Предыдущая публикация
Шаг над бездной.
60 глава.
- Даааа....этот парень далеко пойдёт! Хорош, ничего не скажешь. Как он проделал всё ловко, а жена? - смеясь, говорил Исроил Вахобович.
- О таком зяте можно только мечтать, Исроил акя, Эркин хороший парень, будущий врач, наша дочь любит его и он значит любит, раз пошёл на такое, - ответила Халима.
- Я тоже пошёл когда-то против воли отца, когда женился на тебе. Ладно, что сделано, то сделано, надеюсь никто не будет копать их родословную. Эркин коммунист, войну прошёл...хороший парень...ладно, поеду я, на работе должен показаться, потом на Чорсу базар поеду, сладости и лепёшки там куплю, нигде лучше не делают. Потом в универмаг заеду, костюм зятю куплю, а что? Может и рубашку и туфли купить? Сына нет у нас Халима, не было, теперь вот есть. Подай мне пальто и шапку, Рашид наверное уже подъехал. А ты ханум хотела делать, успеешь до полудня? Я в половине двенадцатого за тобой заеду, по дочке очень соскучился, - разговорился Исроил Вахобович, выходя из кухни.
Проводив его, Халима занялась тестом и начинкой, нужно было сделать и соус из помидор, поверх залить ханум. Она быстро замесила постное тесто, затем оставила его, накрыв полотенцем и почистила картошку, тонко нарезала саломкой. Лук мелко нашинковала и обжарила в масле. Вскоре раскатала тесто, намазала его луком в масле, равномерно разложила картошку и свернула тесто. Сложив в мантышницу, на пять листов, Халима поставила на огонь. Затем помыв руки, она прошла в свою спальню и открыла сундук, который ей достался ещё от бабушки. Взяв оттуда отрез для Мехри опа, это был нежный помбархат, сине-красного цвета, там же взяла тонкий, серого цвета чапан для Шакир акя, подумав, что рубашка слишком бедно для единственного свата, свёкра дочери. Приготовив всё, через сорок пять минут, она вытаскивая каждый лист из мантышницы, порезала ханум одинаковыми кусками и сложив в эмалированную чашку, облила обжаркой из помидор и лука, накрыла ляганом и завернула в скатерть. Одевшись и сама, она посмотрела через балкон, услышав сигнал клаксона. Потом позвонили в дверь, за ней стоял Рашид.
- Ассалому аляйкум кеное! Я помочь поднялся, чашку давайте, - сказал молодой человек.
- Проходи Рашид, Ва аляйкум ассалом сынок. Чашка в зале, на столе, я её и в тонкое одеяло завернула, чтобы не остыло. Пошли, мы опаздываем, - сказала Халима и взяв приготовленные подарки для сватов, вместе с Рашидом спустилась вниз, предварительно закрыв дверь квартиры.
Ну а в доме Шакир акя, Мехри опа с Маликой, готовили на стол, Эркин съездил на базар, купил на стол сладости и сухофрукты, свежие лепёшки и мясо. Мехри опа пожарила катламы и пельмени, открыла банку варенья и когда с базара пришёл Эркин, они красиво накрыли на стол. Шакир акя вернулся с работы в половине двенадцатого, нужно было встретить свата, с которым они простились не очень дружелюбно. Исроил Вахобович подъехал с женой без четверти двенадцать, их встретил у калитки Эркин и провёл в дом, пригласив и Рашида. Молодой человек скромно отказывался, но Эркин сказал, что негоже оставаться на улице, так у мусульман неположено. Что ...в такой день все обиды забываются, Шакир акя и Исроил Вахобович обнялись, словно давние друзья, как и полагалось, Мехри опа обняла Халиму, гостей пригласили в дом. Эркин остался дожидаться из мечети домлУ, который должен был провести обряд никяха и тот пришёл ровно в двенадцать. Женщины сидели на террасе, мужчинам стол накрыли в большой комнате, которую называли залом, Малика нарядилась в красивое платье, надела на голову красочно вышитую тюбетейку и сверху неё белый шарф с кистями. Домла почитал молитву и попросил приоткрыть дверь на террасу, где у двери и сели Малика и Зухра, которую Мехри опа позвала быть яньгой (свидетельница) и домлА начал обряд никяха. Эркин сидел рядом с отцом, напротив домла и Исроила Вахобовича. Почитав соответствующую молитву, домла, как и полагалось по шариату, спросил у Эркина, согласен ли он взять в жёны Малику, дочь Исроила, Эркин тут же ответил, что согласен. Затем домла три раза спросил у Малики, согласна ли она взять в мужья Эркина, сына Шакира и только на третий раз, Малика ответила, что согласна. Домла спросил у Эркина, что он предложит в залог своего слова невесте. Рано утром, Мехри опа позвала Эркина и дала ему два браслета из чеканного золота, эти браслеты и ещё несколько золотых изделий, ей достались от матери, уж как она сохранила эти вещи, никто не знал, но Мехри опа сказала Эркину, чтобы он дал эти браслеты Малике, в залог верности и слова. Эркин поблагодарил мать и поцеловал её, сказав, что очень любит и её и отца.
- Для нас с твоим отцом, самое главное, чтобы ты и твоя сестра Гули, были счастливы сынок. Я дожила до этих дней, слава Аллаху и увидела ваше с Гули счастье. Хвала Всевышнему за всё, - прослезившись, ответила Мехри опа.
Сама она золотые изделия не носила, во-первых, зная о своей родословной, не хотела привлекать внимание, во-вторых, часто забывала о них, да некуда было их носить. Эркин вытащил два браслета из кармана, показал домле, да и Исроил Вахобович увидев эти изделия, очень был удивлён, хотя и дом Шакир акя был добротный и большой, в отличии от других домов в махалле. Эркин встав из-за хантахты, подошёл к Малике и отдал ей браслеты, затем вернулся на место и сел на курпачу. Зухра увидев браслеты, на мгновение застыла, она совсем не ожидала, не понимая, откуда у Мехри опа такое богатство. Домла благославил молодых, пожелав всем здоровья и благополучия, поздравил всех с этим счастливым событием. Мехри опа быстро поднялась и выбежала во двор. Вскоре она занесла поднос с косушками, с шурпой из баранины. После того, как вынесли пустые косушки, занесли ханум в лягане, который принесла Халима. Напоследок подали плов, а в чашку Халимы, Мехри опа положила плова и сверху лепёшки, как и полагалось. Она дала ей отрез ханатласа и передала Шакир акя два чапана, которые он накинул на плечи домле и Исроилу Вахобовичу. Гости поднялись в четвертом часу дня, было решено и свадьбу сыграть. Домлу Эркин проводил до калитки и Рашид отвёз его до мечети.
- Во дворе играть свадьбу, холодно, Шакир акя. Предлагаю провести её в кафе и с моей работы люди придут, с Самарканда сестра с мужем и сыновьями приедут, что скажете? - сказал Исроил Вахобович.
- Вы правы, не стали молодые ждать до весны, что ж, думаю...в это воскресенье и сыграть свадьбу, чего уже тянуть, - ответил Шакир акя.
- Значит...всего четыре дня осталось? Прошу Вас, без обид, но давайте вместе свадьбу проведём. Так будет правильно, ведь у меня единственная дочь, ради которой мы и живём с женой, - предложил Исроил Вахобович.
- Но проведение свадьбы принадлежит жениху, Исроилжон, - ответил Шакир акя.
Исроил Вахобович согласился, чтобы не обидеть свата, всё таки его дочь вошла в его дом и жить там будет. Но он решил, что сделает всё нелегально, чтобы столы были более богаче. Он и договорился с кухней в кафе, что привезёт им продукты, больше мясные, чтобы они накрыли столы красиво. Людей на свадьбе было не так и много, около восьмидесяти человек, Батыр помогал Шакир акя с приготовлениями, Зухра бегала за Мехри опа, Эркин обошёл своих одногруппников и пригласил из на свадьбу, правда те, которые на каникулы уехали по домам, кто в Андижан, кто в Бухару и Навои, приехать не смогли, они просто не знали о его свадьбе. В те годы позвонить в другой город, было непросто а письмо за четыре дня не дошло бы. Эркин решил, когда начнётся учёба, он пригласит их отдельно в кафе, но Дилором Икрамовну он пригласил, правда не решился приглашать ни ректора, ни других педагогов, посчитав, что не может так высоко себя ценить. Сам же решил к Малике до свадьбы не прикасаться, это было непросто, спать с ней в одной комнате и не трогать её, но он знал, что она всё равно принадлежит ему, а выдержать четыре дня, значит испытать свою силу воли. В день свадьбы, молодые выглядили очень красиво, Эркин в новом костюме, который ему подарили тесть и тёща, в тюбетейке и новых туфлях. Малика в белом платье, с бархатной, бордового цвета безрукавке, сшитую золотом, с шарфом на голове, который закрывал ей лицо. Несмотря на холодную погоду, молодые сели в машину Исроила Вахобовича и приехали в кафе, ни у кого доселе свадьбы, не играли в кафе, в те годы свадьбы играли скромно, во дворах, где многие просто стояли за отсутствием мест и наблюдали за свадьбой. Исроил Вахобович незримо всё же постарался, чтобы свадьба его единственной дочери, прошла необычно, ведь сам министр присутствовал на свадьбе и его коллеги из министерства. Из Самарканда приехала его сестра с мужем и сыновьями, пришли одногруппники Малики и Эркина, с базара Чорсу те, кто работал вместе с Шакир акя, соседи Мехри опа и конечно Гули с мужем, со свекровью и свёкром, впрочем Валижон находился рядом с Шакир акя и за стол почти не садился. Зухра с Батыром и невесткой весь день и вечер, были рядом с Мехри опа и Шакир акя. Мумин был рядом с Эркином, свидетелем, а свидетельницей со стороны Малики, была Саломат, которая и зачинила всё это с самого начала. Исроил Вахобович не смог ей ничего сказать, только ласково пожурил за то, что она самовольничала. Шакир акя пригласил музыкантов, вернее попросил Валижона, свата своего, у него родственник играл на дойре, вместе с коллективом ходил по свадьбам. В общем, свадьба была необычная по тем временам, очень красочная и богатая, о ней ещё много месяцев говорили в округе и в махалле. Зухра веселилась, радовалась, но в её глазах проскальзывала, свойственная ей зависть. Сидеть рядом с невестой часа четыре, было непросто, но так было положено и Эркин выдержал, но ему было легче, он мог разговаривать с друзьями, есть и пить, тогда как Малика, сидела без движения, склонив голову под белым шарфом, через который она едва могла видеть происходящее. Но так было положено и она терпела, хотя жутко хотела и есть и пить, а от волнения не сделала ни того, ни другого. Эркин, когда все были заняты весельем, тихонько просунул под шарф ей пиалку с чаем, а когда дал кусочек мяса, она отказалась, испугавшись того, что её увидят. Когда свадьба закончилась, молодые встали из-за стола, их окружили ребята и накрыв прозрачной скатертью, под музыку и крики, вывели из кафе и посадили в машину, которая увезла их домой. Малика очень волновалась, зная, что сегодня произойдет то, чего она так боялась и всё же с волнением ждала. Только Эркин и в этот день к ней не прикасался, молодые очень устали, поев они уснули, а ранним утром, Эркин тихонько вышел из комнаты, ушёл к Мумину домой, где должны были собраться ребята и устроить обед, который назывался киёв оши (обед от жениха). Эркин устроил друзьям обед, Батыр вызвался приготовить плов, это он делал очень хорошо. Поев, ребята пожелали Эркину счастья и не спасовать этой ночью, смеясь и шутя, ребята разошлись. Смеркалось, когда Мумин повёл Эркина к нему домой, Саломат пришлось остаться, её Халима попросила быть яньгой, как самой близкой родственнице, тем более Малика очень любила свою тётю. Муж и сыновья Саломат, уехали домой, несмотря на позднее время, утром мужа ждала работа, ребят учёба, первый день занятий, после каникул. Эркин и Малика, по понятным причинам, не пошли на занятия, а когда Мумин с Эркином зашли в дом, взяв в подарок Саломат отрез в подарок, который и дала Мехри опа, их ждал накрытый стол, Малика накрыв шарф на голову, поклонилась и Мумину и Эркину, затем подала пиалки с чаем. Мумину дали в подарок полотенце и он ушёл, Эркин зашёл в комнату, вместе с Маликой.
