На море-океане

Когда вода в серебряном тазу для омовения рук пошла рябью, Кощей только-только успел приняться за поздний завтрак.
— Чего надо? — ворчливо спросил царь, наливая себе недавно вошедший в моду в Тридевятом царстве кофий. Спрашивать, кто посмел побеспокоить бессмертного владыку, не имело смысла. И так понятно.
— И тебе доброго утречка, Кощеюшка, — медово пропела Яга, проявляясь в побелевшей, как молоко, воде. — Поздорову ли? Голова не болит?
— Не жалуюсь. Ты давай без околичностей, сразу к делу. — Кощей заел бодрящую горечь печатным пряником.
— Да какое у старухи дело? Безделица одна, — Яга блеснула железнозубой улыбкой. — Услыхала намедни загадку и уж такую любопытственную, что не утерпела, решила с тобой поделиться. Тем более, что твоё имя-то в загадке поминают.
— Слушаю, — Кощей насторожился. Его имя в ближайших пределах поминать остерегались. Да и в дальних поминали с оглядкой.
— Свет Кощей, государь Кощей, — нараспев начала Яга, — сто людей кормил, погулять ходил, голову сломил. Кости выкинули, собаки не понюхали.
— Чаша, что ли? — Кощей повертел в руках любимую чашу из окованного золотом черепа. — Так из неё пьют, а не едят. Хотя... — он покосился на косящатое окошко, дребезжащее от могучего храпа. Во дворе отсыпался после вчерашнего пира Змей Горыныч. — Некоторые не пьют, а нажираются.
— Не угадал, — Яга улыбнулась шире. — Горшок это.
— И кто же посмел меня с горшком сравнить?
— Да что в том дурного? Слышал, как говорят: хоть горшком назови, только в печь не ставь.
Кощей помрачнел. Ежели Яга начинала балагурить, ничего хорошего не жди.
— Что, опять на меня богатырь какой ополчился?
— Хуже, колдун иноземный.
— Пф-ф! Видал я этих колдунов... Змею на один зуб, а мне на один чих.
— Смотри, мозги не вычихай, — Яга посерьёзнела. — Этот колдун умеет голову морочить. По мосту проскочил, хвостом вильнул, только его и видели. Я и ахнуть не успела. А шкура у него приметная — по бурому меху рыжина сполохами. Мне бы такую на воротник!
— Демон, что ли?
— Если бы! Лис.
— Постой! — спохватился Кощей. — Как это он мимо тебя по Калинову мосту проскочил? Ты ври да не завирайся! А то я не знаю, что через Огненную реку без твоего позволения и муха не перелетит!
— Так ведь и на старуху бывает проруха. Говорю же, шкура у него — в аккурат под цвет Огненной. А из неё протуберанцы выше моста взлетают. Под них и мимикрировал, хитрец!
— Что сделал? — переспросил Кощей. С тех пор, как Яга увлеклась иноземной наукой, разговаривать с ней стало сложно.
— Замаскировался! Ты дальше слушай. Только-только лис исчез, как с Той стороны новый гость пожаловал. Сам Князь Тёмного Приказа, владыка подземного мира... ну, один из владык.
Кощей кивнул. В сложности устройства подземной канцелярии соседей он не вникал, в своей бы разобраться, ногу не сломив.
— Со всем уважением явился, — Яга довольно прижмурилась, — с подарками. Просил посодействовать, отловить этого рыже-бурого лиса. Он, оказывается, всю Поднебесную империю обнёс — у небожителей киноварные таблетки бессмертия слямзил, а у Тёмного Князя — любимый веер. Да и не только в Поднебесной к тому лису претензии накопились. Я птичек своих порасспрашивала. Родом этот прохвост с Альбиона, с горного севера. У тамошних великанов птицу счастья украл и меч волшебный. У короля ирландского — Золотую кобылицу, а у французского короля — дочь-красавицу. Не для себя правда, королевичу одному помогал, но каков мастер!
