45 глава.

Карина проснувшись, ещё не открыв глава, хотела обнять Игоря Дмитриевича проведя рукой по подушке, но его не было и она испуганно открыв глаза, села на кровати, невольно подумав, что ей всё быть может приснилось. Вскочив с кровати, она накинула на себя халат и выбежала из спальни. Игорь Дмитриевич стоял на кухне у окна и курил сигарету, видимо привёз из Германии, здесь в Ленинграде таких было не найти. Он стоял в одних брюках, с обнаженным, крепким торсом, на спине Карина вновь увидела шрамы от ран, у неё сжалось сердце от боли. Она и сама была ранена и помнила, как было больно и тяжело. Обняв его сзади, Карина прижалась лицом к его спине, он затушил окурок и повернувшись к ней, крепко обнял её.
- Мне на работу ехать, приготовь завтрак. А Лариса Николаевна с Игорьком видимо не пришли ночью...а знаешь...я рад, что Алексей Владимирович и Лариса Николаевна живут вместе, я видел, он утром ушёл на работу. Дверь квартиры Лиды открылась, потом внизу и его увидел, он вышел из парадной двери. Очень рано уехал, - сказал Игорь Дмитриевич, отпуская жену и присаживаясь за стол.
- Люди должны быть счастливы и я рада за них. Тётю Лиду жаль, но она говорит, мы её семья, Игорька нашего обожает, я ей очень благодарна. Когда наш сын был грудничков, я в институт убегала, они с мамой по очереди его на кормление два раза за пол дня привозили, я только умоюсь и завтрак приготовлю... - целуя мужа в голову, обняв его сзади за плечи, сказала Карина.
- Сколько же пришлось тебе вынести родная... - прошептал Игорь Дмитриевич, когда Карина вышла из кухни.
Вернувшись из ванной, Карина приготовила завтрак и сама села за стол вместе с мужем. От Лиды вернулись Лариса с внуком, Карина словно месяц не видела сына, подняв его на руки, она стала целовать его в нежные щёчки и говорить ласковые слова.
- Ты мой сладкий! Как же мама любит тебя. Хорошо спал?
Игорь Дмитриевич взял из её рук сына, долго смотрел на него, Игорёк застыв от взгляда отца, тоже смотрел на него, словно запоминал его черты, детским умом понимая, что это его папа. Правда ему говорили, что папа геройски погиб, а он вернулся и ещё велосипед ему привёз. Обняв малыша, Игорь Дмитриевич вздыхая его детский запах, закрыл глаза. Малыш проявляя любовь, обвил его крепкую шею руками и вдруг произнёс:
- Мой папа! Ты мой папа!
Карина заплакав, засмеялась сквозь слёзы, Лариса тяжело вздохнув, прошептала:
- Слава тебе Господи... - хотя и была атеистка, правда партийной она не была, из возраста комсомола она давно вышла и только комсомольская книжка и напоминала о том, что она была ею и комсоргом была, когда училась в медицинском институте вместе с мужем. Опустив ребенка на стул, Игорь ушёл в спальню и вскоре вышел в костюме и шляпе.
- Мне пора, вечером продукты принесу, ты ведь дома? Каникулы вроде? - спросил он, подойдя к жене.
- Да, каникулы, я же академический отпуск не брала, благодаря маме и тёте Лиде училась без отрыва. Сейчас на четвёртый курс перешла, - ответила Карина, обнимая мужа.
Лариса быстро ушла в свою комнату. Она понимала и дочь и зятя, они четыре года не виделись, но Лариса была строго воспитана, при ней и родители её не обнимались никогда. Странным было, живя в коммунальной квартире однокомнатной, отделив её старым шкафов и ширмой, она никогда не замечала, чтобы между родителями что-то было, но ведь было, она же родилась. Игорь Дмитриевич ещё раз поцеловал жену и сына, затем Кира проводила его до дверей и он ушёл. К дочери вышла Лариса, она видела, как изменилась за ночь её дочь, взгляд доселе испуганный и грустный, повеселел, испуг прошёл, женщина села за стол.
- Тебе институт закончить нужно, - сказала Лариса, начиная завтракать.
У Игорька всегда был хороший аппетит и его не нужно было заставлять есть, даже каши, он ел сам.
- О чём это ты, мама? - искренне удивилась Карина.
- Ты ведь будущий врач, сама понимаешь, что можешь вновь забеременеть, - невозмутимо ответила Лариса.
Карина об этом не думала, ей просто было хорошо этой ночью, она давно не ощущала мужского тепла и такой нежности.