- Они расписались давно, столько дней прошло, Малика живёт у Вас, Мехри опа, уж наверное Эркин давно с ней переспал, - высказалась Зухра, будто говорила о погоде.
Саломат и Мехри опа посмотрели на неё, осуждающе.
- Что ты такое говоришь, Зухра? Стыдись сестра, Эркин знает наши традиции, не стоит наговаривать на них, - сказала Мехри опа, качая головой.
- Моя племянница не такая Зухра, она очень воспитанная и никогда не переступит черту. Нельзя наговаривать на них, это грех, - явно разозлившись, сказала Саломат.
Зухре стало не по себе, она пожалела, что высказала то, о чём часто думала, с тех пор, как узнала, что Эркин привёл в дом Малику.
- Но...они давно расписались, даже если и переспали, они муж и жена давно, а свадьба...это лишь свадьба! Почему Вы обижаетесь? - искренне удивилась Зухра.
- Да потому, что я хорошо знаю свою племянницу! Уверена и в Эркине, я видела, насколько он порядочный человек! - ответила с упрёком Саломат.
- Хорошо, если я не права, утром попрошу у Вас прощения, - обидевшись, ответила Зухра.
- Вот из-за таких намёков, сплетни рождаются по махалле Зухра. Не стоит порочить ни моего сына, ни тем более мою невестку, ты лучше о своей семье думай, в чужую не лезь, - сказала Мехри опа.
Эркин, присев на кровать, рядом с Маликой, убрал с её лица шарф, она не поднимая головы, очень волновалась.
- Ничего не бойся милая, мы столько дней в этой комнате вместе, ты ведь давно привыкла ко мне. Я очень люблю тебя, - тихо сказал Эркин, снимая с жены бархатную безрукавку.
Он чувствовал, как она волнуется и кажется боится. Эркин поднялся, снял с себя пиджак и рубашку, оставшись в майке и брюках. Приподняв с кровати Малику, он снял с неё платье, Малика закрыла лицо руками. Эркин целуя её, убрал руки и сняв с неё комбинацию, положил на кровать. Быстро раздевшись, он лёг рядом с Маликой, она же от стыда, прикрылась покрывалом. Конечно, Эркин не был опытным любовником, но он искренне любил и старался быть ласковым и нежным и вскоре Малика расслабилась в его объятиях. Он ласково водил ладонью по плечам и бёдрам, целуя в шею и верх груди, лаская руками упругое тело девушки. Он был предельно осторожен, чтобы не сделать ей больно, но возбуждение охватившее его, после стольких дней воздержания, всё же причинили ей естественную боль. Вскрикнув, Малика уткнулась в грудь Эркину, тяжело дыша, он обнял её и так они лежали успокаиваясь. Потом он надел на голое тело чапан и вышел в коридорчик, где был установлен ханик для купания. По обычаям, Малика должна была его купать, но Эркин не стал её беспокоить, а когда он вышел, к ней зашла Саломат. Увидев кровь на простыне, женщина обняла Малику и поцеловала.
- Болтушка, сейчас кину тебе в нос эту простынь, будешь знать, как болтать про порядочных людей, - бормотала Саломат, собирая простынь и белые тряпки в крови и взяв деньги из-под подушки, которые положил Эркин, как и полагалось для яньги.
Вернулся Эркин, Саломат увела Малику купаться, надев на неё халат и взяв большое полотенце. Вскоре Малика вернулась и легла рядом с Эркином.
- Ну здравствуй жена, - целуя её, сказал Эркин.
- Здравствуйте муж...я самая счастливая женщина на свете! - ответила Малика, прижимаясь к нему.
- Мехри опа, Зухра? Это свидетельство непорочности моей девочки! И пусть Вам будет стыдно от Ваших слов, - сказала Саломат, показывая простынь и две тряпки Зухре.
Мехри опа отвернулась и вышла из комнаты, ей стало стыдно за Зухру. Да и не полагалось матери жениха сидеть и смотреть на доказательства невинности невесты. Зухра кажется тоже не выдержала упрёков со стороны прямой и смелой Саломат, она сослалась на дела и быстро ушла, когда ещё и рассвет не наступил, а ведь сидела и выжидала, надеясь, что Эркин и Малика давно уже переспали. Молодые обнявшись, крепко уснули, Саломат постелили новые курпачи и она с чистой совестью, легла наконец спать. Мехри опа ушла в свою комнату, где мирно спал Шакир акя, собираясь утром пойти на работу. Ранним утром, Саломат проснувшись, постучалась в комнату молодых, ей предстояло нарядить невесту и вывести на поклон к свекрови и свёкру, могли и соседи зайти, всем нужно было поклониться и за это ей дарили подарки. Мехри опа дала скатерть и одеяло, Шакир акя приготовил ковёр, зашли Зухра, Батыр и жена Мумина с детьми. Мумин уехал в дорогу ранним утром. Проведя обряд келин салом (поклон невесты) Эркин поехал на занятия, Малика осталась дома, ей дали отгул на три дня. В этот день, проводили и Саломат, хотя Мехри опа просила её ещё пару дней погостить. Положив ей в дорогу сладости и лепёшки, Должны были проводить и до автостанции, но она сказала, что доедет до брата, попрощается и с ними, потом уже уедет в Самарканд. Уважив гостью, Мехри опа проводила её до трамвая и Саломат обняв её на прощанье, уехала. Ведь и Халима с нетерпением ждала заловку, которая привезёт ей доказательства невинности её дочери. Ох уж эти обычаи, но их строго придерживались, Исроил Вахобович ждал сестру, чтобы проститься с ней. На работу он уехал сам, сказав своему водителю Рашиду, чтобы он отвёз сестру в Самарканд.
- Три часа туда, три часа обратно, вернёшься часам к четырём, к пяти, я на работе буду, - сказал он и попрощавшись с сестрой, ушёл на работу.
Саломат долго не сидела в доме брата, немного поговорив с любимой кеное Халимой, она собралась уезжать. Халима тоже положила ей сладости, консервы, мясо и пару кур.
- Не стоило столько давать мне кеное, у нас это тоже всё есть, - обнимая жену брата, сказала Саломат.
- Дорогая Саломат, я так Вам благодарна за всё. Теперь я спокойна за дочь, у меня прекрасный зять и всё благодаря Вам. Исроил акя даже сказать Вам ничего не посмел, он тоже рад, а там, как Бог даст. Счастливого пути и приезжайте к нам ещё, - сказала Халима, провожая заловку.
Они спустились вниз, Саломат села в машину и уехала в Самарканд, довольная тем, что всё так хорошо организовала. Ведь если бы она не договорилась с Ойпошой и не наптсала загодя заявление от имени молодых, неизвестно, чем бы всё закончилось, а написала тогда просто так, на всякий случай. Хотя, может не так быстро всё и произошло бы, но Эркин упёртый и решительный парень, он бы всё равно женился на Малике, несмотря на запреты отцов, это Саломат точно знала.
61 глава.
Шли дни, недели, месяцы, Эркин и Малика заканчивали четвёртый курс, а Эркин, как и обещал, пригласил всех одногруппников в кафе, когда началась учёба и заказал ужин на всех. Вера организовала сборы денег и сама поехала в универмаг с подругами, чтобы купить молодым подарок. Долго выбирать не стали, купили торшер, с красочным абожуром, китайской графики и когда включали свет, на фоне света, на плафоне словно плавали лебеди. Малика была в восторге, их все ребята поздравили, традиционно пожелав семейного счастья и благополучия, подарив Малике букет цветов, весело посидели, выпив по немногу вина и плотно поев. О ребёнке Эркин конечно мечтал, как и его родители о внуке, но Малике нужно учиться, а они будущие врачи, вот и решили подождать до последнего курса, чтобы ребёнок родился после того, как они получат диплом. Мехри опа не заговаривала ни с сыном, ни с невесткой о ребёнке, считала, они взрослые люди и сами знают, что делать. А Зухра часто заходила к ним с внучками, младшая уже делала первые шаги и непременно говорила Мехри опа, что ж у неё нет внуков.
- Может Ваша невестка беременна? Всё таки пять месяцев прошло, как они поженились, Мехри опа? А может она бесплодная? Так не стоит время терять, Эркин может взять другую жену, - так, между прочим, высказалась она однажды.
- Ты что такое говоришь, Зухра? У меня прекрасная невестка, Эркин так любит её, а она в глаза ему смотрит, пылинки сдувает с него. Они словно два голубка живут, какая другая жена? Ты хоть слышишь себя? - воскликнула Мехри опа, злясь на соседку.
- Да мне Вас жалко, Мехри опа! Вы старше меня, Шакир акя старше Батыр акя, у нас уже две внучки, а у Вас ими и не пахнет от сына. А Вы ещё ей браслеты золотые подарили! Что ж Гули не дали? - не унималась Зухра.
