Адреналин

Дорога чуть забирала вправо и небольшой дугой уходила за горизонт. Пейзажи за окном чередовались каждые несколько километров. Уходящие под облака стройные красавицы сосны сменялись редкими и гнутыми березами, а те уже уступали место ровным полянкам с какими-то причудливыми растениями примерно в метр высотой. Полянки сменялись болотами и затоками с растущими по краям ивами и еще какими-то неопределёнными деревцами, опустившими в воду свои ветви, словно девушки полоскающие в воде волосы. После болот шли полянки, а после них снова бор и высоченные утыкающиеся в облака спицы - сосны. За те четыре часа, что Фёдор был в пути, алгоритм смены природы за окном ни разу не нарушался, сохраняя четкую последовательность. А может быть всё-таки и нарушался, так как Фёдор периодически выпадал из окружающей действительности и вёл машину целиком и полностью полагаясь на свои опыт и привычку. Сам же водитель в эти минуты пытался вспомнить или хотя бы догадаться обо всём, что предшествовало этой поездке. Но, увы, всё было безрезультатно.
- Я Фёдор, - думал он, - но кто я? Гонщик? Беглец? Путешественник? А может быть наркокурьер? И почему, чтобы описать себя, мы выбираем только какую-то одну социальную роль? Ведь человек может быть, к примеру, одновременно бухгалтером, автоугонщиком, мужем и просто отцом. Понятно, что каждая группа, в которой он состоит, оценит в нём как главное только одно качество. Ну, максимум два. А кто человек сам для себя? Как понять, что у меня определяющее для меня самого? Кто я для себя? Пожалуй, начнем с того, что я для себя - я. Здесь, - мужчина пробежался глазами по зеркалам и чуть задержался на уходящей за горизонт дороге, - здесь я для себя точно самый близкий человек и первостепенная задача для меня, это спасти себя. Осталось узнать как, от кого, куда я еду и, конечно же, зачем? Эх, одни вопросы…
Неожиданно пришло четкое осознание: приехать нужно первым. Фёдор еще несколько минут пытался прислушаться к себе, даже задавал вслух интересующие вопросы, но никаких других осознаний больше не приходило. Он заглянул в зеркало и, опустив его чуть-чуть ниже, чтобы лучше видеть лицо, сказал себе вслух:
- Ну что же, значит, я в этом мире не одинок и, значит, на трассе я... Не первый! - после секундного замешательства он подмигнул себе, - улучшим результат!
Оглядев машину, Фёдор приятно удивился: Субару Импреза, Гэцэ, механика, турбо. Весьма неплохо! Датчики и индикаторы показывали полную готовность машины. К чему? Да ко всему! Мужчина от души газанул и почувствовал, как его вдавило в сиденье.
- О, как! А машина то, непростая, явно раскаченная! Импреза даже в комплектации WRX STI больше трёхста лошадиных сил не выжимает, а тут по ощущениям все шестьсот - семьсот! Фёдор решил ехать со скоростью примерно сто пятьдесят километров в час, благо трасса ложилась под колёса почти идеально ровным полотном, а небольшие ямки и заплатки подвеска глотала на раз и выплевывала тут же из-под себя с короткими стуками, совсем не передавая их ни на корпус, ни на руль. Полустёртая разметка плясала перед капотом, то появляясь, то вновь исчезая, шум колёс и рёв двигателя заставляли сердце биться чаще и на губах водителя появлялась самодовольная улыбка. Скося глаза вправо, он видел кисть своей руки на рычаге переключения передач и откровенно любовался тем, как четко они включаются, представляя себя в эти секунды как минимум Домиником Торетто и ничуть не стесняясь этого мальчишества.
Череда деревьев за окном превращалась в сплошную мелькающую ленту с прорехами из полян и болот, а обочина, будто змея по воде, мчалась рядом, не обгоняя, но и не отставая ни на один метр. Неожиданно начавшаяся череда резких поворотов уменьшила эйфорию от скорости и заставила Фёдора ехать тише.
- Однако, за это время мне не попалась ни одна встречка! - сообразил мужчина и начал входить в повороты от середины дороги и заканчивая практически наружным краем своей полосы. Если же машину начинало вести в бок, то он переключался на одну передачу вниз и за счёт большого ускорения легко обманывал инерцию, после чего вновь включал повышенную передачу и ускорялся. Выйдя из очередного виража на скорости около ста двадцати, Фёдор увидел мелькнувший вдалеке за поворотом багажник другой машины.
- Значит, это тот, кого я должен обогнать! Посмотрим, на что способна эта Импрезка! - улыбнулся водитель и начал ускоряться с каким-то просто охотничьим азартом настолько, насколько это позволяла дорога. На виражах у него просто захватывало дух от ощущения свободы, скорости и погони. Сердце билось в груди как голубь в тесной клетке, а все мысли моментально сконцентрировались вокруг неизвестного соперника, догнать которого сейчас было важнее всего!