- Но...я не думала об этом...а если заберемению, что тогда? - всё же спросила она.
- Диплом получи и рожай сколько хочешь. С Игорьком мы с Лидой часто с работы отпрашивались, ты ведь понимаешь, не будет так всегда. Мы с Лёшей переедем жить к нему, Вы с Игорем останетесь здесь. У него ведь теперь нет жилья, - ответила Лариса.
Карина молчала, думая над словами матери, даже перестав есть.
- Он ведь только вернулся мама...я готова с ним хоть в шалаше жить, мне всё равно, только бы с ним. У него спина вся в шрамах, он столько пережил! - воскликнула Карина, напугав сына.
- Ты сына пугаешь...я твоя мать и хочу, чтобы ты больше не пережила то, что мы все пережили! У тебя тоже были ранения, я тогда чуть с ума не сошла, думая, что и тебя потеряю...ладно, мне на работу пора. Просто сохраняйся пока учишься и всё. Вечером соберёмся и обсудим, как быть дальше, - ответила Лариса и встав из-за стола, прошла в свою комнату.
Вскоре Карина услышала, как хлопнула входная дверь. Она понимала, мама права, ей сейчас нельзя иметь ещё одного ребёнка, но эта ночь...
- А вдруг я уже подхватила? Но аборт я делать не буду. Ничего, ребёнок ещё никому не был в тягость, учёбу тоже не брошу. Мама только говорит, а сама не оставит меня, я её знаю... - думала Карина, держа у рта кусочек хлеба.
Вечером, все собрались за столом и Алексей Владимирович пришёл с работы и Игорь с коробкой продуктов и пакетом разных съестных вкусностей. В пакете лежали сыр и колбаса, буженина и окорок, печенье, конфеты и две банки джема и новая игрушка для сына, машинка с подъёмным краном. Игорёк был в восторге и вскоре сидя на полу, издавая звуки езды, игрался с новой игрушкой. Все сели ужинать, Лида тоже вышла, ужинать одной ей никогда не хотелось, а Игорька Карина недавно покормила.
- А я сегодня ничего не готовила, с работы пришла с головной болью. Выпила таблетку, что-то не проходит, - сказала женщина, присев за стол.
Лариса встала и вышла из кухни, но тут же вернулась с танометром в руках.
- Давай, я давление тебе проверю подруга, что-то и лицо мне твоё не нравится, - сказала она.
Проверив давление Лиды, Лариса с беспокойством посмотрела на Карину и Алексея Владимировича. Потом открыла ящик буфета и взяв две разные таблетки, налила воды в стакан и протянула Лиде.
- Пей давай, у тебя давление повысилось. Завтра со мной в больницу пойдёшь и анализы сдашь. Нужно будет, ляжешь на лечение, - сказала Лариса.
- Что же... из-за одного давления, так уж и в больницу? - усмехнулась было Лида, но серьёзное лицо подруги, озадачило её.
За ужином обсуждали вопрос, Лариса с Алексеем Владимировичем переедут жить к нему, а Карина с Игорем останутся жить тут. Игорь Дмитриевич, который всё время молчал, взглянул на всех и взял жену за руку.
- Мне предлагали квартиру, в доме рядом, где я жил, машину с водителем уже предоставили, насчёт квартиры, я сказал, что должен посоветоваться с женой. Что скажешь милая? Если хочешь, мы останемся тут, скажешь и мы переедем в новую квартиру, там и район другой, ближе и к моей работе и к твоему институту. Игорька можно в детский сад определить, - сказал он, посмотрев при этом и на тёщу.
- Ну зачем нам столько квартир? Моя уже четыре года стоит пустая. Хотел сдать, но подумал... Игорёк растет, женится...я ведь не знал, что ты вернёшься, - сказал Алексей Владимирович.
- Игорёк ещё очень маленький, но Лёша прав. Игорь, Карина? Оставайтесь здесь, и Игорёша привык жить тут, опять таки Лида рядом и нам с Лёшей спокойнее будет, - сказала Лариса.
Лида как-то странно улыбнулась и кивнула головой.
- Роднее Вас, у меня никого нет, - сказала она.
- Откажись от той квартиры Игорь, там случилось...не могу туда вернуться, - сказала Карина, сжимая руку мужа.
- Что ж...как скажешь дорогая. Значит решено...хотя не понимаю, зачем Вам переезжать? Квартира большая, всем места хватит, - повеселев, ответил Игорь Дмитриевич.
- Молодые должны жить отдельно, а мы будем часто приезжать. У Лёши домашний телефон есть, у нас тоже... - сказала Лариса.
