Сегодня нужно было вновь идти за продуктами. Полина предпочитала в такие моменты сопровождать меня. Я не понимал, зачем, но был не против — девушка нисколько мне не мешала, плюс ей весьма шли эти обтягивающие кожаные штаны и куртка. Этакий эталон наёмницы из какого-нибудь старого комикса или фильма. На улицу лучше не выходить без оружия, так что мы вооружились бластерами и покинули дом. Вообще, все полисы этого мира были одинаково похожи друг на друга. Наш родной Центрополис имел аналогичное со всеми строение: блестящий богатством центр из небоскрёбов, ограждённый мощной стеной с частной армией и называемый цитаделью — это место обитания архонтов, наших правителей. Оттуда они правили городом, выглядящим, как огромный, многоярусный и пёстрый муравейник из нагромождений построек самых разных архитектурных стилей, размеров и цветов. Уровень жизни в зависимости от района здесь разнился, но в большинстве своём был не очень-то высоким. В этом мире относительно хорошо жили или преступники всех мастей, или наёмники, или полицейские, бывшие не лучше бандитов. Остальные метались меж этих трёх огней, надеясь не помереть с голоду. А впрочем, я сгущаю краски — многим на еду и какие-никакие развлечения как раз-таки хватало. А если денег не было, то их всегда можно было занять у какой-нибудь шишки или ростовщика, потратить их на необходимое или спустить в ближайшем увеселительном заведении и таким образом попасть в долговую яму, откуда было два выхода: или работа на своих кредиторов, схожая с рабством, или смерть. Конечно, можно было просто выплатить долг, но, как правило, денег на это не находилось. Так что мы, ветераны, ещё хорошо устроились в большинстве своём. Умение метко стрелять и готовность лезть во всякие опасные места способны принести тут столь нужные авторитет и средства к существованию. По меркам Центрополиса я жил очень даже не бедно. Хотя, говорят, до Катастрофы середины XXI века мой уровень жизни считался невысоким. Стоило нам пройти пару улиц, как из-за ближайшего поворота раздались крики: — Игорь! Игорь!!! Что вы наделали?! — Заткнись, женщина, а то сейчас и тебе башку продырявим! Где деньги, стерва?! Недолго думая, мы с Полиной свернули на голоса. Нашему взору предстал самый что ни на есть обычный двор, грязный, с небольшой детской площадкой и парой лавочек, огороженный закрывающими солнце жилыми массивами. Тут же расположилась сине-белая машина и несколько полицейских, громко и требовательно кричавших на бедно одетую женщину, сидевшую на коленях над телом только что убитого человека — видимо, мужа. Может, я и правда как-то не так смотрю на мир, но пройти мимо никак не мог. — Что здесь происходит? — спросил я громко, подходя к людям. — Тебе какое дело? Вали отсюда! Мы тут правосудие вершим, — ответили мне. — Оно и видно, — ухмыльнулся я, гарантированно нарываясь на проблемы. — За что над женщиной издеваетесь? — Издеваемся? Ты прикалываешься, мужик? Она нам денег должна! — Это ещё в честь чего? — Взнос это благотворительный. На благо полиции, так сказать. Добровольно-принудительный, — начал пояснять старший офицер, но осёкся. — Так, стоп, с хрена ли я тебе что-то объяснять должен?! А ну свалил отсюда! — Что-то я не слышал про такие сборы. Придётся вам, товарищи полицейские, отсюда уйти. Вот теперь я точно нарвался на проблемы. — Что?! Серьёзно?! Ты бессмертный, что ли? — старший офицер как бы невзначай провёл рукой по бластеру на поясе и расстегнул кобуру. — Слушай, только сегодня и только сейчас тебе предоставляется шанс свалить отсюда нахрен. Живым и даже невредимым. — Могу тебе предложить то же самое, — ответил я, следуя примеру оппонента. Как-то всё глупо и нелепо получается. Ситуация похожа на сценку из какого-то унылого вестерна древности. Ну, раз так… Мы застыли друг напротив друга. Каждый следил за телодвижениями другого. Я почувствовал, как по моему лбу стекает капелька пота. Не сговариваясь, мы практически одновременно потянулись к стволам, и в этот момент офицер упал с простреленной головой. Я обернулся. Полина с невозмутимым выражением на лице сделала ещё четыре выстрела, отправив