Предыдущая публикация
Шаг над бездной.
21 глава.
- Гули? Гули? А ну вставай, взрослая и спишь, а мама завтрак готовит, поднимайся! - стоя за дверью комнаты сестры и тихонько постучавшись, но громко сказал Эркин.
Гули тут же встала, испугавшись. Брат никогда её не будил так, ну да, его и дома четыре года не было, а когда уходил на фронт, ей не было и тринадцати лет. За четыре года, Гули из подростка, превратилась в красивую, стройную девушку и Эркину было не по себе будить её вот так. Надев старенький халат из тёмной фланели, Гули собрала косу на голове и заколола шпильками. Эркин подошёл к матери и взял из её рук спички и лучины из тонких сухих сучьев. Вскоре и отец вышел из дома, умывшись, все собрались в доме на айване, (терраса) во дворе было прохладно.
- Сегодня занятий нет в институте? Или пойдёшь? - спросила Мехри опа, сидя на курпачи, за хантахтой.
Сандал ещё не разжигали, хотя в комнатах и было сыро и холодновато. Но Шакир акя, поставил печку буржуйку, но и её пока не разжигали, как известно, в Ташкенте климат резко изменчивый, может и снег неожиданно пойти. А пока снега нет, нужно экономить и дрова и особенно уголь. Долгими, зимними месяцами, уголь на вес золота, достать его было непросто. Приходилось выписывать и покупать, а это очень дорого. Но приходилось покупать, иначе в холодные, зимние дни, было не согреться.
- Нет, сегодня занятий нет, десятого числа пойду, послезавтра, ведь завтра выходной. В школе вроде каникулы, верно? - взглянув на сестру, спросил Эркин.
- Да, с четвёртого ноября, одиннадцатого в школу, - не глядя в глаза брату, ответила Гули.
- Эркин, может со мной на базар пойдёшь? Гулом и Валижон спрашивали о тебе, ты давно приехал, а они тебя и не видели. До войны ты со мной работал иногда, вот они тебя и знают хорошо. Нуритдин акя спрашивал о тебе, все знают, что ты вернулся героем, я горжусь тобой, сынок! - сказал Шакир акя, легонько похлопав сына по плечу.
Он и правда гордился таким сыном, для отца и было важным, чтобы его дети его радовали и не позорили перед людьми его седины и преклонный возраст. Хотя Шакир акя не был так стар, ему и пятидесяти не было, хотя и женился он поздно. Да в те годы не женились рано, многие и за тридцать лет обзоводились семьями, а Шакир акя не было тридцати, когда он и Мехри опа поженились.
- Хорошо отец, конечно пойду, да и по базару пройдусь, давно там не был, - ответил Эркин.
- Адаси, может плов сегодня сготовим? Праздник всё таки...что скажете? - спросила Мехри опа.
- Конечно, к вечеру плов приготовь. Я через Эркина передам морковь и мясо, в огороде остались ещё помидоры? Закончились наверное? - спросил Шакир акя.
- Да разве ж помидоры сохранятся до ноября? Но Вы редьку купите, соленья и хватит к плову, - ответила Мехри опа, зная, что свежие помидоры в это время года, очень дорогие, впрочем и огурцы тоже.
- Ты бы Батыра с Зухрой и Мумина к плову позвала, что-то давненько они не заходили, - сказал Шакир акя.
- Зухра вчера заходила, она почти каждый день заходит, но я зайду, скажу чтобы вечером к плову зашли, - ответила Мехри опа, хотя Зухра и заходила раз в неделю.
- Ну ладно, на работу идти надо, пошли сынок. Да...ты теплее оденься, холодно нынче, - вставая с пола, где на циновку были постелены курпачи и стояла хантахта, сказал Шакир акя.
Эркин надел вязанную безрукавку, сверху пиджак, к холоду парень был привыкший. Он ещё не забыл, какие холода были там, где он воевал, часто кутаясь в шинель в ожидании боя, ведь не всегда он воевал в танке, на войне бывали разные ситуации. В такие холодные дни, им давали выпить водку по стопке, но Эркин не пил, он никогда не пил спиртного, отец говорил ему, что это грех, харам и Эркин не забывал слов отца. Конечно, отец не видел сына и никогда бы не узнал, даже если бы Эркин и выпил, ведь жутко холодно было, но Эркину казалось, от тоски по дому, отцу и матери и по сестре, что отец незримо всегда рядом с ним. Был уверен, если он и выпьет, отец непременно об этом узнает, а ослушаться отца, Эркин не мог и отдавал свою стопку дпугим. Проводив мужчин, Мехри опа стала разжигать очаг, на котором стоял большой казан.
- Давай дочка, пока брат твой вернётся, нужно постирать, стирки набралось, - сказала она дочери, когда Гули убирала с хантахты после завтрака.
На Чорсу Шакир акя и Эркин доехали на трамвае, дальше пошли пешком. Небольшая мастерская, по изготовлению кетменей, лопат, тяпок и прочего инвентаря, находилась в конце базара, через дорогу. Там же находился и магазин, где всё это и продавали. Эркин войдя в мастерскую, поздоровался со всеми, там работали ещё трое, но Шакир акя был в мастерской за главного, самым старшим из них. Его очень уважали и почитали, хотя работал он наравне со всеми. Эркин огляделся, после долгих приветствий, как и полагалось, всё ему было тут знакомо, ничего не изменилось за столько лет. Он вспомнил, как часто работал тут с отцом, как торговался с покупателями, продавая кетмень или лопату, Эркин с грустью улыбнулся. Ему тут же налили горячий чай, усадив за столик, поломали лепёшку. Часа через два, Шакир акя вместе с Эркином, пошли на базар, Шакир акя прошёл к прилавкам, где продавали мясо, совсем юные ребята покрикивали, держа в руках свёрток с отвешанным по килограмму мясом, а когда подходил покупатель, тут же разворачивали коричневого цвета бумагу и нахваливая мясо, упрашивали купить именно у него. Шакир акя подошёл к Махмуду, тот тут же положив правую руку на грудь, почтительно поздоровался.
- О Аллах! Это же Эркин, верно? Ммм...каким стал, надо же! Батыр (символизирует богатыря) прямо! А красавец какой! Шакир акя, сын у Вас, всем на зависть! - восклицал молодой человек, искренно восхищаясь.
- Слава Аллаху, мои дети, моя гордость и сын и дочь. Ты лучше мясо нам отрежь Махмуджон, плов хотим приготовить, праздник же. Вот и ты заходи к нам на плов, - ответил Шакир акя.
- Спасибо! Непременно зайду, я сейчас...я быстро... - произнёс Махмуд, отрезая от говяжьей туши бедра кусок мякоти.
- Косточку только одну положу, Шакир акя, а это на довес Вам, суп сварите кеное, - ловко работая руками и языком, Махмуд положил мясо на бумагу и одну косточку, затем взвсив, положил вторую косточку на довес, не взвешивая.
- Хорошо, спасибо тебе, кеное всегда довольна тобой, пусть и Аллах будет доволен тобой, - сказал Шакир акя, отдавая деньги и забирая мясо.
- Аминь! Спасибо за благословение Шакир акя. Вот...большой привет от меня Мехри опа, - сказал Махмуд, протягивая Шакир акя свёрток.
- Надо же...ловко он это... - усмехнувшись, подумал Эркин.
Купив жёлтую морковь, пару килограмм зелёной редьки и немного солений, Шакир акя купил и самсу для себя, сына и ребят в мастерской. Там они поели, выпили по пиалки чая и Эркин поднялся, собираясь идти домой. Шакир акя вышел с ним из мастерской и дождавшись, когда Эркин скрылся из виду, тут же вернулся назад, перед этим сказав:
- Я сегодня пораньше приду, рано темнеет нынче, к пяти часам мать пусть плов и приготовит, иди сынок.
Когда Эркин приехал домой, Мехри опа с Гули уже перестирали бельё, убрались в доме и только сели отдохнуть, когда Эркин зашёл домой.
- Пришёл сынок? Что отец сказал? К скольки плов готовить? - спросила Мехри опа.
- К пяти часам, отец сказал, пораньше придёт сегодня. Гули нужно почистить морковь и порезать, - сказал Эркин, ставя на хантахту пакет.
- Ты наверное проголодался сынок? Гули, разогрей вчерашний ужин, готовь на стол, пообедаем, - сказала Мехри опа.
- Я с отцом поел на базаре ойижон, обедайте сами, я к Мумину зайду. Или Вы их уже позвали на ужин? - спросил Эркин, присев к арыку и моя руки.
- Нет сынок, не успела я. Мы стирали с Гули, в доме убрались, ну если ты зайдёшь к Мумину, сам и пригласи их всех на плов, - ответила Мехри опа, поднося сыну полотенце.
- Хорошо, я и Мумина давно не видел, не пойму, почему они стали так редко заходить, - сказал Эркин, вытерев насухо руки и возвращая матери полотенце и уходя к калитке в дувале.
Калитка всегда оставалась открытой раньше, в последние месяцы, она больше оставалась закрытой. Было непривычно это и Эркин распахнув её, не стал закрывать. Эркин увидел Мумина, парень колол древко на лучины, присев у самовара.
- Привет брат! Как дела? Сто лет тебя не видел, - подойдя ближе и протянув руку, громко сказал Эркин.
- Эркин? Привет...да некогда всё...работа, через день езжу в рейс, машинистов не хватает...как ты? Как Мехри опа, Шакир акя...Гули? - спросил Мумин, почему-то отводя взгляд от Эркина, тогда как Эркин заглядывал ему в глаза, пытаясь поймать его взгляд.
- Хорошо, спасибо. Батыр акя и Зухра опа, здоровы? - спросил Эркин в свою очередь, как увидел Зухру, которая выходила из дома с чайником в руке.
- Ассалому аляйкум Зухра опа! - горомко поздоровался Эркин, глядя на неё.
- Ааа...Эркин? Ва аляйкум ассалом сынок. В дом проходи, чего во дворе стоять? Мумин, сынок, разожги самовар, отец чай хочет пить, - сказала Зухра, ополаскивая чайник в арыке, где текла прозрачная вода.
- Так Батыр акя дома? - обрадовался Эркин и быстро прошёл к дому.
Мумин остался разжигать самовар. Войдя в дом, Эркин присел за хантахту и пожал протянутую руку Батыра.
- Эркинжон! Как хорошо, что ты зашёл! Значит и у тебя сегодня выходной? - радостно спросил Батыр.
- Так ведь праздники Батыр акя. Двадцать восьмая годовщина Великой Октябрьской Революции! А завтра вообще воскресенье, - усаживаясь, как садятся все мужчины, скрестив под себя ноги, ответил Эркин.
- Да, праздник...а Мумин в пути был вчера, сегодня утром на рассвете вернулся. Мы на парад не ходили, дома с кеное твоей сидели. Как Шакир акя? Мехри опа? Они здоровы? Сестра как? - спросил Шакир акя, как и полагалось.
- Спасибо, все здоровы. Отец и мама просили, чтобы бы Вы зашли к нам в пять часов, папа плов хочет приготовить. Ну...вернее, он с работы к пяти часам придёт, а плов мама приготовит, - ответил Эркин.
- Спасибо, конечно зайдём. Давно мы вместе не сидели за одним дастарханом. Всё работа, заботы...неправильно это... - сказал Батыр, косо взглянув на жену.
Батыр винил её за то, что отношения с соседями стали прохладнее, ведь раньше дня не проходило, чтобы они вместе не ужинали или не обедали, у них или у Батыра в доме. Даже зимними, холодными вечерами, они часто захаживали к друг другу в гости. После того, как всё это произошло...Батыр часто упрекал Зухру в этом.
- Батыр акя...я может пойду к Мехри опа? Наверное помочь нужно... - осторожно спросила Зухра.
- Правильно! Иди жена, конечно помоги Мехри опа, - ответил Батыр.
- Я только чай Вам заварю и пойду, - ответила Зухра, быстро взяв чайник, положив в него заварку и выходя из дома.
Она вышла, в комнату вошёл Мумин и присел на курпачу. Зухра заварила чай и занесла мужчинам. Сама надев безрукавку ватную, вышла из дома. А безрукавка была из чёрного бархата, которую женщины и покупали на Чорсу, где их шили и выносили на продажу, как и ичики из разных материалов, из кожи и кожзаменителя, кому как по карману. Зухра выйдя из дома, пошла к Мехри опа, где они вместе и принялись готовить плов. Вечером, когда с работы пришёл Шакир акя, в его доме накрыли дастархан, плов был готов, Мехри опа с Зухрой занесли два лягана и поставили на хантахту, где стояли косушки с салатом ачукчук, порезанная редька с водой в таких же косушках и соленья в тарелках. Шакир акя положил на скатерть лепёшки, которые купил на базаре, зная, что зайдут соседи и сам присел в центре, как и полагалось, как самому старшему в доме.
- С именем Аллаха, милостивого и милосердного...прошу, ешьте! - взяв горсть плова и отправляя в рот, сказал Шакир акя.