После ужина, Лида поднялась и ушла к себе, сказав, что голова у неё прошла и ей гораздо лучше. Но Лариса всё же ещё раз измерила ей давление, оно было ещё высокое, но немного снизилось. Лариса вышла проводить её.
- Если станет хуже, в любое время звони, поняла? Сегодня мы с Лёшей останемся здесь, нужно вещи собрать, а утром вместе в больницу ко мне пойдём, - сказала она.
Приехав в ТашМИ, Эркин провёл родителей Малики в отделение хирургии и вместе с ними, зашёл в палату, где она лежала. Голова девушки была перебинтована, под глазами образовались синяки, Эркин был удивлён, когда он уходил, он голову девушки не бинтовал, только залепил рану лейкопластырем и синюшности под глазами не было, лицо побледнело ещё больше. Халима увидев дочь, заплакала и упала на колени перед кроватью, уронив голову на руку дочери. Исроил Вахобович нахмурившись, посмотрел на Эркина, он тут же вышел из палаты и пошёл в кабинет Дилором Икрамовны. Тихо постучавшись, Эркин приоткрыл дверь.
- Разрешите, Дилором Икрамовна? - спросил он, всё же войдя в кабинет.
- Проходите Курбанов. Что случилось? - спросила женщина, не отрываясь от стола, где лежали истории болезней больных.
- А Малика не приходила в себя? У неё голова перебинтована, синяки под глазами, её родители пришли, - спросил Эркин.
Дилором Икрамовна подняла голову и посмотрела на него.
- Она пришла в себя...у неё болевой шок начался, ей сделали укол успокаивающий и обезболивающий, сейчас она спит...но рана стала кровить, хотя швы наложены хорошо, ей обработали рану и швы конечно, затем перебинтовали. Присядьте Курбанов...тут такое дело...девочка пришла в себя, но...кажется, она память потеряла. Меня она не узнала, а ведь я её преподаватель, - сказала Дилором Икрамовна.
Эркин застыл, сидя на стуле, этого он никак не ожидал. Что же он её родителям скажет...
- Нет, только не это...может она меня узнает? - спросил он, с надеждой взглянув на Дилором Икрамовну.
- Может. А может это временное явление, от болевого шока. Сейчас она спит, до вечера не проснётся, мы сделали всё, что могли. Остаётся только ждать, на ночь я прописала капельницу, пусть гемодес прокапают, глюкозу тоже и успокаивающий укол сделают. Внимательнее нужно было быть, не стоило стоять у обрыва, Хайдаровой ещё очень повезло, а ведь могла и погибнуть, - словно отчитывая парня, говорила Дилором Икрамовна.
Эркин вышел из кабинета и вернулся в палату. Исроил Вахобович взяв его под руку, отвёл в сторону.
- Мне можешь сказать правду, я должен знать, что с моей дочерью, - сказал он.
- Сейчас она спит...я сегодня дежурю и ночью сам буду рядом, не волнуйтесь, главное, она осталась жива, - не смея сказать, что Малика быть может потеряла память, ответил Эркин.
Он хотел убедиться в этом или в обратном, потом делать выводы. Халима так и сидела перед дочерью, но Исроил Вахобович посадил её на стул, подняв с пола. Женщина держала руку дочери, не переставая плакала и тихо что-то говорила.
- Хорошо, вновь доверяю дочь тебе Эркин, рано утром я приеду, перед работой проведаю дочь. Может она проснётся к утру, верно? - с сомнением спросил Исроил Вахобович.
- Надеюсь. Но для неё лучше дольше спать, отдых ей полезен сейчас, - ответил Эркин, отводя взгляд.
- Ты что-то скрываешь от меня? Что-то не договариваешь? - вдруг спросил Исроил Вахобович.
Эркин взглянул на него и всё же решил сказать правду. Он отошёл к двери, Исроил Вахобович подошёл к нему и в ожидании посмотрел на него.
- Исроил Вахобович...я говорил с Дилором Икрамовной, она у нас преподаёт...ну неважно, в общем... - Эркин замолчал, не зная, что ожидать от этого грозного мужчины.
- Что в общем? С дочерью что-то? - нетерпеливо спросил Исроил Вахобович.
- Дилором Икрамовна сказала, что Малика её не узнала, хотя хорошо её знает, - ответил Эркин, осторожно следя за реакцией мужчины.
Исроил Вахобович изменился в лице и сжал кулаки.
- Мне не нужно было ей разрешать ехать...а вдруг она память потеряла? - с искажённым лицом, с отчаянием вырвалось у него и довольно громко.
