Литературный салон "Страницы книг"

Знаешь сам, что не стану славить Нашей встречи горчайший день. Что тебе на память оставить? Тень мою? На что тебе тень? Посвященье сожжённой драмы, От которой и пепла нет, Или вышедший вдруг из рамы Новогодний страшный портрет? Или слышимый еле-еле Звон берёзовых угольков, Или то, что мне не успели Досказать про чужую любовь? Анна Ахматова, 1946 Британский художник Альдо Бальдинг

«Знаю, за всё надо платить, пусть это будет бедность, болезнь, что угодно, я на всё согласна ради этого счастья». В начале ХХ века случилась одна из тех историй, что о запретной любви, выборе и цене, которую порой приходится платить. Её герои — Александр Колчак, Верховный правитель России, флотоводец, учёный, и Анна Тимирёва, русская поэтесса, дочь композитора и пианиста. Считается, что самые счастливые дни адмирал Колчак провёл на Дальнем Востоке, ведь именно здесь получила продолжение самая яркая история любви в его жизни. Началась она намного раньше — впервые Анна увидела Александра в январе 1915 года в Петербурге — и состояла из мимолётных свиданий наедине, встреч у всех на глазах и долгих разлук. В мае 1918 года контр-адмирал в отставке Сергей Николаевич Тимирёв в чину уполномоченного военно-промышленного комитета на Дальнем Востоке с супругой Анной Васильевной направляется во Владивосток к месту службы. Волею судьбы Анна, ранее потерявшая связь с Александром, узнаёт, что он рядом. В Японии между Тимирёвой и Колчаком разгорается бурный роман, и август 1918-го становится для них самым счастливым временем вместе. «Александр Васильевич встретил меня на вокзале в Токио, увёз в Империал-отель. Он очень волновался. Ушёл — до утра… приехал ко мне на другой день: «У меня к Вам просьба. Пойдёмте со мной в русскую церковь». Церковь почти пустая, служба на японском, мы стоим рядом, молчим…» В сентябре 1918 года они прибывают во Владивосток и селятся в разных гостиницах — «Золотой Рог» и «Версаль». К этому моменту уже готовы документы на развод Анны с супругом. Колчак же официально состоит в браке с Софьей Фёдоровной. Из Владивостока в Омск они отправляются разными путями и уже зимой 1918-го встречаются вновь. Анна устраивается переводчицей при отделе печати управления делами Совета министров и Верховного правителя. Отныне Колчак для неё — гражданский муж. «Я ехала как во сне. Стояла весна, все сопки цвели черёмухой и вишней – белые склоны, белые облака… Чтобы встретиться, мы с двух сторон объехали весь земной шар, и мы нашли друг друга. <…> Знаю, за всё надо платить, пусть это будет бедность, болезнь, что угодно, я на всё согласна ради этого счастья, сегодняшнего, нынешнего, ради вот этого лета 1918 года, а там будь, что будет!» Июнь 1919 года. Две армии Колчака разбиты, начинается распад вооружённых сил, дезертирство. Охранявшие адмирала чехи передают его эсерам-меньшевикам, захватившим власть в Иркутске. Когда Александра в 1920 году заключают под арест, Анна является в Иркутский ревком и требует, чтобы её посадили в ту же тюрьму, что и мужа. За час до расстрела Колчака случается их последнее свидание в камере. После смерти Колчака Анна Тимирёва некоторое время находилась в тюрьмах Иркутска и Новониколаевска, а освободилась летом 1922 года уже в Москве, из Бутырской тюрьмы. В этом же году она вышла замуж за инженера-строителя Всеволода Книпера, но через три года была вновь арестована. Всего Анна Тимирёва провела в лагерях 37 лет. За пять лет до смерти, в 1970-м, она написала строки, посвящённые главной любви своей жизни — Александру Колчаку: Полвека не могу принять — Ничем нельзя помочь — И всё уходишь ты опять В ту роковую ночь. А я осуждена идти Пока не минет срок И перепутаны пути Исхоженных дорог… Но если я ещё жива Наперекор судьбе, То только как любовь твоя И память о тебе.

