50 глава.

Эркин подошёл к палате, в которой лежала Малика, женщина, что лежала с ней в одной палате, выписалась и Исроил Вахобович попросил врача палатного, никого к дочери не класть, очень попросил. Эркин приоткрыл дверь и заглянул в палату, Малика стояла у окна и смотрела во двор, когда Эркин тихонько подошёл к ней сзади и положил руки на её плечи, девушка резко обернулась, но у неё от резкого движения головой, закружилась голова, испуганно покачнувшись, Малика схватила Эркина за руки.
- Вы? Где же Вы были? Я ждала Вас, но Вы не приходили... - заплакав, девушка уткнулась лицом в его грудь.
- Прости, не смог я прийти раньше. Как ты? Давай присядем, у тебя ничего не болит? Как голова твоя? - спросил Эркин, уводя девушку и присаживаясь с ней на её кровать.
- Не смотрите на меня...я уродина...мне волосы отрезали на затылке, уходите! - воскликнула последнее слова, Малика отвернувшись от Эркина.
- Глупышка, да разве это так важно? Волосы вырастут, для меня главное, это твоё здоровье, - обняв Малику за плечи, ответил Эркин.
- Пусть меня домой отпустят, я вспомню всё там, не могу больше тут оставаться, - попросила Малика, положив голову на плечо парня.
- Я поговорю с Дилором Икрамовной, думаю она разрешит. Так-то ты здорова, а вот успокоиться тебе нужно. Пусть в твою красивую головку, не лезут разные, совершенно ненужные мысли, - ответил Эркин.
- Хорошо, значит, я сегодня уйду? - спросила Малика.
- Сегодня не стоит, сегодня у тебя есть уколы и две капельницы, утром я приду и мы поговорим. Думаю и родители твои приедут, а сейчас мне идти нужно, я пойду, - поднимаясь с кровати, сказал Эркин.
- Скорее бы завтра... - вздохнув, произнесла Малика.
Эркин вышел из палаты и вернулся к четырнадцатой палате, он не мог уйти, не проведав мать. Мехри опа спала, Эркин зашёл и присел на корточки. Осторожно, чтобы не разбудить её, он пощупал пульс на запястье матери, затем удовлетворённо вздохнув, поднялся и так же тихо вышел в коридор. Нужно было ехать домой, проведать отца и успокоить его, ведь он не знает, что произошло ни с ним, с мамой. К Дилором Икрамовне Эркин заходить не стал, он знал, она не любит лишние движения, совершенно ненужные, слишком деловая она была. Поэтому он вышел из отделения и поехал домой. Калитка была открыта и он прошёл во двор, на топчане сидели сам Шакир акя, Батыр и его сын Мумин. Поздоровавшись, Эркин помыл руки в арыке, где под деревом он и протекал, всегда лежало мыло в мыльнице и на суку висело полотенце, которая мама переодески меняла. Вытерев насухо руки, Эркин залез на топчан и сложив ноги, сел. Только тут он почувствовал, что голоден, вспомнив, что не ел с раннего утра, если не считать варево в камере, которое он не смог есть. Взглянув под навес летней кухни, он хотел было опять встать, чтобы и себе принести ужин, который ещё днём начала готовить мама, но оттуда вышла Зухра и подошла к топчану.
- А мама где, Эркин? - спросил Шакир акя, выждав, думая, что жена идёт по улице медленно и вскоре войдёт во двор.
Но так и не дождавшись её, он взглянул на сына, всё же посматривая в сторону калитки.
- Отец...Вы только не волнуйтесь, маму я оставил в больнице, сердце опять... - осторожно отаетил Эркин, не смея прямо смотреть в глаза отцу.
- С ней ведь все хорошо? Зухра ничего не объяснила толком, я не знал, что думать. Это из-за чего с ней такое случилось? - спросил Шакир акя.
- Увидела тебя...ешь, с работы ведь пришёл, - сказала Зухра, подойдя к топчану и ставя перед Эркином и собой косушки с машхурдой.
