Предыдущая публикация
Вольные люди...
"Как птицы!"Глава 47.
Время действия - 1910-1911 годы
Солнце уходило за горизонт, утаскивая за собой лежащую на море ослепительно сверкающую медь. Где-то вдалеке, над маленьким, будто игрушечным, броненосцем поднялось облачко дыма. Поднялось, медленно расплылось, растаяло в синеющем вечернем небе.
Григорий в задумчивости стоял у окна. Аксинья тихо подошла к мужу, заглянула ему в лицо:
- Что ты, Гриша?
- Я подумал — а ведь вот там, где сейчас стоит наш броненосец, полвека назад ходили чужие корабли. Вот так же они стреляли. Только снаряды летели в город. А деды наши… - он замолчал.
Аксинья положила голову на плечо мужа:
- Ну что ты… Они прожили хорошую жизнь, добрую…
Время действия - 1910-1911 годы
Солнце уходило за горизонт, утаскивая за собой лежащую на море ослепительно сверкающую медь. Где-то вдалеке, над маленьким, будто игрушечным, броненосцем поднялось облачко дыма. Поднялось, медленно расплылось, растаяло в синеющем вечернем небе.
Григорий в задумчивости стоял у окна. Аксинья тихо подошла к мужу, заглянула ему в лицо:
- Что ты, Гриша?
- Я подумал — а ведь вот там, где сейчас стоит наш броненосец, полвека назад ходили чужие корабли. Вот так же они стреляли. Только снаряды летели в город. А деды наши… - он замолчал.
Аксинья положила голову на плечо мужа:
- Ну что ты… Они прожили хорошую жизнь, добрую…
Тимофею было за 90, когда он стал угасать. Старик то сидел у окошка, глядя на проходящих мимо односельчан, то ложился, закрыв глаза, на лавку и долго лежал, вспоминая до мелочи всю жизнь свою.
- Не нужно ли чего, родной? - спрашивала его Анна, исхудавшая, пожелтевшая, будто осенний листик.
- Уходить мне скоро, Аннушка, - сказал как-то Тимофей. - Знаю, скоро. Ночами сыночки мои приходят, Митяй да Николка. С собой зовут, на город поглядеть. И чудится мне, что я опять там, с ими. Значит, скоро уже.
Анна тихо заплакала, приложив к глазам уголок платка.
- А ты не плачь, не плачь. Я уж и так задержался здеся. Видишь, и Тихон, и Фадеюшка, и Матвей, и Петруша вперёд меня к Боженьке подались. Знать, и мне пора. Хорошо я пожил. Дружбу настоящую познал. Семья… Про Наталью да сынков своих я тебе не рассказывал никогда… Царствие им небесное… Любил я их. Как Господь забрал их себе, думал, кончилась моя жизня. Нет, не кончилась. Тебя вот встретил. Ты не серчаешь, что я сказал, будто любил их? Нет? Вот и ладно. Ты пойми, ты другое дело. Не знаю, как это так, но вы с Натальей будто в разных местах в душе моей. Благодарю Господа, что послал он мне тебя. Наградил меня за что-то. Детей вырастили, внуки есть, правнуки. Чего ишшо желать-то?
Анна опустилась на колени перед лежащим мужем:
- Пусть Господь благословит тебя, родной. А я… Я за тебя благодарю. С тобой я счастье познала.
Тимофея не стало теплым весенним вечером. Благоухала за окном сирень, выкликали кого-то горлицы, шумело вечное, неумолчное море.
- А ты держись, держись, Аннушка… - Василиса обнимала тихо плачущую подругу за плечи. - Знаю, тяжко тебе без него будет. Полвека вместе прожили, друг от друга не отлучались…
- Нет, Васёна, не задержусь я здеся… - Анна вытерла слёзы. - Скоро за ним отправлюсь. Как думаешь, дозволит нам Господь и там вместе быть, а? Он ведь там с Натальей встретится…
- Ты чего болтаешь-то, дурная! - всплеснула руками Василиса. - Куда это ты отправляться надумала?!
- Хворь моя вернулася ко мне. Котора, помнишь, в деревне меня мучила? Видно, не ушла она бесследно. Сидела где-то внутрях. Теперя вышла. Я вот думаю — должно, и мне дозволено будет рядом с ими там разместиться, а?
- Вот отчего ты исхудала да пожелтела… - Василиса заплакала. - Да ведь ты тогда травками вылечилась, может, и теперя полечишься?
- Тогда я молода была, жить хотела. Ради него жить, ради Тимоши. А теперя я старуха… Пожила уж хорошо, нечего Бога гневить. Незачем цепляться на этом свете. Скушно мне без его стало.
- Да ведь… дети у тебя, внуки… Для них живи. Для меня живи. Как же я без тебя-то???
- На всё воля Божья, - Анна поцеловала подругу.
После того, как все скорбные ритуалы были отправлены, друзья разошлись по своим домам, а Марина с Фёдором уехали в город, Аннушка позвала к себе внука.
- Вот что, Гришенька, мне сказать тебе надобно… - волнуясь, начала Анна. - Про отца твоего…
- Что с ним? - Григорий с тревогой посмотрел на старушку. - Он…
- Твой отец не Павел, сынок…
- Нет?!
- Твоим отцом был пленный турок. Забыла уж, как звали-то его… Молния по-нашему. Сын какого-то знатного человека. Дарёнку песнями своими да речами сладкими обманул, голову закружил. Хотел в Туретчину сманить её. А потом раскрылось всё, и что невеста у его есть из богатых, и что жениться на Дарье не собирается, и здеся жить с ей вовсе не думает. Сбежал он.
Григорий с ужасом смотрел на Анну.
- А Павлуша-то её уже брюхатую за себя взял. Люблю, мол, и ребёнка как свово растить буду. Это уж не его вина, что ты у нас вырос. Так вышло. Молоко у Дарьи пропало, коровьим мы тебя отпаивали. Ну, про то ты и сам знаешь.
Григорий вытер ладонью внезапно вспотевший лоб.
- Не стала б я тебе говорить про то. Было и было, не первая Дарёнка была и не последняя. Только вот какое дело… Когда ты родился, передал турок тот через татар деньги. Не хотели мы брать их, да Дилявер, царствие ему небесное, уговорил. Лежат эти деньги в банке. С их тебя и обучали в гимназии да на всяких курсах и школах. Там ещё много. Ты вон всё про еропланы говоришь… Знаю, мечтаешь в небо подняться… Деньги эти много для тебя сделать могут. А то купи вам с Аксиньей дом в Севастополе…
- Ты никогда не говорила…
- А ещё передавал он для тебя кольцо, - Анна вынула из кармана перстень, протянула внуку. - Возьми, он твой. Если вдруг придётся побывать в Туретчине… Покажи его любому, кто читать умеет. Для тебя сделают всё, что захочешь. Так Дилявер сказал. Возьми.
Она вложила в ладонь Григория причудливый перстень с вырезанной на нем арабской вязью.
- Зачем он мне? - Гриша отдёрнул руку, будто обжёгшись.
- А ты возьми, сынок, не шарахайся. Не пригодится — хорошо. Только жизня иной раз такие выкрутасы делает, что не приведи Господь. Пускай у тебя будет. И вот что… Ты зла на этого турка не держи. Его тоже по-своему понять можно. Наши богачи ведь тоже на простушках не женятся. Нельзя им. На сеновале поиграть — это запросто, а под венец — ни-ни.
- У меня отец есть — Павел Астахов. А если положа руку на сердце… В душе моей отцово место навсегда дедушка Тимофей занял, царствие ему небесное.
- Это правильно, сынок. Он и был тебе отцом. Он для тебя это кольцо и хранил столько лет. Возьми.
Анна силой вложила перстень в руку внука и сжала его ладонь в кулак. О своей болезни рассказывать Григорию не стала — ни к чему. Но день ото дня она слабела, становилась всё прозрачнее, а лицо её приобретало зеленоватый оттенок.
- Переходи-ка, подружка моя, к нам. Нечего тебе одной куковать! - не выдержала Василиса через неделю после кончины Тимофея. - Давай, давай, а то обижусь совсем!
Она пыталась подкормить Анну чем-то, дающим силы, варила травяные чаи, которые по её разумению могли помочь больной, но всё было напрасно. Аннушка кротко улыбалась ей, но мысли её были где-то далеко. А в день сороковин Тимофея она тихо, во сне, отправилась вслед за любимым мужем.
И вот прошло полгода, как Григорий осиротел — именно так, сиротой, чувствовал он себя теперь. Рядом была жена, сопел в своей кроватке маленький Андрейка, и в квартире было тепло и уютно. Только печаль из души не уходила никуда.
- Сколько ещё кораблей будут вот тут, возле Севастополя, стрелять из пушек? Сколько войн ещё увидит город? - Аксинья задумчиво смотрела на маневрирующий вдалеке броненосец.
- Думаю, немало. Севастополь — город русских моряков. Город воинов.
- Ну что, Ваше благородие, идём ужинать? - вдруг засмеялась Ксюша.
Теперь, когда Григорий успешно сдал экзамен на подпоручика адмиралтейства и получил новое звание, она в шутку и с гордостью называла его иногда «благородием».
- Постой, Ксюша… Посоветоваться с тобой хочу…
- Что?
- Ты знаешь, у нас в Севастополе открылась офицерская школа авиации…
- Школа авиации? У нас ведь есть…
- Да, есть у нас аэроклуб… Только ведь это совсем другое! Ты помнишь, я рассказывал, как в Петербурге мне было дозволено подняться в небо на шаре? От высоты дух захватывает, не спорю. Но мне хотелось раскинуть руки, словно птица, и лететь, лететь… Я много раз видел, как используют воздушные шары здесь, в Севастополе, на кораблях. Разведка… Говорят, что если подняться на шаре, то видны корабли, стоящие у Евпатории. Не знаю, не поднимался. Флот — не ярмарка, где всех желающих катают. Однако те, кому посчастливилось, утверждают — сверху видны даже минные заграждения. Но на аэроплане человек не привязан к кораблю! Он может передвигаться свободно! Это…- Григорий задохнулся от наплывших эмоций, замолчал. - Я был бы счастлив, если бы смог подняться на аэроплане…
- Я знаю.
