Предыдущая публикация
САМАЯ ПОДРОБНАЯ ИСТОРИЯ АЛЧЕВСКА КАК ОНА ЕСТЬ
РАЗДЕЛ II
НАЧАЛО
1895 – 1900 гг.
ГЛАВА 1
ГОД ОСНОВАНИЯ
Говорить сегодня о науке, определяющей возраст городов и сел, о методологии этой проблематики преждевременно в связи с отсутствием таковых. Но, вместе с тем, накопленный опыт по определению возникновения (рождения) городов и сел позволяют избежать грубых ошибок93. В настоящее время существуют некоторые критерии, по которым такая дата определяется. Дата рождения города - всегда вещь во многом условная. Но надо добиться снижения степени условности, чтобы принимаемая дата стала ближе к реальности. При обозначении момента рождения города употребляются различные термины: возникновение, основание, образование, учреждение, назначение, признание (городом), отнесение (к категории городов), преобразование (поселения в город)94.
Согласно рекомендаций директора Института истории Украины, академика НАН Украины В.А. Смолия: «Проблема городского летоисчисления – одна из сложнейших в градознании. Институт истории Украины НАН Украины предлагает в случае неясностей и разногласий: 1) Руководствоваться принципом разделения понятий «образование» города и «основание» города; 2) Принимать во внимание беспрерывное развитие поселения с момента его возникновения, а также время появления его исторического центра; 3) Если территория города слагается из остатков поселений, что возникли в разное время, ориентироваться на «возраст» того поселения, которое стало ядром будущего города»95.
По отношению к Алчевску чаще всего в научной и справочной литературе применяется исключительно термины – возникновение или основание. «Основание», «возникновение» - говорит о появлении города в реальности, о том, что заложено городское начало. Но и здесь не все просто. Что считать возникновением? Основание поселения, которое иногда только по истечении столетий получит городской ранг? Но тогда правомерно говорить о возникновении не города, а его «завязи» — предшественника, который при стечении благоприятных обстоятельств может совершить переход в городское состояние; но может и не совершить96.
Годом основания Алчевска официально считается 1895 год97. Эта дата связана ни сколько с самим городом, сколько с годом основания Алчевского металлургического комбината – началом строительства Донецко – Юрьевского металлургического завода, который, в свою очередь, явился градообразующим предприятием98.
Как указывает Большая Российская энциклопедия, 1895 год указан на одном только основании (!), а именно, «в связи со строительством возле железнодорожной станции Юрьевка Екатерининской железной дороги (ныне станция Коммунарск) металлургического завода Донецко-Юрьевского металлургического общества (ДЮМО)»99.
Однако, вопрос года основания города далеко не так однозначен. В научных кругах вообще, и среди историков – краеведов, изучавших вопрос даты основания Алчевска, в частности, встречаются различные мнения и методики, имеющие под собой то или иное научное объяснение.
Можно предположить, что в советское время, даты основания городов часто привязывались к датам индустриального развития, возникновения классовой прослойки рабочих (главной движущей силы пролетариата) на территории проживания до этого других классовых слоев (тех же крестьян). Есть множество примеров, когда существовавшие до 1917 года города, перестали быть в советское время таковыми именно из-за отсутствия на их территории крупных промышленных предприятий. К примеру, на территории УССР село Мирополье Сумской области, являвшееся с конца 17-го по первую треть 20-го века городом со своим гербом, потеряло статус города при Советской власти100. При независимой Украине такой подход к определению дат не стали переосмысливать и приняли как должное.
Как уже было замечено, существующая дата – 1895 год, привязана к году основания Алчевска, как дата начала строительства близ станции Юрьевка металлургического завода. Но еще в 1996 году Алчевск торжественно отмечал свое столетие с привязкой к совершенно другой дате – 26 мая 1896 года, день, когда была задута первая доменная печь металлургического завода Донецко - Юрьевского металлургического общества101. В последствии, видимо осознавая, что история города не может начинаться с момента производственной даты (а, возможно и по более прозаической причине - переходе металлургического комбината из государственных в частные руки – прим. авт.), дата основания была перемещена на 1895 год – год закладки первого камня в строительство металлургического завода. На этом, не таком далеком по времени примере, можно удостовериться, насколько зыбко и неуверенно определялась дата основания города, с высокой степенью вероятности, людьми весьма далекими к пониманию исторических (научных) правил определения такой даты. Отчасти, на тот период, это было вызвано и дефицитом достоверных исторических данных. Но на сегодня накопилось уже достаточно неоспоримых фактов, свидетельствующих о неверном упоре на термин «основание» города, вместо использования как критерия даты, понятие - «образование» города. И это будет более верно, хотя бы по простой причине - общеизвестно, что Алчевск, именно как город, был образован только в 1931 году (и менее известно, что статус города ему впервые был присвоен уже в 1920 году102, но никак не в 1895.
В 2008 году, когда городу по принятой методике исполнялось 113 лет, Свято-Нколаевский Храм Алчевска торжественно праздновал свое 200-летие! Причиной тому послужило обнаружение в начале 2000-х в фондах государственного исторического архива в С.Петербурге документов, свидетельствующих о дате постройки этого храма – 1808 год103. Таким образом, возникло противоречие, когда город имеет возраст на 87 лет меньший, чем его главный православный храм. И это противоречие остается до сих пор.
По мнению В.А. Боровенского, как населенный пункт, Алчевск возник намного раньше, чем принято это считать, т.е. не в 1895, а в 1784 году, с появлением села Васильевка, которое расположено на территории нынешнего города. И даже более того. «А если взять во внимание архивные материалы, в которых находится план сельца Юрьевка в ходе Генерального межевания (владения А.Н. Скоритовской), то годом основания Алчевска можно считать 1770 год» - пишет Боровенский104.
