Буря становилась всё сильнее. Хилл, с трудом выдирая ноги из плотной, липкой жижи, в которую превратилась дорога, медленно брел вперед. Кромешная темень изредка разбавлялась яркими всполохами молний и следующий за вспышками грохот так и норовил бросить Хилла лицом в жидкую грязь. Но именно благодаря вспышкам молний хоть иногда становилось видно дорогу.
Несколько раз Хилл сбивался с пути и молния, как настоящий проводник, тут же вспыхивала, чтобы указать ему, что он свернул не туда. Воздух, плотный, густой, как молоко, обволакивал всё вокруг, забивал легкие сыростью и влагой, а Хилл продолжал идти вперед.
- Ну же… где гребаные попутки, когда они так нужны? – вопрошал он себя и небеса, но ответом ему была лишь очередная вспышка и гром.
Силы медленно покидали его. Выдергивать ноги из жижи становилось все труднее и в какой-то момент Хилл, не справившись, рухнул в грязь и безумно заорал. Его крик, тонкий и отчаянный, потонул в буре, как крохотная чайка посреди бушующего океана. Один. Один среди непогоды, зловещей жижи и молний.
Хилл, спотыкаясь, шел вперед и больше не пытался осторожничать. Костюм покрылся липкой грязью, которая текла за шиворот и вызывала мурашки. Стало холодно, а воздух погустел еще сильнее, когда Хилл увидел впереди огонек. В лицо пахнуло болотной ряской и… свежестью. После плотной пелены, сквозь которую и носа своего не увидишь, это открытие тянуло на натуральное чудо и Хилл, собрав все силы, ринулся вперед, к спасительному огоньку.
Он скользил и падал. Один раз даже упал на какой-то камень и прикусил себе губу, из-за чего внутри рта образовался плотный комочек, мешающий сглатывать слюну. Дождь превратился в водяную пыль, молнии засверкали ярче прежнего и Хиллу на миг показалось, что проводники, еще недавно помогавшие ему найти дорогу, словно о чем-то предупреждают. Но Хилл бежал вперед…
Липкая жижа внезапно кончилась и Хилл, не удержавшись, полетел вперед, в мокрые камыши. Прямиком в стоячую воду, пахнущую болотом. Протерев глаза, он проклял собственную неуклюжесть и двинулся к огоньку, который превратился в обычный фонарь на палке. Только воткнутый в землю рядом с утлой лодчонкой, в которой сидела худенькая, сгорбленная фигурка, прикрытая ветхой тканью.
Стоило Хиллу оказаться в одном шаге от лодки, как буря моментально утихла. От звенящей тишины голова пошла кругом, а свежий ветерок, ударивший в лицо, заставил Хилла улыбнуться. На миг блеснула какая-то странная мысль, но усталое тело моментально прогнало её прочь.
- Простите… Эй! – Хилл снова споткнулся и, растянувшись на земле перед лодкой, ругнулся сквозь зубы. Прикушенная губа и язык опухли, из-за чего он немного шепелявил, а появившийся во рту металлический привкус, говорил о том, что рот полон крови. Сплюнув, Хилл облокотился на бортик лодки и легонько потряс фигурку за плечо. – Эй! Вы человек?
- А кого ты ищешь? – ответил ему тихий голос. Ткань шевельнулась и Хилл увидел два горящих глаза. Темных, блестящих и внимательных. Глаза принадлежали худенькой старушке. Это была её лодка и её фонарь, свет которого увидел Хилл и ломанулся к нему, как безумец, наплевав на бурю.
- Человек… Славно. Я уж испугался, что это чучело, которое лодку охраняет, - улыбнулся Хилл и, рухнув на колени, пополз к воде, полоска которой вынырнула из-под покрывала тумана. Речка или озеро. Хиллу было плевать на это. Главное вымыть лицо и прополоскать рот. Приведя себя в порядок, он вернулся к лодке. Странная старушка даже не шелохнулась. Лишь её глаза продолжали следить за Хиллом. – Бабушка. Где здесь жилье ближайшее? Мне нужен телефон. Моя машина сломалась… черт… наверное, милях в двадцати отсюда. Там еще такой страшный дуб был. Я в него влетел, потом по дороге пошел. Тут буря, гремит все, черт его знает, куда идти.
- Как много эмоций. И как мало дельных слов, - сухо усмехнулась старушка. Ткань шевельнулась и в свете фонаря показалась старческая ладошка, в которой лежал кусочек хлеба. Хилл точно не собирался ничего брать из рук странной женщины, но рука сама собой дернулась и, схватив хлеб, потянула его ко рту.
- Бог ты мой, - только и мог вымолвить Хилл, когда распробовал подарок. – Свежий. Горячий. Дико вкусный… Спасибо, бабушка.
- Пожалуйста, - глаза внимательно следили за Хиллом, но лицо по-прежнему было скрыто в темноте и даже фонарь не мог рассеять эту тьму.
