... И Кортес вступил в переговоры (с) (очень локальная шутка) Берналь Диас в своей книге не устает ее нахваливать. А ведь немудрено - с индейцами и местными касиками договариваться - труд нелегкий. А если пытаться заявлять о своих притязаниях лишь с позиции силы - то для таких экспедеций все оканчивалось довольно печально. В случае с описанной ранее истории - хотя испанцам удалось пусть не в полном составе, но вернуться домой. По сути, попала она к испанцам как часть "откупа" после того, отряду испанцев удалось, применив артиллерии и конницу, дать индейцам отпор при Табаско. Преподнесли тогда провизию, золото - и 20 женщин, одной из которых и была Малинча (В крещении - донья Марина) Приблизились они с большим почтением, неся подарки из золота: 4 диадемы, несколько ящериц, две собачки с торчащими ушами, 5 уток, 2 изображения лиц индейцев и другое. (...)Зато привели они с собой 20 молодых женщин и среди них исключительную красавицу

Она хорошо на тот момент знала местные языки и, видимо, быстро стала осваивать испанский. Но тому способствовало не хорошее образование - а нелегкая судьба. Девочкой она попала в рабство к майа в качестве дани - хотя и была из знатного рода. Известно лишь то, что ее "сплавила" мачеха на невольничий рынок после того, как почил ее родной отец. (вот такой вот, емнип, мексиканский сериал задолго до изобретения телевизора, а ведь дальше больше!)

нашлась одна из женщин, которых владыка Потончана ранее дал Кортесу, очень хорошо знавшая язык, потому что была (...) дочерью благородных родителей и внучкой владыки той области Коацакоалько , и переходила из рук в руки, пока не оказалась во власти владыки Потончана, который затем, как сказано, отдал её Кортесу, и он лаской и добрым обхождением обратил её, и она стала христианкой, и её назвали Марина Раз уж начали говорить о ней как о женщине, а не переводчике - то отношения между Кортесом и Мариной излишне романтизируются. Да, у них был сын, Мартин Кортес, который, по сути, был одним из первых метисов, первым представителем нового народа, что рождался в лязге оружия и клубах пороха... Но тут пришла реальность и все опошлила.

Берналь Диас, конечно, говорил, что Кортес "красивый малый", но... =) Во-первых, Кортес успел настрогать много "местизо" и с другими испанскими женщинами - шесть законных да еще "по деревням". Во-вторых, сначала Кортес подарил Марину самому знатному участнику походу, так как да была хороша собой, Алонсо Эрнандо Пуэртокарреро. Тот однако вскоре вернулся в Испанию в качестве эмиссара, новую жену с собой не взяв. Кортесу же досталась и жена, и талантливая переводчица. Впоследствие она стала женой другого его соратника - Хуана Харамильо. Донья Марина, самая красивая, умная и расторопная из всех, досталась Алонсо Эрнандесу Пуэрто Карреро, славному и знатному рыцарю, двоюродному брату графа де Медельина, когда же впоследствии он отбыл в Испанию, сам Кортес взял ее к себе, и их сын, дон Мартин Кортес, был потом командором Сантьяго

статуя всего семейства До того, как Малинча смогла говорить по-испански, происходил самый настоящий ночной кошмар синхронного переводчика : с нуатля она переводила на юкатанский священнику Херонимо де Агиляру, а тот уже переводил Кортесу на испанский. Вскоре таких мучений удалось избегать, и дела пошли веселее.

Малинча в процессе перевода (рисунок индейцев) Что забавно, к Кортесу индейцы обращались "Сеньор Малинче", либо "Малинчин", либо указывая на их тесную связь, либо можно смело предположить, что в первую очередь они хотели договориться именно с Мариной, а не с ним. Так отныне все индейцы стали звать Кортеса, так как его всегда сопровождала донья Марина, которую они прозвали “Малинчин” Такое обращение встречается и в книге Берналя Диаса. К тому же, она явно лучше Кортеса знала, что предложить тому или иному местному касику, чтобы переговоры не зашли в тупик.

