ДАРЬЯ БУЛАТНИКОВА
11.

Подобные дела ему не слишком нравились. Но выбирать не приходилось. Они - команда, и если обрушат Мамонта, то он потянет за собой всех. Поэтому Резникову, возглавлявшему представительство администрации N-ской области при Правительстве Российской Федерации, пришлось заниматься совершенно несвойственными ему вопросами. И хотя начальник службы безопасности губернатора Джабиев обеспечивал «техническую поддержку», всеми «организационными моментами» ведал лично Герман Петрович. Минимум посвященных - жизненно важное правило в подобных случаях. Поэтому о сути предстоящей операции знали только Резников, Джабиев и «его человек» - Никита Мышкин, бывший фээсбэшник.
Герман Петрович шумно вздохнул и вновь попытался найти более удобное положение на суперкомфортных упругих подушках. Хотя понимал, что не найдет. И дело было не в его неуклюжести, а в состоянии души. Это она пыталась протестовать.
Голос водителя из динамика спросил:
- В выставочный центр едем, Герман Петрович? Или сначала завтракать?
- Завтракать, - буркнул Резников.
Когда они получили информацию о том, что Олег Гиганов, N-ский олигарх и депутат Госдумы собрался «топить» Мамонта, вначале забеспокоились не слишком - не впервой. Отношения губернатора и Гиганова давно были на грани открытой войны, и демарши предпринимались обеими сторонами. Мамонту очень мешал сталелитейный и машиностроительный магнат, обладающий к тому же депутатской неприкосновенностью и связями на самых высоких столичных уровнях. А Вонючке, как прозвали олигарха в губернаторской команде, крайне не нравились финансовые потери, которые он нес благодаря пристальному вниманию областных структур к его бизнесу.
Гнойник рос и не мог однажды не лопнуть.
Время настало, и это чувствовали все.
Мамонт решил нанести упреждающий удар. Один. Смертельный.
О том, кто из посвященных после этого уцелеет - в буквальном смысле этого слова - думать не хотелось. Но Мамонт не дурак, ему преданные люди и дальше понадобятся.
Особенно, проверенные на крови.



12.