— Ну, великаны особым умом не отличаются. У них только ленивый не крадёт. Да и с людскими королями раз на раз не приходится. Хоть протеже твоего, Ивана Выславьевича, возьми.
— Ивана не трогай! Хороший царь — что ему Серый Волк советует, то и делает. А от рыже-бурого лиса не только люди и великаны пострадали. У короля сидов волшебный котёл пропал — прямо из-под холма, во время пира. В Исландии у старейшины троллей посох исчез — с алмазным навершием. И везде лисьим духом пахнет. Видать, задался целью стать самым знаменитым вором в трёх мирах.
— Да не мог один лис, пусть даже колдун, всё это украсть!
— Так он не просто колдун. Он оборотень, да из таких, что наш Серый Волк иззавидуется. Захочет — в птицу перекинется, захочет — в девицу, а захочет — в лодку. Да хоть в корабль морской!
Кощей скептически хмыкнул. Превращаться в корабль Серый Волк бы не рискнул.
— А к нам он зачем явился?
— Сам подумай. Что в нашем Тридевятом царстве лучше всего спрятано? За какую добычу вору больше всего почёта будет?
— Да понял уже. — Кощей вздохнул. Мало ему заезжих царевичей, на голову в детстве ушибленных, и сильно могучих богатырей с волшебными мечами, так ещё с колдуном-оборотнем придётся возиться. Да пошёл он... дальним лесом через пень-колоду! — Ну, пусть ищет, пока не поседеет. Всё равно не найдёт. А ежели тебе воротник понадобился, сама и лови.
— Кощей, ты вообще слушаешь, что я говорю? Или в одно ухо влетело, в другое вылетело? Ты вспомни, что этот лис украл! Да ежели ты его поймаешь и всё украденное хозяевам вернёшь, у тебя полмира в долгу будет.
— А тебе, стало быть, воротник достанется?
— Или котёл. А то скатерть-самобранка уже износилась.
— А король сидов как же?
— Обойдётся! У него целая толпа бездельников, прокормят. А я одна кручусь.
— Ладно, подумаю. Твои птицы не доложили, куда этот лис направляется?
— Упустили они его. Но я так мыслю, что надо капкан поставить. Прямо под дубом. Адресок-то, чую, лису известен.
— Да этот адресок даже младенцам в люльках известен! Мне с Лукоморья треть дохода в казну идёт. И что прикажешь, на всех любителей на дуб полюбоваться капканы ставить? Я на лекарях разорюсь! Там же половина — иноземные гости. А лоточники? А певцы-гусляры? Они же все под дубом толкутся! И вообще, ежели твой лис такой хитро-мудрый, он на эту приманку не клюнет.
— Логично. Но сдаётся мне, начнёт он с Лукоморья. Уж поверь женской интуиции.
— Да верю я тебе, верю! Сегодня же Змея на Лукоморье отправлю. Он такие игры любит.
— Смотрите только, до смерти не заиграйтесь. — Вода в тазу просветлела. Ну вот, опять Яга за собой последнее слово оставила!
Кощей в сердцах выплеснул воду за окошко. Храп захлебнулся.
— Ты что, Кощей, озвезденел?! — Змей Горыныч вскинул голову на длинной шее, очумело хлопая мутными спросонья глазами.
— Просыпайся, друг любезный. — Кощей облокотился о подоконник, перебирая на пальцах перстни на манер чёток. — Совет держать будем. Одна голова хорошо, а четыре лучше.
— Только не с похмелья!
— У тебя похмелья не бывает, сам хвастался.
— И голов у меня всего одна, — продолжал ворчать Змей. — Помстилось кому-то со страху, в глазах, видать, троилось, а мне теперь всю жизнь маяться?
