Предыдущая публикация
Ведьмин цвет.
Часть II.
Это было жутко...
С самого детства, пожалуй, я не испытывал такого безграничного ужаса. Старуха вцепилась кривыми, изогнутыми пальцами мне в плечи, а потом уставилась бесцветными, запавшим глазами мне в лицо.
— Это и есть твой жених? — спросила она, буравя меня пристальным взглядом.
— Да, маменька, это он, Вадим, — ответила Паулина.
Читать с начала - "Ведьмин цвет. Часть I."
Мне было страшно и в то же время противно, хотелось сбросить с себя мерзкие руки и отбежать подальше от нее, но я стоял неподвижно, ощущая на себе пристальный взгляд Паулины. На что человек способен ради любви? На все, что угодно!
От старухи исходил удушающий, гнилостный запах, это был запах старости, гнили и тлена. Я не мог поверить в то, что это была мать Паулины. Как это возможно? Это же не человек, это зомби, я смотрел много фильмов про них... Может быть, она больна? Может быть, ее сестры тоже больны? Почему Паулина не предупредила меня?
В моей голове было множество вопросов. Внезапно я почувствовал боль и жжение в груди - снова напомнила о себе родинка. Как же не вовремя! Я сморщился, и тут вдруг старуха то ли случайно, то ли нарочно приложила ладонь к моей груди, но сразу же отдернула ее, пошатнувшись.
— Что с тобой, маменька? — с тревогой в голосе спросила Паулина, придерживая старуху за локоть.
— Это он. Это точно он, — прохрипела старуха, и рот ее растянулся в безобразной улыбке, обнажив гнилые зубы, — молодец, Паулинка.
Я не понимающе смотрел то на Паулину, то на ее мать, и не мог понять, что здесь происходит? Кто они - эти странные женщины в черных платьях?
— Я парень вашей дочери, — наконец, сказал я, и голос мой прозвучал глухо и неуверенно, — я люблю Паулину всем сердцем и хочу попросить разрешения жить с ней.
Старуха затихла, какое-то время смотрела подслеповатыми глазами куда-то мимо меня, а потом засмеялась, и смех ее вскоре превратился в лающий кашель. Прокашлявшись, она взглянула на меня и сказала:
— Дочку, значит, хочешь у меня забрать?
Я кивнул головой, не понимая, что такого смешного было в моих словах.
— Мои намерения самые серьезные, можете в этом не сомневаться, — громко сказал я.
Старуха внимательно смотрела на меня, я не мог понять, о чем она думает, но мне казалось, что она настроена крайне недоброжелательно по отношению ко мне.
— Это хорошо, что твои намерения серьезны. Но просто так я тебе свою любимую дочку не отдам, — наконец, ответила она.
Я смотрел на Паулину, губы ее затряслись от волнения, такой растерянной и печальной я ее никогда раньше не видел.
— Но, маменька, ты же мне обещала... — тихо прошептала она, обращаясь к старухе.
Старуха метнула в сторону дочери гневный взгляд, и Паулина замолчала, опустила глаза в пол.
"Видимо, она очень сильно боится матери," — подумал я.
Бывают такие деспотичные родители, которые пытаются до самой смерти держать детей в подчинении. Внешне они могут выглядеть гораздо привлекательнее, чем эта мерзкая старуха, но внутри мало чем от нее отличаются...
Старуха между тем снова положила мне на плечо свою ладонь, и от ее прикосновения по моему телу пробежала волна холода:
— Принесешь мне Ведьмин Цвет, тогда и заберешь Паулинку. А если не принесешь, то можешь забыть о ней навсегда.
Голова моя готова была взорваться от переизбытка эмоций. Мне показалось, что, переступив порог этого мрачного особняка, я в одну секунду из своей привычной, спокойной и размеренной жизни попал в какую-то жуткую сказку.
— Что еще за Ведьмин цвет? — в сердцах спросил я.
Старуха медленно развернулась и метнула в мою сторону гневный взгляд. Паулина с мольбой посмотрела на меня, словно просила не спорить, и я замолчал, сжав от злости кулаки.
— Цветок, горящий огнем. Не притворяйся, что не знаешь о нем, — неохотно проворчала старуха.
— Горящий цветок? — еще более удивленно воскликнул я.
Теперь я был уверен, что мать Паулины сумасшедшая, больная женщина. О каком цветке она говорит? Я схватился обеими руками за голову и повернулся к Паулине.
— Что все это значит? — с мольбой в голосе обратился я к девушке, но она смотрела на меня грустным взглядом и молчала.
— Даю тебе ровно неделю, — рявкнула старуха и, шелестя подолом длинного черного платья, пошла прочь, уводя за собой Паулину.
В голову мне вдруг пришла смелая мысль. Нужно просто схватить любимую и бежать вместе с ней прочь из этого сумасшедшего дома. По ее глазам я видел, что она живет здесь подневольно, что жизнь ее рядом с сумасшедшей матерью и не менее сумасшедшими сестрами похожа на ад. Я освобожу ее, избавлю от этого рабства.
Я подбежал к Паулине, высвободил ее руку из крепкой ладони старухи и, не давая ей опомниться, потянул за собой к двери.
— Что ты делаешь? — закричала напуганная девушка.
— Доверься мне, я хочу тебя спасти, — ответил я.
Подойдя к входной двери, я распахнул ее, но внезапно стены старого особняка затряслись, задрожали, пол стал ходить ходуном, а с потолка посыпалась штукатурка, падая нам на головы россыпью камней. Я ухватился за дверной косяк, пытаясь удержать равновесие и не упасть.
Обернувшись, я увидел, что старуха с красным от ярости лицом, воспарила вверх. Зрелище было нереальным, фантастическим и страшным - как будто тело ее подвесили веревками к самому потолку. Черные одежды развевались в разные стороны - так, что казалось она заполняла собой все пространство гостиной. От резкого порыва ветра свечи вокруг погасли, и дом погрузился в темноту.
Старуха завыла, и этот протяжный звук был таким оглушающим, что я зажал ладонями уши. Но увы, выпустив при этом руку Паулины, я теперь безуспешно пытался найти ее рядом с собой в темноте.
— Паулина! Где ты? Надо уходить отсюда! Паулина! — закричал я, но вихрь, сметающий все внутри, заглушил мой голос.
— Ты не получишь мою дочь до тех пор, пока не принесешь мне Ведьмин Цвет! — низкий гортанный голос раздался прямо надо мной. Я вздрогнул, метнулся в сторону и наткнулся на женскую фигуру.
— Пойдем скорее отсюда! — сказал я и, схватив за руку девушку, потянул ее за собой.
Добежав до освещенной улицы, я оглянулся. Погони за нами не было. Особняк стоял на прежнем месте, ничто не выдавало в нем какого-либо движения, окна были темны, а все вокруг казалось тихим и спокойным.