- Так, - сказал Глеб Петрович Малицкий. - Это все что мы имеем на сегодня?
- Пока - все, - кивнул Диланян.
- Значит, Арам, опять некрофаги объявились?
- К несчастью, да.
- И какие есть соображения? - Малицкий почему-то уставился на Игоря.
Соображений хватало с избытком. Накануне вечером они всем отделом спорили до хрипоты. Вадим Сапунов - гуру аномалий - рекомендовал тотальное сканирование окрестностей. Арам напирал на архивы - городские, кладбищенские и КГБ, а Саня Билаш - старейший эксперт-консультант по некрофагам вообще разошелся и предложил ввести в Москве комендантский час. В целях профилактики. Он был вызван в кабинет шефа прямо с дня рождения приятеля, поэтому мыслил своеобразно.
Свежую струю внес Митя, скромно сидевший подальше от корифеев в сторонке.
- А что такое вообще эти некрофаги? - поинтересовался он.
Билаш немедленно пустился в объяснения, а Игорь, закатив глаза к потолку, прикинул, сколько раз уже это слышал. Получалось прилично. Он вспомнил, как на стажировке тот же Саня Билаш, загибая пальцы, твердил им с кафедры прописные истины. Некрофаги - существа, имеющие физическую сущность и питающиеся энергией, выделяемой умирающими людьми или животными. Это раз, коллеги. Их привлекают «места смерти»: скотобойни, больницы, хосписы. Два, пометьте себе. Ведут тайный, почти исключительно ночной образ жизни, ловко скрываются, практически незаметны и относительно безопасны. Мелкие тварюшки, о существовании которых мало кто подозревает. Но - Билаш привычно поднимал палец и окидывал их, желторотиков, взглядом со значением. Безопасны они до поры до времени. Если уровень смертности резко повышается, некрофаги вспоминают о размножении. И тогда питания им требуется все больше и больше. Отдельные особи начинают охоту, становятся агрессивны и крайне опасны. Кроме того, обретают способность на телепатическом уровне чуять «запах смерти» и часто заранее появляются там, где готовится убийство. Лучше – массовое. Их туда тянет, как магнитом. Часто наносят опережающие удары, действуя быстро и беспощадно.
Заканчивал свои лекции Саня всегда одинаково и скромно:
- Однако благодаря усилиям вашего покорного слуги и Рыб… то есть Арамчика, в Москве некрофагов не осталось. В пределах МКАД - уж точно. Вот было времечко…
Он мечтательно закатывал глаза. Судя по архивам «Омеги», времечко действительно было – отдел носился над столицей на арендованном у пожарников вертолете и фиксировал всплески. А потом Саня лично мочил их из пушки. Но все это были, как помнил Игорь, мелкие экземпляры, размером с мышей и крыс. Любопытно, подумал Лагода, вспомнив дыру в траншее. А кто-нибудь когда-нибудь встречал некрофага ростом с крупную собаку? Размерами с дога, например?
Эту мысль он озвучил лектору.
Билаш глотнул воды из стакана.
- Я лично никогда не встречал, - признался он. - Но – слышал, от Лося. А тот - от своего учителя. Была одна популяция в районе Кузьминок. Некрофаги ростом с теленка. Зубы – во! Как у саблезубых тигров. Но их ещё до войны истребили. Зачистку проводили настоящие мастера, сейчас таких нет.
- Для охоты на носорогов, нужны, прежде всего, сами носороги, - философски заметил Диланян. – Зачем ты так, Сань? Мастеров и сейчас хватает… Вот, Игорь, наш, например…
Наверное, поэтому Глеб Петрович и ждал сейчас ответа от Лагоды.
- Это очень крупный некрофаг, - после паузы ответил Игорь. – В своем роде уникальный. Большие размеры, концентрация некроматерии приближается к единице.
- А мощности нейтрализаторов хватит на такого красавца?
- Думаю, да, - кивнул Игорь. - Даже уверен, что хватит.
- Сколько нам надо людей для отслеживания твари на всей территории города? Скорость передвижения прикидывали?
Малицкий смотрел на него, крутя в руках карандаш.
- Сложно сказать, Глеб Петрович. Судя по картине возле траншеи, перемещается очень быстро. Никто из жертв не успел среагировать. Никто не убежал, не спрятался. Да и вообще, семь человек для такой массы - пустяки. Думаю, есть всего два варианта: либо она отползла на некоторое расстояние и обессилила, не найдя подкормку, либо активно ищет новые жертвы.
- К какой версии склоняетесь больше?
- Ко второй. Не найти пищу в большом городе – это вряд ли.
- Итак, - подытожил Малицкий, – мы имеем крупного голодного некрофага почти в центре города. Замечательно. - Он посмотрел на Диланяна. – Наши действия?
- Ловим и ликвидируем, - хмыкнул Арам. – Хотя, конечно, любопытно было бы поиметь такой экземпляр для вивария.
Лагода недоуменно на него покосился, а Малицкий отрицательно покачал головой.
- Не тот случай, - сказал он. – Здесь - однозначная ликвидация.
- Как скажете, - с искренним сожалением произнес Диланян. - Тогда я свяжусь с Паляничко. Он кстати, недавно перешел в ГУВД работать, так что полномочий у него прибавилось. Думаю, он и без напоминаний сводки отслеживает, ищет аналогичные убийства. Да и наш отдел контроля, - он посмотрел на скучающего Антона Шуваева, мрачно рисовавшего чертей на бланке заявки, - наверное, не откажется помочь.
- Не откажется, - поднял Шуваев голову.
Между контролем и ЛИН частенько случались скандалы, виной которых почти всегда оказывался взрывной темперамент Диланяна.
- Отлично, - облегченно кивнул Арам. - Прикинем по карте, что из источников некроэнергии есть поблизости. Ну и… У меня из головы этот священник не выходит. Он и мертвый удерживал эту нечисть столько лет.
- Да, если бы экскаватор не порушил погребение, - кивнул Малицкий, - тварь не выбралась бы.
- Надо стариков около кладбища порасспрашивать, - неожиданно предложил Игорь.
- Зачем? - удивился Шуваев.
- Кладбищенский социум, - пояснил Лагода. – Довольно стабильное явление, как это ни странно звучит. Люди, приходящие туда, регулярно общаются, передают всякие байки о погосте. И если до этого что-то было – точно вспомнят.
- А что? Светлая мысль, - согласился Малицкий. - Арам Рафаэлович, пометь себе. Захоронением этим уже вплотную занимаются: и археологи, и «Мемориал», и даже, по-моему, ФСБ… Наверняка как раз сейчас вокруг него апогей разговоров. Должны всплыть если не свидетели, то те, кто в курсе. Только психопатов отсеивай, Арам, а то наплетут сто бочек арестантов… И последнее.
Он открыл лежавшую на столе папку. Пошуршал листами бумаги.
- Я об этом, - выложил он на стол вчерашний рапорт Игоря. - Что думаете предпринять?
В рапорте Лагода вкратце изложил историю, приключившуюся с ним в доме. О женщине и девочке, погребенных в подвале и о бездействовавшем детекторе. Арам быстро пробежал написанное глазами, сказал свое обычное: «Хорошо, рыбка моя» и сунул в стопку бумаг. Игорь решил - для истории. Оказалось, что нет.
- Думаем отправить группу, - пожал Диланян плечами. – Вскроем могилы, будем разбираться.
- Арам, дорогой ты мой, - вздохнул Малицкий. - Ты вообще понимаешь, что это значит? Это значит, что наши детекторы не годятся ни к черту. Четыре года работы опытного цеха - псу под хвост. И самое главное, что противник об этом знает. Он маскирует захоронения, Арам! Он прячет от нас свои следы! Сколько еще проникновений мы упустили за это время?
- Думаю, это первый случай, - осторожно ответил начальник ЛИН.
- Думаешь?! - нахмурился Малицкий. – Значит - думаешь?! Вместо того, что бы срочно разобраться, как такое вообще могло произойти, вы собираетесь искать некрофага практически с голыми руками. Неужели ты не понимаешь, что без нормально работающих приборов наши спецгруппы станут беззащитными?! Мы же не можем Лагоду клонировать, чтобы он за детекторы работал!
- Не можем, - согласился Арам. - К сожалению. Но есть ещё пара перспективных пареньков и девушка…
- Это откуда? – удивился Шуваев.
- Э… - замялся Диланян. – С «Приморской» базы, Мартынов мне написал.
- Вот даже как, - сказал Малицкий. – Мартынов, значит, принялся за трудоустройство молодежи. - Карандаш в его руке вдруг с треском сломался пополам. Малицкий несколько мгновений рассматривал обломки, потом кинул их в пепельницу. - Значит, так, Арам Рафаэлович. Никакой молодежи вы не получите. Более того, Игорь Лагода будет вплотную заниматься подвалом. Приоритетно! В поимке некрофага, на которую даю вам ровно, запомните, ровно три дня, он сможет принимать лишь факультативное участие.
Арам захлопал беззвучно губами, словно рыба, выброшенная на берег. Такого поворота дела он явно не ожидал.
- Глеб Петрович, - вмешался Шуваев, - может быть, придадим ЛИН для усиления кого-то из других отделов? Все-таки лучшего сенса забираем…
Малицкий мгновение подумал.
- Хорошо, - согласился он и поднял взгляд на Диланян. – Кого возьмешь, Арам?
Вместо шефа ответил Игорь, совершенно ошарашенный происходящим.
- Дайте нам Кобру, - глупо брякнул он.
Малицкий покачал головой.
- Ну, наглецы, - с оттенком восхищения произнес он. Покосился на Шуваева. – Учись, Антон! Лучшего бойца под шумок к рукам прибрать решили! Ладно, Игорь, Вася - ваш. Но чтобы с подвалом вы мне разобрались немедленно! Сейчас… - Глеб Петрович глянул на часы, - девять тридцать. По коням!
Проводив взглядом последнего из покидавших его кабинет подчиненных, Малицкий устало закрыл глаза. Ему непросто давалась роль руководителя – приходилось перекрывать на время внешние каналы, потому что неэтично читать мысли подчиненных о самом себе. Конечно, они тоже были не лыком шиты – умели блокироваться. Но не все, далеко не все.
Приятное состояние расслабленности – перед полной концентрацией.
Вспомнился давний ночной звонок и голос в трубке. Глеб - тогда его ещё не звали Глебом Петровичем - только что вернулся от обрушившегося торгового центра – искал живых и мертвых под обломками. Как шутили измотанные спасатели – искал лучше собак. Полная опустошенность и усталость. И гудящий в трубке голос министра – тоже усталого и опустошенного. Он – он сам! – убеждал Глеба Малицкого, что время сенсов-одиночек прошло. Пора создавать структуру. Специальную структуру, которая объединит людей с необычными способностями и поставит их на службу обществу.
Это «на службу обществу» насмешило и добило Малицкого. Прижимая трубку плечом к уху, он прошлепал босиком к холодильнику, плеснул в чайную чашку обжигающе-холодной водки, выпил и согласился.
Жалел ли он потом об этом согласии? Редко. Потому что понимал – министр с широким мужицким лицом все равно создал бы «Омегу». Она должна было появиться. И она появилась. Контора по борьбе с чертовщиной - как обзывали их управление матерые спасатели, знавшие, что «чертовщина» таки существует. И бороться с ней должны спецы.
«Омега» вырастала из Малицкого, как дерево из семечка. И сейчас это дерево было уже сильным и разветвленным. Он сам поначалу подбирал людей – Ласикова, Диланяна, Шуваева, Билаша… А уже они приводили новые кадры. Тот же Лагода – редкий уникум, едва не погубленный собственным даром.
Сейчас в систему проверки и отбора входили несколько спецпроектов на телевидении и в «Черном замке», тренировочная база. Да и «щупачи», околачивающиеся в метро и на вокзалах и сканирующие толпу в поиске латентных магов – тоже давали результат.
Магами в «Омеге» для краткости называли всех обладавших паранормальными способностями. Все остальные классификации – боевики, слухачи, телики, уники - были придуманы на ходу. Да так и остались.
Малицкий потянулся, собирая рассеянную энергию, и встал. Арам не подведет – в этом он был уверен. Но какой ценой обойдется поимка взбесившегося некрофага, Глеб Петрович пока не знал. Поэтому и отдал Диланяну Кобру.

13.