Кощей промолчал, хотя «помстилось» в тот раз не на пустом месте. Сам Змей и навёл морок. Обещался соседнему королю военную помощь оказать против кочевников. Не задаром, понятное дело. А чтобы наверняка вражеское войско разогнать, налетел с неба в обличье трёхголового дракона. Вот и пошла слава, как пожар по степи.
— А кто намедни раздухарился и кучу голов себе отрастил? Вот прикажу певцам былину сложить про чудо-юдо двенадцатиголовое, придётся тебе соответствовать.
Змей содрогнулся.
— Не надо былину! Я скромный, мне лишняя слава ни к чему. Ты о чём посоветоваться-то хотел?
Кощей рассказал про лиса.
— Сам понимаешь, мне его ловить не с руки. Спугну только. А у тебя может получиться.
— И чего ради я буду туда-сюда мотаться, крылья трудить?
— Ну, когда я из лиса вытрясу всё украденное и хозяевам верну, вознаграждение пополам поделим.
— Годится. — Змей разгладил хвостом песок на дорожке и принялся чертить карту Лукоморья. — Так, дуб с сундуком у нас вот здесь... А кабак «Золотая Рыбка» справа...
— Не справа, а слева. Перетащили к новому причалу поближе.
— Ага... Ну, всё равно удобно. Здесь весь народ толчётся, и гастролёр залётный кабака не минует. Посидим рядком, поговорим ладком. А потом мешок на голову и...
— Никакого мешка! У меня в царстве закон и порядок. Брать надо на горячем, иначе за что я его казнить буду? За разговоры в кабаке?
— Любишь ты всё усложнять, Кощей! На горячем — это на острове, что ли? И как он туда доберётся супротив течения?
— Птицей долетит. Главное, не упусти момент.
— Когда это я тебя подводил? — Змей расправил крылья. — Глаз с гнезда не спущу! Чай не дурак, понимаю, чем рискуешь.
— Лети уже! — Кощей захлопнул окно. Эх, не выдержит Змей! Ловля на живца терпения требует, а Горынычу лишь бы кулаками помахать. Ну да ладно, пусть только приволочёт лиса. Как говорится, была бы голова, а вина найдётся.
***
Рори, рыже-бурый лис, с утра гулял по Лукоморью, благо, погода позволяла. Не жарко, солнце светит сквозь облака, похожие на перья небесной птицы, с моря дует освежающий бриз. Курорт, не хуже, чем в Бате, отдохновение душе и телу. Ещё бы не так шумно было.
Чуткая лисья натура, даже пребывая в человеческом теле, страдала от ярмарочного многоголосья. Вокруг огромного, целой деревней хороводы водить можно, дуба не смолкали зазывные вопли торговцев, дробная скороговорка скоморохов и заунывное пение гусляров. И все стремились перекричать друг друга.
Рори, старательно изображая праздного бездельника, прошёлся вдоль пёстрых палаток и лотков. Разнообразием товары не баловали. Торговали здесь, в основном, деревянными расписными яйцами-шкатулками — от крохотных, только напёрсток уместится, до внушительных, с драконий череп размером. Всласть поторговавшись, лис купил средних размеров яйцо с красно-золотым узором в виде двух птиц на яблоневой ветке. Уложил в котомку. Если всё получится, недолго шкатулке оставаться пустой.
Вот-вот царь Кощей проявит себя. Не зря ведь Рори шкурой рисковал, белочкой прыгая на Калиновом мосту. Раздразнил гусей, как пить дать раздразнил. А гуси и насмерть заклевать могут. Но как иначе узнать, где хранится главное сокровище Тридевятого царства? В легенду о том, что смерть Кощея спрятана в сундуке, который с протяжным скрипом покачивался на цепях прямо над головами лоточников, лис ни на секунду не поверил. Нет, сама по себе идея не глупая — спрятать самое ценное у всех на виду. Вот только слишком уж низко висит сундук — подпрыгни и достанешь. Самые рискованные из ребятни даже забирались на крышку и норовили засунуть кусочки морковки в замочную скважину — зайчика покормить. Охрана нарушителей гоняла, но без особого рвения.