Я прижал Паулину к своей груди, убрал с ее лица густые темные волосы и вдруг из моей груди вырвался вопль ужаса. Это была не Паулина, в темноте дома я схватил за руку Астру, ее младшую сестру. Сейчас она смотрела на меня и улыбалась. Ее широкая улыбка была омерзительна, а изувеченное лицо казалось при тусклом свете фонарей застывшей, страшной маской.
— Что ты здесь делаешь? Где Паулина?
Астра смотрела на меня, склонив голову набок, словно пыталась понять, о чем я говорю, но не понимала. Потом она оттолкнула меня и с диким хохотом побежала обратно к дому. Я хотел было последовать за ней, но перед покосившейся калиткой остановился - что-то отталкивало меня назад, какая-то неведомая сила не давала мне подойти к особняку.
Я пробовал зайти в калитку снова и снова, несколько раз обошел дом, пробираясь в темноте вокруг забора практически на ощупь. Но по всему периметру особняка словно образовалась невидимая преграда - непроходимое кольцо. Осознав, что внутрь мне больше не попасть, я остановился и изо всех сил стукнул кулаком по каменной стойке.
— Ведьма! Ты же настоящая ведьма! — закричал я, что было сил.
— Ведьмин Цвет... — шепот пронесся надо мной, окатил с ног до головы влажной ночной прохладой.
Я вышел на дорогу и сел на обочину, пытаясь осмыслить все то, что со мной произошло. В голове мелькали образы: мерзкая старуха, парящая под потолком, ее странные дочери, сама Паулина, растерянная и напуганная, Ведьмин Цвет... Что-то внезапно всколыхнулось в моей груди от этого названия. Будто я уже где-то слышал его. А может, и в самом деле слышал? Я встал с земли и пошел домой, дольше тут сидеть и ждать какого-то чуда не имело смысла.
В полном недоумении я пришел в свою квартиру, распахнул на кухне окно и закурил. Время текло медленно, и я еле-еле дождался утра, чтобы отправиться к тете Нинель. Почему к ней? Да потому что по пути к дому я все-таки вспомнил, где слышал раньше о Ведьмином Цвете. Тетя в детстве рассказывала мне сказки, в которых добрая волшебница побеждал злую ведьму с помощью этого цветка.
Мать Паулины - ведьма?... Тогда кто же сама Паулина?
***
Тетя Нинель усадила меня, крайне взволнованного, за стол и сварила мне кофе. Я отхлебнул горячую, ароматную жидкость и почувствовал, как по венам растекается тепло. Кофе у тети всегда был особенный - он не только согревал, но и успокаивал.
— Ведьмы существуют, — серьезно сказала тетя Нинель, присев за стол напротив меня, — Ты ведь об этом хотел спросить?
Я кивнул. Мне вдруг захотелось, чтобы этот разговор не стал первым шагом к моему сумасшествию. Ведьмы существуют. Хорошо, пусть так.
— Я бы хотела тебя утешить, сказать, что это всего лишь сказки, — тетя грустно улыбнулась, — но нет, ведьмы существовали раньше и существуют теперь, в современном мире. Живут они среди людей, которые, кстати сказать, уже давно не верят ни в волшебство, ни в колдовство. Сейчас ведьмам даже проще в каком-то смысле - их не ищут, на них не охотятся, их не уничтожают. Все потому, что в них не верят. Ведьма для современного человека - это персонаж из детской сказки, разве не так?
Я снова кивнул, рассматривая дымок, поднимающийся вверх от чашки. По пути к тете, я долго думал, как рассказать ей обо всем, что со мной случилось. Вдруг, она подумает, что у меня не все в порядке с головой и вызовет врачей? Но тетя Нинель, к моему удивлению, выслушала меня с серьезным лицом, ни разу не перебив и не усомнившись в том, что я говорю правду.
И сейчас я сидел напротив нее, пил кофе и пытался реагировать не так остро на ее слова. В иной момент я бы счел все это бредом, но сейчас у меня не было выбора, кроме как поверить в то, что вся эта сказочная мишура может происходить на самом деле.
— Хочешь спросить меня, почему это все случилось с тобой? Почему Паулина выбрала именно тебя? Да, Вадим, она сама выбрала тебя.
Я округлил глаза от удивления, но ничего не сказал, а только снова кивнул головой. Тетя положила свою морщинистую руку на мою ладонь и сказала, заглянув мне в глаза:
— Я расскажу тебе все.
Тетя Нинель закрыла глаза и какое-то время сидела так молча. ел, как ее тонкие, морщинистые веки подрагивают, как уголки губ то опускаются, то поднимаются в легкой улыбке. Потом она открыла глаза, повернула голову к окну и заговорила.
— Я не рассказывала тебе об этом, чтобы не волновать тебя раньше времени, но сейчас, вижу, время пришло. Слушай...
Жила в наших краях женщина по имени Лаурия. Она была ведьмой, но ее силы были особенные, она была не простой ведьмой. Лаурия была последней Хранительницей Ведьминого Цвета - магического растения, распускающего свой бутон раз в двадцать пять лет.
Этот необычный цветок горит настоящим пламенем и может творить чудеса - оживлять мертвых, исцелять больных, даровать вечную молодость и безграничное могущество, словом, он может исполнить любое желание, даже самое невероятное.
Цветок этот охраняли лесные духи, но его главой защитницей все же являлась Хранительница. Несколько поколений у Лаурии получалось хранить цветок. Но, как известно, в мире нет ничего постоянного и вечного. Все лишь временно...
Однажды Ведьминым Цветом решила завладеть темная ведьма Агнесса. Агнесса и так была сильной и могущественной, но этого ей было мало, она была очень старой и мечтала о вечной молодости и красоте. Всем женщинам кружит голову мечта о вечной красоте, и ведьмы не исключение.
Агнесса решила действовать подлым путем - она выкрала самое дорогое, что было у Лаурии - ее единственного сына. Лаурия умоляла Агнессу вернуть ей ребенка, взамен она обещала отдать все, что у нее было - свои владения и свои силы. Но Агнесса запросила у Лаурии невозможное - Ведьмин Цвет.
Она знала, что лишь Лаурия, хранительница Ведьминого цвета, может сорвать распустившийся бутон. Она также знала о том, что сама Хранительница погибнет после того, как бутон окажется в ее руках, такова расплата за исполненное желание. Лаурия согласилась на условие Агнессы, обрекая себя на гибель, у нее не было другого выхода, ведь жизнь ребенка была ей дороже всего на свете.
В назначенный день Лаурия и Агнесса пришли к пещере, в которой пышными зарослями рос Ведьмин Цвет. Лаурия посмотрела на своего ребенка, прошла в пещеру и без раздумий сорвала красный, горящий ярким пламенем бутон с тонкой ножки.
Кожа на ее руках мгновенно расплавилась от огня, покрылась волдырями, но ни один мускул на ее лице не дрогнул. Ее боль была нестерпимой, но она не выпускала горящий цветок из рук, все ближе и ближе подходя с ним к Агнессе.
