Мореный дуб

Декабрь в тот год выдался холодный, бесснежный и сухой. По обмороженным тротуарам вилась серая пыль вперемешку с редкой снежной крупой.
По новому элитному микрорайону шагал Дед Мороз. Следом семенила Снегурка, зябко кутая руки в рукавах. Костюмчик был красивый, но тоненький. У третьего подъезда дед остановился:
– Пришли, звоню, пусть спускается.
Выудив из-под шубы телефон, дед набрал номер, записанный как «Елисей, 4 года 29, 13:00» На звонок ответили не сразу. Потом трубку все же взяли. Мужчина, наверное, папа Елисея не поздоровался, но сообщил, что спускается.
Прошло пятнадцать минут.
– Я щас закоченею и буду зимняя баба, а не Снегурочка. Где он ходит? – Снегурка мерзла и злилась.
Наконец тяжелая дверь подъезда пропиликала и открылась.
– Вот, надевайте, – пропустив артистов в подъезд, сказал мужчина и протянул Деду Морозу и Снегурке голубые бахилы.
– Да мы со сменкой, внучок, негоже в уличном по дому ходить. Смотри-ка какие у меня валенки в мешке нарядные, мы сейчас быстро – раз-два – и готовы! – дед уже был в образе, поэтому говорил раскатисто, немного окая.
– Здравствуйте! – Снегурочка ловко переобулась, держась за дедов посох. – А где письмо от мальчика Елисея? Я с ним захожу, помните?
– Нет никакого письма, чего он там напишет, он и не разговаривает совсем. Так идите, без письма. Бахилы наденьте, – напомнил мужчина, – у меня мореный дуб постелен.
Папа Елисея выглядел недовольным, его аккуратная бородка вызывающе топорщилась.
– Ну, внучок, бахилы, так бахилы. Ох, нелегко придется! – Дед Мороз подмигнул оттаявшей в тепле подъезда внучке и позвонил в дверь квартиры.
Сказка началась.
– В легких санях расписных да на тройке удалых через горы и моря добирались к вам, друзья! Здравствуйте, а куда же я попала? Что за палаты царские? Тут ли живет мальчик Елисей? – Снегурочка и Дед Мороз шагнули через порог.
В прихожей было сумрачно и тихо. Никто не бежал встречать гостей, никто не выглядывал из комнаты.
– Да, действительно дуб. Мореный.
Дед прошествовал в гостиную, скользя по натертому паркету голубыми бахилами.
– Деда, а деда. Не нравится мне тут… – шепнула Снегурка деду.
– Нравится, не нравится, а Новый год наступить должен! Я для того и пришел! – сказал Дед Мороз левитановским тенором и ступил в темную гостиную.
И тут его правая нога в бахиле поверх валенка вдруг поехала куда-то в сторону, и дед грузно опустился на полушпагат, открывая на общее обозрение бархатные штаны.
– Ах ты, леший! – взвыл дедушка, приземляясь на пол. Шуба немного заглушила звук падения.
– Ай, – пискнула Снегурочка, растягиваясь рядом на полу.
Со стороны дивана раздался короткий смешок. Там кто-то сидел. Очень аккуратно сидел: ручки на коленях, чёлочка на бок, стрелочки на брюках, как по линейке, кожаные ботиночки скрыты под голубыми бахилами, завязанными с пятки узелком, чтобы не слетали.
– Что ж ты не поможешь дедушке, Елисей? – Дед уже отполз на ковер и теперь удобно лежал, подложив под голову мешок.
Елисей, а это был он, с места не двигался.
– Все ясно, нас всех заколдовали! – Снегурка решительно стянула синий полиэтилен со своих сапожек, подползла к дивану и сняла бахилы с мальчика. – Пойдем поможем дедушке вместе? А?
Маленькая горячая ладошка вцепилась в руку Снегурки.
Глаза уже привыкли к полумраку, и стало ясно, что родители стоят тут же, в комнате. Только они будто спрятались от сказки за кожаным диваном, стоящим по центру гостиной, и оттуда внимательно и настороженно наблюдали.
– Ну что, вот мы и справились с заклятием, да, Елисей? – Сказала Снегурка, собирая бахилы в голубой шуршащий комок. – А теперь давай отнесем это все в мусор. Ты знаешь, где у вас мусорное ведро?
Елисей молчал и все крепче сжимал ладошку Снегурочки.
А Дед лежал на мешке посередине гостиной и помогать внучке выруливать из ситуации будто бы не собирался.
– Понятненько… – самым своим бодрым тоном сказала Снегурочка. – Давай тогда маме отдадим? Она точно знает! Как зовут твою маму?
Елисей молчал. А потом достал из кармана бумажку, на которой аккуратным взрослым почерком было выведен по слогам: «Ли-ли-я Ста-ни-сла-во-вна Бре-штиль-гранц», и отдал Снегурочке.
– Ни сосульки себе, – присвистнул с ковра дед.
– Ну пойдем, отдадим маме Лиле бахилы. Ты нас познакомишь?