Женя ушла гулять со своим смешным, похожим на сапожную щетку псом. Павел лежал и смотрел в потолок. Желтые разводы в углу - следы старой протечки, трещина, похожая на диаграмму. Что делать?
Судя по всему, они действительно знают, где именно он прячется. Он сам принес сюда маячок-шпион. Имея некоторое оборудование, отследить включенный мобильник по его номеру не составляет труда. Он ещё раз повертел в руках футляр и металлический контейнер-параллелепипед. Сбоку виднелась плоская утопленная кнопка для его открывания. Внутри в гнездах из поролона лежали шприцы. Десять штук. С виду обычные одноразовые шприцы на пять кубиков, заполненные желтоватого цвета жидкостью. И отдельно - две пластиковые ампулы с такой же водицей.
Что это - наркотик, яд? За этот контейнер им должны были передать кейс с деньгами. И даже если этот кейс, запертый на кодовый замок, заполнен деньгами не полностью, все равно, сумма должна быть немаленькая. Плюс меры предосторожности, предпринятые обеими сторонами. Плюс то, что их совершенно определенно хотели ликвидировать.
На часах было без пяти десять. Разодранный и заштопанный живот болел, хотя и терпимо.
Щелкнул замок входной двери - его спасительница вернулась. Может быть, зря она не оставила его истекать кровью на чердачной лестнице?
Она вошла, разрумянившаяся от утреннего воздуха, в руках был пакет с булками и минералкой, а в глазах вопрос.
И тут же, словно по заказу телефон зажужжал и затренькал. Павел специально включил звуковой сигнал, чтобы не пропустить звонок. От него зависело слишком многое.


14.

Сообщение об очередной бойне застало майора Паляничко в тот момент, когда он смотрел сон. Обычный ментовский сон с непонятным субъектом, убегающим от преследования, с темными подворотнями и мутными фонарями. Иван Семенович ненавидел подобные сны, но другие видел крайне редко.
Жена сонно заворочалась, когда он буркнул в трубку:
- Высылайте машину. Да, спускаюсь.
Бледный рассвет сочился сквозь шторы.
Осмотр места происшествия в пять утра - продолжение ментовского сна. На этот раз «земля» была не его. Коллега, тоже майор Вася Булкин позвонил Семеновичу больше из эгоистических соображений - слух о трупах около Завьяловского кладбища прошумел накануне по всему ГУВД. Вот и хорошо бы сбагрить эту гадкую историю - пусть ею занимается специальная группа, которую обычно создают для поимки серийников. А он, Вася, уж лучше обычной поножовщиной займется.
С пятью разорванными и изуродованными трупами провозились почти до десяти часов. Паляничко пытался несколько раз дозвониться до Диланяна или Лагоды, но телефоны не отвечали. Наконец, Арам отозвался.
- Приезжай, - крякнул Иван Семенович и продиктовал адрес. - И поторопись, тут скоро уборкой займутся.


15.


Лагода как раз закончил упаковывать оборудование, когда Диланян приведением возник за спиной.
- Семеныч сообщил – объявился наш монстр, - бодро сообщил Арам. – Ты, рыбка моя, никак по своим подвалам собираешься?
- А куда мне деваться? – буркнул Игорь.
- Ай-я-яй! – вскричал Арам, ухватил его за локоть и потащил за собой, словно буксир баржу.
- Надумал бросить старика, да? - причитал он на ходу. – И на кого? На Кобру с его понтами? На Митьку, новичка бестолкового? Как не стыдно, товарищ Лагода!
- А Малицкий? – попробовал отмахнуться Игорь.
- Потом Малицкий, - скороговоркой произнес Арам. – Потом подвалы. Все – потом. А сейчас быстро в машину.
Он выдернул мобильник откуда-то из-под полы пиджака.
- Митька, срочно сгоняй в аккумуляторную, - распорядился Диланян. – Понимаю, что ты занят, все понимаю, дорогой. Бросай все и – туда! Сними аккумуляторы и вместе с ними - в машину! Аллюр три креста, рыбка моя!
- Что, опять? - вылетел им навстречу по коридору Билаш. В его руке был зажат надкушенный бутерброд с сырокопченой колбасой. Лагода сглотнул слюну - из кабинета Сани аппетитно пахнуло свежесваренным кофе. Живут же люди. А у нас то подвалы, то расчлененка. Ни поесть, ни поспать.
- Опять, - прищурился Арам, - а ты думал!
- Сколько на этот раз?
- Пятеро.
- Я с вами, - неожиданно предложил Билаш. - Хочу там принюхаться. Авось пригожусь.
- Тогда быстрее давай, там уже дело к финишу идет!
Саня махнул рукой на недопитый кофе и, давясь хлебом с колбасой, вместе с Игорем помчался к лабораторному джипу - впереди самого Диланяна, пытавшегося дозвониться до Кобры и узнать, где того черти носят.


16.

Герман Петрович вернулся в представительство в половине двенадцатого, по дороге заехав в павильон. Хотя «по дороге» - крюк в пол-Москвы. Но ему надо было вновь и вновь убеждаться, что приготовления идут нормально, что ничего неожиданного не случиться. Ему нужно было загонять как можно глубже страх перед тем, что может случиться из-за какой-нибудь глупости или чьей-то небрежности.
Джабиев позвонил ему трижды, заверил, что место, где находится антидот, определено со стопроцентной гарантией. После этого стало полегче. Ведь ночью он звонил по контактному телефону практически наобум. Но - повезло, глупец не догадался его отключить.
Резников слушал уверенный голос Марата и испытывал гигантское облегчение оттого, что происшествие при передаче контейнера - всего лишь нелепое стечение обстоятельств, а не козни Вонючки. Именно этого он и боялся больше всего - Гиганов обладал звериным чутьем и мог узнать, догадаться. Мог завести в их команде свою крысу, в конце концов. Но нет - курьеров и ликвидаторов угробил какой-то левый маньяк. А что такое маньяк, когда на карту поставлено фактически все? Да тьфу!
Главное - антидот не попал в руки милиции, его унес какой-то уцелевший балбес, того уже отследили, дом блокировали, и скоро контейнер будет у них.
Резников еще раз напомнил - никто ничего не должен знать. Ни одна живая - он подчеркнул это слово - душа. Джабиев хмыкнул. Пусть хмыкает - вина за то, что произошло, целиком на нем. Они с Мышкиным облажались по полной программе. Вот пусть и исправляют.
Идея ликвидации Вонючки исходила от самого Мамонта. Двум зверям в одной берлоге стало окончательно тесно. И если он не сделает этого сегодня, то его самого уберут завтра. Это было понятно всем. Вопрос заключался только в том - как? Как физически устранить крайне осторожного и хитрого соперника и при этом остаться вне подозрений? Первое было решаемо, второе представлялось невыполнимым. Потому что вне подозрений в случае гибели олигарха Гиганова его самый главный враг остаться не мог. Ни при каких обстоятельствах. Почти ни при каких.
Но задача была поставлена, и её нужно было решить.
Они и решили.
Благодаря прежним связям Мышкина, как подозревал Герман Петрович, вышли на Химика.
О нем не должен знать никто - это было одним из условий согласия Химика на сотрудничество. Да, собственно, и сам Герман Петрович был крайне заинтересован в том, чтобы его контакты не светились. Так что правила игры он принял. Догадки о секретных лабораториях бывшего КГБ и о том, что некоторые их сотрудники смогли уйти из-под колпака, оставались лишь догадками. Химик - существо абстрактное, нематериальное и не имеющее лица и адреса. Нет человека, нет следов.
Химик - это цепочки посредников, которые обрываются трупами. А трупы - самые лучшие свидетели. Молчаливые. Настоящий профи - одиночка.
Газовый заряд в выставочном павильоне был установлен лично Химиком. И он же активировал взрыватель с часовым механизмом. Ночью, когда Джабиев снял всю охрану. Наутро обнаружилось, что заодно уничтожены и отключенные камеры видеонаблюдения - просто для профилактики.
Трупы камер - так это про себя назвал Резников.
Деньги за работу должны были перечислить банковским переводом в Канаду, на подставное лицо. После получения антидота. Но контейнер оказался в чужих случайных руках. Химик ушел с линии связи, и найти его невозможно, во всяком случае, в оставшееся время.
Выставка открывается послезавтра.
Ровно в полдень Мамонт и Вонючка будут стоять перед объективами телекамер в сверкании фотоблицев и пожимать друг другу руки. Ровно в двенадцать двадцать во время брифинга сработает заряд, и смертельный газ заполнит павильон, украшенный нарядными стендами, макетами цехов нового завода и аэропорта и гирляндами воздушных шаров. Ровно в двенадцать тридцать пять в павильон войдут спасатели в противогазах. Но депутат Гиганов к этому времени будет мертв.
А Мамонт - госпитализирован с отравлением. Но жив. Если, конечно, они сумеют вернуть антидот.
О том, будет ли жив он сам, и Джабиев, и ещё один человечек свиты, Герман Петрович старался не думать.
Будут.
Марат сказал, что они обнаружили контейнер.
На всякий случай он набрал номер телефона, по которому оставлял сообщения для Химика. Телефон был блокирован, что неудивительно. Наверняка и симка уничтожена.
Резников опустился в кресло. И оно, эргономическое и тщательно подогнанное под его фигуру, вдруг показалось ему жестким, как скамья подсудимых.