Когда ляганы опустели и Гули убрала с дастархана опустевшие косушки и ложки, поставив в пиалке варенье, навват, который годами лежал в доме, золотистыми кусочками, кусочки лепёшки, все мирно беседовали, медленно попивая горячий чай и просидев до десяти часов вечера. Никто не вспоминал о том, что произошло, говорили о многих вещах, но политику не затрагивали, это была запретная тема. Хотя кажется, соседи доверяли друг другу, но говорить о таких вещах не стали. Проводив соседей, все легли спать, в холодных комнатах, под ватным одеялом, всё же клонило ко сну. Через день, Эркин встал пораньше и позавтракав, поехал в институт, он поймал себя на мысли, что скучал по Зайнаб и жутко хочет её видеть. Выйдя из трамвая, он прошёл к открытым настежь воротам, многие студенты спешили на первую пару. Но подойдя к учебному корпусу, Эркин вдруг остановился, как вкопанный, глядя на скамью возле фонтана, возле парадных дверей здания, не совсем понимая, что происходит. У фонтана Эркин увидел Зайнаб, несмотря на расстояние, он узнал её, но она стояла не одна. Девушку обнимал Слава, его однокурсник и склонившись к ней, что-то говорил ей на ушко. Эркин был в таком состоянии, что поднеси спичку к его лицу, она загорится. Парень был взбешён, может поэтому не видел, как Зайнаб пытается оттолкнуть Славу от себя, как искажено её красивое личико. Эркин увидел то, что хотел увидеть, но не увидел Карину за колонной, которая пристально смотрела на него, на его реакцию от увиденного. И когда он сжав кулаки, всё же пошёл к учебному корпусу, ведь начиналась пара и он шёл на занятие, Карина с усмешкой, забежала в открытую дверь здания и побежала наверх. Эркин подошёл к двери, собираясь зайти, стараясь не смотреть на Зайнаб, которая уже плакала, умоляя Славу отпустить её, тот резко разжал свои объятия и отошёл от девушки. Эркин этого уже не видел, он с мрачным лицом, поднимался по парадной лестнице на второй этаж, в аудиторию. Карина сидела в третьем ряду и смотрела на него, но он ни на кого не глядя, прошёл между рядами и сел, уткнувшись в стол. Он не заметил или просто не смотрел, что в аудиторию вошёл только Слава, он зашёл с другими студентами, а Зайнаб так и не зашла на пару. Её отсутствие, Эркин заметил после того, как вошёл педагог, все студенты поднялись, приветствуя учителя. Тут Эркин и посмотрел на место, где обычно сидела Зайнаб, но не увидев девушку, оглядел всех студентов. Потом вдруг схватил папку, в которой носил тетради и ручку, (чернила стояли на столах) извинившись, побежал вниз и выскочил из аудитории, не услышав, как его окликнул педагог. Карина проводив Эркина взглядом, посмотрела на Славу, тот пожал плечами. А Эркин, побежал по ступеням, перепрыгивая через них и выскочил во двор, ему бы и в голову не пришло, что Карина уговорила Славу сделать так, чтобы Эркин увидел, как он обнимает её, сказав, что он даже может её поцеловать, как только увидит Эркина. Слава еле согласился, боясь гнева Эркина и зная, что тот сильнее его и вероятнее всего, это дело так просто не оставит. Но Карина ему нравилась и он не смог ей отказать. Озираясь по сторонам, Эркин искал Зайнаб, он и сам не понимал, что происходит, но не мог поверить, что Зайнаб сама могла позволить себя так обнимать. А обнимал Слава довольно крепко, прижимая её к себе и вспоминая этот момент, Эркин вдруг остановился. Потом резко развернулся и пошёл обратно. Он поднялся в аудиторию и как ни в чём не бывало, прошёл и сел на место. В этот день, он Зайнаб так и не видел, тревожась за девушку, он не обедая, после последней пары, поехал к ней домой.
- Мне нужно разобраться в этом...она не могла...но почему убежала? Почему не объяснила? Ааа...ей стыдно стало, ну если тебе нравится другой, скажи об этом прямо, зачем же делать так больно? - лихорадочно думал Эркин, сидя в трамвае и глядя отсутствующим взглядом в окно.
Выйдя на Кукче, Эркин прошёл в сторону махалли, где начинались старые дома, но у калитки дома Зайнаб, он увидел её брата, Анвара.
- Анвар? Можно тебя? - позвал Эркин, обрадовавшись, что ему не придётся заходить в дом Зайнаб, ведь и это может опорочить имя девушки.
- Эркин акя? Ассалому аляйкум! Рад видеть Вас! А сестра где? Разве она не с Вами? - воскликнул Анвар, пожимая руку Эркина и услышав ответ на его приветствие.
От его слов, Эркин похолодел, странное чувство закралось в его сердце.
- А разве твоя сестра не дома? - побледнев, спросил Эркин.
Теперь побледнел Анвар и покачал головой.
- Я во вторую смену ухожу на завод...сестра рано утром ушла в институт...разве Вы не видели её? Эркин акя? Что происходит? Где моя сестра? - воскликнул Анвар.
Эркин отступил на два шага назад, он был растерян, совсем ничего не понимая.
- Я найду её, клянусь тебе Анвар, я обязательно её найду! - воскликнул Эркин и тут же ушёл обратно, на остановку трамвая.
22 глава.
Эркин не на шутку испугался, перед глазами промелькнули жуткие картины, то Зайнаб под трамвай бросилась, бросилась в реку. Сев в трамвай, Эркин поехал обратно в ТашМи, предполагая, что Зайнаб ещё там и может сидит себе где-нибудь в сторонке, или вообще в конце огромного двора и скорее всего плачет. У Эркина сжалось сердце, выбежав из трамвая, он побежал к ТашМИ, кажется он заглядывал за каждый куст, в ТашМИ почти никого не осталось, занятия давно закончились, лишь гуляли те, кто лежал на лечении. Территория ТашМИ была огромной, где искать Зайнаб, Эркин не знал, как вдруг услышал крики. Правда, что именно кричали, парень не расслышал, тревожные голоса напрягли его, инстинктивно, Эркин почувствовал неладное и побежал на голоса. Подойдя к отделению хирургии, довольно высокому зданию, он посмотрел на людей, несколько человек стояли задрав головы и размахивая руками, что-то кричали. Подняв голову, Эркин похолодел, на крыше здания, на самом его краю, стояла Зайнаб. Но кричать Эркин не стал, он забежал в боковую дверь здания, предполагая, что оттуда он найдёт выход на крышу, так как и Зайнаб стояла недалеко над этой дверью. И Эркин не ошибся, побежав наверх, он увидел лестницу, ведущую на крышу, люк был закрыт, хотя скорее всего, как он подумал, именно отсюда девушка вылезла на крышу. Эркин подтянулся, не понимая, как Зайнаб могла влезть на эту лестницу, ведь она и ростом была ниже его на целую голову, но думать времени не было. Эркин плечом поддел люк, но крышка люка была крепко закрыта, ничего не понимая, Эркин вновь поднапрягся, когда услышал голос под собой.
- Не отсюда, пошли туда! - позвали его.
Эркин оглянулся, нагнув голову, хотя с тем положением, как он стоял на лестнице, это было довольно трудно, но тут же спрыгнул вниз.
- Откуда? - спросил Эркин.
Не отвечая ему, старый работник, что сидел в проходной и пришёл сюда по нужде, но услышав голоса и увидев девушку на крыше и Эркина увидел только когда тот забежал в подъезд и всё понял. Старик открыл боковую дверь и увёл его по узкому коридору. Там оказалась ещё одна дверь, куда они и зашли.
- Здесь! Поторопись сынок, кажется у девочки случилось что-то, можешь не успеть. Сейчас она в ступоре, давай парень! - сказал старик, подняв голову вслед Эркину, который не дожидаясь конца монолога мужчины, уже вылезал на чердак, где находилось глуховое окно на крышу.
Эркин вылез и на крышу, по склону его, он осторожно прошёл до того места, где за железной перегородкой и стояла Зайнаб. Она вниз не смотрела, видимо ей было страшно, подняв голову, она смотрела на небо, словно прощалась с солнцем и облаками. Эркин подошёл довольно близко, но не надеялся, что успеет схватить её, только и этого было мало, он мог не удержать её, ведь она стояла у самого края покатой крыши.
- Я так тебя люблю...если тебя не станет и мне жить незачем. Прошу тебя, не делай этого...не делай резких движений. Сейчас я подойду к тебе и обниму сзади, ты только не пугайся. Так, я смогу перетянуть тебя через перегородку, - осторожно делая шаги в сторону Зайнаб, сказал Эркин.
Услышав его голос, правда не сознавая, о чём тот говорит, девушка застыла, она была напугана, растеряна, ей явно было страшно и точно не хотелось умирать. Может Зайнаб представила, как будет лежать там, на асфальте, быть может и платье задерётся...а это её пугало больше, чем сама смерть, ей стало стыдно.
- Я не виновата...я не хотела этого...он сам схватил меня и потащил к фонтану...я не хотела... - дрожащим голосом, говорила Зайнаб.
- Я знаю милая, знаю. Мама твоя и брат, они переживают за тебя, будь умницей, не шевелись... - тихо говорил Эркин, чтобы не напугать её ещё больше.
Он подошёл ближе, плавно двигая ногами, словно по скользкому льду и тут случилось неожиданное, Зайнаб обернулась, может хотела перелезть обратно через ограду, но её ноги были налиты словно свинцом, тело окаменело и не удержавшись, Зайнаб подскользнулась и скорее всего сорвалась бы вниз, доля секунды хватило, чтобы Эркин успел схватить её за одну руку, буквально упав на ограду. Но Зайнаб всё же соскользнула и её тело висело с крыши, Эркин лишь держал её за руку, чувствуя, что ещё немного и он её просто не удержит. Конечно, люди что стояли внизу, вскрикнули и застыли в ожидании, никто не обращал внимания на коричневые чулки Зайнаб и байковые рейтузы под длинной, ниже колен юбкой, с ноги упала туфля, Зайнаб не кричала, она лишь с мольбой смотрела в глаза Эркину. Крепко удерживая её руку, усилием воли, он смог переставить одну ногу за ограду, второй ногой упереться о поверхность крыши. Его сила и сноровка помогли ему, нагнувшись, он протянул вторую руку Зайнаб.
- Дай и вторую руку, давай, ничего не бойся, я не выпущу тебя. Зайнаб, смотри на меня, только мне в глаза, прошу тебя, протяни мне руку, - говорил Эркин, увидев, что она повернула голову и посмотрела вниз, потом зажмурила глаза, застонав. Эркин пристально смотрел в её карие глаза, объятые ужасом. Ужас застыл во взгляде, рука онемела, она никак не могла поднять её над головой. Но тут Эркину пришлось самому действовать, иначе рука девушки просто выскользнула бы из его крепкой руки. Видя, что она не протягивает вторую руку, он буквально схватил её за шыворот и потянул к себе. Это стоило больших усилий, но ему удалось подтянуть её и буквально резким движением, повалить на себя, так как и сам он упал на крышу. Почувствовав, что Зайнаб обмякла и не двигается, лёжа на нём, а её голова лежит лицом вниз под его рукой, Эркин осторожно приподнял её и только тут увидел, что девушка без сознания. Присев с ней на руках, он внимательно смотрел на её нежное личико, не удержавшись, он нагнулся и поцеловал её в щёчку.
- Зайнаб, открой глазки, всё закончилось, - слегка похлопав девушку по щеке, тихо сказал Эркин.
Тяжёлый вздох и она медленно открыла глаза, но увидев, что лежит у него на коленях, испуганно вскочила, вновь едва не свалившись с крыши, хотя перегородка её и остановила бы. Она тут же отползла от него и заплакала.
- Простите меня, я не хотела...сама не знаю, как оказалась тут, мне домой пора, мама...вчера письмо пришло, из Маргилана... - Зайнаб закрыв лицо руками, зарыдала в полный голос.
У неё началась истерика, Эркин испугался, правда ничего не поняв, о чём она говорила. Он поднялся и помог подняться и ей.
- Пошли вниз, там поговорим, темнеет, я провожу тебя домой, - уводя Зайнаб к окну, ведущему с крыши на чердак, сказал Эркин.
Зайнаб всхлипывая, послушно пошла за ним. Может быть она чувствовала, что именно он ей поможет. Спустившись вниз, они прошли узкий коридор и спустившись на первый этаж, вышли из здания. Там стояли люди, кто в больничных халатах, мужчины в пижамах, кто в белых халатах, те, кто работал в больнице. Эркин подобрал туфлю Зайнаб и положил на землю перед ней. Смущаясь и краснея, она надела обувку и нагнувшись, подняла сумку и папку Эркина, которую он так и бросил у входа в здание.
- Можете расходиться, всё закончилось хорошо! - громко сказал Эркин, видя, что никто не торопится расходиться и ждут, чем же всё закончится.
Зайнаб чувствовала дрожь во всём теле, ноги едва её держали, они просто были ватными. Эркин поддерживал девушку под руку и уводил к воротам. Выйдя за территорию больницы, молодые люди подошли к остановке трамвая. Зайнаб не смела смотреть на Эркина, ей было ужасно стыдно. Но она понимала, что Эркин только что спас её от смерти. Потому, что стоя за перегородкой, Зайнаб ясно поняла, что умирать не хочет, но обратно перелезть через эту пресловутую загородку, она сама не сможет. Руки и ноги, словно налились свинцом, губы дрожали, впрочем, она вся дрожала.
- Спасибо Вам...Вы мне жизнь спасли, - тихо сказала Зайнаб.
Эркин вдруг стоя на остановке, внимательно посмотрел на неё.
- Если ты ещё раз попытаешься это сделать...будь уверена, я сам тебя туда отнесу и выброшу с крыши. Поняла? - воскликнул Эркин.
Зайнаб испуганно подняла голову и посмотрела на него, не зная, что и думать, но чувствуя, что он непременно это сделает, такой властный голос был у него.
- Молчишь? Ты знаешь, что жизнь бесценна? Сколько погибло молодых солдат на войне, а им жить хотелось, понимаешь? Жить! А теперь ты мне скажи, какого чёрта ты полезла на эту крышу, а? - грозно восклицал Эркин, словно его прорвало и он осознал, что могло случиться самое страшное, не поспей он вовремя.
Зайнаб опустив голову, молча плакала. Эркин вдруг приподнял ей голову, ласково держа за подбородок.
- Если ты это сделала потому, что этот идиот тебя обнял, то очень даже зря. Я знаю, что в этом твоей вины нет, а Слава...он ещё ответит за свою дерзость, - более мягче, сказал Эркин, видя, что напугал Зайнаб.
- Я очень испугалась...я не виновата, это случилось неожиданно, я только подошла...а он...он вдруг схватил меня...но не только это... - тяжело вздохнув, ответила Зайнаб.
- Не только это? Что же ещё? - спросил Эркин, не совсем понимая, что же ещё могло случиться, совсем забыв о том, что она говорила о каком-то письме из Маргилана.
