Я отчётливо помню, как хлопнули двери...
Как шаги, удаляясь - всё громче в висках
отдавались... Как не выходило поверить,
что уже не твоя, не нужна, не близка...

Фотокарточка в рамке - немая картина -
это именно тот переломный момент:
ты в тот вечер хотел быть любимым... и сына...
Я смеялась: "О чём ты?! Конечно же, нет!...

Мы свободные птицы, зачем нам оковы?
Нет любви! Между нами - гормоны, инстинкт...
Я - твоя Магдалина, ты - мой Казанова..."
И за эти слова ты меня не простил...

Всё менялось - сюжет, декорации, роли...
Тур гастрольный к родителям - браво и бис...
Заигрались... и в сердце сменились пароли...
а в глазах моих искры иные зажглись...

Я люблю тебя... хочешь, рожу тебе сына?
хочешь, буду твоей - насовсем, навсегда?...
Ты взглянул не по-доброму: "Нет, Магдалина...
Мы свободные птицы... Любовь? Ерунда..."

А потом... А потом глухо хлопнули двери...
и шаги, удаляясь - всё громче в висках
отдавались... и было так сложно поверить,
что уже не твоя... не нужна... не близка...

Чужой! Ты все-таки чужой!
Да так давно, что я уже забыла,
Какое у тебя уютное плечо,
Глаза, которым верила, любила.  
Какая жесткая, широкая ладонь
И нежная. Рука в ней утопала.
И как красив журчащий баритон-
Такой волнующий, что сердце трепетало.  
Чужой!
И в високосном том году
С глазами грустными, как у больной газели
Ты мне сказал: - Я больше не приду…
Ты сильная, поймешь, она - слабее.  
Ты так сказал обыденно, легко,
Что не заплакать сил моих хватило.
Я задохнулась: - Боже! Ты - чужой!
И лишь губу до крови прикусила.  
Чужой! Но ты - мой оберег.
Иначе , с кем бы я других сверяла.
Закрыла сердце на ржавеющий замок,
Чтоб не открылся.
И в других тебя искала.  
Чужой! Вдруг прилетел и ищешь встреч.
Прошло полжизни. Ничего я не забыла.
Я не свободна. Не об этом речь,
Что ты – чужой, я так тогда решила.  
И пусть, как в юности, под ложечкой свербит,
Мой взгляд лучится, глаз твоих касаясь.
Чужой! Седой…Ты просто, как магнит…
Я сильная. И я с тобой прощаюсь...

Друзья! заранее прошу прощенья, Быть может, и не время вспоминать, А я вот вспомнил, вспомнил всё мгновенно Деревню нашу, дом, отца и мать. Отец и мать, мне часто говорили: «Сыночек, милый, к Богу обратись». И ежедневно обо мне молились, Но я любил совсем другую жизнь. Вино, друзья и сотни развлечений Мне ослепили сердце и глаза. И ослеплённый, с диким наслажденьем Смотрел я в рюмку, а не в небеса. Молитвы для меня страшнее яда были О Боге я и слышать не хотел. Летели дни... я жил в грязи и пыли... И думал я, что это мой удел. Мне не забыть, наверное, вовеки Тот страшный день – отец мой умирал, Из материнских глаз слёз вытекали реки, А я стоял хмельной и хохотал: «Ну где же Бог твой? Что ж Он не спасает? Он – Исцелитель – что ж ты не встаёшь?! Без Бога люди тоже умирают, – И ты, отец, как все, в земле сгниёшь». Он улыбнулся и сказал сердечно: «Я жив ещё, а ты, сынок, мертвец. Но знай, что мёртвым ты не будешь вечно, И скоро воскресит тебя Творец»! Отца похоронили... Мать молилась, Втройне молилась о душе моей. Потоки слёз, что за меня пролились Я буду помнить до скончанья дней! Ну, а тогда я думал по – другому... Была противней мать мне с каждым днём, И вот, однажды, я ушёл из дома, Глубокой ночью, словно вор, тайком. Тогда кричал я: «Вот она, свобода! Теперь я волен в мыслях и делах». ...Не знал тогда я то, что жизнь – это болото, Ступил на кочку – и увяз в грехах. И жизнь меня, как щепку закружила В водовороте суеты и зла. Сначала хорошо кружиться было, Но вскоре заболела голова. И вскоре стал ужасной, страшной мукой Мне каждый круг и каждый оборот, Я волю напрягал, ум и – до боли – руки, Но жизнь – водоворот, водоворот... Друзья – о, лживое, обманчивое слово! Водоворота самый первый круг. О, если б жизнь моя могла начаться снова – Со мною б был единственный и самый лучший друг!

Звонок мобильного разорвал тишину на тысячу мелких кусочков, тут же осевших на стены. Он взглянул на экран - её номер. Вдохнув полной грудью, он ответил на звонок: - Алло. - В трубке раздавалось мерное гудение - он догадался, что она едет в машине, причем на огромной скорости. - Привет, - как-то тихо и безжизненно. - Привет, Ань. Я, кажется, просил, чтобы ты мне больше не звонила... - Да, я помню, прости... Просто... Знаешь, я хотела тебе сказать... Я... Я люблю тебя очень... И... Просто понимаешь, мне без тебя не надо ничего... Я хотела, чтобы ты это знал... Хотя, какая теперь разница... - её голос сорвался, и он понял, что она плачет. - Ты где сейчас? - он почему-то начал волноваться. Взглянув на часы, он понял, что время 4 утра. - Я на МКАДе... Пока еще... - Ехала бы ты домой, Ань, незачем в такое время и в таком состоянии на машине кататься. - Я не хочу домой. Я вообще никуда не хочу, понимаешь??? Мне без тебя не интересно ничего! И не нужно... - в трубке возникла тишина на несколько секунд. Потом она более спокойно произнесла: - Я в общем-то попрощаться звоню. Ты прости меня, если что, и ни в чем не вини себя... Андрей вскочил с кровати. - Аня, стой! Что это значит? Как попрощаться? Ты куда-то уезжаешь? - он громко кричал в трубку. Откуда-то издалека донеслась легкая усмешка: - Ага, уезжаю. В отбойник... Андрей окаменел и со всей силы прижал трубку к уху? - Аня, не делай этого! глупенькая! Ну давай все начнем сначала, ну хочешь, я сейчас к тебе приеду, Анечка, милая, только не надо вот так!!! Пожалуйста!!! Аня!!! Но трубка уже взорвалась грохотом, слились воедино звуки удара и её крик... Он слушал все эти звуки, и из его глаз полились слезы. "Ну зачем, зачем, почему???"... У него было чувство, как будто ему заживо вырезали сердце, а в грудь влили тонну бетона... Он медленно опустился на кровать и зарыдал. Он открыл глаза. Была ночь. Подушка была насквозь мокрая. Он схватился за телефон и посмотрел на время - было начало пятого утра. Он судорожно просмотрел последние входящие звонки - её номера не было. "Боже мой, неужели мне это только приснилось?? Кошмар какой... Анька, моя Анька, боже мой, ужас какой..." Он набрал её номер: - Алё, - сонно произнесла она. - Анют... Я не разбудил? - Разбудил, но это неважно. А почему ты звонишь? Мы же вроде как всё... - Я просто хотел сказать... Давай начнем все сначала, а?..