17.


Ситуация на вытоптанной площадке за двумя рядами бетонных гаражей очень напоминала вчерашнюю. Правда, траншеи с костями не было, а вместо трубоукладчика и экскаватора, уставившись друг на друга слепыми глазами фар, торчали две машины - потрепанный «Опель-кадет» и пятидверная «Нива». Между ними темнели останки тех, кто ещё накануне были вполне благополучными и крепкими молодыми парнями. Впрочем, о благополучии по уцелевшим фрагментам что-либо судить было трудно.
- С оружием приехали. Два «Узи», - тоскливо сообщил Паляничко. Булкин посматривал со стороны на приехавшую «лабораторию», но встревать не решался. Вопрос о передаче дела в ведение ГУВД был практически решен.
- И что? - с любопытством спросил Билаш. - Успели пустить в ход?
- Нет. Магазины полные, следов огнестрела эксперты не нашли. Но ребята непростые. Документов при них - ноль. Машина, - он кивнул на «Ниву», - зарегистрирована на пенсионера - божьего одуванчика с признаками маразма. Дедуля знать ничего не знает, ведать не ведает. Единственный родственник - внук, да и тот - отбывает…
- Понятно, - буркнул Саня, поглядывая на передвигающихся с детекторами от трупа к трупу Диланяна и Лагоду. Судя по выражению их лиц, они обнаружили именно то, что ожидали обнаружить.
- А другие? - он кивнул на «Опель».
- Эти с документами и без автоматов. У одного - пистолет системы ТТ, разрешение имеется. Тоже не стрелял, даже достать не успел. Сотрудники фирмы «Олимп». Наши оперативники сейчас как раз там, трясут директора. Пока известно, что выполняли рядовой заказ. Некто поручил отвезти какую-то ценность и получить за неё бабки. Нормальная работа, заказ оформлен, квитанция выписана.
- На кого? - подошел Диланян. Углубленный в себя Игорь Лагода следовал за ним тенью.
- А вот это уже в лоб… - Паляничко закатил глаза и вздохнул. - На Иванова Иннокентия Гавриловича. Привет с того света, так сказать.
- Хм…? - не понял Арам.
- Помер этот Иванов два года назад. Но своих, видишь, не забывает, посылочки шлет. Хитрюга - сам не поехал. Наверное, понимал, что шибко рискует. Второй раз помирать неохота.
- Угу, - кивнул Билаш. - Похоже на то. Посылку-то нашли?
- Нет. Нашли кейс, набитый чистейшей ксероксной бумагой. Без отпечатков пальцев внутри. Отсюда делаем вывод, что платить собирались пулями в голову. Но не успели. И посылка - тю-тю… Похоже, унес её третий из команды «Олимпа», некто Павел Игоревич Ладожский. Его пока не нашли…
- А вот это уже интересно, - впился в Паляничко начальник отдела исследования некроматерии. - Уцелевший свидетель, видевший тварь.
- Или тот, кто все это учинил, - пожал плечами майор. - Пока это основная версия. Если сюда приехали шестеро, а выжил один…
- А если семеро? - подал реплику Билаш.
- Шестеро, шестеро. Трое на трое, установлено по следам около «Нивы» и по записи диспетчера «Олимпа». Заказчик - покойный гражданин Иванов - настаивал именно на трех курьерах, хотя обычно ездят двое.
- А квитанция?..
- Осталась у диспетчера. Клиент оплатил заказ через банк.
- Слишком уж навороченная система конспирации, - вмешался молчавший до этого Лагода. - Просто Джеймс Бонд какой-то.
- Скорее, человек-невидимка, - задумчиво ответил майор. - Даже два невидимки. По отпечаткам пальцев ребят с «Нивы» ни одного установить не удалось. Вот что удивительно - с «Узи» ангелы обычно не ездят. Ну, а у вас что? То же, что около кладбищенского вала?
- Да, - мрачно ответил Арам. - Оно вылезло там, подкрепилось и отправилось дальше - искать сытный ужин.
- Слышал, Митька? - почти радостно спросил Саня. - Я был прав - некрофаг чует, когда хотят кого-то замочить и пристраивается в кильватер.
- Но почему он не стал дожидаться естественного, вернее, неестественного развития событий, - Игорь перестал, наконец, крутить нормально работающий детектор и одернул манжету рубашки, - а нанес удар раньше? Вот в чем вопрос.
- Очэнь кушат хотэл, - Диланян редко имитировал акцент, и было это дурным признаком - шеф начинал заводиться. А это было уже чревато бессонными ночами и невиданными авралами.
- Похоже на то. Тварь-то живая… Хоть и нечисть. Хотя кто знает, в скольких местах она успела ещё подкормиться - на все убийства и несчастные случаи не наездишься, - тяжко вздохнул Игорь. - Но если будет что подходящее…
- Понял, - Паляничко вздохнул в ответ. - Запрошу сводки. А вы больше аппараты не отключайте, баламуты. Не дозвонишься.
- Да, мы только у Малицкого в кабинете отключаем, - неизвестно зачем принялся оправдываться Арам. - Не любит он перезвона на совещаниях.
- Как он поживает-то?
- Нормально, вроде.
Лагода посмотрел на наливающееся жаркой погодой небо.
- Мне-то куда теперь, Рафаэлыч? На кладбище? Или в подвал?
- Подвалом займись. А на кладбище мы вместе с Саней двинем, - подумав, решил Диланян. - Хотелось бы узнать, что за поп был такой могучий. Ребята из экспертизы подтвердили - крест у него осиновый был. А это, согласитесь, неординарно.
- Осиновый… - медленно протянул Паляничко и перевел взгляд на дерево, росшее поодаль от осиротевшего «Опеля». Серебристо-серый ствол, тонкие чуткие листья.
- И тут осина. И на стволе - следы крови.
- Вот, значит, как этот Ладожский спасся, - констатировал Билаш. - Иудино дерево уберегло.
Глаза его загорелись. Срочно, срочно найти химика-ботаника, провести анализ на молекулярном уровне, выделить из осины вещество, губительно воздействующее на некрофагов. Это будет настоящее открытие! Жаль, что, как всегда с грифом «ДСП»…

18.


