— Мам, дай четыре миллиона, чтобы ипотеку нашу погасить, — говорила дочь, — или мы будем вынуждены переехать к тебе.


— Выгони ты его на работу, — просила я Виту, — ну сколько он будет сидеть на твоей шее? Витуля, солнышко, это же не дело! Генка — твой муж, он должен тебя обеспечивать. Ты в декрете толком не сидела, бросила маленького Егорку на няньку и на работу вышла. Мне это не нравится!

***

Жизнь, она как запутанный клубок ниток — никогда не знаешь, где узел завяжется, где нить оборвется. Вот и у меня, казалось бы, все шло своим чередом, пока в тихий омут моей жизни не нырнул Геннадий. Зятек мой драгоценный.


Моя Виточка… Дочь-солнышко, поздний ребенок, вымоленная, выстраданная. Когда она сказала, что выходит замуж за Гену, я чуть со стула не упала. Восемнадцать лет девчонке, институт, вся жизнь впереди! А тут — замуж.


— Мама, ну что ты так смотришь? — щебетала она, — я люблю его, он любит меня. Что тут такого?


Что тут такого? Да все! Но разве объяснишь это юному сердцу, опьяненному первой любовью, что выскакивать так рано замуж по меньшей мере глупо? Гена, надо отдать ему должное, произвел хорошее впечатление. Вежливый, обходительный, с хорошей работой. Правда, взгляд у него был… какой-то цепкий, что ли. Как будто он уже все решил за нас всех.


Я поначалу Виту отговаривала. Конечно, прямым текстом не говорила, что не хочу видеть, как дочь моя замуж выходит — я аккуратно ей намекала, что нужно бы для начала доучиться, профессию получить. Но кто меня слушал? Гена, конечно, парень был видный. И руки у него золотые — что сломается, починит, что нужно, сделает. Мне не нравился его взгляд. И улыбка у него не всегда искренняя. Но, может, я просто придираюсь? Может, материнское сердце просто ревнует дочь к другому мужчине?


Помню, как они познакомились. Вита на какой-то конференции от института была, и Генка там тоже оказался. Вернулась домой вся окрыленная.


— Мам, — говорит, — я такого интересного человека встретила! Он такой умный, такой начитанный…


Я слушала ее, улыбалась, а про себя думала:


— Ну, посмотрим, что за фрукт.


Через пару недель Гена пришел к нам знакомиться. Высокий, статный, в дорогом костюме. Принес огромный букет роз. И Виту мою, и меня с ходу очаровал. Вежливый, обходительный, комплименты говорит ненавязчиво. Сразу видно — человек образованный, воспитанный.


— Виктория Павловна, у вас очень красивая и талантливая дочь, — говорил он мне за чаем, — я очень рад, что судьба нас свела.


Вита сидела рядом, краснела и лучилась от счастья. Я смотрела на них и боролась с каким-то странным чувством тревоги. Все вроде бы и хорошо, но что-то все равно не так. у меня было ощущение, что Геннадий старательно мне пыль в глаза пускает. Конечно, против счастья дочери я пойти не могла, но и в лицо ей высказать все опасения тоже права не имела. Единственный ребенок, характер у нее сложный. Взбрыкнет еще и перестанет со мной общаться. А оно мне надо?


Свадьбу сыграли шикарную: ресторан, лимузин, платье от известного дизайнера. Генины родители денег, конечно, не пожалели. Вита была просто неотразима в своем белом платье. А Гена… Гена выглядел довольным и гордым.

***

После свадьбы они уехали в Москву. Я думала, Вита будет там счастлива. Первое время так и было. Звонила часто, рассказывала о своей новой жизни. О работе, о друзьях Гены, о светских мероприятиях, на которые они ходили. Все было как в сказке.


