часть 2. - Алло, Анна Ивановна? - Петр Иванович зачем-то скомкал счет за квартиру, лежавший перед ним. - это я… Буд-то этим «я» все сказано. Кто он такой, чтоб себя так называть. Но в мобильнике понимающе прозвучал грудной голос диктора центрального телевидения: - Я поняла, я узнала, Петр Иванович. И снова пауза. Бесконечная и многоговорящая. - Приходите завтра на повторный экзамен, в 9 утра, надеюсь вы сможете меня убедить. - Произнес мужчина. И быстро добавил:- Вам удобно в это время? Мобильник ожил: -Да, конечно. Спасибо Вам огромное…. Но мобильник не отключался. Петр Иванович вы-держал паузу и уже хотел нажать на кнопку отключения вызова, как голос произнес; - Петр Иванович, а может, с Вами встретимся?.. Сейчас. Петр Иванович сьежился. - Мы с Вами в соседних дворах живем, я знаю, Я ВИЖУ. Поговорим, чтоб Вы не сомневались в себе? В себе?! Петр Иванович разозлился на секунду. Да что эта дамочка себе возомнила?!!! Но тут же, неожи-данно даже для самого себя, остыл и ответил: -Хорошо. Он сам не понимал, что происходит с ним, и с этим миром в частности. Мир для него изменился, когда он увидал ее глаза. Глаза статуи, как он мысленно это на-звал. БЕЗ ЗРАЧКОВ. И как? Как эта девушка могла во-дить машину с таким мастерством? Да и вообще ходить без посторонней помощи. Но он просто принял душой, что это НЕОБЫКНОВЕННАЯ девушка. И он просто обязан ей помочь. Петр Иванович никогда не был женат, он всю жизнь боялся женщин, особенно красивых. Не то, что он был женоненавистником, просто не думал, что может кого-то привлечь к собственной персоне. Невысок, щупловат, некрасив и не талантлив, не разговорчив и не богат. Только за рулем машины мог себя чувствовать полноценным человеком, ибо рост не так заметен и машиной можно управлять, а не завоевывать как женщину. Обо всем этом он думал, пока собирался на встречу. Он даже надел зачем-то галстук, давно висевший для украшения на дверце шкафа…. «Зачем он мне?- думал Петр Иванович. – Она его не увидит…. Или увидит?... А я чего хочу? Она мне в дочки годится. Да, у меня могла быть такая дочь….И это не любовь даже… Смешно.» Но галстук повязан…. Петр Иванович еще раз оглядел себя в зеркало, на-смешливо хмыкнул над собой и вышел. Они встретились на скамейке в соседнем дворе…. Она уже не была в кумачевом плаще, а в каком-то се-реньком тонком пальто, волосы зачесаны в пучок, что простило ее и делало немного понятнее. Только черные очки в пол-лица продолжали настораживать. К тому же уже стемнело, и вот-вот грозил начаться дождь…. - Спасибо, Петр Иванович, - первой заговорила Ан-на. – Спасибо, что пришли и вообще позвонили. Но, ес-ли честно – я ждала этого и не сомневалась. Я вижу в вас человека. Последние слова она произнесла так, как будто ЧЕ-ЛОВЕК сам по себе является исключением. -От чего же? – Петр Иванович быстро справился со смущением, ибо представил, что он на экзамене, а она экзаменуемая. Этот метод всегда срабатывал с ним. - Я понимаю Ваше недоумение, - сказала Анна, едва он присел рядом. – Сложно поверить, что девушка с та-ким увечьем может быть годна вообще на что-то, кроме тросточки, собаки-поводыря и вечного сожаления. Петр Иванович попытался что-то сказать, но Анна властно приподняла руку, и он замолчал, не дав словам слететь с языка. - Прежде, чем мы дальше продолжим дружбу, а это именно так, я хочу рассказать Вам кто я и какая я. Чтоб Вы навсегда отмели сочувствие или сомнения. Я знаю, что Вам не легко дался звонок мне, но я его ждала. Петр Иванович посмотрел на девушку, сидевшую к нему в профиль и не поворачивающую в его сторону головы. .