Когда Павел нажал кнопку и ответил в трубку «Да, слушаю», Женя вышла. Понесла на кухню купленные булки. Это воспитание такое - выходить из комнаты, если кто-то собирался позвонить или ответить на звонок. Впрочем, оправдываться перед собой смысла не была - она хотела, чтобы он попробовал решить свои проблемы сам. И уже понимала, что часть проблем достанется и ей - хочет она того или нет. Потому что когда они с Арчи ходили в расположенный неподалеку торговый павильон, она вначале почувствовала, а затем и убедилась, что за ними следят.
Вначале сама эта мысль показалась дикой, но ощущение чужого пристального взгляда не исчезало. А затем, отвязывая поводок от стойки для велосипедов (в павильон вход с собаками был запрещен), она заметила неподалеку мужчину с серым скучным лицом. Он делал вид, что читает объявления, но сам не сводил с неё глаз.
Она погладила Арчи и подумала о том, что влипла в весьма дурную историю. Впрочем, она уже поняла это - ночью, после разговора по чужому мобильнику.
Пока шли к дому, Женя старалась не дергаться и ни разу не оглянулась. А потом, поворачивая за угол, бросила взгляд назад - человек с серым лицом шел следом.
Задумавшись, она едва не прозевала закипевший чайник - он имел способность мгновенно начинать плеваться кипятком.
- Женя, - послышалось из комнаты. - Вы где?
Можно было возвращаться.
По лицу Павла было заметно, что разговор вымотал его. Под глазами залегли серые тени, а в самих глазах плескалось беспокойство.
- Поможете мне встать? Пожалуйста…
Ага, это не разговор, а попытки самостоятельно подняться с дивана его измотали. Он не мог толком опереться, а раны не позволяли согнуться.
- Нет, - отрезала она. - Я вас не для того зашивала, чтобы вся работа насмарку пошла.
- Мне нужно идти, - он смотрел на неё почти враждебно, и объясняться явно не собирался.
- Вы не можете идти, - терпеливо, словно капризного ребенка принялась уговаривать его Женя. - Разойдутся швы и начнется кровотечение. Вы вчера и так много крови потеряли. Хотите свалиться где-нибудь посреди улицы?
Этого Павел не хотел. Но и оставаться тут означало подставлять под удар девушку, которая согласилась помочь ему. Женя не заслужила такого. Поэтому он должен выбраться из дома, а там… там будь что будет. Шансов остаться в живых у него мало, но они есть.
- А ещё я ваши джинсы постирала, - жалобно добавила Женя. – Они были все в крови.
Исчерпав все аргументы, она замолчала и смотрела тревожно и обиженно. Павел на мгновение закрыл глаза. Больше всего на свете ему хотелось ничего не предпринимать, остаться тут, спрятавшись, как в детстве, от всех неприятностей под одеяло. А ещё ему ужасно хотелось есть. Он даже не знал, можно ли ему, но острый голод терзал внутренности, делая ещё более несчастным. Но он мужчина. На голод плевать, а вот её избавить от опасности он просто обязан.
- Дадите мне какие-нибудь старые спортивные штаны? - буркнул Ладожский. – Джинсы на мне все равно из-за повязки не застегнутся.
- Хотите кофе? – помолчав, внезапно спросила Женя.
- А… можно?
- Почему нет? У вас с желудком все нормально. Гипертонии нет?
Ладожский неожиданно обиделся. Неужели он похож на страдающего столь унылым заболеванием?
- Сейчас я сварю кофе, - продолжала, как ни в чем не бывало, девушка. - А вы тем временем подумайте - может быть, стоит посвятить меня хотя бы в часть ситуации. Чтобы я попробовала помочь вам из неё выпутаться. Или хотя бы совет дала.
Она помолчала, потом пошла к двери и с порога обернулась.
- И кстати, за мной вели наблюдение. Не знаете - кто и зачем?


19.