- Ты забыла, у нас внук есть и Гули вновь беременна! Ты откуда знаешь, что я дала Гули или не дала? Не мути прозрачную воду в моей семье Зухра, иначе я калитку заколочу, не буду тебя пускать! Ты о своей семье заботься, слышу часто, как твоя невестка огрызается с тобой, давай, иди! У меня дела! Обед готовить должна, дети скоро придут, на практику уезжают в Самарканд. Исроил акя договорился с ректором, чтобы и Эркина и его дочь туда на практику направили, хотели в Булунгур, это под Джиззаком, но Исроил акя уговорил ректора, - сказала Мехри опа, вставая с топчана.
Урюк во дворе отцвёл, вишня сбросила цветочки, отцвела и сирень, начиналось лето.
- Понимаю...отец Вашей невестки большой человек, его руки везде доходят, а она скромная и не скажешь, что дочь такого высокопоставленного человека. Я часто вижу, как его водитель...Рашид, привозит Вам продукты и подарки, а мои сваты в год один раз, могут чашку вишни отправить или клубнику, - с некой досадой и завистью, сказала Зухра.
- Да разве ж в этом дело? Главное, чтобы дети жили в мире, моя Малика за все пять месяцев, что живёт в нашем доме, никогда не перечила нам. Мумин с женой живёт неплохо, да ты им жизни не даёшь! Тебе вечно всё не эдак, да не так. Угощаю же и вас, хотя Шакир акя просил свата не отправлять нам ничего, но и его можно понять. Его единственная дочь, счастлива, конечно он будет её одаривать, у Халимы кусок в горло не пойдёт, если она о дочери не вспомнит. Ладно, иди, засиделась я, - сказала Мехри опа, уходя под навес кухни.
Зухра недовольным взглядом проводила её и подняв внучку, прошла к калитке в дувале и скрылась за ней. Может зря Мехри опа угощала Зухру тем, что отправлял им каждую неделю сват, вызывая в Зухре ещё большую зависть, но по доброте душевной, Мехри опа ни в ком не видела плохое, считая, что всё делает во благо. Кухню Эркин решил перестроить за лето, сделать её закрытой, как комнату, чтобы его любимые женщины, не готовили зимой на холоде.
- Сделаю побольше, чтобы можно было на кухне и обедать и ужинать, место позволяет. Можно ещё один очаг пристроить, побольше, - как-то ужиная в кругу семьи, сказал Эркин.
Шакир акя эта идея понравилась, он видел, как мёрзнет его жена, теперь и невестка, готовя во дворе, под навесом. Но его и Малику, после того, как они успешно сдали летнюю сессию, направили на практику, сначала записав в Булунгур. Но Исроил Вахобович сам зашёл к ректору и просто поговорил с ним, сказав, что это молодая семья, а там в общежитии, верно и условий не будет, а в Самарканде живёт его родная сестра, где его зять и дочь смогут проживать и ходить на практику в больницу, мол какая разница, в каком городе будет проходить практика. Хамид Закирович не смог отказать Исроилу Вахобовичу и переписал назначение адреса по практике. В начале июля, Эркин и Малика, собравшись, уехали в Самарканд, тепло простившись с Мехри опа и Шакир акя. Исроил Вахобович хотел было Рашида попросить, чтобы он отвёз их, но Эркин отказался, сказав, что хочет поехать на автобусе, как он сказал, так романтичнее и их проводили до автостанции. Исроил Вахобович, успел с работы из своего кабинета, позвонить сестре в Самарканд и попросил её присматривать за племянницей и её мужем.
- Всего на месяц они поехали на практику, прошу тебя, пусть поживут у тебя. Дом наш большой, выдели им большую комнату, где была спальня родителей, - попросил он Саломат.
Женщина очень обрадовалась, ответив, чтобы брат не волновался, она примет их в лучшем виде.
- Как же я по ним соскучилась! Всё я поняла брат, не волнуйтесь, Халима кеное привет от нас, вот бы и она приехала, а Вы же вечно на работе. Ладно, будьте здоровы Исроил акя, до свидания, - ответила Саломат.
Эркин и Малика сели в автобус, рейсом Ташкент -Самарканд и прошли в конец автобуса, так как автобус был с одной дверцей впереди, сев на заднее сидение. Автобус наполнился быстро, кто-то ехал до Джиззака, кто-то ещё ближе, до Сырдарьи и Гулистана. Тихо разговаривая, молодые люди смотрели в окно. Эркин не стал обнимать жену, понимая, что так в Узбекистане не принято и Малика сидела не прислоняясь к нему.
- Ойижон так смотрит на внучку Зухра опы, думаю она хочет внуков, - тихо сказала она.
- Конечно хочет и отец тоже, да и твои родители тоже хотят. У них есть внук от сестры, но они приезжают редко и говорят, внуки от дочери, принадлежат семье зятя. А мы с тобой должны подождать, думаешь я не хочу ребёнка? Ещё как хочу, от любимой женщины! Но мы будущие врачи Малика, а это профессия очень ответственная, мы за жизни людей в ответе будем. Вот получим дипломы, тогда хоть каждый год рожай, - ответил Эркин, едва сдерживаясь, чтобы не обнять жену за плечи и поцеловать в розовую щёчку.
- Понимаю...ребёнка нужно будет по часам кормить, пеленать...конечно, ойижон помогать будет. Но Вы правы, ещё целых два года придётся подождать, - вздохнув, ответила Малика.
- Меня пленили эти зелёные глаза, нежные щёчки, чёрные брови и алые губки, я очень тебя люблю родная, с первого взгляда полюбил, как только ты вошла в тот день в аудиторию, - у самого уха, прошептал Эркин, заставляя Малику краснеть и смущаться.
На автостанции Самарканд, куда они приехали почти через четыре часа, ближе к обеду, они пересели на местный автобус и доехали до дома Саломат. Она приготовила плов и ждала их, а когда они вошли в открытые ворота, издалека пошла им навстречу с возгласами:
- Ох, Вы мои красавцы! Ну наконец-то Вы приехали! Ты ж моя красавица! Как доехали? А что же Вас Рашид не привёз? - обнимая по очереди молодых людей, расцеловав их в щёки, говорила Саломат.
- Ассалому аляйкум, наша благодетельница! Я отказался, захотелось на автобусе доехать и не хотел беспокоить Рашида. Да...тут и Ваш брат с кеное и мама, гостинцы Вам передали. Вот, возьмите, - сказал Эркин, ставя на топчан тяжёлую сумку, куда Исроил Вахобович положил консервы, сладости, Халима пожарила катламу и испекла булочки. Мехри опа передала фрукты, которые принёс с Чорсу Шакир акя, пожарила курицу, подумав, что и сын с невесткой поедят в дороге, напекла лепёшки для Саломат и её семьи.
- Ой, спасибо! Столько всего навезли! Кеное неисправима, брат...как мило с его стороны. А это что? Мехри опа передала? Неудобно то как... - разглядывая содержимое сумки, говорила Саломат.
- Как поживаете, Саломат опа? Почча (муж тёти, старшей сестры) здоров? Хасан и Тахир как поживают? - спросил Эркин, опустив на землю чемоданы и сняв с плеча рюкзак.
- Лучше всех поживаем, всё у нас хорошо, ваш почча на работе, поздно возвращается домой, вечно собрания у него. А вот Хасан и Тахир тоже уехали на практику, в Зарафшан, где горные породы добывают. Они же заканчивают технический институт по горнообрабатываемым породам...вроде правильно сказала...ладно, проходите на топчан, плов готов, наверное с дороги проголодались, - сказала Саломат, направляясь на кухню.
Эркин и Малика и правда проголодались, поев дома перед дорогой и по дороге поев лепёшку, запив лемонадом. Они помыли руки и сели на яркие, красно-синевого цвета, из бархата, курпачи. Саломат поставила на хантахту, постеленную скатертью, самаркандские лепёшки, мясистые, поджаристые в тандыре, сама испекла самсу и сделала салат ачукчук. Малика хотела помочь тёте, но она усадила её на место, сказав, что та устала с дороги.
- Я знаю, как дорога выматывает, тем более на автобусе, так что, сегодня Вы отдыхайте. А практика когда начинается? В какой больнице? - присаживаясь и сама напротив молодых людей, спросила Саломат.
- Сегодня воскресенье, завтра к восьми часам, мы должны быть в больнице, в первой городской. Это далеко? - спросил Эркин, с аппетитом откусывая горячую самсу.
- Да нет, можно пешком пройти. Мы же в центре города живём, так тут всё под боком у нас. И почта, и больница и поликлиника, да и административные здания тоже недалеко. Ешьте плов, пока горячий, - сказала Саломат, взяв первую ложку сама, как и полагалось по старшенству.
- Здорово! Значит пешком будем ходить, ешь дорогая, у тебя вид усталый, - сказал Эркин, взглянув на Малику.
- Может ты беременна? - вдруг спросила Саломат.
Малика застыла от её слов и есть перестала.
- Дорогая Саломат опа...мы решили, для начала закончить учёбу, как только дипломы получим, так сразу и родим, - улыбаясь, ответил за жену Эркин.
- Эээ! Одно другому не мешает! Если Аллах даёт жизнь, облегчение тоже от Него идёт. Не нужно ждать, сколько Вам ещё лет учиться? К тому времени малыш уже подрастёт. Мехри опа поможет, не тяните с этим делом. Вон невестка соседки Рихси опа, тоооже выжидала, не хотела рожать. А теперь что? Бог не даёт! Нельзя ждать, нужно рожать! Пять месяцев, как поженились и ещё раздумывают! Так...дом наш пустой, мальчики мои уехали, я не помеха Вам, так что, чтобы отсюда уехали с радостью для родителей своих. Они же ждут и мечтают о внуках, да разве ж так можно? - успевая и есть и говорить, Саломат хитро улыбалась, посматривая на Малику и Эркина.
Молодые люди смутившись её слов, переглянулись, но аид Саломат вызвал смех и они засмеялись, наверное представив себе, что Малика уедет отсюда, будучи беременной. Но Эркин пока не планировал детей, слишком серьёзно относился к учёбе, но всё же промолчал, не стал расстраивать Саломат.
- В следующее воскресенье сходим в Регистан, давно хотел там побывать. Прекрасное сооружение пятнадцатого века, - вытирая губы и пальцы салфеткой, сказал Эркин.
- Что же ты так мало поел, Эркин? - удивилась Саломат, не сказав ему, что живя в Самарканде, не знает историю строительства Регистана, да и бывала там всего пару раз, с подругами.
- Есть много, вредно. В воскресенье и вы с нами сходите, Саломат опа, да и по городу погуляем, - ответил Эркин.
- Дай Аллах сынок, конечно схожу, чего не сходить... - ответила Саломат.
Малика встала с топчана и принялась убирать со скатерти. Но Салома её одёрнула.
- Отдыхать идите, в комнате прохлада, я Вам приготовила комнату родителей, идёмте, провожу Вас и никто вам мешать не будет, - сказал Саломат.
