Фея

Из Википедии: "Фея - в кельтском и германском фольклоре - мифологическое существо метафизической природы, обладающее необъяснимыми, сверхъестественными способностями, ведущее скрытый образ жизни и при этом имеющее свойство вмешиваться в повседневную жизнь человека - под видом добрых намерений, нередко причиняя вред".
Её звали Фея. Самым натуральным образом, так и было записано в свидетельстве о рождении – Фея Петровна Сидорова. В школе к ней накрепко прикрепилось имя Коза, иной раз даже учителя так называли. Ну а что, если Сидорова, то конечно Коза, как иначе? Иногда Фейка думала, вот вырасту, сразу сменю и имя, и фамилию, и отчество в придачу! А что, вон, Танька у нас Татьяна Георгиевна, и фамилия по мужу приличная. По имени даже не скажешь, что родные сёстры. Старшая сестра Таня родилась в законном браке, потом её родители развелись. Младшую дочь, Фею, мать родила неизвестно от кого. Ну, матери, наверное, известно было, только она, к сожалению, молчала. Раз уж назвала Феей, так хоть отчество бы дала приличное, пусть тоже Георгиевна, всё равно в графе «отец» прочерк. Нет ведь, записала Петровной, как лохушку какую, теперь весь посёлок потешается: Фея Петровна! Тьфу… Мать обещала, что расскажет ей об отце, как только 18 стукнет, это ж сколько еще ждать?
Но ждать не пришлось. Незадолго до того, как девочке исполнилось 16, мать попала под поезд. Так и унесла с собой в могилу тайну Феиного рождения.
На похороны прилетела Таня. Предложила:
- Поедешь со мной в Якутск? Опеку оформлю, будешь с нами жить. Но если не хочешь родные места покидать, тётя Зоя готова тебя взять…
- Нет, только не тётя Зоя, - быстро проговорила Фея, - Лучше с тобой.
На том и решили. Таня оформила документы, квартиру в поселке сдала, договорившись, что деньги за аренду будут поступать на счет Феи (в начале 2000-х карты несовершеннолетним не открывали).
На новом месте всё было незнакомо, даже люди на улице часто говорили на непонятном языке. Но потихоньку Фея стала привыкать, тем более что в новой школе её приняли дружелюбно, «козой» не дразнили. Кстати, в журнал её записали как Фаину, уж не знаю, как это произошло. Видимо, учительница решила, что нет имени «Фея», есть «Фая», то есть Фаина. Фее новое имя даже понравилось, «Фаина Петровна» звучало как-то органичнее, что ли.
Всё было хорошо, кроме одного: Фаина влюбилась. Влюбилась пылко, как только можно влюбиться в 16 лет. И ладно бы в одноклассника или еще кого, близкого по возрасту. Увы, предметом Фаиного обожания стал Алексей, муж Тани.
Я писала о своём племяннике Алёшке (история здесь). Парень он был видный, обаятельный, до женитьбы девчонки на него гроздьями вешались. Да и после свадьбы посматривали, норовя увести из семьи под лозунгом «жена не стенка – можно подвинуть». Только Алёшка оказался на удивление верным мужем, свою жену Таню обожал, на сторону не то, что не бегал, даже не смотрел.
И тут такое! Фая говорила Варе, одной из новых подруг:
- Моим будет! Все говорят, что я на Таньку похожа, только моложе на 12 лет. Так что отобью, вот увидишь, - и на робкие возражения подруги о том, не жалко ли ей родную сестру, отвечала, - За счастье нужно бороться! Вот ты бы что выбрала, старое заношенное платье или точно такое же, но новое?
- Я бы старое выбрала, оно любимое и привычное…
- Надеюсь, Алёшенька не такой любитель старины как ты! И вообще, я же вижу, какие он взгляды на меня бросает, когда Танька не видит!
Были те взгляды или нет, не знаю, скорее всего, Фаина сначала их придумала, а потом сама и поверила. Она была девушкой неглупой, понимала, что нахрапом эту крепость не возьмешь, нужно действовать исподволь, аккуратно.
Первым делом она принялась медленно, но методично капать сестре на мозги, как бы невзначай спрашивала:
- Тань, а что такое «ненормированный рабочий день»? Да? А разве так можно? Ну и что, что госслужащий, что, на них российские законы не распространяются?
или
- Что-то Алёшка модником стал, постоянно перед зеркалом вертится. Кстати, у тебя столько платьев нет, как у него рубашек, не находишь?
