Всякому уважающему себя режиссеру хочется заполучить для своего военного шедевра технику, максимально соответствующую заявленным временным рамкам. Зачастую это невозможно. Некогда грозные боевые машины превращаются в металлолом или собирают пыль в музеях, потрепанные жизнью, временем и сражениями. Если найти функционирующие отечественные танки, например, задача вполне выполнимая, то улов вражеских образцов всегда оставлял желать большего.
Как следствие, кино вынуждено идти на компромиссы и довольствоваться даже ржавым уродцем, еле ползущим на одной гусенице. В зависимости от нужд картины многострадальная техника проходит кастинг и пробуется на ту или иную роль. Над броневиками, самолетами и кораблями колдуют, словно над актерами, которым подбирают образ, нанося грим и меняя наряды. Их перекрашивают, обматывают досками и фанерой и цепляют на них различное оружие, выдавая их за совершенно другие модели.

С подобными трудностями столкнулся уже Сергей Эйзенштейн, когда готовился обрадовать пролетариев всех стран своим «Броненосцем «Потемкиным», приуроченным к 20-летию революции 1905 года. К тому моменту знаменитый корабль был не в той кондиции, чтобы красоваться перед камерой, он мирно готовился к утилизации. В итоге его партия отошла барбетному броненосцу Черноморского флота под названием «12 апостолов». В полном соответствии с заповедями судно за 19 лет службы избежало участия в боевых действиях (лишь однажды оно кротко попыталось подавить восстание на том самом «Потемкине», но обошлось без залпов). После косметической обработки «12 апостолов» стал звездой экрана (хотя интерьеры снимались на крейсере «Коминтерн»), но ненадолго — уже в 1926-м и его разобрали на металл.

Столь печальная судьба ждала не каждый агрегат - некоторым удавалось после кинокарьеры задать жару на фронте.
В «Двух бойцах» (1943) засветилось множество настоящих танков: легкие Т-60 и Т-70, Т-34, Т-76 и даже редкие КВ-1С и плавающий Т-38. В фильме они отдувались как за красноармейцев, так и за гитлеровцев — перевоплощение достигалось перекрашиванием и нанесением серых крестов.
Отработав свои смены, Т-70 отправились сражаться на Курскую дугу.

Для хороших сценариев советское государство не жалело техники. Интернациональная киноэпопея в пяти частях «Освобождение» (1968—1971) поражала масштабом. Только танков Министерство обороны подогнало 150 штук, не говоря уже об истребителях, автомобилях и катерах. Как водится, немецких «Тигров» и «Пантер» пришлось делать своими руками на базе Т-34 и послевоенных Т-44 - благо их низкий силуэт допускал установку сверху бутафорских башен с характерными крестами. Под знаменем режиссера Юрия Озерова собралась целая армия, которая могла не только в кино сыграть, но при желании и установить новый мировой порядок в какой-нибудь стране.

За рубежом кинематографисты тоже вольны обратиться к армии с просьбой дать напрокат танк-другой. Однако военное командование может отказать, если ему покажется, что армия представлена в сценарии недостаточно лучезарно, — ведь в странах, где нет призыва в армию, фильмы могут быть инструментом вербовки. По счастью, режиссеры не обязаны плясать под дудку вояк и могут поискать нужные им экземпляры в музеях, частных коллекциях и многочисленных компаниях, специализирующихся на аренде техники. Как правило, они поставляют боевые машины в комплекте с обученным водителем.

За выполнение режиссерских капризов, касающихся экзотического вооружения, отвечает технический координатор. Он выслушивает запросы постановщика, изучает исторический контекст, прикидывает по сценарию, что оптимально — искать б/у экспонат или мастерить его самим. Аренда танка, например, обходится где-то $2600–5000 в день. Модифицированные под заказ стоят еще дороже. Цена зависит еще и от диапазона требуемых действий. Впрочем, пострелять из гусеничного монстра в любом случае не выйдет. «Ни одна студия не позволит реально палить на площадках. Никто, нигде и никогда», — убежден технический координатор Алекс Кинг, обеспечивший «Чудо-женщину» бронеавтомобилем «Эрхардт».