Агнесса уже смело и торжественно улыбалась, еще чуть-чуть, и она станет всесильной и вечно прекрасной, так думала она. Но, вместо того, чтобы коснуться пылающим лепестком Агнессы, Лаурия вдруг развернулась, наклонилась к ее ногам и коснулась пылающим бутоном груди своего ребенка.
Огонь цветка потух в ту же секунду, ребенок закричал от боли, а Агнесса завопила, хотела схватить младенца, но не смогла до него даже дотронуться - Ведьмин Цвет уже передал ему свою силу, младенец был защищен от ее зла.
Тогда Агнесса накинулась на Лаурию, видимо не заметив, что руки той все еще горят огнем. Заключив темную ведьму в крепкие объятия, Лаурия хотела погубить ее вместе с собой, но темная ведьма сумела вырваться. Она убежала прочь из леса, и над вершинами деревьев еще долго неслись звуки ее страшных проклятий...
А вскоре возле Лаурии, превратившейся в пепел, появились духи леса. Иногда они могут дать новую жизнь тому, что умерло - будь то растение, зверь или человек. Но они не смогли оживить Хранительницу, это было не в их силах. Они закопали пепел недалеко от пещеры.
Плачущего ребенка с ожогом на груди подняла с земли сестра Лаурии, которая с замиранием сердца наблюдала за всем происходящим из-за кустов. Лаурия заранее знала, чем все это закончится и позвала сестру тайно следовать за ней.
Женщина приложила к обожженной груди младенца заранее приготовленный травяной компресс, прижала плачущего мальчика к себе и понесла прочь из леса. Она уходила, обливаясь слезами, и плечи ее всю дорогу до дома тряслись и вздрагивали. Сирота у ее груди тоже плакал по потерянной матери...
Это были мы с тобой, Вадим.
С тех пор мы вместе. Я всегда и во всем помогала тебе, как и обещала своей сестре Лаурии. Но сейчас ты уже взрослый и должен сам решить, что тебе делать этой ситуации...
Тетя подошла ко мне и подняла футболку, обнажив воспалившееся родимое пятно.
— Вот она, метка Ведьминого Цвета. Это твой оберег и твое проклятие одновременно.
— Почему же проклятие, если именно эта метка спасла меня от Агнессы? — спросил я после минутного молчания.
— Потому что я знала, что через двадцать пять лет зацветет новый Ведьмин Цвет, и она снова появится здесь, чтобы использовать тебя в достижении свое цели.
— Хочешь сказать, что мать Паулины - это и есть ведьма Агнесса? — удивленно спросил я.
— Да, это она, — ответила тетя.
Я встал и начал мерить маленькую кухню большими шагами.
— Я не могу оставить Паулину в беде. Пусть ее мать - ведьма, но она не такая. Я люблю ее... — воскликнул я, пытаясь привести свои чувства в порядок, — И я найду способ выкрасть ее. Мы сбежим, уедем далеко-далеко отсюда.
— Как ты не понимаешь, глупый! Твоя Паулина тоже ведьма! Наверняка, она заодно со своей матерью. Она околдовала тебя. В сердце твоем не любовь, а колдовские чары. Ведьма никогда не отречется от своих сил и от своего дара, — голос у тети Нинель дрожал, она сильно волновалась.
Я замолчал, задумался. Вдруг тетя Нинель права, и Паулина все это время меня обманывала?
— Хорошо, — ответил я, чтобы успокоить ее, — скажи мне, где искать цветок. И я уничтожу его. Не будет цветка - не будет и всех этих проблем.
Тетя Нинель несколько секунд пристально смотрела на меня глазами, полными слез, а потом принесла из спальни старый, потертый чемодан. Открыв его, она достала оттуда и положила на стол пожелтевший от времени лист бумаги с нарисованной от руки картой.
— Это тот лес, что расположен к юго-востоку от города. Ориентир - высокая столетняя сосна у дороги, у нее в стволе расщелина, не ошибешься, — тетя ткнула пальцем в сосну, изображенную на карте, от нее начинался путь, — иди по компасу. Если не свернешь с пути, то через два часа дойдешь до пещеры в лесу. В ней-то и растет Ведьмин Цвет. На вид он, как огромный папоротник, но его ярко-алый цветок горит по краям лепестков жарким пламенем.
Тетя вдруг замолчала, снова открыла крышку чемодана и достала оттуда что-то маленькое. Зажав вещицу в кулаке, она поднесла ее к своей груди и закрыла глаза. Потом подошла и надела мне на шею амулет - круг, вырезанный из дерева. Из центра круга расходилось множество лучей, от этого амулет напоминал солнце.
— За лесом следят лесные духи. Этот амулет твоей матери защитит тебя.
Я округлил глаза и вздохнул. Да, пожалуй, только лесных духов в этой истории и не хватает...
Поцеловав тетю Нинель, я вышел из ее квартирки, достал из кармана телефон и позвонил своему работодателю. С трудом отпросившись на неделю в отпуск за свой счет по особым семейным обстоятельствам, я облегченно выдохнул. Еще раз подняв футболку и взглянув на воспаленный участок груди, я коснулся пятна кончиком пальца и сморщился от боли.
Родинка, оказывается, - мой оберег... Сердце сжалось от тоски - я ведь ничего не помнил о своей матери, совсем ничего. А теперь, через это самое родимое пятно, поставленное ею на моей груди, мы как будто обрели с ней некую связь. Я столько раз думал о том, что она бросила меня в детстве, и эти мысли обижали меня, разъедали мою душу. Сейчас же я знал, что она меня не бросала. Наоборот, я был дорог маме больше всего на свете, ведь она отдала свою жизнь за меня.
Когда я пришел домой, под дверью меня ожидало странное послание. Незнакомым женским почерком на листе бумаги было выведено несколько слов: "сегодня на кладбище в двадцать три часа." Я перечитал надпись раз десять и понял, что это писала Паулина. Только она могла назначить мне встречу в таком странном месте. Неужели она выбралась из своего заточения? Как?
С замирающим сердцем я ждал вечера. Я не мог сосредоточиться ни на книгах, ни на фильмах - раз за разом я перечитывал короткую записку, которую по-прежнему держал в руках, и все больше и больше нервничал.
Я очень боялся кладбищ, и вот теперь, чтобы увидеть любимую, мне предстоит преодолеть этот страх. Конечно, я это сделаю.
***
Без четверти одиннадцать я уже стоял у кладбищенских ворот. Ночь была теплая и ясная, луна освещала серебристым светом все вокруг. Казалось, что земля, трава, памятники, кресты и холмы могил - все покрыто жидким серебром. Я ждал очень долго, сначала вздрагивал от каждого шороха, то и дело оглядывался по сторонам, прислушивался, всматривался в темноту, а потом привык, успокоился, перестал обращать внимание на звуки и шорохи. В конце концов, несколько часов на кладбище - это еще не самое страшное и сложное. Наверняка, в лесу будет хуже.