В данном случае, можно с уверенностью сказать, что в части сельца Юрьевка, как составной части Алчевска, В.А. Боровенский ошибается. Сельцо Юрьевка (сейчас – Петровка) находится в нескольких километрах к северо-востоку от современных границ Алчевска, а названная также, не ранее 1886 года, железнодорожная станция Юрьевка, во-первых, не являлась поселением, а, во-вторых, имела с этим селом только общее название.
Юрий Белов в публикациях «Коллажа», на страницах городской газеты, в 1990 году, вносит еще один нарратив в идею исчисления даты основания города. «Разве не парадокс – пишет он, - что станция Коммунарск основана в 1878 году, а город Коммунарск в 1895?»105. И действительно, если провести аналогию с городом Дебальцево, основанном в 1878 году именно в связи с образованием железнодорожной станции, при которой возник поселок106, то можно было бы вполне обоснованно утверждать, что начало Алчевска положено с года образования станции.
И опять же, главное скрывается в деталях. Если ознакомиться с причинами образования того же Дебальцево, то железнодорожная станция, являясь узловой, т.е. находящейся на линии пересечения железных дорог и именно она становится градообразующим предприятием. В Алчевске же, вспомним, станция вначале носила название Васильевка, и логично тогда было бы привязывать дату образования города не к станции, а собственно к селу, но тогда мы в своих рассуждениях возвращаемся к дате образования Васильевки. Также здесь следует вспомнить еще один факт. В период конца ХIХ - начале ХХ века, станция Васильевка - Юрьевка (а с 1903 года – Алчевское), территориально и организационно, вместе с поселком Жилловского рудника, более тяготела скорее к Лозово-Павловке (Брянке), чем в Юрьевскому поселку (Алчевску), что видно из организационной структуры, когда, скажем ближайшая почта была не в поселке Юрьевского завода, а в Лозово-Павловке, о чем вспоминал еще К. Ворошилов107.
В начале 1920 года Алчевск впервые становится городом - районным центром Луганского уезда Донецкой области108. На 1920 год еще сохранялось дореволюционное административно – территориальное деление, с губерниями и волостями. Поскольку село Васильевка была волостным центром, оно в состав образованного города Алчевска тогда не вошло109.
Село Васильевка - самостоятельный населенный пункт, до революции – волостной центр, находилось на расстоянии 2-х километров от завода и поселка ДЮМО. В предыдущем разделе уже освещалась история возникновения Васильевки, где документально подтвержден год ее возникновения как 1780 (см. раздел 1, гл. 3 – прим. авт.). В двадцатые годы ХХ века, когда уже существовал город Алчевск, в Васильевке был свой поселковый совет, и она, в числе других сел входила в Алчевский район110. Волости были ликвидированы в Украине только в 1923 году в результате административной реформы111.
В связи с остановкой и консервацией в Алчевске металлургического завода в 1923 году, и последовавшим вместе с этим уменьшением количества рабочих мест, к концу года население города резко уменьшилось и составляло менее 8000 человек, а к концу 1924 – не более 3000 человек.
Согласно энциклопедических данных из «Истории городов и сел Украинской ССР»112, Алчевск лишался статуса города с 1924 по 1926 год. Однако это не совсем так. Только 13 марта 1925 года в Харькове – тогдашней столице Украинской ССР, увидело свет Постановление всеукраинского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров «Об установлении точного списка городов и поселений городского типа Донецкой губернии», где Алчевск относился к разряду поселений городского типа113, т.е., фактически, Алчевск в 1924 году еще продолжал числиться городом. Но, несмотря на «понижение в ранге» до поселка, в быту и местных официальных документах Алчевск продолжали называть городом114.
Примечательно, но когда было принято решение о расконсервации металлургического завода в Алчевске (а это середина 1925 года, т.е. менее полугода с момента получения нового статуса поселка – прим. авт.), была принята первая попытка переименования и возврата статуса города. Так 23 ноября 1925 года расширенный пленум Алчевского райисполкома принял ходатайство о том, чтобы город Алчевск (указан именно как город - прим. авт.) назвали «Ворошилівским»115 (в оригинале на украинском языке – именно так. Возможно – опечатка, но изучая местную прессу того времени на украинском языке, автор склоняется к варианту просто безграмотного перевода русскоязычным редактором газеты – прим. авт.). По другим источникам того времени «рабочие организации города вынесли постановление о переименовании Алчевска в Ворошилов. Луганский окрисполком передал это Постановление на разрешение ВУЦИК»116.
После расконсервации и запуска металлургического завода в феврале 1926 года, население Алчевска начинает стремительно расти. По данным переписи того же года, численность проживающих в Алчевске составляла 16 000 человек. То есть, по факту, Алчевск так и оставался городом, хотя таковым был повторно утвержден только в 1929 году117.
Новое имя – Ворошиловск, город получает в 1931, в границах рабочего поселка (Старой и Новой колоний, поселка Алексеевского - Административного), станции Алчевское и рабочего поселка Жилловского рудника (в более позднее время – поселок им. Горького – прим. авт.).
Новые границы города в его сегодняшнем представлении, появляются только в 1932 году118. В этом году в его состав входят село Васильевка и хутор Должик-Новоселовский119.