- С ней всё хорошо отец...тут такое дело...в общем, мне пришлось задержаться на работе, мама переволновалась, утром я поеду в больницу и буду рядом с ней, у меня дежурство, - ответил Эркин.
- Ладно, ешь, потом поговорим, - ответил Шакир акя, чувствуя, что сын не договаривает.
- Мумин, как поживаешь? Батыр акя, у Вас всё хорошо? Времени нет зайти и проведть Вас, Вы уж простите, - начав есть, сказал Эркин.
- Ничего, главное все живы и здоровы. Дай Аллах и Мехри опа поправится, - ответил Батыр.
- А у тебя как дела? Как невестка поживает, малыш? - взглянув на Мумина, спросил Эркин.
- Хорошо! Скоро второго она мне родит. И тебе бы пора жениться, детей пора иметь, годы то идут, как без женщины обходишься - ответил Мумин, наклонившись к другу, последню фразу он прошептал ни на ухо.
- Конечно... - задумчиво ответил Эркин.
Он вспомнил, как на втором курсе, ехал с работы домой, тогда он работал на товарном дворе и припозднился. В трамвае, куда он вошёл и сел, Эркин увидел картину... впереди сидела молодая женщина, с двумя, как видно тяжёлыми сумками, он и внимания сначала на неё не обратил. Но через остановку вошли двое мужчин, они были навеселе и почему-то сразу сели напротив этой молодой женщины, впрочем и пассажиров было мало, на последнем ряду две женщины и впереди мужчина в возрасте. Слово за слово, молодые люди стали приставать к ней, хотя сначала она и вовсе не обращала на них внимания. Но они обнаглев, стали лезть к ней, трогая её руками и говорить непристойные слова, ну Эркин конечно не выдержал, он встал с места и подошёл к ним.
- Оставьте её, чего пристали к человеку? - громко спросил он тех ребят.
Оно понятно, выпившие люди смельчаки, они тут же поднялись, что-то бросили ему и один из них поднял для удара руку. Эркин тут же схватил его и заломив руку за спину, пинком отбросил в сторону. Второй решил защитить дружка, но тут же получив в челюсть, упал посреди вагона. Эркин очень устал, взяв обоих за шкирки, он провёл их вперёд, подталкивая коленом и ногой.
- Брат, открой двери, этим парням стало тут тесно и душно, - попросил Эркин, совершенно спокойно.
Парни что кричали, матерились, пинались по воздуху, но когда дверцы трамвая открылись, Эркин просто выбросил их на улицу.
- Спасибо тебе брат! Надоели эти хулиганы, особенно поздними вечерами. Спасу от них нет, - сказал вагоновожатый, устало взглянув на Эркина.
- Есть же патрульные, нужно им сказать... - ответил Эркин, проходя на место.
- Спасибо Вам...такое не в первый раз, - обернувшись назад, сказала молодая женщина.
Ей было лет под тридцать, симпатичная, с большими глазами, чёрными бровями, но не узбечка, на узбечку она не была похожа, да и на русскую тоже. Дело было летом, платье без рукав, оголяли её красивые плечи, с нежной, светлой кожей. Тут она встала и подняв тяжёлые сумки, подошла к Эркину. Парень напрягся, увидев и стройные ноги молодой женщины.
- А можно Вас попросить проводить меня, тут идти далековато от останови и...страшно, - попросила она.
Эркин понимал, если сейчас выйдет с ней, то больше не будет трамвая, придётся в ночь идти пешком до дома, а это очень далеко. Но и отказать в такой просьбе, когда женщина просила, Эркин не мог. Если бы он тогда знал, чем всё закончится, может и отказался бы, но он пошёл с ней, выйдя из вагона. Они прошли до клиники имени Федоровича, прошли через дорогу и зашли во двор двух этажного дома. Эркин нёс её тяжёлые сумки и смотрел сзади на её красивую фигурку, раскачивающиеся бёдра, округлой формы, а когда они поднялись на второй этаж и она открыла дверь своей квартиры, Эркин поставил сумки на пол.
- Ну я пойду... - сказал он, хотя уходить ему явно не хотелось, вспомнив, что идти придётся несколько часов.