Я размышлял о том, смогу ли я пешком добраться до лесной пещеры, где, по словам тети Нинель, рос Ведьмин Цвет, как вдруг позади меня раздались лёгкие, едва различимые шаги. Я резко развернулся и увидел тёмный силуэт девушки. Длинное платье колыхалось из стороны в сторону, волосы развевал ветер.
Паулина подошла ко мне, и я заключил ее в крепкие объятия, а потом поцеловал мягкие, податливые губ.
— Как у тебя получилось уйти из дома? — спросил я, перебирая ее волосы руками и вдыхая их божественный аромат.
— Я уже научилась ее обманывать, —ответила Паулина.
Я взял девушку за плечи и неожиданно для себя предложил:
— Паулина, давай сбежим? Прямо сейчас - поймаем попутку и уедем далеко-далеко - туда, где никто нас не найдет?
Мне было совершенно непонятно, что ее держит здесь? Сестры выросли, мать еще на ногах. А она молчит и терпит, выполняет все старухины поручения.
— Бежим со мной? — снова спросил я.
Снова загадочная грусть промелькнула в ее взгляде. Паулина отрицательно покачала головой, взяла мою руку и прижала ее к своей груди. Ее алые губы обожгли меня холодом. Странное ощущение - с ней всегда было одновременно тепло и холодно.
— Пойдем, я покажу тебе кое-что, — сказала она, — после этого ты не захочешь спасать меня.
Она потянула меня за собой, мы вошли в кладбищенские ворота и пошли вперед узкими тропами между могил. Паулина поворачивала то вправо, то влево, точно зная куда идти. По моей спине бежали мурашки, но я шел за ней без страха, уверенный в том, что мои чувства так сильны, что даже мертвец, восставший прямо сейчас из своей могилы, не сможет их разрушить.
Мы шли еще какое-то время, как вдруг Паулина резко остановилась. Кинув на меня быстрый взгляд, она отвернулась и проговорила, махнув рукой в сторону одного из каменных надгробий:
— Смотри.
Я медленно повернулся к покосившейся могильной плите, потом подошел к ней еще ближе и ощутил, как мороз сковал мое тело. На памятнике висело фото девушки, как две капли воды похожей на Паулину: темные волосы, правильные черты лица, темные глаза. Только алой помады на губах не было, и в глазах было больше жизни. Кто это? Ее сестра? Двойник?
Я с тревогой взглянул на Паулину, стоящую позади меня, она по-прежнему смотрела в сторону, длинные волосы закрывали ее лицо. Повернувшись к надгробию я дрожащими губами проговорил вслух выгравированные даты жизни и смерти девушки, ее имя и фамилию. Это не сестра и не двойник. Это была могила самой Паулины. Моей возлюбленной не существует, она умерла много лет назад...
— Что за чертовщина? Что все это значит? — закричал я, и мой голос эхом разнесся по кладбищу.
Где-то рядом из кустов вспорхнули и тревожно закричали напуганные птицы. Паулина ничего не ответила мне. Я затрясся всем телом, подошел к ней, схватил за плечи и развернул к себе. Дикий вопль вырвался из моей груди: вместо красивого лица я увидел череп с пустыми глазницами, ввалившиеся щеки, нос и безобразно оголившиеся зубы.
Оттолкнув покойницу от себя, я в следующую секунду увидел, что это был всего лишь мираж, видение - Паулина сидела на земле и вытирала слезы, катившиеся из темных глаз по бледным, бархатистым щекам. Я подошел к ней и, извинившись, помог подняться.
— Не извиняйся, ты только что увидел меня настоящую, — сказала она шепотом, — теперь ты знаешь, что я не человек. А ведьма Агнесса на самом деле мне не мать. Каждую из нас она подняла из могилы лишь для того, чтобы мы стали ее верными рабынями.
Мое лицо все сильнее и сильнее вытягивалось от изумления, когда я слушал то, что говорит Паулина. В моей голове не укладывались ее слова. Жизнь за последние дни столкнула меня с невозможным. Но, оказывается, это было лишь начало того безумия, в эпицентре которого я оказался.
Я сел на могильный холм и обхватил руками голову. Виски выламывало от боли, казалось, череп сейчас взорвется от того, что происходит под ним. Какой же это был абсурд: та, что должна лежать сейчас под этой толщей черной земли, стоит передо мной, словно живая, говорит, словно живая, думает, словно живая. Вот только любить меня, словно живая, она никогда не сможет...
— Теперь ты знаешь, что все наши чувства - не настоящие, — тихо проговорила Паулина, как будто прочитав мои мысли, — а значит, не стоит ради меня рисковать своей жизнью. Уезжай отсюда - так далеко, как только сможешь.
— Почему ты так беспокоишься обо мне, ты же не можешь чувствовать? — воскликнул я.
Паулина пожала плечами и грустно вздохнула.
— Может быть, если ты исчезнешь, она скорее отпустит нас... Я устала, Вадим. Я очень устала. Я хочу спокойствия и темноты, которые она у меня отняла.
Из темных глаз Паулины потекли слезы - прозрачные крупные капли. Я не мог поверить, что все это ненастоящее. Я подошел к ней, поцеловал мокрые щеки и прижал к себе. Взгляд мой снова упал на памятник, на котором было написано то, что моей возлюбленной уже давно нет в живых. Но я сейчас не хотел думать об этом.
Я закрыл глаза и зарылся лицом в ее волосы, которые по-прежнему хранили аромат дорогого парфюма. Это был запах жизни, а не смерти. Этот запах, несмотря ни на что, дарил мне призрачную надежду на счастье.
В этот момент над кладбищем раздался страшный раскат грома. Мы оба с Паулиной вздрогнули.
— Это она! Ведьма Агнесса!
Паулина резко отпрянула от меня и бросилась бежать со всех ног к выходу. Я медленно побрел следом за ней. Казалось, за последние полчаса из меня выжали все эмоции и чувства. Хотелось доползти до своей кровати, лечь пластом и провалиться в глубокий сон.
И когда в разрывающемся от молний небе я увидел очертание лица старой ведьмы, которая разевала огромный, черный рот, как будто намеревалась проглотить меня целиком, я вытянул вперед руку и показал ей средний палец.
Добавьте описание
Очень часто в моменты, когда мозг от изобилия эмоций отказывается мыслить логически, и в голове крутится лишь один вопрос - "что же делать?", решение вдруг возникает в голове спонтанно, неожиданно и совершенно чудесно. Я называю эти моменты "долгожданным просветлением".
Именно просветление и случилось со мной той ночью по пути к дому. Потому что утром я встал, умылся, позавтракал и отправился в лес за Ведьминым Цветом, точно зная, что мне нужно сделать, чтобы разобраться со всем этим бредом, в который превратилась моя жизнь...