«Она видит не меня, не мой рост и неказистость, она видит ЧЕЛОВЕКА» - подумал он вдруг и…. успокоился. Девушка молчала, молчал и Петр Иванович, обуре-ваенмый вопросами. Наконец Анна заговорила, смотря прямо перед собой, если так можно сказать про незря-чую в черных очках. - Я родилась от союза двух совершенных противопо-ложностей. Так бывает. Мама – биохимик, талантливый ученый. Не знаю, может моя особенность, - родители никогда не называли это увечьем, а именно ОСОБЕН-НОСТЬЮ, - и связана с работой мамы, но тем не менее случилось то, что случилось. Родилась слепая девочка без зрачков. А папа был профессиональным гонщиком, занявший много призов. Они встретились на какой-то встрече по поводу чествования приезда крупного чи-новника в городе, где должны были быть все таланты и с тех пор не расставались…Они очень любили друг дру-га и, конечно же, меня. Но надо отдать должное, никогда не давали мне повод думать, что я инвалид. Я мало помню маму. Мне было 6 лет, когда она умерла. Но папа всегда говорил, что маму убили… Не знаю, но я ему верю. Помню, что она была доброй, ласковой и всегда с улыбкой, даже если были в ее глазах слезы от чего-то тяжелого. Помню, что давала мне какие-то вечные микстуры, таблетки, делала уколы….Зачем? Я же не болела никогда… Это я сейчас вопрошаю, а тогда это было нормой и без вопросов. Помню, что рассказывала ей про картинки, что вижу, она вечно спрашивала об этом. Помню, как она радовалась, если я правильно говорила об увиденном. Но все оборвалось с еее смертью. И папа стал готовить меня к другому. К реальной жизни. Он не давал микстур, он не спрашивал про картинки. Он брал меня за руки и говорил - смотри руками, жми там, делай то… И я делала. Он научил меня водить машину, и я с десяти лет могла похвастаться этим умением…. А год назад папы не стало. Погиб. Нелепо, случайно…. Но речь не об этом. Я одна осталась. На пенсию инвалида сильно не разживешься. Коммуналка и еда по-минимуму. Но не ропщу. Мне много не надо. Но хочется чем-то жить и быть нужной. Чтоб жизнь не превратилась в простое выживание и времяпровождение, а что-то делать. Быть в обществе и с ним. Вы меня понимаете? Петр Иванович сидел напряженный во время расска-за. Он ли не понимал?! Все свои не полные 60 лет он только об этом и думал. Он чувствовал себя рыбой, вы-брошенной на сушу, зрителем на чужом празднике, и только сейчас прикоснулся к чьей-то жизни. Он был не один. И это чувство наполняло значимостью все его су-щество. - А дальше?- только и произнес он глупый вопрос. -Дальше? Я решила найти дело, работу. Быть в гуще событий под названием жизнь. Но, понимаете, что мне это сложно. ОЧЕНЬ сложно. И я благодарна Вам за от-клик. Сама не знаю, почему решила все Вам рассказать. Нет у меня ни подруг, не друзей, не душевных нянек. А вот Вам… Петр Иванович нутром почувствовал, что девушка смутилась. Это придало ему уверенности. -Так, Анна. Я уже говорил, чтоб вы пришли на экза-мен завтра. Это остается в силе. Я не могу его миновать по отношению к вам, чтоб не вызвать нареканий. Но обещаю, что вы его сдадите. Тем более, что убедился, что водитель Вы просто отличный, всем бы поучиться. Но на счет работы в этой сфере для вас меня мучают со-мнения. -Да что вы, Петр Иванович. Я не подведу. Девушка с горячностью схватила его руку и повер-нула лицо. - Но как Вы получите права? – Петр Иванович осто-рожно убрал руку. - Ну, вы знаете, что справку можно купить. В поли-цию Фото? Я вставлю