- Так… где тут жилье ближайшее? Не подскажете? – Хилл замерз. Зубы стучали, а проклятая грязь, в которой был вымазан его костюм, затвердела и весила теперь в два раза тяжелее.
- Не подскажу. Покажу. Только заплатить придется, - когда Хилл услышал тихий треск, то не сразу сообразил, что слышит смех. Настолько неестественным он был. – Помоги столкнуть лодку в воду.
- «Она шутит?» - подумал было Хилл, но старуха даже не шевельнулась, чтобы вылезти. Поэтому он снова сплюнул, подошел к носу лодчонки и, уперев руки в занозистое дерево, напряг ноги и спину. Лодка, словно нехотя, поползла по влажной земле. Снова пахнуло болотом и холодным ветерком. Хилл, мотнув головой, напрягся сильнее и от неожиданности упал в воду, когда лодка резко ушла вперед.
- Не ушибся?
- Нет. Все в порядке, - ответил Хилл и, добравшись до лодки, с трудом в нее залез. Затем, опершись спиной о бортик, расслабленно выдохнул. – Так куда грести? И не волнуйтесь, я заплачу. Сколько скажете. Только вытащите меня отсюда, бабушка!
- Отдыхай. Вода – моя стихия, - загадочно ответила старушка, доставая откуда-то из-за спины огромное весло, больше похожее на гигантский молот. Весло, погрузившись в воду, вспучило ил и болотный газ, прячущийся внутри, под водяной толщей. Старушка налегла на весло и лодчонка, на удивление, резко рванула вперед, отдаляясь от берега.
- Погодка просто блеск, - рассмеялся Хилл. Он согрелся, а съеденный кусочек странного хлеба вызвал сытость, как после знатного ужина, поэтому и настроение моментально улучшилось. – Повезло же влететь в то дерево.
- Случайностей не бывает. Всему определенно место в этом мире.
- Звучит очень по-философски, - хмыкнул Хилл, хлопая себя по карманам. На удивление, он нашел пачку сигарет, в которой осталась одна штука. – Вы не против?
- Нет, - покачала головой старушка. Она указала рукой на левую ногу Хилла и добавила. – Под тобой есть бутыль с водой.
- О, спасибо. Это кстати, - он вытащил огромную пузатую бутылку и, выдернув пробку, жадно приложился к воде. Вода оказалась холодной и сладкой, но от металлического привкуса во рту так и не избавила. Но сигарета и странное тепло, наполнившее тело после глотка, убрало дурные мысли прочь. – Что вы делали в такой глуши?
- Работала, - да, старуха не особо словоохотлива. Хилл мотнул головой и выдавил из себя вежливую улыбку.
- Кем? Вы рыбачка?
- Можно и так сказать. Вся моя жизнь – это лодка, да пассажиры, которых я иногда подбираю. Кормлю их, согреваю, да на другой берег перевожу, если они за проезд заплатить способны.
- Так это не озеро?
- Нет. Река. Древняя река, - голос старушки был низким и теплым, хоть и слегка суховатым, словно она давно ни с кем не говорила.
- Странно. Я не видел на навигаторе здесь поблизости никаких рек, - буркнул Хилл. Докурив, он затушил окурок об подошву своих дорогих туфель и спрятал его в пустую пачку. На миг ему показалось, в глазах старушки мелькнуло одобрение.
- Эта река всегда была здесь. И будет. Даже после того, как небеса падут на землю и Эреб накроет всё своей ладонью.
- Ага, - кивнул Хилл, хоть и не понял, кто такой этот Эреб. Он вдруг вздрогнул, когда в реку запрыгнула рыба, напуганная веслом. Страх немного встряхнул Хилла, заставил мышцы заныть от напряжения и наполнил мысли ясностью. Старушка, подняв весло, замерла, словно чего-то ожидая. Хилл, пожав плечами, схватил рыбу за хвост и бросил за борт. – Плыви, кроха. Рановато тебе в суп.
- Ты добрый, - через несколько минут ответила старушка. Она вновь погрузила весло в воду, и лодчонка заскользила дальше.
- Не ко всем, бабушка. Рыба мне ничего не сделала, да и уху в вашей лодке не сваришь.
- Это верно, - Хилл перестал вглядываться в темный провал, в надежде увидеть лицо своей новой знакомой. На миг блеснула улыбка и тут же исчезла, словно призрак. – Добрый и вежливый. Не все такие, когда находят мою лодку. Нет к проводникам должного почтения.
- Меня мама с детства учила, что старых надо уважать, а тех, кто тебе помогает, надо уважать вдвойне, - Хилл рассмеялся, услышав смех старушки. Но смех застрял у него в горле, когда он посмотрел на берег, мимо которого они проплывали.