Малика вновь покраснела от слов тётки, но Саломат в этот раз не имела ничего в виду, просто хотела, чтобы они и правда отдохнули с дороги. Эркин взял чемоданы и рюкзак и вместе с женой, пошёл следом за Саломат. Комната была большая, с кроватью железной, довольно широкой, на ней спали родители Исроила Вахобовича, сундук красочный, на нём сложены одеяла и курпачи, сверху четыре подушки. На полу большой ковёр и все очень красочно, как и любят таджики. Между двумя окнами, трюмо, зеркало чистое, напротив у стены этажерка с книгами, у стены книжный шкаф, полный книг, всё о биологии и медицине.
- Ну вот, эта комната для Вас. Отец любил читать, он же учёным был, беологом известным в Узбекистане, родители умерли в один год, семь месяцев разница была. Любили очень друг друга, вот и ушли следом друг за другом, - заплакав, рассказала Саломат.
Эркин знал об этом от Малики, но не стал перебивать её, видя, с какой любовью она рассказывает о своих родителях.
- Пусть покоятся с миром, спасибо Вам за всё, Саломат опа. Вы прекрасный человек, достойная дочь своих родителей, искренне говорю Вам это, - сказал Эркин.
- Ой, ну что ты! Папа был учёным, а меня рано замуж отдали, я и институт не закончила, вот брат, тот молодец. Ладно, разговорилась я, отдыхайте, я вот занавески закрою, чтобы уютнее было, - сказала Саломат, задвигая плотные шторы.
Потом улыбнувшись Эркину, посмотрев на Малику, она быстро вышла из комнаты. Эркин подошёл к жене и обнял её, снимая с её головы яркую тюбетейку, её волосы выросли и догоходили до талии, отрезать их, Эркин не разрешал, сказав, что теперь она невестка и жена. Он медленно раздел её, так же медленно снял с себя рубашку и лёг с ней на кровать. Она предательски заскрипела, металлическими пружинами.
- Ой, что это? - воскликнула Малика, вскакивая с кровати.
Эркин взял плотное одеяло с кровати и бросил на ковёр.
- Иди ко мне любимая, я очень соскучился по тебе, - протягивая руку, сказал Эркин.
Малика присела, но он тут же её положил на спину и прижав к одеялу на полу, припал губами к её пухлым губкам. Она тут же расслабилась, научившись это делать за эти месяцы и обвила его крепкую шею руками. Ей нравилось водить руками по его крепким, мускулистым плечам и груди, стеснение проходило по мере того, как ей было хорошо от его ласковых и нежных прикосновений губ и рук. Забыв о предохранении, возбудившись, Эркин заставляя стонать молодую жену и сам застонал, прижавшись к упругому, молодому телу жены. Только потом он вспомнил и подумал об этом.
- Может пронесёт... - промелькнуло в его голове, а Малика довольно улыбнулась, но закрыв глаза, прижалась к крепкому телу мужа.
- Нужно бы искупаться...я во дворе видел душ, давай ты первая, надеюсь Саломат опа у себя в комнате, - сказал Эркин, вставая и подходя к окну.
Чуток раздвинув шторы, он посмотрел во двор и никого не увидел. Малика прикрывшись платьем, села на одеяло и смотрела на него.
- Нет никого, давай, надень халат и иди купаться, я следом за тобой пойду, - обернувшись на жену, сказал Эркин, стоя перед ней нагим, смущая её ещё больше.
Она никак не могла привыкнуть к тому, что муж и жена не должны стесняться друг друга, но Малика всё равно стеснялась. Она продолжая прикрывать своё красивое, молодое тело платьем, открыла чемодан и вытащив халат, быстро надела на себя. Потом выглянув за дверь, пробежала через террасу и выскочила во двор. Вода в душе нагрелась от солнца, сняв халат, Малика с удовольствием искупалась. Полотенца чистые, Саломат повесила на гвоздь, сообразив, что им понадобятся они. Надев халат, Малика вернулась в комнату, так и не увидев Саломат. Но когда она зашла в комнату, посмотрела на мужа, Эркин лежал на полу, он не прикрывшись, просто спал. Малика разбудила его, зная, что после близости, нельзя лежать ,,грязным" это большой грех. Поэтому она разбудила его и отправила в душ. А Саломат, решив оставить их одних, вышла к соседке, поболтать...а болтать Саломат любила, успев поведать все новости за пол часа. Но у соседки она просидела много больше, потом вспомнив, что должна готовить ужин к приходу мужа с работы, быстро встала и ушла, забыв и попрощаться. Соседка привыкла к этим её выходкам, поэтому молча проводила её взглядом и принялась за дело.
Когда Саломат вернулась, Малика уже готовила ужин, Эркин сидел на топчане грыз орехи, правда прошлогодние, но очень вкусные, особенно с кусочками лепёшки.
- Ой, что же ты за ужин принялась, Малика? Я бы сама приготовила. И что готовишь...ммм...это что, перец фаршированный? - разглядывая на столе продукты, спросила Саломат.
- Угу, ой... тётушка Саломат, Вы простите, что я самовольничаю! Просто подумала...может что-то другое приготовить? Я увидела перец, вот... - Малика была растеряна, словно её поймали за непристойным делом.
- Ну что ты дорогая, что ты! Хусан почча твой очень любит фаршированный перец, так...фарш же был, что же ты мясо нарезала? - спросила Саломат, глядя, как Малика нарезает мясо баранины и следом курдючное сало. Она почистила и лук, собираясь его шинковать.
- Так вкуснее, но если Вы против, я могу фарш положить, - чувствуя неловкость, за самовольство, ответила Малика.
- Да перестань. Готовишь и готовь. Ну ладно, не буду мешать Вам, - сказав это и не дождавшись ответа, Саломат ушла в дом, отдохнуть.
Вечером стол накрыли во дворе, на топчане поставив хантахту. Правда муж Саломат пришёл в десятом часу, но ещё никто не спал, отдыхая после ужина на топчане.
- Ооо, у нас гости дорогие! Ну здравствуй племянница! - басовитым, громким голосом, сказал Хусан, муж Саломат, запросто обнимая Малику.
- Здравствуйте почча, как поживаете? - смущаясь мужчину, спросила Малика.
- Добрый вечер, Эркин, - сказал Эркин, пожимая протянутую руку Хусана.
- Лучше всех поживаем! Живём потихоньку, как там в Ташкенте? Не тяжело? Говорят продукты появились в магазинах, одежда и обувь...всё хочу съездить в Ташкент, сам посмотреть хочу, может в командировку и поеду осенью, - говорил Хусан, присев на топчан, собрав под себя ноги.
Это был мужчина, не высокого роста, типичный узбек, коих много, коротко постриженные волосы, под тюбетейкой, коренастый, плотного телосложения, чернобровый, с крупными чертами лица, улыбчивый и довольно полноватыми губами, не свойственными для мужчины. Саломат принесла медный тазик и медный кувшин с водой, бросив на плечо полотенце. Хусан помыл руки, вытер их и начал с аппетитом есть из лягана перец, с салатом ачукчук.
- Да, жизнь стала намного лучше, продукты появились и промышленные товары тоже, - ответил Эркин.
- И хорошо! Война давно закончилась, теперь люди должны жить в достатке, хотя Узбекистан благодатная земля, люди и в войну не голодали, эвакуированных приютили, многие тут и остались, - говорил Хусан, не переставая есть.
Так, разговаривая обо всём, спрашивая, как поживают родители и родственники, они и посидели до одиннадцати часов.
- Вы устали, спать ложитесь, утром рано вставать Вам, им утром на практику идти, в больнице будут работать, - обращаясь и к Эркину с Маликой, затем объясняя и мужу, сказала Саломат.
- Я со стола уберу, посуду помою, Вы ложитесь Эркин акя, - сказала Малика, взяв грязные ложки с хантахты и пиалки из которых сами и пили.
- Я сама всё сделаю, идите, - забирая из рук Малики и ложки и пиалки, сказала Саломат.
- Но... - хотела возразить Малика, но Саломат махнула ей рукой.
- Идите! - сказала она и Эркин с Маликой ушли в дом.
Раннее утро, Малика проснулась и быстро одевшись, умылась и разожгла самовар, лучины и тонкие древки с кусочками угля, лежали в ящике, рядом с самоваром. Когда Саломат вышла из дома, Малика уже накрыла на дастархан на хантахте и заварив чай, завернула чайник полотенцем, чтобы не остыл чай. Быстро позавтракав, Эркин с Маликой ушли на работу. У них были направления из ректората ТашМИ и их поставили в отделение хирургии. В первый же день, ребята познакомились с сотрудниками отделения, врач заведующий отделением, была пожилая женщина. Месяц, они каждый день приходили в больницу, присутствовали на операциях, через неделю уже принимали участие, правда косвенно. Как-то Эркина попросили заменить врача хирурга, у него была уважительная причина, он поехал в район под Самаркандом, на свадьбу родственника, а это у узбеков считалось святым делом и не пойти было нельзя. В эту ночь, Эркин остался вместо дежурного врача и ночью привезли больную женщину, с острым приступом аппендицита. Самостоятельно Эркин ещё не оперировал, но больше врачей хирургов не было, дежурным врачом, в хирургическом отделении был только он.
- Может начаться перетонит, если уже не начался, у больной высокая температура, готовьте операционную, - распорядился Эркин.
В отделении были две медсестры и один медбрат, но работали они слаженно. Вскоре инструменты были сложены и больную завезли в операционную. Считалось, что аппендицит, операция не сложная, Эркин часто присутствовал на подобных операциях, в Ташкенте и Дилором Икрамовна позволяла наблюдать ход операции и не только аппендицита, но и по удалению желчного пузыря. Но самостоятельно он ещё сам лично, операции не делал, помогал и довольно непосредственно, а тут...тут он справился хорошо, как Эркин и предполагал, аппендицит был в стадии сильного воспаления и несколько минут промедления, он перешёл бы в перетонит. Но Эркин справился и удалил женщине этот нежелательный отросток. Часа два, он сам наблюдал за больной, только потом, убедившись, что температура спала и женщина спокойно спит, велел перевезти её в палату интенсивной терапии. Эту ночь Эркин не спал, сам поставил ей капельницу, под утро уже поменял её, поставив другую. Утром пришла Малика, на ночь с мужем, она оставаться не стала, дом был недалеко и Эркин отправил её домой, чтобы Саломат не волновалась. Утром в отделении собрались заведующая отделением, пришёл врач, хирург отделения, Эркин и Малика, две медсестры, которых заведующая отделением собрала на пятиминутку. Там заговорили об операции, которую провёл самостоятельно Эркин, но тут же решили проверить его действия, обследовать больную, прочесть выписку об операции и завотделением написала поощрительное письмо в деле Эркина. Малика была горда за мужа, завотделением, Санобар Эргашевна, похвалила перед всеми парня, сказав, что это впервые такое случилось, чтобы практикант самостоятельно провёл операцию, считая, что вырезать аппендицит, тоже сложная операция.
