Через три года, в 1933 году уже в должности члена Политбюро ЦК КП(б) Украины М. М. Хатаевич отметил: «Жестокая борьба ведется между крестьянами и нашей властью. Это борьба насмерть. Этот год был решающей проверкой нашей силы и прочности. Понадобился голод, чтобы показать им, кто здесь хозяин. Это стоило миллионов жизней, но колхозная система создана, мы выиграли войну».

2 февраля секретарь Нижне-Волжского крайкома ВКП(б) Борис Петрович Шеболдаев телеграфировал в Москву, что ввиду массового бегства кулачества (до 10 тысяч) и распродажи имущества крайком принял постановление: подготовительные меры по ликвидации кулачества (арест 4 тысяч кулаков первой категории закончить к 10 февраля. Конфискацию имущества у 50 тыс. хозяйств провести в течении 10 – 15 февраля, а в течении февраля высылку первых 9 тыс. кулацких семей.

Особенно энергично стали проводить раскулачивание, аресты и выселение семей кулаков после принятия постонавления ЦК ВКП(б) от 30 января и приказа ОГПУ № 44/21 от 2 февраля 1930 года.

Лазарь Моисеевич Каганович, как секретарь ЦК и заведующий сельскохозяйственным отделом ЦК в 1929 – 1934 непосредственно руководил «делом организационно-хозяйственного укрепления колхозов и совхозов и борьбой против организованного кулачеством саботажа государственных мероприятий», вернувшийся из поездки в Средне-Волжский край, настаивал на усилении нажима на крестьян при сборе семян: «Я человек очень мягкий насчет нажима...., но за пять дней собрали полмиллиона пудов семян».

Учитывая обстановку зимой 1930 г., можно представить, какие меры принимались этим «мягким человеком», чтобы ежедневно собирать в голодных районах по 100 тысяч пудов зерна!

Важную роль в создании ситуации голода сыграл и печально знаменитый закон от 7 августа 1932 года, прозванный в народе „Закон о трех колосках». Закон устанавливал уголовную ответственность (10 лет лагерей или даже смертная казнь) «за кражу и расхищение колхозной собственности». На основании этого закона всего за 5 месяцев, с августа 1932 года по декабрь 1932 года, в целом по стране были осуждены свыше 125 тысяч человек, из них 5400 были приговорены к высшей мере наказания. В числе казнённых было несколько сотен детей в возрасте от 12 до 16 лет, поскольку смертная казнь как «высшая форма социальной защиты» в СССР того времени была предусмотрена для лиц в возрасте от 12 лет.

27 мая 1933 года прокурор АССР Немцев Поволжья Скудра пишет донесение (№ 276) прокурору РСФСР Вышинскому. (приводится с незначительными сокращениями): «Считаем необходимым сообщить Вам следующее. В настоящее время в АССР НП создалось тяжелое продовольственное положение как в селах так и в городах.

На почве голода развивается смертность (эпидемий в сильной форме пока нет). Я сообщил Вам о уже нескольких случаях трупоедства и массовой смертности в некоторых селах Бальцерского кантона. Проверка наша установила, что смертность сильно возросла не в нескольких, а почти во всех селах этого кантона.

В апреле и мае месяцах, несмотря на оказанную кантону продовольственную помощь смертность продолжала расти. Только в семи селах с 1 по 24 апреля умерло 892 человека, против 752 за весь март, причем некоторые села за это время увеличили смертность более чем на 200% по сравнению со всем первым кварталом 1933 года (Старая Топовка – за первый квартал 33 года умерло 42 человека, а в 25 дней апреля – 95 человек. Вскрыты еще два случая трупоедства – один имел место 25 апреля в селе Старая Топовка, другой 2 мая в селе Денгоф. При обнаружении последнего случая выяснилось, что данная семья (колхозника-бедняка) сьедает уже третий труп (один украли на кладбище, другой – умерший член семьи – малыш, третий труп матери). Рост смертности наблюдается не только в Бальцерском кантоне, а во всей Немреспублике, в одних кантонах в большей, в других – в меньшей степени. В селе Красный Яр Марксштадского кантона за март месяц умерло 50 человек, за апрель 80, а в 20 дней мая – 100 человек. Растет смертность в с. Розенгейм, в Покровском кантоне, Ягодно-Полянском, Каменском кантоне, в Мариентальском и других. В селе Ягодная Поляна вскрыт случай трупоедства».