Хилл увидел бурю. Ту бурю, в которой совсем недавно сам сходил с ума. Но буря свирепствовала только на том берегу. Хилл видел шатающиеся фигурки людей, которые брели в буре, когда вспыхивали молнии. На реке же все было спокойно. Лениво плескалась вода за бортом, пахло свежестью и желтый свет фонаря наполнял душу теплом.
Хилл посмотрел на старушку, которая продолжала грести, открыл рот, чтобы задать вопрос, и тут же закрыл его, чтобы не выглядеть дураком. Не иначе просто устал и бредит. Однако буря выглядела пугающе реальной. Ветерок донес до него те липкие клочья тумана, которые норовили залезть внутрь и сдавить сердце, как было полчаса тому назад.
- Нет, тебе это не привиделось, - покачала головой старушка, направляя лодчонку к другому берегу. Хилл видел почти неприметный причал, скрытый в камышах, и слышал безумную песнь лягушек.
- Что это за река? – нахмурившись, спросил Хилл. Ответ прыгал в голове, но постоянно соскальзывал с языка.
- Стикс, - ответ больно резанул по ушам, наполнил голову звоном. Словно что-то злое и горячее пролилось внутрь, обварив сердце и легкие.
- А те люди? Они… как я?
- Да. Ищут путь. Ищут проводника, но никак не могут найти. Не могут заплатить за проезд. А ты можешь, - лодчонка стукнулась об причал и принялась покачиваться на волнах. Хилл, словно сто раз так делал, молча поднялся со своего места, повернулся к старушке спиной и ступил на мокрое дерево. С трудом удержал равновесие, повернулся и внимательно посмотрел на своего проводника.
Старушка осторожно сняла с головы плотную ткань, а Хилл, закусив губу, с трудом унял крик, увидев суровое, неулыбчивое лицо и глаза, которые ярко сияли во мраке. Сухие губы старушки легонько изогнулись, а в голосе послышался смех.
- Иди вперед, смертный. Иди к своей судьбе.
- Вы… - слова застряли в горле Хилла, но он подавил страх и, вздохнув, выплюнул то, что хотел сказать. – Вы – Харон, да?
- Да, - кивнула старушка, посмотрев на него своими удивительными глазами. Глазами не человека, но древнего демона. И глаза эти блестели, как яркие звезды. Древние звезды. Древнее тех, что блестели сейчас на небе.
- Спасибо… Спасибо, что проводили, - буркнул Хилл, снова ощутив во рту металлический привкус. Он поморщился и, повернувшись, спиной к лодке, сделал шаг. И замер так, не в силах сделать следующий. Старушка за спиной рассмеялась.
- А за проезд заплатить? – с легкой укоризной спросила она. Хилл похлопал себя по карманам и побледнел, не нащупав бумажник, но старушка, словно прочтя его мысли, пояснила. – Рот открой, дурачок. Там моя плата. Как и всегда.
Открыв рот, Хилл охнул, когда ему в ладонь упала маленькая, золотая монетка. Тонкая и блестящая, как глаза перевозчика душ. Повертев её в руках, Хилл вздохнул и, повернувшись к старушке, протянул монетку ей.
Сморщенные пальцы бережно взяли плату и тут же скрылись в обширных дырах рубища. Хилл растерянно посмотрел на небо и снова вздохнул. Старушка, снова прочтя его мысли, улыбнулась.
- Не бойся, Хилл. Обол получен. Иди вперед.
- Что меня ждет впереди?
- То, чего ты заслуживаешь, - Хилл рассмеялся, услышав ответ, и, кивнув, направился к темнеющему неподалеку входу в пещеру. Однако, услышав тихое покашливание, остановился. – Держись правее, как войдешь. Лишь достойные наследуют Элизий.
- И вы это поняли за одну поездку по реке? – не удержался Хилл. Он улыбнулся, когда древний демон рассмеялся, довольный, без сомнений, его вопросом.
- Да, - последовал мгновенный ответ. – Твоя жизнь и есть поездка по реке, смертный. А теперь, ступай. Ступай, и не бойся, ибо Харон никогда не лжет…
Перед тем, как войти в пещеру, Хилл обернулся и посмотрел на причал. Лодчонка Харона почти скрылась, но он мог поклясться, что перевозчик душ смотрит сейчас на него и улыбается. Хилл тоже улыбнулся, мотнул головой и ступил во мрак пещеры. Только в нос ударили не ароматы гнили, а запах цветов. Весенних цветов, нагретых солнцем. Он увидел это солнце, ласкающее душу теплом. Увидел других, лежащих на обширных зеленых полях.
- Харон никогда не лжет, - повторил Хилл, набирая в ладони прозрачную, прохладную воду из небольшой речки. А как только вода коснулась его губ, он моментально обо всем забыл. О горестях и смерти, о холоде и боли. Отныне в его жизни была одна лишь радость. Харон никогда не лжет. Лишь достойные наследуют Элизий.
© Гектор Шульц
#авторскиерассказы
Присоединяйтесь — мы покажем вам много интересного
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 6