Мама Лиля испуганно взглянула на супруга, но шаг навстречу сыну сделала. Совсем маленький шаг. Осторожно балансируя по мореному дубу на умопомрачительных шпильках.
Темные волосы стянуты в тугой пучок. Макияж, вызывающий на тропу войны. Платье глубокого матово-чёрного цвета на полтора миллиметра открывало резинки чулок.
С ковра раздалось кряхтение. На зрение дед никогда не жаловался, а выгодная позиция, занятая в самом начале утренника, позволяла далеко обозревать окрестности. Снегурка погрозила деду кулаком за спиной.
Мама Лиля продефилировала, принимая ворох бахил. Потом взмахнула явно не своими ресницами и улыбнулась обворожительной гиалоурановой улыбкой. В полумраке блеснули бриллианты, инкрустированные в верхний резец.
– Ну что, начнём наш праздник? – дед соизволил подняться с ковра и теперь подтаскивал какой-то пуфик, волоча его по полу, прямо по мореному дубу. – Мама Лиля была очень хорошей девочкой в этом году, она приготовила дедушке стих! Вставай, внученька, на табуретку.
Елисей, наконец слез с дивана и кинулся помогать деду. Папа зажмурился. На полу остались две светлые полоски.
Мама Лиля послушно залезла на пуфик и, одернув короткое платьишко, звонко отчеканила:
– Снег идёт, снег идёт!
Значит, скоро Новый Год!
Дед Мороз к нам придёт,
Всем подарки принесёт!
– Ай, молодец, внученька! Порадовала деда! Вот тебе конфетка, заслужила, – из необъятного мешка дед извлек «Мишку на севере» и вручил Лиле.
– Спасибо, – тихо проговорила та и стала слезать, стараясь не поворачиваться ни к кому спиной. Папа Елисея прикрыл глаза ладонью.
– А теперь ты, внучок! – Дед Мороз взял папу за руку, подвел к елке. – Как тебя зовут? Расскажи нам, какая игрушка на елке твоя самая любимая?
Повисла мхатовская пауза.
Елка потрясала. Она не сияла огоньками, стояла в самом темном углу, зато была пышная. На каждой ветке висели шары и банты: одинаковые пластиковые золотые шары и красные атласные банты. Их было так много, что они почти скрывали зеленые ветки.
Под елкой стояли золотистые и красные коробки с пышными бантами. Коробки были пустые, декоративные.
– Ну что же ты, внучек? Расскажи дедушке, кто такую красивую елочку нарядил? Елисей вам помогал?
Елисей жался к коленкам Снегурочки, но внимательно поглядывая на папу.
– Зовут меня Альберт Семионович, – отчеканил папа, теребя красный бант на ветке. – Это дизайнерская елка. Украшал ее дипломированный дизайнер. Очень дорогой.
– Ух, надо же! Ну, сейчас мы и это исправим! – Дед запустил руку в мешок и вытащил бумажный пакет. Внутри была вата, краски, клей, нитки и еще много чего. – Елисей, поди сюда. Давай научим папу и маму настоящему волшебству.
И вот, сидя на полу, прямо на полированном мореном дубе, семейство клеило ватные игрушки. Мама Лиля справилась первая и теперь с восторгом рассматривала желтый комочек.
– Это цыплёнок!
– Ай, какой милый и пушистый! Давай скорее его на елочку-красавицу повесим! – Снегурка взяла за руки Лилю и Елисея. – Загадывайте желание. Каждая новая игрушка – новое желание.
Мама Лиля зажмурилась, прикрывая ресницами напудренные щечки, а потом произнесла:
– Хочу, чтобы было как раньше. И… чтоб мама в гости приехала, – она украдкой глянула на супруга и повесила игрушку на нижнюю ветку.
Альберт нахмурился. Но тоже подошел к елке.
– Хочу, чтобы Елисей заговорил, – произнес он и повесил кривенькую ватную снежинку рядом с цыплёнком.
– А теперь твоя очередь, Елисей! Есть у тебя новогоднее желание? – Дед Мороз помог мальчику положить белый клочок ваты на ветку, – какой хороший снежок вышел, загляденье! А теперь – загадывай.
И Елисей заговорил. Говорил он на странном незнакомом языке. Что-то бормотал по-птичьи, иногда срывался на восторженный крик, потом опять затихал.
Казалось, что можно было различить что-то похожее на «ма», «па» и «ба Мари». Но видно, только казалось. Ни слова не поняли родители.
Но глаза у мамы Лили стали еще больше и повлажнели. А папа Альберт перебирал ватные комочки на полу из мореного дуба и на сына не смотрел.
Говорил Елисей долго. Давно уже вышло время утренника, а Дед Мороз все сидел рядом с Елисеем и внимательно слушал.
Наконец, утомленный долгой речью, мальчик обнял деда, зарываясь в пушистую белую бороду, и затих. Альберт поднял сонного Елисея на руки.