- Вчера мама письмо получила...это дядя отца написал...у него есть сын...Вы не понимаете...меня хотят замуж отдать за него, а я этого не хочу...ведь мне придётся учёбу оставить, - вновь заплакав, ответила Зайнаб.
Эркин обалдело смотрел на неё, понимая, что если взрослые так решили, она отказаться не может.
- Нет! Это невозможно! То есть...конечно, однажды ты должна будешь выйти замуж...но тебе учёбу непременно закончить надо, поступить в такой ВУЗ, не каждому дано. Мне нужно поговорить с твоей мамой! - заявил Эркин.
Правда, он не знал, как можно убедить женщину, если её дочь просят, да ещё дядя погибшего мужа.
_ Нет, прошу Вас! Если она узнает, что я Вам рассказала... - испугалась Зайнаб.
Подъехал трамвай, молодые люди зашли в вагон и сели на свободные места. Эркин лихорадочно думал, что же можно сделать, чтобы помешать этому.
- Я не могу её потерять...не могу, когда я только что нашёл её, что же делать...что делать... - думал Эркин.
- О Аллах, помоги мне, ведь я не люблю сына дяди, я... - Зайнаб напряглась от мысли, что пришли ей на ум, она вдруг осознала, что значит любить.
Ей стало страшно от этих мыслей, она испуганно взглянула на Эркина и тут же отвернулась, глядя в окно.
- Мы выходим, пошли, - сказал Эркин, встав с места и проходя к выходу.
Зайнаб молча встала и пошла за ним. А когда они вышли и пошли в сторону её махалли, девушка остановилась.
- Эркин акя, прошу Вас, Вы не можете пойти со мной. Вы же знаете наши обычаи, нельзя...это вызовит сплетни, умоляю Вас...никто не должен знать, что сегодня произошло, со мной всё кончено, Вы это знаете...меня и спрашивать никто не станет. Дядя с сыном приедут в декабре, в начале зимы и...увезут меня в Маргилан, - тихо говорила Зайнаб, не переставая плакать.
- Хорошо, ты иди одна, я к Анвару зайду. Наши обычаи позволяют мне зайти к твоему брату, верно? - с иронией в голосе, спросил Эркин.
- Простите, я не хотела Вас обидеть...я пойду... - сказала Зайнаб и быстро пошла по улице, не оборачиваясь.
Эркин остался стоять, глядя ей в след. Прошло минут двадцать, которые показались ему вечностью, потом он быстро направился к дому Зайнаб. Калитка была приоткрыта, Эркин постучался и уверенно зашёл во двор. Он не знал, что будет говорить матери Зайнаб, не знал, что она ответит еиу и сможет ли он её убедить в том, чтобы эта свадьба не состоялась, он уверенно постучал в дверь дома. Зайнаб напряжённо ждала, что в дверь постучат, но прошло около двадцати минут и она подумала, что Эркин верно не придёт, а когда он всё же пришёл и постучался в дверь, девушка вздрогнула и испуганно вскочив на ноги, посмотрела на мать.
- Кто это может быть, интересно...может Халида пришла? - произнесла женщина, имея в виду соседку.
Но дверь открылась и вошёл Эркин.
- Ассалому аляйкум...кеное, простите, имени Вашего не знаю...как поживаете? - положив руку на грудь, вежливо спросил Эркин.
Зайнаб побледнев, вновь присела и дрожащими руками, продолжила мыть посуду, положив пиалки и косушки в чашку с горячей водой.
- Ва аляйкум ассалом сынок, меня зовут Машкура опа, я Вас помню, Вы приходили поздним вечером седьмого ноября, ну да, три дня назад...а что случилось? - спросила Машкура опа, приглашая гостя сесть за дастархан и с недоумением взглянув на дочь.
- Ну...ничего не случилось, думал Анвар дома...он ведь дома? - спросил Эркин, прекрасно помня, что Анвар ушёл на завод, во вторую смену.
- Ааа...так Вы к сыну пришли? Нет, его нет, он только в полночь придёт, - облегчённо вздыхая, произнесла Машкура опа.
- Надо же...а я думал он дома...Машкура опа, мне поговорить с Вами нужно...это очень важно... - волнуясь, сказал Эркин.
Зайнаб испуганно, умоляюще посмотрела на него и едва заметно, покачала головой.
- Да, конечно...я слушаю Вас. Хотя, в доме есть мужчина и важные решения, принимает он, мой сын. Вы не смотрите, что он молод, Анвар рассудительный, умный парень, - с гордостью, ответила Машкура опа.
- Согласен, Анвар мировой парень и смелый, раз смог дважды сбегать на войну, - улыбнувшись, ответил Эркин, пытаясь расположить к себе женщину.
- Он такой, да, он смелый мой сыночек, - ответила Машкура опа, довольно улыбаясь.
- Дай Аллах, хорошую невесту Анвару, - сказал Эркин, раздумывая, как же уговорить эту женщину, не отправлять Зайнаб в Маргелан.
- Спасибо! Дай Аллах, но сначала Зайнаб замуж нужно выдать, вот... - Машкура опа видимо хотела сказать, что пришло письмо от дяди её покойного мужа, но Эркин, нарушая обычаи, прервал её на полу слове.
- Машкура опа, прошу Вас! Простите...простите, что перебил Вас...но я прошу руки Вашей дочери, - невольно сказал Эркин, хотя вовсе не это хотел сказать.
Зайнаб от неожиданности, уронила из рук косушку и она со звоном стукнулась о край эмалированной чашки, разбившись, крупные осколки скрылись в воде. Машкура опа с удивлением застыла, глядя на Эркина и на дочь, кажется переваривая то, что сейчас услышала.
- Не поняла...о чём это Вы? - воскликнула Машкура опа, искренне удивляясь словам этого красивого парня.
- Я это...мы...с Вашей дочерью учимся вместе... понимаете? Ей учиться надо! А если мы с ней поженимся, вместе и закончим институт, только очень прошу Вас, не отказывайте сразу, подумайте... - с мольбой ответил Эркин.
Машкура опа грозно взглянула на дочь, она тут же склонила голову, испуганно ожидая, что же ответит мать и не веря тому, что услышала.
- Ну-ка, выйди! - воскликнула Машкура опа, злясь именно на дочь.
Зайнаб от неожиданности, испуганно вскочила, пролив воду из тазика, потом выскочила из дома во двор. Ей казалось, что она задыхается, ведь ещё утром, она жить не хотела, когда мама прочла ей письмо, которое получила вечером. Хорошо, ночью не стала беспокоить дочь, иначе она бы не уснула. И вдруг Эркин заявляет, что хочет на ней жениться, Зайнаб поверить не могла, что слышала его слова. Ей казалось, что она спит, что всё происходит во сне и сейчас она проснется...и что дальше? Зайнаб, несмотря на вечернюю прохладу, было трудно дышать, словно её юное тело, к которому никто ещё не прикасался, горит от волнения. Правда, она после прочтения письма об этом не думала, ведь девушка и представления не имела, что и как бывает, но то, что ей придётся бросить институт, едва начав учиться, да ещё уехать из Ташкента, из отчего дома, где она родилась и выросла, ей было очень страшно. Да, в далёком детстве, она ездила с отцом, матерью и маленьким братом в Маргилан. Сейчас она бы не вспомнила небольшой город за перевалом Кямчик, выйдя из машины они тут же вошли во двор и маленькая девочка не успела оглядеться по сторонам. Двор, каких много и в Ташкенте, виноградник и плодовые деревья, открытая терраса с тапчаном и несколько комнат. Зайнаб там было скучно, родственники их встретили хорошо, но ей там было скучно и брата троюродного, за которого её просит дядя отца, она бы и не вспомнила. Когда Зайнаб, будучи маленькой девочкой, вышла на улицу, была очень удивлена, там лежало сено, огромными вязанками и их продавали, это был самон (сено) базар. И сегодня утром вспомнив это, Зайнаб представила, как будет там жить, ей стало совсем жутко, а ещё этот Слава, когда она подходила к учебному корпусу, вдруг схватил её за руку и потащил к фонтану. Сначала она не поняла, чего хочет от неё Слава, не поняла, что он говорил ей и посматривал в сторону ворот, потом вдруг крепко обнял её и...Зайнаб брезгливо вытерла щёку, к которой прикоснулся губами Слава. Ей не хотелось жить, девушка побежала в конец двора, проплакала там несколько часов, потом себя не контролировала. Ей просто хотелось умереть, исчезнуть, словно её никогда и не было. Зайнаб даже представила лицо дяди, тогда он ещё был молодым, когда она его видела в далёком детстве, таким она его и помнила. Будто лицо было такое гневное, дядя размахнувшись, ударил Зайнаб по щеке и кричал, какой она совершила грех. Зайнаб вздрогнув, схватилась за щёку, словно и правда получила пощёчину, потом медленно поднялась и побрела к отделению хирургии. Сейчас она и не помнила, когда поднялась на крышу, Зайнаб зажмурила глаза, ей стало холодно и интересно, о чём говорили Эркин и её мать. Но подслушивать девушке и в голову бы не пришло, она оберувшись, посмотрела на освещённое лампочкой окно. На окне была занавеска, до половины окна, на резинке из белой материи. Ничего не было видно...тяжело вздохнув, Зайнаб прислонилась к дереву.
- Ты понимаешь, что ты говоришь, Эркин? - воскликнула Машкура опа, как только Зайнаб закрыла за собой дверь.
- Понимаю, Машкура опа, - вздохнув, ответил Эркин.
- На вот, почитай! Родной дядя Кадыр акя, просит мою дочь для своего сына, даже не просит, а пишет так, словно и спрашивать не нужно, он требует! Ты ведь знаешь, я не могу ему сказать нет! Да и кто меня послушает? Я невестка в доме, хотя мой муж Кадар акя и умер, я так и останусь невесткой для всех его родственником, а не матерью своих детей и ты это прекрасно знаешь! - с горечью сказала Машкура опа.
Она могла просто выгнать Эркина, но парень вызывал некое уважение, да и гость в доме...она не могла его выгнать.
- Сегодня Ваша дочь, пыталась покончить с жизнью... - осторожно сказал Эркин, наблюдая за реакцией женщины.
Реакция была неожиданная, Машкура опа побледнела, застыв на секунды, потом тяжело опустилась на курпачу.
- О Аллах! Грех то какой! Она что, с ума сошла? Да я сама её придушу, пусть грех на мне будет! Не прощу ей этого! - воскликнула женщина, потом подняв голову, посмотрела на Эркина.
- Хотела, а что же живая осталась? - спросила Машкура опа.
Эркин не ожидал таких слов от неё.
- Я спас её в последний момент, иначе она упала бы с крыши самого высокого здания ТашМИ, - ответил Эркин.
Это он преувеличивал, потому что здания в ТашМИ были почти все одинаковой высоты. Трёх и четырёх этажные, но высокие, это было правдой. Из-за высоких потолков и больших, высоких окон, здания были выше стандартных, трёх этажных зданий. Но его слова для Машкуры опа возимели действие.
- Глупая девчонка...что же она творит? Но несмотря ни на что, я не могу отказать родственникам мужа. Зайнаб должна будет выйти замуж за Бахтиёра, сына дяди мужа. Иначе они проклянут нас, ладно меня, они Зайнаб проклянут, - схватившись за голову, простонала Машкура опа.
- Если человек не виновен, проклятье возвращается к тому, кто шлёт эти проклятия. А Зайнаб невинна, как родниковая вода! Прошу Вас, не губите дочь, Машкура опа! Представьте себе, тут она закончит ТашМИ и станет врачом! А в Маргелане кем она станет? Всю жизнь будет сидеть дома и исполнять всю чёрную работу для многочисленного семейства дяди Вашего мужа? Думаете я не знаю, что значит невестка в доме, да ещё в Маргелане...Вы говорите, в начале декабря дядя Вашего покойного мужа приедет за Зайнаб, чтобы увезти в Маргелан и там сыграть свадьбу...но сегодня только десятое ноября! Напишите ответ, скажите что Зайнаб уже обещана другому, нет, что она помолвлена с другим! Напишите, что очень сожалеете, но разорвать помоловеу, значит опять таки нарушить наши обычаи. Машкура опа, Вы ведь хотите, чтобы Ваша дочь была счастлива, верно? Так не губите её! Ладно бы в институт не поступила, она же умница и учится хорошо, - с волнением говорил Эркин, стараясь убедить женщину.
Машкура опа лишь качала головой, совсем растерявшись.
- Я не могу...нет...я не смогу...Кадыр акя в могиле перевернётся, если я откажу его дяде, - со стоном, ответила она, взглянув на Эркина.
Но в её взгляде уже не было гнева, скорее растерянность и недоумение.
- Кадыр акя, да покоится он с миром, был смелым и честным человеком, если воевал и отдал жизнь за свою землю. Он бы не одобрил Вашего решения, ведь он любил дочь больше жизни, - вдруг высказался Эркин.
- А ты откуда знаешь? - с удивлением спросила Машкура опа, называя Эркина на ты, хотя полагалось называть на Вы, несмотря на то, что он ей в сыновья годился.
- Я не знаю, но уверен в этом. Думаю, Вы простите меня Машкура опа, при всём уважении к Вам, только одно Ваше решение, может или сделать счастливой Вашу единственную дочь, иди обрести её быть несчастной вдали от Вас, - ответил Эркин.
- Ты домой поезжай, скоро и трамваи перестанут ходить, иди сынок, - махнув рукой, сказала Машкура опа, поднимаясь с курпачи.
- Вы ведь подумаете, прежде чем принять решение, верно? - спросил Эркин, так и не присев.
- Прошу тебя, иди! У меня голова разболелась, - ответила Машкура опа, уходя в другую комнату.
Эркин вышел во двор и увидел Зайнаб. Она сидела на тапчане, бросив на неё старую фанеру и вконец замёрзнув. Эркин подошёл к ней, подняв голову, девушка посмотрела на него с некой надеждой.
- Иди в дом, ты совсем замёрзла. Что же ты на себя ничего не надела? Иди в дом, - сказал он, поднимая девушку под руки.