Квартиру, конечно, им родители Генкины выделили. Не сказать, что хоромы, но вполне приличная двушка в спальном районе. Вроде бы и места хватает, и от центра недалеко. А скоро у дочки моей и пополнение случилось — ребеночек родился. Внуку я нарадоваться не могла. Маленький, кудрявый, на Виту похож — глаз не отвести! Да и Гена первое время бегал, помогал, сына Егорку с рук не спускал. А потом как отрезало.


Звоню Вите, спрашиваю, как дела. А она как сквозь зубы цедит:


— Все нормально, мам. Гена работу ищет.


Я сначала не придала значения. Ну, мало ли, работу найти — дело непростое. Но время шло, месяцы сменялись годами, а Гена все искал себя. То на одно собеседование сходит, то на другое. То на биржу труда встанет, то опять снимется.


Однажды не выдержала, спросила у Виты напрямую:


— Что это у вас там происходит? Почему Гена не работает?


Вита вздохнула тяжело:


— Мам, он не может найти себе подходящую работу. Он же у меня амбициозный очень. Хочет сразу начальником, а его никто не берет.


Я аж обомлела.


— Витуль, а кем он до этого работал?


— Да никем толком. После института пару лет где-то помыкался, а потом мы с ним познакомились, и он все работу ищет. Отец его в бизнес брать не спешит, говорит, что Генка для начала сам чего-нибудь добиться должен, прежде чем в семейное дело лезть. Он и так хорошо нам помогает…


Тут я и поняла, что дело плохо. Не работать в Москве — это роскошь. Вите одной с ребенком тяжело. Да и вообще, мужик должен семью обеспечивать. Решила поговорить с Геной сама. Звоню ему, вежливо спрашиваю:


— Гена, как дела? Как с работой?


А он мне в ответ тоном таким надменным:


— Ищу, Виктория Павловна, ищу. Не могу же я абы куда пойти. Вы меня в роли продавана или грузчика представляете? Я достоин большего.


— Гена, дорогой, ну а что ты умеешь делать? — спрашиваю я.


А он мне начинает рассказывать про свои амбиции, про то, как он видит себя руководителем, про то, что работать на кого-то — это не для него. Я аж взбеленилась.

— Гена, ты хоть понимаешь, что Вита одна с ребенком тянет все на себе? Что она из-за тебя горбатится на двух работах? Тебе не стыдно?


А он мне:


— Это ее выбор. Я ее не заставлял.


Тут я поняла, что разговаривать с ним бесполезно. Он просто эгоист. Ему плевать на Виту, на внука, на все, кроме своих амбиций.


Знала я, что у его родителей бизнес свой — фирма какая-то строительная. Спрашиваю Виту:


— Почему он к ним не пойдет работать?


А она мне говорит, что Гена теперь с родителями в плохих отношениях. С братом старшим тоже не ладит. Считает, что работать на фирме родителей — это зазорно. Лучше, говорит, самому всего добиться. Мол, когда он хотел, то его не взяли. А теперь барин расхотел!


Решила я съездить к ним в Москву. Хотела своими глазами посмотреть, что там происходит. Приехала — Вита вся замученная. Работает, ребенка воспитывает, еще и Гену этого кормит. А он ходит, как король, важный, недовольный. Попыталась я с ним поговорить по-хорошему.


— Гена, давай я тебе помогу. У меня в городе знакомые есть, я бы тебя на хорошую работу устроила.


А он мне в ответ:


— Спасибо, Виктория Павловна, но я сам справлюсь. Мне ваша помощь не нужна.


Да я и не предлагала ему помощь! Я просто хотела, чтобы он начал работать. Чтобы Вите легче стало. Но Гена уперся, как баран.


— Я сам всего добьюсь!


Так и уехала я ни с чем. Только сердце еще больше болеть стало за Виту.

***

Время шло, а ничего не менялось. Гена все искал себя, Вита все горбатилась на работе. Я звонила ей, поддерживала, как могла. Но что я могла сделать, находясь за тысячи километров?


Однажды звонит мне Вита, вся в слезах.