линзы. Ненавижу их. Глаза сле-зятся и болят, мешают видеть, но на час-полтора – это не помеха. Вы только помогите с экзаменом Прошу. - Ладно, Анна. К тому же есть завязки и с ГИБДД, не переживайте. Но…. Петр Иванович звмолчал как школьник у доски. -Что? Что не так? – тревожно спросила девушка. - Я не знаю, кто возьмет вас на работу в такси. Я правильно понял, что Вы туда хотите? - Да, - выдохнула Анна. – Но об этом не думайте вы. Я рассматриваю проблемы по мере их поступления. Вот уже доказала инструктору по вождению, что могу. А там и посмотрим дальше. - Вы смелая и рисковая девушка. Хочу задать вам вопрос…. - Не смущайтесь, Петр Иванович. Я знаю его. -…?! - Вы хотите спросить, КАК я ВИЖУ… -Да. _ Сложно обьяснить, но попытаюсь. Когда-нибудь смотрели в тепловизор? Инфракрасное излучение что-нибудь говорит вам? Только это все сложнее. Я вижу мозгом на 360 градусов вокруг. И мне не надо вертеть головой как зрячим. Я вижу панорамно вокруг. Что впереди, что сзади, сбоку – и это одномоментно. Я не отличу мытую морковь от грязной, но отличу морковь от картофеля. Я вижу цвет ауры, души человека. Я вижу связи его волнений с окружающим. Вижу взаимосвязи с предметами. И чем сильнее эмоции, тем яснее картина. Вот вижу, как сейчас учащенно бьется ваше сердце и тонкие, пока тонкие, нити цветовой гаммы симпатии тянутся ко мне. И я понимаю, что вы хороший человек, и не предадите меня. У вас есть сомнения в происходящем, но они временны. Я могу прочитать текст в вашем бумажнике в кармане, если он вам важен. Я улавливаю цвета эмоций. Я вижу черные щупальца черных помыслов. И это все для меня реально, как для вас реально зрение нормального человека. А что есть норма? Никто не знает. Считаю, что я в лучшем положении, чем вы. Вы видите внешне, а я внутренне. И кто инвалид, спрашивается. Вы удивились, как я оценила ситуацию с детьми? И куда ехать? Я увидела цвета и нити страха, которые группировались на мальчишке с застрявшей в цепях штанине. И в то же время увидела маршрут действий. Он был безупречен. Я знала, что надо делать. И я видела цвет Вашего страха, фиолетово-черный, он мешал мне как туман, но ситуация была, честно скажу, не самая критичная. В это время хлынул дождь. За разговором они не за-метили его признаков. Последний осенний ливень вывалил вдруг целый ушат холодной воды на сидевших в парке на лавочке. -Ой, - пискнула вдруг неожиданно тонким голосом Анна. -Аня, детка, да что ж это такое? Чего мокнешь и ка-валера держишь под дождем?! – раздался мелодичный голос рядом. -Тетя Вера, да мы и не заметили сразу, - оправдыва-лась девушка. Перед лавкой с зонтом стояла маленькая аккуратная женщина лет 50. -Это моя соседка, тетя Вера, - представила Анна. – А по большей части мне как мама. - Петр Иванович, - кивнул мужчина, почувствовав как забилось сердце. Эта женщина ему показалась эль-фом из сказки. Или вечерняя темнота и рассказ загадоч-ной Анны играет с воображением? -Да вы же промокли оба. Ну-ка быстро в дом, - скоман-довал «эльф» и никто не осмелился возражать. Тетя Вера жила этажом ниже Анны. И вскоре они пили горячий час с малиновым вареньем и слушали вос-поминания Веры о детстве Анны. Петр Иванович еще никогда не был так спокоен и уми-ротворен в обществе двух женщин. Домой он ушел в твердой решимости если не удочерить взрослую Анну, то помогать ей во всем. Так и зародилась эта странная дружба немолодого инструктора по вождению и незрячей, но не слепой девушки. Часть 3 Конечно же, когда Иваныч на второй день опять принимал экзамен у