– Мам!

Мама! – Яна стремительно вошла в комнату, нашла взглядом маму и потрясла в воздухе тарелкой негодования. – Заштопай мне уверенность!
– Ты же видишь, я занята, – голос мамы был спокойным и твердым, не терпящим возражений, – я Марине лицо рисую.
– Ты ей вчера лицо рисовала! – не сдавалась Яна. – И вообще, Марина уже взрослая, сама может лицо нарисовать!
– У меня щеки не получаются, – отозвалась Марина из-за мамы. – На прошлой неделе Катька с такими красивыми щеками пришла, а меня засмеяли.
– И правильно сделали, – буркнула Яна, даже не скрывая обиды, и опустилась в кресло у окна. Обида черной бабочкой выпорхнула из груди и закружила по комнате. Тарелка с негодованием переполнилась и потекла со всех краев, оставляя на ковре бордовые шипящие кляксы.
– Кто тебе уверенность порвал? – спросила мама, продолжая старательно выводить на лице старшей дочери щеки.
– Витька, – нехотя ответила Яна. – Он и Машке порвал. Учительница сказала, что если он не перестанет, то ему на следующем собрании язык заменят.
– Давно пора, – согласилась Марина. – Вон, Орлову в том году заменили, сразу стал приятным человеком!
– Орлову же не только язык заменили, еще извилины закрутили, забыла? – Яна нетерпеливо постучала по подлокотнику пальцами. – Он после этого даже химию сдал.
В комнате ненадолго стало тихо. Марина старалась не мешать маме, аккуратно выводящей скулы, а Яна о чем-то задумалась. Может, вспоминала, как с одноклассниками вчера посещала музей ангельского терпения, а может, думала о предстоящей поездке к желейному водопаду. Поездка должна была состояться еще в прошлом месяце, но тогда дорогу сжевало стадо коров, а новую связали только на днях. Еще надо как-то маме подсунуть подарок… Вчера в музее Яна купила ей капельку ангельского терпения и теперь боялась, что мама сочтет подарок грубостью. А что Яне оставалось делать, если она по математике кирпич получила? Марина, вон, домой одни дополнительные годы жизни из школы приносит! А из Яниных кирпичей уже папе машину построили. Папа-то, конечно, рад, да вот только он дважды успел застрять на ней между обедом и ужином, всем кварталом его вытаскивали. Мама тогда сильно ругалась!
– Ну вот, готово, – нарушила тишину мама. – Смотри, – она проворно достала у Марины глаз и развернула его к дочери.
Марина внимательно осмотрела себя со стороны и, удовлетворенно кивнув, вставила глаз на место.
– Мам, ты лучшая! – она тепло обняла мамино эго, ласково поглаживая его по пушистым ушам.
– Ну все, может? – еще несколько черных бабочек обиды вырвались из груди Яны. – Мне ты никогда такие щеки красивые не рисовала…
– Потому что у тебя нос всегда плывет, если щеки трогать, – возразила мама, отмахиваясь от бабочек. – Развела насекомых… Знаешь же, что я их не люблю! Они пачкают терпение.
– Кстати, о терпении… – Яна слегка замялась, а после достала из недр запасной ладони небольшой коробок. – Это тебе. Подарок.
– Правда? – мама удивленно подняла брови, но на ее лице мелькнула тень улыбки. – Спасибо, дочка!
– А что там? – Марина заинтересованно посмотрела на коробок.
– Не твое дело! – Яна быстро сунула подарок маме в руки и показала старшей сестре язык. – Пусть тебе твой парень подарки дарит.
– Ой, да ну его, – отмахнулась Марина, – у него снова линька. На этот раз сбрасывает старые комплексы. А я что, ждать должна все это время? – она недовольно поджала губы, накручивая на палец прядь темных волос. – Я лучше с Жекой сойдусь, он уже давно отлинял.
– Ты ж сама еще не линяла, – мама раскрыла коробок, и в комнате резко стало темно. – Что?! Терпение?! Терпение ты мне подарила?!
– Мама! Мам! – Яна отскочила подальше, а после и вовсе спряталась за сестру. – Ты снова выплеснула мрак!
– Да, мам, – Марина покачала головой, – может и правильно, что Янка тебе терпение подсунула. Соседи и так жалуются, что ты часто улицу мраком накрываешь.