Некоторые краеведы считали, что село Васильевка и хутор Должик уже входили в состав Алчевска до 1932 года, приводя в качестве доказательства извлечение из Протокола заседания президиума Луганского окружного исполнительного комитета от 08.12.1929 года за № 22/37. На этом заседании рассматривался вопрос о присоединении села Васильевка и хутора Должик в границы Алчевска, и было постановлено, в частности, сломать прошлую планировку города Алчевска, и считать необходимым провести планировку новой территории для строительства нового города120. Однако текст данного протокола вовсе не означает, что Васильевка и Должик уже входили в состав Алчевска, напротив, даже противоречит этому утверждению. Заседание комиссии имеет в своем Постановлении указание на необходимость передачи материала о присоединении села Васильевка и хутора Должик на дальнейшее утверждение вышестоящими исполнительными комитетами, что вероятно произошло, касательно включения Васильевки и Должика в состав города не ранее 1932 года, с утверждением и нового названия города.
Таким образом, с 1920 по 1932 год, статус города Алчевску официально присваивался, как минимум, дважды. В период с марта 1925 по 1929 Алчевск находился в статусе города без официального утверждения. И если с 1932 года в состав города входит село Васильевка, то в 1920 – нет. Более того, к 1932 году изменены все планы строительства города со старых, на новые.
Исходя из изложенного, вполне правомочно было бы считать годом образования города Алчевска – 1895 год, год начала строительства металлургического завода и возникновения «ядра» будущего города – поселка Юрьевского завода. Все составляющие части тогдашнего города имеют прямое отношение к заводу и рабочим поселкам. В этом контексте, применять методологию исчисления с дат образования села Васильевки, хутора Должик или железнодорожной станции Васильевка-Юрьевка-Алчевское, которые также вошли в состав города, кажется, будет неверным. Однако факт остается фактом: в 1932 году, после официального создания города Алчевска в новых территориальных границах, в него входят населенные пункты, имеющие свою, более давнюю историю, а Алчевск, по сути, с этого года уже не может считаться городом производным от рабочего поселка. Здесь появляется более глубокая история, начатая в 1780 году с образования слободы Васильевка.
И до сегодняшнего дня остаются сторонники методологии исчисления даты основания города с года основания села Васильевка, т.е. с 1780 года. Так, в современных концепциях развития городов Луганской области, тот же Алчевск позиционируется, как город, образованный путем слияния нескольких рабочих поселков, возникших на базе существовавших здесь крестьянских поселений121, как бы давая возможность еще раз вернуться к этому вопросу.
Возможно, уход от классового, пролетарского прошлого как фундамента исторических утверждений когда-то приведет к тому, что именно 1780 год – год основания одного из районов Алчевска – Васильевки, которая на момент начала строительства завода в 1895 году была самодостаточным селом и волостным (районным) центром, станет годом отсчета дня рождения Алчевска.
Сторонники начала отсчета возраста города с 1895 года, т.е. с даты начала строительства завода ДЮМО, настаивают на этой дате, используя аргумент, что если бы не строился завод, то не было бы и города; что Васильевка, как была селом, так бы селом и оставалась. И хотя история не имеет сослагательного наклонения, но на такой аргумент можно привести иное «если бы» - аргумент депопуляции (уменьшения количества - прим авт.) населения. Представим картину Алчевска, где закрыли АМК, население из-за отсутствия работы прогрессивно уменьшается и доходит до количественных показателей поселка-села. И Алчевск, правомерно, становится поселком, где население района Васильевки соизмеримо, или даже больше, чем население других районов. Тогда возникнет вопрос – а теперь какая дата образования этого поселка более логична - 1895 год, основания уже закрытого завода, или с 1780 – года образования села Васильевка, которая есть и на это время, правда как район города? А ведь такой пример показывает, что изменение обстоятельств будущего может существенно изменить взгляд на оценку правильности принятого решения в прошлом.
В любом случае, сейчас официальной датой основания Алчевска является 1895 год.
ГЛАВА 2
ДЮМО
Если признать, что существенное влияние на финансовую деятельность Алексея Кирилловича Алчевского, учреждение им Товарного, а затем и Земельного банков в Харькове оказал профессор И.В. Вернадский, с 1868 года работавший управляющим Харьковского отделения Государственного банка (см. главу 6, раздел I – прим. авт.), то на принятие решения учредить металлургическое общество и вложить средства в строительство металлургических заводов безусловно повлиял еще один, не менее известный человек - профессор кафедры металлургии Харьковского технологического (ныне политехнический) института Аполлон Федорович Мевиус. В 80-е годы Аполлон Федорович был гласным (депутатом) Харьковской городской Думы. Благодаря своей деятельности по благоустройству города, развитию образования и науки он становится одним из наиболее уважаемых граждан Харькова122.
В 70-е года ХIХ века в Донецком бассейне предприниматели начинают довольно интенсивно строить шахты. Именно создание металлургических заводов «разбудило» эту отрасль. Мевиус понимал, что развитие промышленности края возможно при объединении усилий промышленников края и правительства, поэтому стал одним из главных инициаторов и организаторов созыва первого съезда горнопромышленников юга России, проведенного в Таганроге в 1874 году. Таким же инициатором созыва первого съезда был и А.К. Алчевский (см. главу 2, Раздел 1 – прим. авт.). Многие горные инженеры и предприниматели, в т.ч. и Алчевский, знали Аполлона Федоровича, высоко ценили его знания и деловые качества. На одном из первых съездов его избирают председателем комиссии выборных – исполнительного органа съездов, преобразованного затем в совет съездов. В общей сложности обязанности председателя Аполлон Мевиус исполнял на протяжении 20 лет123.
Вопросы, обсуждаемые съездами, были для Аполлона Федоровича важны, тщательно им готовились, но главным для него, как для ученого – теоретика и опытного практика – металлурга, оставалось развитие на юге страны железоделательного (металлургического) производства. На VII съезде (1883 г.) он делает доклад «О мерах к развитию на юге России железного производства», выступая не только как специалист – металлург, но и как человек, мыслящий государственными категориями. В то время, несмотря на предпринимаемые усилия, на юге работало только два металлургических завода (Новороссийского общества (Юза) и Пастухова), которые явно не удовлетворяли возрастающие потребности в чугуне и стали. Мевиус, отдавший решению этой проблемы более 30 лет жизни, не мог спокойно смотреть на вялое течение событий. «Железный завод, - отмечал он, - всегда служил и служит мерилом народного благосостояния … Мы ввозим из-за границы огромные массы железных металлов… Это причина нашей финансовой слабости124.
