Весь мир – театр

(Метамодерновый эксперимент)
Солнце скрылось в заливе и город окутала тьма, густая и ощутимая, как занавес, который скрывает подмостки в конце спектакля.
Сколько раз я наблюдал за этим явлением. Потом, за кулисами начиналась жизнь. Если разобраться, тоже, по сути – театр. Ведь в этой большой пьесе также расписаны роли.
Правда сегодня вы увидите пьесу, написанную для одного актёра. А нет, стоп. Тут ещё кто-то есть:
Я: (испуганно) Кто здесь?
С: (протяжным, скрипучим голосом) Я твоя совесть.
Я: Давненько же мы не виделись.
С: Что поделаешь? Ты всегда заглушал мой голос. Но сегодня я пришёл.
Я: Что же, сегодня можно и поговорить.
Ночь. Тюремная камера. На переднем плане сцены стол, тускло освещённый керосиновой лампой. За столом сгорбленный силуэт человека в колпаке. Задник сцены украшен плакатом, на котором изображён горящий камин (плакат должен выделяться, это важно).
С: (с укором) Как же ты докатился до такой жизни?
Я: (спокойно) А ведь это вы сделали меня таким.
С: (удивлённо) Может быть, ты ещё обвинишь весь мир?
Я: (неестественно смеясь) Мир? Может быть и мир. Ведь я делал только то, что от меня хотели. Кто заставил меня пойти в школу? Я то точно этого не хотел.
С: (грустно) Твой несчастный отец. И я.
Я: (с торжеством) Признаёшь? Мне совсем не нужна была та азбука. Но отец настоял. А после? Как я должен был управлять театром без знаний? Пришлось окончить Высшую школу экономики и права.
С: Мы думали, что тебя научат добру.
Я: Вы думали? Невежественные. Меня научили считать деньги. Меня научили извлекать прибыль. Меня научили владеть умами.
С: (недоумённо) Но ведь ты ограбил своих артистов. Ты не платил им. Они умирали с голоду.
Я: (язвительно) Умирали? Разве куклы могут умереть? Я сделал их свободными. От привычек, от ритуалов. Они не нуждались в пище, но сначала значительная часть средств уходила на глупые чаепития и праздники. Что они там делали? Болтали и бездельничали? Я подарил им гораздо более ценную вещь - время, необходимое для самосовершенствования.
С: Да, в этом ты достиг успеха. Твой театр и твои актёры покорили сердца. Ни один маленький зритель не мог прожить и несколько дней, чтоб не посетить очередной спектакль, неся тебе в маленьких кулачках последние сольдо.
Я: Вот видишь? Я покорял сердца. А какие гонорары я выплачивал авторам? Сколько появилось в мире новых сказок? Премьера шла за премьерой. Я был эффективным менеджером.
С: А твоя девушка?
Я: (пафосно) Сбежавшая однажды, сбежит и в другой раз. (с подвыванием) О, эта дурочка, которая думала что лучше других только потому, что умеет считать. (спокойно) Впрочем ты удивишься, если узнаешь всю правду...
С: А как ты поступил со своим стариком? С тем, кто дал тебе жизнь? Оставил умирать в одиночестве.
Я: В одиночестве? В великолепной больнице, построенной на мои деньги, окружённого заботой и мягкими тёплыми руками красавиц – сиделок? (притворно зарыдав) Хотел бы я умереть так же. Что ждёт меня? Выходи, проклятая совесть, ты ведь знаешь, что я ни в чём не виноват…
Из-за ножки стола показывается сверчок. Садится на стол. Смотрит, подперев голову передними лапками. За окном восходит солнце. Освещается силуэт. Отчётливо становится виден длинный нос и красно-белых колпак.
Пора заканчивать этот глупый фарс, комедию дель-арте. Срываем маски.
Ещё вчера толпа, после спектакля, в ответ на привычное обращение актёров со сцены: «Скажите, как его зовут?», скандировала в ответ: «Бу-ра-ти-но», а после…
Куклы вырвались из под контроля, и отказались идти в ящик (гораздо более просторный, чем при Карабасе, к слову). Они ворвались в мой кабинет, били моё тело, терзали меня. Затем отволокли в темницу. Наверное, если бы я мог чувствовать, мне было бы очень больно. А так? Пара часов хорошей работы краснодеревщика и полировка всё исправят. Марионетки не чувствуют боли, не нуждаются в развлечениях, да и эмоции их наиграны. Они делают то, чему их учат и что от них ожидают. И невольно подражают людям. Они хотят вещи и деньги, ненужные им. Просто потому, что это престижно. Вот этот момент я не учёл.
За дверью послышались шаги, и последнее, что я увидел при белом свете, был рыжебородый великан с топором, вошедший в камеру.
<авторский голос>
Буратино прополз пятьсот ярдов по реке нечистот, это длина пяти футбольных полей, что он там чувствовал, боюсь себе представить, впрочем, как уверяет он сам, марионетки ничего не чувствуют.
Мальвина действительно умела считать. Поэтому прекрасно понимала, что даже если и нет никаких чувств, то их можно сыграть очень талантливо. А с богатеньким Буратино ей будет гораздо комфортнее, поэтому и послала Артемона вырыть тоннель под замковой тюрьмой.
***
Два года спустя, у Токийского театра Бунраку появился новый владелец. Господин Бу, так его звали, не очень любил показываться в свете, но на те редкие церемонии, на которых присутствовал, неизменно являлся в сопровождении девушки с голубыми волосами и огромного чёрного пуделя.
© Максим Подкин
#авторскиерассказы