- Других хирургов в отделении не было и у меня другого выхода не было, я сделал то, что должен был сделать, - ответил Эркин.
Отработав месяц в больнице, Эркин и Малика собрались возвращаться домой, но для себя Эркин понял, что эта практика в Самарканде, ему многое дала и многому научила. Саломат не хотела их отпускать, сказав, что будет скучать по ним.
- Завтра и Хасан и Тахир приезжают, жаль, не увидим их. А Вы им от нас привет передавайте тётушка, - обнимая Саломат на прощанье, сказала Малика.
С Хусаном молодые люди простились ранним утром, когда он позавтракав, ушёл на работу. Саломат приготовила им гостинцы, в бумажные пакетики положила миндаль, чёрный кишмиш, сорта сояки, который сушится в тени и очень крупный и мягкий, орахис и орехи, ещё сушёный урюк и вишню. Малика просила не класть им столько всего, но Саломат ранним утром ещё сбегала на базар и принесла свежий виноград, сорта дамский пальчик и красные яблоки, не забыв и лепёшки. Всё это было сложено в коробку и завязано бичёвкой, Саломат попросила соседа отвезти их на своей арбе, до автовокзала, сосед конечно согласился, тем более, это было не так далеко. Попрощавшись с Саломат, сложив коробку и чемоданы с рюкзаком в арбу, Эркин и Малика сели и сами. За день до этого, звонил Исроил Вахобович, хотел отправить за ними Рашида, но Эркин опять отказался, сказав, что они сами доедут на автобусе. Он не хотел беспокоить парня, который порожняком должен приехать в Самарканд и забрать их в Ташкент. В Джиззаке водитель автобуса сделал получасовую остановку, кто-то пошёл по нужде, иные зашли на базар, Эркин купил пирожки с горячим чаем и они с Маликой поели. И часа в четыре дня, они зашли во двор своего дома. Мехри опа их и не ждала, а увидев, радостно воскликнула:
- Дети мои! Приехали наконец! Без Вас дом пустым стал!
Радость после долгого расставания всегда приятна, объятия и поцелуи матери и детей...но немного посидев дома, Малика попросилась поехать домой, сказав, что очень соскучилась по родителям. Мехри опа разделила гостинцы, отложив и сватам, сложила их отдельно в сумку и когда Малика собралась поехать домой, Исроил Вахобович и Халима, приехали сами, буквально столкнувшись у калитки. Он знал, что сегодня приезжают дочь и зять и приехав пораньше с работы, решил навестить их сам. А ещё через пару дней, Малику затошнило, такой дискомфорт с желудком, она никогда не чувствовала, её ещё не завтракая, вырвало, правда тот раз близости в первый день приезда в Самарканд, был единственным, когда они не сохранялись, потом Эркин непременно был осторожен...но всего не предусмотреть. Сначала Малика подумала, что быть может съела что-то не свежее, но вспоминая, что ела вчерашним днём, вытирая мокрое лицо, которое и помыла после рвоты, она вдруг плюхнулась на кровать.
- О Аллах! Только не это! - воскликнула Малика, растерянно посмотрев на Эркина, а тот ни сном, ни духом, ничего не зная об этом, ранним утром, крепко спал, обняв маленькую подушку.
Сладко потянувшись, Эркин медленно открыл глаза и посмотрел на жену.
- Эй, жена? А ты чего не спишь? - проведя рукой по её нежному плечу, спросил он.
- Эркин акя...я этого не хотела... - пробормотала Малика, виновато улыбаясь.
- Не хотела что? - уперевшись локтем о постель, приподнявшись на кровати, спросил Эркин.
Малика хотела ответить, но закрыв рот рукой, выбежала из комнаты во двор, побежав за дом.
- Чёрт! Не может быть! - вскакивая с постели, быстро натягивая на себя брюки, произнёс Эркин, выходя следом за женой.
Умывшись и вытирая лицо, она подошла к нему.
- Ты беременна... - упавшим голосом, сказал Эркин, глядя на жену.
- Похоже на то...но нужно сходить к врачу, - ответила Малика, виновато опуская голову, но в душе очень радуясь этому.
- Тут и врача не нужно, но сходить надо. Пока не говори никому, убедиться надо для начала, - сказал Эркин, возвращаясь в дом и проходя в комнату.
- Конечно, - кивнула головой Малика, пройдя следом за ним.
- Скорее всего, это произошло в первый день приезда в Самарканд...ну да...потом я сохранялся...спрашивается, зачем? - пробормотал Эркин, то ли злясь, то ли досадуя на себя или на жену.
Мехри опа которая возилась под навесом на кухне, с интересом за ними наблюдала, но ей и в голову не пришло, что их могло так обеспокоить. Было воскресное утро, когда в дом Шакир акя постучались, пришёл Валижон, с двумя рабочими, с которыми он договорился насчёт стройки во дворе Шакир акя. Следом приехал грузовик, с кирпичами и шифером, Эркин услышав шум во дворе и незнакомые голоса мужчин, вышел из дома. Тут увидев и рабочих и стройматериалы, он сам решил показать, что и как строить.
- Сначала снесёте навес, вот отсюда пойдёт стена новой кухни и до этой стены дома. Дверь будет выходить из веранды, сразу на кухню, окно во двор с этой стороны и второе с другой стороны, - говорил Эркин, показывая рабочим, как строить кухню.
- Да это не кухня получается, а целая комната, брат, - сказал тот, что был постарше.
- Ну да, это будет кухня, вместе со столовой, здесь мы будем обедать с семьёй, если что-то непонятно, спрашивайте. Да...я сам буду помогать, какие ещё стройматериалы нужны, напишите, - ответил Эркин, показывая рукой и чертя ногой линию на земле.
- Деловой у Вас сын, Шакир акя, правильно показал всё, - сказал Валижон Шакир акя, кивая головой на Эркина.
- Это его дом, пусть делает, как желает, я ему доверяю, - с гордостью, ответил Шакир акя.
Кухню строили две недели, ещё дольше занимались отделкой, это оказалось делом не простым, подняли три стены, четвёртая прилагала к дому и дверь шла на террасу, окно решили ставить одно, поэтому привезли раму и дверь, мастерА на Чорсу, где мастерили деревянные окна и двери, постарались для уважаемого Шакир акя, которого знали много лет, работая бок о бок. Валижон помогал до конца, помог достать доски для пола и фанеру для потолка, но оно стоило того, кухня получилась большая, светлая, правда очаг так и остался во дворе, его перенесли за кухню, вместе с казаном, смастерив небольшой навес и там. На кухне поставили плиту со спиралью, примус и керогаз, газа ещё в те годы в домах не было.
- Что же...так и придётся готовить во дворе? Зачем же кухню строили тогда? - спросил всё же Шакир акя.
- В домах в центре города, газ есть, скоро и в махалли будут проводить, - ответил Эркин.
- Скорее бы уже. Хорошо бы было, - сказал Шакир акя.
О том, что нужно пойти к врачу, пока никому говорить не стали, правда Малика переносила беременность тяжело, всячески стараясь скрывать тошноту и рвоту. Но Мехри опа заметила, что Малика стала беспокойной, бледной и заметно похудела.
- Малика, дочка...ты случайно не заболела? Что тебя беспокоит? - всё же спросила она, когда мужчин не было рядом.
Малика обещала Эркину не говорить об этом пока никому, но Мехри опа так обеспокоенно с волнением смотрела на неё, Малика не выдержала этого взгляда матери.
- Ойижон...тут такое дело...я здорова, Вы не волнуйтесь за меня...точно не могу пока сказать...только, я думаю, что у Вас с додажон будет внук или внучка, - стесняясь, и смущаясь, еле выговорила Малика.
- О Аллах, радость то какая! Наконец-то! Ты не волнуйся дочка, я никому ничего не скажу, ты мне ничего не говорила, - радостно обнимая Малику, воскликнула Мехри опа, обещая сохранить тайну.
Но с того дня, Мехри опа не разрешала Малике поднимать тяжести и делать тяжёлую работу, от чего девушке становилось и вовсе неловко. Через недели три, когда кухня почти была готова, осталось только побелить стены, покрасить полы и покрыть лаком потолок, окно и дверь, это делали нанятые Валижоном ребята, Эркин с утра собрался с Маликой поехать в ТашМИ. Шакир акя ушёл на работу, он уходил очень рано, тем более в летние дни, Эркин всё же сказал матери, что у них с Маликой будет малыш и они должны поехать к врачу. Мехри опа не была артисткой и не смогла сделать вид, что ничего не знает.
- Конечно сходите сынок, давно надо было пойти, бедная девочка, измучилась совсем, - ответила она и Эркин многозначительно взглянул на жену.
Малика лишь пожала плечами.
- Мама сама догалась, я не смогла скрыть, - прошептала она.
В ТашМИ они зашли в отделение гинекологии и им конечно подтвердили, что Малика беременная. Эркин был рад несомненно, ему было двадцать шесть лет, он давно мечтал о ребёнке, но тревога, как закончит Малика институт, не покидала его.
- Значит, в марте ты родишь...там лето, сессию как-нибудь сдадим, пятый и шестой курс, основные, нелегко тебе будет. Но академический брать не будешь, мама поможет, - рассуждал Эркин, сидя в трамвае рядом с Маликой.
Она же молча, загадочно улыбалась, поглаживая ещё плоский животик.
#Шагнадбездной #шаирабаширова
продолжение следует
Шли дни, недели, месяцы, Эркин и Малика заканчивали четвёртый курс, а Эркин, как и обещал, пригласил всех одногруппников в кафе, когда началась учёба и заказал ужин на всех. Вера организовала сборы денег и сама поехала в универмаг с подругами, чтобы купить молодым подарок. Долго выбирать не стали, купили торшер, с красочным абожуром, китайской графики и когда включали свет, на фоне света, на плафоне словно плавали лебеди. Малика была в восторге, их все ребята поздравили, традиционно пожелав семейного счастья и благополучия, подарив Малике букет цветов, весело посидели, выпив по немногу вина и плотно поев. О ребёнке Эркин конечно мечтал, как и его родители о внуке, но Малике нужно учиться, а они будущие врачи, вот и решили подождать до последнего курса, чтобы ребёнок родился после того, как они получат диплом. Мехри опа не заговаривала ни с сыном, ни с невесткой о ребёнке, считала, они взрослые люди и сами знают, что делать. А Зухра часто заходила к ним с внучками, младшая уже делала первые шаги и непременно говорила Мехри опа, что ж у неё нет внуков.
