего думаю? — не умолкал Мори. — Все это один и тот же преступник, или банда. Фекалинаторы! — он сам же и посмеялся над своим остроумием. — Богатые сынки, у которых завалялся самолет, а там...

Утерев губы салфеткой, Джефф прервал его:

— Мори, если бы над городом пролетел самолет — весь Воньшек бы стоял на ушах. Ты слышал их когда-нибудь, этих стальных птичек? То-то и оно. А я — слышал. К тому же... консистенция снаряда, — Мори снова прыснул, — не позволила бы так прицельно попадать по мишеням. С такой-то скоростью и высотой.

Мори сдаваться не собирался:

— Тогда... воздушный шар? Стая дрессированных птиц? Гигантская механическая...

Он продолжал загибать и разгибать пальцы, выдумывая небылицы. Слишком сложные для исполнения, слишком нелепые, или вовсе неосуществимые. В голове детектива заиграла старенькая песня с назойливыми словами. Что-то про небо, свободу и ступени...

Джефф шлепнул столешницу:

— Пожарный автомобиль! Стремянка! Точно!

Кажется, Мори воодушевился. Он энергично вскочил, принялся стряхивать крошки на стол:

— А это очень даже может быть, скажу я вам! В пожарной части Воньшека по последним сводкам как раз числится два таких корыта, — надулся он от важности. — Один списали три годка назад, а второй по сей день колесит, и...

Мори хлопнул себя по лбу так резко, что Джефф испугался: не выбил ли тот себе последние мозги. Помощник продолжил:

— Но сначала — к свидетелю. Вернее, к свидетельнице, — поднял он палец и ткнул им в сторону привокзальной площади.

Джефф распахнул пиджак, отгоняя жару. В дайнере не умели проветривать.

— Свидетелю?..

— Миссис Монтегью. Дом шестьдесят четыре по Хромовой. От Ильвы, помните?

Скупо кивнув, Джефф заметно скис: «Значит, снова не ее адрес. Никто не относится к тебе всерьез, Джеффри. Забудь».

***

— Вы одни? — прошептали из-за трухлявой дверцы. Как бы ни вглядывался детектив — он не мог разглядеть лица.

— Мы, э-э, пришли с визитом к миссис Монтегью. По делу о...

— Тс-с-с!

Джеффу показалось, что в дверную щель брызнула слюна — так громко зашипели за ней.

И тут дверь отворилась. На пороге, ссутулившись, стояла пожилая женщина в шерстяном платье и с покрытой головой. Старая одежда — заплатка на заплатке, выцветшие пятна...

— Это я. Заходите же, скорее.

Гостям не предложили чай. Не потребовали и разуться. Хозяйка спешно захлопнула за собой дверь, перед этим высунувшись на улицу, и осмотрела ту до первого поворота.

— Миссис Монтегью, не могли бы вы...

Засов на двери встал в паз. Сухие руки старушки с силой толкнули его. Затем она развернулась с неясным торжеством:

— Я все видела, господа. В ту ночь, около памятника. Шла от почты — страшные очереди, вот и состарилась в них...

Джефф прочистил горло и шевельнул рукой, мол, продолжайте. И миссис Монтегью перешла к делу:

— Это были ангелы.

Мори приложил ладонь ко рту — еле спрятав свой смешок. Он сделал вид, что поперхнулся, и повернул лицо к стене. Джефф снова работал за них двоих.

— Не могли бы вы рассказать об этом чуть больше?

Иногда безумные на вид старушки и правда становятся свидетелями. Просто не могут внятно изложить, что именно стряслось.

Монтегью запрятала жиденькую прядь волос обратно под сеточку.

— Вы, наверное, подумаете, что старая миссис рехнулась. По первости я подумала — демоны. — Старушка положила одну ладонь на другую и погрузилась в себя. Потом спохватилась, и жестом пригласила гостей присесть на скамью. Только детектив воспользовался приглашением. — Как увидела тени в ночи от крыльев, так и обомлела. Какие же ангелы ночью являются?

— Что же, преступников было несколько? Вы уверены, что это были именно крылья, а не, скажем... — Джефф с укором посмотрел на Мори, — металлическая конструкция?

— Так-то может и металлическая, — пожала плечами старушка, — сейчас и железо в воздухе летает, на все воля божья. В темноте-то не разглядишь из чего у них крылья.

Джефф упер ладони в колени и выдохнул:

— Сколько их было?

— Четверо, четверо, — закивала миссис самой себе. — Размах такой, что луну закрыли! А силищ — немеренно, так и схватили грешницу, так и потащили...

Она перекрестилась, а Джефф потер лоб:

— Вы хотите сказать, что эти, э-э, ангелы, забрали кого-то?..

— Вчера же и унесли, прямо с земли подняли, с брусчатки. Бездельницу и пропойцу! Попрошайку с угла на Бешковой, там, за гидрантом...

Джефф осторожно переглянулся с помощником — тот жадно вобрал воздух.

— Грядет час расплаты, — вдруг забормотала миссис Монтегью, широко расставив ноги. — Вся грязь Воньшека, всякий грешник, стяжатель, душегуб и лжец... Все они поплатятся, все-все. Лживая коза Генсби, вороватый Снорт и его сынок.... Все-е-ех унесут!

До того безобидное лицо вдруг растянулось в хищном оскале.

— Небесный суд, — Монтегью перекрестилась, заглядевшись в потолок, как на икону.

А иногда безумные старушки — это просто безумные старушки. Джефф выслушал тираду со стоическим выражением лица.

— Что ж, тогда мы не можем терять ни минуты, миссис Монтегью, — он встретился взглядом с Мори. Тот почти побагровел от сдерживаемого веселья: того гляди — совсем лопнет.

— Благодарим, э-э, за ваши показания, — Мори жалобно выдохнул и приподнял шляпку. Он так спешно выдернул засов, будто торопился в уборную.

Хозяйка дома сложила руки на груди:

— Постойте! Я хотела вам показать... куда же вы, детектив Корн?

— Подготовиться к страшному суду, — кисло улыбнулся он и переступил через порог.

***

Пожарную станцию Джефф Корн покидал с таким лицом, будто она сама погорела. Мори почти пританцовывал, опережая начальника:

— Значит, это был воздушный шар! Или секретная разработка военных, — Мори потрясал пальцем в небо. — Бесшумный самолет! А, как вам? Миссис Генсби нажила себе страшных врагов...

Джефф с тоской посмотрел на темнеющее небо. День прощался с ними. День, проведенный впустую.

— Снорт будет в восторге.

— А может, сэр, — будто из жалости запричитал Мори, — они привезли огромную стремянку на автомобиле?

«Да, прилетели на невидимом самолете, не издав ни звука, и не потратив ни пенни. И все для того, чтобы порадовать тебя».

— Мори, тебе когда-нибудь хотелось большего? — Джефф оглянулся в сторону Саутленда, на юго-восток.

Среди вороха недостатков Мори, как целебные корешки в зловонном болоте, таились и достоинства. Одно из них — умение поддержать разговор на любую тему:

— Пастор Фили как-то говорил, что толечко дурак жаждет того, чего не может себе позволить. — Он надвинул шляпу на лоб, почесав затылок. — Я же не дурак, сэр, чтобы чего-то там желать!

— Кхм. Н-да. Наверное.

Умный и статный житель Саутленда отправился бы домой — его рабочий день закончился еще два часа назад. Джеффу хотелось быть на него похожим. Вот только умный человек никогда бы не поехал в Воньшек искать славы и справедливости. Потому Джефф поменял маршрут. В чудных обстоятельствах ищи чудные зацепки.

Мори слабо возмущался:

— Э-э, куда это вы, сэр? Разве же...