Но что ещё больше, этого не хотелось ей. Она взяла его за руку и потянула в квартиру, Эркин молча поднял сумки и вошёл, за ним захлопнулась дверь. Никогда он ранее не ощущал такого блаженства и неги. Да он и был лишь раз в близости с женщиной, не с женщиной, с молоденькой девушкой, которая как и он, была неопытна. А тут была молодая женщина, красивая, притягательная и очень ласковая. Её звали Нина, как оказалось, её родители бежали в Ташкент во время Революции из Молдавии, отец погиб, так и не доехав, мать вскоре заболела и умерла. Нина осталась одна, перед самой войной вышла замуж, но так и не познала семейного счастья. Муж погиб в первые дни войны, оставив ей однокомнатную квартирку. Детей не было, сначала и жить не хотелось, но человек преодолевает трудности и живёт дальше. Нина работала в заводской столовой и ехала домой после работы, задержавшись на учёт. Эркин ей понравился сразу, Нина все эти годы тщетно ждала любимого мужа, даже после того, как получила похоронку. Но Фёдор так и не вернулся, дальше ждать его было бесполезно, да и желания уже не было. Она была женщиной, молодой и красивой и ей хотелось ласки, крепких объятий сильного мужчины, ребёнка в конце концов. Эркин стал навещать Нину часто, она искренне его любила, ему казалось, что и он любит, пока не появилась Малика в сорок шестом году, к тому времени, Эркин уже жил с Ниной. Но она понимала, что он много молодеже её и вовсе ей не пара. Просто ни на что не претиндуя, умоляла не бросать её. Об этой связи никто и не догадывался, а он никому не говорил, не забывая заходить к ней каждую неделю, а то и чаще, даже когда встречался с Маликой. Природная потребность брала своё и отказаться было трудно, зная, что тебя ждёт красивая и ласковая женщина, с вкусным ужином.
- Я тесто сейчас сделаю, рано утром пожарю катламу, Мехри опа любит. Утром занесу тебе и сливки и творог для неё, пусть поправляется, внуков от тебя дождётся, - обведя ладонями лицо, сказала Зухра, прерывая мысли Эркина.
- Аминь, дай то Аллах. Пошли жена, поздно уже, им тоже отдохнуть нужно, с работы ведь пришли. Спасибо Шакир акя, если что, завтра мы зайдём к ужину или Аы заходите, Зухра лагман хотела готовить. Пошли сынок, доброй Вам ночи, - сказал Батыр акя, после того, как они поблагодарив Всевышнего за всё, что Он дал и сегодня, сказал Батыр.
- Я скоро приду, Батыря акя. Уберу с хантахты, помою посуду и приду, - ответила Зухра, собирая грязную посуду.
Батыр с сыном ушли, Шакир акя остался сидеть на топчане, Эркин прошёл в дом. Ему нужно было пораньше лечь спать, утром побриться и переодеться, благо дело в больнице душ и ванна были, там он и купался ночами, когда в отделении все засыпали. Когда Зухра ушла, помыв и посуду, Шакир акя зашёл в комнату сына.
- Может расскажешь мне, что произошло? С чего твоей матери бежать к тебе в больницу? Мне Зухра сказала, Мехри даже казан оставила, не доварив суп, говори как есть, - присев на курпачу, сказал он, взглянув на сына.
Эркин, который уже лёг, привстал и сел рядом с отцом. Он не стал ничего скрывать, рассказал всё, что произошло с того момента, как он поехал на отдых в горы с одногруппниками.
- В том, что произошло с этими девушками, есть и моя вина отец. Одна повесилась, вторая сорвалась с обрыва, вот меня и арестовали, - рассказал Эркин.
Шакир акя, теребя усы и бороду, поглаживая их, задумался.
- Если есть ревность и такое злодеяние, значит любила она, но такая любовь до добра не доводит и не довела. Большой грех она совершила, да простит её Всевышний, хотя за таких и просить грешно. Ну а вторая девушка? Ты о ней говоришь с такой нежностью...любишь её? - спросил Шакир акя, лукаво взглянув на сына.
