Портрет Дианы

Диана и сама толком не помнила, как она попала на выставку этого художника. Она даже забыла, как его зовут. Да и какая разница, главное, что рисовал он отлично.
Преобладали мрачные сюжеты: замки, ужасные монстры, красивые, но печальные девушки и тому подобное. На некоторых картинах сочеталось всё вышеперечисленное — ужасный монстр нападал на красивую девушку в замке; другие были ни на что не похожи; были ещё и третьи, как будто незаконченные.
Как вот эта, например.
Витражное окно со зловещими символами на заднем плане, а на переднем готического вида кресло. Диана замерла, ей захотелось сесть в него.
— Нравится?
Она обернулась и увидела молодого мужчину. Он показался привлекательным, вот только если бы кто-то спросил о его внешности, Диана бы затруднилась ответить. Может быть, всё дело было в глазах. Они сияли, как два драгоценных камня в темноте. Приковывали к себе внимание, словно говорили: «Смотри только на нас и забудь про всё остальное». Хотя Диана всё-таки успела отметить, что мужчина высок, худ и бледен, чёрные волосы до плеч, а на руке сверкнул перстень.
— Да. Только мне кажется, что картина не закончена.
— Так и есть. Я всё никак не могу найти главную героиню.
— Так это вы всё нарисовали? — Диана обвела рукой галерею.
— Ага, — просто ответил мужчина, словно речь шла о каком-то пустяке, а не о десятках картин. — Мрачновато, правда?
— Но в них есть своё очарование.
— Вы так считаете? — он усмехнулся, обнажив ослепительно белые зубы. — Спасибо. — Горящие глаза обожгли Диану. — Но где мои манеры? Разрешите представиться, я Виктор, ударение на «о». Художник, к вашим услугам. — Он протянул руку.
Диана пожала её. Внезапно Виктор наклонился и поцеловал руку Дианы. Она непроизвольно вздрогнула, слишком уж у него были холодные губы.
— Раз уж вам так нравится эта незаконченная картина, то не хотите ли попозировать для неё?
Первой реакцией Дианы было сказать «Нет», но, взглянув в горящие глаза Виктора, она ответила «Да». Они поднялись в студию, которая располагалась на втором этаже галереи. Витражное окно, готическое кресло, а напротив — накрытый алой тканью мольберт, краски, кисти и стул. «Он как будто уже всё заранее приготовил», — подумала Диана.
— Присаживайся, — Виктор указал на кресло. Она села.
— Что мне делать дальше?
— Ничего. Просто расслабься, а я сделаю всё остальное. — Глубоко вздохнув, Диана закинула ногу на ногу и откинулась на спинку кресла.
— Так нормально?
— Более чем, — взгляд Виктора скользнул по стройным ножкам в чёрных колготках.
Сняв с мольберта алое покрывало, он принялся рисовать. Под уверенными мазками кисти появлялось красивое лицо: чётко очерченный овал с точёными чертами, белая, но не бледная кожа, тёмные глаза, тонкий изгиб бровей, длинные ресницы. Набросок лица — готов, теперь пришёл черёд чёрных, как смоль, волос.
Периодически Виктор отрывался от картины и пристально смотрел на Диану. Словно пожирал её глазами. Это было и страшно, и приятно, и возбуждающе. Кисть рисовала ярко алые губы. Виктор облизнулся, вновь уставился на Диану, и ей показалось, что горящие глаза становятся всё больше и больше, пока они не заполнили собой всю комнату. Голова закружилась, она потеряла сознание.
Очнулась оттого, что кто-то мягко трогал за плечо. Открыла глаза. Виктор.
— Слава богу, ты очнулась.
— Что случилось?
— Ты потеряла сознание. Наверное, потому что тут страшная духота. Говорю им, что надо чаще проветривать, не слушают.
Зачесалась шея. Дотронувшись до неё, Диана обнаружила на коже две припухлости. Перевела взгляд на мольберт. Он снова был накрыт алым покрывалом.
— Можно взглянуть на картину?
— Пока нет, она ещё не готова. Ты придёшь завтра. — Сначала Диана подумала, что Виктор спрашивает, но потом поняла, что нет и что ему не нужно её согласие. Он знал ответ.
— Да.
Кисть летала по мольберту. Резкие мазки — крестик с готическим орнаментом на шее, нежные взмахи — округлые выпуклости груди, короткие росчерки — чёрное платье, плавные движения — стройные ноги.
Диана потеряла счёт визитам в студию Виктора. Который раз она к нему уже приходит? Третий? Чётвёртый? Восьмой? И каждый раз она умудрялась падать в обморок. Мелькали мысли, что надо бы обратиться к врачу, что это не просто так, а ещё постоянная слабость. Да и куда же подевался крестик? Она же раньше никогда его не снимала… Но пылающий взгляд Виктора словно бы сжигал все тревожные мысли.
— Картина почти закончена, — сказал однажды Виктор и подвёл её к закрытому алым мольберту. — Я назвал её «Портрет Дианы».
Стянул ткань, и Диана ахнула. Там была она. Словно бы её сфотографировали и переметили на холст: каждая чёрточка, каждый волосок, каждая складочка платья.
Виктор прижался к Диане сзади. Левая рука сжала грудь, правая убрала волосы с шеи. Холодные губы поцеловали припухлости на коже.
— Остался лишь один маленький штришок. — Он легонько укусил её, вымазал указательный палец в крови, а затем, орудуя им словно кистью, нанёс алую жидкость на шею нарисованной девушки. — Вот так, теперь твой портрет завершён.
Клыки вонзились глубже.
#АлександрЛещенко