Они свернули на Бешковую. Окна в домах чернели от копоти, а пыль виднелась и с первых этажей. Удивительно, но и в такой час здесь оставались прохожие: Джефф учуял знакомый запах.

— Безлюдные дома, бездомные люди, — еле заметно сказал он сам себе.

Ильва бы точно не побрезговала опросить нищих. Чем его работа лучше?

По левую руку бубнили женщины, обе пьяны. В переулке группа из трех сорванцов пыталась что-то раскурить. В открытом контейнере для отходов копошились молодые женщины — они вяло толкались и выбрасывали лишнее на дорогу. Похоже, всю еду и одежду давно разобрали, но бродяжки с упорством заныривали под крышку, и казалось, что одна из них вот-вот упадет внутрь...

Самым безобидным и тихим в этой компании казался старик. Может потому, что он уже был мертв — Джефф плохо видел в полумраке.

— Сэр, у вас есть пистолет? — зашептал Мори, всем видом изображая храбрость.

Детектив вздохнул. Пистолет, как же. И автомобиль с бордовой кожей в салоне.

Забытый богом городишко и ожидание небесного суда. Грешно смеяться над безумной старухой, когда сам ждешь чуда пятый год.

— Нет, и никогда не было. Ты же знаешь.

Вблизи все видится лучше. Плечо старика шевельнулось — жив. Джефф шмыгнул носом и шагнул ему навстречу. Беднягу явно доканывала чесотка — он сидел на стопке из торгового картона и водил черными ногтями по красной шее.

— Прошу прощения, — прогнусавил Джефф, стараясь не вдыхать чужой запах. — Говорят, здесь вчера произошло похищение?

Старик выпучил глаза и зачесался усерднее. Его губы зашевелились, но с них не сошло ни звука.

В кармане звякнули монеты — Джефф осторожно положил сдачу из дайнера на одну из картонок. Так, чтобы не прикоснуться к чему-либо.

— Вот, возьмите. Времена тяжелые, мы должны помогать друг другу, верно? Может, вы слышали что-нибудь?

Старик дрожащими руками собрал деньги и закашлялся. Джефф с трудом устоял на месте — захотелось вернуться к дороге и вытереть ладони с лицом.

— Или видели? — Джефф без особых надежд всмотрелся в пожелтевшие глаза.

— А... а...

Старик раскрыл рот, показав последние три зуба на нижней десне. И сипло закричал.

Мори схватил детектива за локоть и с силой оттащил назад. Встал перед стариком, точно рыцарь с полотен позапрошлого века, и повысил голос:

— Давай тут без шуточек, не то...

Странная тень лизнула землю, и старик побежал прочь, спотыкаясь. Удивительно резво для своих лет.

— Шух-х, — разнеслось над домами.

— Мори! Ты это слышал? — вдруг зашептал Джефф, и, не дожидаясь ответа, вернулся к дороге.

Странный шелест и хлопки отдалялись в сторону рынка. Мори еле поспевал.

— Ни с места! У меня пистолет! — кричали улицы его голосом.

Бешковая оборвалась. Через пару минут закончилась и улица Шалей. Джефф искал источник звука: поверх домов, по следам на дороге, в углах за домами. И ни черта не находил. Он дышал, как дряхлый паровоз, а пиджак, кажется, разошелся у подмышек.

— Посто... стойте же! — упрашивал Мори, но хода не сбавлял.

Шорохи затихали, и последние два хлопка утонули над водонапорной башней. Либо детектив упустил источник звука, либо тот решил погостить на задворках спального района.

Они свернули к старой котельной — Джефф резко выдохнул, подтянул ремень повыше и подпрыгнул, вцепившись в перекладину на остановке у забора.

— Сэр, сэр...

Перемахнув через препятствие, Джефф мечтал, чтобы сейчас его увидела Ильва.

— Выше! — приказал он, подтянувшись к пожарной лестнице. Под верхней одеждой скрипнуло — это точно порвался единственный пиджак Джеффа.

За забором, по ту сторону здания, тоже шумели.

— Эй-хо-у! — пели хриплым голосом. Язык балагура заплетался. — Пей, доле-ей, не робе-ей! Удалее будь, сме-еле-ей!

Ему подпевали, и скрипело дерево — не то скамьи, не то столы. А может и ящики.

Поднимаясь на макушку здания, Джефф уже ненавидел певца: похоже, именно из-за него и его дружков здесь что-то хлопало, шуршало и отвлекло внимание. Вот так и заканчиваются сенсации.

Раз-два. Мелькали перекладины из железа. Мокрые и ржавые, как положено после вечной сырости и дождя. Покорив высоту, Джефф растерялся. Он сделал несколько шагов по крыше, навстречу городским огням. Под ботинками хрустели осколки — здесь часто пили. Возможно, даже приятели того балагура снизу.

— Уф-фух, — отдышался Джефф.

Город будто смеялся над ним. Что он рассчитывал увидеть? Воздушный шар, бандитов со стремянкой, корабль с парусами, парящий под небом?

Над крышами и между домами Воньшека ничего не было. А стоило бы повесить огромный баннер над мэрией: «Городу не нужен детектив-идиот». Даже если тот всего лишь пытается быть полезным.

— Ш-шу-у! — завыл ветер.

И больше ничего не происходило, как извечно и обстояли дела в городе Воньшек.

— Неужели показалось? — Джефф в разочаровании почесал затылок и заметил, что шляпа упала. Он наклонился, чтобы поднять ее — холодок уже морозил кожу головы.

Шляпа покоилась позади, прямо под ногами, где ей и полагалось. Вокруг — осколки и сор. А еще, на краю, возле водостока, лежали крупные сизые перья. Каждое — размером с половину человеческой руки.

— Сэр? — запыхтел Мори.

Снизу донесся крик, и тут же смолк. А затем погас свет фонарей.

Заметив движение, Джефф отпрыгнул назад, и порыв ветра сбил его с ног. Сама тьма проскочила у него перед носом. Джефф вскрикнул и упал на задницу. Свет города вернулся, на миг ослепив.

Детектив выпучил глаза. Именно так, не мигая, он и провожал взглядом огромный силуэт крылатой твари. Та стремительно мельчала на фоне города, двигаясь в сторону складов. Кажется, в ее лапах что-то болталось. Джефф почувствовал теплую влагу под пальцами. Медленно поднял ладонь к лицу: бордовые пятна, вязкие капли. Чужая кровь.

Джефф хотел повернуться к помощнику, задать хоть какой-нибудь вопрос, но будто примерз к крыше.

— Ангелы, — тень Мори перекрестилась.

Огромное перо куда лучше смотрелось бы на стене, чем на старом столе.

— Красивое? — задумчиво спросил Олин, разглядывая находку.

— Так и есть, — закивал Мори. Глаза у него все еще были выпучены с тех пор, как помощник вернулся на землю с крыш. — Ангельской красоты!

Прожилки заиграли на свету лампы. Уже не сизые, а переливчатые: от ночной синевы до морской лазури.

— Одного не пойму, — пожал плечами Джефф. — Такие перья за два дня уж точно бы в городе приметили. Я ведь не схожу с ума, Олин?

— Я тоже его вижу, если вы об этом.

Джефф был готов прощать эксперту что угодно. Олин проснулся в пять утра, нацепил очки с толстыми стеклами, и слова поперек не сказал. Даже зубы почистил — святой человек! А Мори сделался лучше за одну ночь — почти все время молчал.

Пощипав опушку пера длинным пинцетом, Олин забормотал себе под нос. Повертел находку под тремя линзами. И заключил:

— Однако.

— Думаете, Снорт нам поверит? — хмыкнул детектив. — Там были и другие очевидцы...