Ну и всё в таком же духе. Когда у Алёшки случилась проверка контрольно-ревизионного управления и он неделю не приходил домой на обед, Фая деланно удивлялась:
- Неужели в обед работают? Как же они там всю неделю голодными сидят, бедненькие. Только вот почему он и вечером, приходя домой, от ужина отказывается? Неужели на диете сидит?
И ведь прекрасно знала, что в конце рабочего дня они непременно шли отделом в кафе, прихватив с собой двух проверяющих. Задавая все свои вопросы, Фая смотрела на сестру, наивно хлопая длинными ресницами. Говорят, капля камень точит, вот и Фаины слова день за днем подтачивали Танину душу.
Что было дальше, мне даже просто рассказывать неудобно, а уж что там было у Фаи в голове – одному Богу известно. Тем не менее, из песни слов не выкинешь. Идея пришла, когда она была в гостях у Вари и зашла в ванную комнату помыть руки. Стиральная машинка стирала, рядом стояла открытая корзина с очередной порцией белья. Фая увидела трусики подруги, быстро их сцапала и сунула в карман. Вечером этого же дня означенный предмет одежды был в кармане Алёшкиной куртки. Для того, чтобы обратить внимание сестры Фая специально вышла во двор, испачкала землей руки и коленки. Вернулась, позвонила и когда сестра открыла, притворно застонала:
- Танюш, помоги, я упала. Так больно…
Якобы пошатнувшись, она схватилась за куртку зятя и ахнула:
- Ой! Испачкала!
- Фаечка, где больно? Как тебя угораздило?
- Да темно во дворе, вот и шлёпнулась. Блин, надо куртку Алёшину почистить, а то грязь высохнет, не ототрешь. Дашь мне тряпку?
- Да пустяки! – Таня махнула рукой, - Сейчас сама почищу.
Как и предполагала Фая, сестра взяла мужнину куртку и пошла с ней в ванную. Она долго оттуда не выходила, и Фая пошла посмотреть. Бледная Таня сидела на полу и беззвучно плакала, уткнувшись в эту самую куртку. На какую-то секунду сестру стало бесконечно жаль, но Фая промолчала. Скандала не было, хотя Фая ждала, что он вот-вот разразится. Какое-то время она подождала, а потом повторила этот трюк, засунув еще один предмет женского белья, позаимствованный из бачка другой подруги, в бардачок Алёшкиной машины. Пара нехитрых действий, и вот уже Фая якобы «обнаруживает» его в присутствии сестры:
- Ой, Танюш, это твоё? Какие вы затейники, оказывается, а так сразу и не подумаешь. Хотя понятно, где вам уединяться, дома я постоянно и дети. Ты говори, если что, мы всегда можем лишний час во дворе погулять, - она смотрела на бледное лицо сестры и опять чувствовала что-то, похожее на раскаяние, - Тань, что с тобой?
Таня ничего не ответила, вышла из машины, и сгорбив спину, побрела к подъезду. Фаина решила пересидеть бурю в машине. Через сорок с небольшим минут из подъезда выскочил взлохмаченный красный Алёшка, нервно закурил и шагнул к машине. Увидев Фаю, грубо спросил:
- Ты что тут трёшься? – потом тряхнул головой, - Извини. Иди домой, Фая, Таньке твоя поддержка нужна.
…Таня до последнего уговаривала себя не истерить, а разобраться, выслушать версию мужа. Но, увидев его улыбающееся лицо, не выдержала и бросила прямо туда, в эту улыбку ту самую мерзкую тряпку:
- Вот, значит, в чём дело! Я, дура, до последнего не верила, а ты и правда предатель!
Алёшка, ничего не понимая, глаза вытаращил:
- Тань, ты чего?! Кого я предал? Что это за тряпка?
Но жена не ответила, ушла и закрылась в ванной. Уж сколько Алёшка ни пытался до неё достучаться, ничего не помогало: Таня просто-напросто включала воду, заглушавшую его слова.
- Детский сад какой-то! – Алёшка ничего не понимал, обвинения жены в предательстве выбили его из колеи, - Таня! Мы с детьми поехали к родителям! Успокоишься – приезжай.
В ту же минуту Таня выскочила:
- Нет! Никуда ты детей не повезешь! А сам катись, да побыстрее, мне противно с тобой в одной комнате находиться!
