Гарпии

Толпа стояла под открытым небом, образовав почти идеальный полукруг. Люди со страхом смотрели на высоких воинов, облаченных в ткань и железо. Иногда сухие от ветра и зноя губы двигались, будто силясь прочитать короткую молитву, но никто не осмеливался произнести вслух хотя бы слово. Все смиренно ждали зрелища, стараясь ничем не привлекать к себе внимания.
Гордый и надменный повелитель местных племен взирал на все, как и полагалось мужчине, сидя на коне. Поверх всех его одеяний был накинут ярко-голубой плащ, украшенный шелковыми кистями. Сам он считал, что никакой шелк не заменит добротный доспех, но его жрецы настаивали на этом куске ткани, который, по их мнению, должен был напоминать людям о том, что они – дети земли, а их повелитель – сын неба. Тот лишь усмехался, слушая, как сладко льются речи жрецов. И все же, полагаясь на звериное чутье, уступал им.
Повелитель был жесток, но не более жесток, чем сухая, истощенная земля, породившая его на свет. Одно его слово могло сулить столько бед, что люди старались угадывать его волю еще до того, как он прикажет им. Приказы же его были точны и прямы как стрелы. Никто не смел с ними спорить. Даже когда повелитель пожелал найти одну из гарпий, этих презренных, грязных существ, чтобы своими глазами увидеть, как они танцуют, никто не решился ему возразить. Хотя каждый из рожденных на этой земле знал, что гарпий нельзя звать. И уж тем более – им нельзя приказывать. Гарпии всегда были сродни бедствию: они падали камнем с неба, принося на своих крыльях бурю и разрушение. С диким визгом и улюлюканьем они хватали все, что хотели, и уносили с собой. Горе, горе падет на того, кто попытается их найти.
Но горе будет и тому, кто не выполнит волю своего повелителя, и потому отправленные им воины развернули обширные поиски. Они исправно переходили от селения к селению, от одной стоянки людей к другой, они расспрашивали, угрожали и приказывали, но нигде им не удавалось найти хотя бы след от гарпии. И тогда им ничего не оставалось, кроме как пойти на обман, и втайне молиться небу, чтобы обман этот не был раскрыт.
Теперь люди с изумлением взирали на торжественную процессию, расколовшую толпу клином. Восемь мужчин в тяжелых, расшитых одеждах вели крайне худую девушку, обряженную в бесконечные слои разноцветной ткани. Люди смотрели на нее с брезгливой жалостью. Сама девушка была неживая от страха, а потому цепенела через каждый шаг, и тогда острие копья недвусмысленно упиралось ей в спину. Голову ее скрывал несуразный шлем в виде птичьей головы, а грудь и руки украшали многочисленные железные украшения. От длинных кос, пропитанных рыбьих жиром, скверно пахло: все знали, что гарпии смердели рыбой, этой едой бедняков, но не едой воинов. В таком виде пленницу провели через всю толпу, пока процессия не замерла на почтительном расстоянии от повелителя.
Тот смотрел на девушку с немым равнодушием. Как на пустое место. Наконец его губы брезгливо дрогнули. Тяжелая ладонь поднялась вверх и рассекла воздух.
– Танцуй.
Тотчас вокруг застучали барабаны. Сначала это были отдельные шлепки, а затем удары посыпались частой дробью, складываясь в четкий ритм. Девушка испуганно отпрянула, но там, позади, замерли воины с поднятыми копьями. Повелитель же смотрел на нее безжалостно, как каменный истукан, и под длинными бровями недобро блестели темные глаза. Она видела его руку, сжимающую рукоять кнута, и страх застлал ей разум. Не понимая, что происходит вокруг, девушка начала двигаться, описывая неровные круги. Барабаны стучали, и их гул отдавался в голове, заслоняя собой все остальное. Нужно было только следовать за ними и все. Осмелев, девушка топнула ногой. И еще. И еще. Руки сами собой взметнулись вверх, чтобы также стремительно опустится вниз. Все ее тело мелко задрожало, отвечая неистовому реву барабанов. Теперь девушка не замечала ни толпы, ни поднимающегося сильного ветра.
Что-то резко взвизгнуло и упало с неба. Раздался оглушительный грохот. Толпа в страхе отпрянула назад. Скованные приказом, барабанщики продолжали играть. В клубе взметнувшейся пыли показалась неимоверно высокая женщина. Раскинув крылья, она усмехнулась и с силой топнула, призывая сестер. Две из них тут же опустились рядом. Конь под повелителем нервно заржал и попытался встать на дыбы. Мужчине пришлось силой удерживать его на месте. Теперь надменность на лице повелителя сменила гримаса злости. Поднявшийся ветер ударил откуда-то сверху, заставив всех покачнуться. Даже закаленные непогодой воины едва удержались на ногах. Простые люди и вовсе припали к земле, в страхе закрывая головы руками и одеждой.
Они были здесь. Четырнадцать гарпий, спустившихся с небесных просторов. Та, что прилетела первой, картинно нарисовала перед собой рукой полукруг. Ну же, вы хотели видеть меня, так я здесь. Кричите же люди, раз вы звали нас.