Рори готов был хвост прозакладывать, что вся эта показуха — для отвода глаз, а настоящий тайник где-то неподалёку. Лис просчитал предстоящую игру на три хода вперёд и в своей победе не сомневался, но всегда оставался шанс на неожиданность, и оттого внутри сладко замирало. Ну же, царь Кощей, хватит медлить, фигуры расставлены, твой ход!
Солнце покатилось к закату. Рори проголодался и купил маковый калач. Жуя на ходу, сделал ещё один круг по ярмарке. Понаблюдал, как за медяк стреляют из лука по мишеням с нарисованным зайцем. А за особую плату — по выпущенной в небо крякве. Неодобрительно покачал головой. Такую охоту, со стрельбой, он не любил. Другое дело — поединок умов и колдовской хитрости. Вот от чего кровь быстрее бежит в жилах и мир вокруг ярче становится!
От сладкой сдобы захотелось пить. Лис огляделся и направился к кабаку с призывно поблескивающей вывеской. На потемневшей доске сияла сусальным золотом рыбка, похожая на раздувшегося от важности карася.
У входа, в окружении десятка слушателей, сидел слепой сказитель и что-то рассказывал, подыгрывая себе на гуслях. Лис остановился, с удовольствием послушал историю про хитрую лису и глупого волка.
— Вот и сказка вся, продолжать нельзя! — весело закончил сказитель.
Слушатели засмеялись и полезли в поясные кошельки.
— У Кощея три яйца, а у сказки нет конца! — Дверь кабака с треском распахнулась и на крыльцо вывалился расхристанный детина в красном кафтане без пояса. Шёлковая рубашка, вся в разномастных пятнах, была разорвана до пупа.
Рори от неожиданности выронил недоеденный калач. С дуба спикировала толстая ворона, ухватила кусок и улетела обратно. Громогласный детина икнул, ухватился за резные перила и с вызовом огляделся. Возле кабака внезапно обезлюдело. Даже слепой сказитель с неожиданным проворством уковылял за угол.
— Трусы! — детина сплюнул. — Слизняки бесхребетные!
— Осторожность — не трусость, — вежливо заметил Рори. Он единственный остался у крыльца. — Мудрый не станет во время грозы залезать на башню и размахивать копьём.
— Так то мудрый! — отмахнулся детина. Потом пригляделся к Рори и заухмылялся. — Слышь, красавчик, а ты сам-то из дураков или мудрецов?
— Из любознательных. — Лис поправил вязаную матросскую шапку. Жёсткие рыжие лохмы так и норовили вылезти наружу. — Хожу по миру, собираю новости, слухи, сплетни... Каждая крупица знания имеет цену.
— Главное — покупателя найти, — понимающе кивнул детина. — Слышь, а ведь тебя мне боги послали, не иначе!
Он шагнул с крыльца — одним махом через три ступеньки — споткнулся и ухватился за плечо Рори.
— А хочешь, — жарко зашептал он лису на ухо, — я тебе всю правду расскажу? И возьму недорого. А то дурят вашего брата-иноземца, деньгу лопатой гребут, а нет, чтобы по-честному...
— По-честному? — переспросил лис, стараясь дышать через рот. От детины так пахло чесноком, что не только в носу чесалось, но и глаза слезились.
— Ага! Только пошли на берег, чтоб не мешали. А то вишь, стража подбирается! У, дармоеды! — Он погрозил кулаком трём витязям в чешуйчатых доспехах. Вид у витязей был хмурый. Приближались они неспешно, но руки недвусмысленно держали на рукоятях мечей.
— Пойдём, — согласился лис. Сквозь чесночную завесу пробивался другой запах, тревожный, от которого, будь лис в зверином обличье, шерсть бы на загривке дыбом поднялась. — Кстати, меня зовут Рори. А тебя, богатырь?
