Астры

Анюта никогда не думала становиться космонавтом, да и астронавтов считала этакими ботаниками узкой такой направленности — астры изучают. Не интересовала еë ни физика, ни астрология. А звезды над головой всегда казались ей пушистыми шариками, что хлопают глазками с небесного свода и с любопытством наблюдают за ними — землянами. Жаль, погладить их было нельзя. Куда захватывающей было носиться на великах-антигравах, лазить по заброшенным — ещë аж с ХХ сохранившимся развалюхам и попадать с рогатки аккурат в зрак-камеру патрульного дрона. Ох, как ругались потом родители!
Не изменила она своего мнения и в школе. Поэтому подбежавший к ней на одной из перемен школьный журналист Ванька поначалу даже испугал:
— Столярова, выручай! Мне к трëхсотлетию космонавтики выпуск сделать надо от школы, на город идëм!
— А я тебе на кой? Да отпусти ты, порвëшь кофту — будешь новую покупать! — тщетно пыталась она выдрать из его хватки руку.
— Короче, каждой школе по космонавту раздали, про него типа писать нужно, триста семьдесят восьмой — про Гагарина, восемьсот двадцать первой — про Армстронга, а нам вот — про Терешкову.
— И что?
— Так ты на неë похожа вроде, я старые фото глянул! Наснимаю щас и в выпуск вставлю. Давай, соглашайся, а я тебя от уроков отмажу, как раз сегодня, говорят, контрольная.
Контрольная оказалась решающим аргументом, так что спустя каких-то полчаса Аня стояла перед голографией звëздного неба с виднеющейся позади Землей, в неудобном и слегка пованивающем старыми тряпками бутафорском скафандре, стянутом сзади, чтоб не спадал, простецкими бельевыми прищепками и улыбалась в камеру, сжимая в руках здоровенный букет астр.
— Колесов, а ничего, что на костюме флаг американский? Она ж вроде российской космонавткой была?
— Советской. Замажу потом при обработке. Ну что ты скалишься как гиена? Представь, ты только из ракеты вылезла, устала, перенервничала… Во, так лучше. А теперь боком, ага, и букет слегка выше. Вообще супер! Так, подними стекло на шлеме и волосы поправь. Анька, да не как на подиуме, а просто будто на лицо падают. Вот…
Аня даже потом залезла в экстранет: интересно же, правда ли похожа? А потом долго крутилась перед зеркалом, гадая, где там Колесов сходство нашёл? И заодно ознакомилась с биографией: пронзительная всë-таки была бабуля!
На город, и даже на область их стенгазета всë-таки прошла, оставив на память пятëрку в четверти по истории и снимок еë, семиклашки, в скафандре, с букетом астр в руках и немного растерянной улыбкой на лице.
В следующем классе к урокам прибавилась физика и астрономия, как оказывается, правильно назывался предмет. И неожиданно Аню очаровали все эти красные гиганты и коричневые карлики. Она продиралась сквозь зубодробительную физику, взахлëб читала о теории струн и первом успешном создании искусственного моста Морриса-Торна, которое случилось аж через двести с лишним лет после его изобретения. Пока только в пределах Солнечной системы, но всë же. Увы, путешествовать на далëкие расстояния мешала скорость, которая должна была быть как минимум околосветовой.
Космос кружил голову и снился ночами, так что никто не удивился еë поступлению в крупный физико-математический ВУЗ. Разве что мама по-стариковски вздохнула: «Останешься ведь старой девой, дочка, со твоими-то увлечениями!»
Замуж всë же Аня выскочила, на третьем курсе, за приятеля своего одногруппника, пусть и без особой любви. Просто, чтоб мама успокоилась. Муж трудился на заводе, работающем на оборонку, Аня — в ИИКе, Институте исследования космоса. Училась, защищала кандидатскую, пропадала днями на работе, а ночами — за столом на кухне, собирая материал уже для докторской. Всë же скорость света и возможность достижения еë физическими объектами — тема сложная и обширная. Ане она казалась почти волшебством. Звëзды манили. Дни рождения пролетали метеорами и рассыпались, сгорая. Чëртова скорость света всë никак не давалась в руки, а ссоры с мужем становились всë чаще.
* * *
Анна Евгеньевна, как еë почтительно именовали практиканты, оглядела лабораторию, перед тем, как выключить на ночь свет, и счастливо улыбнулась. Тысячи часов исследований и сотни — экспериментов завершились сегодня победой: она и еë команда наконец нашли, как достигнуть скорости света. Значит исследовательский корабль всë же мог быть построен.
— Я хочу быть в команде, — твëрдо заявила она руководству, представляя своë научное достижение.
— Анна Евгеньевна, вы же учëная, — пыталось оно протестовать. — Представьте, сколько пользы вы принесëте здесь, на Земле! В конце концов, вы же женщина! Как же муж? Вдруг появятся дети?
— Я должна быть в команде, — стояла она на своëм. В кармане согласно и тихо похрустывал снимок со смешной девчонкой с астрами. — И я буду.
Семь лет пронеслись мимо неë, не оставив ни следов, ни воспоминаний. Не тронул еë и развод с мужем, хотя скандал был громким и безобразным.
Муж орал на весь научный городок, что для неë, психованной, наука стала важнее жизни. Нет, он и раньше эти еë игры в науку всерьëз не воспринимал, бред один, а тут совсем из ряда вон. Кюри, понимаешь, нашлась, Скадовская!
— Склодовская, — машинально поправила она тогда, вызвав новый шквал ругательств.
— Дура! Нормальные жëны борщи варят, да детей нянькают, а ей, понимаешь, бумажки да телескопы милее! А теперь совсем с ума сошла!
Анна и не спорила: по большей части он был прав. А дети? Увы, врачи хорошими прогнозами не радовали.
Все силы сейчас уходили на предполëтную подготовку, контроль строительства корабля, планирование, исследования, моделирование и чëрт знает что ещë. Когда наваливалась усталость или опускались руки, Анна доставала старую фотографию, и это придавало сил.
А время старта неумолимо приближалось. Полгода. Месяц. Неделя.
— Поехали, — шептала она непослушными губами, пока перегрузки вжимали еë в ложемент. — Земля, прощай.
Открывающиеся горизонты манили: событий ли или наблюдаемой Вселенной, что лежала перед ними и ждала.
В один из дней, глядя как летит к звезде одноразовый исследовательский зонд, Анна счастливо рассмеялась. Еë наивное детское желание исполнилось: пушистые шарики звëзд она погладить всë же смогла.
* * *
— Анна Евгеньевна, улыбнитесь, — просит еë журналист, наводя камеру и отвлекая от воспоминаний. — Да, вот так. А теперь боком встаньте…
Позади Анны звëздное небо и голубая планета с проплешинами континентов. Позади — годы блужданий по космосу и сотни парсеков, позади — основанная их группой колония в другой галактике. Позади — почти половина жизни.
Анна сдувает упрямо лезущую в лицо седую прядь и слегка растерянно улыбается, не зная, куда деть руки.
Цветов отчаянно не хватает.
Астр.
#ЛияСеменова