- До свидания, - пробормотала Зайнаб и направилась к дому.
Эркин выждал, когда за ней закроется дверь и вышел со двора на улицу, где было уже темно. Пришлось идти в темноте к остановке, ни света, ни редких фонарей не было. Спотыкаясь по глиняной, неровной дороге, едва не упав, Эркин наконец вышел на дорогу и успел на трамвай, свистнув, чтобы вогоновожатый подождал, не уехав у него из-под носа. Настроения не было, он не знал, какое решение примет Машкура опа и по взгляду женщины, он ничего не понял. Эркин понимал, память по мужу, обычаи предков, шанс был мизерный, Машкура опа была истинной мусульманкой, дочерью своего народа. Приехав домой, Эркин почувствовал, что проголодался, вспомнив, что и днём ничего не ел.
- Эркин? Сынок, где же ты ходишь так поздно? Мы с матерью не знали, что и думать! - воскликнул Шакир акя, когда Эркин закрыв ворота на засов, помыв в арыке руки, зашёл в дом.
- Ассалому аляйкум адажон, ойижон...дела были. Простите, так получилось, - устало ответил Эркин.
Мехри опа тут же протянула сыну полотенце, вытерев руки, Эркин сел на курпачу, постеленную возле хантахты, где расположился и отец.
- Ва аляйкум ассалом сынок, наверное есть хочешь? Гули, неси на стол! - громко сказала Мехри опа.
Гули выскочила из своей комнаты и поздоровалась с братом. Потом быстро накрыла дастархан (скатерть) на хантахту, положила порезанную редьку, маленькую тарелку солений и в большой тарелке, Мехри опа поставила жаренную картошку, заправив курдючным, топлёным салом. Сверху она посыпала картошку луком и наконец села и сама.
- Мы недавно поели, ешь сынок, - сказала Мехри опа, положив кусочки лепёшки ближе к сыну.
- У тебя всё хорошо, сынок? Может в институте проблемы? - спросил Шакир акя, видя удручённое лицо сына.
- В институте всё хорошо адажон, просто устал, - ответил Эркин, с аппетитом ужиная.
- Что ж...хорошо, что хорошо. Ладно, утром вставать рано, я пойду отдыхать, сиди, ешь! - вставая, сказал Шакир акя, махнув рукой, видя, что и Эркин встаёт следом за отцом, проявляя уважение.
Эркин тут же сел, положив руку на грудь. Шакир акя ушёл в свою комнату, Мехри опа успела ему постелить постель и он лёг, задумавшись. Вид сына его взволновал, но если Эркин не стал рассказывать, Шакир акя настаивать тоже не стал.
- Дело молодое...он всё таки мужчина, четыре года на войне был, а там и женщин нет...но ведь без никяха, харам...ох, сынок! Нужно напомнить ему об этом, - положив руку лоб, думал Шакир акя.
Поев, Эркин выпил пиалку чая, вытер руки и поднялся.
- Спасибо ойижон, очень вкусно, - целуя мать в щёку, сказал Эркин.
- На здоровье сынок. Мяса не осталось, отец сказал, если завтра продаст что-нибудь, сам с базара принесёт, - с виноватой улыбкой, ответила Мехри опа.
Она понимала, что сыну нужно хорошо питаться, тем более, бедный мальчик, четыре года голодал, так думала Мехри опа.
- Не говорите так ойижон! Сейчас время такое, а мы слава Аллаху, совсем не голодаем, без мяса тоже можно жить, - ответил Эркин.
Он тоже зашёл в свою комнату, но ложиться не спешл.
- Утром зайду в отдел кадров, может работу дадут, нужно санитаром устроиться, неправильно, что отец один работает, а я здоровый лоб не могу заработать, - пробормотал Эркин.
Мысли были далеко, он переживал за Зайнаб, подумав, что завтра и со Славой нужно разобраться. Конечно, бить его Эркин не собирался, ему проблемы с властями были не нужны, а сейчас за это строго наказывали. Но и просто игнорировать, словно ничего не было, Эркин не мог. Оскорбили девушку, которая ему очень нравилась, он не мог промолчать. О любви Эркин не думал, Зайнаб ему нравилась и для него этого было достаточно, хотя что значит любить, парень не думал. Он надеялся, что утром встретится с Зайнаб и она его порадует и скажет, что её мать передумала. С тяжёлыми мыслями, Эркин наконец уснул и проснулся более бодрым, ранним утром. Гули приготовила завтрак, после того, как брат её поругал, девушка вставала раньше и сама готовила завтрак, приходила со школы и принималась готовить ужин для всей семьи. Мехри опа удивлялась и радовалась, сказав Зухре, что по дому почти ничего не делает, всё делает Гули. А Зухра сокрушалась, сожалея, что у неё нет дочери, говоря:
- Вот бы женить Мумина, тогда и мне легче стало бы. А то ведь, всё сама по дому делаю, устаю очень.
Но Мумин женится раздумал видимо, может и правда парень был влюблён в Карину и её отказ потряс его. Только о Гули он тоже слышать не хотел, Зухра как-то при сыне сказала мужу, чтобы Батыр поговорил с Шакиром акя, как мужчина с мужчиной, но Мумин тут же заявил, что не женится на ней, мол она ему, как сестра, ведь росли вместе. Да и Батыр ответил, что не станет говорить с Шакиром акя, после того, как Зухра сватала Карину. И на этом разговор закончился. Зухра считала сына самым лучшим и самым красивым, хотя Мумин был невзрачным, не высокого роста, да и полноватым парнем, особенно до войны, его часто мальчишки обзывали жирным. С войны Мумин вернулся похудев на много килограмм, но Зухра сокрушаясь, старалась лишний раз накормить сына вкусненьким и парень вновь набрал вес за пол года. Эркин сильно отличался от него, ростом, телосложением и конечно лицом. У парня были гантели и Эркин сам занимался каждое утро, ещё и отжимался на полу, с каждым разом прибавляя отжимания. Поев, он поехал в институт, в надежде увидеть Зайнаб до начала занятий, но встретил Славу. Тот увидев Эркина, хотел было уйти, но Эркин окликнул его и Славе пришлось подойти к нему.
- Может объяснишь, с чего ты вдруг обнимаешь мою девушку? - спокойно спросил Эркин.
- А может Зайнаб и мне нравится! Захотел и обнял, - ответил Слава, делая шаг назад от Эркина.
Ты забыл, что живёшь в Узбекистане? Понимаешь, что опорочил девушку? Что мне с тобой сделать, чтобы ты осознал свою вину? Набить морду? Навряд ли поможет...говори! С чего вдруг полез её обнимать? - схватив Славу за ворот пиджака, у самого его лицо, воскликнул Эркин.
- Отпусти! Захотел и обнял! Нравится она мне! - в тон Эркину, ответил Слава.
- Ах ты...гад! Если бы нравилась, ты бы так не поступил с ней! Она ведь покончить с собой хотела после того, что ты...гад! - подняв кулак, воскликнул Эркин.
- Ка...как? Я не знал! Я не хотел! Меня Карина попросила, чтобы ты увидел нас вместе с Зайнаб! Да если бы я знал...ни за что... чёрт, вот ведь дура... - Слава был потрясён, он совсем не ожидал, что невинная шутка может принять такой серьёзный оборот.
- Она может и дура, а вот ты...идиот! Ладно, живи пока! Пусть тебя твоя совесть судит, а повторится такое, не обессуть, разукрашу тебя...родная мать не узнает, - отталкивая Славу, ответил Эркин.
Эркин постоянно оглядывался на ворота, правда их не было видно, но с той стороны, должна были прийти Зайнаб. Но она пришла, когда педагог только вошёл в аудиторию. Увидев опухшее от слёз лицо Зайнаб, Карина усмехнулась, решив, что Эркин порвал с ней из-за вчерашнего интендента. Ни на кого не глядя, Зайнаб села на своё место, Эркин тут же поднявшись, прошёл и сел рядом с ней, Карина была удивлена и подавлена, ничего не понимая. Со злости, она с треском поломала карандаш, обратив на себя внимание.
- Ты что, плакала? Значит...мама отказалась, да? - шёпотом спросил Эркин, наклонившись к Зайнаб.
Она не поднимая голову, склонила её ещё ниже, Эркин в нетерпении и в недоумении, не мог понять, что же произошло.
- Что же ты молчишь, Зайнаб? Скажи что-нибудь... - шёпотом спросил Эркин, поглядывая на педагога, который рассказывал о хромосомах, их движении и соединениях, тыкая указкой на схему на доске.
- Я не знаю...мама ничего мне не говорит, мне очень страшно, - не поднимая головы, прошептала в ответ Зайнаб.
Когда пара закончилась, Эркин вышел с Зайнаб во двор из учебного корпуса, небо заволокло тучами, но дождя ещё не было.
- Давай заранее не будет волноваться, нужно ждать решения Машкуры опы. А может мне с Анваром поговорить? - спросил Эркин, словно его осенила правильная мысль.
Зайнаб испуганно взглянула на него, хотя девушка и была старше брата почти на два года, но для неё Анвар был неким авторитетом, как единственный мужчина в семье.
- Нет, что Вы! Не надо! Анвар может подумать, что это я Вас попросила, - воскликнула Зайнаб.
Эркин растерянно оглянулся вокруг, вдруг приглядевшись в сторону ворот, он с удивлением воскликнул:
- Мумин? А он что тут делает? Может случилось что-то...может с мамой? Утром всё было хорошо...Мумин? Иди сюда! - крикнул Эркин, махнув рукой своему соседу, которого считал братом.
Правда в последнее время, после ухода Карины, отношения между ними и вообще соседями, стали более холодными и посещения к друг другу стали редкими. Мумин подошёл ближе и пожал протянутую руку Эркина.
- Что случилось? Или же с мамой опять плохо? - нетерпеливо спросил Эркин.
- А, нет! Мехри опа здорова, слава Аллаху, - не торопясь говорить, зачем он пришёл, ответил Мумин.
- Слава Аллаху...тогда что ты тут делаешь? Мумин, говори, не видишь, что я тревожусь? - воскликнул Эркин.
Мне Карина нужна...ей из Ленинграда письмо пришло, - помедлив, наконец ответил Мумин.
- Письмо? От кого? У неё же никого нет... - Эркин был удивлён и растерян.
- Мы тоже так думали. Ты же русский язык хорошо знаешь, верно? Сам знаешь, организованы поисковые отряды и разные точки, по всему Советскому союзу ищут своих близких. На вот, смотри сам, но это письмо не от таких лиц, письмо от матери Карины, - ответил Мумин.
Эркин был ошарашен такой новостью. Насколько он знал, мать Карины и младший её брат, погибли в крушении поезда, когда немцы бомбили состав, на котором они ехали в Ташкент. Зайнаб отошла в сторону, чтобы не мешать мужчинам разговаривать, она стояла возле пустого фонтана и думала о своём, с мрачным лицом, поглядывая по сторонам.
- Карина? Иди сюда! - крикнул Эркин, увидев её с группой девушек и рядом со Славой, выходивших из учебного корпуса.
О том, что это Карина попросила Славу спровоцировать до оскорбления Зайнаб, Эркин никому говорить не стал, даже Зайнаб. Им учиться долгих шесть лет, Эркин подумал, что не стоит портить отношения с одногруппниками. Карина подошла ближе, она была удивлена, увидев Мумина. А он смотрел на неё с тоской и грустью, понимая, что влюбился он не в ту девушку и она никогда не станет его женой.
- Мумин акя? Вы? Что случилось? Зухра опа здорова? Как Батыр акя? - с волнением спросила Карина.
- Все здоровы, слава Аллаху! Я письмо тебе принёс, из Ленинграда, на вот, держи, - сказал Мумин, протягивая конверт Карине.
Она испуганно, не торопясь, взяла конверт и с недоумением взглянула на парней. Потом отошла к скамейке и села. Разорвав конверт, Карина вытащила письмо и развернула его. Читая письмо, Карина сначала побелела, как лист бумаги, что держала в руках, потом заплакала и вскочив с места, подбежала к Мумину и крепко обняла его.
- Господи! Радость то какая! Моя мамочка жива! Она пишет, что её нашли среди раненных и отправили в госпиталь, потом почему-то переправили в Целиноград, она долго и много писала, искала брата и меня. Ей ответили, что её сын был среди погибших, мама ездила на его могилу, правда там похоронили многих, в общей могиле...Господи, поверить не могу. Мама решила, что я, оставшись одна, вернулась в Ленинград, после того, как блокаду сняли, поехала туда и там меня искала. Потом только догадалась искать меня в Ташкенте. Я должна поехать в Ленинград...меня моя мама ждёт...но она не знает, жива я или нет. Но письмо обращено именно мне, мама пишет, если я жива, она ждёт меня в нашем доме, представляете? Радость какая! Поверить не могу! Ведь все эти годы, я ночами плакала и по брату и по маме и по отцу, - говорила Карина, не переставая плакать.
Мумин застыл, когда она его обняла, на что сама Карина и внимания не обратила, ей было не до него.
- Да, конечно...нужно ехать...давай подумаем, нужны деньги на билет в Ленинград, так...после занятий поедем к нам, мы с Мумином проводим тебя на поезд. Но...что будет с учёбой твоей? - вдруг спросил Эркин, глядя на Карину.
- Я не знаю...нужно в деканат зайти, ведь до сессии ещё два месяца почти, если и правда моя мама жива...наверное переводиться буду, в Ленинградский медицинский институт...что же делать? - произнесла Карина, растерянно глядя на ребят.
- Сейчас пара, после занятий и зайдём в деканат...но такие вопросы наверное ректор решает, - ответил Эркин.
- Я не усижу на занятиях, неужели Вы не понимаете? Я не смогу! - взволнованно воскликнула Карина.
- Тогда иди к ректору, покажи письмо и попроси...а что ты попросишь? Ну...разрешение уехать, если в Ленинграде получится договориться с медицинским институтом, тогда... чёрт, если ты сразу заберёшь документы отсюда, а там тебе откажут...хотя, не должны отказать, наверное... - Эркин был в замешательстве, ведь на него смотрела и Карина и Мумин, словно он знал ответы на все вопросы.