продолжение следует
автор канал на дзене - #ПирогСКлюквой
С самого детства, пожалуй, я не испытывал такого безграничного ужаса. Старуха вцепилась кривыми, изогнутыми пальцами мне в плечи, а потом уставилась бесцветными, запавшим глазами мне в лицо.
— Это и есть твой жених? — спросила она, буравя меня пристальным взглядом.
— Да, маменька, это он, Вадим, — ответила Паулина.
Читать с начала - "Ведьмин цвет. Часть I."
Мне было страшно и в то же время противно, хотелось сбросить с себя мерзкие руки и отбежать подальше от нее, но я стоял неподвижно, ощущая на себе пристальный взгляд Паулины. На что человек способен ради любви? На все, что угодно!
От старухи исходил удушающий, гнилостный запах, это был запах старости, гнили и тлена. Я не мог поверить в то, что это была мать Паулины. Как это возможно? Это же не человек, это зомби, я смотрел много фильмов про них... Может быть, она больна? Может быть, ее сестры тоже больны? Почему Паулина не предупредила меня?
В моей голове было множество вопросов. Внезапно я почувствовал боль и жжение в груди - снова напомнила о себе родинка. Как же не вовремя! Я сморщился, и тут вдруг старуха то ли случайно, то ли нарочно приложила ладонь к моей груди, но сразу же отдернула ее, пошатнувшись.
— Что с тобой, маменька? — с тревогой в голосе спросила Паулина, придерживая старуху за локоть.
— Это он. Это точно он, — прохрипела старуха, и рот ее растянулся в безобразной улыбке, обнажив гнилые зубы, — молодец, Паулинка.
Я не понимающе смотрел то на Паулину, то на ее мать, и не мог понять, что здесь происходит? Кто они - эти странные женщины в черных платьях?
— Я парень вашей дочери, — наконец, сказал я, и голос мой прозвучал глухо и неуверенно, — я люблю Паулину всем сердцем и хочу попросить разрешения жить с ней.
Старуха затихла, какое-то время смотрела подслеповатыми глазами куда-то мимо меня, а потом засмеялась, и смех ее вскоре превратился в лающий кашель. Прокашлявшись, она взглянула на меня и сказала:
— Дочку, значит, хочешь у меня забрать?
Я кивнул головой, не понимая, что такого смешного было в моих словах.
— Мои намерения самые серьезные, можете в этом не сомневаться, — громко сказал я.
Старуха внимательно смотрела на меня, я не мог понять, о чем она думает, но мне казалось, что она настроена крайне недоброжелательно по отношению ко мне.
— Это хорошо, что твои намерения серьезны. Но просто так я тебе свою любимую дочку не отдам, — наконец, ответила она.
Я смотрел на Паулину, губы ее затряслись от волнения, такой растерянной и печальной я ее никогда раньше не видел.
— Но, маменька, ты же мне обещала... — тихо прошептала она, обращаясь к старухе.
Старуха метнула в сторону дочери гневный взгляд, и Паулина замолчала, опустила глаза в пол.
"Видимо, она очень сильно боится матери," — подумал я.
Бывают такие деспотичные родители, которые пытаются до самой смерти держать детей в подчинении. Внешне они могут выглядеть гораздо привлекательнее, чем эта мерзкая старуха, но внутри мало чем от нее отличаются...
Старуха между тем снова положила мне на плечо свою ладонь, и от ее прикосновения по моему телу пробежала волна холода:
— Принесешь мне Ведьмин Цвет, тогда и заберешь Паулинку. А если не принесешь, то можешь забыть о ней навсегда.
Голова моя готова была взорваться от переизбытка эмоций. Мне показалось, что, переступив порог этого мрачного особняка, я в одну секунду из своей привычной, спокойной и размеренной жизни попал в какую-то жуткую сказку.
— Что еще за Ведьмин цвет? — в сердцах спросил я.
Старуха медленно развернулась и метнула в мою сторону гневный взгляд. Паулина с мольбой посмотрела на меня, словно просила не спорить, и я замолчал, сжав от злости кулаки.
— Цветок, горящий огнем. Не притворяйся, что не знаешь о нем, — неохотно проворчала старуха.
— Горящий цветок? — еще более удивленно воскликнул я.
Теперь я был уверен, что мать Паулины сумасшедшая, больная женщина. О каком цветке она говорит? Я схватился обеими руками за голову и повернулся к Паулине.
— Что все это значит? — с мольбой в голосе обратился я к девушке, но она смотрела на меня грустным взглядом и молчала.
— Даю тебе ровно неделю, — рявкнула старуха и, шелестя подолом длинного черного платья, пошла прочь, уводя за собой Паулину.
В голову мне вдруг пришла смелая мысль. Нужно просто схватить любимую и бежать вместе с ней прочь из этого сумасшедшего дома. По ее глазам я видел, что она живет здесь подневольно, что жизнь ее рядом с сумасшедшей матерью и не менее сумасшедшими сестрами похожа на ад. Я освобожу ее, избавлю от этого рабства.
Я подбежал к Паулине, высвободил ее руку из крепкой ладони старухи и, не давая ей опомниться, потянул за собой к двери.
— Что ты делаешь? — закричала напуганная девушка.
— Доверься мне, я хочу тебя спасти, — ответил я.
Подойдя к входной двери, я распахнул ее, но внезапно стены старого особняка затряслись, задрожали, пол стал ходить ходуном, а с потолка посыпалась штукатурка, падая нам на головы россыпью камней. Я ухватился за дверной косяк, пытаясь удержать равновесие и не упасть.
Обернувшись, я увидел, что старуха с красным от ярости лицом, воспарила вверх. Зрелище было нереальным, фантастическим и страшным - как будто тело ее подвесили веревками к самому потолку. Черные одежды развевались в разные стороны - так, что казалось она заполняла собой все пространство гостиной. От резкого порыва ветра свечи вокруг погасли, и дом погрузился в темноту.
Старуха завыла, и этот протяжный звук был таким оглушающим, что я зажал ладонями уши. Но увы, выпустив при этом руку Паулины, я теперь безуспешно пытался найти ее рядом с собой в темноте.
— Паулина! Где ты? Надо уходить отсюда! Паулина! — закричал я, но вихрь, сметающий все внутри, заглушил мой голос.
— Ты не получишь мою дочь до тех пор, пока не принесешь мне Ведьмин Цвет! — низкий гортанный голос раздался прямо надо мной. Я вздрогнул, метнулся в сторону и наткнулся на женскую фигуру.
— Пойдем скорее отсюда! — сказал я и, схватив за руку девушку, потянул ее за собой.
Добежав до освещенной улицы, я оглянулся. Погони за нами не было. Особняк стоял на прежнем месте, ничто не выдавало в нем какого-либо движения, окна были темны, а все вокруг казалось тихим и спокойным.
