#домовой

Переехала я в бабушкин дом после ее смерти — старый деревянный, с резными наличниками и скрипучими половицами. Дом пустовал полгода, пока я документы оформляла, и когда впервые переступила порог, почувствовала — здесь кто-то есть.

Не пугающее присутствие, скорее настороженное. Словно невидимый хозяин оценивает новую жильицу: своя или чужая?

Первые недели все шло наперекосяк. Ключи терялись именно тогда, когда спешила на работу. Молоко скисало быстрее обычного. Ночью в доме поскрипывало и постукивало так, что заснуть было невозможно. А однажды утром обнаружила, что все мои туфли аккуратно выставлены в прихожей — не так, как я их оставила, а по росту, носками к двери.

— Ну все, — подумала я, — домовой недоволен.

Бабушка при жизни часто про домового рассказывала. Говорила, что в каждом доме есть невидимый хранитель, который следит за порядком и благополучием семьи. Но хранитель этот — с характером. Полюбит — будет оберегать и помогать. Не полюбит — житья не даст.

Вечером того же дня устроила я с домовым разговор. Села на кухне с чашкой чая и сказала вслух:

— Знаю, что ты здесь. Понимаю, что я для тебя чужая. Но дом-то бабушкин, а я — ее внучка. Может, договоримся?

Ответа, конечно, не было. Но чай в чашке вдруг начал остывать быстрее обычного — словно кто-то дунул на него.

— Хорошо, — продолжила я. — Буду уважать старые порядки. Хлеб на стол всегда поставлю, крошки не разбрасывать буду. И угощение тебе оставлять стану, как бабушка делала.

Бабушка действительно всегда оставляла на подоконнике блюдечко с молоком и кусочек хлеба. «Для домового», — объясняла она. «Он же дом сторожит, заботится. Надо и его покормить».

В ту ночь дом притих. Спала я спокойно, а утром обнаружила, что блюдечко пустое, а хлебные крошки исчезли.

С тех пор началось наше сотрудничество.

Домовой оказался существом хозяйственным и очень аккуратным. Если я забывала выключить утюг или чайник, он находил способ мне напомнить — то дверцей шкафа скрипнет настойчиво, то что-то упадет с полки именно в той комнате, где оставлен включенный прибор.

А еще он не любил беспорядок. Оставлю вещи разбросанными — наутром найду их аккуратно сложенными. Причем складывал он логично: книги к книгам, одежду к одежде, посуду к посуде. Только делал это так, что я понимала — это не я забыла, как раскладывала вещи. Это домовой порядок наводил.

Самое удивительное случилось зимой. Уехала я в командировку на неделю, дом оставила холодным — зачем зря газ жечь? А вернулась — в доме тепло, батареи горячие, а в углу кухни лежат аккуратной поленницей дрова, которых там точно не было.

Сосед дядя Петя клялся, что никого не видел, ключей у него нет, а дров он мне не приносил. Но печку кто-то топил — это было очевидно.

— Спасибо, — сказала я пустой кухне. — Берег дом от промерзания.

В ответ где-то в глубине дома тихонько скрипнула дверь. Словно кто-то кивнул.

Постепенно я научилась понимать его знаки. Если домовой беспокоился, в доме начинался едва слышный гул — не пугающий, скорее тревожный. Обычно это означало, что надо проверить замки, краны или электричество. Ни разу его предчувствия не подводили.

А когда он был доволен, в доме воцарялась особая атмосфера покоя. Даже гости замечали: «Как же у тебя уютно, Катя. Такое ощущение, что дом тебя обнимает».

Видела я его только однажды, и то краем глаза.

Проснулась среди ночи от какого-то шороха на кухне. Подумала — мыши. Встала, пошла проверить. Заглянула в кухню и на секунду увидела маленькую, размером с ребенка, темную фигурку у плиты. Покрытая густой шерстью, с добрыми умными глазами. Он что-то делал у конфорок — проверял, видимо, выключены ли они.

Моргнула — никого. Но ощущение присутствия осталось, и на плите я действительно обнаружила забытую включенной конфорку.

##Дворовой

С дворовым знакомство произошло позже и было более драматичным.

У меня во дворе — настоящее хозяйство. Курочки, козочка Майка, кот Васька и собака Джек. Живность дружная, проблем не создавала. Но весной начались странности.

Сначала куры стали нестись хуже. Потом козочка начала капризничать — то молока даст меньше обычного, то вообще к себе не подпускает. Джек по ночам выл и скулил, глядя в дальний угол двора, где стоял старый сарай.

А Васька и вовсе перестал во двор выходить. Сидел на крыльце, шерсть дыбом, и шипел в сторону сарая.

— Что там у вас творится? — спрашивала я у живности, но ответа, понятное дело, не получала.

Разгадка пришла неожиданно.