— В любом случае, оно настоящее. Поверит в него инспектор, или нет.

Олин двинулся к окну и распахнул створки. В маленькой комнате и правда было душно.

— Полагаю, нужно найти их гнездо.

— Но, сэр, разве же ангелы откладывают яйца? — робко спросил Мори.

— Не знаю насчет яиц, но аппетит у них точно есть.

Олин сонно потер глаза:

— Инспектор освободится под вечер — у него какое-то дело с миссис Генсби. А вам следует отдохнуть. Я подготовлю бумаги, и...

В Воньшеке распогодилось. Джефф встал поближе к стеклу, как на инстинкте, с которым мотылек тянется к свету.

— Сэр, сэр! — вдруг закричал Мори, будто потерял ногу.

— Да что стря...

Перо тлело. Загибались пушистые края, опадая пеплом, а тот — тут же испарялся, не оставляя следа.

— Свет! — крикнул Олин. — Спрячьте его от...

Мори прихватил шляпу и накрыл ею то, что осталось от пера. Когда задернули шторы и закрыли находку от любого луча — трое мужчин окружили стол.

— Поднимай.

Под головным убором не осталось даже пепла.

— Мистика какая-то, — Олин сделал второе утверждение за день.

— Зато многое становится ясно. — Джефф встретил два взгляда: скептичный и восторженный. — Вот почему их никто не находил.

***

Вместо шести часов на сон, Джефф провалялся все десять. Возраст брал свое.

«Но все еще недостаточно, чтобы поравняться с Ильвой, так?»

— Единственный детектив Воньшека проспал расследование, — зевнул Джефф, посмотревшись в зеркало. — Напиши как-нибудь и эту правду, Дэй Экспресс.

Мори замолотил в дверь еще до того, как детектив успел побриться:

— Сэр, сэр! Автомобиль миссис Генсби припарковался у главного Управления! Весь чистенький, сэр! Ни пятнышка!

— Значит, пора унижаться, — подмигнул Джефф своему помощнику.

К Мори возвращалась болтливость, дороги так же пустовали, а Воньшек не радовал глаз. И не подумаешь, что ночью здесь произошло страшное чудо.

К инспектору положено идти во всеоружии. Возможно, будь у Джеффа пистолет или покровительство миссис Генсби, убедить Снорта объявить чрезвычайное положение заняло бы три минуты. Но пистолетов не выдавали даже единственному детективу города. А миссис Генсби и пальцем не шевельнет для чужого блага.

Олин не обманул: он ждал их на пороге Управления. В городе начинало темнеть.

«Надеюсь, мы успеем до того, как кого-нибудь еще сожрут», — подумал Джефф.

Снорта не пришлось долго искать. Его сдала миссис Генсби:

— ... ты глянь, как поют, — кричал женский голос из-за приоткрытой двери, — час расплаты за грехи! Какие, к дьяволу, грехи, Энди?! У меня-то?! Эту вшивую суку я депортирую из города, если...

Джефф набрался смелости и поправил пиджак.

— ... через неделю плановое открытие моста через Павенку! Это три часа по вашим гребаным...

Олин поморщился и остановился в двух метрах от кабинета. Он пропускал Джеффа вперед, в клетку к зверю.

— ... Дэй Экспресс уже выпустил опровержение. Но ты не думай, что на этом все кончится, и...

Вежливо постучавшись, Джефф подождал. Генсби вошла в раж и явно не слышала ничего, кроме своего голоса.

— Я захожу, — Джефф повысил голос и толкнул дверь.

Миссис Генсби скривилась.

— Занято! Чего вылупились? — прикрикнула она на детектива. — Что у вас, нет работы?!

— Кхм, — неловко заметил Снорт, — это Джеффри, и он...

— Да мне по боку, как зовут твоих болва...

— ... детектив Воньшека, — закончил Снорт чуть тише.

Ее преображение можно было назвать одним из чудес света: брезгливо сморщенные губы вдруг изогнулись, явив миру белоснежный оскал.

— О, прошу извинить. Эти времена! Кругом — одни ненадежные болваны. И как я могла подумать, что вы — один из них?

Джефф мог поклясться, что с ним флиртуют. Ведь, если дело не в этом, отчего Снорт так побагровел? Кандидат по Восточному побережью все превращала в выгоду:

— Вы наверняка слышали про новую беду в городе.

— Это моя работа, — Джефф кивнул.

— Хоть кто-то знает о своих обязательствах! — вздохнула эта грузная женщина. — Прошу вас, детектив. Найдите мне этих летающих клоунов. Вы же не верите в байки про небесную кару? — Генсби кокетливо заморгала.

Смешок вырвался как-то сам по себе.

— Разумеется. Я детектив, а не пастор.

Хоть первому жилось в Воньшеке куда лучше.

— Тогда я полагаюсь на вас, Джеффри? — она протянула руку.

— Да-да, — засуетился Снорт, встав между детективом и миссис Генсби. — Мы с детективом сделаем все, что в наших силах...

Когда главный кандидат по Восточному побережью покинула комнату, все выдохнули.

— Ну, чего вам еще надо? — спросил Снорт. Несмотря на усталость, он всегда оставался собой — отвратительным, несносным подлецом.

Олин разумно молчал, а Мори бы и не стоило открывать рта. Джефф взял ответственность на себя, и рассказал все, как есть. Снорт выслушал доклад с каменным лицом. А потом достал графин с темной жидкостью и опрокинул в себя одну рюмку.

— Что за брехню вы мне продаете? Какие-то орлы-переростки. Пернатые, мать его, вампиры?! Гуляют... то есть, летают по городу в ночь!

— Именно так, — пожал плечами Джефф. — Объявляйте комендантский час, инспектор.

Снорт сипло засмеялся и покачал головой:

— А как же выборы?.. О людях-то вы подумали, детектив, а?! О их будущем...

Инспектор поднял палец вверх и навернул круг возле стеллажа.

— Знаю-знаю. Вы сговорились с Бенингом, этой западной крысой! Думаете, если за него голосовать, городу лучше станет?

Джефф вздохнул.

— Перья у них, мать, исчезающие! — завелся Снорт. — А дерьмо всамделишное!

— ... экскременты данных созданий, — уточнил Олин, — предположительно, не истлевают, поскольку получены путем переваривания местных форм жи...

На улице зашумела толпа.

— Что за черт?! — инспектор резко подскочил к занавескам и дернул их на себя.

Джефф присмотрелся к Ельной улице. У всякой толпы есть сердце. У толпы на Ельной сердце было большим и очень черного цвета. Джефф ответил:

— Пастор Салли.

— Я вижу! — взвизгнул Снорт. — Я спрашиваю, какого дьявола они здесь забыли!

— Может, желают проголосовать...

Снорт уже надевал пальто и ругался себе под нос.

— Так что насчет комендантского часа? — увязался за ним Джефф. — Скажем, с пяти вечера...

— Большинство рабочих возвращается домой затемно. — Отрезал Снорт, торопливо сбегая по ступеням вниз. — Встречи с избирателями, дарственные обеды, да и как быть со сменами? Не останавливать же всю промышленность из-за ваших прихотей...

Джефф при слове «промышленность» вспоминал титанов Саутленда — дымных великанов за бетонным забором, станочные линии и пилораму. В Воньшеке оставался малый свечной завод да пекарня.

Возможно, все смены этих предприятий и собрались на Ельной в этот час.

— Попрошу разойтись, — гаркнул Снорт, но его не замечали.

Говорил пастор, шептались люди. Джефф вежливо приподнимал шляпу, пытаясь пробраться ближе к центру толпы.

— ... да еще и в эти трудные времена. Посмотрите на дом Господа! — вдруг разгневался Салли и ткнул пальцем в купола за спальным кварталом.