Тоже одно из умилительно-наивных рисунков местных жителей тут не выдержал и Кортес; громовым голосом стал он поносить их за ложь, варварство и глупое упрямство. А донья Марина умело ввернула речь об угрозе со стороны Мотекусомы, и они одумались, отказались от сопротивления Берналь Диас Умело она переводила речи Кортеса, пользуясь тем, что ацтеки были по нраву далеко не всем местным, и довольно многие если не приняли христианскую веру, то отнеслись к ней сносно. На первых порах тут, конечно, старался и упомянутый выше священник. Везде донья Марина и Агиляр сообщали самое наинеобходимое о нашей святой вере, об императоре доне Карлосе и об отказе от человеческих жертв. Всюду мы ставили также крест. Встречали нас хорошо, так как здешние жители дружили с Семпоалой и не хотели платить дани Мотекусоме. Дань, кстати, была ого-го, запросы Кортеса были много скромнее, что на происходящее впоследствии повлияло.

Марина стойко переносила "тяготы и лишения" наравне с прочими, и, когда надо было, умудрялась запугать индейцев даже сильнее, чем Кортес. После победоносного сражения с тлашкальцами, которая стоила испанцам множеством убиты и раненых, дела у конкистадоров шли паршиво. Впрочем, наутро и мы сильно сдали. Ведь во всем лагере не было ни одного, кто за этот поход не получил бы раны, а 45 человек умерли от ран, болезней или холода; многие неоднократно болели, да и сейчас 12 товарищей лежали пластом.

она удачно "набросила" будущим испанским союзникам, после чего дела пошли на лад. Да и, согласно словам Берналя Диаса, она могла зарядить солдат оптимизмом: Не унывала лишь донья Марина. Всюду и везде она была вместе с нами, будь то днем или ночью. Заслуги ее безмерно велики: переговоры вела она, и таким тоном, будто от нас лишь зависит гибель или спасение данной страны! (...) пленникам она поручила сказать, что мы готовы простить все случившееся, даже... убиение нашего товарища-коня, но что терпение наше истощается и гнев наш будет ужасен... В городе Чолула, кстати, у нее был шанс предать экспедицию без всякого вреда для себя, но она не только не покинула конкистадоров, но и смогла получить ценные сведения, которые не позволили устроить засаду: Наибольшую уверенность получили мы еще со слов старухи-индеанки, жены одного касика, которой донья Марина, молодая, красивая и богатая, настолько приглянулась, что она уговаривала ее бросить нас и перебраться к ней, ибо ночью нас всех перебьют по приказу Мотекусомы. Пусть она соберет все свои драгоценности — а у нее их было уже немало, — и она ее сохранит, а затем выдаст ее за своего второго сына.

Предательства тогда Кортес, конечно же, не простил, и индейцы, что пробрались в ставку испанцев, сами оказались в западне. После того, как были перебиты заговорщики, досталось и городу - а там уже союзные на тот момент тлашкальцы порезвились. В небезызвестную Ночь Печали, в которой погибли многие испанские воины, Марине удалось уцелеть, чему тот же Берналь Диас очень радовался - и немудрено, после того, как она прошла с отрядом огонь и воду. Другой конкистадор в своих "мемуарах" сообщал, что она была второй после Б-га в числе тех, что помогли им в том опасном предприятии.

В современной Мексике помнят о Марине - некоторые ее считают прародительницей мексиканского народа, ставя ее в один ряд с Девой Марией, а кто-то считает предательницей. Однако, на тот момент особо предавать было нечего. Единый народ был после, а до прихода Кортеса Мексика была хлипкой конфедерацией из 38 народов, которых удерживал в узде исключительно страх перед ацтеками - непомерная дань, жертвоприношения, стравливание племен друг с другом. Что если донья Марина, напротив, поняла, что можно извлечь выгоду из того, что на их земле появилась третья сила?

Рисунок не очень "историчный", но зато символичный