- Отец...говорить о таких вещах с отцом непозволительно, но как только она поправится, я хотел поговорить и с мамой и с Вами, посватать её хочу. Только сначала пусть и мама поправится, а свадьба и подождать может, - ответил Эркин.
- У твоих сверстников дети давно, тебе давно было пора жениться. Я молчал, потому что учёба у тебя, это важнее наверное, но и годы идут. Ладно, отдыхай, надеюсь твоё сегодняшнее приключение, с пребыванием тебя в отделении милиции, никоим образом не отразится на твоём авторитете в институте? Если сама Дилором Икрамовна, как ты говоришь, за тебя постояла...а? - уже у двери, спросил Шакир акя, обернувшись на Эркина.
- Не отразится отец. Доброй ночи и Вам, - ответил Эркин.
- Завтра с тобой в больницу пойду, твою мать проведаю, сам увидеть должен, что с ней, спи... - пробормотал Шакир акя, неторопливо выходя из комнаты сына.
Эркин за долгое время, уснул крепким сном и утром проснулся, вполне отдохнувшим. Он выбежал во двор, вернулся из туалета и побрившись умылся, вытерся и подошёл к топчану. Там сидел Шакир акя и завтракал. Он ел горячую катламу (слоёные лепёшки, пожаренные на масле) и пил горячий чай. Зухра прибежала ранним утром и всё приготовила, Эркин улыбнувшись, поздоровался с отцом.
- Ва аляйкум ассалом сынок, садись, ешь пока горячие, Зухра с утра принесла. И чай горячий принесла, не стала и у нас разжигать самовар. Спасибо ей, хоть и языкастая бывает порой, но трудолюбивая, - сказал Шакир акя.
- А это для мамы? - посмотрев на пакет, отдельно стоявший на краю хантахты, спросил Эркин.
- Да, это тоже Зухра принесла, хотя я ей сказал, что всё можно купить в магазине. Её разве переубедишь? Говорит, домашнее вкуснее, - улыбнувшись, ответил Шакир акя.
- Мама наверное ждёт, нужно ехать быстрее, - с аппетитом откусывая катламу и запивая горячим чаем, ответил Эркин.
Поев, Эркин накрыл оставшуюся катламу и чайник углом скатерти, затем встал и посмотрел на отца.
- Садись сын, нужно Аллаха поблагодарить за хлеб насущный, сядь, - сказал Шакир акя.
Парень тут же сел, извинившись и поднял перед собой открытые ладони. Эркин был партийным, в звании полковника, военный и конечно был атеистом. Но глубокое уважение к чувствам родителей, у которых вера шла от отцов и дедов, не могли противиться простым проявлением этой самой глубокой веры. Шакир акя произнёс слова благославляющие Всевышного, поблагодарил за всё и попросил здоровья и благополучия своей семье. Затем обвёл ладноми лицо и наконец спустился с топчана.
- Теперь можем ехать сынок. Ты же в ночную сегодня работаешь? - проходя к калитке, спросил он .
- Да, но если желаете, я вечером приду, вместе поужинаем, потом опять поеду в больницу, - ответил Эркин, взяв пакет, приготовленный Зухрой для матери.
- В больнице же тебя кормят, верно? - спросил Шакир акя, выйдя за калитку и обернувшись на сына.
- Да, кормят конечно и во дворе ТашМИ столовая хорошая есть, совсем недорогая и готовят вкусно. Ну а Вы как же, отец? - спросил Эркин, закрывая калитку на замок и отдавая ключ отцу.
- А что я? Батыр зайдёт, не переживай за меня, я не пропаду. На базаре можно перекусить, на ночь много есть вредно, - улыбнувшись, ответил Шакир акя.