- Офицерскую воздухоплавательную школу хотели открыть под Петербургом, в Гатчине. Но что-то там не вышло, аэропланы прибыли только к осени. А какие же полеты в Петербургскую зиму! Поэтому школу временно перевели к нам. Вчера на Куликовом поле…
- Это где у солдат был плац и учебная площадка?
- Да, там… На прошлой неделе сам Великий князь Александр Михайлович Романов открывал. Теперь она называется офицерская школа авиации.
- Это какой Великий князь? Их так много, что и не упомнишь…
- Тот, что женат на сестре Императора Ксении! - засмеялся Григорий. - Твоя тёзка, видишь, какое совпадение!
- Вон чего… И что, прямо летать будут? Как птицы?
- Будут, Ксюша. Будут. Уже летают. Ксюша, я рапорт хочу подать, чтобы меня в эту школу взяли. Офицерское звание имею, желание есть, высоты не боюсь Ну, что ещё нужно? Деньги… Да, нужны будут деньги на расходы. Но ведь мне бабушка Анна передала банковский счет! Нам хватит, как считаешь?
- Касательно расходов на школу не мне судить. А на хозяйство нам и без счета хватило бы.
- Да ведь ты теперь офицерская жена, Ксюшенька! Тебе наряды нужны, тебе прислуга нужна, понимаешь ли?
- И, Гришенька! - засмеялась Аксинья. - Куда с нашим рылом в калашный ряд! Наряди меня барыней, так я хуже курицы в павлиньих перьях буду. Нет уж, милый, как жили, так и будем жить дальше. Совсем уж деревенщиной смотреться не буду, а в благородные не стремлюсь. Значит, на Куликовом поле школа будет?
- Да. Правда, маловато оно для аэропланов... Кругом дома да столбы с проводами, овраг опять же. Ну ничего, стало быть, пока и такое подходит. Так ты… Что ты думаешь про рапорт?
- А это не опасно..? - тихо спросила Аксинья.
- Так ведь, Ксюша, оно везде опасно. На кораблях матросам тоже опасно. И солдатам. Случается, и адмиралы гибнут. На всё воля Божья! Так что скажешь?
- А ты меня на аэроплан возьмёшь? Я тоже хочу как птица летать! - глаза у Аксиньи засияли, залучились.
- Конечно возьму! - облегченно засмеялся Григорий. - Ты моё чудо.
Однако в школу авиации Григория не взяли — набор был закончен. Но обнадежили, что примут в следующем году. А пока… Пока он мог только наблюдать за полетами двух «Фарманов», одного «Соммера», трех «Блерио» и двух аэропланов «Антуанетт». Иногда они поднимались легко и парили в небе соколами, а иногда лететь не хотели, глохли двигатели, и машины устремлялись вниз. К огромному удовольствию Григория в свет вышел первый номер Севастопольского авиационного иллюстрированного журнала, который назвал Севастополь центром авиационного дела в России.
В декабре 1910 года пилоты подняли в воздух вице-адмирала Бострема, который полетом остался очень доволен, и авиация была признана полезной для военного флота. На первых порах для разведки.
- Вот видишь, Ксюша, флоту нужны будут аэропланы, нужны пилоты! Я подал рапорт на обучение в следующем наборе. Меня берут, Ксюша! Я буду летать! - ликовал Григорий.
Аксинья радовалась вместе с мужем и в глубине души сожалела, что женщинам путь в небо закрыт. Однако в апреле потерпел крушение «Блерио» поручика Матыевича-Мацеевича. На борту кроме прославленного авиатора находился его брат, мичман миноносца «Мощный». И бедная Ксюша затосковала — если уж опытный пилот не сумел вывести машину из опасного положения и погиб, то как же быть начинающим? Однако мужу говорить ничего не стала. Не хотела вешать на его шею камень и поселять в его душе тревогу. Она поняла — теперь ей остаётся только ждать и молиться за любимого.
- Ты понимаешь, ведь это только называется школа, - объяснял ей Григорий. - Но ведь в мире пока не существует учебников, наставлений, руководств и инструкций. Это новое, неизведанное дело! И те авиаторы, которые преподают сейчас, сами учатся.
- Как это? - не понимала Аксинья.
- Они испытатели. Они изучают, как ведет себя машина во время ветра и в штиль. Как управлять ею при подъёме и при крутом спуске. Лейтенант Дыбовский занимается воздушной фотосъёмкой. Погибший поручик Мацеевич брал на свой аэроплан шлюпочный компас. Кто-то пытается установить радиосвязь, а кто-то посадить машину на воду. Это… Ты понимаешь, каждый пилот ещё и ученый, и изобретатель! Перед авиацией такие перспективы! У меня захватывает дух…
Аксинья молча улыбалась, любуясь мужем и пряча непрошеные слёзы.
- Посмотри, что пишут в журнале, - Григорий стал зачитывать со странички. - "Если к школе авиации присоединить существующий в Севастополе воздухоплавательный парк Черноморского флота, военную воздухоплавательную роту и Севастопольский аэроклуб, то получится четыре воздухоплавательные организации. Итак, Севастополь должен гордиться: на его долю выпала одна из видных ролей в деле завоевания воздуха и насаждения авиации в армии и на флоте". Вот как!
Летом 1911 года Великий князь Александр Михайлович в сопровождении пилота Михаила Ефимова отправились на поиски более удобного места для школы. И нашли его в 20 верстах севернее Севастополя при впадении в море речки Кача. Великий князь был в восторге — отличные восходящие потоки воздуха, никаких преград и, как утверждали флотские метеорологи, особые погодные условия. Даже если кругом небо было затянуто тучами, над этим местом сияло солнце. Недаром со временем появится поговорка - «А на Каче всё иначе».
Великий князь приобрёл часть местных земель, часть подарил богатый землевладелец из татар. Здесь поставили брезентовые ангары для аэропланов, деревянные помещения для мастерских и других служб, столовую. И уже здесь начались занятия с новым набором офицеров-учеников, в который вошёл и Григорий.
- А ты знаешь, Ксюша, кого я взял к себе механиком? - Гриша с удовольствием мылся под умывальником, брызгая по сторонам водой. - Нам ведь нужны люди сильные, но голова чтобы соображала хорошо и руки откуда надо росли.
- Кого же? - с интересом спросила Аксинья, подавая мужу чистое полотенце.
- Филиппа, внука дядьки Мирона.
- Задорожного? Этот да, силён — будь здоров! Но, прости меня, Господи, и рожа у него!
- Красавцем его не назовёшь, конечно. Только нам это и ни к чему. Зато умный и честный парень. А лицом… Дядька Мирон ведь тоже на медведя смахивает. Говорят, и по молодости таким был.
- Так вы теперя вместе будете учиться?
- Вместе. Только я летать буду, а он аэроплан чинить.
- Будто бы ты не чинишь! - засмеялась Аксинья. - Садись к столу. Небось, наскучал за неделю по домашней еде?
- Это верно. Там не до разносолов. Впрочем, как и положено военным людям. Да чиню, Ксюша, чиню. Нельзя подниматься в небо, не зная, как устроена машина, не почувствовав её как живую.
- И что же… Ты уже поднимался..?
- Да. Пока не сам. Пока с инструктором. Но всё впереди!
- Не нужно ли чего, родной? - спрашивала его Анна, исхудавшая, пожелтевшая, будто осенний листик.
- Уходить мне скоро, Аннушка, - сказал как-то Тимофей. - Знаю, скоро. Ночами сыночки мои приходят, Митяй да Николка. С собой зовут, на город поглядеть. И чудится мне, что я опять там, с ими. Значит, скоро уже.
Анна тихо заплакала, приложив к глазам уголок платка.
- А ты не плачь, не плачь. Я уж и так задержался здеся. Видишь, и Тихон, и Фадеюшка, и Матвей, и Петруша вперёд меня к Боженьке подались. Знать, и мне пора. Хорошо я пожил. Дружбу настоящую познал. Семья… Про Наталью да сынков своих я тебе не рассказывал никогда… Царствие им небесное… Любил я их. Как Господь забрал их себе, думал, кончилась моя жизня. Нет, не кончилась. Тебя вот встретил. Ты не серчаешь, что я сказал, будто любил их? Нет? Вот и ладно. Ты пойми, ты другое дело. Не знаю, как это так, но вы с Натальей будто в разных местах в душе моей. Благодарю Господа, что послал он мне тебя. Наградил меня за что-то. Детей вырастили, внуки есть, правнуки. Чего ишшо желать-то?
Анна опустилась на колени перед лежащим мужем:
- Пусть Господь благословит тебя, родной. А я… Я за тебя благодарю. С тобой я счастье познала.
Тимофея не стало теплым весенним вечером. Благоухала за окном сирень, выкликали кого-то горлицы, шумело вечное, неумолчное море.
- А ты держись, держись, Аннушка… - Василиса обнимала тихо плачущую подругу за плечи. - Знаю, тяжко тебе без него будет. Полвека вместе прожили, друг от друга не отлучались…
- Нет, Васёна, не задержусь я здеся… - Анна вытерла слёзы. - Скоро за ним отправлюсь. Как думаешь, дозволит нам Господь и там вместе быть, а? Он ведь там с Натальей встретится…
- Ты чего болтаешь-то, дурная! - всплеснула руками Василиса. - Куда это ты отправляться надумала?!
- Хворь моя вернулася ко мне. Котора, помнишь, в деревне меня мучила? Видно, не ушла она бесследно. Сидела где-то внутрях. Теперя вышла. Я вот думаю — должно, и мне дозволено будет рядом с ими там разместиться, а?