Именно А.Ф. Мевиус, в свое время, пришел к выводу, что металлургический завод не может нормально создаваться и работать как казенный, подчиняясь консервативному государственному ведомству с его «бюрократическими требованиями, несообразными с техническим духом предприятия», и считал, что «вновь устраиваемому заводу необходимо существовать на праве коммерческом, как заведению частному, и кроме каких-либо чрезвычайных случаев (например, войны) не принимать заказов иначе как по ценам вольным»125. Он постоянно подчеркивает необходимость государственной поддержки зарождающейся отрасли. «Начальная стадия этого сложного дела сопряжена с неизбежными, более или менее чувствительными потерями и ошибками, и вознаграждение этих потерь, хотя бы и не скорое и не полное, возможно только при могущественной поддержке правительства, которое обыкновенно всякую возникшую в стране промышленность охраняет в период ее молодости и первого роста особыми пошлинами». Мевиус настаивает, чтобы «для охраны возникшей железной промышленности… на привозимый из-за границы чугун, как штыковой, так и слиточный, и на чугунное крошье наложена была пошлина не менее 15 копеек золотом с пуда».
Правительство пошло на эту меру. «Высочайшим повелением 21 апреля 1887 года на заграничный чугун, ввозимый в Россию, была установлена таможенная пошлина в 25 копеек золотом с пуда по морской границе и 10 копеек с пуда по сухим границам»126.
Аполлон Федорович понимает, что немногие из отечественных предпринимателей рискнут вкладывать деньги в «молодую» металлургию, и предвидит необходимость привлечения иностранного капитала. «Если мы не решимся рассчитывать на предприимчивость и соревнование капиталистов собственных, русских, то нет повода отказывать в этих качествах иностранцам, которые, как всем хорошо известно, охотно готовы помещать свои капиталы в наши промышленные предприятия, если они обставлены будут прочными административными и законодательными гарантиями». И действительно, при строительстве большинства металлургических заводов юга решающая роль принадлежала иностранным предпринимателям и специалистам127.
И мы понимаем, что абсолютно не случайно практически совпадают в датах введение в Российской империи пошлины на ввозимый из-за границы чугун и учреждение в Санкт-Петербурге царским Указом от 14 марта 1887 года Донецко-Юрьевского металлургического Общества (ДЮМО).
Правление общества размещалось в центральной части Санкт-Петербурга по адресу: Большая Конюшенная, 27/29. Текст Устава ДЮМО образца 1887 года неизвестен. Можно предположить, что идея создания такого общества исходила от А.К. Алчевского и вероятно, строительство в 1890 году рядом с железнодорожной станцией Юрьевка двух коксовых батарей Алексеевским горнопромышленным обществом является связующим звеном между промышленным развитием принадлежавших этому обществу угольных рудников и началом реализации идеи строительства здесь же металлургического (железоделательного) завода.
В любом случае, между годом утверждения Устава ДЮМО образца 1887 года и утверждения Устава ДЮМО образца 1895 года прошло 8 лет. Понятно, что такое большое предприятие, как строительство металлургического завода требует тщательной подготовки, больших финансовых затрат и четкого строительного плана. Можно предположить, что эти восемь лет прошли в реализации такой подготовки, однако именно предпринимательской деятельностью ДЮМО, скорее всего, эти 8 лет не занималось.
Наступившая затем, в начале 90-х годов ХIХ века, эра нового, так называемого промышленного пробуждения России, выразившаяся главным образом в небывалом подъеме металлургической и других связанных с нею отраслей промышленной деятельности, застает Алчевского опять в первых рядах пионеров и крупнейших организаторов. Достаточно сказать, что по инициативе А.К. Алчевского возникают и осуществляются два крупнейших металлургических завода на юге, а именно: на русский капитал – Донецко-Юрьевское металлургическое Общество и в компании с иностранцами – Общество «Русский Провиданс» в Мариуполе. В первом из названных дел, Алчевский принимает и капиталом и личным трудом самое деятельное и близкое участие128.
В 1895 году по инициативе А.К. Алчевского создается обновленное Донецко-Юрьевское металлургическое общество129. К 1895 году основной капитал общества ДЮМО составил 8 млн. рублей130.. В § 1 редакции Устава ДЮМО утвержденного 23 июня 1895 года, «целью учреждения общества является устройство в Донецком каменноугольном бассейне, близ станции Юрьевка Екатерининской железной дороги, чугуноплавильного, железоделательного, сталелитейного и механического завода, а равно для торговли предметами производства означенных заводов. Учредителями Общества являются Коммерции Советник, Харьковский первой гильдии купец Алексей Кириллович Алчевский и Финляндский уроженец Балтазар Балтазарович Герберц… Для устройства поименованных в § 1 заводов Обществу разрешается приобрести в собственность в Славяносербском уезде, Екатеринославской губернии, близ станции Юрьевки Екатерининской железной дороги, земельный участок в размере двух сот десятин. Затем приобретение Обществом в собственность или в срочное владение и пользование другого недвижимого имущества, сверх указанного, в местностях: а) поименованных в Именном Высочайшем Указе 14 марта 1887 г. и б) расположенных вне городов и местечек в губерниях, лежащих в общей черте еврейской оседлости, не допускается»131.