В ожидании-Чуда! РУССКИЙ ФИЗИК РАСКРЫЛ ТАЙНУ БЛАГОДАТНОГО ОГНЯ. Но что же такое Благодатный огонь – фокус для верующих или Свет Истинный – удалось выяснить российскому физику. Учёный из Института атомной энергии с помощью высокоточных приборов смог доказать, что Благодатный огонь на самом деле имеет Божественное происхождение. Руководителю лаборатории ионных систем РНЦ «Курчатовский институт» Андрею Волкову удалось то, что до сих пор не удавалось ни одному учёному в мире: он провёл научный эксперимент в храме Гроба Господня в Иерусалиме. В момент сошествия Благодатного огня приборы зафиксировали резкий всплеск электромагнитного излучения. 52-летнего кандидата физико-математических наук Андрея Волкова всегда интересовал феномен возникновения необычного самовоспламенения в храме Гроба Господня, которое случается накануне православной Пасхи. Этот огонь появляется сам собой, в первые минуты он не обжигает, верующие омывают им лицо и руки, словно водой. Волков предположил, что это пламя – плазменный разряд. И у учёного возникла идея смелого опыта – измерить электромагнитное излучение в самом храме во время схождения Благодатного огня. – Я понимал, что сделать это будет непросто – в святое место с аппаратурой могли не пропустить, – рассказал «Твоему ДНЮ» Андрей Волков. – И всё же решил рискнуть, благо все приборы умещались в обычном кейсе. В общем, надеялся на удачу. И мне повезло. Излучение Учёный настроил приборы: если во время схождения Благодатного огня случится скачок электромагнитных полей, то компьютер его зафиксирует. Если же пламя – фокус, который устраивается для верующих (такое объяснение феномена до сих пор в ходу среди атеистов), то никакого скачка не произойдёт. Волков наблюдал, как Иерусалимский патриарх, сняв облачение, в одной рубахе вошёл в Кувуклию (часовню в Храме) со связкой свечей. Люди, замерев, ждали чуда. Ведь, по преданию, если Благодатный огонь не сойдёт к людям в канун Пасхи, это будет знаком приближающегося конца света. О том, что чудо случилось, Андрей Волков узнал раньше всех, кто был в храме, – его приборы уловили резкий скачок! – За шесть часов наблюдения за электромагнитным фоном в храме, именно в момент сошествия Благодатного огня прибор зафиксировал увеличение интенсивности излучения в два раза, – свидетельствует физик. – Теперь ясно, что Благодатный огонь не сотворен людьми. Это не обман, не мистификация: его материальные «следы» можно измерить! – По сути, этот необъяснимый всплеск энергии можно назвать посланием Бога? – Многие верующие считают именно так. Это материализация Божественного, чудо. Другого слова не подберёшь. Замысел Бога нельзя втиснуть в математические формулы. Но Господь этим чудом каждый год даёт нам знак, что православная вера – истинная!

