Тоннель.

часть 2
— Это, конечно, глупый вопрос, — спросил он как бы в шутку, — но там точно никого нет?
Андрею подумалось, что это — совершенно не глупый вопрос. Да, разумеется, этот дот и эта лестница заброшены давным-давно и здесь, судя по всему, никого не было уже целых семьдесят лет, но какой-то затаенный страх подземелья, не давал ему покоя. Это ощущение было намного старше, чем Андрей, старше, чем уходящая во тьму лестница. Наверное, это чувство было ровесником человечества — страх темноты, где кроется кто-то, кто умеет видеть лучше тебя; кто-то, у кого есть острые клыки и острое чувство голода, и неважно, кто это, саблезубый тигр или странное человекообразное существо с бледной кожей и незрячими глазами…
— Не должно быть, — не сразу ответил Слава. В его словах чувствовалась какая-то неполнота уверенности, хотя, возможно, Андрею это показалось. — Так вроде там уже виднеется конец спуска. Еще пара пролетов, и мы пришли.
Лестничная клетка внизу была больше верхней: бетонный вытянутый каземат со следами опалубки на стенах и ржавая клеть грузоподъемника, от которой вверх тянулся трос. Потолок каземата выгибался небольшой дугой, видимо, противодействуя давлению земной толщи. Посередине располагался плафон, затянутый железной сеткой. Вдоль стены тянулась круглая вентиляционная труба с зарешеченным торцом. В углу каземата стоял металлический шкафчик, из которого расходились по стенам несколько проводов. Большая металлическая дверь в дальней стене была слегка приотворена.
— А свет тут зажигается? — спросил Саша так буднично, будто Андрей и Слава бывали в этом подземелье уже раз двадцать и знали тут всё наизусть.
Слава посветил фонариком на плафон и присмотрелся к нему.
— Лампочка цела, — сказал он. — Черт его знает, может и зажигается…
Он подошел к металлическому шкафу. На его дверце был нарисован череп с молнией. Слава подергал ручку. Безрезультатно.
— Закрыто, — сказал он. — Ну да все равно, откуда тут быть электричеству?
Сейчас друзья почему-то говорили вполголоса. Андрей посветил в полуоткрытый дверной проем. Там за небольшим шлюзом было какое-то помещение.
— Слава, глянь-ка, — сказал он, открывая туго поворачивающуюся на петлях массивную дверь. — Тут рельсы…
По всей видимости, это была подземная железная дорога. В обе стороны уходил тоннель с проложенными рельсами. Широкая дверь, из которой появился Андрей, вела на небольшую, высотой в полметра, платформу. Линзы старого светофора в свете фонарика выглядели такими же непроницаемо-черными, как и пластмасса висящего рядом настенного телефона. Стены тоннеля, изгибаясь, соединялись на потолке, образуя прихотливой формы эллиптическую арку. В бесконечность шла цепочка плафонов и тянулись толстые, диаметром в руку, кабели в черной резине изоляции.
Друзья вышли на платформу. Она была очень маленькой; здесь могли бы уместиться еще буквально два-три человека.
— Слушайте, ну вы даете, — восхитилсяСаша, озираясь. — Я такого еще никогда не видел. Что это вообще у вас за подземная дорога такая? И тоннель яйцом?
Слава и Андрей переглянулись.
— Да мы сами первый раз видим что-то подобное, — признался Слава.
Андрей посмотрел вниз. Едва тронутые ржавчиной рельсы были утоплены в специальные пазы бетонного пола. Андрей знал, что это делается для того, чтобы в случае необходимости по тоннелю мог проехать автомобиль.
— Что-то узкоколейное, — сказал он, приглядевшись. —Это не метро, это, скорее, трамвай. Но, видимо, далеко идет.
— Слушайте, — решительно заявил Слава. — Я предлагаю пока никому не рассказывать про это подземелье. Я же знаю — сюда или закроют вход, или разграбят всё, что только можно, или и то и другое вместе. Ну а мы больше никогда сюда не попадем. Мне нужно будет приехать более подготовленным. Я сейчас почти ничего с собой не взял…
Он направил луч фонаря направо. Тоннелю не было видно конца; фонарик высветил первую сотню метров. То же самое было и слева: бесконечный, прямой, как стрела, бетонный коридор с уходящими во тьму рельсами, толстыми черными кабелями и плафонами давно погасших ламп.
— Кажется, там что-то виднеется, — сказал Слава, вглядываясь. — Давайте посмотрим?