Участие Б. Б. Герберца (1853-1932) (горный инженер, предприниматель)132, в деятельности ДЮМО в его биографии публикуемой в разных источниках, не упоминается вовсе. Известно, что в 1898 году, А.К. Алчевский вместе с Б.Б. Герберцем организуют Южно-горнопромышленное Общество с управлением в С.Петербурге. В этот период Герберц указан как «директор-распорядитель петербургских железопрокатного и проволочного заводов, донецко-юрьевского металлургического Общества и горно-промышленного Общества «Ладога»133.
ГЛАВА 3
ЮРЬЕВСКИЙ ЗАВОД
А.К. Алчевский устраивая Донецко-Юрьевский завод «влагает в задачи его новую идею и в противность мнению большинства предпринимателей, основывающих свои предприятия главным образом в расчет на получение казенных рельсовых заказов, он убеждает своих компаньонов строить завод исключительно для удовлетворения потребностей рынка в чугуне и сортовом железе. В этом, быть может, несколько опередившим современные обстоятельства, желании основать завод для производства совершенно независимого от тех или других случайностей казенного потребления и базировать его на прочном фундаменте частного спроса, сказалась основная черта характера личности Алчевского, который всегда и во всех своих предприятиях был поборником свободной частной инициативы и рьяным врагом всяких привилегированных и субсидированных дел»134. Так писал о деятельности А.К. Алчевского его современник – В.Д. Белов.
Под строительство завода Донецко-Юрьевское общество приобрело в свою собственность земельные участки общей площадью почти 3 тысячи десятин (десятина равнялась примерно 1,1 гектара - прим. авт.). Нужно иметь ввиду, что первоначально завод назывался как и основавшее его общество - Донецко-Юрьевским (в просторечии – Юрьевским) или ДЮМО135. Понятно, что одну из решающих ролей в выборе места постройки завода сыграла непосредственная близость земель и рудников Алексеевского горнопромышленного общества, основным акционером которого являлся А.К. Алчевский (подробнее см. раздел I, глава 8. – прим. авт.).
Когда началось строительство Донецко-Юрьевского металлургического завода, Алчевский пригласил в качестве проектанта, руководителя строительства, а затем и директора завода уже известного нам А.Ф. Мевиуса (см. главу 2, раздел II – прим. авт.). Вследствие большой загруженности заводскими делами Мевиус был вынужден в 1895 году отказаться от работы в Харьковском институте. Ему было в то время 75 лет, он, как писал один из современников, «отличался удивительной для своего возраста душевной и физической бодростью, поражавшей всех, кто его знал»136. Как писали современники «А.Ф. Мевиус – один из самых образованных горных инженеров. Имя его очень известно в горной литературе. Долгое время он был инженером – консультантом Донецко-Юрьевского металлургического общества»137.
На строительство прибыла также группа специалистов из Германии, начало поступать закупленное за границей оборудование. Квалифицированных рабочих приглашали с Юзовского, Александровского (г. Екатеринослав), Дружковского и других металлургических заводов138.
Хотя первоначально завод ДЮМО был создан без привлечения иностранного капитала, на нем (как и на всех других предприятиях востока Украины) работало много иностранных инженеров и квалифицированных рабочих (бельгийцы, французы, немцы и англичане), получавших в несколько раз большую зарплату, чем местные рабочие. Почти все руководство завода были иностранцы: директор завода Карл Цикс (после Мевиуса - прим. авт.), главный бухгалтер Граф, начальник заводской лаборатории Блосфельд, начальник механического цеха Ганеман, начальник электроцеха Краузе были немцами139.
Ворошилов вспоминал, что когда недалеко от станции Юрьевка и деревни Васильевка началось строительство … завода… «вблизи от этих мест открылись огромные каменоломни, и сюда съехались для перевозки камня сотни крестьян с подводами»140 (см. глава 3, Раздел 1- прим. авт.).
Датой закладки Юрьевского завода принято считать 20 апреля 1895 года. В этот день начались работы по строительству, и был положен первый камень в основание будущего Алчевска. На заседании общего собрания акционеров ДЮМО, которое состоялось 15 июня 1895 года, был прочитан доклад о состоянии работ горным инженером и действительным статским советником, подпись которого, к сожалению, не разборчива (весьма вероятно тем же А.Ф. Мевиусом – прим. авт.). Этот документ хранится в музее меткомбината. Из него следует, что «работы по постройке завода, не считая производившихся ранее сего заготовлений материалов, начались 20 апреля». К тому времени (15 июня) уже «были готовы фундаменты под все здания, как заводские, так и административные». Они были выведены сполна, за исключением лишь дома директора и незначительных хозяйственных построек. Земляные насыпи и выемки для подъездных путей между заводом и станцией Юрьевка были устроены приблизительно на ¾ всего проектированного протяжения. А по линии устройства земляных насыпей уже приступили к укладке шпал и рельсов. Также строились каменные будки для стрелочников и весов. Эти работы предполагалось окончить в течение 10 дней.
Возводилась деревянная плотина в прилегающем к заводу овраге, и предполагалось, что к середине сентября можно будет закрыть шлюзы и приступить к сбору воды. А с целью обеспечения завода водоснабжением, независимо от устройства пруда, приступили к расчистке ключей, впадающих в балку Должик, где строилась плотина. Чтобы провести воду из водоносных пластов, были заложены в разных местах пять шурфов и одна буровая скважина. При всех этих работах была встречена вода на глубине от 5 до 10 метров. Вода собиралась и в пруд при Васильевской экономии и должна была по трубам поступать на завод.