Честно сказать, купола смотрелись приличнее, чем весь Воньшек с этого ракурса.

— Мы забыли о Господе нашем! — закричала женщина.

Толпа зашевелилась — десятки рук принялись крестить тела, соседей, саму улицу.

— Это кара! Кара с небес! — брызнул слюной Салли. — Долг каждого гражданина внести пожертвование за молебен и строительство, но...

— Мама, мама! Глянь!

— Ша-а-а-а! — вдруг заголосило само небо.

Джеффа чуть не сбили с ног.

— Ангелы! Они здесь! Вон же...

— Мама!

По разбитому асфальту ползали тени.

Большинство не прошло испытание верой. Джефф и сам бросился прочь, в узкий проем между почтой и главным управлением.

— Склоняюсь перед волею твоей, ибо... ибо! — забормотал Салли, подняв руки ввысь. Его подбородок дрожал. Может, он не сбежал лишь оттого, что ноги заледенели от страха.

— Пастор, бегите! — крикнул Джефф, а сам в ужасе смотрел на крылатых существ. Те и правда походили на ангелов. Две конечности снизу, две — на торсе сверху. И длинные когти, как у орлов.

Несколько верующих упали на колени и присоединились к священнику в молитве.

— Да упаси...

— Не остави нас...

Бах! Один из полицейских выстрелил. Не попал. Может, и не хотел попасть. Троица ангелов спикировала вниз, как по команде. Джефф отвернулся, вжавшись в стену. Его трясло.

На Ельной раздался хруст, загремела стрельба, кричали взрослые, плакали дети. Что-то ударилось об асфальт. Сильный ветер — явно от взмаха огромного крыла! — сдул шляпу детектива.

— Не стреляйте, не стреля-а-айте! — визжало святое лицо.

Джефф схватился за угол и высунулся в сторону Ельной. Последние верующие разбегались в стороны, а какая-то старушка ползла, обдирая колени. Два ангела уже схватили добычу, и только один, из самых мелких, с трудом поднимал пастора в небо, не осилив высоту в два этажа.

— Вали его! — орал Снорт, но сам, почему-то, не стрелял.

— Не стреля...

Одним взмахом ангел поднялся выше. Джефф уставился на голову ангела. Ничего святого: уродливая пасть, низкие надбровные дуги, вымаранная шея, грязный цвет...

Хрясь! Пуля прошла сквозь сизую челюсть, застряв где-то в затылке. Крылья вздрогнули, и пастора с ангелом потащило к земле.

— А-а!

Крик святого лица оборвался хрустом.

— За ними, в погоню! — тыкала пальцем старушка, так и не поднявшись с колен. — Ловите убивцу!

Из Управления и соседних домов высунулись любопытные головы.

— Чего такое?

— Совсем сдурели, я вам...

— Господи, что это?!

Джефф еще раз взглянул на небо и перебежал улицу. Помог старушке подняться.

— Во дела, — высморкался Снорт.

— Что теперь скажете про мои прихоти, инспектор? — Джефф храбрился, хотя его все еще трясло.

Силуэты хищных то ли чудовищ, то ли ангелов отдалялись в сторону восточных холмов, за город.

Из укрытий показались люди, начался ропот:

— Они улетели? Все? Все?..

— Да что стряслось, мне кто-нибудь ответит?!

— Это не ангелы, они бы не...

Кто-то вытащил на встречу ребенка, и тот выл белугой. Посреди широкой улицы, подергивая задними лапами, лежала хищная тварь. Безжизненная рука пастора торчала из-под ее сизого бока.

— Ш-ша! — пыхтел ангел и смотрел черными глазами-бусинами. Те блестели на пернатом, почти человеческом лице: если бы у людей водились такие широкие пасти и острые клыки.

Никто не рискнул сунуться ближе, пока тварь не издохла. А потом — никого и не пускали. Полиция перекрыла улицу. Олин уже крутился рядом:

— Тело нужно отправить в лабораторию Саутленда. Сегодня же...

— Пастора?.. — спросил один из полиции.

— Чудовища, — подсказал Джефф.

— Принесите носилки и плотную ткань!

Джефф успел позавидовать профессорам большого города. Вечно им доставалось самое лучшее — зарплаты, регалии, всеобщая любовь. Экспонаты, сенсации...

Вот только перья ангела снова начали загибаться и тлеть.

— Этого не может быть, — Олин поправил очки и начал ощупывать сизую тушу. — Солнце только зашло! Как же...

От ангела за половину минуты остался один скелет. За вторую — истлел и он.

— Оповестите людей, — Снорт совладал с собой и вытер лоб платком. — Скажите, что...

— Что миссис Генсби защитит город от этой нечисти, — послышался уверенный женский голос.

Джефф повернулся ко входу в Управление. Кандидат Восточного побережья гордо стояла, облокотившись на дверь. На ее лице сияла хищная улыбка.

***

К утру они уже парковались перед старыми складами на востоке.

— Странно. — Что-то не давало Джеффу покоя. — В ветхих зданиях много щелей. А здесь и окон полно. Так не укрыться от света...

— Все следы вели сюда, — оправдался Олин.

Со стороны складов доносилась блаженная тишина.

— Спят, засранцы.

— Быстро выследили, верно? — надулся Мори, будто в сострадании. Кажется, версия с ангелами все еще не отстала от него.

— Недостаточно быстро, — маялся Снорт, торопливо подзывая своих людей.

— С другой стороны, — язвил один из полиции, — где бы им еще быть?

Джефф выдохнул:

— У старого причала на юго-востоке, в тоннелях Эшвин-дейл, на вышке у Щелочной...

— Так или иначе, — перебил его Снорт, явно переживая больше из-за настроения миссис Генсби, чем из-за погибших. — Нам нужно прекратить это безобразие.

Соглашались они с инспектором раз в год, и то случайно. Джефф ухмыльнулся:

— Верно. Не то электорат Воньшека закончится до самих выборов...

Снорт его уже не слушал.

В заброшенное здание зашли без приключений: старые ворота давно сдали на металлолом. Семеро вломились с торца, остальные забежали с парадного входа. Джефф и Мори волочились в хвосте.

Послышалась ругань, но без выстрелов. А потом все почуяли смрад. Высокие балки подпирали железные перегородки под потолком. Кружили мухи, точно в храме смерти.

— Никого, сэр.

— Кроме костей? — поправил Олин, гнусавя через нос.

— А наверху? Второй этаж? На крыше! — спросил инспектор.

— Не смотрели, сэр.

— Так посмотрите же, мать вашу!

— Боюсь, на крыше их бы давно испепелил солнечный свет, — заметил Джефф.

— Не умничайте, Джеффри. Как по мне — эти твари рассыпаются сами по себе и появляются абы как!

— Интересная теория. В таком случае нам стоило поискать их в вашем кабинете.

«И ближе, и запах чуть лучше», — про себя заметил Джефф.

— Да уж, в вашем, Джеффри, и кошку не спрячешь, — огрызнулся Снорт.

Мори и след простыл. Кажется, его подвел желудок. Только Олин спокойно кружил возле костей и подсчитывал:

— Шестнадцать. Семнадцать...

Вылазка на крышу не увенчалась успехом:

— Н-никого, — отдышался полицейский после беготни. — Только кости. И перьев нет.

Неразборчивые проклятья Снорта ласкали слух Джеффа.

— И все-таки, это не гнездо, — вздохнул Джефф, после того как завершили обход.

Олин редко соглашался вообще с чем-либо. И в этот раз не спешил с выводами:

— Похоже, здесь только обедали?

— Вот ведь сукины дети, — возмутился инспектор. — Что им тут, столовая? Отдельно от спальни?!

