https://vk.com/circasbook

ПРОДОЛЖЕНИЕ.

Глава 4 СЕМЬЯ И ОБЩЕСТВО § 1. Общие замечания В предыдущей главе были приведены характеристики отношения детей к родителям, в первую очередь к матери. Содержащиеся в них оценки часто кардинально различаются. И дело не только в предвзятости либо объективности разных авторов, в плохом знании местной среды одними и, наоборот, хорошем — другими. Как правило, большинство свидетельств вышло из-под пера лиц, действительно знакомых с жизнью населения тех или иных уголков Кавказа. Но каждый из них привносил в рисуемую картину известную долю субъективности. Приезжему человеку бросались в глаза несовпадения с привычным для него стилем жизни. Выходцы из кавказской среды редко ставили перед собой задачу объяснить местную специфику, ограничиваясь ее «обелением». В любом случае, на поверхности, как правило, оказывались отдельные черты быта и нравов жителей гор и равнин, а не всестороннее их описание. Исполнение последнего сложно, и я не претендую на достижение этой цели в полном объеме. Вместе с тем, очевидно, что взаимоотношения между людьми создавали определенную сбалансированную систему. Последнюю формировали конкретные условия жизнедеятельности социума. Система имела и символический подтекст, далеко не всегда объяснимый рационалистически. Сочетание обоих факторов обусловливало позиции и роли человека, половозрастных и т. п. групп в строе жизни общества, который вовлеченными в него лицами воспринимался органичным целым. Попытаюсь приблизиться к интерпретации уклада жизни населения разных областей Кавказа через общественные функции женщины. Условно эти функции могут быть поделены между двумя пространственными зонами. Первую, меньших размеров, составляла семья, вторую — собственно общество. Перед тем как подойти к изложению материалов, поясняющих особенности функций женщин, приведу общие свидетельства раз­ Глава 4. Семья и общество 205 ных авторов относительно их положения в той или другой общественной модели. Эти свидетельства впечатляют разноголосием мнений и служат поводом и основанием для более строгого подхода к интерпретации отдельных фактов и самого строя жизни конкретных социумов. * * * По свидетельствам XIX в., в целом положение женщины на западе и востоке Кавказского перешейка резко различалось. Если в Черкесии, Абхазии и Мегрелии существовал своего рода культ женщины, то на Восточном Кавказе ее статус якобы был крайне приниженным. Обращусь к конкретным примерам: Мало где женщина пользуется таким уважением и такой самостоятельностью, как здесь (в Абхазии.— Ю. писал анонимный автор во второй половине XIX в. — ...Ни хитрость греков, ни деспотизм турок не могли поколебать высокого положения абхазской женщины. Кроме исполнения прямой своей обязанности — поддержания семейного порядка — она всегда принимала участие в политической и общественной жизни своего народа... Каждая попытка, с чьей бы то ни было стороны, к уничтожению или ограничению прав женщины вызывала в Абхазии сильные и продолжительные волнения, всегда оканчивавшиеся успехом и победой женщины. Все сказанное относится к женщине привилегированного сословия. Она выполняет религиозные обряды, принимает участие в общественных делах, руководит ночными набегами, — одним словом, она вполне равноправна с мужчиной. Женщина же низшего сословия более ограничена в своих правах: семейная жизнь — вот круг ее деятельности... Если сравнить абхазскую женщину хотя, например, с закавказской татаркой или армянкой... то нас должна поразить резкая разница между ними в отношении свободы, которой пользуются те и другие. В то время как последние даже перед десятилетним мальчиком прячут свое лицо под покрывалом, первая смело и открыто является всюду, где есть мужчины... .Мужа она (абхазка.