Вместе они доехали до ТашМи, прошли двор и зашли в отделение. Проходя мимо палаты Малики, Эркин заглянул мимоходом туда, но смог увидеть только её маму, тут же подумав, что видимо пришли родители Малики. Но мама была важнее и он прошёл к четырнадцатой палате, Шакир акя следовал за сыном. Эркин попросив отца подождать минуту, зашёл в ординаторскую и там же взял с вешалки свой белый халат и на голову калпак. Надев их, он вышел к отцу и вместе с ним прошёл к матери. Мехри опа сидела за столом с двумя женщинами и завтракала. Увидев сына и следом мужа, Мехри опа поднялась, хотя просто так заходить в палату не разрешалось. Эркин тут же взял халат, висевший у двери на стоячей вешалке и передал отцу, попросив его надеть.
- Адаси...ассалому аляйкум, ну зачем Вы беспокоились и пришли? Мне уже лучше, вот ждала сына, попросить его, чтобы он поговорил с докторшей, домой мне надо, - сказала Мехри опа.
- Ва аляйкум ассалом Мехри. А ты не торопись и о нас не волнуйся, у нас всё хорошо. Сколько докторша скажет, столько и будешь тут лежать, тебе выличиться надо, для нас с сыном, да и дочери нашей, важно твоё здоровье. Зухра готовит, я не остаюсь без ужина. Ну как ты? - спросил Шакир акя, когда Мехри опа отошла от стола и подошла к двери, где стоял её муж.
- Говорю же, не стоило беспокоиться, я хорошо себя чувствую, - ответила Мехри опа.
Эркин подошёл к столу и поставил пакет, поздоровавшись с женщинами.
- Я сейчас вернусь, к Дилором Икрамовне нужно зайти, - сказал Эркин, тут же выйдя из палаты.
Но прежде, парень отправился к Малике, там он увидел и её родителей и Дилором Икрамовну. Тут Эркину и пришла на ум бредовая мысль...  51 глава.

- Ох и хороший у Вас сын, Мехри опа! Красивый, вежливый такой. Всем такого сына бы, наверное и воевал? - спросила одна из женщин, что лежали в палате с Мехри опа.
Её пробрала гордость за сына, Шакир акя сидел на стуле и почувствовал, как сердце забилось сильнее от удовольствия, услышав такие слова о сыне.
- Да, мой сын такой! Конечно он воевал, а как же? Когда земля наша горела, фашист шёл на нас, разве ж мой сын усидел бы на месте? Разве это достойно джигита? Он одним из первых и ушёл, с Мумином, да, - улыбаясь от счастья, говорила Мехри опа, мельком поглядывая на мужа.
Она видела и очень хорошо знала Шакир акя, тот аж ёрзал на стуле от гордости за сына.
- Какой молодец! По нему сразу видно, взгляд у него смелый, прямо вот будто говорит, не жди враг от меня пощады! - сказала вторая женщина.
- Ну мне пора жена, ключи от мастерской у меня, нужно открывать, меня мои братья ждут. А ты поправляйся, Эркин будет тут, у него сегодня дежурство до утра. Если что надо будет, ты ему скажи, он всё принесёт тебе. Поправляйтесь сёстры, пойду я... - вставая со стула, сказал Шакир акя.
- Мы знаем, Эркинжон тут медбратом работает, будущий доктор! Дай Аллах ему здоровья и вам долгих лет, чтобы радоваться за такого сына. Женить бы его надо, за такого джигита любая девушка пойдёт, - сказала первая женщина, сидя за столом.
- Да что пойдёт то? Побежит не глядя! Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить его, - ответила вторая женщина.
- Поправляйтесь, я пойду. Не беспокойся жена, ты сядь, поешь, до свидания сёстры, - сказал Шакир акя, останавливая жену махом руки, видя, что она пошла за ним и быстро направился к выходу.
- Мехри опа, у Вас сердце должно быть крепким, с таким сыном и с таким мужем. Они ведь над Вами, словно две мощные горы! А Вы болеете...эх, нельзя Вам болеть! - сказала первая женщина, качая головой.
- Ойнисахон права, не всем так повезло Мехри опа. У меня муж не вернулся с войны, погиб в сорок третьем...проклятая война. Хорошо, сына нет, две дочери у меня, не вынесла бы потери ребёнка, следом бы ушла, если бы сына на войне потеряла. Мне и мужа хватило, вот сердце теперь больное, - сказала первая из женщин.