- Прости, у нас занятия, а ты сходи к ректору, он не откажет, когда увидит письмо. Не советую забирать документы, в крайнем случае, можно же вернуться за ними. Зайнаб? Ну ты чего задумалась? Пошли, пара начинается. Мумин, ты домой? У меня ещё две пары, - позвал Эркин, обернувшись к Зайнаб и взглянув на Мумина.
Зайнаб всё это время сидела на скамье, задумавшись. Ведь она не знала, что её ждёт впереди, но понимала, всё зависит от слова матери, которой Зайнаб не смогла бы перечить, как мама решит, так и будет. Зайнаб передумала разные варианты, видя себя и в Маргелане, с совершенно ей не знакомыми людьми, её охватила тоска. Потом она взглянула на Эркина, подумав, как было бы хорошо, если бы брат и мама согласились на предложение Эркина, Зайнаб невольно улыбнулась, хотя в глазах сверкали слёзы. Она молча встала и прошла следом за Эркином, когда Карина её окликнула. Эркин обернувшись, напрягся.
- Зайнаб...я кажется уезжаю и навсегда...хочу попросить у тебя прощения. Это я попросила Славу, чтобы он тебя...чтобы он опорочил тебя перед Эркином, прости...я ведь думала, что...неважно, если сможешь, прости. Я пойду, - произнесла Карина, не смея смотреть в глаза Зайнаб, которая вообще застыла от её слов, ничего не понимая.
Развернувшись, Карина быстро ушла в сторону административного здания. Эркин потянув Зайнаб за руку, увёл её к двери учебного корпуса, куда заходили и другие студенты. Мумину пришлось уйти домой.
- Я ничего не поняла...что она сказала? - с недоумением спросила Зайнаб.
- Ничего, забудь. Видимо Карина уезжает и скорее всего навсегда, - ответил Эркин, поднимаясь по парадной лестнице, с массивными, деревянными перилами на второй этаж.
Когда закончилась и вторая пара, Слава подошёл к Эркину, с ним рядом стояла Зайнаб, которая тут же спряталась за спину Эркина.
- Карины не было на паре, что происходит? Может ты знаешь? - спросил Слава.
- Карина письмо получила от матери, из Ленинграда. Думаю, она уедет к ней и останется там, в Ленинграде, - ответил Эркин, обернувшись на Зайнаб.
Слава был растерян, понимая, что теряет Карину, а ведь он думал, что закончат они вместе институт и она согласится выйти за него замуж. Выйдя во двор, Слава огляделся, не зная, где искать Карину, потом медленно побрёл к воротам. Карина между тем, зашла к ректору и показав ему письмо, сказала, что ей нужно уехать в Ленинград.
- Я думала, моя мама погибла вместе с братом, а оказывается она выжила в ту ужасную ночь. Теперь я не знаю, если уеду в Ленинград, а вдруг меня там не примут в медицинский? Хамид Закирович, что мне делать? - спросила Карина.
- Вам не могут отказать, учитывая, что произошло с Вами и как Вы оказались в Ташкенте, Вас должны принять. Тем более, Вы учитесь в одном из самых престижных вузов медицинских, во всей Средней Азии, я напишу рекомендательное письмо ректору медицинского института в Ленинграде. Ректором является Юлия Ароновна Менделеева, советский педиатр, гигиенист, профессор, доктор наук, преподаватель, она прекрасная женщина, уверен, Юлия Ароновна Вам не откажет, - ответил Хамид Закирович, взяв чистый лист бумаги и поднявшись со своего кресла из-за стола.
- Пойдёмте со мной, Замира, напечатайте рекомендательное письмо, от нашего института и лично от меня, с просьбой к ректору медицинского института, города Ленинграда, - выйдя в приёмную, сказал Хамид Закирович, обращаясь к своей секретарше и протягивая ей чистый лист бумаги.
Замира удивилась, что он вынес бумагу, у неё на столе, рядом с печатной машинкой лежала целая пачка таких же листов. Но ничего не сказав, она взяла из его рук бумагу и села печатать. Хамид Закирович вернулся в свой кабинет, бросив на ходу, что ждёт бумагу на подпись и печать. Замира спросила данные Карины и напечатав рекомендательное письмо от имени института и в частности обращение ректора ТашМИ, к ректору медицинского института города Ленинграда, перечитала его.
- Ну...пошли к ректору, - встав из-за стола, сказала Замира, постучавшись в дверь кабинета.
Хамид Закирович перечитал бумагу, подписал её и поставил две печати, с разных оттисков. Карина поблагодарив его и Замиру, вышла из приёмной, оттуда во двор, решив поехать к Зухре и Батыру, попрощаться с ними, поблагодарить за всё, попрощаться и с Мехри опа и Шакиром акя, с Гули, с которой дружили столько лет. Эркин вместе с Зайнаб, вышли с последней пары во двор. Многие студенты отправились в столовую, ведь многие жили в общежитии, а в столовой можно было сытно и дёшево поесть.
- Я есть хочу! Пошли и мы в столовую, - заявил Эркин.
Зухра остановилась, домой идти ей не хотелось, ей было страшно. Но мама сказала прийти пораньше, а время было два часа. Эркин обернулся.
- Ты чего встала? - спросил он, недоумевая.
Он видел, что у девушки нет настроения, что она подавлена и напугана.
- Хочешь, я с тобой к Вам пойду? - участливо спросил Эркин.
- Нет! - испуганно воскликнула Зайнаб.
Потом смутившись, покачала головой.
- Нет, прошу Вас...я сама должна идти, меня ждёт мама, - ответила Зайнаб, медленно разворачиваясь и собираясь уйти.
- Думаешь, я спокойно смогу поехать домой, не зная, что с тобой будет дальше? Будь, что будет! Анвар верно дома? Он же в полночь со смены пришёл, верно? Значит, в ночь, в третью смену сегодня выйдет на работу. Я сам с ним поговорю, нужно будет и с мамой твоей. Я не допущу, чтобы вся твоя жизнь пошла наперекосяк! Ты можешь не выходить за меня замуж, да и рано сейчас об этом думать, нам учёбу закончить надо, но закончить институт, ты непременно должна! Это твое будущее! Сделаем так...ты поезжай одна, мне нужно одно дело сделать, я приеду через час, будто ты не знаешь об этом, хорошо? - сказал Эркин и по мере того, как он говорил, лицо Зайнаб менялось несколько раз.
Но кивнув головой, девушка быстро пошла в сторону выхода со двора территории ТашМИ. Эркин был удивлён, не понимая, почему она даже не ответила, но ему нужно было поговорить насчёт работы. Он был готов работать в любом отделении, лишь бы платили. Эркин уверенно зашагал к административному корпусу. К декану с таким вопросом, он заходить не стал, а прошёл в отдел кадров, будучи уверенным, что насчёт работы именно они знают. Но к его удивлению, женщина, которая сидела в кабинете, сказала ему, что договариваться насчёт работы санитаром, он должен в отделениях, с заведующими.
- Они знают, сколько работников у них в отделении и нужны ли ещё, - ответила русская женщина, средних лет, с крашенными кудряшками.
В какое именно отделение нужны санитары, Эркин у неё спрашивать не стал. Ему придётся пройти по всем отделениям, а на это уйдёт часа два, а то и больше. Тяжело вздохнув, он пошёл в сторону отделения лицевой хирургии, в конце двора, решив начать оттуда. Там ему ответили, что штат санитаров и даже уборщиков по двору и в подвале, полный и работники им не требуются.
- Тем более, Вы студент, а значит сможете работать только пол дня, верно? - спросила женщина.
- Ну да, учёбу я пропускать не буду, - ответил Эркин.
- Многие студенты работают молодой человек, но не в ТашМИ. Лучше на железной дороге, на товарном дворе грузчиком или в магазине, лучше в овощном, тоже по договорённости можно работать, после учёбы, - ответила женщина.
Поблагодарив её, Эркин вышел из отделения и направился через весь двор на улицу. Заходить в другие отделения, смысла не было, там ему ответят то же самое.
- Может с Мумином поговорить или с Батыр акя...они же на железной дороге работают, не думал, что так трудно будет устроиться на работу. Хотя...кому нужны работники на пол дня, да ещё не с утра? - говоря сам с собой и выходя на улицу, Эркин тяжело вздохнул, он был озадачен.
Но поехать к дому Зайнаб, он не раздумал, решив поговорить вечером с Батыром или Мумином. Сев в трамвай, он поехал к ней домой. Настроения не было, тяжёлые мысли овладели парнем, ещё и есть хотелось. На Кукче он вышел, начался дождь и перейдя дорогу, Эркин пошёл к махалле, в которой жила Зайнаб. Тропинка была в грязи от дождя, Эркин перепрыгивая на более сухие места, прошёл к дому Зайнаб. Эркин не знал, что там произойдёт, что он скажет её матери и брату, но уверенно шагал по улице. А когда он подошёл к калитке, она была приоткрыта, Эркин услышал голоса, он прислушался к ним и с беспокойством напрягся, не решаясь просто зайти во двор.
#Шагнадбездной #ШаираБаширова
Эркин не на шутку испугался, перед глазами промелькнули жуткие картины, то Зайнаб под трамвай бросилась, бросилась в реку. Сев в трамвай, Эркин поехал обратно в ТашМи, предполагая, что Зайнаб ещё там и может сидит себе где-нибудь в сторонке, или вообще в конце огромного двора и скорее всего плачет. У Эркина сжалось сердце, выбежав из трамвая, он побежал к ТашМИ, кажется он заглядывал за каждый куст, в ТашМИ почти никого не осталось, занятия давно закончились, лишь гуляли те, кто лежал на лечении. Территория ТашМИ была огромной, где искать Зайнаб, Эркин не знал, как вдруг услышал крики. Правда, что именно кричали, парень не расслышал, тревожные голоса напрягли его, инстинктивно, Эркин почувствовал неладное и побежал на голоса. Подойдя к отделению хирургии, довольно высокому зданию, он посмотрел на людей, несколько человек стояли задрав головы и размахивая руками, что-то кричали. Подняв голову, Эркин похолодел, на крыше здания, на самом его краю, стояла Зайнаб. Но кричать Эркин не стал, он забежал в боковую дверь здания, предполагая, что оттуда он найдёт выход на крышу, так как и Зайнаб стояла недалеко над этой дверью. И Эркин не ошибся, побежав наверх, он увидел лестницу, ведущую на крышу, люк был закрыт, хотя скорее всего, как он подумал, именно отсюда девушка вылезла на крышу. Эркин подтянулся, не понимая, как Зайнаб могла влезть на эту лестницу, ведь она и ростом была ниже его на целую голову, но думать времени не было. Эркин плечом поддел люк, но крышка люка была крепко закрыта, ничего не понимая, Эркин вновь поднапрягся, когда услышал голос под собой.
- Не отсюда, пошли туда! - позвали его.
Эркин оглянулся, нагнув голову, хотя с тем положением, как он стоял на лестнице, это было довольно трудно, но тут же спрыгнул вниз.
- Откуда? - спросил Эркин.
Не отвечая ему, старый работник, что сидел в проходной и пришёл сюда по нужде, но услышав голоса и увидев девушку на крыше и Эркина увидел только когда тот забежал в подъезд и всё понял. Старик открыл боковую дверь и увёл его по узкому коридору. Там оказалась ещё одна дверь, куда они и зашли.
- Здесь! Поторопись сынок, кажется у девочки случилось что-то, можешь не успеть. Сейчас она в ступоре, давай парень! - сказал старик, подняв голову вслед Эркину, который не дожидаясь конца монолога мужчины, уже вылезал на чердак, где находилось глуховое окно на крышу.
Эркин вылез и на крышу, по склону его, он осторожно прошёл до того места, где за железной перегородкой и стояла Зайнаб. Она вниз не смотрела, видимо ей было страшно, подняв голову, она смотрела на небо, словно прощалась с солнцем и облаками. Эркин подошёл довольно близко, но не надеялся, что успеет схватить её, только и этого было мало, он мог не удержать её, ведь она стояла у самого края покатой крыши.
- Я так тебя люблю...если тебя не станет и мне жить незачем. Прошу тебя, не делай этого...не делай резких движений. Сейчас я подойду к тебе и обниму сзади, ты только не пугайся. Так, я смогу перетянуть тебя через перегородку, - осторожно делая шаги в сторону Зайнаб, сказал Эркин.
Услышав его голос, правда не сознавая, о чём тот говорит, девушка застыла, она была напугана, растеряна, ей явно было страшно и точно не хотелось умирать. Может Зайнаб представила, как будет лежать там, на асфальте, быть может и платье задерётся...а это её пугало больше, чем сама смерть, ей стало стыдно.
- Я не виновата...я не хотела этого...он сам схватил меня и потащил к фонтану...я не хотела... - дрожащим голосом, говорила Зайнаб.
- Я знаю милая, знаю. Мама твоя и брат, они переживают за тебя, будь умницей, не шевелись... - тихо говорил Эркин, чтобы не напугать её ещё больше.
Он подошёл ближе, плавно двигая ногами, словно по скользкому льду и тут случилось неожиданное, Зайнаб обернулась, может хотела перелезть обратно через ограду, но её ноги были налиты словно свинцом, тело окаменело и не удержавшись, Зайнаб подскользнулась и скорее всего сорвалась бы вниз, доля секунды хватило, чтобы Эркин успел схватить её за одну руку, буквально упав на ограду. Но Зайнаб всё же соскользнула и её тело висело с крыши, Эркин лишь держал её за руку, чувствуя, что ещё немного и он её просто не удержит. Конечно, люди что стояли внизу, вскрикнули и застыли в ожидании, никто не обращал внимания на коричневые чулки Зайнаб и байковые рейтузы под длинной, ниже колен юбкой, с ноги упала туфля, Зайнаб не кричала, она лишь с мольбой смотрела в глаза Эркину. Крепко удерживая её руку, усилием воли, он смог переставить одну ногу за ограду, второй ногой упереться о поверхность крыши. Его сила и сноровка помогли ему, нагнувшись, он протянул вторую руку Зайнаб.