- Вот отчего ты исхудала да пожелтела… - Василиса заплакала. - Да ведь ты тогда травками вылечилась, может, и теперя полечишься?
- Тогда я молода была, жить хотела. Ради него жить, ради Тимоши. А теперя я старуха… Пожила уж хорошо, нечего Бога гневить. Незачем цепляться на этом свете. Скушно мне без его стало.
- Да ведь… дети у тебя, внуки… Для них живи. Для меня живи. Как же я без тебя-то???
- На всё воля Божья, - Анна поцеловала подругу.
После того, как все скорбные ритуалы были отправлены, друзья разошлись по своим домам, а Марина с Фёдором уехали в город, Аннушка позвала к себе внука.
- Вот что, Гришенька, мне сказать тебе надобно… - волнуясь, начала Анна. - Про отца твоего…
- Что с ним? - Григорий с тревогой посмотрел на старушку. - Он…
- Твой отец не Павел, сынок…
- Нет?!
- Твоим отцом был пленный турок. Забыла уж, как звали-то его… Молния по-нашему. Сын какого-то знатного человека. Дарёнку песнями своими да речами сладкими обманул, голову закружил. Хотел в Туретчину сманить её. А потом раскрылось всё, и что невеста у его есть из богатых, и что жениться на Дарье не собирается, и здеся жить с ей вовсе не думает. Сбежал он.
Григорий с ужасом смотрел на Анну.
- А Павлуша-то её уже брюхатую за себя взял. Люблю, мол, и ребёнка как свово растить буду. Это уж не его вина, что ты у нас вырос. Так вышло. Молоко у Дарьи пропало, коровьим мы тебя отпаивали. Ну, про то ты и сам знаешь.
Григорий вытер ладонью внезапно вспотевший лоб.
- Не стала б я тебе говорить про то. Было и было, не первая Дарёнка была и не последняя. Только вот какое дело… Когда ты родился, передал турок тот через татар деньги. Не хотели мы брать их, да Дилявер, царствие ему небесное, уговорил. Лежат эти деньги в банке. С их тебя и обучали в гимназии да на всяких курсах и школах. Там ещё много. Ты вон всё про еропланы говоришь… Знаю, мечтаешь в небо подняться… Деньги эти много для тебя сделать могут. А то купи вам с Аксиньей дом в Севастополе…
- Ты никогда не говорила…
- А ещё передавал он для тебя кольцо, - Анна вынула из кармана перстень, протянула внуку. - Возьми, он твой. Если вдруг придётся побывать в Туретчине… Покажи его любому, кто читать умеет. Для тебя сделают всё, что захочешь. Так Дилявер сказал. Возьми.
Она вложила в ладонь Григория причудливый перстень с вырезанной на нем арабской вязью.
- Зачем он мне? - Гриша отдёрнул руку, будто обжёгшись.
- А ты возьми, сынок, не шарахайся. Не пригодится — хорошо. Только жизня иной раз такие выкрутасы делает, что не приведи Господь. Пускай у тебя будет. И вот что… Ты зла на этого турка не держи. Его тоже по-своему понять можно. Наши богачи ведь тоже на простушках не женятся. Нельзя им. На сеновале поиграть — это запросто, а под венец — ни-ни.
- У меня отец есть — Павел Астахов. А если положа руку на сердце… В душе моей отцово место навсегда дедушка Тимофей занял, царствие ему небесное.
- Это правильно, сынок. Он и был тебе отцом. Он для тебя это кольцо и хранил столько лет. Возьми.
Анна силой вложила перстень в руку внука и сжала его ладонь в кулак. О своей болезни рассказывать Григорию не стала — ни к чему. Но день ото дня она слабела, становилась всё прозрачнее, а лицо её приобретало зеленоватый оттенок.
- Переходи-ка, подружка моя, к нам. Нечего тебе одной куковать! - не выдержала Василиса через неделю после кончины Тимофея. - Давай, давай, а то обижусь совсем!
Она пыталась подкормить Анну чем-то, дающим силы, варила травяные чаи, которые по её разумению могли помочь больной, но всё было напрасно. Аннушка кротко улыбалась ей, но мысли её были где-то далеко. А в день сороковин Тимофея она тихо, во сне, отправилась вслед за любимым мужем.
И вот прошло полгода, как Григорий осиротел — именно так, сиротой, чувствовал он себя теперь. Рядом была жена, сопел в своей кроватке маленький Андрейка, и в квартире было тепло и уютно. Только печаль из души не уходила никуда.
- Сколько ещё кораблей будут вот тут, возле Севастополя, стрелять из пушек? Сколько войн ещё увидит город? - Аксинья задумчиво смотрела на маневрирующий вдалеке броненосец.
- Думаю, немало. Севастополь — город русских моряков. Город воинов.
- Ну что, Ваше благородие, идём ужинать? - вдруг засмеялась Ксюша.
Теперь, когда Григорий успешно сдал экзамен на подпоручика адмиралтейства и получил новое звание, она в шутку и с гордостью называла его иногда «благородием».
- Постой, Ксюша… Посоветоваться с тобой хочу…
- Что?
- Ты знаешь, у нас в Севастополе открылась офицерская школа авиации…
- Школа авиации? У нас ведь есть…
- Да, есть у нас аэроклуб… Только ведь это совсем другое! Ты помнишь, я рассказывал, как в Петербурге мне было дозволено подняться в небо на шаре? От высоты дух захватывает, не спорю. Но мне хотелось раскинуть руки, словно птица, и лететь, лететь… Я много раз видел, как используют воздушные шары здесь, в Севастополе, на кораблях. Разведка… Говорят, что если подняться на шаре, то видны корабли, стоящие у Евпатории. Не знаю, не поднимался. Флот — не ярмарка, где всех желающих катают. Однако те, кому посчастливилось, утверждают — сверху видны даже минные заграждения. Но на аэроплане человек не привязан к кораблю! Он может передвигаться свободно! Это…- Григорий задохнулся от наплывших эмоций, замолчал. - Я был бы счастлив, если бы смог подняться на аэроплане…
- Я знаю.
- Офицерскую воздухоплавательную школу хотели открыть под Петербургом, в Гатчине. Но что-то там не вышло, аэропланы прибыли только к осени. А какие же полеты в Петербургскую зиму! Поэтому школу временно перевели к нам. Вчера на Куликовом поле…
- Это где у солдат был плац и учебная площадка?
- Да, там… На прошлой неделе сам Великий князь Александр Михайлович Романов открывал. Теперь она называется офицерская школа авиации.
- Это какой Великий князь? Их так много, что и не упомнишь…
- Тот, что женат на сестре Императора Ксении! - засмеялся Григорий. - Твоя тёзка, видишь, какое совпадение!
- Вон чего… И что, прямо летать будут? Как птицы?
- Будут, Ксюша. Будут. Уже летают. Ксюша, я рапорт хочу подать, чтобы меня в эту школу взяли. Офицерское звание имею, желание есть, высоты не боюсь Ну, что ещё нужно? Деньги… Да, нужны будут деньги на расходы. Но ведь мне бабушка Анна передала банковский счет! Нам хватит, как считаешь?
- Касательно расходов на школу не мне судить. А на хозяйство нам и без счета хватило бы.
- Да ведь ты теперь офицерская жена, Ксюшенька! Тебе наряды нужны, тебе прислуга нужна, понимаешь ли?
- И, Гришенька! - засмеялась Аксинья. - Куда с нашим рылом в калашный ряд! Наряди меня барыней, так я хуже курицы в павлиньих перьях буду. Нет уж, милый, как жили, так и будем жить дальше. Совсем уж деревенщиной смотреться не буду, а в благородные не стремлюсь. Значит, на Куликовом поле школа будет?
- Да. Правда, маловато оно для аэропланов... Кругом дома да столбы с проводами, овраг опять же. Ну ничего, стало быть, пока и такое подходит. Так ты… Что ты думаешь про рапорт?
- А это не опасно..? - тихо спросила Аксинья.
- Так ведь, Ксюша, оно везде опасно. На кораблях матросам тоже опасно. И солдатам. Случается, и адмиралы гибнут. На всё воля Божья! Так что скажешь?
- А ты меня на аэроплан возьмёшь? Я тоже хочу как птица летать! - глаза у Аксиньи засияли, залучились.
- Конечно возьму! - облегченно засмеялся Григорий. - Ты моё чудо.
Однако в школу авиации Григория не взяли — набор был закончен. Но обнадежили, что примут в следующем году. А пока… Пока он мог только наблюдать за полетами двух «Фарманов», одного «Соммера», трех «Блерио» и двух аэропланов «Антуанетт». Иногда они поднимались легко и парили в небе соколами, а иногда лететь не хотели, глохли двигатели, и машины устремлялись вниз. К огромному удовольствию Григория в свет вышел первый номер Севастопольского авиационного иллюстрированного журнала, который назвал Севастополь центром авиационного дела в России.
В декабре 1910 года пилоты подняли в воздух вице-адмирала Бострема, который полетом остался очень доволен, и авиация была признана полезной для военного флота. На первых порах для разведки.
- Вот видишь, Ксюша, флоту нужны будут аэропланы, нужны пилоты! Я подал рапорт на обучение в следующем наборе. Меня берут, Ксюша! Я буду летать! - ликовал Григорий.
Аксинья радовалась вместе с мужем и в глубине души сожалела, что женщинам путь в небо закрыт. Однако в апреле потерпел крушение «Блерио» поручика Матыевича-Мацеевича. На борту кроме прославленного авиатора находился его брат, мичман миноносца «Мощный». И бедная Ксюша затосковала — если уж опытный пилот не сумел вывести машину из опасного положения и погиб, то как же быть начинающим? Однако мужу говорить ничего не стала. Не хотела вешать на его шею камень и поселять в его душе тревогу. Она поняла — теперь ей остаётся только ждать и молиться за любимого.
