В черную-черную ночь, в черном-черном доме, в черной-черной комнате с черными-черными стенами, с черной-черной мебелью, в черном-черном углу сидит черный-черный человек, не умеющий заправлять картриджи. Знакомая история? Черная краска, наряду с красной, – самая древняя в человеческой культуре. И всегда с ней была масса проблем. Когда первобытные люди узнали огонь, то познакомились и с сажей и прочими продуктами горения, а делать из них краску догадались очень быстро. Но одно дело – обмазать сажей лицо или орудия труда, и совсем другое – добиться стойкого цвета для наскальной живописи.

Наскальная живопись в пещере Шове Впрочем, не стоит думать, что, получив этот стойкий цвет, люди бросились окрашивать в него все подряд. Отношение к черному всегда было опасливым. Современному человеку, живущему в городе с электрическим освещением, где от фонарей, окон и машин всегда достаточно светло даже ночью, трудно понять, насколько люди прошлого, имевшие в свое распоряжении только капризный огонь, готовый в любой момент погаснуть, боялись темноты. Даже оказавшись ночью за городом или в лесу в кромешной тьме, мы можем посветить себе фонариком или хотя бы телефоном. Но представьте, что вы выходите из дома – и ничего не видно, темно хоть глаз выколи. А у вас только факел. Который, кстати, делает вас прекрасно видимым для всякой злобной нечисти, живущей в темноте и обязательно жаждущей вашей крови или души. По Библии и священным текстам некоторых других религий выходит, что черный возник раньше других цветов: Бог сотворил небо и землю, но все это находилось в темноте. Затем – «Да будет свет!» - появился белый. С современной точки зрения, конечно, неправильно отождествлять черный цвет напрямую с тьмой, потому что черный – это один из цветов, который мы видим при освещении. Но в древних культурах и вплоть до 17 века, когда был открыт спектр, он был именно цветом темноты – как бы странно этот речевой оборот ни прозвучал сегодня. А значит, цветом страха, нечисти, смерти, печали, зла. На протяжении веков прослеживается, например, страх людей перед черными животными и людьми в черной одежде.

В Древнем Риме это был цвет смерти и траура, использовавшийся в похоронных обрядах. У германцев и скандинавов он был цветом богини ночи и считался мрачным, опасным и нехорошим. Однако не все так однозначно. Нам это может показаться странным, но как в латыни, так и в германских языках было по два обозначения для черного цвета. Кстати, и для белого тоже. Точнее, те люди знали два различных цвета, совершенно отличных по символическому значению друг от друга, которые мы сегодня оба называем словом «черный». Ater – тусклый, матовый, «плохой» черный – мрак, смерть, печаль, та самая темнота. Niger – блестящий, «хороший» черный. Это уже совсем другой цвет, который не только не ассоциируется с темнотой, но своим блеском даже «побеждает» тьму – то есть во всех отношениях позитивный цвет. От него, кстати, произошло современное французское название черного цвета – noir. Это как золотой и желтый, описанные в одном из прошлых эпизодов данного цикла статей. В германских языках, например, в английском – было слово swart для тусклого и мрачного и black для блестящего черного. Эти термины встречаются еще на рубеже 16/17 веков в текстах у Шекспира – тогда еще понимали разницу. В современном английском для обозначения любого черного осталось только слово black. В современном немецком – schwarz, а слово blank теперь означает «блестящий», «сверкающий», «гладкий», «чистый», т.е. цветовые коннотации исчезли, остался только блеск. При этом интересно, что по-немецки blankes Hemd – это белоснежная рубашка, а blanker Neid – черная зависть. Ну а blanke Worte – пустые слова.