на тот свет остальных противников. Действо длилось не более пяти секунд, и всё это под громкие крики женщины, окружённой трупами. — Он среагировал быстрее, — пояснила она в ответ на мой вопросительный взгляд и убрала оружие. — Ясно. Спасибо. Конечно, я видел нашу Валькирию в действии. Но было это два года назад, и за это время уже малость отвык. Впечатляет… И в то же время ужасает. Женщине я дал немного денег и посоветовал уехать куда-нибудь. Желательно, навсегда. — У меня есть замечание, — сказала Полина, когда пострадавшая исчезла с поля зрения. — Говори. — Твои действия верны с точки зрения морали, однако могли привести тебя к смерти. Это правильно? — Хм… «Конечно же, правильно!» — хотел было ответить я, однако задумался. Если бы меня убили — грош цена всему моему геройству. И не помог бы никому, и сам бы погиб. — В следующий раз буду осторожнее, — пообещал я. — Однако именно так и следует поступать. Защищать слабых, не бояться расстаться с деньгами ради блага, следовать идеалам добра и справедливости. Звучит пафосно, конечно, но зато это правильно. — Такое поведение присуще рыцарям в книгах, мною прочтённых, — заметила Полина. — Рыцарям… Что же, можешь считать нас рыцарями. И вести себя как рыцарь. — Поняла, — серьёзно ответила девушка, слегка наклонив голову. Как всегда неожиданно, в голове у меня промелькнула мысль. — Слушай, Поля. А ты чего это так внимательно меня слушаешь? Я ведь не командир. Ну да, был сержантом, но ты ж вроде по званию старше была. Помогаешь мне, защищаешь, советам следуешь. Почему? — Ты — мой товарищ. Я тебе доверяю и считаю правильным обеспечивать тебе поддержку. — Вот как. Приятно это слышать, — я улыбнулся в ответ. — Но если ты делаешь то, что считаешь правильным, то зачем спрашивала меня о том, как надо себя вести? — Этот вопрос не относится к данной теме. Так и не добившись объяснений, я отстал от робота. Может быть, те вопросы просто касались чего-то другого. Всё-таки отношение к конкретному человеку и жизненная позиция — вещи разные. Купив продуктов на рынке и немного пообщавшись со встреченной по пути компанией ветеранов, мы вернулись домой. Я отправился на кухню, чтобы приготовить ужин, а Валькирия продолжила ставшее привычным для неё занятие. В какой-то момент из гостиной начала доноситься музыка. Заглянув в комнату, я увидел застывшую перед компьютером Полину. Похоже, она внимательно слушала песню. «Я солдат — недоношенный ребёнок войны», — повторил я про себя и усмехнулся. Нашла, что вспомнить. Песня эта, пусть и очень старая, пользовалась немалой популярностью на фронте. Даже «Вишнёвые дни» или бессмертную «Катюшу» пели не так часто. Наверное, дело в том, что «Солдат» был для нас жизненнее и понятнее. Лично я никогда не видел, как расцветают яблони и груши, да и вишнёвые ягоды в последний раз ел чёрт знает когда. По-моему, ещё в детстве. Я задумчиво смотрел на девушку. Пусть и не выражавшая эмоций, пусть и с пустыми глазами, сейчас она казалась живее любого другого человека. Уверен — она не просто так включила именно эту песню. Волшебство момента разрушил звонок коммуникатора. — Алло. — Товарищи ветераны! Незамедлительно прошу явиться вас в здание Дома сегодня в 19:00. Неявка недопустима. Конец связи. Вот те раз. Не иначе, случилось что-то серьёзное. Полина уже стояла рядом, готовая выдвигаться. Мы пришли аж за десять минут до назначенного срока, хотя я боялся опоздать. Как оказалось, Валькирия изучила карту района и проложила нам кратчайший маршрут. Эх, какая же она всё-таки молодец. Тем не менее, пусть мы и пришли рано, Дом Ветеранов, внешне очень похожий на сильно увеличенный сельский ДК из старинной страны под названием Советский Союз, был уже полон народу. Мои коллеги и товарищи вовсю строили предположения, зачем же их всех сюда позвали. Явившийся командир Дома, двадцативосьмилетний майор Шарапов, получивший прозвище Пират за отсутствовавший левый глаз, очень быстро раскрыл нам причину. В зале повисло молчание, а в следующий момент тишину разорвали громкие дебаты. Как оказалось, в Центрополисе началась очередная смута. Архонты раскололись, и теперь