Андрей направил луч своего фонаря наверх. Над дверью, ведущей назад, черной краской было написано «А-4212».
— Большое тут, похоже, подземелье, — произнес он.
Ширины тоннеля вполне хватало для того, чтобы все четверо путешественников могли идти в ряд. Когда небольшая станция осталась позади, к Андрею почему-то вернулись все ощущения, что были на лестнице. Возможно, страх будила атмосфера темного тоннеля, мрак впереди и мрак позади них. Сам Андрей мог поклясться, что здесь кроется что-то еще, но много ли стоит клятва человека, идущего в темноте, где уже семь десятилетий не было ни единого луча света? Что останется от этой клятвы, когда он поднимется обратно, на поверхность земли?
Если поднимется, внезапно подумал Андрей. Он потряс головой и на всякий случай обернулся. За ним никого не было. Дверь в стене тоннеля уже нельзя было разглядеть. Андреем овладело странное беспокойство. Он внезапно почувствовал себя космонавтом, вышедшим погулять по Луне и обнаружившим, что его корабль скрылся за горизонтом.
— Похоже, там какой-то поезд, — внезапно сказал Саша, вглядевшись вперед.
— Типа того, — согласился Слава.
Это и в самом деле был небольшой поезд, состоящий из мотодрезины и трех прицепленных к ней вагонеток. В двух из них лежали большие прямоугольные ящики, покрытые пылью, зеленые, с черными немецкими буквами и непонятными обозначениями; в последней вагонетке стояли две железные бочки. На крышке каждой из них выступало отштампованное WEHRMACHT 1944.
— Наверное, горючее, — предположил Андрей. На закрытых сливных горловинах бочек виднелись маслянистые подтеки.
— Вот это да, — сказал Саша, жадно вглядываясь, пока Оля фотографировала поезд на телефон. Слава, пройдя мимо неё вперед, деловито и аккуратно открыл защелки одного из ящиков.
— Винтовочные патроны. Много, — присвистнул он.— Такие же, что и наверху.
Латунные гильзы тускло блеснули в свете фонариков.
— Как новые, — заметил Андрей.
— Это так кажется, — сказал Слава, прикасаясь к металлу. — Пыль тут все-таки есть. Видимо, ящик хорошо защищает от сырости, поэтому они и сохранились. Так, посмотрим, а что здесь…
В следующем ящике лежали ручные гранаты, похожие на толкушки для картофеля. Саша и Оля с восклицанием отшатнулись в сторону. Слава самым аккуратным образом опустил крышку.
— С годами взрывчатка становится все более и более чувствительной, — с неохотой сказал он, оглядывая остальные ящики. — Видимо, там еще много интересного, но я загляну сюда как-нибудь в другой раз.
В мотодрезине позади водительского кресла стояли картонные коробки. Судя по надписям, там были консервы. Слава осторожно заглянул внутрь.
— И правда консервы, — сказал он, доставая большую банку. — Посмотрите, ее даже не раздуло.
— Вот это сохранность! — восхитился Саша.
Друзья переглянулись.
— Давайте еще пройдем, — предложил Слава. — Непонятно, как далеко идет этот тоннель, но, думаю, надо ковать железо, пока горячо.
— Надо, — согласился Саша. Андрей тем временем смотрел на мотодрезину.
— Почему ее здесь оставили? —спросил он.
— В смысле? —удивился Слава.
— Ну, почему ее бросили здесь, в тоннеле? Почему не доехали до следующей остановки? Почему бросили дрезину, отъехав метров двести от той станции, где мы появились? Если тут был бой…то где…трупы? — с неохотой произнес он последнее слово.
— Топливо? — предположил Саша. — Кончилось?
Андрей посветил фонариком на бочки в последней вагонетке и пожал плечами. Вряд ли мотодрезина остановилась из-за недостатка горючего.
— Всякое могло быть, — ответил Слава. — Думаю, об этом мы уже не узнаем. Или пройдем подальше и найдем ответ. Вдруг там обвал?
— Пойдемте посмотрим, — согласился Саша. — Главное, чтобы сейчас ничего не обвалилось.