— Мам, я больше не могу. Гена совсем обнаглел. Сидит дома, ничего не делает, еще и претензии мне предъявляет. Говорит, что я мало зарабатываю, что я плохо готовлю, что я плохо выгляжу.


Я аж закипела от злости.


— Витуль, а ты ему что?


— А что я могу ему сказать? Я боюсь его. Он такой злой становится, когда я ему что-то говорю.


Тут я поняла, что дело совсем плохо. Гена не просто эгоист, он еще и тиран. Он издевается над Витой.


— Витуль, надо от него уходить, — сказала я твердо, — ты не должна это терпеть.


— Мам, я не могу. Я его люблю.


— Любовь — это не когда тебя унижают, Витуль. Любовь — это когда тебя ценят и уважают.


Но Вита меня не слушала. Она верила, что Гена изменится. Верила в сказки. А я… А я чувствовала себя беспомощной. Я не могла достучаться до своей дочери. Я не могла заставить ее уйти от этого тирана. Я понимала, что если я сейчас ничего не сделаю, то Вита просто сломается. Гена ее уничтожит.


И я позвонила его родителям, сватам своим. Рассказала им все, как есть. Про то, что Гена не работает, про то, что он издевается над Витой, про то, что он портит жизнь своему ребенку. Родители Гены были в ужасе. Они не знали, что у них в семье такое происходит. Им-то он брехал, что все у них хорошо. Няню внуку сваты, оказывается, оплачивают! Генка им наплел, что с Витой они оба работают (причем, ранний выход из декрета — желание исключительно Виты!). Вот сваты и помогают молодой семье на ноги встать.


Они пообещали мне поговорить с Геной. Пообещали принять меры. Но я не знаю, поможет ли это. Я не уверена, что Гена послушает своих родителей. Он же у нас такой гордый, такой независимый. Я просто надеюсь, что они смогут хоть как-то повлиять на него. Что они смогут заставить его работать, чтобы он перестал мучить Виту.


А если нет… Если ничего не изменится… Тогда я не знаю, что буду делать. Я готова на все, чтобы спасти свою дочь. Даже если мне придется пойти против Гены, против его родителей, против всего мира. Ведь Вита — это моя жизнь. Она — мое все. И я не позволю никому ее обижать.

***

Внук рос, креп, а вот жизнь у Виты с Геной, как мне казалось, все больше катилась под откос. Вмешательство родителей не особо помогло — Генка после скандала вроде как с удвоенным рвением начал искать работу, но потом бросил это неблагодарное дело. Я при любой удобной возможности моталась к дочери. Эти поездки в Москву стали для меня пыткой. Каждый раз приезжаю, вижу одну и ту же картину: Вита еле ноги передвигает от усталости, а Гена на диване валяется.


Деньги, как черная дыра, утекали сквозь их пальцы. Вита сидела в декрете, а Гене все никак не удавалось найти достойную работу. Расходы росли, а доходы — нет. Понятное дело, что стали они чаще ко мне обращаться за помощью.


— Мам, нам нужны деньги, — звонила Вита, робко прося.


А я что? Я, конечно, помогала. Мне для внука ничего не жалко. Да и Виту жалко — молодая еще, хочется ей и красивой быть, и мужу нравиться. Но меня стало напрягать, что Генкина семья, такие вроде бы богатые, совсем им не помогают. Ни копейки не дают. Вернее, няню оплачивать продолжают, а сверх того — ни рубля. Живут, считай, на заработанное Витой и «подаренное» мной. А Гена даже не пытается найти работу, чтобы хоть как-то облегчить Витину ношу.


Как-то раз сидим мы с Витой на кухне в мой очередной приезд, чай пьем, внук в другой комнате играет. И Вита мне жалуется:


— Мам, мы совсем без денег. Гена все никак никуда не устроится. Что нам делать?


Я смотрю на нее и сердце замирает от жалости.


— Витуль, а что он говорит?