– Жалуются они… – проворчала мама, но постепенно злость в себя втянула. – Я же не жалуюсь, когда их музыка через наш забор перепрыгивает. А она, между прочим, мне всю акацию поела! Что за ноты такие прожорливые…
Мрак окончательно рассеялся, и в комнате снова стало светло. Марина поймала одну из черных бабочек и спрятала ее в карман.
– Ян, хочешь, я тебе уверенность заштопаю? – спросила она у поникшей сестры.
– Не шутишь? – Яна недоверчиво посмотрела на Марину. – А ты сможешь?
– Конечно смогу, – кивнула она. – У меня по шитью пять дополнительных лет в зачете.
Яна обернулась на маму, та одобрительно улыбнулась, и по стенам запрыгали ушастые смешинки. Они редко так открыто показывались людям, чаще прятались по углам.
Яна вернулась в кресло, подставила старшей сестре порванную уверенность и закрыла глаза. На самом деле она знала, что Марина хорошо шьет. На новый год она даже сшила всей семье счастье. Да так хорошо сшила, что вечно спорящие родители весь вечер танцевали, а они с сестрой хихикали, как пятилетки. Мама тогда разрешила им поплавать в бокале шампанского. Как было здорово! Яна давно мечтала покататься верхом на пузырьках, да еще и всей семьей!
– Витька, конечно, мудак! – выругалась Марина, осторожно выводя стежок за стежком. – Так уверенность порвать!
– Марина! – одернула ее мама. – Что я говорила по поводу ругательств? – она выразительно указала на ведро. – Быстро выплюнь слово.
– Ну мам! – Марина возмущенно вскинула голову. – Ты у меня и так уже четыре слова выкинула! Оставь хоть одно!
– Правило есть правило, – осталась непреклонна мама. – Кстати, видели объявление? Ругательства сейчас требуются в службу по ремонту сантехники. Там трубы протекли, все ругательства вымыло. Между прочим, они даже по десять комплиментов за одно ругательство платят! – она распахнула окно, впуская в комнату сладкий запах жасмина.
Запах прошелся по подоконнику, оставляя на нем липкие следы, и спрыгнул на пол.
Марина закончила шов, крепко завязав концы нитки.
– Все, – выдохнула она, – теперь никакой Витька не сможет твою уверенность порвать!
– Спасибо, сестра! – Яна вскочила с кресла и закружилась по комнате, распугивая ушастых смешинок.
Настенные часы разбежались до шести, стукнули по цифре и замерли. Хлопнула входная дверь, из коридора послышались шаги.
– Где мои любимые девочки? – в комнату вошел высокий мужчина в деловом костюме.
– Папа! – Яна перепрыгнула через запах жасмина и бросилась в раскрытые объятия отца.
– Ну-ка, дай посмотрю, – папа чуть отстранился, внимательно разглядывая младшую дочь, – какая у тебя твердая уверенность!
– Мне Марина зашила, – похвалилась Яна и бросила на сестру благодарный взгляд. – А ей мама щеки нарисовала. Видишь, какая красивая?
– Вижу, – улыбнулся папа, и ушастые смешинки снова запрыгали по стенам.
* * *
На город теплым покрывалом опускался вечер. Солнце закончило рабочий день, попрощалось с облаками и скатилось за горизонт. Луна, как всегда, опаздывала. Соседские ноты снова тайком жевали акацию, по кварталу стелился густой туман. Соседи, по обыкновению, резали его к чаю, щедро поливая малиновым вареньем. Сладкий запах жасмина задремал на подоконнике, не желая покидать уютный дом. Этим вечером в нем было особенно много ушастых смешинок. Может, лето тому причина, а может, счастье. Настоящее, не сшитое. То, что приходит к тем семьям, что заботятся друг о друге, прощают маленькие слабости и утешают в моменты печали. Такое счастье заполняет собой каждый уголок, согревая души всех домочадцев.
У большого пузатого чайника танцевала пара. Окутанные душистым паром, они казались по-настоящему влюбленными. Яна смотрела на родителей и улыбалась. Она точно знала, что не казались – были. Марина обняла сестру за плечи, положив голову ей на макушку.
– Хорошо, что мы есть друг у друга, – прошептала она, и большое счастье, свесившись с потолка, подмигнуло в ответ.
Автор: Анастасия Барменкова
#авторскиерассказы