— Ю. К,) окружает любовью и попечением. Но она не выносит высокомерия с его стороны... Ей нечего бояться: она не осетинка, которую муж покупает за деньги, а потому считает своею вещью. [В. Ч., 1885, № 62] К этому добавлю еще две реплики других авторов: «Абхазка пользуется большою свободой. У нее не меньше, чем у мужчины, дела»; «Вообще, относительно абхазской женщины можно сказать, что она по развитию стоит гораздо выше мужчины» [Альбов, 1893, с. 318; Джанашвили, 1893, с. 18]. Семейная жизнь жителя Западной Грузии, по словам одного из наблюдателей, носила следующие идиллические формы: 206 Ю. Ю. Карпов. Женское пространство в культуре народов Кавказа Мингрелец сам лично иногда ходит в лохмотьях, претерпевает и холод и голод, изнемогает под тяжелым трудом, а жена и дочери с угра до позднего вечера поют и танцуют вперемежку с легкой работой вязанья, вышиванья, иногда тканья. Утомленный дневным полевым трудом мингрелец находит еще силы хлопать в ладоши и забавляться танцами жены и дочерей вечером. Так ведется здесь уже исстари. Мингрелец не ищет невесты умной, доброй, хозяйки, трудолюбивой — этих качеств он и не знает за женщиной, — для него имеет цену только красота, богатство нарядов невесты и богатое приданое. [Тепцов, 1894, с. 5] Похожим, судя по всему, было и положение гурийки: Добрая половина здешних молодых женщин смотрит на свои прямые обязанности хозяйки как на занятия унизительные и возлагает их на старушек, находящихся у них в беспрекословном повиновении; весьма часто жена заставляет своего мужа нанимать служанку, а сама сидит сложа руки. [Кереселидзе, 1897а, с. 231] Иными красками описывался семейный быт в Имерети. Монгольское иго, продолжавшееся несколько веков, и постоянное соседство и общение с разными азиатскими народами создали в Имеретии своеобразные, чисто азиатские отношения между мужчиной и женщиной... Женщина в имеретинской семье есть бессловесная исполнительница воли своего мужа, который является для нее настоящим господином и повелителем. Всякие неудовольствия между мужем и женою всегда оканчиваются в пользу мужа, который, чувствуя свое полное преимущество, не всегда, конечно, бывает добросовестен и справедлив по отношению к жене своей. [Сагарадзе, 1899, с. 5] В Сванети «нечистота» женщины определяла, по оценке одних авторов, взгляд на нее мужчин «как на существо низшее, недостойное, вовсе не равное мужчине», и поэтому мужчина управлял ею по своему усмотрению, а она повиновалась и исполняла все его приказания, как прислуга. По мнению других авторов, та же «нечистота» не мешала сванке быть «гражданкой, как и мужчине», пользоваться значительной самостоятельностью. «Я любовался свободою и непринужденностью их обращения. Они вступали со мною в разговор, шутили, прислуживали и кокетничали»; «...Женщины пользуются большой свободой и не знают обыкновенного на Востоке унизительного рабства... К тому способствует, вероятно, их малое число... Женщины уважаются как редкость, не несут тяжелых ношей и обязанностей...» [Акинфиев, 1894, с. 98; Бакрадзе, 1864, с. 45—46; Бартоломей, 1855, с. 182; Иванюков, 1886, № 9, с. 30; Тепцов, 1890, с. 53]. Своеобразной диалекгичностью отличалось положение женщины в Кабарде, Черкесии, Адыгее: Глава 4. Семья и общество 207 У черкес жены в совершенной зависимости от воли мужей, но из этого не следует заключать, что они у них рабыни. Напротив того, обхождение мужа с женою также основывается на строгих правилах приличия. Когда муж ударит или осыплет бранными словами жену, то он делается предметом посмеяния, точно так, как когда бы он, имея способы, не одевает ее соответственно его состоянию. К этому присовокупить должно и то не менее важное обстоятельство, что женакрасавица всегда владеет сердцем мужа и, несмотря на обыкновение, которое предписывает жене безусловное повиновение мужу, она часто повелевает им... Словом, женщины у черкесов пользуются свободою. [Хан-Гирей, 1978, с. 293-294] Н. Дубровин отмечал, что в «прежнее время» подобная свобода была «сравнительно значительнейшей» и позволяла женщинам принимать участие в общественных делах [Дубровин, 1991, с. 33]. Внешне не совпадающие, но на деле близкие вышеприведенным оценки сообщали по рассматриваемому вопросу авторы, писавшие о карачаевцах: Положение женщины вообще незавидное. Женщины не должны быть там, где находятся