Антонио Трави, «Берег с рыбаками и разрушенной башней», 1650-1655, холст, масло, Галерея Канессо, Париж

Бернардо Строцци, «Повар», середина 1625, холст, масло, Музеи новой улицы, Красный дворец, Генуя Именно море сделало Геную образца XVII века процветающей передовой республикой. Постепенно превратило Лигурию, эту вечную провинцию античного мира, в финансовый центр Европы. Обеспечило невиданный взлёт науки и искусства. А затем обрекло эту «новую Атлантиду» Старого Света на скорый и драматичный уход со сцены Истории.

Джулио Чезаре Прокаччини, «Экстаз Магдалины», 1618-1621, холст, масло, Национальная галерея искусства, Вашингтон

Бернардо Строцци, «Сцены из жизни Клеопатры», 1618-1620, масло, холст, Музей Ашмола при Оксфордском университете Впрочем, до развязки этой драмы остаётся ещё добрых два столетия. Пока что перед нашим мысленным взором Генуя в самом «расцвете сил», образца XVII века. Город-государство, чьи правящие кланы, непрерывно «грызущиеся» за влияние и престиж, накопили фантастические богатства. А что может быть нагляднее и престижнее, чем визуальное воплощение своего достатка? Вот потому-то и принялись возноситься к ясному средиземноморскому небу башни и шпили резиденций, дворцов и усадеб. А что это за резиденция генуэзского правителя, аристократа и купца, если её стены не ломятся от обилия бесценных картин, статуй, фресок? Без множества прекрасных полотен именитых мастеров таковая не могла считаться полноценной.

Орацио Джентилески, «Даная и золотой дождь», 1621-1625, масло, холст, Музей Гетти, Лос-Анджелес

Симон Вуэ, «Давид с головой Голиафа», 1621, холст, масло, Музеи новой улицы, Красный дворец, Генуя Впрочем, не следует сводить феномен генуэзского искусства исключительно к финансовой стороне вопроса. Обширная морская торговля, влекущая за собою широту взглядов и интенсивный культурный обмен, обогатила культурную среду Генуэзской республики. Предопределила сложность и разнообразие методов и средств самовыражения. Подтолкнула художников к самостоятельному выходу за рамки классицизма.

Джакомо Леги, «Кладовая», 1630-1640, холст, масло, Национальная галерея искусств, Вашингтон Выражаясь метафорически, в самом начале XVII века корабль генуэзской живописи сошёл со стапелей классицизма и устремился в прекрасное и бурное море под названием Барокко. Ветром вдохновения, что наполнял его паруса, был революционный подход к репрезентации. Проще говоря, художники решились на более субъективное, но и более выразительное понимание и воплощения реальности на своих полотнах. А путеводными звёздами, что помогали им не терять нарративных и эстетических ориентиров на просторах творческих присков, были работы последователей Рубенса и Караваджо.

Джованни Бенедетто Кастильоне, «Жертва Ноя после потопа», 1645-1650, холст, масло, Музей искусств округа Лос-Анджелес Сам Рубенс никогда не жил в Генуе, но несколько раз посещал республику (между 1604 и 1607 годами), работая над алтарями иезуитов. И, конечно же, создавая свои знаменитые портреты. Три из них — для семейства Джованни Карло Дориа.

Питера Пауля Рубенса, «Джованни Карло Дориа», 1606, масло, холст, Национальная галерея делла Лигурия, Палаццо Спинола, Генуя Та смелость, с которой великий живописец сочетал мощь натурализма Караваджо и античный динамизм венецианцев, по-настоящему вдохновила генуэзских мастеров. Рубенс стремился запечатлевать единство движения и формы, мимолётности времени и глубины чувства, тем самым на сто лет вперёд покорив воображение художников-лигурийцев.

Джованни Бенедетто Кастильоне, «Мадонна с младенцем во славе с Ангелом», 1650-1655, масло по бумаге, положенное на полотно, Музей искусств Блэнтон Впрочем, были в Генуе и те мастера, которым претило чрезмерное культурное влияние извне. Бернардо Кастелло, (считающийся ведущим художником Генуи 1580-х и 1590-х годов) и Джованни Баттиста Пагги были стилистическими антиподами, но разделяли тревогу по поводу безостановочного «импорта идей». Работы консервативного Кастелло отличались размеренной повествовательностью и акцентом на длительный диалог с воображением зрителя.

Аурелио Ломи, «Побивание камнями Святого Стефана», 1602, перо и чернила маслом поверх мела на четырех листах бумаги В свою очередь, импульсивный стиль Пагги был призван «с ходу» разбудить наши чувства, формируя более личное и намного более однозначное отношение наблюдателя к происходящему на полотне.

Джованни Баттиста Пагги, «Дева и младенец с юным Святым Иоанном Крестителем», 1604, холст, масло, частная коллекция При поддержке аристократии Джованни Карло Дориа Пагги основал академию Дисеньо, которую посещали самые многообещающие художники нового поколения.