Завьяловское кладбище ничем не отличалось от других старых московских погостов: много зелени, разросшиеся кусты сирени и разнообразие могил - от помпезных гранитно-бронзовых памятников до заброшенных и почти сровнявшихся с землей холмиков, украшенных в лучшем случае железной пирамидкой или давно некрашеным крестом. Только праздно разгуливающих по аллеям людей меньше, чем на Ваганьковском или Новодевичьем.
А посему и просящих у входа подаяние было всего трое.
Арам с сомнением присмотрелся к испитому лицу одного попрошайки, явно сшибавшему на очередную бутылку, и прошел мимо - к инвалиду на костылях и старушке в черном шерстяном платке. Подумав, выбрал старушку. Но когда он начал её расспрашивать подтянулись и остальные двое - в надежде получить свою лепту.
На вопрос, что говорят о раскопанных под валом костях и не знает ли, кто из местных старожилов о захоронении, бабулька испуганно замотала головой и перекрестилась, пьяница шумно дохнул перегаром и сообщил, что это не иначе бандиты всех порешили «за ваучеры» и тут зарыли. Почему именно за ваучеры, пояснить мужик не смог - ему определенно не нравилось это слово, а посему он считал его корнем всех человеческих бед.
Одноногий нищий молча смотрел в небо с низко парящими облачками, а потом словно очнулся и посоветовал найти Васильевну. Она тут что-то вроде старосты на общественных началах, помимо директора и прочих официальных лиц. Где найти Васильевну инвалид не знал, махнул вдоль центральной аллеи.
- В собес она нынче поехала, - сообщила более осведомленная старушка. Но завтра приходите - будет непременно. Или в церкву зайдите, батюшка там должен быть. Крестил он сегодня.
- А церковь это мысль, - согласился с ним Саня. - Пошли, командир, пообщаемся со служителями.
Одноглавый храм был обнесен невысоким кирпичным заборчиком, в котором виделись ещё два строения. В самой церкви, кроме двух женщин, старательно протиравших утварь, никого не было. Горели лампады, томительно пахло ладаном. Им сказали, что отец Григорий в крестильне.
Диланян и Билаш вышли на крыльцо. Прямо перед ним росла огромная старая осина. Мощеная дорожка старательно огибала дерево.
- Странное место для такого дерева, - задумчиво произнес Саня. - Оно же вроде как не совсем чистым у христиан считается.
Арам ничего не ответил, разглядывая массивный ствол и ветви. Нет, дереву если и было лет шестьдесят, то не более.
- Здравствуйте, - послышался мягкий ровный голос. От одноэтажного домика к ним шел священник в простой рясе, на которой сверкал серебряный крест. Был он ещё не стар, невысок и крепок, словно гриб-боровик. Каштановая вьющаяся борода лишь слегка подернулась сединой. - Вы не меня ищете?
- К вам, батюшка, по поводу найденного захоронения, - сразу взял быка за рога Билаш. - Пытаемся понять, кто и когда был там погребен.
- Царствие им небесное, мученикам… Погребены были не по-христиански, - настороженно ответил священник. - Тайно. Если бы мы знали, что рядом такое, разве бы молчали… Страшное то время было. Людей умерщвляли без суда, невинных.
- Во времена репрессий?
- Смотря что репрессиями называть, - так же осторожно проговорил отец Григорий. - Но не в конце тридцатых, нет. Раньше. Осьмнадцатый год. По вещам определили, по документам найденным.
Он так и сказал «осьмнадцатый».
- Понятно, - Билаш умолк.
- А вы давно тут… настоятелем служите? - перехватил инициативу Арам. - Я имею в виду этот храм.
- Тринадцать лет уже. Приход небольшой, рядом ещё два храма. Но люди хорошие, светлые. А вы, собственно, в связи с чем интересуетесь? Не с тем ли смертоубийством? Так ко мне уже из милиции наведывались, расспрашивали.
- Нет. Вернее, не совсем в связи с этим. Нас интересует история этого захоронения. Дело в том, что там обнаружены останки священника…
- Отца Лаврентия, царствие ему небесное, - неожиданно просветлел лицом батюшка. - Он это, сомнений нет никаких.
- Так быстро успели установить, что это он? - удивился Саня.
- Ну, я думаю, официально ещё долго будут решать, а у меня и Светланы Николаевны сомнений нет. Требник там был, удивительно, что сохранился. А на нем - имя. И ещё… ботинок ортопедический. У отца Лаврентия одна нога была короче другой, так что обувь приметная. А мы уж и не чаяли, что сможем помочь его душе покой обрести. Особенно Светлана Николаевна печалилась, говорила, что такой человек бесследно сгинуть не мог. И вот сам Господь помог.
Священник перекрестился на церковный крест и указал куда-то в сторону.
- Здесь его и погребем, панихиду отслужим, поминальную службу по убиенному. Он тут богу и людям служил, тут ему и упокоиться.
Тут только Диланян заметил около церковной стены четыре свежеструганных и вбитых в землю колышка. Неподалеку виднелись могилы с церковной вязью на крестах.
- Значит, отец Лаврентий был когда-то настоятелем этого храма? - чувствуя себя законченным занудой, продолжал допытываться Билаш. Отец Григорий кивнул.
- А Светлана Николаевна - его родственница?
- Внучка. Она одна из всех и осталась, остальные ещё до войны и во время неё погибли. А Марина Ивановна, старшая дочь отца Лаврентия, и Светлана молитвами господними уцелели. Марина Ивановна десять лет как упокоилась, до девяноста восьми лет дожила в ясном уме.
- Знаете, где Светлана Николаевна живет? - глаза Сани загорелись. Они оба - и он, и Диланян, понимали, что расспрашивать нынешнего настоятеля о некоторых вещах не стоит. А вот родственница расстрелянного священника - это шанс.
- Неподалеку тут. Трамвайный переулок, дом шестнадцать. Только номер квартиры не помню. Но вы там спросите, её во дворе все знают.
- Спасибо, отец Григорий, - от всей души поблагодарил Билаш. - И последний вопрос. Если хотите, можете не отвечать. Это дерево… почему оно напротив входа посажено. И почему именно осина?
- Хороший вопрос, - усмехнулся отец Григорий. - Мне об этом дереве Марина Ивановна рассказывала. Тут раньше другая осина росла, кривая. А потом в неё молния ударила. На храме-то молниеотвод установлен, а дерево беззащитно перед природной стихией. Было это за несколько лет до войны. Вот Марина вместе с тогдашним настоятелем отцом Серафимом на место погибшего дерево новую осинку посадили. Вроде бы завет такой существовал, её батюшкой оставленный. Вот и растет, никому, вроде, не мешает.
Священник подошел и ласковым жестом огладил серебристую кору.


20.