- Дай и вторую руку, давай, ничего не бойся, я не выпущу тебя. Зайнаб, смотри на меня, только мне в глаза, прошу тебя, протяни мне руку, - говорил Эркин, увидев, что она повернула голову и посмотрела вниз, потом зажмурила глаза, застонав. Эркин пристально смотрел в её карие глаза, объятые ужасом. Ужас застыл во взгляде, рука онемела, она никак не могла поднять её над головой. Но тут Эркину пришлось самому действовать, иначе рука девушки просто выскользнула бы из его крепкой руки. Видя, что она не протягивает вторую руку, он буквально схватил её за шыворот и потянул к себе. Это стоило больших усилий, но ему удалось подтянуть её и буквально резким движением, повалить на себя, так как и сам он упал на крышу. Почувствовав, что Зайнаб обмякла и не двигается, лёжа на нём, а её голова лежит лицом вниз под его рукой, Эркин осторожно приподнял её и только тут увидел, что девушка без сознания. Присев с ней на руках, он внимательно смотрел на её нежное личико, не удержавшись, он нагнулся и поцеловал её в щёчку.
- Зайнаб, открой глазки, всё закончилось, - слегка похлопав девушку по щеке, тихо сказал Эркин.
Тяжёлый вздох и она медленно открыла глаза, но увидев, что лежит у него на коленях, испуганно вскочила, вновь едва не свалившись с крыши, хотя перегородка её и остановила бы. Она тут же отползла от него и заплакала.
- Простите меня, я не хотела...сама не знаю, как оказалась тут, мне домой пора, мама...вчера письмо пришло, из Маргилана... - Зайнаб закрыв лицо руками, зарыдала в полный голос.
У неё началась истерика, Эркин испугался, правда ничего не поняв, о чём она говорила. Он поднялся и помог подняться и ей.
- Пошли вниз, там поговорим, темнеет, я провожу тебя домой, - уводя Зайнаб к окну, ведущему с крыши на чердак, сказал Эркин.
Зайнаб всхлипывая, послушно пошла за ним. Может быть она чувствовала, что именно он ей поможет. Спустившись вниз, они прошли узкий коридор и спустившись на первый этаж, вышли из здания. Там стояли люди, кто в больничных халатах, мужчины в пижамах, кто в белых халатах, те, кто работал в больнице. Эркин подобрал туфлю Зайнаб и положил на землю перед ней. Смущаясь и краснея, она надела обувку и нагнувшись, подняла сумку и папку Эркина, которую он так и бросил у входа в здание.
- Можете расходиться, всё закончилось хорошо! - громко сказал Эркин, видя, что никто не торопится расходиться и ждут, чем же всё закончится.
Зайнаб чувствовала дрожь во всём теле, ноги едва её держали, они просто были ватными. Эркин поддерживал девушку под руку и уводил к воротам. Выйдя за территорию больницы, молодые люди подошли к остановке трамвая. Зайнаб не смела смотреть на Эркина, ей было ужасно стыдно. Но она понимала, что Эркин только что спас её от смерти. Потому, что стоя за перегородкой, Зайнаб ясно поняла, что умирать не хочет, но обратно перелезть через эту пресловутую загородку, она сама не сможет. Руки и ноги, словно налились свинцом, губы дрожали, впрочем, она вся дрожала.
- Спасибо Вам...Вы мне жизнь спасли, - тихо сказала Зайнаб.
Эркин вдруг стоя на остановке, внимательно посмотрел на неё.
- Если ты ещё раз попытаешься это сделать...будь уверена, я сам тебя туда отнесу и выброшу с крыши. Поняла? - воскликнул Эркин.
Зайнаб испуганно подняла голову и посмотрела на него, не зная, что и думать, но чувствуя, что он непременно это сделает, такой властный голос был у него.
- Молчишь? Ты знаешь, что жизнь бесценна? Сколько погибло молодых солдат на войне, а им жить хотелось, понимаешь? Жить! А теперь ты мне скажи, какого чёрта ты полезла на эту крышу, а? - грозно восклицал Эркин, словно его прорвало и он осознал, что могло случиться самое страшное, не поспей он вовремя.
Зайнаб опустив голову, молча плакала. Эркин вдруг приподнял ей голову, ласково держа за подбородок.
- Если ты это сделала потому, что этот идиот тебя обнял, то очень даже зря. Я знаю, что в этом твоей вины нет, а Слава...он ещё ответит за свою дерзость, - более мягче, сказал Эркин, видя, что напугал Зайнаб.
- Я очень испугалась...я не виновата, это случилось неожиданно, я только подошла...а он...он вдруг схватил меня...но не только это... - тяжело вздохнув, ответила Зайнаб.
- Не только это? Что же ещё? - спросил Эркин, не совсем понимая, что же ещё могло случиться, совсем забыв о том, что она говорила о каком-то письме из Маргилана.
- Вчера мама письмо получила...это дядя отца написал...у него есть сын...Вы не понимаете...меня хотят замуж отдать за него, а я этого не хочу...ведь мне придётся учёбу оставить, - вновь заплакав, ответила Зайнаб.
Эркин обалдело смотрел на неё, понимая, что если взрослые так решили, она отказаться не может.
- Нет! Это невозможно! То есть...конечно, однажды ты должна будешь выйти замуж...но тебе учёбу непременно закончить надо, поступить в такой ВУЗ, не каждому дано. Мне нужно поговорить с твоей мамой! - заявил Эркин.
Правда, он не знал, как можно убедить женщину, если её дочь просят, да ещё дядя погибшего мужа.
_ Нет, прошу Вас! Если она узнает, что я Вам рассказала... - испугалась Зайнаб.
Подъехал трамвай, молодые люди зашли в вагон и сели на свободные места. Эркин лихорадочно думал, что же можно сделать, чтобы помешать этому.
- Я не могу её потерять...не могу, когда я только что нашёл её, что же делать...что делать... - думал Эркин.
- О Аллах, помоги мне, ведь я не люблю сына дяди, я... - Зайнаб напряглась от мысли, что пришли ей на ум, она вдруг осознала, что значит любить.
Ей стало страшно от этих мыслей, она испуганно взглянула на Эркина и тут же отвернулась, глядя в окно.
- Мы выходим, пошли, - сказал Эркин, встав с места и проходя к выходу.
Зайнаб молча встала и пошла за ним. А когда они вышли и пошли в сторону её махалли, девушка остановилась.
- Эркин акя, прошу Вас, Вы не можете пойти со мной. Вы же знаете наши обычаи, нельзя...это вызовит сплетни, умоляю Вас...никто не должен знать, что сегодня произошло, со мной всё кончено, Вы это знаете...меня и спрашивать никто не станет. Дядя с сыном приедут в декабре, в начале зимы и...увезут меня в Маргилан, - тихо говорила Зайнаб, не переставая плакать.
- Хорошо, ты иди одна, я к Анвару зайду. Наши обычаи позволяют мне зайти к твоему брату, верно? - с иронией в голосе, спросил Эркин.
- Простите, я не хотела Вас обидеть...я пойду... - сказала Зайнаб и быстро пошла по улице, не оборачиваясь.
Эркин остался стоять, глядя ей в след. Прошло минут двадцать, которые показались ему вечностью, потом он быстро направился к дому Зайнаб. Калитка была приоткрыта, Эркин постучался и уверенно зашёл во двор. Он не знал, что будет говорить матери Зайнаб, не знал, что она ответит еиу и сможет ли он её убедить в том, чтобы эта свадьба не состоялась, он уверенно постучал в дверь дома. Зайнаб напряжённо ждала, что в дверь постучат, но прошло около двадцати минут и она подумала, что Эркин верно не придёт, а когда он всё же пришёл и постучался в дверь, девушка вздрогнула и испуганно вскочив на ноги, посмотрела на мать.
- Кто это может быть, интересно...может Халида пришла? - произнесла женщина, имея в виду соседку.
Но дверь открылась и вошёл Эркин.
- Ассалому аляйкум...кеное, простите, имени Вашего не знаю...как поживаете? - положив руку на грудь, вежливо спросил Эркин.
Зайнаб побледнев, вновь присела и дрожащими руками, продолжила мыть посуду, положив пиалки и косушки в чашку с горячей водой.
- Ва аляйкум ассалом сынок, меня зовут Машкура опа, я Вас помню, Вы приходили поздним вечером седьмого ноября, ну да, три дня назад...а что случилось? - спросила Машкура опа, приглашая гостя сесть за дастархан и с недоумением взглянув на дочь.
- Ну...ничего не случилось, думал Анвар дома...он ведь дома? - спросил Эркин, прекрасно помня, что Анвар ушёл на завод, во вторую смену.
- Ааа...так Вы к сыну пришли? Нет, его нет, он только в полночь придёт, - облегчённо вздыхая, произнесла Машкура опа.
- Надо же...а я думал он дома...Машкура опа, мне поговорить с Вами нужно...это очень важно... - волнуясь, сказал Эркин.
Зайнаб испуганно, умоляюще посмотрела на него и едва заметно, покачала головой.
- Да, конечно...я слушаю Вас. Хотя, в доме есть мужчина и важные решения, принимает он, мой сын. Вы не смотрите, что он молод, Анвар рассудительный, умный парень, - с гордостью, ответила Машкура опа.
- Согласен, Анвар мировой парень и смелый, раз смог дважды сбегать на войну, - улыбнувшись, ответил Эркин, пытаясь расположить к себе женщину.
- Он такой, да, он смелый мой сыночек, - ответила Машкура опа, довольно улыбаясь.
- Дай Аллах, хорошую невесту Анвару, - сказал Эркин, раздумывая, как же уговорить эту женщину, не отправлять Зайнаб в Маргелан.
- Спасибо! Дай Аллах, но сначала Зайнаб замуж нужно выдать, вот... - Машкура опа видимо хотела сказать, что пришло письмо от дяди её покойного мужа, но Эркин, нарушая обычаи, прервал её на полу слове.
- Машкура опа, прошу Вас! Простите...простите, что перебил Вас...но я прошу руки Вашей дочери, - невольно сказал Эркин, хотя вовсе не это хотел сказать.
Зайнаб от неожиданности, уронила из рук косушку и она со звоном стукнулась о край эмалированной чашки, разбившись, крупные осколки скрылись в воде. Машкура опа с удивлением застыла, глядя на Эркина и на дочь, кажется переваривая то, что сейчас услышала.
- Не поняла...о чём это Вы? - воскликнула Машкура опа, искренне удивляясь словам этого красивого парня.
- Я это...мы...с Вашей дочерью учимся вместе... понимаете? Ей учиться надо! А если мы с ней поженимся, вместе и закончим институт, только очень прошу Вас, не отказывайте сразу, подумайте... - с мольбой ответил Эркин.
Машкура опа грозно взглянула на дочь, она тут же склонила голову, испуганно ожидая, что же ответит мать и не веря тому, что услышала.
- Ну-ка, выйди! - воскликнула Машкура опа, злясь именно на дочь.
23 глава.
Зайнаб от неожиданности, испуганно вскочила, пролив воду из тазика, потом выскочила из дома во двор. Ей казалось, что она задыхается, ведь ещё утром, она жить не хотела, когда мама прочла ей письмо, которое получила вечером. Хорошо, ночью не стала беспокоить дочь, иначе она бы не уснула. И вдруг Эркин заявляет, что хочет на ней жениться, Зайнаб поверить не могла, что слышала его слова. Ей казалось, что она спит, что всё происходит во сне и сейчас она проснется...и что дальше? Зайнаб, несмотря на вечернюю прохладу, было трудно дышать, словно её юное тело, к которому никто ещё не прикасался, горит от волнения. Правда, она после прочтения письма об этом не думала, ведь девушка и представления не имела, что и как бывает, но то, что ей придётся бросить институт, едва начав учиться, да ещё уехать из Ташкента, из отчего дома, где она родилась и выросла, ей было очень страшно. Да, в далёком детстве, она ездила с отцом, матерью и маленьким братом в Маргилан. Сейчас она бы не вспомнила небольшой город за перевалом Кямчик, выйдя из машины они тут же вошли во двор и маленькая девочка не успела оглядеться по сторонам. Двор, каких много и в Ташкенте, виноградник и плодовые деревья, открытая терраса с тапчаном и несколько комнат. Зайнаб там было скучно, родственники их встретили хорошо, но ей там было скучно и брата троюродного, за которого её просит дядя отца, она бы и не вспомнила. Когда Зайнаб, будучи маленькой девочкой, вышла на улицу, была очень удивлена, там лежало сено, огромными вязанками и их продавали, это был самон (сено) базар. И сегодня утром вспомнив это, Зайнаб представила, как будет там жить, ей стало совсем жутко, а ещё этот Слава, когда она подходила к учебному корпусу, вдруг схватил её за руку и потащил к фонтану. Сначала она не поняла, чего хочет от неё Слава, не поняла, что он говорил ей и посматривал в сторону ворот, потом вдруг крепко обнял её и...Зайнаб брезгливо вытерла щёку, к которой прикоснулся губами Слава. Ей не хотелось жить, девушка побежала в конец двора, проплакала там несколько часов, потом себя не контролировала. Ей просто хотелось умереть, исчезнуть, словно её никогда и не было. Зайнаб даже представила лицо дяди, тогда он ещё был молодым, когда она его видела в далёком детстве, таким она его и помнила. Будто лицо было такое гневное, дядя размахнувшись, ударил Зайнаб по щеке и кричал, какой она совершила грех. Зайнаб вздрогнув, схватилась за щёку, словно и правда получила пощёчину, потом медленно поднялась и побрела к отделению хирургии. Сейчас она и не помнила, когда поднялась на крышу, Зайнаб зажмурила глаза, ей стало холодно и интересно, о чём говорили Эркин и её мать. Но подслушивать девушке и в голову бы не пришло, она оберувшись, посмотрела на освещённое лампочкой окно. На окне была занавеска, до половины окна, на резинке из белой материи. Ничего не было видно...тяжело вздохнув, Зайнаб прислонилась к дереву.