Доменико и Стефано Пиола Камольи, «Путти с вазой цветов (аллегория Весны и лета)», 1685-1690, масло, холст, Городская галерея Палаццо Ди-Рокка, Кьявари Ну и конечно же наш рассказ о генуэзском барокко был бы неполон без упоминания имени Энтони ван Дейка. «Главного фламандца» Республики.

Антонис ван Дейк, «Агостино Паллавичини», 1621, масло, холст, Музей Гетти, Лос-Анджелес Под влиянием его полотен Доменико Фиаселла, Лучано Борцоне, Джованни Андреа Де Феррари и Джованни Баттиста Карлоне начали создавать работы, основанные на общем восприятии реальности, а не на передаче конкретных её деталей. Сосредоточились на структуре композиции и артикуляции её ключевых аспектов, на уникальности палитры и широте мазка.

Грегорио Де Феррари, « Успение Пресвятой Богородицы», 1690, холст, масло, Королевский музей искусства и истории, Брюссель С момента своего прибытия в Геную (в 1623 году) Ван Дейк буквально «доминировал» в мире портретной живописи республики, написав в общей сложности около 100 портретов.

Бартоломео Гвидобоно, «Лот и его дочери», 1694-1696, холст, масло, Музеи новой улицы, Красный дворец, Генуя Ну а самым заметным генуэзским художником, сосредоточившись на голландском влиянии, был Синибальдо Скорца. Обширная коллекция его работ включает в себя некоторые из самых ранних генуэзских офортов. Скорца великолепно изображал животных. Как местных домашних питомцев, так экзотические виды, включая страусов, львов и леопардов. Порою эти рисунки были всего лишь подготовительными этюдами к картинам на библейские или мифологические сюжеты, но куда чаще это были вполне самостоятельные произведения.

Синибальдо Скорца, «Орфей, очаровывающий животных»,1621, масло, холст, Рейксмузеум, Амстердам Такое органичное и равноправное сосуществование «родных» и чужих идей оказалось на редкость удачным. Генуэзская школа живописи стала допускать широчайший диапазон стилистических возможностей. К примеру, многие её представители «взяли на вооружение» маньеризм Рафаэля. Отходя от предельно простых и эмоционально нейтральных выразительных средств позднего Ренессанса, они искали свой стиль в сочетаниях причудливости с элегантностью; напряжённой позы с плавностью движений своих героев; интуитивно понятного сюжета картины с необычными ракурсами и цветами.

Лучано Борзоне, «Розамунда», 1635-1640, холст, масло К середине столетия генуэзский «союз идей» приобрёл более-менее выраженные стилистические черты. Если формулировать совсем уж кратко и обобщённо, то «в тренде» была фигуративность, заряженная эмоциями. Логичные композиции с изящной и продуманной перспективой заполнились динамичными сюжетами, зовущими наблюдателя размышлять и сопереживать. Жанровые сюжеты всё чаще обращались к зрителю как к некоему «третейскому судье», ставя смысл и настроение полотна в зависимость от его мнения. Это сегодня каждый из нас считает себя Личностью с Мнением наперевес. А вот для постцерковной нравоучительной традиции Высокого Возрождения, всё ещё актуальной в ту пору, подобные вольности были немыслимы. Воистину, наступала новая эра изобразительного искусства!

Паоло Джироламо Пиола, «Аполлон и Дафна», 1700/1705, холст, масло, частная коллекция, Генуя Так продолжалось больше ста лет. Увы, в начале XVIII века генуэзская живопись начала претерпевать кардинальные изменения. Усилилось влияние Рима с его вечными духовными исканиями и подчёркнутым натурализмом. Да и прочие живописные школы не отставали, то и дело «перехватывая» инициативу. Мода на картины французских мастеров вернула интерес общества к портретам и пейзажам. Разумеется, само по себе это явление никакой угрозы местному барокко не несло. Зато «тренд» на идеализированное изображение человека и природы, а в ещё большей степени — на возвращение к «традиционному», классическому пониманию такой красоты — нанесло ему сильнейший удар. Самобытность и экстравагантность генуэзской живописи всё сильнее вытеснялись в сферу дизайна интерьеров и декоративного искусства. Становились уделом «провинциальной» жанровой живописи, резьбы по дереву и прочей росписи.

Доменико Пароди, «Портрет дамы со слугой», 1715, холст, масло, Goldfinch Арт-галерея К середине XVIII века генуэзская школа как культурный феномен приказала долго жить. И вскоре финальную точку в её самостоятельном существовании поставит вторжение Наполеона. И в память о былом могуществе останется лишь прекрасная архитектура, неповторимо самобытная живопись да вечный шум моря.

Алессандро Маньяско, «Вечеринка в саду в Альбаро, 1745-1749, холст, масло, Музеи Новой улицы, Красный дворец, Генуя