— Он говорит, что все наладится. Что скоро он найдет работу своей мечты, что нужно только немного подождать…


Я вздохнула.


— А его родители? Они вам помогают?


Вита махнула рукой.


— Ой, мам, даже не спрашивай. После того, как ты им нажаловалась… Они только критикуют нас. Говорят, что мы неправильно воспитываем ребенка, что мы слишком много тратим денег. Малыша, конечно, балуют, а нам с Геной ничего не перепадает.


Тут меня как прорвало.


— Витуль, а ты не думаешь, что Гена просто тобой пользуется? Что он сидит у тебя на шее и не собирается ничего менять?


Вита заплакала.


— Мам, не говори так. Я люблю его и верю, что он изменится.


Я обняла ее.


Витуль, любовь — это хорошо… Но нельзя же позволять себя использовать. Ты должна быть счастлива в браке, быть за мужем, как за каменной стеной… А ты страдаешь. Сама все тянешь!


После этого разговора я решила поговорить с Геной. Вызвала его на откровенный разговор еще раз.


— Ген, тебе не стыдно жить за мой счет? Ты не работаешь, Вита одна все тянет на себе. Неужели нигде не екает? — спросила я прямо.


Гена нахмурился.


— Виктория Павловна, я не прошу у вас денег. Вита сама к вам обращается.


— Да, Вита обращается, потому что выхода у нее нет, ей и ребенка, и тебя кормить нужно. Она тебя любит, вот и не тыркает тебя лишний раз. Но ты-то мужчина, ты должен сам зарабатывать деньги. Ты должен обеспечивать свою семью!


— Я ищу работу, Виктория Павловна. Но пока ничего подходящего не нашел.


— Не ври мне! Не ищешь ты работу. Ты просто сидишь дома и ждешь, пока Вита тебе деньги в клювике принесет!


Гена покраснел от злости.


— Вы, теща дорогая, заговариваетесь! Я не позволю вам так со мной разговаривать!


— А я не позволю тебе мучить мою дочь! Если ты не начнешь работать, я заберу Виту и внука к себе!


Гена усмехнулся.


— Вперед и с песней! Только не уйдет Витка никуда от меня. Если будет нужно, она и от вас ради меня откажется.


После этого разговора снова ничего не изменилось. Гена продолжал сидеть дома, а Вита продолжала работать. Я старалась им помогать, но меня все больше и больше раздражало, что они живут за мой счет.

***

А потом начались эти поездки за границу. Вита, видите ли, захотела на море, чтобы с Геной романтику разжечь. А денег, конечно, нет. Пришлось мне платить.


— Мам, ну пожалуйста, — умоляла Вита, — мы так давно нигде не были. Нам нужно отдохнуть. Мам, дай денег на путевку, а?


Я поначалу не хотела давать — знала, что это просто очередная прихоть Гены. Но Вита так меня упрашивала… Если честно, мне было жалко ее и внука. Я хотела, чтобы они хоть немного отдохнули от этой тяжелой жизни.


Так и платила я за все их поездки. И в Турцию, и в Египет, и в Европу. Каждый раз мне было тяжело расставаться с деньгами. Но я убеждала себя, что это для Виты, для внука. А потом Гена захотел новую машину.


— Нужна большая машина, чтобы всей семьей можно было куда-то выехать, — объяснял он.


А денег, конечно, нет. Опять пришлось мне помогать.


— Мам, ну пожалуйста, — просила Вита, — авто нам и правда необходимо. Гена обещает, что будет работать и отдавать тебе деньги.


Я знала, что он не отдаст. Но я опять уступила. Опять ради дочери и ее счастья. Я понимала, что я потакаю Гене, что я развращаю его. Тем более дочь по секрету призналась, что зятек начал поговаривать о разводе. А Вита без него не выживет.