Так что неудивительно, что ворон – самое черное существо на свете – в Германских и скандинавских культурах воспринимался позитивно. Он ведь блестящий! То есть «хорошего» цвета, который побеждает зло, нечисть и тьму. Воины и моряки охотно украшали его изображениями щиты, знамена и паруса. А вот христианская церковь сосредоточилась на негативных коннотациях черного, зачислив того же черного ворона – вместе со всеми прочими черными животными – в бестиарий дьявола. Не то чтобы отцы церкви так боялись этого цвета – просто ворон, да и яркая разновидность черного в целом, играли слишком большую роль в языческих праздниках, которые церковь стремилась начисто запретить. Несмотря на все усилия, христианизация Европы продвигалась не так быстро, как ей хотелось бы (Германию, например, крестили при Карле Великом около 800 года, а Скандинавию – только в 11-12 веках), поэтому старались искоренить все, связанное с позитивным восприятием язычества. Отношение к черному цвету в христианской средневековой культуре получилось двояким. До 10 века он считался цветом серьезности, воздержания, высокого сана, внутреннего достоинства и смирения. С конца каролингский эпохи – стал цветом аскетичных монахов-бенедиктинцев, которым предписывалось презирать яркость и цвет в одежде. Более того, он попал в число литургических цветов. А в традиционной структуре общества с тремя сословиями священников отождествляли с белым, воинов – с красным, а тружеников (крестьян и ремесленников) – с черным цветом. При этом он оставался также цветом смерти и загробного мира. Но в христианстве смерть – это ведь только начало. В раннехристианской традиции, например, считалось, что день смерти – освобождения от греховной плоти и вступления в вечную жизнь и царство Бога – гораздо важнее дня рождения, когда человек всего лишь приходит в мир людей, поэтому помнить и отмечать надлежит именно этот день. На дошедших до нас христианских могильных плитах этого периода дни рождения не обозначаются, только дни смерти. Так что черный как цвет смерти не нес каких-то особенно негативных мыслей. С другой стороны, он, несомненно, являлся цветом зла, враждебным и устрашающим. Если кому-то из правителей давали прозвище «черный», то вовсе не за черные волосы или одежду, а за бесчинства, агрессивность, жестокость или вражду с церковью. На рубеже второго тысячелетия черный – однозначно плохой цвет, даже адски плохой. Цвет дьявола. Изображения дьявола редки до 11 века, но затем соответствующие сюжеты вошли в большую моду и встречаются повсюду – почти так же часто, как изображения Христа. Он появляется с целой свитой демонов, чудовищ и злых животных. Часто рисовали и адскую бездну. К тому же черный – цвет двух из семи смертных грехов: гневливости и скупости.

"Судный день», Фра Ангелико, 1425-1430. Черный дьявол и черные демоны Так или иначе, дьявола и демонов нужно было чем-то рисовать. Одежду бенедиктинцев – обычные люди этого цвета в нарядах старательно избегали – чем-то красить. А значит, вставал вопрос получения стойких красителей. Черные красители с древних времен делали из продуктов обугливания, реже из битума. Их интенсивность и стойкость зависела от сжигаемого вещества. Жженная виноградная лоза, например, давала яркий насыщенный черный. Очень хорошая стойкая краска получалась из обугленной слоновой кости, но цена, конечно, сильно кусалась, так что ее использовали только в живописи, но не для окрашивания тканей. По крайней мере, со времен Римской империи люди знали о чудесных свойствах чернильного орешка (галла). Эти маленькие шарообразные наросты на листьях различных видах дубов, образуемые личинками насекомых, содержат много танинов, которые при соединении с солями железа образуют черное вещество, из которого делали краску и чернила. Собирать чернильные орешки нужно было до лета – чтобы вместе с личинками. Но западно-европейские сорта уступали импортированным из Восточной Европы и Северной Африки. Так что это дорогой краситель – зато качественный и прочный.

Чернильные орешки на засохших листьях дуба Насыщенного черного цвета на ткани не удавалось добиться вплоть середины 14 века. «Черная» одежда Античности и Средневековья была какой угодно, только не черной – очень темные оттенки коричневого, синего, серого. Тусклые, неравномерно ложащиеся. Темного цвета добивались путем многократного погружения ткани в красильный чан. Использовались растительные красители – ольха, грецкий орех, каштан, дуб – с протравой из оксида железа. Самый лучший из таких красителей – грецкий орех, но как раз его в Средневековье избегали – кора и корни этого дерева считались вредоносными, ядовитыми для растений, животных и человека. Неплохая краска получалась из железных опилок в уксусе – очень черная, яркая, насыщенная, но, к сожалению, недолговечная, к тому же она разъедала ткань. Ее использование для окрашивания тканей запрещалось и считалось обманом клиента. Но мошенников всегда находилось достаточно. Другой способ надувательства доверчивого покупателя – краситель из сажи, который не пропитывал ткань, как полагается, а ложился только на поверхность волокон и почти не держался. Подобные обманы случались очень часто, если судить по множеству сохранившихся судебных документов с процессов против красильщиков-жуликов. Выходит, цветом серьезности и смирения, смерти и загробной жизни, враждебности и зла, дьявола и демонов фактически являлся, собственно, не тот черный, который мы знаем сегодня, а самые разнообразные темные оттенки, которые удавалось получить с помощью несовершенных красителей. Но символически это был именно черный – цвет сажи и ночной тьмы, хотя средневековые люди, конечно, замечали разницу между «идеальным» черным и тем, что получался у них. Так что когда мы видим дьявола и демонов, нарисованных, скажем, в 12 веке темно-синей, темно-коричневой или серой краской – не стоит думать, что к синему, коричневому и серому относились негативно. Нет, это такое символическое изображение черного. Другой цвет дьявола и ада – красный. Сам по себе красный – за исключением «рыжих» оттенков – считался хорошим цветом и имел позитивное значение. Но именно в сочетании с черным он становился символом дьявола. Интересно, кстати, что в 13 веке дьявола уже все чаще рисовали зеленым, и в последующих столетиях он зеленым и оставался, а за этим цветом закрепились соответствующие неприятные ассоциации. Также стоит заметить, что демонов нередко пытались нарисовать бесцветными. Сюрреалистичный «прозрачный» демон – гораздо страшнее обычного черного. Но как изобразить бесцветность? Белым не выйдет – он считался самостоятельным цветом. Поэтому существовало два варианта: либо просто не закрашивать основу, либо взять сильно разбавленную краску, чаще всего опять же зеленую. Зеленый почему-то считался наименее «цветным».