миткалевой блондинки, то это породило массу слухов. К тому же Иваныч просто сел с ней в машину и тут же вышел, поставив плюс в протоколе. Но, зная его неподкупный характер, все терялись в догадках. - Не понимаю, - недоуменно ворчал Женька, - что такое мог-ло произойти, если Иваныч так себя ведет. Повторный экзамен, да второй день. Не иначе она дочка-внучка президента… Но Иванычу было плевать. Его никто не упрекнет, что он на что-то закрыл глаза. Все было безупречно. А что глаза не такие у экзаменуемой – так это дело медкомиссии…. Но когда кто-то прознал, что Иваныч отдал в пользование свою Ладу Калину этой странной блондинке в темных очках, то вообще решили, что это его внебрачная дочь. - А что? – Женька жестикулировал больше обычного. – Не человек он что ли, али не мужик? - И что, дочку сразу не признал? – спрашивали насмешники. – Видать, ходок еще тот наш Иваныч, а с виду – тряпка и не-удачник. - Ну и зависти же у вас, братцы, - обижался Женька как за родного отца. – А может он не знал до недавнего времени, что дочь есть, да еще такая взрослая. Не всегда же Иваныч лысым был и с брюшком. Помните, какой он странный был после того экзамена с ней? Она что-то ему сказала, мы же не слышали раз-говор, и бумажечку с телефоном сунула. А помните, как Иваныч потом сразу махнул с работы, ничего не объяснив? Вооот…. - Женька указующе поднял палец вверх. – Он был в этом, как его… шоке от новости. - Ага. Где Иваныч, и где эта красотка, что такую модель ро-дила ему? – хихикали сослуживцы. - А как объясните, что на другой день Иваныч экзамен ей поставил, даже не прокатившись снова? - горячился Женька, он искренне считал Иваныча другом. - Да уж, - пожимали в недоумении коллеги, зная что Иваныч за просто так и королеве Елизавете экзамен не поставил бы, а тем более за взятку. Тот был человеком принципов. А машину свою он предложил Анне сам. - А что, Аннушка,… - он теперь так ее называл по-отечески, да и гостем был не раз в ее уютной квартирке в соседнем дворе. Особенно полюбились вечера, когда Вера заходила по-соседски помочь Анне по дому. Одинокая соседка ничего не знала про способности девушки и искренне ее считала слепой и беспо-мощной. Да Анна и была такой в некоторых вопросах быта. Она не могла отличить мытые овощи от чистых, разделать мясо или курицу – все это виделось ей одинаково мертвым. Поэтому в плане приготовления еды она была ноль. Не могла отличить глаженое белье от мятого – эти отличия тоже были ей неведо-мы. Да и многое другое, что явно для нормально зрячих людей. Как говорится – и на солнце есть пятна. Поэтому давнишняя дружба с немолодой соседкой, которая привязалась к ней всей душой, помогала ей в быту. И Анна от-вечала Вере взаимностью, и всегда приходила на помощь, если у Веры бывали проблемы со здоровьем. Ибо видела Анна не столько человека снаружи, как всего изнутри, со всеми его бо-лячками - душевными и физическими. - А что, Аннушка, моя машина стоит практически без дела. Да и работать ты собираешься в вечернее время, а я рано ложусь по-стариковски спать, - сказал как-то Иваныч за вечерним чаем. - Тоже мне старик, - фыркнула Вера, сидевшая рядом. – Я тоже тогда старуха. Я всего на пару лет моложе тебя, Петр Ива-ныч. - Тогда хватит меня называть по имени-отчеству, - буркнул Иваныч. - Да я чего же, я же с уважения, - отчего-то смутилась вдруг Вера. И Анна увидела тонкое переплетение ярких малиновых чувств между этими двумя людьми. Она улыбнулась про себя и ответила Иванычу: - Петр Иванович, вы и так много для меня