Я прижал Паулину к своей груди, убрал с ее лица густые темные волосы и вдруг из моей груди вырвался вопль ужаса. Это была не Паулина, в темноте дома я схватил за руку Астру, ее младшую сестру. Сейчас она смотрела на меня и улыбалась. Ее широкая улыбка была омерзительна, а изувеченное лицо казалось при тусклом свете фонарей застывшей, страшной маской.
— Что ты здесь делаешь? Где Паулина?
Астра смотрела на меня, склонив голову набок, словно пыталась понять, о чем я говорю, но не понимала. Потом она оттолкнула меня и с диким хохотом побежала обратно к дому. Я хотел было последовать за ней, но перед покосившейся калиткой остановился - что-то отталкивало меня назад, какая-то неведомая сила не давала мне подойти к особняку.
Я пробовал зайти в калитку снова и снова, несколько раз обошел дом, пробираясь в темноте вокруг забора практически на ощупь. Но по всему периметру особняка словно образовалась невидимая преграда - непроходимое кольцо. Осознав, что внутрь мне больше не попасть, я остановился и изо всех сил стукнул кулаком по каменной стойке.
— Ведьма! Ты же настоящая ведьма! — закричал я, что было сил.
— Ведьмин Цвет... — шепот пронесся надо мной, окатил с ног до головы влажной ночной прохладой.
Я вышел на дорогу и сел на обочину, пытаясь осмыслить все то, что со мной произошло. В голове мелькали образы: мерзкая старуха, парящая под потолком, ее странные дочери, сама Паулина, растерянная и напуганная, Ведьмин Цвет... Что-то внезапно всколыхнулось в моей груди от этого названия. Будто я уже где-то слышал его. А может, и в самом деле слышал? Я встал с земли и пошел домой, дольше тут сидеть и ждать какого-то чуда не имело смысла.
В полном недоумении я пришел в свою квартиру, распахнул на кухне окно и закурил. Время текло медленно, и я еле-еле дождался утра, чтобы отправиться к тете Нинель. Почему к ней? Да потому что по пути к дому я все-таки вспомнил, где слышал раньше о Ведьмином Цвете. Тетя в детстве рассказывала мне сказки, в которых добрая волшебница побеждал злую ведьму с помощью этого цветка.
Мать Паулины - ведьма?... Тогда кто же сама Паулина?
***
Тетя Нинель усадила меня, крайне взволнованного, за стол и сварила мне кофе. Я отхлебнул горячую, ароматную жидкость и почувствовал, как по венам растекается тепло. Кофе у тети всегда был особенный - он не только согревал, но и успокаивал.
— Ведьмы существуют, — серьезно сказала тетя Нинель, присев за стол напротив меня, — Ты ведь об этом хотел спросить?
Я кивнул. Мне вдруг захотелось, чтобы этот разговор не стал первым шагом к моему сумасшествию. Ведьмы существуют. Хорошо, пусть так.
— Я бы хотела тебя утешить, сказать, что это всего лишь сказки, — тетя грустно улыбнулась, — но нет, ведьмы существовали раньше и существуют теперь, в современном мире. Живут они среди людей, которые, кстати сказать, уже давно не верят ни в волшебство, ни в колдовство. Сейчас ведьмам даже проще в каком-то смысле - их не ищут, на них не охотятся, их не уничтожают. Все потому, что в них не верят. Ведьма для современного человека - это персонаж из детской сказки, разве не так?
Я снова кивнул, рассматривая дымок, поднимающийся вверх от чашки. По пути к тете, я долго думал, как рассказать ей обо всем, что со мной случилось. Вдруг, она подумает, что у меня не все в порядке с головой и вызовет врачей? Но тетя Нинель, к моему удивлению, выслушала меня с серьезным лицом, ни разу не перебив и не усомнившись в том, что я говорю правду.
И сейчас я сидел напротив нее, пил кофе и пытался реагировать не так остро на ее слова. В иной момент я бы счел все это бредом, но сейчас у меня не было выбора, кроме как поверить в то, что вся эта сказочная мишура может происходить на самом деле.
— Хочешь спросить меня, почему это все случилось с тобой? Почему Паулина выбрала именно тебя? Да, Вадим, она сама выбрала тебя.
Я округлил глаза от удивления, но ничего не сказал, а только снова кивнул головой. Тетя положила свою морщинистую руку на мою ладонь и сказала, заглянув мне в глаза:
— Я расскажу тебе все.
Тетя Нинель закрыла глаза и какое-то время сидела так молча. ел, как ее тонкие, морщинистые веки подрагивают, как уголки губ то опускаются, то поднимаются в легкой улыбке. Потом она открыла глаза, повернула голову к окну и заговорила.
— Я не рассказывала тебе об этом, чтобы не волновать тебя раньше времени, но сейчас, вижу, время пришло. Слушай...
Жила в наших краях женщина по имени Лаурия. Она была ведьмой, но ее силы были особенные, она была не простой ведьмой. Лаурия была последней Хранительницей Ведьминого Цвета - магического растения, распускающего свой бутон раз в двадцать пять лет.
Этот необычный цветок горит настоящим пламенем и может творить чудеса - оживлять мертвых, исцелять больных, даровать вечную молодость и безграничное могущество, словом, он может исполнить любое желание, даже самое невероятное.
Цветок этот охраняли лесные духи, но его главой защитницей все же являлась Хранительница. Несколько поколений у Лаурии получалось хранить цветок. Но, как известно, в мире нет ничего постоянного и вечного. Все лишь временно...
Однажды Ведьминым Цветом решила завладеть темная ведьма Агнесса. Агнесса и так была сильной и могущественной, но этого ей было мало, она была очень старой и мечтала о вечной молодости и красоте. Всем женщинам кружит голову мечта о вечной красоте, и ведьмы не исключение.
Агнесса решила действовать подлым путем - она выкрала самое дорогое, что было у Лаурии - ее единственного сына. Лаурия умоляла Агнессу вернуть ей ребенка, взамен она обещала отдать все, что у нее было - свои владения и свои силы. Но Агнесса запросила у Лаурии невозможное - Ведьмин Цвет.
Она знала, что лишь Лаурия, хранительница Ведьминого цвета, может сорвать распустившийся бутон. Она также знала о том, что сама Хранительница погибнет после того, как бутон окажется в ее руках, такова расплата за исполненное желание. Лаурия согласилась на условие Агнессы, обрекая себя на гибель, у нее не было другого выхода, ведь жизнь ребенка была ей дороже всего на свете.
В назначенный день Лаурия и Агнесса пришли к пещере, в которой пышными зарослями рос Ведьмин Цвет. Лаурия посмотрела на своего ребенка, прошла в пещеру и без раздумий сорвала красный, горящий ярким пламенем бутон с тонкой ножки.
Кожа на ее руках мгновенно расплавилась от огня, покрылась волдырями, но ни один мускул на ее лице не дрогнул. Ее боль была нестерпимой, но она не выпускала горящий цветок из рук, все ближе и ближе подходя с ним к Агнессе.