Халима повернулась к мужу, потом встала со стула и подошла к нему.
- Что Вы такое говорите, Исроил акя? - испуганно спросила женщина.
- Ничего ещё неизвестно, пусть наша дочь очнётся, она увидит нас, тебя увидит и непременно узнает...вспомнит...а сейчас пусть отдыхает наша принцесса, пойдём дорогая, - уводя жену из палаты, сказал Исроил Вахобович.
Оборачиваясь на дочь, женщина вышла следом за мужем. Эркин тоже вышел, чтобы проводить их. Пообещав, что не оставит ночью Малику, он вернулся в палату. Матери он не сказал, что у него ночное дежурство, думая, что вернувшись с гор, заедет домой. Но Мехри опа примерно знала его рабочие дни и ночи, хотя жила в постоянном ожидании сына, мужа и иногда и дочери. У Гули родилась девочка, ей было почти два годика, к родителям девушка приезжала редко, но Мехри опа говорила ей, что главное, это благополучие и спокойствие в её семье. Но свекровь Гули всегда хвалила невестку, в те редкие дни, когда Мехри опа сама ходила проведать дочь и внука, ну и сваху с зятем конечно. Мехри опа была довольна и свахой и зятем, люди они были добрые и её дочь не обижали, муж очень любил её и дочку, поэтому за Гули она не переживала. Скорее переживала за Эркина, ведь ему было двадцать пять лет, у Мумина уже ребёнок родился, а Эркин ещё и женат не был. Оно конечно, сын её будущий врач, Мехри опа очень гордилась сыном, но часто говорила мужу, что пора бы и им женить его.
- Он же сказал, что должен закончить институт, оставь сына в покое. Парню всё равно, позже жениться или рано, - ответил ей Шакир акя.
- Пока он закончит институт, ему двадцать восемь лет будет. Адаси, вон...у Зухры невестка второго ребёнка носит, а у нашего Эркина и жены нет, - вновь просила Мехри опа.
И однажды, Шакир акя всё же завёл этот разговор с сыном, когда они собрались за ужином во дворе.
- Жена Мумина скоро второго ребёнка родит сынок, - издалека начал говорить Шакир акя.
Эркин понял, к чему клонит отец.
- Удачных родов ей, отец. Я понимаю Ваше беспокойство мама...папа? Допустим, я женюсь сейчас, пойдут дети, мне нужно будет или учиться или работать, чтобы обеспечивать семью и Вас конечно. Я только на четвёртый курс перешёл, дайте мне получить диплом врача...ведь я ещё хочу и в аспирантуру поступить в Москве или в Ленинграде, - ответил Эркин.
Мехри опа как-то слышала об этом, что значит аспирантура, она навряд ли до конца понимала, но то, что сын будет учиться в самой Москве, или в Ленинграде, она признавала, что это очень важно и выше учёбы в ТашМИ. Только переживала и за это, думая что из-за учёбы в Москве или в Ленинграде, он вновь не захочет жениться, а ведь они с мужем немолодые уже, Мехри опа мечтала о счастье сына.
- Что же...это нельзя сделать будучи женатым? - недовольно спросила она.
- Всему своё время ойижон, - обняв мать за плечи и целуя её в щёку, улыбнувшись, ответил Эркин.
На этом его родители оставили сына в покое, хотя Мехри опа не теряла надежды, что сын передумает. Этот разговор был в конце мая, к нему больше не возвращались. Пока Малика спала, Эркин приехал домой, поужинал, переоделся и ничего не говоря матери о случившемся, поехал обратно в ТашМИ, сказав, что вернётся завтра вечером. Когда он вышел из трамвая и переходил дорогу, увидел Наилю и Веру, они подбежали к нему.
- Эркин? Как Малика? А мы пришли её проведать, думаешь, мы смогли остаться дольше в горах? Все волновались, правда мальчики всё же искупались в реке, вода ледяная и быстрая, девочки не стали этого делать. В общем, до четырёх мы там побыли, поели то, что привезли с собой...не везти же всё обратно, верно? Как Малика? - тараторила Вера, проходя через ворота ТашМи.
- Она в больнице и...состояние не очень. Дилором Икрамовна говорит, что она может память потерять. Я сам обработал её рану и зашил...бедная девушка, она так гордилась своими волосами, но... - с сожалением говорил Эркин, присев на скамью во дворе больницы.
- Но их пришлось отрезать? Ну да, а как иначе обработать и зашить можно было? А вот память...это плохо, значит удар при падении был жёстким, вот ведь зараза! - со злостью произнесла Вера.