В этот раз пришлось идти подольше. Дорога выглядела совершенно однообразной и бесконечной; Андрею казалось, что они попали в тоннель Мёбиуса и ходят в нем по замкнутому кругу. Ярче всего светил фонарик Славы, его хватало метров на сто. Мобильные телефоны Саши и Оли прекрасно освещали тоннель вблизи, но уже через десять-пятнадцать метров наступала тьма. Примерно на такое же расстояние хватало фонарика Андрея. Под выгнутым потолком с интервалом в десять метров шли плафоны; возле каждого был написан четырехзначный номер. А-4185. А-4184. А-4183.
— Какое огромное подземелье, — сказал Саша, дотрагиваясь до бетонной стены. — Как думаете, что это вообще такое? Зачем его построили?
— Я читал про что-то подобное, — сказал Андрей. — «Логово дождевого червя», укрепленный район возле Одера. Что-то вроде немецкой линии Мажино. Доты, сеть подземных тоннелей, склады... Похоже здесь что-то в таком же духе.
— А тут вообще были бои? — спросил Саша, когда молчание затянулось на целых пять секунд.— В смысле, здесь, в этом районе.
— Еще какие, — ответил Андрей. — Хайлигенбайльский котел, весна сорок пятого. Сражения посильнее штурма Кёнигсберга. Может, немцы сражались за этот тоннель? Судя по всему, тут большое подземелье.
— Очень большое, — сказал Слава. — Слишком большое. Странно, что о нем никто не знает.
— Может, просто не говорят? — спросил Саша. — Как московское метро-два. Я как-то говорил с одним диггером, который пытался туда залезть лет двадцать назад…
— Навряд ли, — возразил Слава, прерывая его. — Тогда бы тут все было перекрыто и мы бы сюда не попали. Помню, ликвидировали у нас в двенадцатом году одну воинскую часть. Я хотел залезть там в бомбоубежище, но не получилось. Заделали все двери, без автогена не пройдешь…
— Тут слишком чисто, — сказал Андрей, внезапно поняв, что его настораживает вот уже минут двадцать.
— То есть?
Андрей пробежал лучом фонарика по стенам.
— Ну, чисто. Ничего не разломано, не исписано и не повреждено.
— Так если тут никого не было семьдесят лет, то здесь всё и должно сохраниться, — ответил Саша.
— Ну, должно-то должно… — с сомнением протянул Слава, понимая, о чем говорит его друг. — Но ты помнишь, в каком состоянии был дот наверху? Лишайник, сырость, ржавый металл. А тут всё как новое.
Четверка замолчала. В темноте тоннеля слышались только их шаги.
— Всё сохранено, но ничего не тронуто, — сказал Андрей. — Как в музее.
— Или на складе, — сказал Слава. Внезапно он замедлил шаг и повернулся к стене слева.
— Посмотрите, здесь раньше был проход, — показал он рукой.
Действительно, в бетонном монолите явно просматривались контуры большой заплаты, закрывающей когда-то находившуюсяздесь дверь. Сверху чернела надпись «А-4095»; сбоку крепился телефонный аппарат.
— Зачем его заделали? — с интересом спросил Саша. Слава пожал плечами.
— Да кто его знает… По размерам похоже на дверь станции, только платформы нет. Может, там что-то ненужное. Вот, кстати, и ответ. Если все остальные выходы из этого тоннеля замурованы, то понятно, почему про него никто не знает. Ладно, пойдемте дальше.
Ноги Андрея уже начали слегка уставать. Саша рассказал, как они год назад с Олей совершили вылазку в строящуюся новую ветку петербургского метро и потом прятались там от охраны, но беседа скоро угасла.
— Похоже, этот тоннель идет очень далеко, — сказал Саша, когда идти в тишине было уже совсем невмоготу. — Может быть, повернем назад?
Слава потер подбородок рукой в перчатке.
— Ну, думаю, можно. В принципе, мы тут уже всё посмотрели, так что… А, подождите, там что-то есть!
Это было небольшое ответвление. Линия рельсов отделялась и резко сворачивала в короткий коридор вправо, в какой-то просторный зал с настежь раскрытыми воротами. Возле развилки чернела большая надпись на немецком языкес тремя восклицательными знаками в конце.
— Вот это да! — прокомментировал Слава, когда друзья зашли внутрь зала. Лучи фонариков скользнули по потолку и стенам. Судя по всему, это был какой-то вместительный склад. Потолок выгибался по дуге, точно в ангаре. Над рельсами свисали слегка заржавелые крюки погрузочных кранов; в свете фонариков это выглядело жутко. Пугающие тени падали на стоящие вокруг штабеля ящиков. Вдалеке виднелись железные бочки, уложенные в пирамиды.