С выстрелами в кино вообще дела обстоят строго — от греха подальше пушки и огнестрел модифицируют. Прошли через эту процедуру и автоматы из фильма «Калашников», где требовалось показать легендарный АК-47 во всей красе.
«Особое внимание мы уделили сюжетной линии, связанной с разработкой оружия, хотели как можно точнее воссоздать этот процесс на экране. Наши художники и реквизиторы на основе предоставленных исторических чертежей самостоятельно разработали, а заводские мастера изготовили прототипы оружия в первозданном виде. Все это — настоящее оружие, правда, охолощенное, так как этого требуют правила техники безопасности на съемках», — объяснял режиссер и продюсер Константин Буслов.

Добыть подходящие боевые единицы — это полдела. Ведь сюжет часто готовит им незавидную участь быть уничтоженными в языках пламени от какого-нибудь взрыва. На такое владельцы раритетов, очевидно, не подписываются. Как у актеров есть дублеры и каскадеры, так у заслуженных боевых машин есть муляжи. На худой конец чудесное превращение военного транспорта в искореженный металл можно нарисовать и компьютерной графикой.
На военно-технической кинобазе «Мосфильма» специально держат некондиционную рухлядь, которая хорошо подходит для съемок взрывов и пожаров. Впрочем, гораздо больше там исправных моделей — свозятся они на этот производственный комплекс еще с 1966 года.
«Всего у нас насчитывается 330 единиц боевой техники. Наибольшим спросом у съемочных групп пользуются советские танки Т-34, макеты немецких танков Т-IV, боевые машины ракетной артиллерии БМ-13, известные как «катюши», а также чешские бронетранспортеры — полугусеничные тягачи», — рассказывал начальник кинобазы Владимир Сафонов.

Удовлетворить запросы милитаристского кино готова и новая студия «Военфильм», расположенная на территории Музея техники Вадима Задорожного под Медынью в Калужской области. Один из ее основателей — режиссер и продюсер «Брестской крепости» Игорь Угольников. Уже сейчас она может похвастаться самой большой коллекцией бронетехники времен ВОВ — причем как советской, так и немецкой. Свежих «Подольских курсантов» студия вооружила до зубов, снабдив их легкими броневиками БА-20, танками Т-34, PZ-2 и PZ-4, «катюшами», штурмовиком ИЛ-2 и тому подобными радостями.

Случается так, что живая военная техника годится лишь для отдельных кадров и кинематографистам приходится делать более функциональный муляж.
Например, в «Ярости» (2014) режиссер Дэвид Эйр имел в своем распоряжении натуральный американский танк «Шерман» (а также единственный в мире рабочий немецкий «Тигр» 131), однако внутри агрегата оказалось слишком тесно. Для кадров интерьера построили слегка увеличенную реплику со съемными стенами для разнообразного расположения камеры.
Авторы отечественного «Т-34» (2018) себе такой роскоши позволить не могли: актеры дружно утрамбовывались в бронированную махину и проводили там целые смены безвылазно.

Вопрос об исторической достоверности всякого фильма — извечно больная тема. Пресс-релизы картин полнятся доблестными отчетами о приглашенных консультантах. Вклад экспертов, правда, часто можно охарактеризовать как «глас вопиющего в пустыне», а картины все равно изобилуют ляпами. Порой компромиссы между творчеством и достоверностью бывают скандальные. Например, в «Перл-Харборе» количество косяков переваливает далеко за сотню. Вооружение кораблей опережает историю на 20 лет, а бомба, падающая на линкор «Аризона», делает театральную паузу несколько секунд, вместо того чтобы бабахнуть сразу, как положено. На фоне подобных неточностей неудивительно, что Майкл Бэй не позаботился о таких глупостях, как раскраска японской авиации (у него была темно-зеленая вместо светло-серой или светло-зеленой).