мужчины. При встрече с мужчиной, хотя бы то был еще совершенный юноша, замужняя женщина, хотя бы и старая, должна свернуть в сторону и скрыть свое лицо, повернувшись к проходящему или проезжающему спиною... (Сысоев, 1913, с. 51] Женщина у карачаевцев занимает более высокое и свободное положение, чем у других мусульманских народов Кавказа; такое положение она завоевала благодаря своему деятельному и видному участию в домашнем хозяйстве. Помимо работ по дому... женщины выходят и на полевые работы... Судя, однако, по некоторым обычаям, приходится предполагать, что в далекие прошлые времена карачаевская женщина находилась в более тяжелой зависимости от мужа, который являлся тогда полновластным господином дома, так что вступление карачаевки в брак было равносильно рабству. (Чурсин, 1903, № 24] Часто противоречат друг другу мнения, высказывавшиеся об осетинах: Личность женщины ни у какого восточного народа не доходила до такой низкой ступени, по положению, как у осетин. Мусульманка, например, никогда не исполняет черные работы; напротив, она сидит дома и вяжет ковры или что-нибудь подобное. (Лиахвели, 1885, с. 165]; см. также: [Меч, 1990, с. 42] Слова других авторов выглядели как оправдание: «...Во всяком случае, осетинская женщина не так порабощена, как у других горцев, например у лезгин, где женщина стоит на степени вьючного скота...»; «...Женщины у осетин поставлены лучше, чем у остальных 208 Ю. Ю. Карпов. Женское пространство в культуре народов Кавказа горцев; они занимаются домашнею работою и пользуются уважением и почетом среди своих» [Дмитриев, 1894, с. 12; И. С., 1883, № 23]. Третьи начинали рассматривать ситуацию объемно: Мужчины очень мало вникают в отношения женщин между собою. Для него она раба... Робкая, застенчивая в обществе мужчин, осетинка совершенно изменяется, едва переступает порог в женскую половину. [Россикова, 1894, с. 318—319] При первом знакомстве с осетинами, как и с другими туземцами Кавказа, положение женщины в семье кажется крайне зависимым и даже, пожалуй, рабским; но присматриваясь... ближе, невольно приходится несколько изменить взгляд. С одной стороны, внешняя рабская покорность и приниженность женщины пред мужем позволяют говорить наблюдателю о женщине-рабыне. С другой стороны, то уважение и то покровительство, с каким мужчины относятся к женщине, сильно противоречат подобному взгляду... Несмотря на... внешнюю зависимость, «хорошая» женщина пользуется большим уважением и почтением. «Женщина, которая ведет себя хорошо, ей-богу, как брат, — еще лучше!» — говорит осетин. [Борисевич, 1899, с. 225, 227] Глава 4, Семья и общество 209 Схожий набор суждений сопутствовал в литературе образам чеченок и ингушек: ...Положение женщины в Чечне хуже даже, чем в Осетии. Многоженство унижает в ней всякое человеческое достоинство, а рабский труд низводит на степень домашнего животного... Муж полновластный господин над своей женой... [Россикова, 1896, с. 183] Женщина в Ичкерии, как и всюду на Востоке, — это мужчина. На ней отражается хорошее и плохое (последнее чаще) в характере ее отца, мужа, брата. Это — личность пассивная, в большинстве случаев не зависящая от себя. [Попов И., 1868, hfe 35] ...Правда, нельзя отказать чеченской женщине в известной степени силы воли и энергии. [Семенов Н., 1895, с. 24] Вообще нужно заметить, что у чеченцев женский пол пользуется несравненно большей свободой, нежели у их соседей. Не только девушки, но и замужние женщины не прятались, не закрывались покрывалами и не стыдились присутствия мужчин. [Ольшевский, 1893. № 7, с. 92] Резюмировал подобные высказывания, рассуждая о народах Кавказа в целом и об ингушах в частности, Ч. Ахриев: У одних... свобода женщины стеснена до последней крайности, но в то же время женщина не обременена тяжелыми работами; у других, напротив, женщине предоставлено относительно больше свободы, но она не знает отдыха от тяжелых, изнурительных трудов. Последняя форма порабощения особенно рельефно выражается в жизни ингушского племени... [Ахриев, 1878, с. 283] Столь же неоднозначные