— Склад боеприпасов? — спросил Саша. Судя по голосу, его не радовала мысль находиться в помещении, где, возможно, лежит столько взрывчатки.
— Не исключено, — предположил Андрей, подойдя к ближайшему штабелю и освещая фонариком буквы на ящиках. — Ничего не понятно, какие-то шифры…
Оля, снова вытащив телефон из куртки,сфотографировала склад. Слава оглянулся и шагнул в проход между двумя штабелями.
— Много тут всего, — сказал он, приглядываясь к ящикам. — Ладно, без инструментов я сюда не хочу лезть. Андрюх, видел надпись там на входе? Можешь перевести, вдруг это пригодится? Я там смог разобрать только слово «Ахтунг».
Четверо друзей вернулись обратно в небольшой коридор, соединяющий главный тоннель со складом. Слева и справа, с каждой стороны было по две закрытые двери. Андрей подошёл к надписи возле перекрёстка и пригляделся. В школе он учил немецкий, но одно дело — уметь сказать «Ихь хайсе Андрей», а другое — перевести надпись, состоящую наполовину из незнакомых слов.
— М-мм, — сказал он, дважды пробежавшись глазами. — Что-то вроде «Внимание! Категорически запрещается»…как это…ну, осуществлять обход тоннелей…или путей…«в одиночку». Да, примерно так. Запрещается обходить тоннели в одиночку. «Минимум трое обходчиков», если я правильно перевел это слово.
— С чего бы это? — спросил Саша.
— Ну, нас как раз четверо, — одновременно с ним сказал Слава. — Так что всё нормально. Орднунг.
Андрей отошел в сторону, потому что Оля уже готовилась сфотографировать надпись.
— Что, интересно, за этими дверями? — спросил он, открывая первую. Рычаг подался совершенно беззвучно, и так же беззвучно открылась дверь.
Там оказалась большая казарма, похожая на ту, что была в доте: такие же трехъярусные железные койки, только аккуратно заправленные. Вдоль стены в ряд выстроились металлические шкафчики.Дверца одного из них была открыта настежь. Это мелкое проявление беспорядка почему-то показалось Андрею противоестественно странным.
— Одеяла даже не очень истлели, — заявил Слава, щупая край одного из них. — Я бы даже сказал, совсем не истлели. Но возраст все-таки чувствуется.
«Есть ли у одеял возраст?»— подумал Андрей.
Комната за второй дверью напоминала диспетчерскую на вокзале. Небольшое помещение было почти полностью занято электрооборудованием крайне старомодного вида. Сбоку располагался какой-то пульт управления с длинными рядами лампочек и тумблеров. Стрелки измерительных приборов указывали на нули. У противоположной стены возвышались две металлические стойки с непонятными приборами и солидная аккумуляторная батарея. Провода соединялись в толстые пучки, уходя в закрытые короба под потолком, тянущиесявдоль вентиляционной трубы.
— Видимо, путевое хозяйство, — сказал Слава. — Я видел такое на заброшенной жэ-дэ станции. Светофоры, семафоры…
Оля достала телефон и два раза сфотографировала диспетчерскую.
— Ого, уже три часа! — удивилась она. — Неожиданно.
— Да ну? —Андрей достал свой телефон. Батарея сильно разрядилась за время пребывания под землей. — А ты часы на калининградское время перевела?
Оля не ошибалась. Друзья провели под землей уже около часа.
Следующая дверь скрывала еще более интересную комнату.
— Штаб, — сразу и безошибочно заявил Слава, освещая фонариком интерьер.
Это действительно было штабное помещение, полностью и прекрасно сохранившееся. Если бетонный подземный каземат можно охарактеризовать словом «уютный», то здесь отчасти даже было уютно. Прямо напротив двери, словно встречая гостей, висел портрет рейхсканцлера. Под портретом на побелённой стене чернел нарисованный немецкий орел. В свете фонариков из-за контраста двух красок казалось, что силуэт птицы прорезан в стене.
Шагнув вперёд, Андрей огляделся. Железный сейф рядом с ним казался таким же незыблемым и несокрушимым, как и всё подземелье. На добротном столе из массивного дерева возвышалась стопка папок с бумагами. Стол в противоположном углу каземата был гораздо более аскетичным, напоминая собой школьную парту: на нём располагалась какая-то аппаратура связи.
Продолжение следует
Автор - Б. Пономарев
#авторскиерассказы