- Не говорите, Мухаррам опа, проклятая война! И я видела, когда мои соседи получали похоронку. А сосед Умар, вот на него тоже похоронка пришла, а он возьми и вернись. В плену был, раненный был, мой брат Гуфур акя тоже погиб на войне, - вдруг заплакав, произнесла Ойнисахон.
- Всё женщины! Не нужно расстраиваться и вспоминать плохое. Жизнь налаживается, нет войне! Слышите? Нет! - воскликнула вдруг Мухаррам опа.
- Вы правы дорогая, нужно о хорошем думать. Вот буду женить сына и Вы придёте в тот день, гостями моими будете, - с нежностью во взгляде, подумав о свадьбе Эркина, сказала Мехри опа.
- Непременно Мехри опа, дай то Аллах, - ответила Мухаррам опа.
- Здравствуйте! Дилором Икрамовна, Вы выписываете Хайдарову? - поздоровавшись с родителями Малики, спросил Эркин, войдя в палату Малики.
- Да, думаю держать её в больнице, надобности нет и родители не против, - ответила Дилором Икрамовна.
- Исроил Вахобович, можно Вас? - попросил Эркин мужчину и вышел из палаты.
Исроил Вахобович недоумевая, пошёл за ним и выйдя в коридор, прикрыл за собой дверь.
- Эркин...что случилось? - спросил он, начиная волноваться и не зная, что думать.
- Я тут подумал...если Вы не будете против конечно. У Вас есть машина, я видел внизу...в общем, нужно Малику отвезти на то место, где она сорвалась с обрыва. Дело в том, что этот толчок вызовет эмоцию воспоминаний, это психологический эксперимент, понимаете? Если мы сейчас, ну то есть Вы конечно...если Вы сейчас отвезёте её домой, в спокойной обстановке, Малика ничего не вспомнит. Я понимаю, Вам наверное на работу нужно идти...я сам мог бы с ней поехать на то место, это займет часа три, не больше. Сам привезу её обратно, ведь и мне нужно работать и мама моя тут, - говорил Эркин, внимательно следя за реакцией отца девушки.
Исроил Вахобович задумался, потом посмотрел на него и тяжело вздохнул.
- Я слышал о твоей матери Эркин...она поправится непременно. Ну что тебе сказать сынок? В этом есть некий резон, только страшно мне за дочь, а вдруг ей станет хуже, когда она вспомнит? - спросил Исроил Вахобович.
- Я ведь рядом с ней буду, мне Вы можете доверить, ведь она и мне очень дорога, - ответил Эркин.
Исроилу Вахобовичу так и хотелось сказать, что один раз он уже доверил ему свою дочь и вон что вышло, но мужчина промолчал, видя, как и он переживает. Он кивнул головой.
- Хорошо, я сам доеду до министерства. Пусть и Халима с Вами едет, - сказал Исроил Вахобович, открывая дверь палаты.
- Если что, в машине посидит, - подумал Эрин, входя в палату следом за мужчиной.
- Мы готовы ехать, - сказала Халима, с грустью глядя на дочь.
Женщина видела во вгляде зелёных глаз дочери, некое отчуждение, раньше Малика смотрела на неё не так.
- Дилором Икрамовна, можно я отлучусь на три часа? К процедурам больных, я успею, - тихо сказал Эркин, подойдя к своему педагогу.
- А что случилось? Хочешь сам отвезти девушку домой? - спросила Дилором Икрамовна, с некой усмешкой.
Она видела, как молодые люди смотрят друг на друга, она знала их обоих и находила, что эта пара достойны друг друга. Малика, несмотря на высокую должность отца, была скромной девушкой, хорошо училась и высокомерной не была, не отличаясь от других девушек своей группы.
- Типа того... - смутившись Дилором Икрамовны, ответил Эркин.
- Хорошо, скажи старшей медсестре, что я тебя отпустила. Но не более трёх часов, дальше неявку запишут, - ответила Дилором Икрамовна и попрощавшись со всеми, вышла из палаты.