— Люди Горыней прозвали.
«Горыня? — Лис порылся в памяти. — Кто же это? Знакомое, вроде, имя...»
Готовясь к путешествию в Тридевятое царство, Рори разузнал всё, что только можно было, о ближайшем окружении Кощея Бессмертного. Богатыря Горыни среди соратников царя не было. Зато был Змей Горыныч — могучий дракон-оборотень. Голова лиса закружилась от восторга — вот это его оценили! Вот это фигуру против него царь Кощей выдвинул!
— Туточки присядем! — Горыня плюхнулся на покрытый ломкими, высохшими лентами морской травы валун у самой кромки прибоя. — И ветерок обдувает, и не подслушает никто. Не передумал ещё, гость заморский? А то ведь золото из кошеля вытрясти можно, а что сюда попало, — он постучал себя по лбу, — не вытрясешь. Разве что палач поможет.
— Да ладно тебе пугать. — Лис, поморщившись, потёр плечо. Хватка у Горыни была железная. — Сам-то жив-здоров. И к палачу тебя никто не тащит.
— Я случай особый. И с Кощеем у меня свои счёты. Ты хоть знаешь, что наш Бессмертный уже умирал, и не однажды?
— Правда?
— Клык даю! Ну да что Кощею сделается? Прогуляется по Калинову мосту через реку Огненную, погостит полсотни лет в Мире мёртвых и вернётся. Хорошо тому жить, кому бабка ворожит.
— Баба-Яга?
— Она самая. Так что насовсем Кощея не прикончишь. Но вот отдохнуть от него в нашем царстве не отказались бы. Не говоря уже о соседях.
— А что же ты сам его смерть не добудешь?
— А потом мне куда деваться? Бежать, всё нажитое бросив? Нет уж, я здесь надолго осел. А ты, сразу видно, перекати-поле. И парень ловкий.
— Хм... — Лис покусал губу. — Получается, это не я тебе, а ты мне заплатить должен. Если все желающие отдохнуть скинутся... Приличная сумма получится.
— Это верно. — Горыня пошарил под разорванной рубахой и вытащил увесистый кошель на длинном шнурке. Вытряс себе в подол груду рубинов, вперемешку с бриллиантами. Каждый — с грецкий орех величиной. — Вот это всё твоё будет.
— Согласен! — Лис облизнулся. — Но половину вперёд.
— По рукам. — Горыня, не считая, поделил кучу на две примерно равные части. — А теперь слушай внимательно... — Он огляделся и понизил голос: — На море-окияне стоит бык, в быке утка, в утке три яйца. А в тех яйцах — смерть Кощеева. Больше ничего сказать не могу. Разберёшься или соображалки не хватит?
Лис посмотрел на море. «Бык — это, скорее всего, остров...»
— Разберусь.
— Вот и молодец! Забирай камешки.
Рори потянулся за драгоценностями, и тут пудовый кулак обрушился ему на голову, вышибив лисью душу из тела.
***
— Ты кого мне притащил, Змей?! — Кощей шваркнул клещи на закопченную решётку, под которой тлели угли. — Сколько раз тебе повторять: дело верши, да не спеши!
— Я как лучше хотел! — Змей попятился к двери подвала. — Чтобы не рисковать... И что тебе не нравится? Жив он. Сейчас очухается и допрашивай на здоровье.
— Хочешь меня с Морским царём поссорить?
— При чём тут...
— При том! — Кощей ткнул пальцем в беспамятного рыжего парня, над которым хлопотали лекари. — Это матрос с «Сирены». А капитан этого кораблика — полюбовник старшей дочери Морского царя! Весь экипаж «Сирены» под его покровительством! Обмишурился ты, друг любезный!
— Да что же я, человека от лиса не отличу?
— То есть, ты намекаешь, что это я, старый дурак, разучился правду от кривды отличать? Да я любую душу наизнанку выверну, до донышка вычерпаю! Это человек! Даже не колдун!