И вот так я жила несколько лет. Жила в постоянном напряжении, в постоянном страхе за Виту. Я боялась, что Гена ее бросит, что он ее обидит, что он ее обманет. А потом случилось то, чего я больше всего боялась.


Однажды звонит мне Вита вся в слезах.


— Мам, Гена… Гена ушел от меня. Бросил, мам!


Я замерла.


— Чего? Куда ушел?


— К другой женщине. Он сказал, что я ему надоела, — рыдала она в трубку.


Я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги.


— Витуль, держись. Я сейчас приеду.


Я приехала в Москву на следующий же день. Вита была в ужасном состоянии. Она плакала, кричала, рвала на себе волосы. Я обняла ее.


— Витуль, все будет хорошо. Ты не одна. У тебя есть я, у тебя есть сын…


— Мам, я не знаю, как жить дальше. Я его так любила, я же все для него делала…


И вот, когда, казалось бы, дно уже достигнуто, судьба решила подкинуть еще одно испытание — родственники Гены, не долго думая, решили отобрать у них ту злосчастную квартиру. Какой-то дальний дядюшка вдруг вспомнил о своих правах на жилплощадь. И вот Вита оказалась на улице. Зятек к дочери, кстати, быстро вернулся — «новая женщина» его, бездельника, вышибла через полтора месяца.

***

Вита, конечно, сразу ко мне — плачет, умоляет помочь с квартирой. Говорит, ей хочется в новом жилом комплексе, с охраной, чтобы внука одного можно было выпускать гулять. Тут у меня терпение и лопнуло. Я впервые за все эти годы высказала Вите все, что накипело.


— Вита, ну сколько можно? Сколько можно тянуть из меня деньги? Покупать вам квартиры — это даже для меня дорого. Когда я буду думать о себе? О своей старости? Когда я выйду на пенсию, кто мне поможет?


Вита заплакала еще сильнее.


— Мам, прости меня. Я знаю, что ты от меня устала, но что мне делать? Гена не может найти нормальную работу, а я не хочу, чтобы моя семья жила в нищете. Мам, ну есть же у тебя какие-то сбережения? Я знаю, что деньги, которые от продажи бабушкиного дома остались, ты же их на вклад клала…


— Вит, хватит сидеть у меня на шее! Не считай мои деньги, пожалуйста. Пусть муж твой наконец устроится на работу. Столько лет ведь филонит! Вита, никакой квартиры не будет, ты и так все, что у меня было, выцыганила.


Вита, конечно, пообещала поговорить с Геной. И, к моему удивлению, ей даже удалось его убедить. Со скандалом, с истериками, но заставила она его пойти работать на фирму к родителям. Конечно, начальником его никто не сделал, поставили каким-то рядовым сотрудником. Оказалось, что бизнес у его родителей не такой уж и прибыльный, поэтому платить сыновьям много они не могут.


Вита с Геной взяли квартиру в кредит. Но выплачивать его на одну зарплату Гены они, конечно, не могут. И Вита практически каждый месяц обращается ко мне за помощью.


— Мам, нам не хватает денег на еду, на одежду, на лекарства, — плачет Вита в трубку.


А я что? Я опять уступаю. Мне жалко Виту, жалко внучка. Не хочу, чтобы они экономили на всем, голодали. И я, по сути, плачу кредит за них с Геной. Деньги у меня пока есть. Я работаю, получаю пенсию. Но что будет, когда я прекращу работать? Что будет, когда мне в старости понадобится помощь?


Смотрю я на Гену — человек вроде приятный, общительный. Но совершенно несерьезный. Инфантильный какой-то. Жалею я, что сразу не поняла, какой он, и не отсоветовала Вите за него выходить. Но что теперь говорить? Прошлое не вернешь.


Вите так нравится быть в декрете, заниматься домом и ребенком, она не любит свою работу — сама мне говорила. Привыкла, что я ей помогаю. Что будет с ней дальше? Как она будет жить, когда я не смогу ей помогать?