Он топнул ногой и гнилые полы заскрипели. Пистолет в его руках казался угрозой не только окружающим, но и самому Снорту. Пошатнувшись на неровном настиле, инспектор разъярился еще больше:

— Все гнездуются, как положено, а эти!

Олин осторожно заметил:

— Некоторые виды птиц именно так и...

— Ах, Олин, да брось! Ты что же, птицевед?

— Я не орнитолог, если вы об этом, но гомогенность не...

— Господь с тобой, Олин! Оставь эти подробности при себе! — повысил голос Снорт. — Твоя личная жизнь меня никоим образом не касается!

Джефф вздохнул и осмотрел перекладины под потолком. Через щели в досках гулял ветер, пронзительно завывая: «Ву-у-у-у». Джефф бы тоже издал схожий звук, но его бы не поняли.

— Послушайте, нам категорически нельзя их спугнуть, — детектив повернулся к спорщикам. — Надеюсь, мы не наследили... то есть, не оставили слишком много следов.

Снорт перестал пререкаться с бедолагой Олином и брезгливо помахал перчаткой у носа.

— Да-да, это и так все ясно. Я оставлю своих людей. При оружии, — он осмотрел кости под ногами. — Будем ждать темноты.

— Было бы неплохо, если бы полиция разглядела, откуда прилетят наши птички.

— Это для чегой-та? — вклинился один из полицейских, почти синий от зрелища.

— Чтобы знать, где их ночлежка. И выводок.

Олин задумчиво покрутил в руках обглоданную кисть с дешевым кольцом на фаланге.

— Думаете, они размножаются?..

Джефф вздохнул и отогнал наваждение — в одной из куч пожеванной одежды лежал шарф знакомой расцветки. Ильва еще утром брала интервью, и вещица точно не могла ей принадлежать. Облегчение сменилось чувством вины.

— Кхм. Все, что жрет и гадит на этой планете, Олин, еще и плодится. Тем или иным способом...

— Если это не ангелы, — снова перекрестился Мори.

Снорт схватился за голову, чуть ли не взвизгнув:

— Размножаются?! Наше время и так истекло! — это, похоже, про кампанию Генсби. — Вы хоть понимаете, что это значит?!

— Да, инспектор, — выдохнул Джефф, указав на обглоданные кости в углу. — Что этой ночью снова кто-то погибнет.

— ... двадцать шесть, — заключил Олин.

Джефф не находил себе места. Весь город будто журил его за лень и бездарность. Ему не выдали пистолета, отправили отдыхать, как назойливое дитя, что мешается под ногами взрослых мужчин.

«Дождитесь утра, детектив! Вы заслужили отдых. Не стоит беспокоиться, мг-м?» — заверяла его миссис Генсби, перед которой он выложил все опасения.

Опасения, что крылатые чудовища множатся прямо сейчас; что увальни Снорта спугнут их и беда разойдется по всему побережью; что двадцать шесть — уже огромная цифра и ни одна кампания не стоит и половинки чьей-то жизни. Все без толку.

Встречу с мэром ему обещали через неделю, а значит — никогда.

«Да что ты можешь, Джеффи?» — спрашивал как-то отец, приколачивая картину в гостиной.

Ничего.

«Кто у меня номер один?» — мягко спрашивала мама, и Джеффри врал: «Я».

Только в одном месте Джеффа принимали со всей душой. На пересечении Щелочной и Горянки, под вывеской «И это пройдет».

В полутьме бара все выглядело, как интим. Пошлый шепот грузных мужчин, склонившихся друг к другу. Развратная испарина на лицах, руках, оголенных поясницах. И, будто признания в постельном бреду, звучат истины пьющих людей.

Тед — старший брат Мори! — наглаживал пальцами стакан с джином. Содержимое его не подвело еще с первого заказа — Джефф мог поклясться, что уже не помнил, какой он по счету.
Приходишь в бар — нечего разоряться на стаканы. Настоящий мужчина сразу знает, чего он хочет. Литр в стекле.

— Д-да какие, к дьяволу, ангелы! — спорил Джефф целый час и уже перешел с Тедом на «ты».

Спорил все громче из-за того, что казалось — еще немного, и начнет соглашаться.

— Если пастора сцапали, думаешь, это все от лукавого, или просто хищные птички? Не-е-е... А что, если он сам из грешных? А что, если и не в этом дело...

Джефф добавил в себя еще пару глотков. Тед складно беседовал, хоть и выпил больше:

— Ангелы. Странные создания, верно? Одни утверждают, что видели их еще много тысячелетий назад, да? Я не проверял, понимаешь, — Тед наклонился ближе, и Джефф не чувствовал перегара по одной причине — сам был пьян. — Но ведь одно сходится! Люди загадывают желания, да? Мно-ого желаний, и очень страшных. Богу там молятся, каждый день! А ведь, каково оно — их исполнять, да такую кучу? Думаю, кто-то очень сильно нажелал чего-то в Воньшеке, да? Где желания — там и ангелы, — он икнул и утер влажные усы, — вот я чего говорю.

Много лет жаждать чуда, а как сбылось оно — ни черта не понять.

— О-о-о, — протянул Джефф и резко поднялся.

— Ты это куда? Детекти-ив. Ну же.

Ноги сами вынесли Джеффа на свежий воздух. Удивительно, но его не волновало раскрытое пальто и холодок в груди. Джефф осмелел. Он рассекал улицу, как нос корабля разрезает толщу воды. Под ботинки то и дело попадался сор, оставленные бутылки, булыжники и выбоины в дороге. Детектив играючи преодолевал все, даже если и приходилось иногда отталкиваться руками от земли.

— Та-а-акси-и-и! — заорал Джефф, и мир снова исполнил его желание.

Только двое знали, как сильно он оплошал. Сам Господь, и виноватый амбициозный и очень наглый мальчишка Джеффри, который столь многого хотел. Потому-то и должно все исправить, пока Ильва не отправилась смотреть на ночной город через объектив. Пока ей не вздумалось взять интервью у исполнителей неба, или чего-нибудь загадывать.

Мир темнел за стеклом автомобиля.

С грехом пополам, Джефф оказался у старого склада. Он вручил кошелек таксисту, насильно обнял его и преодолел холм. Отсалютовал ребятам Снорта, которые сидели в засаде и даже объяснился:

— М-минуточку! — пошатнулся он, выставив палец к небу. — Подождит-те, пока я вернусь...

— Детектив, вы что, пьяны? — побелел один из мундиров.

— Вздор! — прикрикнул на него Джефф и спрятал начатый джин во внутренний карман. А затем направился к забору. По пути он споткнулся трижды — в темноте да по рытвинам попробуй-ка пройтись.

Решимость только росла, пока он штурмовал лестницу, поднимаясь все выше. Забравшись под самую крышу здания, Джефф нашел поднебесный ресторан. Пол стал барной стойкой. Темная бесформенная куча угощений, а вокруг — гости. Или хозяева пира. Сизые перья, яркие полосы на стенах, отметины от когтей. Джефф не оценил убранства, но препираться не стал. Он пришел за другим:

— Доб-брого вечера.

Что-то хрустело, как фисташковая скорлупа при чистке. Ангелы тоже бывают голодны.

— Я от-тказываюсь, слы... лышите? — неуверенно начал Джефф. — Мне не н-нужно такое желание!

Чавканье стихло.

«Господь всемогущий, их уже шестеро», — посчитал детектив и с трудом подавил желание броситься прочь.

— Ш-п-с-ш, — ответил один из ангелов. Пятый, если считать справа.

А может, все просто двоится в глазах. Джефф осмелел.