сделали. А вы не обязаны. Я не могу принять ваше предложение. - А работать как думаешь? На отцовской гоночной Бугатти, на которой рассекаешь по ночам? А в автопарке такси все ма-шины раздолбанные. И я тебе не дарю машину, а даю пользо-ваться, ремонт за твой счет будет. В конце концов Анна согласилась.... Анну взяли на работу. Без оформления. Не видя, и не зная ее. Вот так…. раз и взяли. Все равно кто ты, и какая ты. Главное - есть бумажки. Конечно же не обошлось тут без Иваныча. Она была несказанно рада. Напросилась на вечернее время, когда благочтенные отцы семейства и мужья хотят быть дома, а при-позднившиеся трудоголики или гуляки не особо вникают, кто за рулем. Она уже отвезла трех клиентов чинно и благополучно, когда поступил заказ из бара, что оказался за углом стоянки. - Вот ты сучара, - с этими словами ввалился здоровенный мужик на заднее сиденье. Анна видела, что это ему не по статусу, хотел бы рядом с водилой, но обстоятельства зашкаливали. - Гони, - крикнул мужик и буквально лег на задние сиденья. - Гоню, - отозвалась Анна монотонным голосом робота и спокойно нажала на сцепления. Машина рванула с места и взвыла как маленький ребенок. Пассажир, еле отдышавшись, робко перевел грузное тело с полулежащего положения в сидячее. Затем заерзал, беспокойно оглядываясь в заднее окно. Он так активно вертел головой каж-дую минуту, что Анне показалось, что вот-вот свернет себе шею. - Погони нет, - произнесла она спокойным голосом, будто сообщала между делом, что чайник вскипел. Нервозность пас-сажира ее раздражала. - А-а, - отозвался пассажир, немного обмякнув. – Нет? Ну и хорошо. Потом он осознал окончательно смысл фразы и снова заер-зал. - А чего это ты там про погоню? – настороженно спросил он. - Про то, что нас никто не преследует, - пояснила девушка как бестолковому первоклашке. - Правда? – опять как-то бестолково переспросил мужчина и принужденно кашлянул. И продолжил, впрочем, без всякой зло-бы: – Тебе-то откуда знать, бабе? Едешь себе и едешь, головы не повернешь, как курица. Мужчина явно пытался скрыть свой страх за грубостью. Это Анна явственно УВИДАЛА. - Не правда, - возразила она. - Что не правда? – пассажира явно обескураживали фразы Анны. - Не правда, что курицы не поворачивают головы, - пояснила терпеливо она. – Или вы имели в виду, что езжу как курица, что тоже не имеет смысла, так как курицы ездить за рулем автомобиля не могут вообще. Мужчина минуту пыхтел, соображая – обидеться ему или нет, а потом вдруг раскатисто расхохотался басом. - Ну, ты и чика!- произнес он сквозь нервный смех. – Пер-вый раз встречаю такую спокойную и с юмором. Да и вообще, первый раз меня везет баба. Откуда ты такая взялась в такси? Анна промолчала. - Вроде чика прикольная, да и не уродина, - мужчина попы-тался разглядеть лицо девушки в зеркало заднего вида, – а под-рабатываешь так беспонтово. Или не найти хахаля с бабками? И почему ты в темных очках ночью? Не солнечный денек. Анна опять промолчала. Ей не нравился разговор, к тому же оценивала обстановку вокруг, отвлекаться не хотелось. Что-то было не так. - Не, вот ты скажи, - пассажир подался вперед, чуть ли не дыша Анне в ухо, и она почувствовала крепкий запах алкоголя. – Почему – молодая и симпатичная блондинка пошла работать в такси? - Потому что я не блондинка, я крашеная - ответила Анна, заметив «задним» зрением, что на приличном расстоянии от них одна из машин повторяет все их маневры. - Знаешь, я вот не сажусь за руль принципиально, – продол-жал разглагольствовать мужчина, окончательно