Агнесса уже смело и торжественно улыбалась, еще чуть-чуть, и она станет всесильной и вечно прекрасной, так думала она. Но, вместо того, чтобы коснуться пылающим лепестком Агнессы, Лаурия вдруг развернулась, наклонилась к ее ногам и коснулась пылающим бутоном груди своего ребенка.
Огонь цветка потух в ту же секунду, ребенок закричал от боли, а Агнесса завопила, хотела схватить младенца, но не смогла до него даже дотронуться - Ведьмин Цвет уже передал ему свою силу, младенец был защищен от ее зла.
Тогда Агнесса накинулась на Лаурию, видимо не заметив, что руки той все еще горят огнем. Заключив темную ведьму в крепкие объятия, Лаурия хотела погубить ее вместе с собой, но темная ведьма сумела вырваться. Она убежала прочь из леса, и над вершинами деревьев еще долго неслись звуки ее страшных проклятий...
А вскоре возле Лаурии, превратившейся в пепел, появились духи леса. Иногда они могут дать новую жизнь тому, что умерло - будь то растение, зверь или человек. Но они не смогли оживить Хранительницу, это было не в их силах. Они закопали пепел недалеко от пещеры.
Плачущего ребенка с ожогом на груди подняла с земли сестра Лаурии, которая с замиранием сердца наблюдала за всем происходящим из-за кустов. Лаурия заранее знала, чем все это закончится и позвала сестру тайно следовать за ней.
Женщина приложила к обожженной груди младенца заранее приготовленный травяной компресс, прижала плачущего мальчика к себе и понесла прочь из леса. Она уходила, обливаясь слезами, и плечи ее всю дорогу до дома тряслись и вздрагивали. Сирота у ее груди тоже плакал по потерянной матери...
Это были мы с тобой, Вадим.
С тех пор мы вместе. Я всегда и во всем помогала тебе, как и обещала своей сестре Лаурии. Но сейчас ты уже взрослый и должен сам решить, что тебе делать этой ситуации...
Тетя подошла ко мне и подняла футболку, обнажив воспалившееся родимое пятно.
— Вот она, метка Ведьминого Цвета. Это твой оберег и твое проклятие одновременно.
— Почему же проклятие, если именно эта метка спасла меня от Агнессы? — спросил я после минутного молчания.
— Потому что я знала, что через двадцать пять лет зацветет новый Ведьмин Цвет, и она снова появится здесь, чтобы использовать тебя в достижении свое цели.
— Хочешь сказать, что мать Паулины - это и есть ведьма Агнесса? — удивленно спросил я.
— Да, это она, — ответила тетя.
Я встал и начал мерить маленькую кухню большими шагами.
— Я не могу оставить Паулину в беде. Пусть ее мать - ведьма, но она не такая. Я люблю ее... — воскликнул я, пытаясь привести свои чувства в порядок, — И я найду способ выкрасть ее. Мы сбежим, уедем далеко-далеко отсюда.
— Как ты не понимаешь, глупый! Твоя Паулина тоже ведьма! Наверняка, она заодно со своей матерью. Она околдовала тебя. В сердце твоем не любовь, а колдовские чары. Ведьма никогда не отречется от своих сил и от своего дара, — голос у тети Нинель дрожал, она сильно волновалась.
Я замолчал, задумался. Вдруг тетя Нинель права, и Паулина все это время меня обманывала?
— Хорошо, — ответил я, чтобы успокоить ее, — скажи мне, где искать цветок. И я уничтожу его. Не будет цветка - не будет и всех этих проблем.
Тетя Нинель несколько секунд пристально смотрела на меня глазами, полными слез, а потом принесла из спальни старый, потертый чемодан. Открыв его, она достала оттуда и положила на стол пожелтевший от времени лист бумаги с нарисованной от руки картой.
— Это тот лес, что расположен к юго-востоку от города. Ориентир - высокая столетняя сосна у дороги, у нее в стволе расщелина, не ошибешься, — тетя ткнула пальцем в сосну, изображенную на карте, от нее начинался путь, — иди по компасу. Если не свернешь с пути, то через два часа дойдешь до пещеры в лесу. В ней-то и растет Ведьмин Цвет. На вид он, как огромный папоротник, но его ярко-алый цветок горит по краям лепестков жарким пламенем.
Тетя вдруг замолчала, снова открыла крышку чемодана и достала оттуда что-то маленькое. Зажав вещицу в кулаке, она поднесла ее к своей груди и закрыла глаза. Потом подошла и надела мне на шею амулет - круг, вырезанный из дерева. Из центра круга расходилось множество лучей, от этого амулет напоминал солнце.
— За лесом следят лесные духи. Этот амулет твоей матери защитит тебя.
Я округлил глаза и вздохнул. Да, пожалуй, только лесных духов в этой истории и не хватает...
Поцеловав тетю Нинель, я вышел из ее квартирки, достал из кармана телефон и позвонил своему работодателю. С трудом отпросившись на неделю в отпуск за свой счет по особым семейным обстоятельствам, я облегченно выдохнул. Еще раз подняв футболку и взглянув на воспаленный участок груди, я коснулся пятна кончиком пальца и сморщился от боли.
Родинка, оказывается, - мой оберег... Сердце сжалось от тоски - я ведь ничего не помнил о своей матери, совсем ничего. А теперь, через это самое родимое пятно, поставленное ею на моей груди, мы как будто обрели с ней некую связь. Я столько раз думал о том, что она бросила меня в детстве, и эти мысли обижали меня, разъедали мою душу. Сейчас же я знал, что она меня не бросала. Наоборот, я был дорог маме больше всего на свете, ведь она отдала свою жизнь за меня.
Когда я пришел домой, под дверью меня ожидало странное послание. Незнакомым женским почерком на листе бумаги было выведено несколько слов: "сегодня на кладбище в двадцать три часа." Я перечитал надпись раз десять и понял, что это писала Паулина. Только она могла назначить мне встречу в таком странном месте. Неужели она выбралась из своего заточения? Как?
С замирающим сердцем я ждал вечера. Я не мог сосредоточиться ни на книгах, ни на фильмах - раз за разом я перечитывал короткую записку, которую по-прежнему держал в руках, и все больше и больше нервничал.
Я очень боялся кладбищ, и вот теперь, чтобы увидеть любимую, мне предстоит преодолеть этот страх. Конечно, я это сделаю.
***
Без четверти одиннадцать я уже стоял у кладбищенских ворот. Ночь была теплая и ясная, луна освещала серебристым светом все вокруг. Казалось, что земля, трава, памятники, кресты и холмы могил - все покрыто жидким серебром. Я ждал очень долго, сначала вздрагивал от каждого шороха, то и дело оглядывался по сторонам, прислушивался, всматривался в темноту, а потом привык, успокоился, перестал обращать внимание на звуки и шорохи. В конце концов, несколько часов на кладбище - это еще не самое страшное и сложное. Наверняка, в лесу будет хуже.