В то время приступили к возведению большой заводской трубы. Были построены помещения для мастеров и машинистов, где они могли находиться во время работы. Была также устроена насыпь через небольшую балку, для сообщения с заводом рабочих, живущих в колонии. Она состояла уже из 24 каменных строений, построенных «вчерне», но на большей части домов уже были сделаны потолки и поставлены стропила. Уже приступили к кладке печей и внутренней штукатурке. А из числа административных зданий, помещение главной конторы завода к 15 июня уже было возведено до 2-го этажа. В то время на заводе работало около 2000 рабочих141.
Для подачи кокса и угля с Павловского рудника на завод, была построена железнодорожная ветка с насыпью и мостом над казенным железнодорожным полотном, в насыпи был проделан тоннель для пропуска узкоколейных паровозов на Юмашевский рудник и к каменным карьерам. На завод завозились из-за границы двухосные паровозы, вагоны, железнодорожные платформы и вагонетки.
В середине мая 1895 года на строительную площадку прибыл сам Екатеринославский губернатор со свитой, и в его присутствии произошла закладка первой доменной печи – современного по тому времени агрегата142.
К.Е. Ворошилов писал: «Там, где когда-то мы с моим дружком Васей пасли телят, сейчас лежали груды камня, кирпича, бревен, железа, поднимались заводские корпуса, прокладывались дороги. Сюда съехалось огромное количество землекопов, возчиков, каменщиков. Каждый из них делал свое дело: кто копал траншеи, кто подвозил груз, воздвигал стены. Постоянно, днем и ночью, кипел этот человеческий муравейник, слышались удары молота, скрип телег, ржание лошадей.
На наших глазах поднимались в небеса заводские трубы, выросли две доменные печи. На большой площади раскинулись заводские цехи – литейный, модельный, кузнечный, столярный, ремонтный, здесь же разместились и вспомогательные службы. Несколько поодаль появились жилые дома. Но стройка не прекращалась Недалеко от доменных печей, современных по тому времени сооружений, начато было строительство мартеновских печей, бессемеровского и пудлингового цехов. Мы, ребята, еще ничего не понимали в заводской жизни, но эти названия уже прочно вошли в наш обиход.
Строительство металлургического завода ДЮМО велось несколько лет. Готовые цехи и службы немедленно вводились в строй»143.
Подлинным рождением завода стало 26 мая 1896 года, когда в праздничной обстановке, после торжественных речей, молебна и освещения, отправленных по обычаям того времени, была задута первая доменная печь. В том же году вступили в строй вторая домна и первая мартеновская печь, было начато строительство бессемеровского и пудлингового цехов. К концу года завод выплавил 1 млн. 925 тыс. пудов чугуна и 518, 5 тыс. пудов стали, а в 1897 году – 4 млн. 856 тыс. пудов чугуна и более 738 тыс. пудов стали. По Екатеринославской железной дороге пошли вагоны с металлом Юрьевского завода. Встречные же составы везли сюда оборудование. В 1898 году на заводе действовали уже три доменные и две мартеновские печи, один за другим были пущены сортовые прокатные станы 300,500,800. Завод превратился в предприятие с полным металлургическим циклом144.
В 1897 году на заводе вспыхнула первая забастовка, вызванная низкими расценками. В ней участвовало всего 120 человек. 1 мая 1898 года оставили работу и потребовали повышения заработной платы уже 1150 человек. Окружному инспектору, находившемуся в то время на заводе, не оставалось ничего другого, как предложить администрации удовлетворить требования стачечников. В результате всем участникам забастовки повысили заработную плату с 60 до 80 копеек в день145.
Интересно посмотреть на то, что представлял собой Юрьевский завод глазами стороннего путешественника в 1899 году. Вот что писал такой путешественник – Н.А. Репин, приехав на завод: «В Юрьевку приехали в 6 часов утра; на вокзале нас встретил секретарь управляющего, с которым отправились на завод; управляющий поручил двум горным инженерам в подробности ознакомить со всеми производствами завода. Прежде всего, мы ознакомились с устройством доменных печей. Они выкладываются из кирпича и внутри обшиваются железом; в толще проложены трубы, по которым течет вода, охлаждающая домну; затем мы по железной лестнице взобрались на верх домны, где ознакомились с засыпкой; руда вместе с коксом в вагонетках, посредством паровой машины доставляется наверх и через отверстие прямо из вагонеток ссыпается в домну. Выплавка чугуна идет непрерывно; доменная печь никогда не охлаждается. По временам рабочие открывают заслонку и огромными кочергами мешают огненную массу; тут надо большое внимание, а то масса может затвердеть и, как говорится, запечь козла, тогда уже придется ломать домну, и завод несет огромные убытки. Когда руда вполне выплавилась, для определения чего нужен весьма опытный глаз, то отбивают заделанное жерло домны, расплавленный чугун вытекает на земляную площадку, густо усыпанную песком, течет по канавкам площадки и наполняешь их, образуя при охлаждении чугунные плитки. Расплавленный чугун имеет очень высокую температуру, а потому близко стоять нельзя. После чугуна из домны вытекает шлак, который по охлаждении в вагонетках вывозится за черту завода. Кроме выплавки чугуна на этом заводе мы ознакомились с литьем стали по способу Бессемера, с различным металлическим производством, с прокаткой железных полос и проч.
Фабричные постройки Донецко-Юрьевского металлургического завода расположены в расстоянии не более 200 саженей от станции; в нем при нас уже действовали 3 доменные печи, а 4-я строилась. На последней мы ознакомились как она складывается и с устройством их. Так как средняя годовая производительность доменной печи достигает до 2½ мил. пудов чугуна, то с пристройкой 4-й печи Юрьевский завод будет выплавлять до 10 мил. пудов чугуна, да кроме того производить до 100 тыс. пудов разных металлических изделий»146.