– Вот и славно! – Дед Мороз взмахнул посохом. – А теперь: раз-два-три! Елочка, гори! – И дизайнерская елка вспыхнула синими огоньками. – Это мой вам подарок, внучки. А нам пора. Ждут нас сани у порога, надо ехать нам в дорогу. Было весело у вас, до свиданья! В добрый час!
– До новых встреч! – хихикнула Снегурочка. Дверь за новогодним чудом закрылась.
* * *
– Это ад какой-то. Мне надо выпить, – уже дома Снегурка снимала костюм и выговаривала деду. – Как так жить-то можно? Зомби какие-то. Мертвяки.
– Бывает, внученька, бывает и не такое. Мартини в холодильнике. А мне чайку, пожалуй, – Дед Мороз стянул валенки и с удовольствием пошевелил пальцами ног.
– Бахилы! Меня – в бахилы! Да ладно я, сын-то им чем не угодил? – все еще кипятилась Снегурка, с удовольствием потягивая вермут.
– Сами они себе не угодили. Свернули где-то не там, пошли по дороге из мореного дуба. Окружили себя пластиковыми дизайнерскими елками. Не только на новый год, а навсегда. Все у них игрушечное, ненастоящее. Сына родили, а воспитывают, как деревянного солдатика. Молода ты еще, но походишь по елкам с мое – не такого насмотришься. Я ведь халтуры не из-за денег беру – для практики. Мне в моем деле без нее никак.
– Да ты ж и так востребованный семейный психолог, у тебя очередь на год вперед! Куда тебе больше-то?
– Ко мне приходят те, кто уже почуял, что спасаться надо. Бегут ко мне кто за волшебной таблеткой, кто за простым решением, но сами бегут, понимаешь? А такие, как вот сегодня – им напомнить надо. Если хочешь, считай, что их заколдовали. Заморочили. Настоящее забрали, пустышку подсунули. Сосут они эту пустышку из мореного дуба и даже не чувствуют, что умирают. Такие дела…
– Знаешь, дед, а ты не только психолог, но и философ. За тебя и за новогоднее чудо! За то, чтоб ты никогда не забывал, что психологом ты только подрабатываешь, а на самом деле ты – Дед Мороз! – Снегурка чмокнула деда в щеку и усвистала на кухню строгать оливье.
* * *
Ровно через год в приемной кабинета частного семейного психолога Ивана Сергеевича Морозова раздался телефонный звонок.
– Здравствуйте, мы поздно, я понимаю. Но Елисей все спрашивает. Это Альберт, вы у нас были в том году, может быть, помните?
– А, внучок! Помню-помню. И бахилы твои, и елку дизайнерскую. Заговорил сын? Добро, – по кабинету раскатился заразительный смех Деда Мороза.
– Не могли бы вы к нам зайти? Я готов оплатить по тройному тарифу.
– А что, мы согласны! Снегурка, вызывай сани, выезжаем. Бахилы не забудь.
– Да что вы, что вы, – запричитал в трубке голос, – какие уж теперь бахилы… Приходите, мы очень ждем.
Когда двери распахнулись, Деда Мороза и Снегурку встретила сияющая елка, вся увешанная стеклянными и ватными игрушками.
Под ёлкой лежали свертки и кулечки. На некоторых печатными буквами было выведено: «Маме», «Папе», «Бабуле».
Громко гикая, из комнаты выскочил Елисей и бросился обнимать Снегурочку за коленки, а потом серьезно пожал руку Деду Морозу и поздоровался.
– Здравствуйте, гости дорогие! Мы вас так ждали! – незнакомая молодая женщина выглянула из кухни. И только хорошенько присмотревшись Снегурка узнала маму Лилю. Слегка растрепанное каре, льняное домашнее платье, плавные движения. – Проходите к столу, к нам мама моя приехала, мы перцев наделали. Вы же едите перцы? Или ежиков лучше? Елисей их очень любит. Проходите скорее! – и мама Лиля упорхнула в гостиную.
– Это мы удачно зашли, дед, – Снегурка взяла Елисея за руку. Тот потянул ее к елке, что-то по пути громко и не очень понятно рассказывая.
– Это стихи. Елисей их на ходу придумывает, постоянно выдает что-то новое, – уточнил папа Альберт, неся на вытянутых руках поднос с горячим, и улыбнулся гостям. – Вы садитесь, сейчас чай еще.
Когда расселись, чокнулись чайными чашками за наступающий год, Снегурка осторожно заглянула под стол.
Там, прямо по полированному мореному дубу, шли полосы: эти две от пуфика, который год назад Дед Мороз с Елисеем тащили; эти вот цветные – от красок, которыми цыплёнка раскрашивали; а вот эти новые – от фломастеров. Видать, Елисей расстарался.
В цветных линиях угадывались звезды, солнце и очертания большого человека с посохом и длинной бородой.
– Скажите, дедушка, – после торта осторожно поинтересовался Альберт, – а вы настоящий?
– Самый настоящий, внучек, – дед усмехнулся в бороду.
– Я так и думал, просто забыл. А сейчас вспомнил.
#WitchyStaff