В последние годы зрители стали взыскательнее к подобным казусам и халтуре. Сказывается популярность исторических реконструкций и экспертиза диванных танкистов, почерпнувших свои знания из игры World of Tanks. В наше время едва ли оценили находчивость фильмов, где за танки выдавали наспех переделанные броневики. К тому же сейчас компьютерная графика позволяет нарисовать модели со всем почтением к истории, чем и воспользовались создатели «Т-34».

Конечно, стоит делать скидку на то, что постановка масштабного кино — сложнейшая задача. Уже почти не осталось ветеранов, которые могли бы подсказать советом, а военная техника той поры уже доживает свой век. К тому же для режиссеров чаще важнее эстетическое воздействие, нежели педантичное следование фактам.
«В фильме невозможно все делать на 100% правильно с точки зрения тактики, — считает Дэвид Рэй, танковый консультант «Ярости», отдавший 22 года британской армии. — Кино не позволяет этого из-за расстояния между транспортными средствами или из-за того, что позиция пушки перекрывает лицо актера. Много практических проблем».

Дилемма между зрелищностью и подлинностью не обошла стороной и «28 панфиловцев» (2016). Проект финансировался на народные деньги (потом, правда, включилось и Министерство культуры) и делал большую ставку на достоверность. Однако военно-историческому консультанту Артему Кокину все равно приходилось бодаться с режиссером Кимом Дружининым. В частности, пулемет максим на марше носили в разобранном виде, но постановщик посчитал, что, если его покатят на колесах, будет эстетичнее.
Создатели «28 панфиловцев» стремились к духовной преемственности с советскими картинами, но из-за ограниченного бюджета оная получилась еще и технической. Раньше батальные сцены реализовывались за счет комбинированной съемки, пиротехники и маленьких макетов. Схожее решение выручило и картину Дружинина - на «Ленфильме» оцифровали реальную местность и построили на ее основе бутафорскую модель с блиндажами и миниатюрными танками в соотношении 1х16. Впрочем, для крупных планов использовался полноразмерный макет немецкого танка PzKpfw IV.

Авторам «Т-34» прелести современных технологий оказались по карману. Хоть у режиссера Сидорова и имелся в распоряжении отреставрированный Т-34, но дубли с неповоротливой громадиной давались тяжело. Возможность отрисовывать его маневры на компьютере не раз облегчала жизнь. Особой гордостью картины стала сложная система взаимодействия снарядов с броней, сопровождавшаяся фейерверком мелких деталей: искрами, дымом, рикошетами, оплавлениями и крошащимися металлическими частицами. Пейзажи не раз приходилось дополнять цифровыми немецкими танками T-III. А чтобы съемочная группа лучше понимала их расположение и перемещение в задымленном кадре, супервайзер спецэффектов Алексей Гусев предложил использовать гусеничный вездеход ГАЗ-73. Сверху его покрыли синими досками — получился передвижной хромакей, на который можно было графически накладывать разные модели. Наградой команде за проявленную изобретательность стал «Золотой орел» за лучшие визуальные эффекты.

Впрочем, в мире еще не перевелись энтузиасты, желающие сделать все по-настоящему. В «Дюнкерке» Кристофер Нолан не только эксплуатировал «Спитфайры» — реальные английские истребители времен Второй мировой, но и ухитрился прикрепить к их бокам громоздкие 25-килограммовые IMAX-камеры. Хотя на кадрах с кабиной роль британского самолета исполнял отечественный Як-52, наличие у него второго пассажирского места помогло при съемке.

Как бы там ни было, не существует одного наилучшего способа использовать военную технику. Как и всегда в кино, лучшие результаты дает совмещение всех подходов. Но авторам не помешает больше прислушиваться к консультантам.