- Ты о Диле? Что с ней будет? - спросил Эркин.
- А что будет после такого злодеяния? Наиля видела, что она намерено толкнула Малику! Понимаешь? Она хотела этого и хотела убить её! Я как комсорг группы, сказала ребятам, что завтра мы соберёмся на внеочередное собрание и думаю, нужно ставить вопрос об исключении Дили из комсомола. Такие люди не достойны стоять в наших рядах! А ещё её нужно и из института исключить. Я сама, как комсорг, поставлю эти вопросы на голосование и может быть, с делегацией из четырёх человек, мы пойдём к ректору с тем, чтобы попросить об исключении Дили из института, - на повышенных тонах, словно выступала на собрании, говорила Вера.
- Во сколько завтра собрание? - спросил Эркин.
Он был зол на Дилю, не понимая, как вообще такое возможно.
- С утра, к десяти часам сбор, возле учебного здания. Аудитории сейчас пустуют, вот и проведём комсомольское собрание, - ответила Вера.
- Я буду непременно. Ладно, пошли к Малике, - ответил Эркин, поднимаясь со скамьи и направляясь к отделению.Шаг над бездной. 46 глава.

Утром, Лариса проснувшись, решила проведать Лиду. Вещи вместе с Кариной, она собрала, чтобы вечером заехать, забрать их и переехать на квартиру Алексея Владимировича. Они часто туда заезжали, Лариса поливали цветы, вытирала пыль и полы, комнаты проветривались. Многие в блокаду жгли мебель и книги, чтобы хоть как-то согреться, очень жить хотелось, надеялись, что это не продолжится долго, но когда наступили холода и даже есть было нечего, не до мебели и книг было. Но в квартире Алексея Владимировича ничего не было сожжено, его жена Люда, оставшись одна, переехала к его дальней родственнице, в нескольких кварталах от их дома, так просил Алексей Владимирович, чтобы жена не оставалась одна, ведь неизвестно было, сколько продлится война и вообще, вернётся ли он живым. И когда умер и сын Андрюша, Люда оставалась там же, правда о гибели сына женщина узнала много позже, ведь похоронка пришла в их с мужем квартиру, хотя сам Алексей Владимирович писал редкие письма на адрес родственницы. В общем, вся мебель и книги, впрочем вообще вся квартира оставалась не тронутой и по счастью дом тоже не разбомбили. А цветы многие засохли конечно, это потом уже Лариса принесла рассаду и в пустые горшки посадила разные цветы и они все принялись. Лариса умывшись, вышла из квартиры и позвонила в дверь Лиды. Но никто не ответил, забеспокоившись, Лариса забежала домой и взяв ключи, которые были в запасе и у неё, вновь вышла и быстро открыв дверь, забежала в квартиру Лиды. Где была её спальня, Лариса прекрасно знала, тяжёлое предчувствие овладело ею, в комнате были задвинуты шторы и сначала Лариса ничего не поняла. Раздвинув тяжёлые портьеры, она подбежала к кровати, где лежала Лида, сжимая в руках фотографии сына и мужа. Лариса беспомощно упала на стул и тяжело опустила руки. Лида была мертва, видимо умерла давно, тело было холодным. Лариса поняла, что она умерла от сердечного приступа, скорее всего от инфаркта.
- Как же это...Лидочка...бедная моя страдалица... - пробормотала с отчаянием Лариса, не удерживая слёзы.
Взгляд её упал на тумбочку, там она нашла записку, написанную красивым почерком Лиды.
- Лариса, дорогая моя подруга, знаю, что ухожу, видимо мой час наступил. Не говорила тебе, но во сне видела Санечку и его папу, они меня увели с собой. Последняя просьба, зайди после похорон в церковь, поставь три свечи за упокой. Я за всё тебе благодарна, квартиру не сдавайте, я ведь переписала её на тебя, её ещё нам с мужем дали с завода. В шкафу под бельём лежат деньги, это на похороны и поминки, там на всё и хватит. Прости, что загружаю тебя, но ближе тебя, у меня нет никого. Вспоминайте меня иногда...твоя Лида.
Так было написано в записке. Лариса понимала, у неё никого нет и нужно заняться похоронами и сделать это придётся ей. Поплакав над подругой, она убрала фотографии и сложила руки покойной на груди. Взяв из шкафа чистую, белоснежную простынь, Лариса накрыла ею Лиду. Дом и бельё, она всегда держала в чистоте, кипятила простыни, стирала, потом высушив гладила и складывала в шкаф. Лариса вышла из квартиры и вернулась к себе. Алексей Владимирович сам приготовил себе завтрак и сидел за столом, было раннее утро. Лариса молча села за стол и с тоской посмотрела на мужа. Увидев её в таком состоянии, он перестал есть.