- Интересно, а эту машину сделал я или не я? Здесь нереально мощный мотор, явно заточенный под гонки, жесткая полуспортивная подвеска и абсолютно никакие сидения! Да и резина, если честно, оставляет желать лучшего. Если это делал я, то почему не доделал? Непонятно…
Повороты шли один за другим и все короткие прямые участки конкурент покидал раньше, чем на них выходил Фёдор, который уже начал нервничать и сомневаться не привиделась или ему эта машина. Однако выяснить это было не возможно, так как повороты, которые стали всё чаще и чаще, Импреза проходила почти не сбавляя хода на четвёртой передаче, но соперника до сих пор не было видно. Фёдор держал правую руку на ручнике, чтобы в случае заноса отправить машину в управляемый дрифт, но пока что, несмотря на бешеный визг резины, машина шла вполне достойно и убегать с трассы не собиралась. Выскочив из-за очередного поворота как пробка, мужчина оказался буквально в двухстах - трехстах метрах от чёрного Мицубиси Эво.
- Здорова были! - пробурчал вслух Фёдор, переключаясь на третью и выжимая из машины всё, - кто же такой неоригинальный решил стравить Субару и Мицубиси? Почему не Соарер, не Скайлайн, не Цивик в конце концов? Почему так банально - Эво?
Водитель Митсубиси тем временем заметил погоню и тоже ускорился, нахально моргнув аварийкой, и хотя Фёдор прочно повис у него на хвосте, переключая передачи примерно на пяти - пяти с половиной тысячах оборотов, но сократить дистанцию или увеличить её не получалось ни у одного ни у другого водителя. Прямой участок вскоре закончился и вновь начались повороты, в этот раз они были более плавными, но поэтому и более затяжными. Мужчина буквально физически чувствовал на себе центробежную силу пытающуюся выбросить машину в кювет. Конкурент, судя по всему, тоже почувствовал эти перегрузки и перед началом поворота немного притормаживал, а потом ускорялся.
- Э, брат! Да ты заноса боишься, это мне на руку! - вслух проговорил довольный Фёдор и стал неуклонно приближаться к Эво. Для этого ему пришлось проходить повороты, не снижая скорости, ныряя в них буквально на грани юза. Пару раз казалось, что машина вот-вот зацепится задом за близко растущие деревья, но симметричный полный привод оба раза на отлично спасал ситуацию. Из последнего поворота машины выскочили с дистанцией между собой около десяти метров. Не дожидаясь, когда скорости станут максимальными, Фёдор воткнул третью передачу и выжал газ в пол. Субару взревела и буквально прыгнула из-под водителя вперёд. Тут же, доведя обороты до восьми тысяч, мужчина включил четвёртую и этим моментально ускорил машину на несколько километров в час. Но оппонент вовсе не собирался уступать, он просто подрулил влево и закрыл собой дорогу для Импрезы. Фёдор попытался объехать его справа, но тот лишь повторил свой манёвр, вновь перекрыв полосу и моргнув при этом аварийкой. Тогда мужчина решил дождаться следующего поворота, чтобы использовать слабую сторону конкурента, но всю ближайшую серию поворотов водитель Митсубиси, сбросивший скорость с двухсот двадцати до ста двадцати километров в час, так же не пускал его вперед, мечась по дороге и закрывая собой все возможные пути объезда. Фёдор направил Импрезу по самому краю асфальта и проследил за действиями Эво. Тот взял правее, вновь закрывая собой дорогу, но от края проезжей части держался на расстоянии около полуметра. . Азарт подстёгивал обоих мужчин и не давал ни одному из них ни малейшего шанса выжить в случае аварии. Победить в гонке для них стало важнее чем выжить, чувства были обострены до предела, нервы натянуты как гитарные струны, а эмоции захлёстывали волной.
- Итак, что мы имеем? – начал вслух рассуждать мужчина, - Эво даже в стоке гораздо мощнее моей ГэЦэ, а сейчас и подавно, - но водитель боится ее мощности. Как и обочин, и поворотов. Что мне это даёт? Как бы мне использовать его страхи против него? Если ехать обочиной, то меня выбросит в кювет. Хотя если...
Мужчина отпустил газ, выжал сцепление и с наката, вильнув вправо, перестроился на обочину, а там снова включил третью передачу и начал ускоряться. Машину немилосердно трясло, руль бросало вправо и влево, да и динамика на мелкой щебенке была вовсе не такая, как на асфальте. Но Субару сантиметр за сантиметром приближалась к Митсубиси, не рискнувшему повторить опасный маневр, а теперь жавшемуся вправо.
- Да, мне так километров пять надо лишь для того, чтобы с ним поравняться! - только подумал Фёдор, как соперник сбросил газ и, поравнявшись дверь в дверь, посигналил. За рулём сидел парень лет тридцати – тридцати пяти или около того. Более точно определить возраст мешала модная борода гонщика. Водитель Эво показал на Фёдора указательным пальцем, а потом провел большим себе по шее и, радостно засмеявшись, указал взглядом на лежащее вдалеке на обочине поваленное дерево.
- А вот это мы еще посмотрим, - проговорил, улыбаясь конкуренту, Фёдор и, расслабив руки на руле, сделал ими обманный выпад, будто бы резко крутя руль для тарана. Бородач, инстинктивно уходя от удара, вильнул влево и его начало швырять по дороге из одной стороны в другую. Было видно, что машина совсем не слушается руля и вот-вот сорвётся в неуправляемый занос. - Убьётся! – пронеслось в голове у мужчины, - да отпусти ты газ, идиот! – почти выкрикнул он наблюдая за рывками Митсубиси. Смешанные чувства захлестнули Фёдора, с одной стороны это было ликование от победы над соперником, с другой стороны, липкий страх начал заползать в душу мужчины, потому что обогнать это одно, а спровоцировать смертельную аварию это совсем другое. И в этот момент перед капотом Субару замаячило лежащее дерево.