расслабившись. - И на такси не езжу. У меня есть крутая тачка. Но я не езжу сам за рулем. Знаешь почему? Анна молчала. Так и есть. Их преследуют. - А потому, что не царское это дело – коня под узцы дер-жать. Для этого есть конюх, ты меня понимаешь, чика? У меня есть личный водитель, - мужчина сообщил это так, будто во всем мире только он имел право на личного водителя. Точно, вон те два светящихся глаза как приклеились сзади, казалось, что их лучи тянутся к ее машине как щупальца. - И где он вместе с вашей машиной? – спросила Анна, - все же не теряя нить разговора. Но ей было все равно на ответ. Она спросила только для того, чтоб пассажир отвлекся и не занерв-ничал снова. - Водила? Да конь его знает. Я сказал, чтоб ждал у бара, вдруг резко понадобится, выскочил, а тут такси, ну… мне надо было срочно… уехать, - мужчина начал шарить по карманам. – Кстати, действительно, где Вован? Ща позвоню. Оппа, а мо-бильник где? - Так значит, не вы вызывали такси в бар? – слегка удиви-лась Анна, хотя что-то такое уже предполагала. - Я?! Конечно нет. На твоем месте должен был стоять Вован, задери его конь. Да где же этот чертов телефон? Неужели обро-нил в суматохе? Плохи дела. - А мои пассажиры где? – спросила скорее всего себя вслух Анна, - и диспетчер молчит, что меня заждались. - Да тьфу на них, - отозвался пассажир, продолжая в сотый раз ощупывать свои карманы. – Может в другое такси сели. Там же стоянка ваших. Пьяным-то все равно, лишь бы доехать. Главное, что ты оказалась в нужное время в нужном месте. Не, ну телефона реально нет. - Так, а куда тогда мы едем? – спросила Анна. – У меня по вызову конечный пункт – улица Коммунаров. - Етишкин конь, а мне на Слободскую, в коттеджи, это же рядом. Знаешь это место? - Еще бы, - усмехнулась одними губами Анна. - Довезешь меня как младенца в люльке, чика, оплачу вдвойне, а может и в гости приглашу. Кстати, меня зовут Вита-лик, но все кличут Ватикан, как папу Римского, - мужчина оск-лабился, самодовольно прищурив глаза от значимости в своих глазах. - Франциск. -Что?! - Папу Римского зовут Франциск, а не Ватикан, - поправила Анна. - Ну смотри ж ты, - Виталик-Ватикан прицокнул языком в восхищении то ли от имени папы Римского, то ли от познаний девушки в этой сфере, а потом неожиданно заявил: - Да конь с ним, хоть папа Карло его имя. Чика, ты была в джакузи с гид-ромассажем? Я недавно установил в своих апартаментах. Не хочешь попробовать, а? Анна ничего не ответила опять и вдруг резко свернула впра-во прямо со второй полосы в какой-то только ей заметный про-ходник. Виталька-Ватикан от неожиданности не удержался и завалился с сиденья на пол, не солидно вскинув ноги. - Да тебя ж конем, - заорал он. Но подняться сразу не мог, так как машину нещадно трясло и подкидывало на неасфальти-рованной дороге дворов. - Да остановись, чертова кобыла, кишки все вытрясла, ты что, с ума сошла? – взвопил Виталька после очередного броска. И будто по мановению волшебной палочки машина остано-вилась, погасив фары, как мертвая. - Сумашедшая баба, - скулил Ватикан, пытаясь опять взгро-моздится на сиденье. - Тихо, замри, - громким шепотом с предостерегающими нотками вдруг произнесла Анна. Мужчина, сам не зная почему, повиновался. Что-то в ее ин-тонации и поведении было такое, что ослушаться он не посмел. Через минуту он робко вытянул шею, пытаясь разглядеть мест-ность, но увидал лишь кусты. - Я сказала – тихо, - прошипела змеей девушка. Виталька втянулся обратно как черепаха в панцирь. Еще через минуту мимо