- Что с тобой? Ты что, плакала? - встревоженно спросил он.
- Лиды больше нет...она умерла ночью, - тяжело вздыхая, ответила Лариса.
Алексей Владимирович застыл, не веря этому.
- Как же так...вчера она вроде себя неплохо чувствовала...ей ведь и было всего пятидесять, да? Хотя выглядила она много старше, оно и понятно, столько горя перенести. Но и ты тоже...прости, что-то я не то говорю. Нужно что-то делать, а мне на работу идти...я могу отпроситься после двух часов, сейчас совещание у генерала. Ну не расстраивайся так, такова жизнь и все мы однажды покинем этот жестокий мир, кто-то раньше, как Лида...мне очень жаль, прими мои соболезнования дорогая, - растерянно говорил Алексей Владимирович.
Лариса слушала его и кажется не слышала.
- Поезжай, нужно милицию вызвать, вот и отправь своего человека, я машину скорой помощи вызову, чтобы зафиксировали смерть от инфаркта, - ответила она, поднимаясь из-за стола.
- Откуда ты знаешь, что из-за инфаркта она умерла? - спросил Алексей Владимирович, потом осекся, понимая насколько глупый вопрос он задал.
- Кто умер? Мама? Дядя Лёша? А что это у Вас такие лица, словно и правда кто-то умер? - услышали оба голос Карины.
- Лида умерла ночью, - более спокойным голосом, ответила Лариса.
- Ой, мамочки! Как же так? Она же вчера здесь вот сидела и всё было хорошо! - испуганно воскликнула Карина, присаживаясь на стул и заплакав.
- У неё было больное сердце дочка, я замечала, как она пила лекарства, часто говорила ей, чтобы пришла в больницу ко мне, на обследование. Да разве она пошла бы? Много горя вынесла, вот сердце и устало от боли, от тоски устало, у неё ведь кроме нас и не было никого. Она же деревенская была, после смерти родителей, отца вроде убили беляки, потом мать умерла, брат погиб, она приехала из-под Палтавы, от голода бежала во время революции. Тут и встретила своего Гришу, они на заводе вместе до самой войны работали, квартиру оттуда и дали им, а она квартиру на меня оказывается переписала. И что теперь с ней делать? - долго говорила Лариса, вновь сев за стол.
Доев, Алексей Владимирович молча встал и вышел из кухни. Вскоре они услышала, как хлопнула входная дверь. Почти тут же на кухню зашёл и Игорь Дмитриевич, держа на руках сына.
- Игорь... тётя Лида умерла, - взглянув на мужа, сказала Карина, перестав плакать.
- Что значит умерла? Вчера здорова была...умерла? - не совсем понимая, с недоумением спросил Игорь.
- Лёша своего человека из милиции отправит, а я...впрочем, я врач и сама могу зафиксировать смерть. Но лучше вызвать машину скорой помощи, так будет правильнее, - подходя к телефону, сказала Лариса.
Игорь Дмитриевич извинившись и быстро позавтракав, уехал в райисполком, отпроситься он не мог, это было исключено. День проходил словно во сне, приехал доктор, почти сразу приехал и капитан милиции, которого направил Алексей Владимирович, Лариса позвонила на работу, сказала, что сегодня не выйдет и занялась похоронами. Казалось, только Игорёк не принимал участия в этом, он игрался в своей комнате и никого не беспокоил. Карина только покормила его во время и спать уложила. Пришли соседи и в квартире Лиды были завешаны книжные шкафы и зеркала, в зале, спальне и в прихожей. В квартире стояла гробовая тишина, которую нарушал шёпот соседей, Ларисе самой пришлось ехать на кладбище, заказывать гроб и место для захоронения, Алексей Владимирович и правда приехал после обеда и после того, как Лариса уехала на кладбище. Была пятница, решили хоронить Лиду в воскресенье, когда и мужчины будут дома, хотя Алексея Владимировича могли вызвать не только в выходной, но и ночью. Соседки омыли тело бедной женщины, в шкафу нашли новые вещи, аккуратно завёрнутые в цветной платок, туфли лежали рядом, её переодели и положили в гроб, который и привезла Лариса в грузовике, часа в четыре. Карина ходила, словно неприкаянная, хотя она видела и смерть и мёртвых, но Лида была близкой и родной и девушка по своему её любила.
- Как её самочувствие Эркин? - спросила Вера, когда они зашли в отделение хирургии.