— Душу? — Змей как стоял, так и сел на ступеньку. — Ох, прости, Кощей! Это не ты дурак, а я. Но кто бы мог подумать... Ведь этот лис с севера, а там такое не практикуют!
— Ты о чём?
— Лисья болезнь! — простонал Змей. — Да чтоб у этого Рори хвост отсох! Я-то ждал, что он человеком перекинется, а он в человека вселился!
— Вроде одержимости, что ли?
— Похоже. Но когда демон в человека вселяется — это сразу заметно. А лисы тоньше действуют. Они, если хотят, душу человека вроде как усыпляют. И не терзают попусту, разве что в наказание за что-то.
— А ты откуда всё это знаешь?
— Да гостил у родичей в Поднебесной империи. Там куда ни плюнь — в лису попадёшь.
— Так что ты сидишь, время теряешь? Лис уже, поди, на острове!
— Да ладно, не паникуй. Ему этот остров ещё отыскать надо. Да и там ему никто яйца на блюдечке не поднесёт. А мне бы пожрать сначала...
Ожёгшись о взгляд Кощея, он замолчал и выскочил из пыточной, хлопнув дверью. Парень на лавке застонал.
— Жить будет? — спросил Кощей лекаря.
— Не извольте сомневаться, ваше величество! — бодро отозвался тот. — Сейчас мёртвой водичкой сбрызнем, живой напоим, и как огурчик станет.
— Вещи ему отдайте, — Кощей бросил на лавку холщовую котомку. Чьи там покупки — Рори или матроса — неизвестно. Денег в кошеле многовато для матросского жалованья, но пусть парень себе заберёт, в качестве компенсации.
Не задерживаясь больше, Кощей направился в свой кабинет к волшебному зеркалу — проверить, как там дела на острове. Нет, приятелю он верил. Да и не первый раз Змей ловил чересчур умных охотников за кощеевой смертью. Вот только сердце вдруг ёкнуло. А Кощей своим предчувствиям доверял не меньше, чем интуиции Яги.
***
Тем временем на Лукоморье из-под дощатого причала вылез, зевая, рыже-бурый лис. Потянулся с хрустом, разминая затёкшее тело, потряс головой. Нелегко давалось ему вселение. Каждый раз потом как деревянный, и мурашки под кожей бегают. Ну ничего, главное, что теперь известно, где тайник. Змей Горыныч ни словечком не солгал. На правду ловил, как на приманку. Вот только рыба попалась хитрая — и приманку заглотила, и с крючка сорвалась.
Лис подпрыгнул и взлетел в воздух белокрылой чайкой. Сделал круг над Лукоморьем, насмешливо каркнул, пролетая над дубом, и устремился прочь от берега. Следовало торопиться, пока не наползли сумерки, не исказили и без того причудливые очертания разбросанных по морю островов. Рори облетал каждый, даже едва торчащие из воды рифы.
Наконец, порядком утомившись, он обнаружил небольшой остров, похожий на сидящего быка. Даже рога угадывались и грива из чахлых кустов, чудом проросших на голой скале. Вокруг острова кипели буруны. Тайну Кощея охраняло сильнейшее течение. Лис порадовался, что не поплыл к острову, обернувшись лодкой. Одни бы щепки остались.
Люди здесь не жили, зато во множестве гнездились птицы — чайки и бакланы. Все мало-мальски пригодные выступы были заняты гнёздами. В большинстве пищали неоперившиеся птенцы. Это хорошо, проще будет отыскать кладку с яйцами. Вот только странно, что Змей помянул утку. Что порядочной крякве делать на морской скале? А самое главное — как сквозь этот птичий базар пробраться? Ведь оглушат и заклюют!
