— Ты где шлялась? В ответ раздалось глупое хихиканье. — Я тебя спрашиваю, где ты шлялась? Это уму непостижимо, мы её ждем, волнуемся, ночей не спим, а она болтается непонятно с кем!
Весна поправила венок из одуванчиков и снова захихикала.
— А у нас, между прочим, уже конец апреля! Где, кстати, этот негодник? Природа сунула руку под стол и за ухо вытащила мальчишку-апреля. — Кому я говорила, что ты тёплый весенний месяц? Какой снег, а? Кто тебя этому научил?
— Пустите, маменька! — Апрель попытался вырваться, но Природа еще сильнее закрутила ухо, — Ай, ай, ай!
— Я тебя, негодник, спрашиваю, откуда ты снег взял?
— У неё! — Апрель показал на Зиму, кутающуюся в белую шубку, вырвался и снова
Ширвиндт – А помнишь? А помнишь, друг мой, В средине лета, В тридцать четвертом? А было ль это? Я помню. Плачет От счастья мама, Но лишь украдкой. Ты ж знаешь – дама! Всего хватило, В войну в Чердыне. В Москву вернулся, И здесь поныне. Закончил школу, С отличьем “Щуку”, В театр влюбился, Завел супругу. Ты помнишь, друг мой, Мою “Победу”, В спидометр глянешь – Я больше бегал. В “Ленком” был принят, Играл в “Мосфильме”, Сумел раскрыться В своей “Сатире”. Вот “Трое в лодке”, Да, было время! Там в роли Темзы Снимали Неман. Ты помнишь, друг мой, Как мы чудили! А может просто Моложе были? А помнишь, в бане Как зажигали? Весы сломали, Но ведь признались. Представить страшно, С кем распрощ