Реакция за рубежом на голод в СССР 1932-33гг.

В Германии, хорошо знали о голоде, так как наряду с белой русской эмиграцией в стране оказалось немало и немцев из России, в большей части интиллегенция и духовенство, связь которых с родственниками в СССР еще не оборвалась. По инициативе «Союза заграничных немцев» (VDA), Красного Креста, Совета Евангелических Церквей, уже с 1929 г., по примеру 1921-23 гг., была возобновлена помощь голодающим.

Большую роль в организации помощи играли руководитель «Союза заграничных немцев» (VDA) Клингхаммер и выехавший из Поволжья пастор Шлейнинг. Участие в акции помощи принял «Союз помощи», организованный в 1933 г. выехавшими на американский континент российскими немцами. Во главе его стояли пастор Иоганн Брендель и профессор Георг Рат.

К делу организации помощи подключились и германские консульства в СССР. Хорошо зная обстановку на местах они представляли адреса и фамилии нуждающихся многодетных семей. Доставка средств в СССР была поручена фирме «Фаст и Бриллиант», которая согласно спискам, составленным представителями различных конфессий, должна была распределяться по регионам. Если к началу 1933 года в помощь голодающим было собранно 500.000 рейхсмарок, то после прихода к власти национал-социалистической партии, в фонд помощи голодающим сразу было выделенно 17 миллионов рейхсмарок. Одними из первых по 1000 рейхсмарок личных денег в фонд внесли рейхспрезидент Пауль фон Гинденбург и рейхсканцлер Адольф Гитлер. Был возрожден комитет «Брудер ин Нот» (Братья в нужде) взявший на себя координацию и доставку одежды, продовольствия и денежных переводов.

Однако в отличии от голода начала 20-х годов, на этот раз советское правительство негативно отнеслось к акции помощи, которая получила название – «гитлеровская помощь». Арест в Германии болгарского революционера Г. Димитрова вызвали всплеск антигерманских настроений в советской прессе. Не стесняясь в выражениях она клеймила германских фашистов и в открытую требовала установления в Германии советского строя. Не могли простить Гитлеру и то, что во время предвыборной кампании национал-социалистическая партия выдвигала разного рода инициативы в поддержку страдающих в СССР братьев. Сам  Гитлер в своих речах, публиковавшихся в прессе, неоднократно заявлял о голоде в районах проживания немцев в СССР ( Украина, Поволжье) и побуждал тогда еще Веймарское правительство к активной поддержке голодающих.

Борьба с «гитлеровской помощью» в Республике немцев Поволжья

9 июля 1933 г. ВЦИК сообщил руководству Немреспублики о развернутой в Германии «клеветнической» кампании под лозунгом помощи голодающим немцам в СССР, в которой единным фронтом выступают фашисты и сбежавшая из России немецкая буржуазия.

В специальной директиве ЦК ВКП(б) в адрес руководства АССР НП сообщалось, что «в районах, населенных немцами, за последнее время антисоветские элементы открыто ведут контрреволюционную работу. Директива требует «принять по отношению к активным контрреволюционно и антисоветски настроеным элементам репрессивные меры, произвести аресты, высылку, а злостных руководителей приговорить к расстрелу». Директива явилась реакцией советского руководства на получение иностранной благотворительной помощи. В директиве особо подчеркивалось, что местные органы власти «должны потребовать от немецкого населения полного прекращения связи с заграничными буржуазно- фашистскими организациями: получение денег и продовольственных посылок». Этот документ положил начало т. н. «борьбе с фашизмом» в АССР НП. В Немреспублике проводятся оперативные мероприятия УНКВД под руководством А. П. Бубенного (НКВД) по аресту «фашистских элементов»-организаторов связей по распространению и получателей материальной помощи из Германии.