приближалось время нового переворота. Одни надеялись удержать власть, другие — её захватить и провести кое-какие реформы. Суть перемен нам так и не огласили, однако обе стороны предлагали баснословные деньги за поддержку — дескать, на полицию положиться трудно, а порядок обеспечивать кто-то должен да и сторонников врага устранять. Кроме награды, предлагалось следующее: от правящих Архонтов поступило предложение обеспечить Союз Ветеранов и Инвалидов достойным финансированием и снабжением, сделать его государственной организацией. Мятежники же обещали поднять уровень жизни по всей стране, обеспечить всех хорошим жильём и так далее. Поскольку второй вариант был рассчитан скорее на идеалистов, было неудивительно, что чаша весов быстро начала склоняться в пользу действующей власти. Началось голосование. Лоялисты и сторонники мятежников по очереди подняли и опустили руки. Ни в одном из случаев руки не подняли я, Полина и, как оказалось, ещё куча народу, поскольку Шарапов громогласно поинтересовался: — Почему некоторые из вас не проголосовали? — Да потому что это неправильно! — раздался возглас Артёма, тоже воздержавшегося. — Мы же, чёрт подери, солдаты! Мы людей защищать должны, а не этих ублюдков! — Та-ак. И кто ещё так считает? — поинтересовался майор. В этот раз мы с Полиной подняли руки. Аналогично поступили ещё несколько десятков человек. — Добро. Вернее, не добро, но я вас понял. Не буду вам объяснять, какие выгоды несёт нам сотрудничество с властью, за которое проголосовало большинство Домов, в том числе и наш. Сами всё понимать должны. Шарапов немного помолчал и сказал: — Что ж, я не могу рисковать целостностью нашего Дома. Все несогласные с выбранным нами курсом могут покинуть помещение. Однако знайте, что после этого вы перестанете быть членами организации. — Замечательно, блин.. — тихо выдохнул кто-то. — Того требует необходимость. Скоро нам предстоит вновь оказаться в военных условиях, и мы должны быть едины, как никогда раньше. На этом всё. Всех остальных я попрошу остаться для обсуждения дальнейших планов. Под аккомпанемент гробового, тяжёлого молчания группа размером с роту покинула Дом. * * * Всё оказалось не так просто, как могло показаться. Если мы с Полиной протестовали просто потому, что так решили на месте, то Артём и остальные, оказывается, уже несколько дней были в сговоре. Выяснилось, что о грядущей гражданской войне разговоры шли уже довольно долго. Прекрасно осознавая, какое решение примет большая часть ветеранов, остальные заранее приготовились к тому, что охранять граждан от обеих сторон придётся им. Довольно быстро они организовали небольшую по сравнению с Домом и законспирированную базу, полную всякого оружия, и морально приготовились к тому, что, скорее всего, придётся вступать в конфронтацию со своими. Все последующие дни мы занимались патрулированием района. Тяжело вооружённые группы по три-четыре человека занимались уничтожением вражеских отрядов. В ряды новых призывных армий многие шли охотно — всё-таки это бесплатные кормёжка и оружие, а заодно и кое-какая власть. Маленькая, но достаточная для того, чтобы ею злоупотребить. Мы уничтожали силы обеих сторон, а пару раз нарвались и на своих бывших товарищей. Собственно, эти бывшие товарищи и нашли наше убежище. * * * — Товарищ лейтенант! — крикнул Артёму солдат, оторвавшийся от электронной 3D-карты. — К базе приближается вражеская артиллерия! Две «Гиацинт-Б»! — Что? Они всерьёз решили использовать это старьё? — воскликнул Артём. — Чёрт, паршиво. Против огнестрела у нас защиты нет. Полина! — Есть, — ответила сохранявшая полное спокойствие девушка и, не дожидаясь выдачи задания, убежала вверх по лестнице. Приземистое шестиэтажное здание было очень удобно защищать в отличие от какой-нибудь высотки. И по нему было легко передвигаться без лифтов. — Куда ты?! Аргх, ладно. Уверен, она знает, что делать, — Артём достал коммуникатор и связался с начальством. — Товарищ капитан! К базе приближается вражеская артиллерия в количестве двух огнестрельных орудий «Гиацинт-Б»! Что? Так точно! Продержимся, товарищ капитан! Конец