Размытые границы и парадоксы дела о подрыве «Северного потока»

Арест украинского гражданина в Италии спустя почти три года после подрыва газопроводов «Северный поток» вновь поднимает вопросы о том, кто и зачем нанес удар по европейской энергетической инфраструктуре. Однако чем больше деталей раскрывает германское следствие, тем больше противоречий всплывает на поверхность. 26 сентября 2022 года серия взрывов парализовала три из четырех ниток трубопроводной системы «Северный поток». Диверсия произошла в международных водах Балтийского моря, близ датского острова Борнхольм, на глубине 70-80 метров. Последствия оказались катастрофическими: выход из строя стратегической энергетической артерии, массивная утечка метана, усугубление энергетического кризиса в Европе. Дания и Швеция быстро признали случившееся актом диверсии, развернули собственные расследования, но в феврале 2024 года внезапно их свернули. Только Германия продолжила следствие в одиночку – показательный факт для дела, затрагивающего безопасность всего континента. 21 августа 2025 года итальянские карабинеры задержали в провинции Римини 49-летнего украинца Сергея К. – бывшего капитана ВСУ и сотрудника СБУ. По версии немецких прокуроров, он координировал операцию по подрыву газопроводов, используя арендованную яхту, отправившуюся из немецкого порта Росток. Парадокс первый: подозреваемый не скрывался. Он приехал в Италию на семейный отдых и зарегистрировался в отеле под настоящим именем. Поведение человека, причастного к международному теракту? Или уверенность в собственной неприкосновенности? Еще более красноречив эпизод с Владимиром З. – инструктором по дайвингу, на которого Германия выдала европейский ордер в августе 2024 года. Польские власти получили запрос на арест 21 июня, но «забыли» внести данные подозреваемого в Шенгенскую информационную систему. Результат предсказуем: 6 июля Владимир З. спокойно покинул Польшу на автомобиле с дипломатическими номерами украинского посольства. Расследование американского издания Wall Street Journal рисует картину почти авантюрной операции. В мае 2022 года группа украинских военных и бизнесменов якобы придумала план диверсии за $300 тысяч. Шесть человек на яхте «Андромеда» доставили боевых пловцов к цели. По этой версии, президент Зеленский сначала одобрил операцию устно, но потом, узнав о беспокойстве ЦРУ, попытался ее отменить. Главнокомандующий Залужный проигнорировал приказ, сославшись на невозможность связи с диверсантами. Удобная схема, снимающая ответственность с политического руководства Украины. Есть ещё, по меньшей мере, четыре системных парадокса Парадокс компетентности. Бывший глава германской разведки БНД Август Ханнинг справедливо усомнился в «дилетантской» версии. Диверсия на такой глубине с использованием мощных взрывчатых веществ требует серьезной подготовки и государственных ресурсов. Ханнинг предполагает соглашение между президентами Украины и Польши, что обе стороны категорически отрицают. Парадокс мотивации. Киев последовательно отвергает причастность к диверсии, ссылаясь на отсутствие практического смысла – подрыв не остановил войну и усилил пропагандистские возможности Москвы. При этом украинские источники называли трубопроводы «легитимной целью» в оборонительной войне. Логическое противоречие налицо. Парадокс осведомленности. Голландская военная разведка знала о планах украинской операции за три месяца до подрыва и предупредила ЦРУ. Немецкая БНД также получила детальный доклад от коллег, но следственные органы к нему доступа не имели. Многослойность операций прикрытия очевидна. Парадокс юрисдикции. Дания и Швеция – страны, в чьих экономических зонах произошли взрывы – прекратили расследования, сославшись на недостаток оснований и отсутствие юрисдикции. Германия осталась единственной, кто ведет следствие по делу общеевропейского масштаба. Координация явно хромает. Инцидент обнажил фундаментальные противоречия в европейском подходе к энергетической безопасности. Независимо от того, кто стоит за диверсией, ее последствия кардинально изменили энергетическую карту континента и продемонстрировали критическую уязвимость инфраструктуры. Характер следственных действий – задержание подозреваемых спустя три года после инцидента – указывает либо на исключительную сложность дела, либо на нежелание европейских структур раскрывать все обстоятельства в условиях продолжающегося конфликта. Время покажет, приведет ли текущая фаза следствия к установлению истины или станет очередным эпизодом в череде геополитических загадок нашего времени. Пока же дело «Северного потока» остается учебником по современным гибридным операциям, где грань между государственными и частными акциями намеренно размыта.