Рори проследил за мечущимися птицами. За добычей они летали за пределы стремительного течения, в бурунах ловить рыбу не рисковали. Рори поднялся выше. Вдалеке, за соседним островом, дрейфовала рыбацкая лодка. Крепкий, жилистый старик и двое его сыновей тянули из моря сети. Рори покружил над рыбаками, прислушиваясь.
— … оно бы и неплохо, только хозяин жмот.
— Зато берёт всё разом и не в долг, как Сёмка Кривой. Не, с кабатчиком договориться — стоящее дело.
— Батя, а правда, что его кабак сама Золотая Рыбка с места на место перенесла за одну ночь?
— Брехня! Рыбка бы этот кабак по брёвнышку раскатала, если бы свой портрет на доске увидела.
Они захохотали. Рори нырнул в море и вынырнул уже в другом обличье.
— Батя! — ахнул, оглянувшись на плеск, младший сын, — Глянь, Золотая Рыбка! Как нарисованная!
Шлёпнувшийся на дно лодки Рори забил рыбьим хвостом, старательно хватая ртом воздух:
— Помогите... Любое желание... Помо...
Рыбаки выпустили сеть и кинулись на корму. Лодка опасно закачалась. Рори, выскользнув из жадных рук, подпрыгнул и, крутанув сальто, перелетел через борт.
— Эх, ушла! — услышал он вдогонку.
Следом грянула забористая ругань, когда рыбаки обнаружили, что и сеть с рыбой исчезла. Рори даже пожалел, что нет времени задержаться, послушать. Обернувшись тюленем, он с натугой поволок за собой тяжёлую, полную бьющейся рыбы сеть.
Птицы, гнездившиеся на быке-острове, даже замолчали на миг, не поверив своим глазам. Прямо из морской глубины, там, где вода, взбаламученная злым течением, успокаивалась, начали всплывать кверху брюхом отборные рыбины. Опомнившись, птицы снялись с мест и с воплями устремились на добычу, заранее ссорясь друг с другом.
Рори слушал удаляющиеся крики, отлёживаясь на берегу. Рыбу он усыпил простеньким заклинанием. Продержится оно недолго, но главное, что большинство птиц улетело, и теперь видны гнёзда. Жаль только, что сил мало осталось. Слишком часто последнее время он превращался, такое даром не проходит. По скале придётся карабкаться в родном обличье, а последние крохи силы приберечь на обратный путь.
Лис сцепил зубы и поднялся. Ничего, чуть-чуть осталось. Не в его правилах отступать в шаге от победы. Он шмыгнул в расселину, которую приметил сверху. По ней можно незаметно добраться почти до самой головы каменного быка. Счёт пошёл на минуты. Самые шустрые добытчики вот-вот полетят обратно...
***
Кощей Бессмертный, наблюдавший за тем, что происходит на острове, в ростовом зеркале, расплылся в улыбке. Похоже, лис-всезнайка понятия не имел, что птенцы морских птиц не просто пищать умеют. Они, в момент опасности, извергают из себя всё, что в желудке накопилось. Кощей фыркнул, когда весь облёванный лис поскользнулся и проехался на животе по белому от птичьего помёта склону. «Долго придётся Яге воротник отмывать!» — подумал царь и вдруг перестал улыбаться. Подался к зеркалу, напряжённо всматриваясь в потемневшее изображение.
«Нашёл-таки! Вот удачливый ворюга! Ну где же Змей? Неужели опоздает?!»
***
Лис смахнул с морды зловонную жижу и тявкнул от радости, сам себя не услышав. Уши тоже залепило. Но свалился он удачно — прямо в укромную нишу с единственным гнездом, сплетённым из сухих веток. И не просто сплетённым. Это была корзинка в форме утки! А внутри лежали три яйца. Самых обыкновенных, с голубоватой скорлупой. Совершенно одинаковых. В каком же из них игла? Ладно, потом разберёмся!
Рори бережно забрал в пасть все три яйца, выглянул из ниши и содрогнулся. Вокруг бушевал яростный шторм из птичьих крыльев. Спуститься нечего и надеяться, придётся прыгать и прямо на лету превращаться в пеликана.