связи! Убрав аппарат, Артём объявил: — Товарищи! Командование приняло решение эвакуироваться! Через пятнадцать минут сможем выдвигаться. Мы должны сдерживать противника всё это время! Задача ясна? — Так точно! — ответили мы хором. Собственно, ничего пока не изменилось — мы продолжали стрелять. Отправляя на тот свет очередного противника, я заметил, что винтовка слегка вибрировала в моих руках — заработала встроенная система охлаждения. Небольшая группа наших бывших товарищей сумела подобраться слишком близко к базе, несмотря на шквальный огонь из лазерных винтовок и лучемётов. Только я их заметил, как метко брошенная граната разорвала врагов в клочья. Да, самое настоящее военное время, как и обещал Шарапов. Не хватало только… Раздалось два мощных взрыва парой этажей ниже. Крик солдата уведомил нас, что это был огонь вражеских орудий. Вскоре раздались ещё взрывы и ещё. Как хорошо, что не стреляли в нас! Видимо, четвёртый этаж пока не представлял для противника интереса. Но внезапно начавшийся обстрел так же внезапно и окончился. На связь с нами вышла Полина и объявила, что вражеские артиллеристы уничтожены. Теперь стало ясно, зачем она побежала на верхний этаж. — Отличная работа! — крикнул Артём в коммуникатор. — Следи за тем, чтобы к орудиям никто больше не сунулся! — Есть. Оставшиеся минуты прошли без происшествий, хотя интенсивность вражеского лазерного огня всё увеличивалась. К счастью, объявили эвакуацию, и мы начали спускаться вниз. У здания был один недостаток — отчего-то лестницы на нём не проходили через всё здание, поэтому на третьем этаже нам пришлось бежать через всё здание к проходу вниз. Это многих из нашего отряда и погубило. Пробегая мимо дыры в доме, мы попали под плотный огонь. Несколько человек было убито на месте, а я с криком упал на землю и на автомате поспешил отползти за стену. Посмотрев на ноги, я понял, что и второй целой ноги у меня больше нет. — Ух-х-х, ч-ч-чёрт, — выдохнул я. Лазерное оружие в этом плане было гуманнее огнестрельного — луч сразу же прижигал рану, отчего кровотечения в большинстве случаев не возникало. Однако радости всё равно было как-то мало. Обожжённая культя страшно болела, аж до помутнения в глазах. Остальные не заметили, что я жив, и пробежали мимо. К счастью, следом шла Полина и, выпустив несколько очередей в дыру, с лёгкостью взяла меня на руки. Всё-таки Валькирия — удивительное создание. Я вроде должен был привыкнуть к роботу, однако её невероятные скорость и ловкость, благодаря которым она запросто уворачивалась от любых выстрелов, поражала. Девушка всегда попадала в цель, каким бы сложным ни был выстрел, а также обладала огромной силой. И что самое интересное, она никогда не бросала товарищей в беде. Ни на фронте, ни сейчас. Снова спасала мне жизнь. Спустя несколько секунд мы уже были на первом этаже. Там шла ожесточённая перестрелка — враги штурмовали главный вход. Полина аккуратно положила меня на землю, сняла с плеча винтовку и рванула прямо в гущу сражения. Следующие несколько секунд я видел только её размытый силуэт, уворачивающийся от выстрелов и посылающий ответные лучи. Ветераны, пытавшиеся войти в здание, падали, лишённые голов или с дырами в груди. Вражеская атака захлебнулась. — Ох, ты вовремя, Полина, — сказал Артём, нашедшийся среди защитников входа. — Прикрываем эвакуацию. Думаю, уже все погрузились, и мы можем выдвигаться. Он заметил меня и радостно воскликнул: — О, ты всё-таки жив! Чёрт, твоя нога… Ничего, второй протез поставим! Так, Полина, понеси… — Никак нет, — сразу же ответила она. — Я буду прикрывать ваше отступление. Возьмите его с собой. — А как же ты? — спросил я хрипловато. Я пытался сфокусировать зрение на гиноиде. Та не ответила и жестом приказала остальным уходить. По команде Артёма двое солдат взяли меня под плечи и понесли вниз. Через силу повернув голову, я краем глаза посмотрел на Валькирию. Девушка тоже оглянулась. — Кажется, я начинаю тебя понимать, — сказала она. В следующее мгновение Полина отвернулась, но его оказалось достаточно, чтобы увидеть на её губах лёгкую, воодушевляющую улыбку. © #БольшойПроигрыватель