- Тяжёлое самочувствие. Малика упала с высоты и ударилась головой о камень, ты ведь будущий врач, должна понимать...хорошо ещё жива осталась, - ответил Эркин.
- Слушай Атабаева, ты правда видела, что Диля нарочно её толкнула? Может нечаянно задела, а Малика стояла близко к краю? Просто нельзя обвинять человека, не будучи уверенными в её вине, - обернувшись на Наилю, спросила Вера.
- Я видела это своими глазами! Диля оглядела нас, а я сделала вид, что смотрю вниз, красиво очень было. Ну она подошла ближе и плечом толкнула Малику. Бедная девушка, не удержавшись, полетела вниз, мы все и опомниться не успели. А я давно замечала, как Диля недружелюбно смотрела на Малику, даже с ненавистью, она тебя ревновала Эркин, вот и выбрала момент, избавиться от соперницы, - сказала Наиля.
- Какие ты жуткие вещи рассказываешь. Ревность, это пережитки прошлого, мы комсомольцы, не должны опускаться до такого мещанства, - уверенно заявила Вера.
- Мы пришли, заходите, - сказал Эркин, открывая дверь палаты.
Малика лежала с перебинтованной головой, с открытыми глазами, под которыми были синяки, словно от ударов, лицо было бледным, даже губы побелели, в следствии падения и удара затылком о камень. Ребята подошли ближе к кровати, Малика с безразличием взглянула на них и отвела взгляд в потолок.
- Как ты? Тебе лучше? - склонившись над девушкой, спросил Эркин, обрадовавшись тому, что она наконец открыла глаза.
Малика вновь перевела глаза и посмотрела на него.
- Кто Вы? Что со мной? Где я? - тихо, с трудом спросила Малика.
Вера и Наиля испуганно переглянулись и посмотрели на Эркина. Парень стоял чернее тучи, он всё же надеялся, что очнувшись, Малика узнает его.
- Малика, это же мы! Я Вера, а это Наиля, ты с высоты упала, ты в больнице, но скоро поправишься и всё вспомнишь, - убедительно говорила Вера.
- Ладно девушки, Вы идите, у меня ночное дежурство, я сам с ней побуду, не стоит её утомлять, идите, - сказал Эркин.
- Не забудь, утром комсомольское собрание в десять часов. Не опаздывай, - сказала Вера, направляясь к двери, понимая, что и прощаться с Маликой не стоит.
- Как жаль её, она в таком состоянии...вот ведь гадина! Да по ней тюрьма плачет! - воскликнула Наиля, уходя с верой по коридору к выходу.
- Разберёмся! Завтра всё и выясним, - ответила Вера, злясь не меньше Наили.
- Может сразу на собрание милицию вызвать? Ну, чтобы её арестовали, когда мы докажем, что она толкнула эту бедную девушку? Смотри, она и память потеряла, - сказала Наиля.
- Не гони лошадей Наиля! Я понимаю, это злодеяние, но не стоит торопиться, нужно выслушать и Дилю, даже заядлым преступникам дают слово для оправдания, а там видно будет, - ответила Вера, уходя по аллее к воротам.
- Кто ей поверит? Я ведь сама всё своими глазами видела, - не унималась Наиля, расстроившись после того, как увидела в каком состоянии находится Малика.
- Малика, посмотри на меня дорогая, я Эркин, мы дружим с тобой уже два года. Ты неудачно упала, но вскоре поправишься, - присев рядом с кроватью, взяв руку девушки, в свои руки и ласково глядя на неё, говорил Эркин.
- Я ничего не помню...значит...я Малика? Эркин...ммм...больно... - закрывая глаза, простонала Малика.
Эркин встал и подошёл к столу, где лежали лотки и лекарства со шприцами. Набрав обезболивающее и успокаивающее, он сделал ей укол, перед этим сказав, что сделает укол в ягодицу. Малика без стеснения лежала, пока он немного приоткрыв покрывало, сделал ей укол. Вскоре девушка уснула и Эркин вышел из палаты, решив зайти попозже. Нужно было работать. Видеть девушку в таком состоянии, ему было больно, но он будущий врач и не просто врач, будущий хирург, он понимал её состояние. Позже приехали родители Малики, её нужно было покормить, что и хотела было сделать Халима, но от того, что женщина без конца плакала, Исроил Вахобович попросил жену выйти, так как видел, как и Малика с недоумением смотрит на мать, но не узнаёт ни её, ни его. Вошёл Эркин, чтобы проведать ту, которую кажется полюбил и чувства после этого случая ещё больше окрепли и он сам себе сознавался, насколько она ему дорога и что любит он её.