Сжав в бессилии кнут, повелитель смотрел на гарпий с ненавистью, с трудом удерживаясь в седле. Ветер трепал его могучую фигуру, а пыль – застилала глаза, но даже так он продолжал следить за эти беснующимися тварями. Гортанно крича, гарпии летали над перепуганной толпой, раскинув темные с рыжиной крылья. Каждая из них была огромного роста – выше любого воина, не уступая им и в ширине плеч. Под кожей, отливающей медью, бронзой и дорогим шафраном, проступали тугие мускулы и сухожилия. Крепкие ноги почти целиком скрывали мешковатые штаны, оставляя открытыми лишь внушительные птичьи лапы, зато торс был до неприличия обнажен. Небольшую и заостренную грудь каждой прикрывала только повязка сомнительной чистоты. И лишь у нескольких поверх были небрежно накинуты яркие платья. Сцепив зубы, мужчина отмечал, как много остается открытого тела, уязвимого для стрел, но никакая стрела не могла пролететь сквозь эту бурю.
Гарпии кружили в воздухе, задевая друг друга крыльями. Поднявших на них копья воинов, они просто отшвырнули своими мощными лапами. Раздался хруст. Пронзительно вскрикнула девушка, оставшаяся без своих надзирателей. От ужаса она мешком повалилась на землю, закрыв голову руками. Только та гарпия, что прилетела первой, по-прежнему стояла на земле. На ней как раз было ярко-голубое платье с высокими разрезами, надетое поверх штанов. Платье никак не вязалось с тяжелым ожерельем из железных пластин и шлемом с птичьим клювом. Немного подождав, пока уляжется первая волна суматохи, она неожиданно топнула ногой, и еще, и еще. Совсем, как девушка, что танцевала прежде. Сложив крылья, гарпия принялась танцевать.
– Хейа-хейа, я покажу тебе, как мы танцуем. Пусть ревет ветер, пусть завывает буря, сметая все на своем пути. Пусть дрожит земля, когда я бью лапами по ней, и кипит злая неистовая кровь. Хейа-хейа, кричим мы гортанными голосами, и нет никого, кто бы смог заглушить наш крик. Мы – дети северного ветра и бури, мы – желтые кости этой земли, мы – носительницы бедствий. Так смотри же ты, тот, кто нас звал, пока мы танцуем.
Не отрывая взгляда, повелитель наблюдал за ней, привстав на стременах. Его рука до боли сжимала рукоять бесполезного кнута, как порой сжимала длинные волосы женщин. Гарпия выделывала круги бедрами, приседала в танце, раскрывая крылья, и подпрыгивала вверх, с силой оттолкнувшись от земли. Мужчина с ненавистью смотрел на ее сильное, жилистое тело, заметив и белесые полоски шрамов на ее руках. Поймать такую, привязать к коню и волочить за собой по земле, пока не осипнет от крика… Все в ней оскорбляло его взгляд: и чересчур мускулистые руки, и рост, превышающий его, и платье, из-под которого откровенно торчала нагрудная повязка. Гарпия же, как нарочно, дразнила его, кривлялась, то приближаясь в танце, то отлетая в сторону. Ее сестры кружили над ними, и их страшные когти порой почти касались головы повелителя. Он же был целиком поглощен танцем крылатой твари.
Но вот она замерла, так и не опустив поднятое бедро, и насмешливо прокричала что-то остальным гарпиям. Те ответили невыносимым гвалтом. Еще одна крылатая фигура стремительно кинулась к земле и схватила перепуганную девушку в шлеме, подняв целое облако красноватой сухой пыли. Она даже не вскрикнула, когда цепкие пальцы гарпии до синяка впились в ее плечо, и сразу обмякла в ее руках, видимо, потеряв сознание. Гарпия же с легкостью подхватила ее на руки и взмыла вверх, совершая мощные махи крыльями, отливающими бронзой и рыжей глиной. Повелитель беззвучно скрипнул зубами. Они забрали с собой женщину, приготовленную для него, в знак насмешки и оскорбления. Мужчина готов был стрелять даже сквозь этот ветер, только чтобы не чувствовать унижающего воина бессилия. Но лука не было, а кнут – едва бы тут помог. Если только попробовать достать ту, что все еще беспечно стоит на земле…
Гарпия будто услышала его мысли и сама бесстрашно шагнула к повелителю, на ходу снимая с себя шлем. Он увидел и темные буйные кудри, и остро заточенные скулы, и такой красивый, чувственный рот с безобразным пятном ожога рядом. Но больше всего его поразили ее глаза: они были угольно-черными и раскосыми, и взгляд их не напоминал ничего из того, что он когда-либо видел в глазах обычных женщин. Дикий зверь беспокойно шевельнулся в душе, издав заинтересованный рык, но мужчина силой задавил его голос в себе.
К коню, привязать, и скакать во весь опор…
Гарпия усмехнулась, скривив рот, и оттолкнулась от земли, оставляя в памяти повелителя только смуглую с золотистым пушком кожу и такой выразительный рот, испорченный ожогом. Гарпии покидали людей, забрав, как и всегда, то, что они пожелали.
…Они были не женщинами, а чудовищами, старыми, как горы, что сторожат северные земли. Они приносили с собой бурю и сами были отчасти ею; или еще какой-то недоброй, неуправляемой силой, такой древней, что и боги уже давно не хотели с ними связываться... А может, они намеренно оставили гарпиям их свободу лишь для того, чтобы люди помнили, что не все в мире подчиняется чьему-то слову.
#МиленаВереск