- Я на работу опаздываю...Халима...ты с дочерью поедешь с Эркином. Мой водитель отвезёт и привезёт Вас, поняла? - сказал Исроил Вахобович.
- Хорошо...но не поняла, куда отвезёт и откуда привезёт? Разве мы не едем домой? - спросила Халима.
- Позже поедете. А сейчас, прогуляетесь вместе. Это для блага дочери, просто доверимся ему, кажется он знает, что делает, - ответил Исроил Вахобович, кивая на Эркина.
Затем поцеловав дочь в лоб, голова которой была заново перебинтована, он направился к выходу. Эркин взял сумку с вещами Малики и вышел следом за ним, Халима с дочерью пошли за мужчинами.
- Я сейчас, подождите меня минутку, я только маме скажу, чтобы она не волновалась, - положив сумку у стены, сказал Эркин и быстро пошёл по коридору к четырнадцатой палате.
Исроил Вахобович сказав, что ждать не будет, ушёл. Он спустился вниз, сказал водителю, чтобы он делал всё, что скажет Эркин и пошёл к дороге, в надежде поймать такси или мимо проезжающую машину. Только в те годы это было делом совсем непростым. Быстрее можно было добраться на трамвае или автобусе. Исроил Вахобович это понял и благоразумно сел в трамвай. Эркин зашёл к матери, отца уже не было.
- Ойижон, мне уехать нужно, это ненадолго, часа на три. Как только вернусь, я зайду к Вам. Отдыхайте, - сказал Эркин, подойдя к столу, где и сидели женщины.
Эркин заметил, женщины в палате смотрят на него не так, как обычно, улыбнувшись им, он вышел из палаты, Мехри опа вышла за ним.
- Всё хорошо, сынок? - спросила она.
Эркин оглянулся на Малику, Мехри опа тоже посмотрела на девушку и её мать, видя, что они ждут его, кивнула головой.
- Всё хорошо мамочка, причин для волнений нет, я скоро вернусь, - ответил Эркин.
- Храни тебя Аллах сынок, мои молитвы с тобой, - легонько махнув рукой, ответила Мехри опа.
Эркин ушёл по коридору и подойдя к Халиме и Малике, взяв с пола сумку, он увёл их к выходу. Выйдя из отделения, Эркин подошёл к машине и открыл заднюю дверцу.
- Садитесь пожалуйста. Брат? Сумку в багажник положить надо, - наклонившись к водителю, сказал Эркин.
Вскоре машина выехала за территорию больницы и поехала в сторону ТТЗ. Ехали около часа, Халима знала, что они едут не домой, муж предупредил её, но куда именно они едут, женщина не предполагала, но знала, что это во благо её дочери. Малика, та и вовсе не знала, куда они едут, она не помнила, в какой стороне её дом. Но местность вокруг, её восхищала. А когда показались горы, она смотрела в даль и улыбалась. Эркин сидел впереди и обернувшись, смотрел на неё, Халима видела его взгляд, она видела, парень влюблён в её дочь. Проехав между гор, Эркин показывал дорогу водителю, визуально вспоминая то место, где они с ребятами расположились на отдых и откуда сорвалась Малика. Сам же Эркин, сидя впереди, обернувшись, непрерывно смотрел на неё, пытаясь увидеть её эмоции в глазах и на лице. Наконец машина поехала по склону наверх, правда дорога была неровная, собственно вообще никакая, так, протоптанная местными жителями и всё.
- Останови здесь брат, дальше мы пройдёмся пешком. Халима опа, Вы можете подождать тут, если хотите, - сказал Эркин, который и сам немного волновался.
- Нет, я хочу пойти с Вами! - заявила женщина.
- Хорошо, пошли, - ответил Эркин, выходя из машины.