- Может Ваша невестка беременна? Всё таки пять месяцев прошло, как они поженились, Мехри опа? А может она бесплодная? Так не стоит время терять, Эркин может взять другую жену, - так, между прочим, высказалась она однажды.
- Ты что такое говоришь, Зухра? У меня прекрасная невестка, Эркин так любит её, а она в глаза ему смотрит, пылинки сдувает с него. Они словно два голубка живут, какая другая жена? Ты хоть слышишь себя? - воскликнула Мехри опа, злясь на соседку.
- Да мне Вас жалко, Мехри опа! Вы старше меня, Шакир акя старше Батыр акя, у нас уже две внучки, а у Вас ими и не пахнет от сына. А Вы ещё ей браслеты золотые подарили! Что ж Гули не дали? - не унималась Зухра.
- Ты забыла, у нас внук есть и Гули вновь беременна! Ты откуда знаешь, что я дала Гули или не дала? Не мути прозрачную воду в моей семье Зухра, иначе я калитку заколочу, не буду тебя пускать! Ты о своей семье заботься, слышу часто, как твоя невестка огрызается с тобой, давай, иди! У меня дела! Обед готовить должна, дети скоро придут, на практику уезжают в Самарканд. Исроил акя договорился с ректором, чтобы и Эркина и его дочь туда на практику направили, хотели в Булунгур, это под Джиззаком, но Исроил акя уговорил ректора, - сказала Мехри опа, вставая с топчана.
Урюк во дворе отцвёл, вишня сбросила цветочки, отцвела и сирень, начиналось лето.
- Понимаю...отец Вашей невестки большой человек, его руки везде доходят, а она скромная и не скажешь, что дочь такого высокопоставленного человека. Я часто вижу, как его водитель...Рашид, привозит Вам продукты и подарки, а мои сваты в год один раз, могут чашку вишни отправить или клубнику, - с некой досадой и завистью, сказала Зухра.
- Да разве ж в этом дело? Главное, чтобы дети жили в мире, моя Малика за все пять месяцев, что живёт в нашем доме, никогда не перечила нам. Мумин с женой живёт неплохо, да ты им жизни не даёшь! Тебе вечно всё не эдак, да не так. Угощаю же и вас, хотя Шакир акя просил свата не отправлять нам ничего, но и его можно понять. Его единственная дочь, счастлива, конечно он будет её одаривать, у Халимы кусок в горло не пойдёт, если она о дочери не вспомнит. Ладно, иди, засиделась я, - сказала Мехри опа, уходя под навес кухни.
Зухра недовольным взглядом проводила её и подняв внучку, прошла к калитке в дувале и скрылась за ней. Может зря Мехри опа угощала Зухру тем, что отправлял им каждую неделю сват, вызывая в Зухре ещё большую зависть, но по доброте душевной, Мехри опа ни в ком не видела плохое, считая, что всё делает во благо. Кухню Эркин решил перестроить за лето, сделать её закрытой, как комнату, чтобы его любимые женщины, не готовили зимой на холоде.
- Сделаю побольше, чтобы можно было на кухне и обедать и ужинать, место позволяет. Можно ещё один очаг пристроить, побольше, - как-то ужиная в кругу семьи, сказал Эркин.
Шакир акя эта идея понравилась, он видел, как мёрзнет его жена, теперь и невестка, готовя во дворе, под навесом. Но его и Малику, после того, как они успешно сдали летнюю сессию, направили на практику, сначала записав в Булунгур. Но Исроил Вахобович сам зашёл к ректору и просто поговорил с ним, сказав, что это молодая семья, а там в общежитии, верно и условий не будет, а в Самарканде живёт его родная сестра, где его зять и дочь смогут проживать и ходить на практику в больницу, мол какая разница, в каком городе будет проходить практика. Хамид Закирович не смог отказать Исроилу Вахобовичу и переписал назначение адреса по практике. В начале июля, Эркин и Малика, собравшись, уехали в Самарканд, тепло простившись с Мехри опа и Шакир акя. Исроил Вахобович хотел было Рашида попросить, чтобы он отвёз их, но Эркин отказался, сказав, что хочет поехать на автобусе, как он сказал, так романтичнее и их проводили до автостанции. Исроил Вахобович, успел с работы из своего кабинета, позвонить сестре в Самарканд и попросил её присматривать за племянницей и её мужем.
- Всего на месяц они поехали на практику, прошу тебя, пусть поживут у тебя. Дом наш большой, выдели им большую комнату, где была спальня родителей, - попросил он Саломат.
Женщина очень обрадовалась, ответив, чтобы брат не волновался, она примет их в лучшем виде.
- Как же я по ним соскучилась! Всё я поняла брат, не волнуйтесь, Халима кеное привет от нас, вот бы и она приехала, а Вы же вечно на работе. Ладно, будьте здоровы Исроил акя, до свидания, - ответила Саломат.
Эркин и Малика сели в автобус, рейсом Ташкент -Самарканд и прошли в конец автобуса, так как автобус был с одной дверцей впереди, сев на заднее сидение. Автобус наполнился быстро, кто-то ехал до Джиззака, кто-то ещё ближе, до Сырдарьи и Гулистана. Тихо разговаривая, молодые люди смотрели в окно. Эркин не стал обнимать жену, понимая, что так в Узбекистане не принято и Малика сидела не прислоняясь к нему.
- Ойижон так смотрит на внучку Зухра опы, думаю она хочет внуков, - тихо сказала она.
- Конечно хочет и отец тоже, да и твои родители тоже хотят. У них есть внук от сестры, но они приезжают редко и говорят, внуки от дочери, принадлежат семье зятя. А мы с тобой должны подождать, думаешь я не хочу ребёнка? Ещё как хочу, от любимой женщины! Но мы будущие врачи Малика, а это профессия очень ответственная, мы за жизни людей в ответе будем. Вот получим дипломы, тогда хоть каждый год рожай, - ответил Эркин, едва сдерживаясь, чтобы не обнять жену за плечи и поцеловать в розовую щёчку.
- Понимаю...ребёнка нужно будет по часам кормить, пеленать...конечно, ойижон помогать будет. Но Вы правы, ещё целых два года придётся подождать, - вздохнув, ответила Малика.
- Меня пленили эти зелёные глаза, нежные щёчки, чёрные брови и алые губки, я очень тебя люблю родная, с первого взгляда полюбил, как только ты вошла в тот день в аудиторию, - у самого уха, прошептал Эркин, заставляя Малику краснеть и смущаться.
На автостанции Самарканд, куда они приехали почти через четыре часа, ближе к обеду, они пересели на местный автобус и доехали до дома Саломат. Она приготовила плов и ждала их, а когда они вошли в открытые ворота, издалека пошла им навстречу с возгласами:
- Ох, Вы мои красавцы! Ну наконец-то Вы приехали! Ты ж моя красавица! Как доехали? А что же Вас Рашид не привёз? - обнимая по очереди молодых людей, расцеловав их в щёки, говорила Саломат.
- Ассалому аляйкум, наша благодетельница! Я отказался, захотелось на автобусе доехать и не хотел беспокоить Рашида. Да...тут и Ваш брат с кеное и мама, гостинцы Вам передали. Вот, возьмите, - сказал Эркин, ставя на топчан тяжёлую сумку, куда Исроил Вахобович положил консервы, сладости, Халима пожарила катламу и испекла булочки. Мехри опа передала фрукты, которые принёс с Чорсу Шакир акя, пожарила курицу, подумав, что и сын с невесткой поедят в дороге, напекла лепёшки для Саломат и её семьи.
- Ой, спасибо! Столько всего навезли! Кеное неисправима, брат...как мило с его стороны. А это что? Мехри опа передала? Неудобно то как... - разглядывая содержимое сумки, говорила Саломат.
- Как поживаете, Саломат опа? Почча (муж тёти, старшей сестры) здоров? Хасан и Тахир как поживают? - спросил Эркин, опустив на землю чемоданы и сняв с плеча рюкзак.
- Лучше всех поживаем, всё у нас хорошо, ваш почча на работе, поздно возвращается домой, вечно собрания у него. А вот Хасан и Тахир тоже уехали на практику, в Зарафшан, где горные породы добывают. Они же заканчивают технический институт по горнообрабатываемым породам...вроде правильно сказала...ладно, проходите на топчан, плов готов, наверное с дороги проголодались, - сказала Саломат, направляясь на кухню.
Эркин и Малика и правда проголодались, поев дома перед дорогой и по дороге поев лепёшку, запив лемонадом. Они помыли руки и сели на яркие, красно-синевого цвета, из бархата, курпачи. Саломат поставила на хантахту, постеленную скатертью, самаркандские лепёшки, мясистые, поджаристые в тандыре, сама испекла самсу и сделала салат ачукчук. Малика хотела помочь тёте, но она усадила её на место, сказав, что та устала с дороги.
- Я знаю, как дорога выматывает, тем более на автобусе, так что, сегодня Вы отдыхайте. А практика когда начинается? В какой больнице? - присаживаясь и сама напротив молодых людей, спросила Саломат.
- Сегодня воскресенье, завтра к восьми часам, мы должны быть в больнице, в первой городской. Это далеко? - спросил Эркин, с аппетитом откусывая горячую самсу.
- Да нет, можно пешком пройти. Мы же в центре города живём, так тут всё под боком у нас. И почта, и больница и поликлиника, да и административные здания тоже недалеко. Ешьте плов, пока горячий, - сказала Саломат, взяв первую ложку сама, как и полагалось по старшенству.
- Здорово! Значит пешком будем ходить, ешь дорогая, у тебя вид усталый, - сказал Эркин, взглянув на Малику.
- Может ты беременна? - вдруг спросила Саломат.
Малика застыла от её слов и есть перестала.
- Дорогая Саломат опа...мы решили, для начала закончить учёбу, как только дипломы получим, так сразу и родим, - улыбаясь, ответил за жену Эркин.
- Эээ! Одно другому не мешает! Если Аллах даёт жизнь, облегчение тоже от Него идёт. Не нужно ждать, сколько Вам ещё лет учиться? К тому времени малыш уже подрастёт. Мехри опа поможет, не тяните с этим делом. Вон невестка соседки Рихси опа, тоооже выжидала, не хотела рожать. А теперь что? Бог не даёт! Нельзя ждать, нужно рожать! Пять месяцев, как поженились и ещё раздумывают! Так...дом наш пустой, мальчики мои уехали, я не помеха Вам, так что, чтобы отсюда уехали с радостью для родителей своих. Они же ждут и мечтают о внуках, да разве ж так можно? - успевая и есть и говорить, Саломат хитро улыбалась, посматривая на Малику и Эркина.