- Ты понимаешь, что ты говоришь, Эркин? - воскликнула Машкура опа, как только Зайнаб закрыла за собой дверь.
- Понимаю, Машкура опа, - вздохнув, ответил Эркин.
- На вот, почитай! Родной дядя Кадыр акя, просит мою дочь для своего сына, даже не просит, а пишет так, словно и спрашивать не нужно, он требует! Ты ведь знаешь, я не могу ему сказать нет! Да и кто меня послушает? Я невестка в доме, хотя мой муж Кадар акя и умер, я так и останусь невесткой для всех его родственником, а не матерью своих детей и ты это прекрасно знаешь! - с горечью сказала Машкура опа.
Она могла просто выгнать Эркина, но парень вызывал некое уважение, да и гость в доме...она не могла его выгнать.
- Сегодня Ваша дочь, пыталась покончить с жизнью... - осторожно сказал Эркин, наблюдая за реакцией женщины.
Реакция была неожиданная, Машкура опа побледнела, застыв на секунды, потом тяжело опустилась на курпачу.
- О Аллах! Грех то какой! Она что, с ума сошла? Да я сама её придушу, пусть грех на мне будет! Не прощу ей этого! - воскликнула женщина, потом подняв голову, посмотрела на Эркина.
- Хотела, а что же живая осталась? - спросила Машкура опа.
Эркин не ожидал таких слов от неё.
- Я спас её в последний момент, иначе она упала бы с крыши самого высокого здания ТашМИ, - ответил Эркин.
Это он преувеличивал, потому что здания в ТашМИ были почти все одинаковой высоты. Трёх и четырёх этажные, но высокие, это было правдой. Из-за высоких потолков и больших, высоких окон, здания были выше стандартных, трёх этажных зданий. Но его слова для Машкуры опа возимели действие.
- Глупая девчонка...что же она творит? Но несмотря ни на что, я не могу отказать родственникам мужа. Зайнаб должна будет выйти замуж за Бахтиёра, сына дяди мужа. Иначе они проклянут нас, ладно меня, они Зайнаб проклянут, - схватившись за голову, простонала Машкура опа.
- Если человек не виновен, проклятье возвращается к тому, кто шлёт эти проклятия. А Зайнаб невинна, как родниковая вода! Прошу Вас, не губите дочь, Машкура опа! Представьте себе, тут она закончит ТашМИ и станет врачом! А в Маргелане кем она станет? Всю жизнь будет сидеть дома и исполнять всю чёрную работу для многочисленного семейства дяди Вашего мужа? Думаете я не знаю, что значит невестка в доме, да ещё в Маргелане...Вы говорите, в начале декабря дядя Вашего покойного мужа приедет за Зайнаб, чтобы увезти в Маргелан и там сыграть свадьбу...но сегодня только десятое ноября! Напишите ответ, скажите что Зайнаб уже обещана другому, нет, что она помолвлена с другим! Напишите, что очень сожалеете, но разорвать помоловеу, значит опять таки нарушить наши обычаи. Машкура опа, Вы ведь хотите, чтобы Ваша дочь была счастлива, верно? Так не губите её! Ладно бы в институт не поступила, она же умница и учится хорошо, - с волнением говорил Эркин, стараясь убедить женщину.
Машкура опа лишь качала головой, совсем растерявшись.
- Я не могу...нет...я не смогу...Кадыр акя в могиле перевернётся, если я откажу его дяде, - со стоном, ответила она, взглянув на Эркина.
Но в её взгляде уже не было гнева, скорее растерянность и недоумение.
- Кадыр акя, да покоится он с миром, был смелым и честным человеком, если воевал и отдал жизнь за свою землю. Он бы не одобрил Вашего решения, ведь он любил дочь больше жизни, - вдруг высказался Эркин.
- А ты откуда знаешь? - с удивлением спросила Машкура опа, называя Эркина на ты, хотя полагалось называть на Вы, несмотря на то, что он ей в сыновья годился.
- Я не знаю, но уверен в этом. Думаю, Вы простите меня Машкура опа, при всём уважении к Вам, только одно Ваше решение, может или сделать счастливой Вашу единственную дочь, иди обрести её быть несчастной вдали от Вас, - ответил Эркин.
- Ты домой поезжай, скоро и трамваи перестанут ходить, иди сынок, - махнув рукой, сказала Машкура опа, поднимаясь с курпачи.
- Вы ведь подумаете, прежде чем принять решение, верно? - спросил Эркин, так и не присев.
- Прошу тебя, иди! У меня голова разболелась, - ответила Машкура опа, уходя в другую комнату.
Эркин вышел во двор и увидел Зайнаб. Она сидела на тапчане, бросив на неё старую фанеру и вконец замёрзнув. Эркин подошёл к ней, подняв голову, девушка посмотрела на него с некой надеждой.
- Иди в дом, ты совсем замёрзла. Что же ты на себя ничего не надела? Иди в дом, - сказал он, поднимая девушку под руки.
- До свидания, - пробормотала Зайнаб и направилась к дому.
Эркин выждал, когда за ней закроется дверь и вышел со двора на улицу, где было уже темно. Пришлось идти в темноте к остановке, ни света, ни редких фонарей не было. Спотыкаясь по глиняной, неровной дороге, едва не упав, Эркин наконец вышел на дорогу и успел на трамвай, свистнув, чтобы вогоновожатый подождал, не уехав у него из-под носа. Настроения не было, он не знал, какое решение примет Машкура опа и по взгляду женщины, он ничего не понял. Эркин понимал, память по мужу, обычаи предков, шанс был мизерный, Машкура опа была истинной мусульманкой, дочерью своего народа. Приехав домой, Эркин почувствовал, что проголодался, вспомнив, что и днём ничего не ел.
- Эркин? Сынок, где же ты ходишь так поздно? Мы с матерью не знали, что и думать! - воскликнул Шакир акя, когда Эркин закрыв ворота на засов, помыв в арыке руки, зашёл в дом.
- Ассалому аляйкум адажон, ойижон...дела были. Простите, так получилось, - устало ответил Эркин.
Мехри опа тут же протянула сыну полотенце, вытерев руки, Эркин сел на курпачу, постеленную возле хантахты, где расположился и отец.
- Ва аляйкум ассалом сынок, наверное есть хочешь? Гули, неси на стол! - громко сказала Мехри опа.
Гули выскочила из своей комнаты и поздоровалась с братом. Потом быстро накрыла дастархан (скатерть) на хантахту, положила порезанную редьку, маленькую тарелку солений и в большой тарелке, Мехри опа поставила жаренную картошку, заправив курдючным, топлёным салом. Сверху она посыпала картошку луком и наконец села и сама.
- Мы недавно поели, ешь сынок, - сказала Мехри опа, положив кусочки лепёшки ближе к сыну.
- У тебя всё хорошо, сынок? Может в институте проблемы? - спросил Шакир акя, видя удручённое лицо сына.
- В институте всё хорошо адажон, просто устал, - ответил Эркин, с аппетитом ужиная.
- Что ж...хорошо, что хорошо. Ладно, утром вставать рано, я пойду отдыхать, сиди, ешь! - вставая, сказал Шакир акя, махнув рукой, видя, что и Эркин встаёт следом за отцом, проявляя уважение.
Эркин тут же сел, положив руку на грудь. Шакир акя ушёл в свою комнату, Мехри опа успела ему постелить постель и он лёг, задумавшись. Вид сына его взволновал, но если Эркин не стал рассказывать, Шакир акя настаивать тоже не стал.
- Дело молодое...он всё таки мужчина, четыре года на войне был, а там и женщин нет...но ведь без никяха, харам...ох, сынок! Нужно напомнить ему об этом, - положив руку лоб, думал Шакир акя.
Поев, Эркин выпил пиалку чая, вытер руки и поднялся.
- Спасибо ойижон, очень вкусно, - целуя мать в щёку, сказал Эркин.
- На здоровье сынок. Мяса не осталось, отец сказал, если завтра продаст что-нибудь, сам с базара принесёт, - с виноватой улыбкой, ответила Мехри опа.
Она понимала, что сыну нужно хорошо питаться, тем более, бедный мальчик, четыре года голодал, так думала Мехри опа.
- Не говорите так ойижон! Сейчас время такое, а мы слава Аллаху, совсем не голодаем, без мяса тоже можно жить, - ответил Эркин.
Он тоже зашёл в свою комнату, но ложиться не спешл.
- Утром зайду в отдел кадров, может работу дадут, нужно санитаром устроиться, неправильно, что отец один работает, а я здоровый лоб не могу заработать, - пробормотал Эркин.
Мысли были далеко, он переживал за Зайнаб, подумав, что завтра и со Славой нужно разобраться. Конечно, бить его Эркин не собирался, ему проблемы с властями были не нужны, а сейчас за это строго наказывали. Но и просто игнорировать, словно ничего не было, Эркин не мог. Оскорбили девушку, которая ему очень нравилась, он не мог промолчать. О любви Эркин не думал, Зайнаб ему нравилась и для него этого было достаточно, хотя что значит любить, парень не думал. Он надеялся, что утром встретится с Зайнаб и она его порадует и скажет, что её мать передумала. С тяжёлыми мыслями, Эркин наконец уснул и проснулся более бодрым, ранним утром. Гули приготовила завтрак, после того, как брат её поругал, девушка вставала раньше и сама готовила завтрак, приходила со школы и принималась готовить ужин для всей семьи. Мехри опа удивлялась и радовалась, сказав Зухре, что по дому почти ничего не делает, всё делает Гули. А Зухра сокрушалась, сожалея, что у неё нет дочери, говоря:
- Вот бы женить Мумина, тогда и мне легче стало бы. А то ведь, всё сама по дому делаю, устаю очень.
Но Мумин женится раздумал видимо, может и правда парень был влюблён в Карину и её отказ потряс его. Только о Гули он тоже слышать не хотел, Зухра как-то при сыне сказала мужу, чтобы Батыр поговорил с Шакиром акя, как мужчина с мужчиной, но Мумин тут же заявил, что не женится на ней, мол она ему, как сестра, ведь росли вместе. Да и Батыр ответил, что не станет говорить с Шакиром акя, после того, как Зухра сватала Карину. И на этом разговор закончился. Зухра считала сына самым лучшим и самым красивым, хотя Мумин был невзрачным, не высокого роста, да и полноватым парнем, особенно до войны, его часто мальчишки обзывали жирным. С войны Мумин вернулся похудев на много килограмм, но Зухра сокрушаясь, старалась лишний раз накормить сына вкусненьким и парень вновь набрал вес за пол года. Эркин сильно отличался от него, ростом, телосложением и конечно лицом. У парня были гантели и Эркин сам занимался каждое утро, ещё и отжимался на полу, с каждым разом прибавляя отжимания. Поев, он поехал в институт, в надежде увидеть Зайнаб до начала занятий, но встретил Славу. Тот увидев Эркина, хотел было уйти, но Эркин окликнул его и Славе пришлось подойти к нему.
- Может объяснишь, с чего ты вдруг обнимаешь мою девушку? - спокойно спросил Эркин.
- А может Зайнаб и мне нравится! Захотел и обнял, - ответил Слава, делая шаг назад от Эркина.
Ты забыл, что живёшь в Узбекистане? Понимаешь, что опорочил девушку? Что мне с тобой сделать, чтобы ты осознал свою вину? Набить морду? Навряд ли поможет...говори! С чего вдруг полез её обнимать? - схватив Славу за ворот пиджака, у самого его лицо, воскликнул Эркин.
- Отпусти! Захотел и обнял! Нравится она мне! - в тон Эркину, ответил Слава.
- Ах ты...гад! Если бы нравилась, ты бы так не поступил с ней! Она ведь покончить с собой хотела после того, что ты...гад! - подняв кулак, воскликнул Эркин.
- Ка...как? Я не знал! Я не хотел! Меня Карина попросила, чтобы ты увидел нас вместе с Зайнаб! Да если бы я знал...ни за что... чёрт, вот ведь дура... - Слава был потрясён, он совсем не ожидал, что невинная шутка может принять такой серьёзный оборот.
- Она может и дура, а вот ты...идиот! Ладно, живи пока! Пусть тебя твоя совесть судит, а повторится такое, не обессуть, разукрашу тебя...родная мать не узнает, - отталкивая Славу, ответил Эркин.
Эркин постоянно оглядывался на ворота, правда их не было видно, но с той стороны, должна были прийти Зайнаб. Но она пришла, когда педагог только вошёл в аудиторию. Увидев опухшее от слёз лицо Зайнаб, Карина усмехнулась, решив, что Эркин порвал с ней из-за вчерашнего интендента. Ни на кого не глядя, Зайнаб села на своё место, Эркин тут же поднявшись, прошёл и сел рядом с ней, Карина была удивлена и подавлена, ничего не понимая. Со злости, она с треском поломала карандаш, обратив на себя внимание.
- Ты что, плакала? Значит...мама отказалась, да? - шёпотом спросил Эркин, наклонившись к Зайнаб.
Она не поднимая голову, склонила её ещё ниже, Эркин в нетерпении и в недоумении, не мог понять, что же произошло.
24 глава.
- Что же ты молчишь, Зайнаб? Скажи что-нибудь... - шёпотом спросил Эркин, поглядывая на педагога, который рассказывал о хромосомах, их движении и соединениях, тыкая указкой на схему на доске.
- Я не знаю...мама ничего мне не говорит, мне очень страшно, - не поднимая головы, прошептала в ответ Зайнаб.
Когда пара закончилась, Эркин вышел с Зайнаб во двор из учебного корпуса, небо заволокло тучами, но дождя ещё не было.
- Давай заранее не будет волноваться, нужно ждать решения Машкуры опы. А может мне с Анваром поговорить? - спросил Эркин, словно его осенила правильная мысль.
Зайнаб испуганно взглянула на него, хотя девушка и была старше брата почти на два года, но для неё Анвар был неким авторитетом, как единственный мужчина в семье.
- Нет, что Вы! Не надо! Анвар может подумать, что это я Вас попросила, - воскликнула Зайнаб.