Водитель тоже вышел, чтобы размять ноги и обозреть красоту величественных гор вокруг. Облака, кучерями глыбами, касаясь вершин гор, тяжело плыли мимо. Солнце то пряталось за ними, то снова выходило, словно играясь в прятки. Эркин взял Малику под руку и увёл на то место, где неделю назад они с ребятами расположились на отдых. Где случилось непредвиденное и весь отдых пошёл насмарку. Дили уже нет, а Малика, с растерянным взглядом, держась за Эркина, осторожно ступала по заросшей травой земле. Халима опа шла позади них, волнуясь не меньше их. А когда они подошли к ровному месту перед обрывом, Эркин попросил Малику сесть на то же место, где они сидели на отдыхе, что она и сделала. Он хотел, чтобы она немного успокоилась. Халима присела рядом с дочерью, а вот Эркин садиться не стал. Его охватило волнение от задуманного, он не знал, чем это всё закончится, но он приехал сюда вместе с девушкой, которую очень любил, приехал, чтобы рискнуть. Эркин подошёл к самому краю обрыва и распростёр руки, подняв голову вверх.
Красота то какая! - громко воскликнул он и тут же обернувшись, протянул девушке руку.
- Малика? Иди ко мне! Ты посмотри, какой отсюда потрясающий вид! - воскликнул Эркин.
Малика растерянно посмотрела на мать, Халима напряглась, но когда Малика опираясь рукой о землю поднялась, она встала следом за ней, но Эркин попросил её сесть обратно. Напряжение возрастало, Малика пугаясь, медленно подошла к Эркину. Тут случилось неожиданное, он схватил её за руку и дёрнул вниз, послышался испуганный крик девушки, но Эркин буквально на лету схватил Малику и прижал к себе. Халима сидела застыв, едва дыша от испуга. Она поверить не могла, ведь она видела, Эркин хотел столкнуть её дочь с обрыва, Малика могла сорваться и на этот раз погибнуть. Халима закрыв лицо руками, навзрыд заплакала. Тут Малика, которая стояла прижавшись к Эркину, уткнувшись лицом в его крепкую грудь, подняла голову и посмотрела на мать.
- Мама? Почему ты плачешь? Мамочка...мама! - закричала Малика, побежав к Халиме.
Бедная женщина вскочила на ноги и крепко обняла дочь. Так они стояли несколько секунд, потом Малика повернулась к Эркину.
- Эркин...я всё вспомнила! Вспомнила... - то восклицая, то говоря тише, сказала Малика.
Халима стояла обняв дочь и не переставая плакала, плакала и улыбалась.
- Конечно вспомнила дорогая, ну что...нам пора возвращаться назад, поехали! - сказал Эркин, подойдя к Малике и взяв её за руку.
Подойдя к машине, Малика с матерью сели на заднее сидение, Эркин сел вперёд. Он улыбался, осознавая, что рискнул не зря, хотя эта бредовая идея пришла к нему спонтанно. Но он был рад, что не ошибся.
- Почему она меня толкнула? За что? - вдруг спросила Малика, погрустнев.
- Не думай об этом. Всё прошло, теперь всё будет хорошо, поверь, - обернувшись, ответил Эркин.
Халима с благодарностью посмотрела на него.
- Я знаю, она тебя любила. Она подходила ко мне как-то, просила оставить тебя в покое. Тогда она сказала, что не отдаст тебя просто так. Грозилась, что мне будет плохо, если я не уберусь в свой Самарканд, тогда я посмеялась, а она... - говорила Малика, глядя впереди себя, на дорогу.
- Успокойся дочка, тебе нельзя волноваться, - обняв дочь за плечи, сказала Халима.
- Меня у ворот ТашМИ оставь брат, а Вы домой поезжайте, я завтра зайду к тебе, - сказал Эркин, обернувшись к Малике.
Водитель остановил машину возле ворот ТашМИ и Эркин выйдя из нее, быстро пройдя ворота, пошёл к отделению, радостно подпрыгивая и дотрагиваясь руками до листьев на деревьях. Они справились за два часа, Эркин был доволен, войдя в отделение, он заглянул в палату матери, женщины отдыхали и Эркин принялся к своим обязанностям.
продолжение следует
#Шагнадбездной #ШаираБаширова