- Ты понимаешь, ведь это только называется школа, - объяснял ей Григорий. - Но ведь в мире пока не существует учебников, наставлений, руководств и инструкций. Это новое, неизведанное дело! И те авиаторы, которые преподают сейчас, сами учатся.
- Как это? - не понимала Аксинья.
- Они испытатели. Они изучают, как ведет себя машина во время ветра и в штиль. Как управлять ею при подъёме и при крутом спуске. Лейтенант Дыбовский занимается воздушной фотосъёмкой. Погибший поручик Мацеевич брал на свой аэроплан шлюпочный компас. Кто-то пытается установить радиосвязь, а кто-то посадить машину на воду. Это… Ты понимаешь, каждый пилот ещё и ученый, и изобретатель! Перед авиацией такие перспективы! У меня захватывает дух…
Аксинья молча улыбалась, любуясь мужем и пряча непрошеные слёзы.
- Посмотри, что пишут в журнале, - Григорий стал зачитывать со странички. - "Если к школе авиации присоединить существующий в Севастополе воздухоплавательный парк Черноморского флота, военную воздухоплавательную роту и Севастопольский аэроклуб, то получится четыре воздухоплавательные организации. Итак, Севастополь должен гордиться: на его долю выпала одна из видных ролей в деле завоевания воздуха и насаждения авиации в армии и на флоте". Вот как!
Летом 1911 года Великий князь Александр Михайлович в сопровождении пилота Михаила Ефимова отправились на поиски более удобного места для школы. И нашли его в 20 верстах севернее Севастополя при впадении в море речки Кача. Великий князь был в восторге — отличные восходящие потоки воздуха, никаких преград и, как утверждали флотские метеорологи, особые погодные условия. Даже если кругом небо было затянуто тучами, над этим местом сияло солнце. Недаром со временем появится поговорка - «А на Каче всё иначе».
Великий князь приобрёл часть местных земель, часть подарил богатый землевладелец из татар. Здесь поставили брезентовые ангары для аэропланов, деревянные помещения для мастерских и других служб, столовую. И уже здесь начались занятия с новым набором офицеров-учеников, в который вошёл и Григорий.
- А ты знаешь, Ксюша, кого я взял к себе механиком? - Гриша с удовольствием мылся под умывальником, брызгая по сторонам водой. - Нам ведь нужны люди сильные, но голова чтобы соображала хорошо и руки откуда надо росли.
- Кого же? - с интересом спросила Аксинья, подавая мужу чистое полотенце.
- Филиппа, внука дядьки Мирона.
- Задорожного? Этот да, силён — будь здоров! Но, прости меня, Господи, и рожа у него!
- Красавцем его не назовёшь, конечно. Только нам это и ни к чему. Зато умный и честный парень. А лицом… Дядька Мирон ведь тоже на медведя смахивает. Говорят, и по молодости таким был.
- Так вы теперя вместе будете учиться?
- Вместе. Только я летать буду, а он аэроплан чинить.
- Будто бы ты не чинишь! - засмеялась Аксинья. - Садись к столу. Небось, наскучал за неделю по домашней еде?
- Это верно. Там не до разносолов. Впрочем, как и положено военным людям. Да чиню, Ксюша, чиню. Нельзя подниматься в небо, не зная, как устроена машина, не почувствовав её как живую.
- И что же… Ты уже поднимался..?
- Да. Пока не сам. Пока с инструктором. Но всё впереди!
И вот настал тот день, когда Григорию доверили самостоятельный полёт. Аэроплан подчинился его воле и легко поднялся над землей. Проносились где-то внизу строения, обрывистый берег, прибой… Бил в лицо свежий ветер, накатывали внизу морские волны, уносилась ввысь душа пилота. Вот она, мечта! Исполнилась! Человек, не имея крыльев, парил в небе, как птица!
****************************
Зонгулдак
****************************
Зонгулдак
Глава 48.
Время действия - 1915-1916 годы, Первая мировая война
- Это что же такое у Вас, господин штабс-капитан? - поручик Рогов вытащил из-под сиденья летающей лодки небольшую чугунную сковороду.
- О! Это замечательная вещь! - засмеялся Григорий. - Подарок моей бабушки Василисы Матвеевны. Надежная защита тыла от неприятельских пуль.
- Вон оно что! - Рогов с удивлением покрутил перед собой сковороду. - И что, помогает?
- Очень! Совершенно не думаешь о своей заднице, целиком отдаешься делу! - Григорий с улыбкой взял у поручика сковородку и засунул её обратно под сиденье, в специально устроенные для неё пазы. - А по поводу пуль… Слава Богу, не прилетали.
- Премудрая какая у Вас бабушка… - хмыкнул Рогов.
- Так и есть. Василиса Премудрая. Я как-нибудь свожу Вас к ней в Андреевку. Вы когда-нибудь жили в селе?
Время действия - 1915-1916 годы, Первая мировая война
- Это что же такое у Вас, господин штабс-капитан? - поручик Рогов вытащил из-под сиденья летающей лодки небольшую чугунную сковороду.
- О! Это замечательная вещь! - засмеялся Григорий. - Подарок моей бабушки Василисы Матвеевны. Надежная защита тыла от неприятельских пуль.
- Вон оно что! - Рогов с удивлением покрутил перед собой сковороду. - И что, помогает?
- Очень! Совершенно не думаешь о своей заднице, целиком отдаешься делу! - Григорий с улыбкой взял у поручика сковородку и засунул её обратно под сиденье, в специально устроенные для неё пазы. - А по поводу пуль… Слава Богу, не прилетали.
- Премудрая какая у Вас бабушка… - хмыкнул Рогов.
- Так и есть. Василиса Премудрая. Я как-нибудь свожу Вас к ней в Андреевку. Вы когда-нибудь жили в селе?
- Разве что летом на даче. Солнце, жара, куры в соседском дворе кудахчут, в саду малина сладчайшая… Красота! А вообще наши московские дворики не особенно сильно отличаются от деревни. Это не Петербург, закованный в гранит.
- Бывал в Пете… Петрограде. У меня родители в Кронштадте. Братья на флоте. Под Вашим сиденьем, кстати, тоже сковорода имеется. Может быть, перейдём на ты, господин поручик?
- С удовольствием, Григорий Павлович! - Рогов достал из кармана портсигар и, раскрыв его, протянул Григорию. - Асмоловские*.
--------
* табачная фабрика Асмолова имела официальный статус поставщика двора Его императорского Величества
--------
- Благодарю, Михаил Леонтьевич! - Григорий взял папиросу.
«Наверное, барышни от него без ума!» - подумал он, с улыбкой глядя на нового товарища. Рогов был красив. Зелёные бездонные глаза, чётко очерченный профиль, аккуратная светлая бородка. Он курил, задумчиво глядя вдаль, выпускал дым изо рта, и движения его губ, чуть кривившихся в лёгкой усмешке, завораживали. Нет, Григорий не завидовал его привлекательности и молодости, поскольку он и сам был весьма видным мужчиной. Однако всегда испытывал эстетическое удовольствие от созерцания красивых лиц.
- А что же… напарник твой… Он жив? - вдруг спросил Рогов.
- Да, конечно. Только теперь его перевели на западный фронт. Семья у него в Петрограде. Недавно сын родился. Он написал рапорт о переводе, чтобы к семье поближе быть. Ты уже летал на эмках*?
--------
* Летающие лодки (гидросамолеты) Григоровича модификации М-9 (М — морская)
--------
- Пока нет, - замялся Михаил. - В авиационной школе у нас были Фарманы да Ньюпоры.
- Устаревшие модели... Хитры союзнички. Лицензию на производство в России выдают только на старьё. Своего бы побольше! Вот как это… - Григорий ласково погладил корпус аэроплана. - Хорошая штука, скажу я тебе. А самое главное — разработчики живо реагируют на наши замечания и по возможности устраняют.
- «Анатра»*, я слышал, тоже хороши. Свои, российские! В Одессе производят!
--------
* - самолеты, изготовленные на Заводах аэропланов одесского банкира итальянского происхождения Артура Анатра
--------
- И не только в Одессе! - живо подхватил Григорий. - Здесь, в Симферополе, тоже заводик небольшой имеется. Понемногу, но выпускают! Хороши машины, хотя и тяжеловаты в управлении. Однако нам, морским лётчикам, они не подходят. Мы взлет и посадку производим на воду. А им для разбега суша нужна.
- Это верно. На море только гидропланы нужны. На каком транспорте мы базируемся?
- На вспомогательном гидрокрейсере «Император Александр I». РОПиТовский пароход, приспособленный под нужды фронта. Снова нам гражданский флот помогает. Доставляют в нужное место, забирают обратно. Там же топливо хранится и боезапас. По сути, плавучие базы.
- Да, спасибо им. Но хорошо бы специальных авиаматок* побольше!
- Таких, как «Орлица»** на Балтике? Было бы замечательно, конечно! Но…
--------
* - устаревшее название авианосцев
**Вспомогательный крейсер II ранга «Орлица» сталпервым в мире авианосцем. На его палубе были установлены разборные ангары для аэропланов, в трюмах были хранилища авиационных горюче-смазочных материалов и бомб, а на корме находились мастерские для оперативного ремонта и восстановления повреждённых летающих лодок. Четыре поворотные стрелы поднимали аэроплан на борт за 20 минут, а выгружали за 12, это были прекрасные показатели для того времени!
--------
- А стрелок у нас есть? - Рогов изящным движением загасил окурок.
- Есть. Прапорщик Семёнов. Вы легко найдёте с ним общий язык, он славный парень.
С Виктором Семёновым Рогов действительно сдружился быстро. Происходил прапорщик из Тверских мещан, был аккуратен и исполнителен в деле, при этом оказался оптимистом и находился всегда в хорошем расположении духа. Он усаживался в свою кабину в носовой части самолета, проверял подвижность укрепленного на турели пулемета «Гочкисс» и, махнув рукой сидящим позади него товарищам, начинал сосредоточенно вглядываться в поверхность моря.