за темнотой прошуршали колеса, луч фар метнулся по кустам и медленно уполз. - Вылезайте, - произнесла Анна, завела тихо мотор, не вклю-чая огней. - Ты – маньячка, - зло изрек он, поднимая свое внушитель-ное тело с пола. - Вряд ли, - возразила Анна. – Два маньяка в одной машине – это маловероятно. - Всегда не доверял бабам за рулем, а теперь и вовсе, - буб-нил мужчина, отряхивая костюм. – Ты довезешь меня домой-то сегодня? - А охрана дома есть? – спросила Анна. - Есть?, - и вдруг спохватился: - А что это ты выпытыва-ешь? Анна осторожно, без всякой суеты, и уже мягко выводила машину на большой проспект. Темнота двора ей не была знако-ма…. Они уже неслись по ровному асфальту, когда Виталька – Ватикан решил снова заговорить. - А я так и не понял…. Но договорить фразу он не успел. Анна перебила его власт-ным, но спокойным тоном: - А теперь, папа Римский, схватись крепко за спинку моего кресла и держи свою драгоценную задницу поближе к седлу, тьфу, к сиденью. Виталька оторопел, но повиновался. Анна уже заметила щупальца огней – погони, вынырнувшей сбоку машины. Следующие события мелькнули перед Виталькой как чере-да размазанных огней, метаний из стороны в сторону, визг ко-лес, уворачивающихся машин и нещадные приземления на пя-тую точку. В конце его аж замутило. И замутило еще больше, когда он осознал, что они несутся на огромной скорости к бу-лыжному подьему на Слободскую улицу. Такого еще никто себе не позволял на крутом спуске с односторонним движении….. - Ааааааа, - только и мог толи прокричать, толи выдохнуть Виталик, так перехватило у него дух, когда машина на полной скорости, встав чуть ли не перпендикулярно земле на задние колеса, натужно рявкнула, а потом рухнула вниз, и яростно вгрызаясь шинами в камни в считанные секунды взмыла вверх горы. На самом верху машина вдруг остановилась, будто выдох-лась, и замерла. Виталька посмотрел из окна вниз и увидел, как внизу оста-новился черный опель, которому такой трюк был не по силам, и опустилось тонированное стекло. И судя по его лицу, он узнал тех, кто там сидел. Он вдруг побледнел, но поняв, что в недосягаемости для врага, вдруг опомнился, ухмыльнулся и удивленно посмотрел на Анну. Та сидела ровно и спокойно. - Улица Слободская…- сказала она так спокойно и четко, будто объявляла остановку в метро. – Какой дом? - С..седьмой, - почему-то стал заикаться Ватикан…. - С вас 600 рублей, - заявила Анна, останавливаясь у нужно-го дома. – И плюс обещанное удвоение. Виталик-Ватикан вышел на ватных ногах, достал пятиты-сячную купюру и протянул Анне. - Сдачи не надо, чика. Ээээ… После секундного замешательства Анна взяла протянутые деньги и уже хотела закрыть дверь, как Виталька ее придержал. - Ты это…. Спасибо… так погоня все-таки была? – хмель полностью исчез с лица мужчины. - Была. - А ты чего?... Зачем?... - Что? - Почему мне помогла? – казалось он пытается понять непо-стижимое. - Мы довозим людей до указанного адреса целыми и невре-димыми. – Ответила Анна и наигранно весело улыбнулась, не поворачивая к мужчине головы. – Спокойной ночи, вас уже ждут. Виталик оглянулся. За спиной уже маячили охранники. Когда он повернулся, машина Анны уже набирала скорость..... -------------------------- Продолжение следует.... Друзья! Напоминаем Вам,что большие литературные произведения мы публикуем в рубрике "Вечерние чтения". Для того , чтобы зайти в эту рубрику нужно зайти в Темы и с левой стороны найти хештэк #вечерниечтения Эта рубрика выходит каждый день в 18.30 Приятного времяпрепровождения!