Приехал ко мне племянник Алексей, студент, материалист убежденный. Увидел, как ведут себя животные, хмыкнул: «Тетя Катя, да у тебя просто крысы в сарае завелись. Вот животные и нервничают».

Полез в сарай с фонариком, а через минуту вылетел оттуда бледный как полотно.

— Там... там кто-то есть, — заикается. — В углу стоит... не человек, но и не зверь. Большой такой, мохнатый. Глаза горят в темноте.

— Дворовой, — вздохнула я. — Видно, чем-то мы его прогневали.

Алексей смотрел на меня как на сумасшедшую, но спорить не стал — слишком потрясен был.

А я вспомнила бабушкины рассказы. Дворовой — хранитель двора, скотины, хозяйственных построек. Но в отличие от домового, характер у него потяжелее. Может и навредить, если обидится.

Стала я думать, что могло его рассердить. И догадалась.

Месяц назад разобрала я старую поленницу в углу двора, где дрова лет пять лежали. Место освободила под новые грядки. А ведь там, наверное, было его жилище!

Вечером пошла к сараю. Страшно, конечно, но надо же как-то мириться.

— Дворовой-батюшка, — говорю, — прости меня, дуру неразумную. Не знала, что дрова твои тронула. Верни место обратно, новую поленницу сложу.

Тишина. Только ветер в листьях шуршит.

— Животинка моя страдает, — продолжаю. — Ты же хранитель двора, зачем своих подопечных мучаешь?

И тут из сарая донесся звук — не рык, не вздох, а что-то среднее. Печальное такое.

— Понимаю, обидела я тебя. Но ты покажи мне, как исправить. Я готова.

На следующий день начала восстанавливать поленницу на прежнем месте. Работа тяжелая, дрова тяжелые, но справилась. А когда последнее полено уложила, почувствовала — атмосфера во дворе изменилась. Стала спокойнее, дружелюбнее.

Джек перестал выть. Куры вернулись к обычной яйценоскости. Майка снова давала молоко охотно. А Васька даже осмелился пройтись по двору, хотя к сараю близко не подходил.

Но настоящее примирение произошло через неделю.

Напали на курятник лисы — среди ночи подкопались под забор. Проснулась я от отчаянного кудахтанья и лая Джека. Выскочила во двор, а там картина: две лисицы мечутся по двору, пытаясь прорваться к курятнику, но что-то им мешает. Будто невидимая стена стоит.

А потом одна из лис взвыла и кинулась к забору — не к дыре, которую сама прокопала, а прямо на забор, и... пролетела над ним, словно ее подбросило. Вторая последовала за ней.

Утром осмотрела двор. Дыра под забором была, следы лисьих лап тоже. Но куры — все целы, ни одной не хватает.

— Спасибо, — сказала я в сторону сарая. — Защитил скотинку.

И с тех пор дворовой стал настоящим помощником.

Если какая животина заболеет, он подскажет — то траву какую во дворе вырастит нужную, то просто своим присутствием полечит. Майка как-то хромать начала, а через пару дней в том углу двора, где поленница, выросла лебеда — козы ее очень любят и лечатся ею. Покормила Майку лебедой — и хромота прошла.

А еще он воров отваживает. Дважды уже пытались ко мне забраться — то велосипед украсть, то из сарая что-то вытащить. Но воры сами убегали, даже не объясняя толком, что их напугало. Один только бормотал что-то про «страшного мужика с горящими глазами».

Видела я дворового всего пару раз, и то мельком. Высокий, широкоплечий, весь в темной шерсти. Глаза действительно светятся в темноте — не злобно, скорее настороженно. Руки большие, сильные. Настоящий хранитель и защитник.

Теперь мы живем в согласии — я, домовой и дворовой. У каждого свои обязанности, своя территория. Домовой в доме порядок блюдет, дворовой за скотиной приглядывает, а я их обоих уважаю и благодарю.

Каждый вечер оставляю домовому молоко с хлебом на подоконнике, а дворовому — в углу у поленницы. Утром угощение исчезает, а в доме и во дворе воцаряется мир.

Соседи иногда удивляются: «Катя, как это у тебя все так ладно? И животные здоровые, и в доме порядок, и воры не лезут».

А я улыбаюсь и говорю: «Хозяева у меня хорошие. Старательные».

Они думают, что я про себя говорю. А я про домового с дворовым. Ведь они — настоящие хозяева. Я только гость в их владениях, но гость желанный и уважаемый.

И это правильно. В старых домах, в старых дворах всегда есть те, кто был здесь раньше и останется дольше нас. Мудрые, древние духи-хранители. И если с ними подружиться, жизнь становится спокойнее, безопаснее, уютнее.

Дом — не просто стены и крыша. Дом — это место, где живут, любят, хранят традиции. И духи-хранители — часть этой традиции, часть домашнего тепла.

А тепло это — настоящее, живое, передающееся из поколения в поколение.

Ведьмин блог Источник мудрости 

#домовые