— Да-да. От-тменяйте это все. Я справлюсь и без сен...с-саций. К дьяволу Воньшек, во... от что! Отец был пр-рав. Я уеду в путешествие. На-айду, как иначе разно-об... сменить жизнь. Переберусь в Са-аутленд, чем ч-черт не шутит, а? — Джефф прочистил горло, встретившись взглядом с черными бусинами хищных глаз. — Д-довольно, вы, там. Спасибо, что э-э-э, услыш...шали мою просьбу, но...

— Ша-а-а-а! — заверещали в ответ, неестественно широко распахнув пасти.

Все-таки их было семь. Детектив включил все обаяние и доброту, какие вспоминают в неравной драке:

— Пон-нимаю ваши чувства, и про-ошу извинить, но...

Джефф собирался объяснить высшим силам, что другие жители Воньшека не обязаны расплачиваться жизнью за его оплошность. Что урок свой он усвоил и готов покаяться, сколько угодно...

Самый крупный из ангелов прижался к полу и прыгнул навстречу, как соскучившись. Джефф еле успел развернуться и броситься прочь.

— С-ши-и!

Бутылка упала с глухим стуком, расплескался джин.

— Я ид... диот, — ругался Джефф, судорожно спускаясь по ступеням. И держал непослушную шляпу, перебирал непослушными ногами, а чертовки-стены шатались кругом, вольные бунтарки. — Я же даже ее не снял...

— Ша-а-а! — ругались на него с высоты.

Джефф не помнил, как вывалился наружу. Помнил только сухой треск выстрелов, чьи-то вопли и всполохи во тьме. А еще — горький запах разложения. Детектива тошнило, и он размазывал джин со сгустками слюны и желудочного сока по стене, пока искал в ней же опору.

Потом уже, словно настоящий ангел при свете фонаря, ему протянет руку Мори. Поможет подняться, по-сыновьи нежно отряхнет грязь со спины и выслушает жалкие оправдания:

— Это все я, я, Мори, слышишь? Я им нагрубил, пришел, не разувшись... в шляпе...

Мори не пожурит и прошепчет со странным энтузиазмом:

— О, не беспокойтесь! У вас еще будет возможность потолковать. За ночь их стало больше, сэр.

***

— Джеффри, я вам говорил, что вы идиот?

Детектив прикладывал лед к щеке и силился понять — от кого ему вчера досталось.

— И был прав! — вздохнул Снорт. Отчитывание, кажется, не доставляло ему никакого удовольствия.

«Драки в баре не было, это точно, — вспоминал Джефф. — Выходит, я упал. Несколько раз...»

— Но это же, черт дери, не значит, что вы обязаны мне это раз за разом доказывать!

— Что насчет гнезда?

Снорт ударил ладонями по столу и вспылил:

— Знаете, скольких мы прикончили на складе? Только четверых! — инспектор говорил об этом уже в третий раз. — Остальные улетели. Бросились врассыпную — как там понять?! Все из-за вашей выходки. Вот скажите мне, скажите. Какого дьявола вы туда полезли?

Обычно Джефф неплохо выдумывал. Сейчас его голова раскалывалась, и он даже не помнил, зачем сунулся на склад. Желания, ангелы, Тед, объектив Ильвы, шляпа — все смешалось.

— У меня украли кошелек, — попытался он перевести тему.

— Господь с ним, с кошельком! Вас чуть не убили! — Снорт еще раз ударил по столу. — Не подумайте, что я желаю вам зла, Джеффри. Но ваша смерть стала бы меньшей проблемой. Вы выжили — каким-то чудом! — а миссис Генсби не может уснуть: как ей положить конец этой напасти, когда все против нее?

Джефф переложил кулек со льдом на другую щеку.

— Мори сказал, что их стало больше.

— Ах, сказал! Надежнейший источник. Теперь мы и вовсе не знаем, сколько их! Сначала вы говорили про одного, в следующую ночь мы увидели троицу, а чуть позже — семерых на складе, пять над городом, и...

У Джеффа снова затрещала голова. Похоже, просить сейчас о пистолете — еще более безнадежная затея, чем вчера.

— Проспитесь, ради всего святого. И больше не мешайте. Я вас впервые о чем-то прошу, — нагло врал Снорт. — Просто отдохните, а мы все сделаем, как надо.

Джефф не стал уточнять, что выспался он весьма недурно возле складов, а потом — в служебном автомобиле полиции. Хуже претензий Снорта была только его снисходительная жалость.

— Я попробую, — уклончиво ответил Джефф. В голове бил колокол.

— Вы уж хорошенько постарайтесь!

«Матушка, гордитесь — сам инспектор заискивает передо мной, чтобы я чего-нибудь не испортил. Какая власть!»

Из главного управления, куда его из сочувствия подвезли люди Снорта, Джефф вышел мрачнее, чем проклятый город.

«Если что-то не складывается, попробуйте иной подход», — сыпал общими фразами Динкси, старый зануда из академии. Иногда и старые зануды оказываются правы.

Переодевшись дома и наскоро умывшись, детектив посмотрел на часы.

— Ну-ка, Джефф, к кому ты еще не заглядывал? Кто у нас компетентен в вопросах чудес? — в старом доме только скрипели половицы, не подсказывая. Джефф вздохнул. — Небесная канцелярия.

Все можно стерпеть: и плохую погоду, и слетевшую шляпу, и поганца-инспектора, и даже одиночество. Все, кроме бессилия. Возможно, именно от бессилия люди и идут к пасторам.

***

Дом Господа переживал вечную модернизацию. То расширяли парадный вход, то перекладывали плитку. Видимо, на более богоугодный орнамент. Прежний Господу чем-то не угодил.

Джефф вытер ноги на порожке и постучал в дверной косяк — массивная створка ворот оставалась открытой. Возможно даже в ночь. Здесь точно не боялись ангелов.

Под сводами раздались шаги человека, у которого есть все время мира — именно так, медленно и небрежно, к нему подошел пастор Уоллес.

— Доброго дня, — зевнул он.

Казалось, прилети сюда одна из хищных тварей, Уоллес в той же манере предложит ей причаститься.

— Доброго. Я к вам за...

«Зачем?» — эта мысль только сейчас пришла Джеффу в голову. В последнее время ничего дельного в нее и не приходило.

— А, понимаю, — не дождавшись ответа, кивнул пастор и вытер губы рукавом. Похоже, Джефф пришел в обед. — Проходите.

Вышагивая вдоль скамей для прихожан, Джефф не удивлялся. Те же своды, тот же скудный свет и тревожное пламя свечей. Ничего нового.

— А можно без, — Джефф сумбурно покрутил пальцем, указав на исповедальню.

Уоллес безразлично пожал плечами:

— Везде его дом. Вотчина. И за порогом каются, и молитвы читают в пути...

«И заворачивают рыбу в святые писания», — промолчал Джефф.

Они присели на скамью. Пастор не спрашивал, он утверждал:

— Вас беспокоят ангелы.

— Пожалуй, они беспокоят весь город, — сдержанно сказал Джефф. — Скажите честно, вы верите в наказание с небес?

Пастор Уоллес сочувственно улыбнулся, подложив руки под пухлый живот.

— Это испытание. Для вас, для меня. Для города, — закивал Уоллес сам себе. — Вы видите собственными глазами. Какие уж тут вопросы веры? Кары небесные так просто не...

— За что же покарали вашего коллегу?

Пастор не растерялся, только скорбно опустил лицо:

— Стяжательство, распущенность, греховные деяния...

«Удобная байка, быстро переобулись. Во всем Воньшеке не найти человека без греха», — промолчал Джефф.

— Теперь Господь запер его в преисподней и учит добру?

Уоллес помолчал. Потом поднял глаза и всматривался в Джеффа, будто подбирал слова.