Положа руку на сердце, Рогов был рад, что их экипаж состоял из трёх членов. Обычно роль стрелка отводилась лётчику-наблюдателю. Но Михаила немного пугала перспектива перелезать из своей кабины на место стрелка в движущемся над морем аэроплане. Нет, он не был трусом, но почему-то опасался — вдруг сорвётся нога, вдруг он не сумеет удержаться. Тогда лодка будет вынуждена приводниться, чтобы заниматься его спасением, и станет легкой добычей для врага. Он боялся подвести экипаж и команду.
В кабине Рогова находились радиотелеграф и фотокамера, прикрепленная к борту машины.
- Ну как тебе море? - спросил Григорий после первого же полета.
- Замечательно! - засмеялся Михаил. - Если бы оно всегда было таким спокойным! Тогда мы могли бы вылетать на задание чаще. Волны гидроплану не союзники.
- Ну, до четырех баллов нам не страшно, а выше — действительно, мы на приколе.
- Жаль. Однако научная мысль не стоит на месте. Возможно, со временем люди найдут способ поднимать самолеты в воздух даже в таких условиях. Как ты думаешь?
- Не исключено. Как, например, тебе идея бонового заграждения от волн, которое можно раскидывать в нужный момент, а потом убирать? - согласился Григорий. - Конечно, оно будет подниматься и опускаться вместе с поверхностью воды, но зато исключит захлёстывания самолета волнами.
- Есть ещё один вариант, - подал голос стрелок. - Аэропланы будут подниматься не с поверхности воды, а прямо с палубы корабля.
- Нуу… - с сомнением покачал головой Михаил, вынимая из аппарата чёрный контейнер с фотопластинами, - слишком уж длинный пароход для этого нужен. Иначе будет недостаточно места для разбега. А судно с таким нарушением пропорций неустойчиво. Лучше уж придумать самолет, для которого разбег не нужен вовсе.
- С вертикальным взлетом? Интересная мысль, - засмеялся Григорий. - Однако это всё впереди, и мы вряд ли когда-нибудь увидим её воплощение.
Зимнее море радовало покоем не слишком часто. Свинцово-серое, тяжёлое, оно яростно набрасывалось на берег, сердито шуршало утаскиваемым с берега мелким галечником, швыряло корабли у причала. Но едва оно успокаивалось, авиатехники на тележках вывозили из ангаров гидропланы, лебёдками поднимали их на корабли, и крейсеры уходили в поход.
Командование строжайше запретило самолетам сбрасывать бомбы на неприятеля, это несло риски и для экипажей, и для аппаратов. Разведка и корректировка огня — вот и всё, что должны были делать лётчики. Однако говорят, когда Бог наводил порядок на земле, авиация находилась в воздухе, и запрет этот нарушался повсеместно. На борт каждого гидроплана брали по две пудовых бомбы и в кабину несколько маленьких снарядов, которые вручную сбрасывались на голову неприятеля. Пулемёт, стоящий на носу гидроплана, тоже не оставался без дела и порой выстреливал весь положенный боезапас.
Задача, которую ставило перед ними командование — сковать турецкий флот — выполнялась по мере возможности. Российские крейсера атаковали вражеские военные корабли, но этого было мало. Очень мало! Как ещё можно снизить активность турецкого флота? Лишить его угля.
Топливо для флота Турция добывала на месторождении Зонгулдак. Это место было вторым по важности объектом внимания для русского флота после Босфора. Железных дорог пока не построили, и добытый уголь к Босфору перевозили морем. Ставка отдала приказ прервать подвоз топлива.
Обстрелы Зонгулдака с кораблей результатов не давали — гористая местность хорошо защищала шахты, а высокий мол — портовые сооружения и стоящие под загрузкой корабли.
И тогда командование флота приняло решение — атаковать Зонгулдак авиацией.
- Завтра в поход, - сказал Григорий, когда вернулся с оперативного совещания. - Судя по метеосводкам, погода нам будет благоприятствовать, а по данным разведки, в порту загружается транспорт. Наша задача — бомбардировать Зонгулдак и стоящие за молом корабли.
- Отлично, потреплем турка как следует. Давно уже руки чесались! - Виктор сделал выразительный жест.
- Действительно, наконец авиация сможет показать себя в полной мере! - согласился Михаил.
- Бывал в Пете… Петрограде. У меня родители в Кронштадте. Братья на флоте. Под Вашим сиденьем, кстати, тоже сковорода имеется. Может быть, перейдём на ты, господин поручик?
- С удовольствием, Григорий Павлович! - Рогов достал из кармана портсигар и, раскрыв его, протянул Григорию. - Асмоловские*.
--------
* табачная фабрика Асмолова имела официальный статус поставщика двора Его императорского Величества
--------
- Благодарю, Михаил Леонтьевич! - Григорий взял папиросу.
«Наверное, барышни от него без ума!» - подумал он, с улыбкой глядя на нового товарища. Рогов был красив. Зелёные бездонные глаза, чётко очерченный профиль, аккуратная светлая бородка. Он курил, задумчиво глядя вдаль, выпускал дым изо рта, и движения его губ, чуть кривившихся в лёгкой усмешке, завораживали. Нет, Григорий не завидовал его привлекательности и молодости, поскольку он и сам был весьма видным мужчиной. Однако всегда испытывал эстетическое удовольствие от созерцания красивых лиц.
- А что же… напарник твой… Он жив? - вдруг спросил Рогов.
- Да, конечно. Только теперь его перевели на западный фронт. Семья у него в Петрограде. Недавно сын родился. Он написал рапорт о переводе, чтобы к семье поближе быть. Ты уже летал на эмках*?
--------
* Летающие лодки (гидросамолеты) Григоровича модификации М-9 (М — морская)
--------
- Пока нет, - замялся Михаил. - В авиационной школе у нас были Фарманы да Ньюпоры.
- Устаревшие модели... Хитры союзнички. Лицензию на производство в России выдают только на старьё. Своего бы побольше! Вот как это… - Григорий ласково погладил корпус аэроплана. - Хорошая штука, скажу я тебе. А самое главное — разработчики живо реагируют на наши замечания и по возможности устраняют.
- «Анатра»*, я слышал, тоже хороши. Свои, российские! В Одессе производят!
--------
* - самолеты, изготовленные на Заводах аэропланов одесского банкира итальянского происхождения Артура Анатра
--------
- И не только в Одессе! - живо подхватил Григорий. - Здесь, в Симферополе, тоже заводик небольшой имеется. Понемногу, но выпускают! Хороши машины, хотя и тяжеловаты в управлении. Однако нам, морским лётчикам, они не подходят. Мы взлет и посадку производим на воду. А им для разбега суша нужна.
- Это верно. На море только гидропланы нужны. На каком транспорте мы базируемся?
- На вспомогательном гидрокрейсере «Император Александр I». РОПиТовский пароход, приспособленный под нужды фронта. Снова нам гражданский флот помогает. Доставляют в нужное место, забирают обратно. Там же топливо хранится и боезапас. По сути, плавучие базы.
- Да, спасибо им. Но хорошо бы специальных авиаматок* побольше!
- Таких, как «Орлица»** на Балтике? Было бы замечательно, конечно! Но…
--------
* - устаревшее название авианосцев
**Вспомогательный крейсер II ранга «Орлица» сталпервым в мире авианосцем. На его палубе были установлены разборные ангары для аэропланов, в трюмах были хранилища авиационных горюче-смазочных материалов и бомб, а на корме находились мастерские для оперативного ремонта и восстановления повреждённых летающих лодок. Четыре поворотные стрелы поднимали аэроплан на борт за 20 минут, а выгружали за 12, это были прекрасные показатели для того времени!
--------
- А стрелок у нас есть? - Рогов изящным движением загасил окурок.
- Есть. Прапорщик Семёнов. Вы легко найдёте с ним общий язык, он славный парень.
С Виктором Семёновым Рогов действительно сдружился быстро. Происходил прапорщик из Тверских мещан, был аккуратен и исполнителен в деле, при этом оказался оптимистом и находился всегда в хорошем расположении духа. Он усаживался в свою кабину в носовой части самолета, проверял подвижность укрепленного на турели пулемета «Гочкисс» и, махнув рукой сидящим позади него товарищам, начинал сосредоточенно вглядываться в поверхность моря.
Положа руку на сердце, Рогов был рад, что их экипаж состоял из трёх членов. Обычно роль стрелка отводилась лётчику-наблюдателю. Но Михаила немного пугала перспектива перелезать из своей кабины на место стрелка в движущемся над морем аэроплане. Нет, он не был трусом, но почему-то опасался — вдруг сорвётся нога, вдруг он не сумеет удержаться. Тогда лодка будет вынуждена приводниться, чтобы заниматься его спасением, и станет легкой добычей для врага. Он боялся подвести экипаж и команду.
В кабине Рогова находились радиотелеграф и фотокамера, прикрепленная к борту машины.
- Ну как тебе море? - спросил Григорий после первого же полета.
- Замечательно! - засмеялся Михаил. - Если бы оно всегда было таким спокойным! Тогда мы могли бы вылетать на задание чаще. Волны гидроплану не союзники.
- Ну, до четырех баллов нам не страшно, а выше — действительно, мы на приколе.
- Жаль. Однако научная мысль не стоит на месте. Возможно, со временем люди найдут способ поднимать самолеты в воздух даже в таких условиях. Как ты думаешь?
- Не исключено. Как, например, тебе идея бонового заграждения от волн, которое можно раскидывать в нужный момент, а потом убирать? - согласился Григорий. - Конечно, оно будет подниматься и опускаться вместе с поверхностью воды, но зато исключит захлёстывания самолета волнами.
- Есть ещё один вариант, - подал голос стрелок. - Аэропланы будут подниматься не с поверхности воды, а прямо с палубы корабля.