оценки давались положению женщины в горных районах Восточной Грузии: Положение женщины у мохевцев представляет резкий контраст тому, что мы видим у соседних хевсуров. В то время как у хевсуров женщина считается нечистым существом, составляет простую экономическую единицу в семье, у мохевцев она пользуется большим почетом, является нравственной силой, сдерживающей буйный характер горцев... В жене мохевец видит равного себе друга и помощника, а не рабыню как хевсур. [Хаханов, 18886, с. 79—80] В воззрениях мужчин на женщин проглядывают как бы следы недавней еще вражды и того презрительного отношения, какое победи­ 210 Ю. Ю. Карпов. Женское пространство в культуре народов Кавказа телю внушает побежденный им противник. Хотя и в меньшей степени, чем у хевсуров, женщина у пшавов считается существом нечистым. [Ковалевский М., 1888, с. 221] Хевсурская женщина — это существо бесконечно низшее в сравнении с мужчиной... Женщины... не входят даже в церковную ограду. [Антоний, 1914, с. 5] ...Жена — полная рабыня мужа, она обязана безмолвно выполнять все его приказания. [Тедорадзе, 1941, с. 143] Несмотря на видимое главенство мужчины, женщина в семейном быту (хевсур.— Ю. К.), не в пример женщинам других горских народов, совершенно не чувствует самодовлеющей власти мужа: она свободно вступает в разговор, делая свои замечания, и нередко подшучивает над мужем. [Камараули, 1929, с. 90—91] ...Общество выказывает большое уважение к личности женщин... Хевсурка сознает свое значение: в ее взгляде и в движениях высказывается гордость и самоуверенность... Она сумеет постоять за нанесенное ей оскорбление... Общество принимает на себя... защиту чести женщины. [Урбнели, 1890, с. 156-157] В бытовом положении, в смысле обычного права, положение грузинской женщины даже лучше положения русской женщины: она независимей и свободней русской женщины. [Демидов, 1929, с. 21] В аналогичном диапазоне колеблются и высказывания о жительницах Дагестана, где лишь за кумычками закрепилось мнение как о вполне самостоятельных личностях [Дебиров, 1884, с. 32—33; Пантюхов, 1896, с. 110—111]. Дагестанец смотрит на жену свою как на рабочее животное: он купил ее и потому почитает себя вправе видеть в ней свою собственную вещь... Женщина в Дагестане в совершенном рабстве... [Свечин, 1853, с. 63, 64] В обществе горянка — существо ничтожное; в семейном быту она тоже страдательное лицо. [Львов, 1870, с. 31] По другим свидетельствам, положение женщины в Дагестане отличалось большей свободой, чем в Персии и Турции («Их веселый нрав не выдержал бы затворничества»), а по сравнению с Чечней — и большим вниманием мужчин, бравших на себя выполнение труд- Глава 4. Семья и общество 211 ных работ [Ган, 1902а, с. 93—94; Пржецлавский, 1860, с. 283]. А. М. Алиханов-Аварский комментировал ситуацию следующим образом: ...Дагестанская женщина, — несущая на своих плечах «не всю тягость» работ и лишений горской жизни, как привыкли думать, а только свою законную, установленную вековыми обычаями долю в них, обладающая силою и смелостью духа, которым «может позавидовать мужчина цивилизованной Европы», — тысячи раз доказывала и готова доказать каждую минуту, при малейшем посягательстве на ее права и достоинство, что она — тот же горец, но только в женском платье, что она тоже — плоть от плоти своей страны и умеет, когда явится в том надобность, владеть кинжалом и справиться с другими и с собою не хуже своего мужа и братьев... [Алиханов-Аварский, 1896, № 223] И в заключение сводки еще две реплики, которые подкрепляют ее общую тональность. Первая имеет отношение к азербайджанцам, вторая — касается армян: Она (женщина. — Ю. К.) в глазах мужчины стоит несравненно ниже его, между мужчинами не услышишь разговора о их женах или сестрах; всякая подобная беседа считается неблагопристойностью. [Ткешелов, 1888, с. 107] ...Женщина у армян считается творением непристойным и нечистым; они не должны сквернить мужчин своим присутствием и в продолжение всей своей молодости должны скрываться в мрачных подземельях от взора мужчин.