***

Год относительно они жили спокойно. Названивали мне, конечно, денег просили, и я давала. А недавно раздался звонок а экране высветилось имя моей дочери. Мне почему-то стало страшно.


— Мам, привет! — голос Виты звучал как-то неестественно бодро.


— Привет, Витуль. Как дела? Как там Егорка?


— У нас все хорошо, мам. Слушай, у меня тут новость… Мы тут подумали… В общем, мы переезжаем.


Я чуть не поперхнулась кофе.


— Куда переезжаете? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.


— К тебе, мам. В твою квартиру.


Наступила тишина. Я смотрела в окно, как будто надеясь, что там найдется объяснение этому абсурду.


— Вита, ты сейчас серьезно? — наконец спросила я.


— Абсолютно, мам, — в ее голосе появились истерические нотки, — просто другого выхода нет.


— Какого выхода? Вита, ты вообще спрашиваешь меня? Это моя квартира! Я тут живу!


— Мам, ну не начинай, пожалуйста! — в голосе дочери зазвучали слезы, — Гена… Гена работу потерял.


— Опять? — вырвалось у меня.


— Да, мам. Он с отцом поругался, ну ты же знаешь, какой он упрямый. В общем, папа его выгнал. А ипотеку теперь платить нечем, жить не на что.


Я молчала, чувствуя, как внутри поднимается гнев.


— И что дальше? — спросила я.


— Ну, мы решили, что переедем к тебе. Ты же можешь с Егоркой посидеть, пока мы работу найдем.


— Вита, ты сейчас шутишь, да? — я почувствовала, как начинает трястись рука, державшая чашку, — я работаю! Как я должна с внуком сидеть?


— Мам, ну пожалуйста! Пойми, у нас нет другого выхода! — Вита заплакала в трубку, — ты же бабушка! Ты должна помогать!


— А я, по-твоему, не должна жить своей жизнью? Я только два года назад вышла на пенсию! Я хочу пожить для себя!


— Мам, ну что тебе стоит? — Вита всхлипывала, — ты же все равно одна живешь.


— Я одна живу, потому что так захотела! И я не хочу нянчиться с внуком двадцать четыре часа в сутки! Я хочу ходить в театры, путешествовать, встречаться с друзьями! У меня должно быть личное время!


— Ну, если ты не хочешь сидеть с Егоркой, тогда… тогда дай нам деньги на погашение ипотеки.


— Сколько? — спросила я, уже зная ответ.


— Ну… хотя бы четыре миллиона.


Я молчала. Четыре миллиона. Просто огромная для меня сумма.


— Вита, нет, — я произнесла это твердо, впервые за много лет.


— Что значит нет? — в голосе дочери прозвучало недоумение.


— Это значит нет. Я не дам вам деньги. И я не буду сидеть с Егоркой. Я не собираюсь жертвовать своей жизнью ради вас.


— Мам, ты эгоистка! — закричала Вита в трубку, — я думала, ты меня любишь!


— Я тебя люблю, Вита. Но я не буду больше тянуть вас на своей шее. Вы взрослые люди. Вы должны сами решать свои проблемы.


— Я никогда не думала, что ты такая! — Вита бросила трубку.


Я сидела в тишине, оглушенная ее словами. Эгоистка. Может быть, она и права. Может быть, я должна была помочь. Но я знала, что если я сейчас уступлю, это никогда не закончится. Они будут приходить ко мне за помощью снова и снова, пока не вытянут из меня все соки.

***

Дочь мне не звонит, мы с ней не общаемся. Я несколько раз пыталась с ней связаться, но звонок обрывался. Соседка мне объяснила, что Вита, скорее всего, заблокировала мой номер. Жалею ли я о том, что отказала? Нет. Я прекрасно понимаю, что дальше так продолжаться не может, они должны научиться жить своей головой. А то, что не общается… Значит, так тому и быть. Я и так много хорошего для семьи своей дочери сделала...
#жизненныеИстории
источник