- Нуу… - с сомнением покачал головой Михаил, вынимая из аппарата чёрный контейнер с фотопластинами, - слишком уж длинный пароход для этого нужен. Иначе будет недостаточно места для разбега. А судно с таким нарушением пропорций неустойчиво. Лучше уж придумать самолет, для которого разбег не нужен вовсе.
- С вертикальным взлетом? Интересная мысль, - засмеялся Григорий. - Однако это всё впереди, и мы вряд ли когда-нибудь увидим её воплощение.
Зимнее море радовало покоем не слишком часто. Свинцово-серое, тяжёлое, оно яростно набрасывалось на берег, сердито шуршало утаскиваемым с берега мелким галечником, швыряло корабли у причала. Но едва оно успокаивалось, авиатехники на тележках вывозили из ангаров гидропланы, лебёдками поднимали их на корабли, и крейсеры уходили в поход.
Командование строжайше запретило самолетам сбрасывать бомбы на неприятеля, это несло риски и для экипажей, и для аппаратов. Разведка и корректировка огня — вот и всё, что должны были делать лётчики. Однако говорят, когда Бог наводил порядок на земле, авиация находилась в воздухе, и запрет этот нарушался повсеместно. На борт каждого гидроплана брали по две пудовых бомбы и в кабину несколько маленьких снарядов, которые вручную сбрасывались на голову неприятеля. Пулемёт, стоящий на носу гидроплана, тоже не оставался без дела и порой выстреливал весь положенный боезапас.
Задача, которую ставило перед ними командование — сковать турецкий флот — выполнялась по мере возможности. Российские крейсера атаковали вражеские военные корабли, но этого было мало. Очень мало! Как ещё можно снизить активность турецкого флота? Лишить его угля.
Топливо для флота Турция добывала на месторождении Зонгулдак. Это место было вторым по важности объектом внимания для русского флота после Босфора. Железных дорог пока не построили, и добытый уголь к Босфору перевозили морем. Ставка отдала приказ прервать подвоз топлива.
Обстрелы Зонгулдака с кораблей результатов не давали — гористая местность хорошо защищала шахты, а высокий мол — портовые сооружения и стоящие под загрузкой корабли.
И тогда командование флота приняло решение — атаковать Зонгулдак авиацией.
- Завтра в поход, - сказал Григорий, когда вернулся с оперативного совещания. - Судя по метеосводкам, погода нам будет благоприятствовать, а по данным разведки, в порту загружается транспорт. Наша задача — бомбардировать Зонгулдак и стоящие за молом корабли.
- Отлично, потреплем турка как следует. Давно уже руки чесались! - Виктор сделал выразительный жест.
- Действительно, наконец авиация сможет показать себя в полной мере! - согласился Михаил.
Яндекс Ігри
Реклама
Bubble Hit – Играть онлайн
Яндекс Игры – это Более 10000 игр разных категорий. Обновления каждый день
КазуальныеГоловоломкиКарточныеОбучающие
Подробнее
Яндекс Ігри
Реклама
Bubble Hit – Играть онлайн
Яндекс Игры – это Более 10000 игр разных категорий. Обновления каждый день
КазуальныеГоловоломкиКарточныеОбучающие
Подробнее
donbuildinggroup.ru
Реклама
Строительный вагончик в аренду!
Гарантия 3 года! Скидка 7% при заказе в этом месяце. Выкуп своей продукции!
Бытовки строительныеБытовки дачныеБытовки металлическиеВ кредит
Подробнее
liv-marina.sale
Реклама
Liv Marina
44-этажный комплекс с апартаментами и пентхаусами в курортном районе
Популярный районРядом с ТЦ Дубай МоллВыгодная инвестицияШирокий выбор планировок
Подробнее
Вольные люди... Зонгулдак
3 апреля
1,2K прочитали
Глава 48.
Время действия - 1915-1916 годы, Первая мировая война
- Это что же такое у Вас, господин штабс-капитан? - поручик Рогов вытащил из-под сиденья летающей лодки небольшую чугунную сковороду.
- О! Это замечательная вещь! - засмеялся Григорий. - Подарок моей бабушки Василисы Матвеевны. Надежная защита тыла от неприятельских пуль.
- Вон оно что! - Рогов с удивлением покрутил перед собой сковороду. - И что, помогает?
- Очень! Совершенно не думаешь о своей заднице, целиком отдаешься делу! - Григорий с улыбкой взял у поручика сковородку и засунул её обратно под сиденье, в специально устроенные для неё пазы. - А по поводу пуль… Слава Богу, не прилетали.
- Премудрая какая у Вас бабушка… - хмыкнул Рогов.
- Так и есть. Василиса Премудрая. Я как-нибудь свожу Вас к ней в Андреевку. Вы когда-нибудь жили в селе?
- Разве что летом на даче. Солнце, жара, куры в соседском дворе кудахчут, в саду малина сладчайшая… Красота! А вообще наши московские дворики не особенно сильно отличаются от деревни. Это не Петербург, закованный в гранит.
- Бывал в Пете… Петрограде. У меня родители в Кронштадте. Братья на флоте. Под Вашим сиденьем, кстати, тоже сковорода имеется. Может быть, перейдём на ты, господин поручик?
- С удовольствием, Григорий Павлович! - Рогов достал из кармана портсигар и, раскрыв его, протянул Григорию. - Асмоловские*.
--------
* табачная фабрика Асмолова имела официальный статус поставщика двора Его императорского Величества
--------
- Благодарю, Михаил Леонтьевич! - Григорий взял папиросу.
«Наверное, барышни от него без ума!» - подумал он, с улыбкой глядя на нового товарища. Рогов был красив. Зелёные бездонные глаза, чётко очерченный профиль, аккуратная светлая бородка. Он курил, задумчиво глядя вдаль, выпускал дым изо рта, и движения его губ, чуть кривившихся в лёгкой усмешке, завораживали. Нет, Григорий не завидовал его привлекательности и молодости, поскольку он и сам был весьма видным мужчиной. Однако всегда испытывал эстетическое удовольствие от созерцания красивых лиц.
- А что же… напарник твой… Он жив? - вдруг спросил Рогов.
- Да, конечно. Только теперь его перевели на западный фронт. Семья у него в Петрограде. Недавно сын родился. Он написал рапорт о переводе, чтобы к семье поближе быть. Ты уже летал на эмках*?
--------
* Летающие лодки (гидросамолеты) Григоровича модификации М-9 (М — морская)
--------
- Пока нет, - замялся Михаил. - В авиационной школе у нас были Фарманы да Ньюпоры.
- Устаревшие модели... Хитры союзнички. Лицензию на производство в России выдают только на старьё. Своего бы побольше! Вот как это… - Григорий ласково погладил корпус аэроплана. - Хорошая штука, скажу я тебе. А самое главное — разработчики живо реагируют на наши замечания и по возможности устраняют.
- «Анатра»*, я слышал, тоже хороши. Свои, российские! В Одессе производят!
--------
* - самолеты, изготовленные на Заводах аэропланов одесского банкира итальянского происхождения Артура Анатра
--------
- И не только в Одессе! - живо подхватил Григорий. - Здесь, в Симферополе, тоже заводик небольшой имеется. Понемногу, но выпускают! Хороши машины, хотя и тяжеловаты в управлении. Однако нам, морским лётчикам, они не подходят. Мы взлет и посадку производим на воду. А им для разбега суша нужна.
- Это верно. На море только гидропланы нужны. На каком транспорте мы базируемся?
- На вспомогательном гидрокрейсере «Император Александр I». РОПиТовский пароход, приспособленный под нужды фронта. Снова нам гражданский флот помогает. Доставляют в нужное место, забирают обратно. Там же топливо хранится и боезапас. По сути, плавучие базы.
- Да, спасибо им. Но хорошо бы специальных авиаматок* побольше!
- Таких, как «Орлица»** на Балтике? Было бы замечательно, конечно! Но…
--------
* - устаревшее название авианосцев
**Вспомогательный крейсер II ранга «Орлица» сталпервым в мире авианосцем. На его палубе были установлены разборные ангары для аэропланов, в трюмах были хранилища авиационных горюче-смазочных материалов и бомб, а на корме находились мастерские для оперативного ремонта и восстановления повреждённых летающих лодок. Четыре поворотные стрелы поднимали аэроплан на борт за 20 минут, а выгружали за 12, это были прекрасные показатели для того времени!
--------
- А стрелок у нас есть? - Рогов изящным движением загасил окурок.
- Есть. Прапорщик Семёнов. Вы легко найдёте с ним общий язык, он славный парень.
С Виктором Семёновым Рогов действительно сдружился быстро. Происходил прапорщик из Тверских мещан, был аккуратен и исполнителен в деле, при этом оказался оптимистом и находился всегда в хорошем расположении духа. Он усаживался в свою кабину в носовой части самолета, проверял подвижность укрепленного на турели пулемета «Гочкисс» и, махнув рукой сидящим позади него товарищам, начинал сосредоточенно вглядываться в поверхность моря.
Положа руку на сердце, Рогов был рад, что их экипаж состоял из трёх членов. Обычно роль стрелка отводилась лётчику-наблюдателю. Но Михаила немного пугала перспектива перелезать из своей кабины на место стрелка в движущемся над морем аэроплане. Нет, он не был трусом, но почему-то опасался — вдруг сорвётся нога, вдруг он не сумеет удержаться. Тогда лодка будет вынуждена приводниться, чтобы заниматься его спасением, и станет легкой добычей для врага. Он боялся подвести экипаж и команду.
В кабине Рогова находились радиотелеграф и фотокамера, прикрепленная к борту машины.
- Ну как тебе море? - спросил Григорий после первого же полета.
- Замечательно! - засмеялся Михаил. - Если бы оно всегда было таким спокойным! Тогда мы могли бы вылетать на задание чаще. Волны гидроплану не союзники.
- Ну, до четырех баллов нам не страшно, а выше — действительно, мы на приколе.