Jacobi de Ancharano. Litigatio Christi cum Belial (1461) — зеленый дьявол Дьявола, как известно, сопровождают разные существа, как реальные, так и мифические. Это звери с темной шерстью или перьями (кабан, медведь, ворон), а также ведущие ночной образ жизни (летучая мышь). То есть создания тьмы. Одно из самых дьявольских животных – кошка. Причем не только черная. Но черная, конечно, особенно ужасна. Этих милых созданий, так любимых Интернетом, столетиями боялись и ненавидели, и только к концу Средневековья, в 15-го, а в некоторых местах с 16 века, снова стали держать в домах для поимки мышей. Кто же ловил мышей раньше? Для этой целей многие охотно заводили ласку, которая точно так же приручалась и отлично справлялась со своими обязанностями.

Еще одна негативная ассоциация с черным цветом – черная кожа сарацин. При этом на средневековых изображениях их достаточно часто наделяли и рыжими волосами – это другой «плохой» цвет. Все, понятно, знали, что в реальности волосы у них черные, рыжий цвет использовался, чтобы подчеркнуть еще раз их чуждость, враждебность, злобность и коварство. С 12 века с темной (не черной, но темнее чем у других) кожей рисовали иногда и просто любых отрицательных персонажей в литературе. Однако в конце 13-го – начале 14 века ситуация поменялась: начали появляться изображения темнокожих святых, причем с отчетливо негроидными чертами лица - пресвитер Иоанн, святой Маврикийи и т.д. На гербах, появившихся в 12 веке – причем гербы на самом деле не являлись атрибутом аристократии, а могли быть у кого угодно - черный оказался распространен менее других цветов, но все же присутствовал. Чаще, чем в других местах, его использовали в северных странах, а еще довольно много – в Священной римской империи, где на гербе императора гордо красовался черный орел. Еще одна позитивная, и на этот раз действительно аристократическая коннотация черного – соболиный мех. Самый черный мех, к тому же блестящий, что перекликалось с древним положительным восприятием блестящего черного. В середине 14 века произошло революция. Красильщики научились, наконец, окрашивать шерсть и шелк в яркий интенсивный черный цвет – с этого и началось его восхождение к вершинам моды. Он становится престижным и дорогим цветом. К тому времени его уже активно носило духовенство, потом юристы и судейские. Теперь за ними последовали купцы и банкиры, а там и аристократия и городской патрициат. Принимавшиеся повсеместно с 14 века законы о роскоши, ограничивавшие ношение ярких цветов, золотого шитья и украшений, дали черному дополнительный шанс. С 1360-х годов он входит в моду, в 15 веке – становится еще более модным, и в начале 16 века очень многие горожане, аристократы и правители с удовольствием одеваются в черное. А дальше начинается Реформация. Но перед тем как рассказывать о новом понимании цветов у протестантов, стоит затронуть еще два аспекта. Во-первых, вместе с черным вошли в моду цвета, которые считались близкими к нему. В первой половине 15 века научились окрашивать ткани в ровный и насыщенный серый – с помощью ольховой или березовой коры и сульфата железа – и новым оттенков заинтересовалась аристократия. Такие города как Руан и Лувье во Франции перешли на производство серого сукна, все более популярного. Также популярность набирал фиолетовый, считавшийся не смесью красного и синего, а «недочерным» и носившим название subniger. В прошлой части уже упоминалось огромное количество фернамбукового дерева (brasil), которое европейцы нашли в Новом Свете, и из которого стали получать розовую краску. Та же самая древесина давала и фиолетовый краситель – похожий на античный пурпур, выглядящий дорого и статусно. А вот еще один темный цвет, коричневый, так и остался цветом бедняков и крестьян. Во-вторых, в середине 15 века началась новая эпоха в западной культуре – эпоха печатной книги. Породив целый черно-белый мир на книжных страницах и выражение «черным по белому». И теперь художникам пришлось думать о том, как передать цветовое многообразие мира на черно-белых иллюстрациях. В рукописных книгах картинки в основном были цветными и ручной работы. Теперь же – массовый выпуск с помощью гравюр. Ксилографию – оттиск с вырезанного на дереве «зеркального» шаблона – изобрели еще во второй половине 14 века, и вот с 1460-х голов гравюры попали в книги. Да, покупатель мог получить книгу с цветными иллюстрациями – но только заказав раскрашивание гравюр у художника уже после покупки.