Эркин растерянно оглянулся вокруг, вдруг приглядевшись в сторону ворот, он с удивлением воскликнул:
- Мумин? А он что тут делает? Может случилось что-то...может с мамой? Утром всё было хорошо...Мумин? Иди сюда! - крикнул Эркин, махнув рукой своему соседу, которого считал братом.
Правда в последнее время, после ухода Карины, отношения между ними и вообще соседями, стали более холодными и посещения к друг другу стали редкими. Мумин подошёл ближе и пожал протянутую руку Эркина.
- Что случилось? Или же с мамой опять плохо? - нетерпеливо спросил Эркин.
- А, нет! Мехри опа здорова, слава Аллаху, - не торопясь говорить, зачем он пришёл, ответил Мумин.
- Слава Аллаху...тогда что ты тут делаешь? Мумин, говори, не видишь, что я тревожусь? - воскликнул Эркин.
Мне Карина нужна...ей из Ленинграда письмо пришло, - помедлив, наконец ответил Мумин.
- Письмо? От кого? У неё же никого нет... - Эркин был удивлён и растерян.
- Мы тоже так думали. Ты же русский язык хорошо знаешь, верно? Сам знаешь, организованы поисковые отряды и разные точки, по всему Советскому союзу ищут своих близких. На вот, смотри сам, но это письмо не от таких лиц, письмо от матери Карины, - ответил Мумин.
Эркин был ошарашен такой новостью. Насколько он знал, мать Карины и младший её брат, погибли в крушении поезда, когда немцы бомбили состав, на котором они ехали в Ташкент. Зайнаб отошла в сторону, чтобы не мешать мужчинам разговаривать, она стояла возле пустого фонтана и думала о своём, с мрачным лицом, поглядывая по сторонам.
- Карина? Иди сюда! - крикнул Эркин, увидев её с группой девушек и рядом со Славой, выходивших из учебного корпуса.
О том, что это Карина попросила Славу спровоцировать до оскорбления Зайнаб, Эркин никому говорить не стал, даже Зайнаб. Им учиться долгих шесть лет, Эркин подумал, что не стоит портить отношения с одногруппниками. Карина подошла ближе, она была удивлена, увидев Мумина. А он смотрел на неё с тоской и грустью, понимая, что влюбился он не в ту девушку и она никогда не станет его женой.
- Мумин акя? Вы? Что случилось? Зухра опа здорова? Как Батыр акя? - с волнением спросила Карина.
- Все здоровы, слава Аллаху! Я письмо тебе принёс, из Ленинграда, на вот, держи, - сказал Мумин, протягивая конверт Карине.
Она испуганно, не торопясь, взяла конверт и с недоумением взглянула на парней. Потом отошла к скамейке и села. Разорвав конверт, Карина вытащила письмо и развернула его. Читая письмо, Карина сначала побелела, как лист бумаги, что держала в руках, потом заплакала и вскочив с места, подбежала к Мумину и крепко обняла его.
- Господи! Радость то какая! Моя мамочка жива! Она пишет, что её нашли среди раненных и отправили в госпиталь, потом почему-то переправили в Целиноград, она долго и много писала, искала брата и меня. Ей ответили, что её сын был среди погибших, мама ездила на его могилу, правда там похоронили многих, в общей могиле...Господи, поверить не могу. Мама решила, что я, оставшись одна, вернулась в Ленинград, после того, как блокаду сняли, поехала туда и там меня искала. Потом только догадалась искать меня в Ташкенте. Я должна поехать в Ленинград...меня моя мама ждёт...но она не знает, жива я или нет. Но письмо обращено именно мне, мама пишет, если я жива, она ждёт меня в нашем доме, представляете? Радость какая! Поверить не могу! Ведь все эти годы, я ночами плакала и по брату и по маме и по отцу, - говорила Карина, не переставая плакать.
Мумин застыл, когда она его обняла, на что сама Карина и внимания не обратила, ей было не до него.
- Да, конечно...нужно ехать...давай подумаем, нужны деньги на билет в Ленинград, так...после занятий поедем к нам, мы с Мумином проводим тебя на поезд. Но...что будет с учёбой твоей? - вдруг спросил Эркин, глядя на Карину.
- Я не знаю...нужно в деканат зайти, ведь до сессии ещё два месяца почти, если и правда моя мама жива...наверное переводиться буду, в Ленинградский медицинский институт...что же делать? - произнесла Карина, растерянно глядя на ребят.
- Сейчас пара, после занятий и зайдём в деканат...но такие вопросы наверное ректор решает, - ответил Эркин.
- Я не усижу на занятиях, неужели Вы не понимаете? Я не смогу! - взволнованно воскликнула Карина.
- Тогда иди к ректору, покажи письмо и попроси...а что ты попросишь? Ну...разрешение уехать, если в Ленинграде получится договориться с медицинским институтом, тогда... чёрт, если ты сразу заберёшь документы отсюда, а там тебе откажут...хотя, не должны отказать, наверное... - Эркин был в замешательстве, ведь на него смотрела и Карина и Мумин, словно он знал ответы на все вопросы.
- Прости, у нас занятия, а ты сходи к ректору, он не откажет, когда увидит письмо. Не советую забирать документы, в крайнем случае, можно же вернуться за ними. Зайнаб? Ну ты чего задумалась? Пошли, пара начинается. Мумин, ты домой? У меня ещё две пары, - позвал Эркин, обернувшись к Зайнаб и взглянув на Мумина.
Зайнаб всё это время сидела на скамье, задумавшись. Ведь она не знала, что её ждёт впереди, но понимала, всё зависит от слова матери, которой Зайнаб не смогла бы перечить, как мама решит, так и будет. Зайнаб передумала разные варианты, видя себя и в Маргелане, с совершенно ей не знакомыми людьми, её охватила тоска. Потом она взглянула на Эркина, подумав, как было бы хорошо, если бы брат и мама согласились на предложение Эркина, Зайнаб невольно улыбнулась, хотя в глазах сверкали слёзы. Она молча встала и прошла следом за Эркином, когда Карина её окликнула. Эркин обернувшись, напрягся.
- Зайнаб...я кажется уезжаю и навсегда...хочу попросить у тебя прощения. Это я попросила Славу, чтобы он тебя...чтобы он опорочил тебя перед Эркином, прости...я ведь думала, что...неважно, если сможешь, прости. Я пойду, - произнесла Карина, не смея смотреть в глаза Зайнаб, которая вообще застыла от её слов, ничего не понимая.
Развернувшись, Карина быстро ушла в сторону административного здания. Эркин потянув Зайнаб за руку, увёл её к двери учебного корпуса, куда заходили и другие студенты. Мумину пришлось уйти домой.
- Я ничего не поняла...что она сказала? - с недоумением спросила Зайнаб.
- Ничего, забудь. Видимо Карина уезжает и скорее всего навсегда, - ответил Эркин, поднимаясь по парадной лестнице, с массивными, деревянными перилами на второй этаж.
Когда закончилась и вторая пара, Слава подошёл к Эркину, с ним рядом стояла Зайнаб, которая тут же спряталась за спину Эркина.
- Карины не было на паре, что происходит? Может ты знаешь? - спросил Слава.
- Карина письмо получила от матери, из Ленинграда. Думаю, она уедет к ней и останется там, в Ленинграде, - ответил Эркин, обернувшись на Зайнаб.
Слава был растерян, понимая, что теряет Карину, а ведь он думал, что закончат они вместе институт и она согласится выйти за него замуж. Выйдя во двор, Слава огляделся, не зная, где искать Карину, потом медленно побрёл к воротам. Карина между тем, зашла к ректору и показав ему письмо, сказала, что ей нужно уехать в Ленинград.
- Я думала, моя мама погибла вместе с братом, а оказывается она выжила в ту ужасную ночь. Теперь я не знаю, если уеду в Ленинград, а вдруг меня там не примут в медицинский? Хамид Закирович, что мне делать? - спросила Карина.
- Вам не могут отказать, учитывая, что произошло с Вами и как Вы оказались в Ташкенте, Вас должны принять. Тем более, Вы учитесь в одном из самых престижных вузов медицинских, во всей Средней Азии, я напишу рекомендательное письмо ректору медицинского института в Ленинграде. Ректором является Юлия Ароновна Менделеева, советский педиатр, гигиенист, профессор, доктор наук, преподаватель, она прекрасная женщина, уверен, Юлия Ароновна Вам не откажет, - ответил Хамид Закирович, взяв чистый лист бумаги и поднявшись со своего кресла из-за стола.
- Пойдёмте со мной, Замира, напечатайте рекомендательное письмо, от нашего института и лично от меня, с просьбой к ректору медицинского института, города Ленинграда, - выйдя в приёмную, сказал Хамид Закирович, обращаясь к своей секретарше и протягивая ей чистый лист бумаги.
Замира удивилась, что он вынес бумагу, у неё на столе, рядом с печатной машинкой лежала целая пачка таких же листов. Но ничего не сказав, она взяла из его рук бумагу и села печатать. Хамид Закирович вернулся в свой кабинет, бросив на ходу, что ждёт бумагу на подпись и печать. Замира спросила данные Карины и напечатав рекомендательное письмо от имени института и в частности обращение ректора ТашМИ, к ректору медицинского института города Ленинграда, перечитала его.
- Ну...пошли к ректору, - встав из-за стола, сказала Замира, постучавшись в дверь кабинета.
Хамид Закирович перечитал бумагу, подписал её и поставил две печати, с разных оттисков. Карина поблагодарив его и Замиру, вышла из приёмной, оттуда во двор, решив поехать к Зухре и Батыру, попрощаться с ними, поблагодарить за всё, попрощаться и с Мехри опа и Шакиром акя, с Гули, с которой дружили столько лет. Эркин вместе с Зайнаб, вышли с последней пары во двор. Многие студенты отправились в столовую, ведь многие жили в общежитии, а в столовой можно было сытно и дёшево поесть.
- Я есть хочу! Пошли и мы в столовую, - заявил Эркин.
Зухра остановилась, домой идти ей не хотелось, ей было страшно. Но мама сказала прийти пораньше, а время было два часа. Эркин обернулся.
- Ты чего встала? - спросил он, недоумевая.
Он видел, что у девушки нет настроения, что она подавлена и напугана.
- Хочешь, я с тобой к Вам пойду? - участливо спросил Эркин.
- Нет! - испуганно воскликнула Зайнаб.
Потом смутившись, покачала головой.
- Нет, прошу Вас...я сама должна идти, меня ждёт мама, - ответила Зайнаб, медленно разворачиваясь и собираясь уйти.
- Думаешь, я спокойно смогу поехать домой, не зная, что с тобой будет дальше? Будь, что будет! Анвар верно дома? Он же в полночь со смены пришёл, верно? Значит, в ночь, в третью смену сегодня выйдет на работу. Я сам с ним поговорю, нужно будет и с мамой твоей. Я не допущу, чтобы вся твоя жизнь пошла наперекосяк! Ты можешь не выходить за меня замуж, да и рано сейчас об этом думать, нам учёбу закончить надо, но закончить институт, ты непременно должна! Это твое будущее! Сделаем так...ты поезжай одна, мне нужно одно дело сделать, я приеду через час, будто ты не знаешь об этом, хорошо? - сказал Эркин и по мере того, как он говорил, лицо Зайнаб менялось несколько раз.
Но кивнув головой, девушка быстро пошла в сторону выхода со двора территории ТашМИ. Эркин был удивлён, не понимая, почему она даже не ответила, но ему нужно было поговорить насчёт работы. Он был готов работать в любом отделении, лишь бы платили. Эркин уверенно зашагал к административному корпусу. К декану с таким вопросом, он заходить не стал, а прошёл в отдел кадров, будучи уверенным, что насчёт работы именно они знают. Но к его удивлению, женщина, которая сидела в кабинете, сказала ему, что договариваться насчёт работы санитаром, он должен в отделениях, с заведующими.
- Они знают, сколько работников у них в отделении и нужны ли ещё, - ответила русская женщина, средних лет, с крашенными кудряшками.
В какое именно отделение нужны санитары, Эркин у неё спрашивать не стал. Ему придётся пройти по всем отделениям, а на это уйдёт часа два, а то и больше. Тяжело вздохнув, он пошёл в сторону отделения лицевой хирургии, в конце двора, решив начать оттуда. Там ему ответили, что штат санитаров и даже уборщиков по двору и в подвале, полный и работники им не требуются.
- Тем более, Вы студент, а значит сможете работать только пол дня, верно? - спросила женщина.
- Ну да, учёбу я пропускать не буду, - ответил Эркин.
- Многие студенты работают молодой человек, но не в ТашМИ. Лучше на железной дороге, на товарном дворе грузчиком или в магазине, лучше в овощном, тоже по договорённости можно работать, после учёбы, - ответила женщина.
Поблагодарив её, Эркин вышел из отделения и направился через весь двор на улицу. Заходить в другие отделения, смысла не было, там ему ответят то же самое.
- Может с Мумином поговорить или с Батыр акя...они же на железной дороге работают, не думал, что так трудно будет устроиться на работу. Хотя...кому нужны работники на пол дня, да ещё не с утра? - говоря сам с собой и выходя на улицу, Эркин тяжело вздохнул, он был озадачен.
Но поехать к дому Зайнаб, он не раздумал, решив поговорить вечером с Батыром или Мумином. Сев в трамвай, он поехал к ней домой. Настроения не было, тяжёлые мысли овладели парнем, ещё и есть хотелось. На Кукче он вышел, начался дождь и перейдя дорогу, Эркин пошёл к махалле, в которой жила Зайнаб. Тропинка была в грязи от дождя, Эркин перепрыгивая на более сухие места, прошёл к дому Зайнаб. Эркин не знал, что там произойдёт, что он скажет её матери и брату, но уверенно шагал по улице. А когда он подошёл к калитке, она была приоткрыта, Эркин услышал голоса, он прислушался к ним и с беспокойством напрягся, не решаясь просто зайти во двор.
#Шагнадбездной #ШаираБаширова
Следующая публикация
Комментарии 3