- Жаль. Однако научная мысль не стоит на месте. Возможно, со временем люди найдут способ поднимать самолеты в воздух даже в таких условиях. Как ты думаешь?
- Не исключено. Как, например, тебе идея бонового заграждения от волн, которое можно раскидывать в нужный момент, а потом убирать? - согласился Григорий. - Конечно, оно будет подниматься и опускаться вместе с поверхностью воды, но зато исключит захлёстывания самолета волнами.
- Есть ещё один вариант, - подал голос стрелок. - Аэропланы будут подниматься не с поверхности воды, а прямо с палубы корабля.
- Нуу… - с сомнением покачал головой Михаил, вынимая из аппарата чёрный контейнер с фотопластинами, - слишком уж длинный пароход для этого нужен. Иначе будет недостаточно места для разбега. А судно с таким нарушением пропорций неустойчиво. Лучше уж придумать самолет, для которого разбег не нужен вовсе.
- С вертикальным взлетом? Интересная мысль, - засмеялся Григорий. - Однако это всё впереди, и мы вряд ли когда-нибудь увидим её воплощение.
Зимнее море радовало покоем не слишком часто. Свинцово-серое, тяжёлое, оно яростно набрасывалось на берег, сердито шуршало утаскиваемым с берега мелким галечником, швыряло корабли у причала. Но едва оно успокаивалось, авиатехники на тележках вывозили из ангаров гидропланы, лебёдками поднимали их на корабли, и крейсеры уходили в поход.
Командование строжайше запретило самолетам сбрасывать бомбы на неприятеля, это несло риски и для экипажей, и для аппаратов. Разведка и корректировка огня — вот и всё, что должны были делать лётчики. Однако говорят, когда Бог наводил порядок на земле, авиация находилась в воздухе, и запрет этот нарушался повсеместно. На борт каждого гидроплана брали по две пудовых бомбы и в кабину несколько маленьких снарядов, которые вручную сбрасывались на голову неприятеля. Пулемёт, стоящий на носу гидроплана, тоже не оставался без дела и порой выстреливал весь положенный боезапас.
Задача, которую ставило перед ними командование — сковать турецкий флот — выполнялась по мере возможности. Российские крейсера атаковали вражеские военные корабли, но этого было мало. Очень мало! Как ещё можно снизить активность турецкого флота? Лишить его угля.
Топливо для флота Турция добывала на месторождении Зонгулдак. Это место было вторым по важности объектом внимания для русского флота после Босфора. Железных дорог пока не построили, и добытый уголь к Босфору перевозили морем. Ставка отдала приказ прервать подвоз топлива.
Обстрелы Зонгулдака с кораблей результатов не давали — гористая местность хорошо защищала шахты, а высокий мол — портовые сооружения и стоящие под загрузкой корабли.
И тогда командование флота приняло решение — атаковать Зонгулдак авиацией.
- Завтра в поход, - сказал Григорий, когда вернулся с оперативного совещания. - Судя по метеосводкам, погода нам будет благоприятствовать, а по данным разведки, в порту загружается транспорт. Наша задача — бомбардировать Зонгулдак и стоящие за молом корабли.
- Отлично, потреплем турка как следует. Давно уже руки чесались! - Виктор сделал выразительный жест.
- Действительно, наконец авиация сможет показать себя в полной мере! - согласился Михаил.
23 января из Севастополя вышли два авианесущих корабля в сопровождении линкора и двух эскадренных миноносцев. Утром 24 января самолеты были выгружены в 20 милях от Зонгулдака.
- Идём в первой группе. Берём две пудовые и две 10-фунтовые авиабомбы! - сообщил Григорий.
- Не мало ли? - Михаил с сомнением посмотрел на арсенал, который сгружали на плотик матросы.
- Нас четырнадцать аэропланов. Если каждый сбросит по 4 бомбы, то будет очень неплохо.
- Погода портится… - озабоченно посмотрел на небо Виктор. - Хорошо бы успеть, пока небо не затянет облаками.
- Ничего, успеем. Первый пошёл! - закричал Григорий сквозь шум двигателя.
В небо поднялся самолёт командира группы лейтенанта Эссена. Следом за ним должен был взлететь самолет капитана Вейделя. Однако гидроплан оторваться от поверхности воды не смог. Следующей пошла лодка Григория.
- Один гидроплан возвращается обратно! - голос Михаила терялся в шуме ветра и двигателей.
- Что случилось? - Григорий вел машину к берегу, стараясь в сгущавшихся облаках не упустить из вида самолет командира.
- Непонятно. Видно, неисправность какая-то!
- Ааа… Выходит, нас уже двенадцать…
- Одиннадцать… Взлететь не смогли двое!
- Ну ничего, и это сила!
Как потом оказалось, их оставалось 9 машин. Две не смогли найти цель, попав в зону сплошной облачности, и вернулись к кораблям.
Зонгулдак встретил их шрапнельным огнем.
- Поднимаемся выше! - прокричал Григорий.
- Но мы же оттуда не увидим цель! - Виктор в недоумении развел руками.
- Ничего, попытаемся найти разрывы в облаках!
И вот в промежутке между тучами открылся небольшой клочок суши.
- Транспорт! Приготовиться к сбросу бомб! - прокричал Григорий, закладывая круг над турецким пароходом.
Пудовая бомба упала за кормой корабля, на небольшой катер, произведя на нём пожар, от которого судно скоро пошло ко дну.
- Иду на второй круг! Приготовиться!
В разрыве туч снова появился транспорт, на котором хорошо было видно суетящуюся корабельную обслугу. Вторая бомба упала на палубу, произведя разрушения, и почти сразу же в районе трубы разорвался снаряд, выпущенный с идущего следом самолета, отчего транспорт стал погружаться в воду.
- Ура! Братцы, он тонет! - закричал Виктор.
- Отлично! Теперь портовые постройки! Захожу на цель! - скомандовал Григорий.
Третья бомба разрушила какое-то здание, а четвертая была сброшена на батарею орудий. Вдруг двигатель гидроплана зачихал. Михаил поднял голову и озабоченно посмотрел вверх. Мотор заработал снова, но зачихал опять, заглох, простужено фыркнул и окончательно остановился.
- Что с двигателем? - спросил Михаил. - Бензин закончился?
- Филипп заполнял бак под завязку. Видно, топливопровод засорился! - прокричал в ответ Григорий.
- До своих дотянем?
- Нет, слишком далеко! - покачал головой Григорий.
- Что будем делать? Придется садиться здесь? - Виктор перегнулся через борт, тревожно осматривая землю внизу.
- Придётся. До воды дотянем, но будем в зоне обстрела с берега.
- У нас нет другого выхода! Рискнём! - махнул рукой Михаил.
Самолет плавно, словно большая птица, спустился к морю и наконец коснулся днищем воды.
- Держите под наблюдением берег. Михаил, передай на корабль, что у нас поломка, мы задерживаемся! - скомандовал Григорий. - Я наверх, прочищать трубки.
- Нет, командир, останься внизу. Топливопровод я и сам прочистить смогу, - отстранил его Рогов и с ловкостью гимнаста вскочил на корпус лодки.
- Хорошо! - Григорий застучал ключом радиопередатчика, запищала морзянка.
- Командир, там с горы спускаются какие-то люди! - Виктор развернул пулемет в сторону берега. - Придётся принимать бой.
- Постой, Витя, не спеши… Успеем! - Григорий положил руку ему на плечо. - Михаил, спокойно. Сюда к нам они не сунутся, а лодок у них пока не видно. Убивать нас… если бы хотели, стрелять начали бы ещё с горы. Скорее всего, попытаются взять в плен.
- Ну, вот вам и лодки…
С двух сторон, пытаясь взять гидроплан в клещи, из-за скал вылетели катера. Семёнов повернул в их сторону турель. Застучал пулемет и вдруг захлебнулся, замолчал.
- А, чёрт… Заело… - Виктор выдернул из кобуры револьвер.
- Может, оно и к лучшему… - задумчиво сказал Григорий. - Вот и посмотрим…
- Что, командир? - удивленно обернулся к нему Семёнов.
- Да так… Вот что, Виктор. Спрячь оружие. Их слишком много, револьвер не поможет.
- Мы сдадимся в плен?! Ну уж нет…
- Это мой приказ. Я беру всю ответственность на себя.
- Русские пилоты, вы в плену! - прокричали с одного из катеров по-французски.
- Надо же, иностранные языки изучали! - Виктор зло сжал зубы.
- Знание французского для них — главный показатель образованности, - усмехнулся Григорий. - Как, впрочем, и у нас.
- Со всех сторон обложили, гады. Не вырваться.
Катера приближались. Экипажи на них были смешанными — виднелись и фески простых рыбаков, и военные береты.
- Кто у вас главный? - вдруг прокричал Григорий, глядя на осанистого усача, явно отдававшего какие-то приказы матросам. - У меня есть для вас сообщение!
- Командир, что ты задумал? - Михаил спустился в кабину.
- Объясню потом, - Григорий не отрываясь смотрел на усатого.
- Какое сообщение? Говорите! - прокричал тот.
Григорий не ответил. Он встал в эффектную позу, изобразил на лице величаво-насмешливую гримасу и молча ждал приближения катера. Наконец турки подошли почти вплотную, заглушили двигатели.
- Что вы хотели сообщить? - спросил усатый.
- Я хотел показать вам вот это! - Григорий протянул вперёд раскрытую ладонь с лежащим на ней кольцом.
- Что это? - усач показал глазами одному из своих матросов, и тот, потянувшись, взял перстень и передал его хозяину.
- О! О! - глаза усатого округлились, он с благоговением передал перстень стоящим рядом офицерам.
Те загалдели, с почтительным любопытством оглядывая Григория.
- О, эфендим… Мы не знали… - залепетал усатый. - Мы с великим уважением…
- Эфенди… эфенди… - шелестели позади него подчиненные.
- Чем мы можем вам помочь? - спросил наконец усач.