Следующие 15 минут показались мужчине адом: Таня кричала, визжала, всячески его обзывала, не давая ему и слова вставить. Пятилетняя Юля и четырехлетний Юра от испуга забились под стол, такой свою маму они еще никогда не видели. Алексей еле разобрал, что жена уверена в его измене, для себя уже всё решила, поэтому и слушать не собирается. Он решил уйти и дать ей время успокоиться, поэтому собрался и уехал к родителям. Надеялся, что время Таню успокоит, но какой там!
Его мать, Раиса, увещевала обоих:
- Вы с ума сошли? О детях подумайте, каково им?
Сыну она говорила:
- Раз не виноват, объяснись. Нужно уметь разговаривать и слышать друг друга, иначе что это за семья?
- Мама, ты думаешь, я не пытался? Да она меня слушать не собирается. Мне кажется, она даже рада, что нашелся повод выгнать меня…
Пыталась достучаться и до невестки:
- Таня, ты веришь всем, только не своему родному мужу. Разве так можно? Допусти мысль, что он говорит правду…
Но Таня не давала договорить и упрямо твердила:
- Нет, нет, нет! Он меня предал! Какие разговоры, только развод!
Раиса только рукой махнула:
- Хотите гробить свои жизни – ваша воля. Я тут бессильна.
Почти месяц Алёшка жил у родителей, замкнулся, ушёл в себя. Таня весь этот месяц плакала каждый вечер, но всем, кто пытался к ней сунуться, отвечала:
- Развод, только развод.
Фая наблюдала за всеми событиями и не знала, как реагировать. Вроде радоваться нужно, но почему же так погано на душе? И все же она сказала подруге Варе:
- Ну вот, видишь, добилась я своего. Алёшка от Таньки ушёл, дорога свободна.
Она ждала слов восхищения, одобрения, на худой случай, просто поддержки. Но…
- Да какая ты Фея? – вдруг сказала подружка, - Ты же Ведьма! Ведьма Петровна! И, извини, но я больше не хочу с тобой общаться.
- Ну и вали, - в сердцах крикнула Фая, но потом, глядя в спину уходящей подруги, не выдержала, - Варя! Ну Варя же! Подожди…
Подруга вернулась, а Фая заплакала:
- Да знаю я. И Алёшка мне, как оказалось, совсем не нужен. И перед сестрой стыдно. Что делать-то, Варь? Помоги, а?
Уж что ей сказала Варя, как сумела достучаться, но вечером того же дня Фая во всём призналась сестре. Таня растерянно спросила:
- Значит, Алёшка мне не изменял? Зачем же ты… А я его во всех грехах обвинила… Что теперь делать-то?
Фая подняла зареванное лицо:
- Тань, ты сможешь меня простить?
- Дурочка, - Таня погладила сестру по голове, - Я тебя люблю, как же не смогу простить? И вообще, я сама во всём виновата, как могла поверить, что Алёша предатель? Таких слов наговорила…
Молодая женщина резко встала:
- Вот что, слезами тут не поможешь. Пойду виниться и просить прощения. Надеюсь, еще не поздно.
Раиса, увидев невестку, сурово спросила:
- За разводом пришла?
Но увидев слёзы, моментально выступившие на глазах Тани, смягчилась:
- Ладно, будет тебе! Ступай, в маленькой комнате лежит, тоскует, видите ли, как Блок.
- В смысле? – Таня на пару минут отвлеклась, - Причем тут Блок?
- А! – Раиса махнула рукой, - Советские фильмы смотреть нужно, Таня, а не только боевики с мелодрамами.
Так и не поняв, о чём говорит свекровь, Таня нерешительно замерла перед закрытой дверью: постучать или просто зайти? Потом со словами «будь, что будет» толкнула дверь. Уж как её муж встретил, о чём они там говорили, какие слова Таня нашла, не знаю. Главное, домой они уехали вместе.
Фая тоже нашла в себе силы попросить прощения у зятя. Алёшка посмотрел на свояченицу:
- Ладно, забыли. Только ты ко мне близко не подходи, ладно? По крайней мере, пока. Сейчас смотрю и задушить тебя хочется. И доверия нет, а что будет дальше, поживем – увидим.
На следующий день вдруг позвонила Раиса:
- Фая, может, ты у нас поживешь? Мы с дядей Гошей тебя не обидим, а ребятам сейчас нужно своей семьей пожить.
…Вечером Алёшка перевез Фаину с вещами к своим родителям.
P.S. И еще. Я всё понимаю, подлость и так далее. Но не кидайте в неё камни, девчонке всего 16 лет было, сиротой осталась, новый город, чужие люди…