Стараясь не вслушиваться в себя, Игорь прошел мимо старого дома. Тот пустыми глазницами окон, кое-где заколоченных досками, смотрел на своих более молодых соседей. Похоже, подвалом ещё не занялись, во всяком случае, никаких спецмашин неподалеку он не заметил, а отбойные молотки в руках не принесешь. Что-то Малицкий тянет. Или уже вскрыли?
Терять время на то, чтобы проверить, он не стал.
Итак, две пятиэтажки - не убогие панельные детища послевоенной поры, а недавно капитально отремонтированные так называемые «доходные», выстроенные ещё в конце позапрошлого века. Эти придется оставить напоследок, начинать лучше с третьей - она пока дожидалась своего часа и выглядела довольно убого. Похоже, жильцов уже начли отселять. Район престижный, центр близко - будут из коммуналок делать нормальное жилье, встраивать лифты…
Бросившийся было к нему пятнистый щенок испуганно замер и попятился. Игорь улыбнулся ему и его хозяйке - голенастой девчонке лет тринадцати.
Не любят его собаки, что поделать. Впрочем, и Арама не любят. Возможно, чувствуют, чем они занимаются каждый божий день. Не любят собачки мертвечину.
Он обошел дом. Времени на то, чтобы идти в официальные конторы и получать доступ в подвал, не было. Две подходящих лазейки - оцинкованная и давно не открывавшаяся, судя по нетронутому мусору, дверь с простейшим замком и приямок в торце. Приямок он оставил напоследок - рамы там уж больно хлипкие, разлетятся вместе с грязными до полной непрозрачности стеклами.
Оглядевшись по сторонам и не обнаружив поблизости никого, кроме дремлющей на скамейке пожилой няни с детской коляской, Лагода с деловым видом сбежал по источенным временем бетонным панелям к двери. Связка отмычек - необходимый инструмент. Такой же, как ломик. Вторая подошла - замок щелкнул. Заскрежетали ржавые петли, ногой Игорь отодвинул мусор и протиснулся внутрь. Этот подвал был совершенно другой: низкий потолок - тянущиеся повсюду трубы, сырость и звуки капающей воды. И запах… отвратительный запах гнили и тлена.
Притворив за собой дверь и включив фонарик, он двинулся вперед, входя в рабочее состояние. Постепенно исчезали посторонние звуки, запахи, даже зрение становилось рассеянным, его хватало только на то, чтобы не натыкаться на препятствия.
Импульс появился, когда он огибал кирпичную колонну. Остановившись на мгновение, сменил курс и около стены увидел истлевшие останки рыжей кошки. Взгляд на детектор - норма, показывает минимум, но - показывает. Пройдя подвал насквозь, он уперся в стену с тем самым приямком. Тусклый свет сочился сквозь оконце, где-то наверху лаяла собака.
На всякий случай он сделал то, что применял редко - ввел себя в полутранс. Степень высокой концентрации вещь изматывающая, и лучше ею не злоупотреблять.
Нет, чисто.
Обратно Лагода шел быстро, нагибаясь в проемах, постукивая по трубам и даже насвистывая, около мертвой кошки ещё раз проверил - детектор работал. Странно, что тут не видно следов бомжей, обычно в таких подвалах они и гнездятся. Или слишком сыро?
Когда он вышел, плотно прикрыв за собой дверь, няня даже не глянула в его сторону.
Спустя три часа Лагода готов был завершить первую прикидку. Из пяти подвалов в трех были дохлые крысы, а в одном - в фундамент замурован какой-то тип. Такие нечасто встречаются, но ничего необычного - дом ремонтировали в начале девяностых, тогда трупы научились скрывать не хуже итальянской мафии. Игорь поморщился, вспомнив замурованный и залитый сверху бетоном подвал автомастерской, куда владельцы спускали тела убитых клиентов. После этого подвала он тогда дня отходил и почти оглох - не обнаружил бы и мертвого слона в трех метрах.
Нужно сделать хотя бы перерыв.
И перейти в соседний квартал - за ближайшим домом гудела улица.
Почему он так привязан к старому дому? Ответ был прост - потому что в его подвале он сработал лучше детектора и даже не знал - радоваться этому или огорчаться. И тревога Малицкого была ему понятна - если приборы начинают сбоить, это плохо, это крайне скверно.
Потому что он - лучший некрослухач «Омеги», и остальные без детекторов становятся беспомощны.
Он устроился прямо на траве в зарослях черемухи неподалеку от трансформаторной подстанции. Хотелось пить, но тащиться за газировкой или квасом было лень. Ничего, и просто так посидеть - уже хорошо.
Лагода всей грудью вдохнул хоть и загазованный, но все же пахнущий июньской зеленью воздух. Основные рабочие уровни отключились, оставался только контрольный. А ведь когда-то и его хватало, чтобы доводить Игоря почти до безумия.
Это началось в детстве… Сколько ему было? Лет семь. У соседа Антона умер котенок. Зверек с рождения был не жилец, лапки его тряслись, ел мало и более активные братишки и сестренки в играх опрокидывали его на спину, заставляя тихо плакать. Игорь знал, что котенок умрет – откуда? Просто знал, как по запаху знал, что мама надушилась духами из голубого пузырька или папа выпил после работы пива. Поэтому не удивлялся - считал, что другие тоже знают. Когда зареванный Антон приволок коробку с мертвым котенком, они решили похоронить беднягу за домом, у гаражей. Похоронили. И помянули выданным матерью Антона мороженым.
А ночью Игорь проснулся и увидел скорченное в присыпанной землей коробке тощее тельце.
Это стало наваждением. Каждую ночь он видел происходящие с котенком трансформации – покрытое тусклой свалявшейся шерстью мертвое животное истлевало и разлагалось. Но страшно было не это. Спустя пару дней Игорь увидел, что неподалеку от котенка в земле лежит скелет собаки. А ещё дальше…
Мать прибежала на его крики, успокаивала, клала на лоб холодное полотенце, поила валерьянкой. Но кошмар не исчезал. Пришлось идти к психиатру. Тот выслушивал Игорька снисходительно и явно не верил.
Когда они с матерью, сжимавшей в руке ворох рецептов, вернулиь домой, отец, глянул мрачно. Потом взял лопату и буркнул Игорьку: «Покажи, где ты это видишь.»
Оно было там – за третьим от края гаражом, под грудой железных ящиков, на небольшой глубине. Вернувшись после объяснений с милицией, отец изорвал рецепты и велел матери больше сына по идиотам-врачам не водить.
Самое удивительное, что женщину, убившую своего новорожденного ребенка и закопавшего его за гаражами, нашли быстро – соседка опознала кусок пледа, в который он был завернут.

21.


- Мне сказали, что за нами обоими наблюдают и дом блокирован, - медленно произнес Павел.
- Блокирован? - побледнела Женя. - Что это значит?
- То, что если мы попытаемся скрыться…. они не позволят. И никого к нам не пропустят. Выходит, помощь позвать не сможем. Им нужна вот эта металлическая штука. Говорят, что больше ничего.
Он замолчал.
- И… почему вы хотели уйти? Ведь если они хотят получить это, то проще всего будет им это отдать.
- Дело в том, что я им не верю. Да, им очень надо получить контейнер с его содержимым. Но в то, что после этого они не захотят убрать ненужных свидетелей, я совершенно не верю.
- Свидетелей чего?
Павел осторожно вернул поблескивающий хромированными боками параллелепипед в футляр, а футляр положил на стол.
- Честно говоря, я и сам толком не понял, что произошло. Поэтому могу рассказать только то, что видел. Но не исключено, что у этой истории есть некая изнанка, о которой я не знаю ничего. Даже наверняка есть. И они вполне могут считать, что мне известно нечто… Или просто подстраховаться.
Женя вернулась в комнату и уселась в кресло, предварительно убрав с него диванную подушку и плед. Сооружать гостевое ложе из двух кресел и пуфика она давно приноровилась - ещё с тех времен, когда приходилось ухаживать за бабушкой.
- Рассказывайте, - не терпящим возражений тоном заявила она. - Если опасность грозит нам обоим, то я хотела бы понять, что вообще происходит.
И Ладожский рассказал.
В «Олимпе» он проработал всего два месяца, считая охранно-курьерскую службу всего лишь промежуточной ступенью. Позвал его туда Ленька Лапшин, бывший одноклассник, сказал - работка непыльная, а платят вполне достойно. Павел как раз покинул предыдущую контору, развалившуюся из-за дурости её владельца, и находился в поиске новой. А пока подвернется нужное, почему бы не подзаработать? Тем более что разъезжать придется много - авось и наклюнется что-нибудь интересное.
Поручения случались разные, но большей частью - доставить что-то ценное или сопроводить кого-то, везущего это ценное. Подстраховать и исключить неожиданности.
Вчерашний заказ был рядовым. Мила-диспетчер назвала номер и шифр ячейки автоматической камеры хранения и адрес, по которому надо было свезти то, что там лежит. Инструкции простые - отдать и взять за это деньги. Деньги - в ту же ячейку. Лапшин привычно хмыкнул: все понятно, левые делишки и черный нал, но их дело сторона. Даже если наркота - скинут товар без своих отпечатков, и попробуй что-нибудь докажи. Хотя наркота - это вряд ли, там свои каналы и курьеры, эти деятели рисковать не любят.
И происходило все вполне обычно - приехали на пустырек за гаражами, там уже ждали - «Нива» темная в темноте. Вышли. Лапшин велел отдать футляр и забрать кейс.
А дальше…
Женя слушала и не верила собственным ушам.
Сочиняет? А какой в этом смысл? Если бы хотел соврать, то придумал бы что-нибудь более правдоподобное, без дьявольщины и нереальной жути. Да и раны она сама видела и обрабатывала. Кто это мог быть - черная пантера, бешеный маньяк?..
- Ты точно видел это… существо?
- Да, совсем близко. Это не человек, скорее - животное. Только я не знаю - какое. Какой зверь может нападать так молниеносно и беспощадно?
- Оборотень…
Она и сама понимала, что сморозила чушь. Но Павел даже не улыбнулся.
- Знаешь, если бы ты сама это видела… Конечно, не дай бог, но… Оно было похлеще любого монстра из фильма ужасов. И пузо мне располосовало буквально за секунду. Если бы не дерево… Эта тварь отступила как только я прижался к стволу. Иначе я бы не спасся.
Женя вздохнула и решила все же сварить кофе. Ей надо было осмыслить услышанное. Остальное, в принципе, она знала и так - раненый Павел, гонимый инстинктом самосохранения, каким-то образом сумел добраться до ближайшего дома и спрятался на чердаке. А тут и они с Арчи подоспели.
Она принесла кофе - себе в чашке, Павлу - в бабушкиной поилке - и бутерброды из сайки с творожной пастой.
Ладожский лежал все такой же бледный и угрюмый.
- Из дома тебе выходить нельзя, - произнесла она так, словно узурпировала право принимать решения. - Потому что сейчас с тобой одним мизинцем справиться можно. Он не ответил, отвернулся. Все равно, стоит ей отлучиться, и он встанет. Встанет и уйдет.
- А у меня сегодня отгул, - почти злорадно сообщила Женя.- И если надо, я буду сидеть безвылазно тут хоть неделю - мне Ленка бюллетень нарисует.
Неужели у него настолько все на лице написано?
- Неделю не потребуется. Мне дали время до семи часов вечера.
Он подчеркнул это «мне», чтобы обозначить то, к чему стремился - постараться, чтобы её не зацепило. И если бы он не был так слаб… Интересно, сколько крови он оставил там, на пустыре и лестнице? И ещё пока брел по дворам.
- До семи? - Женя на секунду задумалась. - Я вот чего не понимаю - если они так сильны, почему не могут просто вломиться сюда и отобрать это? Она кивнула на футляр.
- Потому что им нужно то, что там лежит целым и невредимым. Они понимают, и я им это подтвердил, что в случае чего просто уничтожу это.
- Кстати, а что там?
- Можешь сама посмотреть - шприцы и ампулы с какой-то желтой дрянью.
Она быстро допила кофе и полезла в футляр.
- Похоже на раствор фурациллина. Но готова поспорить, что предположение неверное. Ну и почему я не могу вынести эту гадость и отдать хотя бы тому типу, который за мной следил? Чтобы они отвязались.
- Потому что они тебя прикончат! - заорал Ладожский и, охнув от боли, ухватился за живот. - А потом и меня, - добавил он только для того, чтобы её готовность пойти на риск выглядела совсем уж бессмысленной.
- А если все-таки позвонить в милицию? Вчера ты не хотел, потому что тебя могли найти. Сегодня тебя уже нашли. Так не пора ли?
- Не пора, - отрезал он. - Потому что если на пустырь приезжают шестеро, а остается в живых один, это означает, что остальных замочил именно он. Праздник жизни для ментов. Так что милицию оставим на самый крайний случай.
- Хорошо, - неожиданно легко согласилась Женя. А сейчас - перевязка.
Ладожский наблюдал, как она убирает со стола, стряхивает с него крошки, потом достает медикаменты, бинты, шприцы.
Удивительно красивые руки были у этой девушки - тонкие пальцы с коротко подстриженными ногтями двигались, словно в танце. Он никогда раньше не обращал внимания женские руки, а тут буквально засмотрелся.
Настолько, что не уловил легкое сомнение во взгляде Жени, когда она отбирала ампулы для инъекций.
22.