Молодые люди смутившись её слов, переглянулись, но аид Саломат вызвал смех и они засмеялись, наверное представив себе, что Малика уедет отсюда, будучи беременной. Но Эркин пока не планировал детей, слишком серьёзно относился к учёбе, но всё же промолчал, не стал расстраивать Саломат.
- В следующее воскресенье сходим в Регистан, давно хотел там побывать. Прекрасное сооружение пятнадцатого века, - вытирая губы и пальцы салфеткой, сказал Эркин.
- Что же ты так мало поел, Эркин? - удивилась Саломат, не сказав ему, что живя в Самарканде, не знает историю строительства Регистана, да и бывала там всего пару раз, с подругами.
- Есть много, вредно. В воскресенье и вы с нами сходите, Саломат опа, да и по городу погуляем, - ответил Эркин.
- Дай Аллах сынок, конечно схожу, чего не сходить... - ответила Саломат.
Малика встала с топчана и принялась убирать со скатерти. Но Салома её одёрнула.
- Отдыхать идите, в комнате прохлада, я Вам приготовила комнату родителей, идёмте, провожу Вас и никто вам мешать не будет, - сказал Саломат.
Малика вновь покраснела от слов тётки, но Саломат в этот раз не имела ничего в виду, просто хотела, чтобы они и правда отдохнули с дороги. Эркин взял чемоданы и рюкзак и вместе с женой, пошёл следом за Саломат. Комната была большая, с кроватью железной, довольно широкой, на ней спали родители Исроила Вахобовича, сундук красочный, на нём сложены одеяла и курпачи, сверху четыре подушки. На полу большой ковёр и все очень красочно, как и любят таджики. Между двумя окнами, трюмо, зеркало чистое, напротив у стены этажерка с книгами, у стены книжный шкаф, полный книг, всё о биологии и медицине.
- Ну вот, эта комната для Вас. Отец любил читать, он же учёным был, беологом известным в Узбекистане, родители умерли в один год, семь месяцев разница была. Любили очень друг друга, вот и ушли следом друг за другом, - заплакав, рассказала Саломат.
Эркин знал об этом от Малики, но не стал перебивать её, видя, с какой любовью она рассказывает о своих родителях.
- Пусть покоятся с миром, спасибо Вам за всё, Саломат опа. Вы прекрасный человек, достойная дочь своих родителей, искренне говорю Вам это, - сказал Эркин.
- Ой, ну что ты! Папа был учёным, а меня рано замуж отдали, я и институт не закончила, вот брат, тот молодец. Ладно, разговорилась я, отдыхайте, я вот занавески закрою, чтобы уютнее было, - сказала Саломат, задвигая плотные шторы.
Потом улыбнувшись Эркину, посмотрев на Малику, она быстро вышла из комнаты. Эркин подошёл к жене и обнял её, снимая с её головы яркую тюбетейку, её волосы выросли и догоходили до талии, отрезать их, Эркин не разрешал, сказав, что теперь она невестка и жена. Он медленно раздел её, так же медленно снял с себя рубашку и лёг с ней на кровать. Она предательски заскрипела, металлическими пружинами.
- Ой, что это? - воскликнула Малика, вскакивая с кровати.
Эркин взял плотное одеяло с кровати и бросил на ковёр.
- Иди ко мне любимая, я очень соскучился по тебе, - протягивая руку, сказал Эркин.
Малика присела, но он тут же её положил на спину и прижав к одеялу на полу, припал губами к её пухлым губкам. Она тут же расслабилась, научившись это делать за эти месяцы и обвила его крепкую шею руками. Ей нравилось водить руками по его крепким, мускулистым плечам и груди, стеснение проходило по мере того, как ей было хорошо от его ласковых и нежных прикосновений губ и рук. Забыв о предохранении, возбудившись, Эркин заставляя стонать молодую жену и сам застонал, прижавшись к упругому, молодому телу жены. Только потом он вспомнил и подумал об этом.
- Может пронесёт... - промелькнуло в его голове, а Малика довольно улыбнулась, но закрыв глаза, прижалась к крепкому телу мужа.
- Нужно бы искупаться...я во дворе видел душ, давай ты первая, надеюсь Саломат опа у себя в комнате, - сказал Эркин, вставая и подходя к окну.
Чуток раздвинув шторы, он посмотрел во двор и никого не увидел. Малика прикрывшись платьем, села на одеяло и смотрела на него.
- Нет никого, давай, надень халат и иди купаться, я следом за тобой пойду, - обернувшись на жену, сказал Эркин, стоя перед ней нагим, смущая её ещё больше.
Она никак не могла привыкнуть к тому, что муж и жена не должны стесняться друг друга, но Малика всё равно стеснялась. Она продолжая прикрывать своё красивое, молодое тело платьем, открыла чемодан и вытащив халат, быстро надела на себя. Потом выглянув за дверь, пробежала через террасу и выскочила во двор. Вода в душе нагрелась от солнца, сняв халат, Малика с удовольствием искупалась. Полотенца чистые, Саломат повесила на гвоздь, сообразив, что им понадобятся они. Надев халат, Малика вернулась в комнату, так и не увидев Саломат. Но когда она зашла в комнату, посмотрела на мужа, Эркин лежал на полу, он не прикрывшись, просто спал. Малика разбудила его, зная, что после близости, нельзя лежать ,,грязным" это большой грех. Поэтому она разбудила его и отправила в душ. А Саломат, решив оставить их одних, вышла к соседке, поболтать...а болтать Саломат любила, успев поведать все новости за пол часа. Но у соседки она просидела много больше, потом вспомнив, что должна готовить ужин к приходу мужа с работы, быстро встала и ушла, забыв и попрощаться. Соседка привыкла к этим её выходкам, поэтому молча проводила её взглядом и принялась за дело.
62 глава.
Когда Саломат вернулась, Малика уже готовила ужин, Эркин сидел на топчане грыз орехи, правда прошлогодние, но очень вкусные, особенно с кусочками лепёшки.
- Ой, что же ты за ужин принялась, Малика? Я бы сама приготовила. И что готовишь...ммм...это что, перец фаршированный? - разглядывая на столе продукты, спросила Саломат.
- Угу, ой... тётушка Саломат, Вы простите, что я самовольничаю! Просто подумала...может что-то другое приготовить? Я увидела перец, вот... - Малика была растеряна, словно её поймали за непристойным делом.
- Ну что ты дорогая, что ты! Хусан почча твой очень любит фаршированный перец, так...фарш же был, что же ты мясо нарезала? - спросила Саломат, глядя, как Малика нарезает мясо баранины и следом курдючное сало. Она почистила и лук, собираясь его шинковать.
- Так вкуснее, но если Вы против, я могу фарш положить, - чувствуя неловкость, за самовольство, ответила Малика.
- Да перестань. Готовишь и готовь. Ну ладно, не буду мешать Вам, - сказав это и не дождавшись ответа, Саломат ушла в дом, отдохнуть.
Вечером стол накрыли во дворе, на топчане поставив хантахту. Правда муж Саломат пришёл в десятом часу, но ещё никто не спал, отдыхая после ужина на топчане.
- Ооо, у нас гости дорогие! Ну здравствуй племянница! - басовитым, громким голосом, сказал Хусан, муж Саломат, запросто обнимая Малику.
- Здравствуйте почча, как поживаете? - смущаясь мужчину, спросила Малика.
- Добрый вечер, Эркин, - сказал Эркин, пожимая протянутую руку Хусана.
- Лучше всех поживаем! Живём потихоньку, как там в Ташкенте? Не тяжело? Говорят продукты появились в магазинах, одежда и обувь...всё хочу съездить в Ташкент, сам посмотреть хочу, может в командировку и поеду осенью, - говорил Хусан, присев на топчан, собрав под себя ноги.
Это был мужчина, не высокого роста, типичный узбек, коих много, коротко постриженные волосы, под тюбетейкой, коренастый, плотного телосложения, чернобровый, с крупными чертами лица, улыбчивый и довольно полноватыми губами, не свойственными для мужчины. Саломат принесла медный тазик и медный кувшин с водой, бросив на плечо полотенце. Хусан помыл руки, вытер их и начал с аппетитом есть из лягана перец, с салатом ачукчук.
- Да, жизнь стала намного лучше, продукты появились и промышленные товары тоже, - ответил Эркин.
- И хорошо! Война давно закончилась, теперь люди должны жить в достатке, хотя Узбекистан благодатная земля, люди и в войну не голодали, эвакуированных приютили, многие тут и остались, - говорил Хусан, не переставая есть.
Так, разговаривая обо всём, спрашивая, как поживают родители и родственники, они и посидели до одиннадцати часов.
- Вы устали, спать ложитесь, утром рано вставать Вам, им утром на практику идти, в больнице будут работать, - обращаясь и к Эркину с Маликой, затем объясняя и мужу, сказала Саломат.
- Я со стола уберу, посуду помою, Вы ложитесь Эркин акя, - сказала Малика, взяв грязные ложки с хантахты и пиалки из которых сами и пили.
- Я сама всё сделаю, идите, - забирая из рук Малики и ложки и пиалки, сказала Саломат.
- Но... - хотела возразить Малика, но Саломат махнула ей рукой.
- Идите! - сказала она и Эркин с Маликой ушли в дом.
Раннее утро, Малика проснулась и быстро одевшись, умылась и разожгла самовар, лучины и тонкие древки с кусочками угля, лежали в ящике, рядом с самоваром. Когда Саломат вышла из дома, Малика уже накрыла на дастархан на хантахте и заварив чай, завернула чайник полотенцем, чтобы не остыл чай. Быстро позавтракав, Эркин с Маликой ушли на работу. У них были направления из ректората ТашМИ и их поставили в отделение хирургии. В первый же день, ребята познакомились с сотрудниками отделения, врач заведующий отделением, была пожилая женщина. Месяц, они каждый день приходили в больницу, присутствовали на операциях, через неделю уже принимали участие, правда косвенно. Как-то Эркина попросили заменить врача хирурга, у него была уважительная причина, он поехал в район под Самаркандом, на свадьбу родственника, а это у узбеков считалось святым делом и не пойти было нельзя. В эту ночь, Эркин остался вместо дежурного врача и ночью привезли больную женщину, с острым приступом аппендицита. Самостоятельно Эркин ещё не оперировал, но больше врачей хирургов не было, дежурным врачом, в хирургическом отделении был только он.
- Может начаться перетонит, если уже не начался, у больной высокая температура, готовьте операционную, - распорядился Эркин.