В 1900 году продукцию давали четыре домны, столько же мартеновских печей: три конвертора, девять прокатных станов (в том числе крупносортный стан 600 и мелкосортный 250). Завод производил чугун всех сортов, ферромарганец, ферросилиций, различные чугунные отливки, фасонное литье; круглое, квадратное, полосовое, шинное и обручное железо, шаблонное железо для оковки колес, оси экипажные; листовое и кровельное железо, железо для жнеек, грядильное и лемешное железо для плугов, двутавровые балки, швеллеры, прокатную болванку и т.д. Всего в 1900 году заводом ДЮМО было произведено 6 млн. 792 тыс. пудов чугуна, 3 млн. 192 тыс. пудов стали и 2млн. 354 тыс. пудов проката. Трудилось на заводе 3200 человек.
К территории предприятия примыкали коксовые батареи Алексеевского горнопромышленного общества, поставлявшие для домен кокс. Углем завод обеспечивали близлежащие рудники Алексеевского общества, перешедшие позже в собственность ДЮМО147.
ЭТО ИНТЕРЕСНО:
Исходя из той информации, с которой ознакомился автор, можно достаточно обоснованно предполагать, что не сложись определенные бюрократические обстоятельства тем образом, каким они имели место быть, А.К. Алчевский построил бы свой металлургический завод вовсе не на месте нынешнего Алчевска, а в Луганске.
Ранее о таких фактах нигде в исторической литературе не сообщалось, по крайней мере, автор, изучив сотни источников, с данной информацией столкнулся впервые. А речь вот о чем. В начале декабря 1895 года харьковская газета «Южный край» разместила материал своего корреспондента следующего содержания: «Екатеринославскому губернскому по земским делам присутствию представлено было недавно ходатайство луганской думы, которое и призвано подлежащим утверждению. Ходатайство это касается отчуждения в собственность кол. сов. Алексею Кирилловичу Алчевскому исключительно для постройки металлургического и машино - строительного завода участка городской выгонной земли в количестве 154 десят.1650 кв. саж. За плату по 300 руб. за десятину. Из сведений, представленных луганской управой, видно, что отчуждаемый участок земли как по городскому плану, так и по владельческой записи селения Луганского (ныне г. Луганск – прим. авт.) значится под выгоном и находится в общем пользовании всего луганского населения, в состав земель, Высочайше пожалованных или отведенных правительством городу, не входит, оценке для взимания налога и земских сборов не подвергался. Необходимость и выгодность означенного отчуждения вызывается важностью устройства металлургического завода в г. Луганск, большую часть населения которого составляют бывшие рабочие упраздненного казенного литейного завода. Участков, подобных отчуждаемому, принадлежащих частным лицам, в городе Луганск нет в продаже, причем и сведений о ценах на оные не представляется. Цену, предлагаемую за означенную землю г. Алчевским, по 300 рублей за десятину, городское общественное управление признает не только выгодною, но и высокою»148.
Нам уже известно (см. раздел II, глава 3 – прим. авт.), что завод ДЮМО стали строить с апреля 1895 года. И можно предположить, что А.К. Алчевский еще более стремился расширять свое производство и желал бы построить еще один металлургический завод, кроме ДЮМО около станции Юрьевка, еще и в Луганске. Преимущество этого шага отчасти отражено в корреспонденции – наличие квалифицированной рабочей силы из «упраздненного» казенного литейного завода. Можно также предположить, что П.И. Мевиус – строитель и первый директор завода, который определенное время работал в Луганске, сохранял старые связи и мог поспособствовать более эффективному строительству завода именно в Луганске. Однако, в условиях уже начавшейся стройки завода ДЮМО, такой шаг кажется экономически нецелесообразным: расстояние от Луганска до станции Юрьевка, где уже возводится металлургический завод, всего около 30-35 км, да и коксовые батареи построены еще в 1890 году именно в Юрьевке. Кроме того, не следует забывать, что в это же самое время (лето 1895 года)– А.К. Алчевский покупает землю в Мариуполе (там дело шло без судебных проволочек, но с рядом ограничений по времени - прим. авт.) и тоже под постройку металлургического завода (завод будет собственностью другого Общества с бельгийским капиталом – «Русский Провиданс», где А.К. Алчевский также был главным акционером – прим.авт.), давшим первую продукцию только в 1898 году.
Свет на этот вопрос проливает еще одна корреспонденция в том же номере газеты «Южный край». Вот она: «Г. Алчевский покончил с луганским сельским обществом, касательно выгона за Гусиновкой (село, вошедшее в состав г. Луганска – прим.авт.) для устройства своего завода на таких условиях: сельчане хлопочут о разрешении продажи у высшего начальства; купчая должна быть готова к 15 декабря, в противном случае г. Алчевский свободен от обязательства. Хотя выгон – земля спорная и о ней идет у города и сельского общества процесс, но деньгами воспользуется тот, кто останется прав. Если сельчане получат за выгон 45 000 руб., то решено, прежде всего, приступить к окончанию недостроенного храма. Божия»149.
Что мы здесь узнаем? Оказывается земля, которую присмотрел себе Алчевский под покупку и организацию металлургического завода, является спорной между городом Луганском в лице городской думы и луганским сельским обществом, так же заявившим свои права на нее. И этот спор еще на декабрь 1985 года продолжает рассматриваться в суде – идет «процесс». Мы понимаем, что А.К. Алчевский уже пытается выйти из это ситуации, заявляя, что если до 15 декабря не будет готова купчая (в современном понимании договор купли – продажи земли – прим. авт.) на землю (а публикация в газете от 6 декабря – прим. авт.), то он считает себя свободным от обязательств по ее покупке.