— Говорят, Господь не отправляет людей в преисподнюю. Они приходят туда сами в посмертии, поскольку в их сердце нет места для хорошего. Из всех врат им милее те, за которыми вечные муки: свои ли, чужие...

— Это официальная позиция церкви, пастор? — усмехнулся Джефф.

— Нет, что вы, — испуганно отмахнулся Уоллес. — Просто я читал писания, и...

— В этих писаниях встречались летучие хищные твари?

Уоллес не переставал улыбаться:

— Сотни их!

— Похоже, у священников много свободного времени.

— ... и все оно посвящено службе во имя Его, — не оскорбился Уоллес. — Вот и сейчас, когда в городе Знамения, наша задача — их растолковать...

Дом Господа обещал спокойствие и простые ответы. Похоже, Уоллес и сам это все искал, да так и не смог найти. Джефф покосился на иконы:

— Интересно, есть ли своя преисподняя для тех, кто плохо выполняет свою работу.

Уоллес мягко промолчал. Пухлое блаженное лицо всегда вызывало больше сострадания, чем злости. Может, потому все священники Воньшека таковы.

— Так что же, пастор. Если это кара небесная — нам, горожанам, остается только выйти и лечь к Скарбику в ночь, принять свою долю? Только так они исчезнут?

Уоллес замотал головой:

— Что вы! Ангелы забирают лишь тех, кто нагрешил. А каждому грешнику еще не поздно покаяться и встать на путь праведный.

Из уст святого лица теперь что угодно могло звучать угрозой. Джефф повел плечами:

— Покаяться, значит. И оплатить общегородской молебен? Возвести новый дом Господу...

— Это не обязательно, но... вы сами увидите. Скоро Воньшеку не хватит трех пасторов и одной церкви, — скорбно покивал Уоллес.

— Очень выгодная беда, выходит.

Они снова помолчали. Джефф вздохнул:

— Говорят, бог сотворил нас такими. Порочными, страждущими. Чтобы мы тянулись к удовольствиям, а без них — оставались несчастны. И не могли бы узнать счастье без греха, — усмехнулся Джефф. — Звучит жестоко, не находите?

«Но все это так, детские игры. По сравнению с тем садистом, который построил Воньшек».

Пастор не выглядел оскорбленным. Наверняка слышал что-то подобное по семь раз на дню.

— Бог милостив. При жизни или в посмертии, врата искупления открыты для каждого, — кажется пастор хотел сказать «сын мой», но осекся. Возможно, детективы не приходятся никому сыновьями даже в доме Господа. — Всевышний прощает всех.

Выглянувшее солнце заиграло в крохотном витраже у потолка.

— Это дело понятное, — уклончиво сказал Джефф. — Одно не ясно. Может ли человек простить самого себя.

***

Этой ночью по улицам курсировали полицейские автомобили с надписью «Генсби на страже города!». Джефф лично видел, как стреляли в пустое небо. Он провел ночь без сна, наблюдая за Воньшеком из бинокля, с самой высокой точки в городе. Ангелов не объявилось.

— Зализывают раны, плодятся, или отправились к новой кормушке, — вздохнул детектив. — Похоже, лучше всего дела обстоят, когда я ничего не делаю, верно?

Наутро у киоска не было очередей. Джефф остановился перед ним по пути домой. Почесал затылок и буркнул:

— Дайте свежую газету.

— Какую?..

— Свежую! — огрызнулся Джефф.

Со второй страницы Дэй Экспресс улыбалась миссис Генсби.

— ... спасшая город от летучей нечисти?! — воскликнул Джефф. Продавец в киоске старательно его не замечал. — За особые заслуги, далее-далее, благодарственная табличка в саду при церкви Воньшека. Так-так. А новая встреча с избирателями пройдет, — Джефф нахмурился, — в вечер пятницы!

Детектив поднял глаза к небу и почти взвыл.

— Сегодня же пятница, верно?

— Да, как хотите, — огрызнулся продавец.

— Господи, там же соберется целая толпа, — Джефф его не слушал, приложив ладонь ко рту, — мне срочно нужен пистолет...

По ужасу в глазах продавца детектив понял, что сболтнул лишнего.

— Вы не подумайте, я не об этом. Ангелы, понимаете?..

— Иди-ка ты отсюда, пока я не...

Джефф и так собирался уходить. Спорить со Снортом во второй раз оказавшись в управлении — и врагу не пожелаешь.

«Как спасти людей от алчных политиканов и хищных летучих тварей? Обратиться к монстрам куда страшнее, — вздохнул Джефф. — К бывшим военным, у которых даже суд Воньшека побоялся отнять оружие».

До пересечения Бешковой и Удильной Джефф добрался, перебирая все удачные способы поздороваться с человеком, который мог вспылить из-за любой мелочи и сломать головой ворота. Может даже не своей.

— Если что, Господи, не так уж и много я грешил, — попрощался Джеффри с улицей. — Всего лишь был ужасным детективом, верно?

Старый кирпичный дом пропах сыростью и грязью. Джефф не сразу вспомнил нужный номер и этаж. Шестая по коридору справа, без звонка. Кажется, ни один военный не любил непрошеных гостей. А еще — когда они стучались.

— Фред? — очень осторожно произнес Джефф, услышав шаги из квартиры. — Это я...

— Святый боже! — крупная ручища в татуировках открыла дверь. — Джеффри! Ты еще живой? Заходи, заходи...

— Я, э-э, ненадолго. — Надеялся Джефф, неловко потоптавшись на пороге. — Ты слышал про ангелов?..

***

За один день ничего не делалось лучше — это Джеффри знал со школы. Откуда прилетела крылатая напасть, зачем, и куда исчезла? Ответов не знал никто в Воньшеке. Быть может и сам Господь. Прилетят ли хищники вновь? Казалось бы, дело ясное. Да не для всех.

На перевале Победы разлилось море из людей. Джефф покачал головой: полиции явно не хватало. Если сюда прилетят хотя бы четыре «ангела», будут жертвы. Снорт заметил детектива в толпе и прищурился. Возможно, узнал Фреда с его друзьями.

— Нет большего счастья для человека, чем видеть, как его усилия приносят пользу обществу, — громко сказала кандидат Восточного побережья. Толпа неубедительно захлопала.

В темноте неба зависли облака. Джефф всматривался в них, прогоняя страх.

— Пусть прилетают, — погрозился он перед командой Фреда. — Не на тех напали.

Речь миссис Генсби оказалась скудной. Будто зачитанной по бумажке. В Саутленде бы за нее проголосовал только глухой. Но в Воньшеке и люди вроде Снорта — хорошие инспектора.

В Воньшеке и Джеффри стал детективом...

— Где они? — скалился Фред и постукивал большим пальцем по кобуре.

— Посмотрите, даже главный детектив города пришел поддержать миссис Генсби! — выкрикнул Снорт и помахал рукой. Дружелюбнее, чем было когда-либо в их истории.

Джефф надвинул шляпу ниже, спрятав лицо. Щелк! Фотовспышка.

— Ну где? — не находил себе места Фред.

Толпа закричала. Не от страха или волнения — в поддержку кандидата. Перевал усеивали листовками, повторяли лозунги, а дерьмо на Скарбике отчистили так, что бронза пахла химией.

— Фарс какой-то, — пробормотал Джефф.

Через час, когда даже скучающие старушки разошлись по домам, миссис Генсби послала недвусмысленный взгляд их странной компании.

— Ну, я пойду. — Пожал плечами Фред. — Спасибо, э-э, что позвал. Защитить горожан, все дела...

Джефф молчал, как отдраенный Скарбик. Разве что мылом не пах.

Город решал свои проблемы самостоятельно. Даже бронзовый гигант был кому-то нужен, в отличие от детектива.