Я размышлял о том, смогу ли я пешком добраться до лесной пещеры, где, по словам тети Нинель, рос Ведьмин Цвет, как вдруг позади меня раздались лёгкие, едва различимые шаги. Я резко развернулся и увидел тёмный силуэт девушки. Длинное платье колыхалось из стороны в сторону, волосы развевал ветер.
Паулина подошла ко мне, и я заключил ее в крепкие объятия, а потом поцеловал мягкие, податливые губ.
— Как у тебя получилось уйти из дома? — спросил я, перебирая ее волосы руками и вдыхая их божественный аромат.
— Я уже научилась ее обманывать, —ответила Паулина.
Я взял девушку за плечи и неожиданно для себя предложил:
— Паулина, давай сбежим? Прямо сейчас - поймаем попутку и уедем далеко-далеко - туда, где никто нас не найдет?
Мне было совершенно непонятно, что ее держит здесь? Сестры выросли, мать еще на ногах. А она молчит и терпит, выполняет все старухины поручения.
— Бежим со мной? — снова спросил я.
Снова загадочная грусть промелькнула в ее взгляде. Паулина отрицательно покачала головой, взяла мою руку и прижала ее к своей груди. Ее алые губы обожгли меня холодом. Странное ощущение - с ней всегда было одновременно тепло и холодно.
— Пойдем, я покажу тебе кое-что, — сказала она, — после этого ты не захочешь спасать меня.
Она потянула меня за собой, мы вошли в кладбищенские ворота и пошли вперед узкими тропами между могил. Паулина поворачивала то вправо, то влево, точно зная куда идти. По моей спине бежали мурашки, но я шел за ней без страха, уверенный в том, что мои чувства так сильны, что даже мертвец, восставший прямо сейчас из своей могилы, не сможет их разрушить.
Мы шли еще какое-то время, как вдруг Паулина резко остановилась. Кинув на меня быстрый взгляд, она отвернулась и проговорила, махнув рукой в сторону одного из каменных надгробий:
— Смотри.
Я медленно повернулся к покосившейся могильной плите, потом подошел к ней еще ближе и ощутил, как мороз сковал мое тело. На памятнике висело фото девушки, как две капли воды похожей на Паулину: темные волосы, правильные черты лица, темные глаза. Только алой помады на губах не было, и в глазах было больше жизни. Кто это? Ее сестра? Двойник?
Я с тревогой взглянул на Паулину, стоящую позади меня, она по-прежнему смотрела в сторону, длинные волосы закрывали ее лицо. Повернувшись к надгробию я дрожащими губами проговорил вслух выгравированные даты жизни и смерти девушки, ее имя и фамилию. Это не сестра и не двойник. Это была могила самой Паулины. Моей возлюбленной не существует, она умерла много лет назад...
— Что за чертовщина? Что все это значит? — закричал я, и мой голос эхом разнесся по кладбищу.
Где-то рядом из кустов вспорхнули и тревожно закричали напуганные птицы. Паулина ничего не ответила мне. Я затрясся всем телом, подошел к ней, схватил за плечи и развернул к себе. Дикий вопль вырвался из моей груди: вместо красивого лица я увидел череп с пустыми глазницами, ввалившиеся щеки, нос и безобразно оголившиеся зубы.
Оттолкнув покойницу от себя, я в следующую секунду увидел, что это был всего лишь мираж, видение - Паулина сидела на земле и вытирала слезы, катившиеся из темных глаз по бледным, бархатистым щекам. Я подошел к ней и, извинившись, помог подняться.
— Не извиняйся, ты только что увидел меня настоящую, — сказала она шепотом, — теперь ты знаешь, что я не человек. А ведьма Агнесса на самом деле мне не мать. Каждую из нас она подняла из могилы лишь для того, чтобы мы стали ее верными рабынями.
Мое лицо все сильнее и сильнее вытягивалось от изумления, когда я слушал то, что говорит Паулина. В моей голове не укладывались ее слова. Жизнь за последние дни столкнула меня с невозможным. Но, оказывается, это было лишь начало того безумия, в эпицентре которого я оказался.
Я сел на могильный холм и обхватил руками голову. Виски выламывало от боли, казалось, череп сейчас взорвется от того, что происходит под ним. Какой же это был абсурд: та, что должна лежать сейчас под этой толщей черной земли, стоит передо мной, словно живая, говорит, словно живая, думает, словно живая. Вот только любить меня, словно живая, она никогда не сможет...
— Теперь ты знаешь, что все наши чувства - не настоящие, — тихо проговорила Паулина, как будто прочитав мои мысли, — а значит, не стоит ради меня рисковать своей жизнью. Уезжай отсюда - так далеко, как только сможешь.
— Почему ты так беспокоишься обо мне, ты же не можешь чувствовать? — воскликнул я.
Паулина пожала плечами и грустно вздохнула.
— Может быть, если ты исчезнешь, она скорее отпустит нас... Я устала, Вадим. Я очень устала. Я хочу спокойствия и темноты, которые она у меня отняла.
Из темных глаз Паулины потекли слезы - прозрачные крупные капли. Я не мог поверить, что все это ненастоящее. Я подошел к ней, поцеловал мокрые щеки и прижал к себе. Взгляд мой снова упал на памятник, на котором было написано то, что моей возлюбленной уже давно нет в живых. Но я сейчас не хотел думать об этом.
Я закрыл глаза и зарылся лицом в ее волосы, которые по-прежнему хранили аромат дорогого парфюма. Это был запах жизни, а не смерти. Этот запах, несмотря ни на что, дарил мне призрачную надежду на счастье.
В этот момент над кладбищем раздался страшный раскат грома. Мы оба с Паулиной вздрогнули.
— Это она! Ведьма Агнесса!
Паулина резко отпрянула от меня и бросилась бежать со всех ног к выходу. Я медленно побрел следом за ней. Казалось, за последние полчаса из меня выжали все эмоции и чувства. Хотелось доползти до своей кровати, лечь пластом и провалиться в глубокий сон.
И когда в разрывающемся от молний небе я увидел очертание лица старой ведьмы, которая разевала огромный, черный рот, как будто намеревалась проглотить меня целиком, я вытянул вперед руку и показал ей средний палец.
Добавьте описание
Очень часто в моменты, когда мозг от изобилия эмоций отказывается мыслить логически, и в голове крутится лишь один вопрос - "что же делать?", решение вдруг возникает в голове спонтанно, неожиданно и совершенно чудесно. Я называю эти моменты "долгожданным просветлением".
Именно просветление и случилось со мной той ночью по пути к дому. Потому что утром я встал, умылся, позавтракал и отправился в лес за Ведьминым Цветом, точно зная, что мне нужно сделать, чтобы разобраться со всем этим бредом, в который превратилась моя жизнь...
продолжение следует
автор канал на дзене - #ПирогСКлюквой
Следующая публикация
Комментарии 2