Нетрудно предположить, что процесс попытки покупки земли в Луганске под организацию металлургического завода начался задолго до этой заметки. И, думается, что именно это обстоятельство с солидной суммой в 45 тыс. руб. за продажу, послужило основанием для спора в суде между луганской городской думой и луганским сельским обществом. Пока автор не обнаружил документов, свидетельствующих о точных временных рамках этого дела. Но можно признать, что такие дела в конце ХIХ века длились месяцы, а с судебными процессами – годы.
Таким образом, можно согласиться с утверждением, что процесс покупки земли в Луганске начался задолго до апреля 1895 года – месяца начала строительства завода ДЮМО при станции Юрьевка. И здесь уместно поставить вопрос, как собственно Устав ДЮМО в новой редакции, был утвержден 23 июня 1895 года? Через 2 месяца после начала строительства Юрьевского завода! Неординарное обстоятельство в забюрократизированной системе царской России. Почему А.К. Алчевский вспомнил о ДЮМО, зарегистрированном еще 8 лет назад, только в 1895 году, да еще и так спешно? Не потому ли, что потерял надежду на строительство завода в Луганске, и поджимаемый финансовыми тратами принял решение строить этот же завод, только не в Луганске, а около станции Юрьевка? Ну а металлургическое Общество оказалось как нельзя кстати в этот момент. Здесь уже была земля, принадлежавшая А.К. Алчевскому (как лично, так и через Алексеевское горно-промышленное общество - прим. авт.), и можно было не опасаться спорных моментов по ней.
Конечно, высказанное – только хоть и обоснованное, но предположение. И в данном вопросе открывается широкое поле деятельности для архивных исследований.
А Алчевский землю в Луганске так и не купил. И история пошла по другому пути, на котором вскоре появится и город Алчевск.
2. Из семейного архива жителя Алчевска В.А. Парамонова: «Алексей Гришин 18(53/ 55) – 1916 г.г. Гришин (Гришко́) Алексей родом из семьи осевших в конце XVIII века, украинских казаков Самарской паланки, которые были привлечены к строительству Александровской крепости, где и возникло с. Вознесенка (часть современного города Запорожье). Алексей начал работать с 10 лет. Вместе с отцом (имя не сохранилось) строил дома. Работал на строительстве Александровской Железной дороги "Москва – Севастополь" (70 е – 80 е годы ХIХ века). Когда строили первые кирпичные зданий Александровска, освоил мастерство кладки пода фундаментов крупных зданий. Поэтому и был нанят, как специалист, к выкладке фундамента Свято – Покровского Кафедрального Собора (1886 – 1890 г.г., разрушенного советской властью в 1934 году ХХ столетия), где его прозвали "Мастер по выведению фундаментов". В 1894 году к нему обратился управляющий делами А.К. Алчевского, с предложением работы на строительстве доменных печей сталелитейного завода. Но условия, которые предложил управляющий, не подходили, а условия Алексея Гришина, показались завышены. Управляющий уехал. Через некоторое время, к Гришиным приехал сам Алексей Кириллович Алчевский. О чем говорили – неизвестно, только после отъезда А. К. Алчевского, Алексей сообщил семье, что согласие дал на условиях "Carte blanche" и они едут строить завод. Как потом выяснилось, что главной причиной приглашения на условиях "Carte blanche", именно А. Гришина на строительство завода, были неудачи при закладке фундамента первой доменной печи. Имя А. Гришина (как мастера по выкладке подов крупных зданий), было известно среди промышленников, занимающихся возведением каменных сооружений на Юге Екатеринославской губернии. Так А. К. Алчевский вышел на А. Гришина и согласился на его условия.
Алексей Гришин привез с собой и своих работников. Посмотрев место неудачной закладки фундамента печи, прилегающую местность, он определил причину неудачи мастеров. А.Гришин увидел небольшой ручей. Значит, где-то рядом находится подземный источник, который и был причиной разрушения фундамента. Все попытки сохранить его, после кладки, были безуспешны – трещины, расколы после высыхания, что не давало возможность возводить печь, а сроки требовали продолжения строительства. Работы начались с возведения высокого забора. Заходить на территорию стройки могли только мастер и его работники. Когда работы там не проводились, ворота были закрыты и охранялись одним из работников. График работы бригады был следующим – 2 световых дня работы, 3 дня выходных. Весь необходимый инструмент, материал поставлялись по первому требованию. Сперва управляющий был недоволен такими правилами работы и пожаловался А.К. Алчевскому, но получив соответственное указание, не стал вмешиваться в процесс работы. Окружив территорию забором, Гришин разобрал остатки неудачного фундамента, отвел воду. После этого, сместив немного место будущего фундамента, начал выкладку пода. За 2 дня выкладывался только один полный ряд, а 3-е суток, уходило на его высыхание. Каждый день, Алексей Гришин контролировал этот процесс. Почти месяц шли работы над фундаментом. После окончания работ, еще несколько дней забор не убирали. Когда его убрали, то увидели готовый фундамент, на котором уже можно было возводить саму печь (по словам старых заводчан, этот фундамент по настоящее время не нуждается в ремонте).
А.Гришин остался на заводе и продолжил работать по выкладке фундаментов Чугунолитейного цеха, Дома Директора завода, Больничного корпуса и других зданий. За это время он построил дом для уже большой семьи. На тот момент застраивалась центральная часть заводского поселка. Он получил название – Административная колония, так как там строились дома для администрации завода (недалеко от Дома Директора завода). Алексею Гришину было разрешено построить дом на одной из улиц – Экономической. Алексей Гришин умер в 1916 году и был похоронен рядом с женой на кладбище, которое находилось за городской больницей (в настоящее время это дома частного сектора).
Все факты о жизни семьи Алексея Гришина, записаны по воспоминаниям его дочерей Феодосии Алексеевны Клюевой (Гришиной) (источник – электронный архив автора – прим. авт.).
Следующая публикация
Нет комментариев