Сатирик Аркадий Аверченко некоторое время работал редактором и лично писал ответы нерадивым авторам.

Это же надо было так сразу в лоб... Восхищаюсь его талантом!
«В редактируемых Аверченко журналах среди прочих была и постоянная рубрика - «Почтовый ящик», где редактор самолично отвечал графоманам, присылающим в редакцию свои литературные опусы. Причём делал это весьма остро и смешно, часто цитируя строки бездарных и безграмотных авторов…
- Вы сообщаете, что можете написать рассказ ещё лучше, чем присланный. Это не шутка. А вы попробуйте ещё хуже написать.
- Откуда вы взяли, что мерин - порода лошадей? Попробуйте разводить эту породу!
- Вы пишете: «По обеим сторонам улицы стояли дома...» Дьявольски тонкая наблюдательность!
- «Сидя с Владимиром под деревом, она пылко обняла его...» Это, может, и было, но только в том случае, если дерево в один обхват, а Владимир не ревнив.
- Как на плюс, вы указываете на то, что рукописи ваши написаны на удобной для пересылки папиросной бумаге. Спасибо. Не курим.
- Ваше предложение насчет присылки имеющихся у вас ста двадцати трех стихотворений нам не подойдёт. Мало. Нам около полутора тысяч нужно. Пишите пока остальные, а там видно будет.
«Почему другие могут печататься, а я не могу?»
- Бог их знает. Трудно сказать... Почерк у них лучше, что ли. Или ещё что.
- Вы ставите деликатный вопрос: «Не надоел я ещё вам своими присылами?» Как вам сказать... «Покрытое тучами небо Внезапно луной засияло...»
- Плохо покрыто было. Сами покрывали?
«Может быть, - скромничаете вы, - моя поэзия выеденного яйца не стоит...»
- Не скромничайте! Стоит, ей-богу, стоит!
«Идя с бала, Лидия Ивановна вспоминала обеих своих кавалеров...»
- Две кавалеры... На одного Лидию Ивановну!
- Вы пишете в рассказе: «Она схватила ему за руку и неоднократно спросила: где ты девал деньги?»
- Иностранных произведений не печатаем.
- Вы беспокоитесь: «Получена ли моя рукопись? Не затерялась ли?» Если бы затерялась!.. А то получена!!!
«Престяжная, шевелися... Кони мечутся в пыли, Седоки переквырнулись...»
- Аши стехи прчитали нсколько раз и ршили от напчатания х вз держаться.
«Верю в ваше благородство, что вы не напечатаете стихотворение без моего ведома...»
- Ну, положим, мы и с вашего ведома не напечатаем...
«Что-то подсказывает мне, что стихи пройдут».
- Просто вы не расслышали.
«Какая из моих вещей вам больше подойдёт?»
- Пальто.
«Прошу напечатать, приняв во внимание, что я сижу теперь на шее матери...»
- Акробатов не печатаем.
«Лицо её украшали два прекрасных голубых глаза...»
- Сами считали?
«За гонораром не гонюсь».
- Он за вами тоже.
«Скоро ли вы меня тиснете?»
- Ах! Сударыня, оставьте это.
«Не нужна ли вашей редакции поэма на взятие Казани Иоанном Грозным?»
- Спохватились!
«На сцену выскочил человек, чёрный, как индеец, и заорал что-то...»
- Вероятно, заорал, что он не индеец, а негр.
«Стихи мне даются легко»...
- Может быть, даются. Но не берутся.
«...По бокам броненосца зияли пушки...»
- Пушка зиять не может. Не пушкино это дело - зиять...
«Писать в рифму для меня - сущая чепуха...»
- Если бы вы знали, как это чувствуется!»
Богословский Н.В., Забавно, грустно и смешно, М., «Эксмо», 2003 г., с. 198-202.