- Ассалому аляйкум, Вы опять пришли? Давайте, я сам покормлю её, - сказал Эркин, взяв из рук Халимы чашку с пюре и паровой котлетой.
- Не могу видеть мою девочку в таком состоянии. Зачем мы её отпустили? - со стоном и слезами, воскликнула Халима.
- Тише, ты пугаешь её, давай выйдем, всё будет хорошо. Наша девочка жива, это главное, а синяки и ушибы пройдут. С ней надёжный парень, к тому же будущий врач. Эркин, мы и тебе принесли котлеты, только тебе их пожарила Халима. Ладно, мы в холле подождём, ты покорми её, чтобы силы набиралась наша девочка, - сказал Исроил Вахобович, стараясь быть спокойным.
Но по его взгляду можно было догадаться, насколько он волнуется и страдает.
- Я покормлю её, не переживайте так. Я скоро выйду к Вам, - ответил Эркин.
И когда родители девушки вышли, он присел с чашкой на стул.
- Давай милая, нужно поесть, чтобы быстрее поправиться. Видишь, как за тебя переживают все и любят тебя...Малика, моя принцесса...я так тебя люблю... - произнёс Эркин, начиная кормить девушку.
- Любите? Но я Вас не знаю... - с безразличием произнесла Малика.
- А ему идёт белый халат, ты заметила, как он смотрит на нашу дочь? - выйдя в холл, спросил Исроил Вахобович.
- Как Вы можете сейчас об этом думать, Исроил акя? - с грустью взглянув на мужа, простонала Халима.
- Это я тебя отвлечь хотел. Но парень хороший, Бог даст они поженятся, - ответил Исроил Вахобович, последние слова сказав тише.
Вскоре из палаты вышел Эркин, он смог немного покормить Малику, она поела пюре и пол котлеты.
- Ну хоть немного поела она и то хорошо, - сказал Исроил Вахобович, взглянув на чашку.
- А Вы не поели? - спросила Халима.
- Спасибо Вам, тут кормят, я поем, позже, - смутившись, ответил Эркин.
- Ну мы пожалуй пойдём, утром зайду перед работой. Ведь с каждым днём, ей будет становиться лучше, верно? - спросил Исроил Вахобович.
- Да, конечно...ей уже лучше, чем вчера, - ответил Эркин.
- А что же с памятью будет? - с беспокойством спросила Халима.
Эркин погрустнел, но всё же ответил, что нужно время и всё будет хорошо. Проводив их, Эркин приступил к своим обязанностям, не забывая заглядывать и в палату Малики. Видимо очень устав, он уснул в холле на кушетке, ранним утром услышав голос Дилором Икрамовны.
- А вот спать на рабочем месте не следует. Будущий хирург должен быть готов к любым, экстримальным ситуациям. Неужели всю ночь так спитите Курбанов? - спросила она.
Эркин тут же открыл глаза и присел на диване. Спал он чутко, это выработалось с войны, когда и спать то приходилось на ходу, а то и вовсе сутками не спали.
- Простите...я утром прилёг, ночь была тяжёлая, - ответил Эркин, поднимаясь с дивана.
- Вот и идите домой, я разрешаю. Дома и отдохните и поспите, завтра к дежурству придёте, - разрешила Дилором Икрамовна, собираясь уйти.
- Дилором Икрамовна, можно попросить Вас? - спросил Эркин.
Женщина обернувшись, посмотрела на него.
- Называйте меня на ты, право неловко мне, я в сыновья Вам гожусь, столько лет Вы меня знаете, - попросил Эркин.
В начале он побаивался этой строгой и очень умной женщины, но уважение к ней испытывал глубокое. Потом страх прошёл, парень видел, она относится к нему иначе, чем к другим студентам, принимал это и боялся разочаровать её.
- Хорошо, как скажешь Курбанов. Просто педагоги называют своих студентов на Вы, привычка, - улыбнувшись своей скупой улыбкой, ответила Дилором Икрамовна.
- Спасибо Вам! - улыбнувшись в ответ, ответил Эркин.
Дилором Икрамовна быстро ушла по коридору, а Эркин зашёл в палату Малики, девушка крепко спала, присев на корточки, Эркин нагнулся и поцеловал её в щёчку, Малика ничего не чувствовала. Волнуясь, Эркин прильнул к её едва покрасневшим губам и тут Малика открыв глаза, с испугом взглянула в его глаза. Несколько секунд, они молча смотрели друг на друга.
продолжение следует
#Шагнадбездной #ШаираБаширова