УКРАИНА

От сплошной коллективизации, хлебозаготовок, раскулачивания и массовых арестов пострадали, неся значительные человеческие потери, как украинцы, так и другие народы, населяющие Украину. Наряду с украинцами, русскими, поляками, жертвами произвола и голода в начале 30-х гг. стали и немцы-колонисты, которых накануне массовой коллективизации на Украине насчитывалось 394 тыс., из них 340 тыс. – в сельских районах юга Украины. В начале 1932 г. в Украине действовало 7 национальных немецких районов: Высокопольский, Люксембургский, Молочанский в Днепропетровской области, Пулинский в Киевской, Зальцкий, Либкнехский и Спартаковский в Одесской области. Из 97 Советов, функционирующих в этих районах 84 были сельскими, остальные поселковыми. Всего в Украине насчитывалось 258 сельских немецких Советов. Тотальная коллективизация, начатая в конце 20-х гг., не обошла стороной и хозяйства немцев-колонистов. Причем в немецких, как и в других национальных районах, темпы коллективизации значительно превышали общеукраинские. В отдельных немецких районах создание колхозов было завершенно еще в 1930 г. Фактически коллективизация уничтожила социально-экономическую самобытность хозяйств немецких колонистов, ликвидировала их собственность и права, лишила многих исторических традиций.

Только в Люксембургском районе в первый год коллективизации раскулачили 166 хозяйств. У них конфисковали жилье, скот, землю, фураж, инвентарь и т.п. В таком крупном селе как Молочанское раскулачивание началось в 1928 г. а потом пришла сплошная коллективизация, во время которой из села выселили на Север почти половину всех немцев. Остальных «добровольно» загнали в два колхоза.

Голод 1931-33 годов на Украине

Первые тревожные сообщения о голоде в национальных немецких районах появились весной 1931 г. Именно тогда их подавляющее большинство завершило коллективизацию. Известно, что от коллективизации пострадало каждое крестьянское хозяйство на Украине, колхозы стали «своеобразной формой массового изъятия зерна», а продразверстка, которую они выполняли, привела к голоду. О том, как осуществлялись хлебозаготовки согласно «разверстке» в немецком селе «Фриш анс Верк» Одесской области, известно из сообщений члена ВУЦИК О. Ф. Вельме, которые она в 1932 году неоднократно посылала руководству республики. Вельме подчеркивала, что этому колхозу трижды(!) назначался хлебозаготовительный план. «После того как «два раза план выполнили, на третий раз все было взято под метелки. Главная причина голода в хлебозаготовках. В информации от 18 февраля 1932 г. Вельме описывает методы «выколачивания» хлеба у крестьян этого колхоза: «Буксирная бригада совместно с сельсоветом вывезли колхозников по морозу в поле, раздели и голыми оставили их в степи. А через некоторое время привозили их обратно и вновь мучили, душили их за горло, били морды, таскали женщин, посадили их раздетыми в холодное помещение. Такими методами они целую ночь мучили людей...»

Осенью 1932 г. началась новая волна массового надругательства над крестьянством. Полное изъятие зерна привело к голоду и в немецких национальных районах. В Высокопольском, Люксембургском, Молочанском. Дети перестали посещать школы, лежали дома опухшие от голода. Особенно пострадали от голода крестьяне Высокопольского района. Только за один месяц март 1933 г. здесь умерло от голода 106 человек, а 162 были в безнадежном состоянии. Кроме того органы ГПУ обнаружили здесь многочисленные случаи каннибализма.