***

Ангелы не объявились и на следующую ночь. Джефф до утра ходил с фонариком. Возле подъездов и в переулках молились люди. Выпрашивали наказания для соседей, банкиров, бывших жен и мужей.

Небеса оставались по-прохладному пусты и черны. На стенах города висели яркие плакаты с безупречной улыбкой миссис Генсби. Джефф искал перья.

— Почему именно третьего числа?

Водонапорная башня пустовала. На ней не вили большие гнезда.

— Зачем вы прилетели в Воньшек?

На Бешковой все так же копошились бродяжки и расчесывали струпья под грязной одеждой.

— Неужели больше никого не волнует то, что случилось?

Два или три раза Джефф бросался к сизым предметам на асфальте между домами. Тряпки, цветная бумага, праздничная мишура...

— Что, струхнули?! Слишком хорош для вас детектив Джефф Корн?! — прикрикнул он от бессилия, когда синяя полоса рассвета накрыла город.

«Если они улетели на запад или к югу, к городам покрупнее — завтра же об этом узнают в Дэй Экспресс. Так узнаю и я», — успокаивал себя самый бесполезный на свете детектив.

Наутро передовицы газет показывали чудесный мост от миссис Генсби, и талантливого предпринимателя из семьи Хоторн, который заработал на первую фабрику в свои восемнадцать. Возможно, после кровожадных ангелов, любая небылица казалась правдой.

Свою правду Джефф искал в баре на пересечении Щелочной и Горянки. Именно там он пил дешевый коньяк и вяло жевал арахис. Ни то, ни другое не могло убрать тяжесть на сердце.

— В одиночестве пьют либо всеми забытые, либо очень виноватые люди. Ты из первых или вторых?

Знакомый голос, хоть и низкий, но точно женский. Джефф вяло улыбнулся. Даже Ильва не сделала бы этот день краше.

— Слышали про «ангелов» в последние дни? Вот и я нет. Они просто исчезли. Так же, как и появились: из ниоткуда. Паф! И — в никуда. Поймите меня, Ильва, — Джефф будто извинялся, — ведь это все не имеет никакого смысла!

Несколько бессонных ночей, три десятка жертв, скандалы, комендантский час. И вот он — город. Будто ничего и не стряслось, будто бы Джефф ничего и не сделал. Ильва похлопала его по плечу.

— Хороший детектив всегда пытается разгадать тайну, так?

— Хороший детектив ее обязательно раскрывает!

Ильва подсела ближе. Сегодня она пришла без фотоаппарата. Джефф так и не попал в ее объектив.

— Хм-м. Кажется, я понимаю, в чем дело. — Она взяла несколько орехов и медленно их прожевала. — Что страшнее смерти? Отсутствие смысла. А представь-ка себе бессмысленную смерть...

— Например, быть сожранным крылатой тварью, которая исчезает с первым лучом солнца?

— ... или умереть от старости в захолустном городке, так и не осмелившись на большее. — Она пожала плечами.

— Ни черта не меняется в Воньшеке, — детектив ударил дном стакана по стойке. И заказал еще. — Проклятый город.

Ильва заказала себе морс.

— Будешь ждать, пока ангелы вернутся?

Он не знал, и потому — пожал плечами. Чуда дождался весь Воньшек — да не того.

— Джефф, завтра я уезжаю. В Саутленд. — В улыбке Ильвы мерещилась горечь.

А может, ему все время казалось, что по детективам возможно скучать.

— Гх-м, — прокашлялся Джефф. — Удачной, э-э, дороги.

— Я больше не вернусь, — тише сказала Ильва.

Или это горчил коньяк. Корреспонденты постоянно уезжают и возвращаются обратно, если что-нибудь происходит. И частенько врут.

— Еще бы. Кто же в здравом уме захочет остаться в Воньшеке? — усмехнулся Джефф и допил заказ.

— Вот и я думаю, — Ильва наклонилась ближе. — Не хочешь уехать со мной?

Джефф чуть не подавился. Повернулся к ней, украдкой посмотрев на шею. Сегодня там не было шарфа.

— Ты ведь уже раскрыл это дело. Мы знаем убийцу...

— А толку! Они все еще на свободе, не так ли?

— Посуди сам: как их ловить, если преступники исчезают по утру? Всегда найдется кто-то похитрее, сильнее. Или не от мира сего. Куда они подевались, откуда пришли? Черт его знает, Джефф.

Детектив собрался возразить, но Ильва не замолчала:

— Мертвых не вернуть. Иногда мы не можем ничего изменить. — Она поправила седую прядь, завела ее за ухо. — Что держит тебя здесь?

Господь и все его святые, Ильва жалела его!

— Я должен подумать, — детектив пожал плечами. — Переезд — дело серьезное...

Она была старше на почти двадцать лет. В Саутленде ему бы пришлось таскать ящики, спать в общежитии и унижаться еще больше. Да и, как Мори справится без него? Кто надерет задницу Снорту, вернет городу былую славу, напечатается в Дэй Экспресс...

— М-м, — мягко отозвалась Ильва и повела плечом. — Ведь ты не можешь проиграть отцу, верно?

— А?..

Джефф поперхнулся, уставился на свои колени. Он не помнил, чтобы так опозорился перед Ильвой. Неужто рассказал про семью, пока был пьян? Хотя, помня славу корреспондентов, тем более лучших в своем деле — нужно ли им что-нибудь рассказывать, чтобы о тебе что-то знали?

— Понимаю, не сердись. Я давно тебя простила. Удачи, Джефф, — кивнула Ильва.

Ему хотелось вскочить, уронить барный стул. Ударить кулаком по столу, поймать такси и в два счета собрать чемодан. Усадить смеющуюся Ильву на колени, пока они будут ехать к вокзалу и показывать непристойные знаки в окно. Быть может, показать и самому Снорту или миссис Генсби. И видеть осуждение — бессильное и такое желанное — на их мерзких лицах!

Когда Джефф поднял глаза, Ильвы уже не было. Есть люди, которые имеют свойство появляться где угодно, в любой миг. А есть неудачливые детективы, которым всю жизнь плесневеть на одном месте.

— Налейте еще одну, — буркнул Джефф.

***

Утро не задалось. Впрочем, Джефф не помнил, когда было иначе. Он потягивал остывший кофе. Все мечты оставались вдали — поближе к цивилизации, как и говорил его отец. Хорошо, что он был прав только в одном.

Дверь в кабинет распахнулась с громким скрипом. Видит сам Господь, они никогда ее не починят.

— Сэр, сэр! — Мори прибежал из коридора, размахивая газетой. Как всегда — в полном восторге.

Очередная «сенсация». Билет в настоящую, взрослую жизнь с достижениями и медалями. Украли обручальное кольцо какой-то зажиточной дамы, или три пьяных юнца подкатили к банку, постреляли в стекла и от ужаса скрылись в предместьях. Уж отец будет горд, когда услышит о том, как Джефф найдет малолетних грабителей. Событие века! А в Саутленде пожилой профессор Динкси впервые встанет со стула и напишет трогательное письмо в Воньшек: «Я был не прав».

Нет, нет, и еще раз нет. Как бы на то ни хотелось надеяться.

— Только гляньте, сэр! — продолжал лепетать Мори. — Третьего числа, тобишь сегодня, стали известны скандальные подробности! Надругательство над кабриолетом миссис Генсби, прибывшей для проведения избирательной кампании...

Кофе горчил, даже будучи остывшим. Через заляпанное окно красовался город в низине. Клетка Джеффа, могила надежд его юности. Все такой же: обычный, наполовину укрытый туманом и дымом печей. Темный и мрачный, как сама преисподняя.

Автор: Легитимный Легат
#авторскиерассказы