В отделении были две медсестры и один медбрат, но работали они слаженно. Вскоре инструменты были сложены и больную завезли в операционную. Считалось, что аппендицит, операция не сложная, Эркин часто присутствовал на подобных операциях, в Ташкенте и Дилором Икрамовна позволяла наблюдать ход операции и не только аппендицита, но и по удалению желчного пузыря. Но самостоятельно он ещё сам лично, операции не делал, помогал и довольно непосредственно, а тут...тут он справился хорошо, как Эркин и предполагал, аппендицит был в стадии сильного воспаления и несколько минут промедления, он перешёл бы в перетонит. Но Эркин справился и удалил женщине этот нежелательный отросток. Часа два, он сам наблюдал за больной, только потом, убедившись, что температура спала и женщина спокойно спит, велел перевезти её в палату интенсивной терапии. Эту ночь Эркин не спал, сам поставил ей капельницу, под утро уже поменял её, поставив другую. Утром пришла Малика, на ночь с мужем, она оставаться не стала, дом был недалеко и Эркин отправил её домой, чтобы Саломат не волновалась. Утром в отделении собрались заведующая отделением, пришёл врач, хирург отделения, Эркин и Малика, две медсестры, которых заведующая отделением собрала на пятиминутку. Там заговорили об операции, которую провёл самостоятельно Эркин, но тут же решили проверить его действия, обследовать больную, прочесть выписку об операции и завотделением написала поощрительное письмо в деле Эркина. Малика была горда за мужа, завотделением, Санобар Эргашевна, похвалила перед всеми парня, сказав, что это впервые такое случилось, чтобы практикант самостоятельно провёл операцию, считая, что вырезать аппендицит, тоже сложная операция.
- Других хирургов в отделении не было и у меня другого выхода не было, я сделал то, что должен был сделать, - ответил Эркин.
Отработав месяц в больнице, Эркин и Малика собрались возвращаться домой, но для себя Эркин понял, что эта практика в Самарканде, ему многое дала и многому научила. Саломат не хотела их отпускать, сказав, что будет скучать по ним.
- Завтра и Хасан и Тахир приезжают, жаль, не увидим их. А Вы им от нас привет передавайте тётушка, - обнимая Саломат на прощанье, сказала Малика.
С Хусаном молодые люди простились ранним утром, когда он позавтракав, ушёл на работу. Саломат приготовила им гостинцы, в бумажные пакетики положила миндаль, чёрный кишмиш, сорта сояки, который сушится в тени и очень крупный и мягкий, орахис и орехи, ещё сушёный урюк и вишню. Малика просила не класть им столько всего, но Саломат ранним утром ещё сбегала на базар и принесла свежий виноград, сорта дамский пальчик и красные яблоки, не забыв и лепёшки. Всё это было сложено в коробку и завязано бичёвкой, Саломат попросила соседа отвезти их на своей арбе, до автовокзала, сосед конечно согласился, тем более, это было не так далеко. Попрощавшись с Саломат, сложив коробку и чемоданы с рюкзаком в арбу, Эркин и Малика сели и сами. За день до этого, звонил Исроил Вахобович, хотел отправить за ними Рашида, но Эркин опять отказался, сказав, что они сами доедут на автобусе. Он не хотел беспокоить парня, который порожняком должен приехать в Самарканд и забрать их в Ташкент. В Джиззаке водитель автобуса сделал получасовую остановку, кто-то пошёл по нужде, иные зашли на базар, Эркин купил пирожки с горячим чаем и они с Маликой поели. И часа в четыре дня, они зашли во двор своего дома. Мехри опа их и не ждала, а увидев, радостно воскликнула:
- Дети мои! Приехали наконец! Без Вас дом пустым стал!
Радость после долгого расставания всегда приятна, объятия и поцелуи матери и детей...но немного посидев дома, Малика попросилась поехать домой, сказав, что очень соскучилась по родителям. Мехри опа разделила гостинцы, отложив и сватам, сложила их отдельно в сумку и когда Малика собралась поехать домой, Исроил Вахобович и Халима, приехали сами, буквально столкнувшись у калитки. Он знал, что сегодня приезжают дочь и зять и приехав пораньше с работы, решил навестить их сам. А ещё через пару дней, Малику затошнило, такой дискомфорт с желудком, она никогда не чувствовала, её ещё не завтракая, вырвало, правда тот раз близости в первый день приезда в Самарканд, был единственным, когда они не сохранялись, потом Эркин непременно был осторожен...но всего не предусмотреть. Сначала Малика подумала, что быть может съела что-то не свежее, но вспоминая, что ела вчерашним днём, вытирая мокрое лицо, которое и помыла после рвоты, она вдруг плюхнулась на кровать.
- О Аллах! Только не это! - воскликнула Малика, растерянно посмотрев на Эркина, а тот ни сном, ни духом, ничего не зная об этом, ранним утром, крепко спал, обняв маленькую подушку.
Сладко потянувшись, Эркин медленно открыл глаза и посмотрел на жену.
- Эй, жена? А ты чего не спишь? - проведя рукой по её нежному плечу, спросил он.
- Эркин акя...я этого не хотела... - пробормотала Малика, виновато улыбаясь.
- Не хотела что? - уперевшись локтем о постель, приподнявшись на кровати, спросил Эркин.
Малика хотела ответить, но закрыв рот рукой, выбежала из комнаты во двор, побежав за дом.
- Чёрт! Не может быть! - вскакивая с постели, быстро натягивая на себя брюки, произнёс Эркин, выходя следом за женой.
Умывшись и вытирая лицо, она подошла к нему.
- Ты беременна... - упавшим голосом, сказал Эркин, глядя на жену.
- Похоже на то...но нужно сходить к врачу, - ответила Малика, виновато опуская голову, но в душе очень радуясь этому.
- Тут и врача не нужно, но сходить надо. Пока не говори никому, убедиться надо для начала, - сказал Эркин, возвращаясь в дом и проходя в комнату.
- Конечно, - кивнула головой Малика, пройдя следом за ним.
- Скорее всего, это произошло в первый день приезда в Самарканд...ну да...потом я сохранялся...спрашивается, зачем? - пробормотал Эркин, то ли злясь, то ли досадуя на себя или на жену.
Мехри опа которая возилась под навесом на кухне, с интересом за ними наблюдала, но ей и в голову не пришло, что их могло так обеспокоить. Было воскресное утро, когда в дом Шакир акя постучались, пришёл Валижон, с двумя рабочими, с которыми он договорился насчёт стройки во дворе Шакир акя. Следом приехал грузовик, с кирпичами и шифером, Эркин услышав шум во дворе и незнакомые голоса мужчин, вышел из дома. Тут увидев и рабочих и стройматериалы, он сам решил показать, что и как строить.
- Сначала снесёте навес, вот отсюда пойдёт стена новой кухни и до этой стены дома. Дверь будет выходить из веранды, сразу на кухню, окно во двор с этой стороны и второе с другой стороны, - говорил Эркин, показывая рабочим, как строить кухню.
- Да это не кухня получается, а целая комната, брат, - сказал тот, что был постарше.
- Ну да, это будет кухня, вместе со столовой, здесь мы будем обедать с семьёй, если что-то непонятно, спрашивайте. Да...я сам буду помогать, какие ещё стройматериалы нужны, напишите, - ответил Эркин, показывая рукой и чертя ногой линию на земле.
- Деловой у Вас сын, Шакир акя, правильно показал всё, - сказал Валижон Шакир акя, кивая головой на Эркина.
- Это его дом, пусть делает, как желает, я ему доверяю, - с гордостью, ответил Шакир акя.
Кухню строили две недели, ещё дольше занимались отделкой, это оказалось делом не простым, подняли три стены, четвёртая прилагала к дому и дверь шла на террасу, окно решили ставить одно, поэтому привезли раму и дверь, мастерА на Чорсу, где мастерили деревянные окна и двери, постарались для уважаемого Шакир акя, которого знали много лет, работая бок о бок. Валижон помогал до конца, помог достать доски для пола и фанеру для потолка, но оно стоило того, кухня получилась большая, светлая, правда очаг так и остался во дворе, его перенесли за кухню, вместе с казаном, смастерив небольшой навес и там. На кухне поставили плиту со спиралью, примус и керогаз, газа ещё в те годы в домах не было.
- Что же...так и придётся готовить во дворе? Зачем же кухню строили тогда? - спросил всё же Шакир акя.
- В домах в центре города, газ есть, скоро и в махалли будут проводить, - ответил Эркин.
- Скорее бы уже. Хорошо бы было, - сказал Шакир акя.
О том, что нужно пойти к врачу, пока никому говорить не стали, правда Малика переносила беременность тяжело, всячески стараясь скрывать тошноту и рвоту. Но Мехри опа заметила, что Малика стала беспокойной, бледной и заметно похудела.
- Малика, дочка...ты случайно не заболела? Что тебя беспокоит? - всё же спросила она, когда мужчин не было рядом.
Малика обещала Эркину не говорить об этом пока никому, но Мехри опа так обеспокоенно с волнением смотрела на неё, Малика не выдержала этого взгляда матери.
- Ойижон...тут такое дело...я здорова, Вы не волнуйтесь за меня...точно не могу пока сказать...только, я думаю, что у Вас с додажон будет внук или внучка, - стесняясь, и смущаясь, еле выговорила Малика.
- О Аллах, радость то какая! Наконец-то! Ты не волнуйся дочка, я никому ничего не скажу, ты мне ничего не говорила, - радостно обнимая Малику, воскликнула Мехри опа, обещая сохранить тайну.
Но с того дня, Мехри опа не разрешала Малике поднимать тяжести и делать тяжёлую работу, от чего девушке становилось и вовсе неловко. Через недели три, когда кухня почти была готова, осталось только побелить стены, покрасить полы и покрыть лаком потолок, окно и дверь, это делали нанятые Валижоном ребята, Эркин с утра собрался с Маликой поехать в ТашМИ. Шакир акя ушёл на работу, он уходил очень рано, тем более в летние дни, Эркин всё же сказал матери, что у них с Маликой будет малыш и они должны поехать к врачу. Мехри опа не была артисткой и не смогла сделать вид, что ничего не знает.
- Конечно сходите сынок, давно надо было пойти, бедная девочка, измучилась совсем, - ответила она и Эркин многозначительно взглянул на жену.
Малика лишь пожала плечами.
- Мама сама догалась, я не смогла скрыть, - прошептала она.
В ТашМИ они зашли в отделение гинекологии и им конечно подтвердили, что Малика беременная. Эркин был рад несомненно, ему было двадцать шесть лет, он давно мечтал о ребёнке, но тревога, как закончит Малика институт, не покидала его.
- Значит, в марте ты родишь...там лето, сессию как-нибудь сдадим, пятый и шестой курс, основные, нелегко тебе будет. Но академический брать не будешь, мама поможет, - рассуждал Эркин, сидя в трамвае рядом с Маликой.
Она же молча, загадочно улыбалась, поглаживая ещё плоский животик.
#Шагнадбездной #шаирабаширова
продолжение следует
Следующая публикация
Комментарии 2