Борьба с «гитлеровской помощью» на Украине

Первые денежные переводы из Германии начали поступать в Украину летом 1933 г. Большевиками эта акция была названа «гитлеровская помощь голодающим немцам юга Украины», хотя получали её не только немцы, но и часть украинских крестьян. Так в докладной записке, подготовленной специальной комиссией, для обсуждения на политбюро ЦК КП(б)У в октябре 1933 г., указывалось: «В последнее время в немецких колхозах широкое распрастранение приобрела так называемая «гитлеровская помощь» голодающим немцам, которая поступает из Германии. В частности в Люксембургском районе этой помощью» охвачено 30% колхозов. В Молочанском районе установленно, что Мариенгеймский комсомольский комитет получил по почте переводы. В этом же районе «гитлеровскую помощь» получили и члены партии. «Гитлеровскую помощь» получало и население смешанных районов. Такую помощь получали, например, крестьяне некоторых сел Сахновищанского района Харьковской области, крестьяне Цебриковского, Мелитопольского и других районов Южной Украины. Частыми были случаи когда руководство того или иного колхоза само обращалось за помощью к немецкому правительству через немецкое консульство.

Вместе с тем архивные источники высвечивают и противоположные факты, свидетельствуя об отказе немецких крестьян от денежной помощи из Германии, о передачи ими полученных денег в кассу Международной организации помощи борцам революции (МОПР): были также случаи коллективных протестов против «гитлеровской помощи» и т.п. Скорее всего большинство их просто боялись преследований со стороны карательных органов. Так Ю. Писарева, бывшая жительница села Молочанское, вспоминала: «Во время ежовщины 1937-1938 годов из села вывезли всех немцев, которые во время голода 1933 года пользовались помощью. За получение помощи из Германии арестовали и сослали и меня с мужем. В трактовке НКВД получение продовольственной посылки было преступлением шпионажем в помощь чужеземному государству».

Многочисленные документы высших партийных и советских органов тех лет квалифицировали эту помощь как «активизацию фашистской агитации», которая якобы способствует укреплению позиций «контрреволюционных кулацко-поповских элементов».

Голодное лихолетье 1932-1933 гг. в национальных районах Украины свидетельствует о глобальном характере катастрофы, жертвами которой стали все жители Украины.

Трагические судьбы немцев-колонистов, упадок их оригинальной культуры хозяиствования, сотни и тысячи умерших от голода – вот цена, которую заплатили крестьяне за осуществление в Украине «всеобъемлющей коллективизации».

ЗАПАДНАЯ СИБИРЬ

В 1933 – 1934 гг. В СССР продолжался голод, разразившийся в 1932 г. и унесший миллионы жертв в Поволжье, на Украине, казачем крае – Северном Кавказе, Казахстане, Западной Сибири. Плохо было везде, в том числе и в немецких колониях Западной Сибири. Поэтому в 1933 году в Германии с новой силой вспыхнуло движение по оказанию помощи немцам в СССР.

Борьба с «гитлеровской помощью» в Западно-Сибирском Крае

Большинство населения немецкого района в Западной Сибири, испытывая острую нужду в продовольствии, одежде, обуви, продолжали игнорировать кампанию борьбы с помощью. Ходоки с ходатайствами о помощи продолжали ездить в консульство Германии в Новосибирске.

Однако 22 февраля 1934 года крайком ВКП(б) принял специальное постановление по проведению ряда мер по борьбе с посылками германской помощи. В ходе его выполнения в ряде немецких сёл «состоялись» общие собрания, на которых принимались резолюции об отказе от этой помощи и передаче всех полученных и поступающих посылок и переводов МОПР «для оказания помощи германским рабочим». Было организованно также составление ответов германскому консулу в Новосибирске Гросскопфу. В них заявлялось, что немцы в посылках не нуждаются, немецкие колхозы «крепнут с каждым днем» и было бы гораздо лучше предложить эту помощь голодающим немцам фашистской Германии». Тогда же органы НКВД и работники управления госбезопасности стали собирать материалы о получателях и распространителях помощи.

Осенью 1934 г. кампания борьбы с «гитлеровской помощью» вошла в свою решающую и заключительную стадию. Получение продовольственных посылок рассматривалось теперь как «контрреволюционная работа» классового врага, которая имеет разлагающее влияние и проявляется в яростном сопротивлении крестьян немецких сёл хлебозаготовкам. Саботаж хлебозаготовок в крае был всеобщим.