Чай был крепок и душист, с добавлением черносмородинового и вишневого листа. Он исходил паром в чашках из тончайшего фарфора и было похоже, что все трое: и Диланян, и Билаш, и профессор Вознесенская сидят перед жертвенными курильницами.
Профессор Вознесенская и была внучкой отца Лаврентия.
Открыла она им сразу, как только услышала, зачем они пришли. Открыла, впустила в квартиру, в которой самым естественным образом смешались эпохи, и новенький японский телевизор стоял на комоде позапрошлого века, а рядом с жидкокристаллическим монитором высился письменный прибор из родонита.
И вот они второй час пьют чай с баранками и вареньем, и Светлана Николаевна рассказывает им о деде.
- Мариночке тогда двадцать лет было, взрослая уже барышня. Остальные сестры мал-мала-меньше. А она уже многое понимала и замечала. Батюшка её был праведником, настоящим. Добрейшей души человек, но в некоторых вещах становился очень жестким. Например, когда о смерти шутили. Говорил, что о смерти, особенно, чужой, даже думать надо уважительно. А потом Марина заметила одну странность - отец всегда знал, если кто-то рядом умер. Бывало, занимается чем-то, читает или молится и вдруг замрет и перекрестится: «Царствие небесное». Были ещё странные случаи - около дома их, а жили они тогда неподалеку от кладбища в двухэтажном отдельном строении, обитал старый пес Бобка. И когда Бобка пропал, а дети стали его искать, отец Лаврентий сказал служке, чтобы между сараями посмотрел. Мертвый пес там и лежал, только снаружи его видно не было.
- Слухач… - задумчиво пробормотал Саня, вонзая зубы в баранку.
- Что, извините?
- Есть такое свойство у очень редких людей - чувствовать смерть. Один подобный уникум у нас работает. Это что-то вроде атавизма. Звери обладают этим свойством довольно часто - знаете, как собаки по умершему где-то рядом воют? Чуют.
- Да, похоже, - кивнула Светлана Николаевна.
Арам все порывался спросить, профессором каких наук она является, потому что по книгам, в изобилии заполнявшим квартиру, понять это было невозможно. Тут было все на свете - и исторические труды, и философские, и тома по психологии.
- А потом, - продолжала хозяйка, - он сделал себе крест. Из осины, которую сам же и посадил около церкви лет пятнадцать назад. Спилил самую толстую ветку и вырезал. Прятал он этот крест, но носил постоянно. Под рясой.
Она была абсолютна седой, но энергичной и подвижной. Короткая стрижка, легкий макияж и домашний брючный костюм - современная моложавая женщина. И если не знать, что ей наверняка уже за семьдесят…
- Мы нашли этот крест, - кивнул Диланян. - Он лежал с ним там, в кладбищенском валу. И именно поэтому пришли к вам.
- Я уже догадалась… - из-под очков в тонкой оправе она внимательно смотрела на Арама, и тот смутился. - Чудовища вырвались на свободу?
Билаш осторожно положил ложечку на краешек блюдца.
- Да, одно мы уничтожили, но второе натворило бед.
- Я слышала. Дед с ними целую войну вел. Считал их порождениями ада, забирающими души у умирающих людей. Нескольких уничтожил, но их становилось все больше, они росли в размерах . И если раньше он мог справиться один, то потом - уже нет… Тогда сами знаете, какое время было - народу сколько поубивали, и за ним тоже в любой момент могли прийти. Вот он и рассказал Марине…
Она помолчала и добавила: - И дал ей второй крест. Их два было. Велел постоянно его носить.
Светлана Николаевна встала, открыла секретер и достала из него жестяную коробку. На крышке была картинка - девочка с розовыми щечками держит на руках пушистого белого котенка - и надпись «Лакричная карамель Пустовалова». Из этой коробки профессор Вознесенская и достала второй осиновый крест на простом шнурке.
- Мариночки уже нет, - просто сказала она. - А я уже стара… Да-да, не спорьте, молодые люди, стара. Вот, передайте это тому… слухачу, о котором выговорили. Ему нужнее. Думаю, что дед понял бы и одобрил.
#ДарьяБулатникова