- Для начала вернуть мне перстень! - горделиво посмотрел на него Григорий.
- О да, конечно, эфендим… - и кольцо вернулось владельцу в руки.
- А теперь я прошу освободить нам дорогу. Мы должны вернуться на свой корабль.
Турки замерли в нерешительности. Отпустить пленников, лётчиков, бомбивших порт? Неслыханно… Но, с другой стороны, кольцо… Эта надпись… Не нажить бы проблем на свои головы…
Усатый ещё раз посмотрел на своих спутников, подумал и махнул рукой:
- Как скажете, эфендим…
Через полчаса гидроплан опустился рядом со своим кораблем.
- Суета здесь какая-то, - удивленно сказал Михаил.
- Братцы, что случилось-то? - спросил Григорий у товарищей, едва поднялся на борт.
- Немецкая подлодка торпедировала наш корабль!
- ?!
- Только её перископ вовремя заметили с самолёта и обозначили сигнальными дымами. Так что выпустить торпеду подлодке пришлось издалека. Снаряд пока дошел до цели, потерял скорость, в задумчивости ткнулся носом в гидроплан, стоявший у борта корабля, немного подрасстроился и утопился, - развёл руками мичман, летавший стрелком в экипаже Вейделя.
Лётчики весело засмеялись. Напряжение отпускало, и можно было подвести итоги. Операция прошла успешно, все гидропланы вернулись целыми, все пилоты были живы, а боевая задача с успехом выполнена.
- Скажи, Григорий, что за перстень ты показывал туркам? - спросил Михаил уже на берегу, когда Филипп заботливо осматривал стоящий в ангаре самолет.
- А я и не знаю. Кольцо это досталось мне от бабушки Анны. Сказала, чтобы носил его с собой, что поможет оно мне в трудную минуту. А что на нём написано — Бог весть. Да и не важно это. Главное — мы вернулись домой.
Итак, Йылдырым-молния не обманул. Кольцо действительно оберегало его потомка и открывало перед ним большие возможности.
---------------------------------------------------
Продолжение будет..........
Произведение взято на канале Чаинки
https://dzen.ru/chainki?lang=ru&referrer_place=layout
________________________________________
Напоминаем Вам,что большие литературные произведения мы публикуем в рубрике "Вечерние чтения".
Для того , чтобы зайти в эту рубрику нужно зайти в Темы и с левой стороны найти хештэк #вечерниечтения
Эта рубрика выходит каждый день в 18.30
- Поднимаемся выше! - прокричал Григорий.
- Но мы же оттуда не увидим цель! - Виктор в недоумении развел руками.
- Ничего, попытаемся найти разрывы в облаках!
И вот в промежутке между тучами открылся небольшой клочок суши.
- Транспорт! Приготовиться к сбросу бомб! - прокричал Григорий, закладывая круг над турецким пароходом.
Пудовая бомба упала за кормой корабля, на небольшой катер, произведя на нём пожар, от которого судно скоро пошло ко дну.
- Иду на второй круг! Приготовиться!
В разрыве туч снова появился транспорт, на котором хорошо было видно суетящуюся корабельную обслугу. Вторая бомба упала на палубу, произведя разрушения, и почти сразу же в районе трубы разорвался снаряд, выпущенный с идущего следом самолета, отчего транспорт стал погружаться в воду.
- Ура! Братцы, он тонет! - закричал Виктор.
- Отлично! Теперь портовые постройки! Захожу на цель! - скомандовал Григорий.
Третья бомба разрушила какое-то здание, а четвертая была сброшена на батарею орудий. Вдруг двигатель гидроплана зачихал. Михаил поднял голову и озабоченно посмотрел вверх. Мотор заработал снова, но зачихал опять, заглох, простужено фыркнул и окончательно остановился.
- Что с двигателем? - спросил Михаил. - Бензин закончился?
- Филипп заполнял бак под завязку. Видно, топливопровод засорился! - прокричал в ответ Григорий.
- До своих дотянем?
- Нет, слишком далеко! - покачал головой Григорий.
- Что будем делать? Придется садиться здесь? - Виктор перегнулся через борт, тревожно осматривая землю внизу.
- Придётся. До воды дотянем, но будем в зоне обстрела с берега.
- У нас нет другого выхода! Рискнём! - махнул рукой Михаил.
Самолет плавно, словно большая птица, спустился к морю и наконец коснулся днищем воды.
- Держите под наблюдением берег. Михаил, передай на корабль, что у нас поломка, мы задерживаемся! - скомандовал Григорий. - Я наверх, прочищать трубки.
- Нет, командир, останься внизу. Топливопровод я и сам прочистить смогу, - отстранил его Рогов и с ловкостью гимнаста вскочил на корпус лодки.
- Хорошо! - Григорий застучал ключом радиопередатчика, запищала морзянка.
- Командир, там с горы спускаются какие-то люди! - Виктор развернул пулемет в сторону берега. - Придётся принимать бой.
- Постой, Витя, не спеши… Успеем! - Григорий положил руку ему на плечо. - Михаил, спокойно. Сюда к нам они не сунутся, а лодок у них пока не видно. Убивать нас… если бы хотели, стрелять начали бы ещё с горы. Скорее всего, попытаются взять в плен.
- Ну, вот вам и лодки…
С двух сторон, пытаясь взять гидроплан в клещи, из-за скал вылетели катера. Семёнов повернул в их сторону турель. Застучал пулемет и вдруг захлебнулся, замолчал.
- А, чёрт… Заело… - Виктор выдернул из кобуры револьвер.
- Может, оно и к лучшему… - задумчиво сказал Григорий. - Вот и посмотрим…
- Что, командир? - удивленно обернулся к нему Семёнов.
- Да так… Вот что, Виктор. Спрячь оружие. Их слишком много, револьвер не поможет.
- Мы сдадимся в плен?! Ну уж нет…
- Это мой приказ. Я беру всю ответственность на себя.
- Русские пилоты, вы в плену! - прокричали с одного из катеров по-французски.
- Надо же, иностранные языки изучали! - Виктор зло сжал зубы.
- Знание французского для них — главный показатель образованности, - усмехнулся Григорий. - Как, впрочем, и у нас.
- Со всех сторон обложили, гады. Не вырваться.
Катера приближались. Экипажи на них были смешанными — виднелись и фески простых рыбаков, и военные береты.
- Кто у вас главный? - вдруг прокричал Григорий, глядя на осанистого усача, явно отдававшего какие-то приказы матросам. - У меня есть для вас сообщение!
- Командир, что ты задумал? - Михаил спустился в кабину.
- Объясню потом, - Григорий не отрываясь смотрел на усатого.
- Какое сообщение? Говорите! - прокричал тот.
Григорий не ответил. Он встал в эффектную позу, изобразил на лице величаво-насмешливую гримасу и молча ждал приближения катера. Наконец турки подошли почти вплотную, заглушили двигатели.
- Что вы хотели сообщить? - спросил усатый.
- Я хотел показать вам вот это! - Григорий протянул вперёд раскрытую ладонь с лежащим на ней кольцом.
- Что это? - усач показал глазами одному из своих матросов, и тот, потянувшись, взял перстень и передал его хозяину.
- О! О! - глаза усатого округлились, он с благоговением передал перстень стоящим рядом офицерам.
Те загалдели, с почтительным любопытством оглядывая Григория.
- О, эфендим… Мы не знали… - залепетал усатый. - Мы с великим уважением…
- Эфенди… эфенди… - шелестели позади него подчиненные.
- Чем мы можем вам помочь? - спросил наконец усач.
- Для начала вернуть мне перстень! - горделиво посмотрел на него Григорий.
- О да, конечно, эфендим… - и кольцо вернулось владельцу в руки.
- А теперь я прошу освободить нам дорогу. Мы должны вернуться на свой корабль.
Турки замерли в нерешительности. Отпустить пленников, лётчиков, бомбивших порт? Неслыханно… Но, с другой стороны, кольцо… Эта надпись… Не нажить бы проблем на свои головы…
Усатый ещё раз посмотрел на своих спутников, подумал и махнул рукой:
- Как скажете, эфендим…
Через полчаса гидроплан опустился рядом со своим кораблем.
- Суета здесь какая-то, - удивленно сказал Михаил.
- Братцы, что случилось-то? - спросил Григорий у товарищей, едва поднялся на борт.
- Немецкая подлодка торпедировала наш корабль!
- ?!
- Только её перископ вовремя заметили с самолёта и обозначили сигнальными дымами. Так что выпустить торпеду подлодке пришлось издалека. Снаряд пока дошел до цели, потерял скорость, в задумчивости ткнулся носом в гидроплан, стоявший у борта корабля, немного подрасстроился и утопился, - развёл руками мичман, летавший стрелком в экипаже Вейделя.
Лётчики весело засмеялись. Напряжение отпускало, и можно было подвести итоги. Операция прошла успешно, все гидропланы вернулись целыми, все пилоты были живы, а боевая задача с успехом выполнена.
- Скажи, Григорий, что за перстень ты показывал туркам? - спросил Михаил уже на берегу, когда Филипп заботливо осматривал стоящий в ангаре самолет.
- А я и не знаю. Кольцо это досталось мне от бабушки Анны. Сказала, чтобы носил его с собой, что поможет оно мне в трудную минуту. А что на нём написано — Бог весть. Да и не важно это. Главное — мы вернулись домой.
Итак, Йылдырым-молния не обманул. Кольцо действительно оберегало его потомка и открывало перед ним большие возможности.
---------------------------------------------------
Продолжение будет..........
Произведение взято на канале Чаинки
https://dzen.ru/chainki?lang=ru&referrer_place=layout
________________________________________
Напоминаем Вам,что большие литературные произведения мы публикуем в рубрике "Вечерние чтения".
Для того , чтобы зайти в эту рубрику нужно зайти в Темы и с левой стороны найти хештэк #вечерниечтения
Эта рубрика выходит каждый день в 18.30
Следующая публикация
Нет комментариев