Специальным постановлением правительства (Верховного суда и Прокурора Края) от 3 октября для Западно-Сибирского Края, по делам связанным с хищением хлеба и саботаж хлебозаготовок, было разрешено «немедленное применение приговоров с высшей мерой наказания. Секретарь крайкома товарищ Эйхе, – говорилось в нем, – по докладу краевого суда разрешает вопрос о приведении приговоров в исполнение и после его санкции о растреле немедленно приводится в исполнение. В соответствии с этим решением областным судебным коллегиям было предоставленно право самостоятельно применять и приводить в исполнение высшую меру наказания, без санкции Управления НКВД. В секретном предписании краевого судьи Бранецкого говорилось: «Приговоры в отношении осужденных приводите в исполнение немедленно после получения от меня об этом телеграммы. Работу организуйте немедленно не ожидая разрешения вопроса о средствах».

Таким образом в октябре 1934 года оказалось практически отменено право граждан обжаловать приговоры местных судов в высшей косационной инстанции в Москве. Такой порядок рассмотрения дел был введен в Западной Сибири 4 октября, а уже 16 октября председатель Западно-Сибирского Краевого суда В. А. Бранецкий докладывал Верховному Суду о том, что «к растрелу приговоренно 59 человек, в отношении 49 – «дела» уже получены, мной проработаны, доложенны товарищу Эйхе, в отношении 39 приведены в исполнение».

По данным на 12 ноября число приговоренных к расстрелу достигло 240 человек, а общее число осужденных 919, из которых 258 получили 10 лет лишения свободы.

Основной удар репрессивной машины по сибирской деревни взяли на себя немецкие крестьяне. В ходе хлебозаготовок 1934 г., согласно отчета Р. Эйхе представленного в ЦК, спецбригадами, работавшими в немецких селах, было ликвидированно 5 так называемых «контрреволюционных фашистских организаций», 84 группировки, 46 одиночек, а всего привлечено к ответственности 577 человек. Построить обвинение против немцев было проще простого, достаточно было вспомнить получение продовольственной посылки из Германии в 1932-33 годах. Особенно сильно пострадал, как и следовало ожидать Немецкий район, на который при населении, составлявшем ¼ часть всего немецкого населения Края, приходится почти половина всех репрессированных немцев.

Андрей Триллер


Использованны источники: Л. П. Белковец. Большой террор и судьбы немецкой деревни в Сибири: Конец 1920-х - 1930-е годы., М., 1995 ISBN 5-87943-001-4

А.А. Герман: Немецкая автономия на Волге 1918-1941 (Энгельский Филиал Государственного Архива Саратовской обл.)

 Другие статьи к теме "репрессии против немцев в СССР":

http://rd-zeitung.eu/ru/was-steckt-hinter-der-wort-arbeitsarmee/

Призрак Гулага

Мы все-таки больны неизлечимо:
когда нас вновь окутывает тьма,
прозревшие, ну что ж теперь молчим мы?
Казалось, непокорных будет — тьма!

Казалось, что теперь-то дух мятежный,
дремавший столько лет, взыграет в нас.
Но мы опять, как дети, безмятежны,
как будто — не про нас
и не сейчас!

"Мы все за демократию! Кто против,
тот, словно голый в обществе, смешон.
Нет, никогда не быть перевороту!" —
а он уже, по сути, совершен.

Тревогой переполненный декабрь...
Январь расстрелян.
Кто-то очень рад.
А кто же новоявленный диктатор? —
Ба... Это он, наш главный демократ.

Он уверяет — беды стороною.
Он обещает — миллионы благ.
Но миражом сияет над страною
отстроенный, подкрашенный Гулаг.

Уже и хор звучит согласно, стройно:
не допущать,
не сметь,
не слушать,
не...

Но если вновь Гулаг в стране отстроят,
то, знать, его достойны мы вполне.