«Нюрнбергская хроника" Хартмана Шеделя (1493) — одна из популярнейших книг конца 15 века. Реформация (с 1517 года), начавшая борьбу с цветом, распространилась как раз посредством монохромных печатных массовых листовок и книг. По словам Мишеля Пастуро, с точки зрения Реформации одежда, так или иначе, считалась знаком стыда и греха, поэтому должна была стать знаком смирения, быть скромной, строгой, простой, неприметной, приспособленной для работы. Роскошь развращает, а сущность должна неизменно торжествовать над видимостью. Такие реформаторы как Цвингли и Кальвин открыто заявляли, что украшать себя — порочно, краситься — непристойно, наряжаться — отвратительно. Маскарадные костюмы – мерзость, мода – не нужна. Эти заповеди привели к крайней строгости в одежде и внешнем облике, сдержанности красок, отказу от аксессуаров. Из одежды исключили все яркие цвета, в первую очередь красный и желтый, а также розовые, оранжевые тона, все оттенки зеленого и даже некоторые оттенки фиолетового. Но это вовсе не значит, что вся одежда стала черной. Пользовались популярностью также оттенки серого, коричневого, темно-синего, а также белый, достойный и чистый цвет.

«Семь голов Мартина Лютера» (1529) — одна из самых известных листовок Реформации Зато 17 век стал веком черной одежды – достаточно взглянуть на картины того времени, судя по которым черная одежда превратилась чуть ли не в униформу, оживляемую неудобными круглыми белыми воротниками. Это был мрачный век Тридцатилетней войны, когда население Европы значительно сократилось. Черный стал, в том числе, цветом траура, правила которого в этом столетии сильно регламентировались – его носили долго и много. Это был век охоты на ведьм – вопреки распространенному мнению пик ее пришелся вовсе не на Средневековье, а как раз на 17 столетие. Снова дьявол и демоны стали черными, снова это цвет шабаша и черной мессы, снова страх перед черными животными. И да, черная магия называется не «синей» и не «желтой».

Ребмбрандт, «Урок анатомии доктора Тульпа» (1662). Все в черном. При этом именно в 17 веке активно велись исследования цвета и света. В 1665-1666 годах, когда Ньютону из-за чумы пришлось уехать из Кембриджа, во время вынужденных каникул он совершил ряд важных открытий, в том числе – открыл спектр. И в нем не было белого и черного. Началась новая эпоха. Интересно, что первоначально Ньютон разглядел в спектре всего пять цветов и только потом добавил оранжевый и индиго (то, что мы называем в радуге «голубой», у него blue, а «наш» синий – это индиго). 18 век стал гораздо более цветным, ярким, пышным. Это касается как одежды, так и интерьеров. От черного цвета постепенно отказывались, часто даже намеренно, избегая его как мрачного и дурного, несчастливого. При этом именно в 18 столетии он стал цветом работорговли – цвет черных рабов. В 19 столетии мода на черный в одежде вернулась, а еще приобрели популярность так называемые готические романы, в которых он играл важную роль и которые вновь пробудили к нему интерес. Кроме того, 19 век – это век угля и заводов, время дыма и смога. А еще век изобретения фотографии. И вот повторилась история с гравюрами: самая передовая технология получения изображения – снова черно-белая, и снова художники – теперь уже фотографы – должны стараться выразить все многообразие красок двумя цветами. К началу 20 века черный давно не считался полноценным цветом. С тех пор, как Ньютон открыл спектр, его понимали все больше как отсутствие цвета. Черный квадрат Малевича – это «нулевое» выражение цвета, «не-цвет» на белом фоне. В 1946 году в Париже состоялась знаменитая выставка под лозунгом «Черный – это тоже цвет!». Для середины 20 века – провокационное название. А сегодня мы, не сомневаясь, относим черный и белый к цветам и приписываем им целую гамму различных символических значений. И если в рыцарских романах вплоть до «Айвенго» черный – это загадочный цвет таинственного рыцаря, который откроет свое лицо лишь в самом конце, то в современных сюжетах он может быть как цветом доброго рыцаря, так и самого-самого злого. #история