***
Кощей закончил читать заклинание и шагнул в зеркало — на крошечный пляж между передними ногами каменного быка. Здесь, в заливе, вода была спокойной и гладкой, чтобы можно было через неё вернуться обратно. Сюда и должен спуститься лис. Улететь он не сможет — Кощей в первую очередь позаботился чародув запустить — надёжное заклинание, любые чары развеивает по ветру.
Кощей поднял голову и тут же присел. Над ним пролетел, размахивая лапами, лис и плюхнулся в воду. Гладкая поверхность залива вскипела, повалил пар. Кощей отскочил подальше, отряхиваясь от горячих брызг.
— Получай свой воротник! — Из пара вынырнул довольный Горыныч. В лапе его висел мокрой тряпкой бесчувственный лис.
— Ты зачем воду вскипятил?! Опять торопишься, сам за собой не поспеваешь?
— Это случайно вышло! Я хотел незаметно подобраться, по морю. Нырнул поглубже, под течение, выныриваю, а тут мне на голову что-то прилетает! Ну, я и дохнул по привычке. Да жив он! И душа в теле, не сомневайся.
— Горяч блин, да скоро остыл... — Кощей заглянул в пасть лиса. Там ничего не было. — Змей, кальмар ты глубоководный, тридцать три ежа тебе в глотку! Где яйца?!
— Эм-м... Вот, — Горыныч смущённо кашлянул и выложил на песок три яйца. — Он выронил, а я поймал. Только они того... сварились малость.
***
— У Кощея три яйца!.. — грянули за окном на гуслях.
Царь скривился. Со слухом у Змея Горыныча всегда были проблемы... Впрочем, проблемы не у него, а у тех несчастных, кто эти вопли вынужден слушать. И ведь не скормишь давнего приятеля волкам, как надоевших скоморохов!
Царь сыто рыгнул и отодвинул от себя тарелку с горкой скорлупы. Он не любил варёные яйца, но кому доверишь съесть собственную смерть? В хрустальном бокале поблескивали три иглы. Почему после своей последней смерти он получил от Яги три, вместо одной, Кощей не знал. Яга до объяснений не снизошла, буркнула только, что так оно надёжнее будет.
Теперь придётся искать для иголок новый схрон. Придумать бы что-нибудь совсем новое, да нельзя. Игла должна быть в яйце, яйцо в утке, а утка... Последний пункт, к счастью, строго не оговаривался.
— В тебя, что ли, запихнуть? — Кощей щёлкнул по носу воротник из чернобурки. После заклинания, запершего лиса в полумёртвом состоянии, огненная рыжина с его шерсти пропала, сменившись угольной чернотой.
— Яга намедни про воротник интересовалась, — в окно просунулась морда Горыныча. — И котёл поминала.
— Будет ей котёл, как только это чучело признается, куда он наворованное спрятал.
— Надо было сначала пытать, а потом заколдовывать.
— Ты не понимаешь. Для него это состояние — наихудшая пытка. Видел я, какой он шустрый. Такому безделье — нож острый. Вот повисит воротником тридцать лет и три года, всё отдаст. А мне торопиться некуда, да и воротник пригодится. Сам знаешь, какие зимой во дворце сквозняки.
— Тридцать лет? — засомневался Змей. — Да он и трёх лет не провисит, пролаза хвостатый! Голову готов в заклад поставить, что улизнёт.
— Голова твоя мне не нужна, а вот на желание готов поспорить.
— А давай!
Рори слышал разговор сквозь колдовской сон. Три года, значит? Что ж, подходящий срок, чтобы отдохнуть и восстановить силы. А заодно и оценить здешнюю сокровищницу. Запомнить все ходы-выходы. «Нет, царь Кощей, наша игра ещё не закончена. Она только начинается».
#(Не)добрые_сказки_Алёны@diewelle0