Птица по имени Лариса.. 24 августа 1981 года в небе над уссурийской тайгой, неподалёку от города Завитинска, произошло столкновение бомбардировщика Ту-16К и пассажирского самолёта хАн-24. Обломки разлетелись на большое расстояние, упав в лес. Полагалось, что в результате катастрофы погибли 38 человек - все пассажиры и члены экипажа обоих самолётов. Военные, проводившие несколько дней в тайге сбор обломков самолётов и останков жертв, столкнулись с ужасными сценами. Поэтому, когда они обнаружили перед собой целое человеческое тело, сидящее в пассажирском кресле, а не рассеченные куски тела, руководитель группы почувствовал облегчение. Но через несколько секунд у него закружилась голова: "тело" ловко хлопнуло себя по лбу, убивая злобного москита. Пришлось некоторое время сотрудникам поисковой группы, чтобы осознать, что перед ними живой человек, который выжил там, где выжить казалось невозможным. Единственным выжившим пассажиром оказалась двадцатилетняя студентка Лариса Савицкая. Она упала с высоты 5200 метров, потеряла своего мужа, сидевшего рядом, стала свидетельницей смерти десятков людей и даже уже готова была проститься с жизнью. Однако, несмотря на множество полученных травм, она всё-таки выжила. Лариса провела две ночи в Тайге, пока её не нашли самолёты. У неё были сломаны рука, ребро и пяточная кость. Вероятно, боль была ослаблена из-за шока, в котором она находилась. Спустя некоторое время Лариса заметила вертолёт, пролетающий над лесом, и начала махать ему руками с земли. Но сначала пилот принял её за геолога, работающего в тайге. Лариса нашла в кармане куртки мужа промокшие спички и стала их сушить. Она надеялась разжечь костёр, чтобы привлечь внимание, но не успела: на третий день после обеда её обнаружили. После того, как её вывезли из тайги и прошло состояние шока, травмы проявились с полной силой. Ларисе потребовался год, чтобы снова научиться ходить и сидеть. В общем, процесс реабилитации занял около десяти лет.

Две матери одного сына. Как сиамские близнецы Блажек жили, любили и… родили ребёнка. Такое явление, как рождение сиамских близнецов, казалось бы, давно объяснено наукой. Однако и сегодня эти необычные пары производят на людей неизгладимое впечатление. Что уж говорить о минувших веках, когда таких детей за деньги выставляли на всеобщее обозрение… Не обошла эта участь и сиамских близнецов - сестёр Розу и Джозефу Блажек. На самом деле «однояйцевых близнецов, не разделившихся в эмбриональном периоде развития, обладающих общими частями тела и органами», могли бы называть не сиамскими, а китайскими. Не зря же самое раннее рукописное упоминания о них содержится в летописи Хоу Ханьшу, датированной началом прошлого тысячелетия. Вообще же, если верить историкам, такие братья и сёстры появлялись на свет во все времена и по всему миру — задолго до рождения в XIX веке в королевстве Сиам неких Чанга и Энга Банкеров, закрепивших за данным явлением название, которое мы сегодня используем. И всё почему? Потому что именно эта пара стала самой, если можно так выразиться, раскрученной в мире. Ещё одними, очень известными, сиамскими близнецами стали сёстры Роза и Джозефа Блажек, родившиеся в 1878 году в Богемии (ныне Чехии) в обычной семье. Сказать, что родители их были шокированы - не сказать ничего, мать даже отказывалась кормить девочек, чтобы те скорее умерли от голода. Но этого не случилось, и тогда Рози и Джозефу посчитали чудом, посланным им свыше. Врачи же, осмотревшие девочек, довольно быстро установили, что это особенный случай: если ранее они фиксировали ситуации, когда у детей срастались мягкие ткани, то в этот раз близняшки срослись костями. У них была переплетена хрящевая связка возле позвоночника (начиная с девятого позвонка) и кость малого таза. При этом все жизненно важные органы были разделены. Девочки росли вполне здоровыми детьми, но профессора медицины постоянно их осматривали и посвящали им медицинские труды, в которых, кстати, в ту пору сиамских близнецов официально называли «монстрами». В результате обследований было установлено, что девочки развиваются в полном соответствии с возрастом, и хотя они были как две капли воды похожи друг на друга, характеры сестёр сильно различались. Роза была шумной, весёлой, активной и с хорошим чувством юмора. Джозефа же была полной её противоположностью — очень тихой и скромной, часто уходила в себя и любила одиночество. Когда девочки подрастут, про них скажут: «Роза была лидером для них двоих. Что подумает Роза — Джозефа тут же сделает: когда Роза проголодается, Джозефа тут же потребует еды; когда Роза захочет гулять, Джозефа автоматически пойдёт на улицу. Роза всегда планировала, а Джозефа воплощала планы в жизнь, не говоря ни слова». ⠀ Доктора, изучающие девочек, сделали несколько интересных замечаний. Так, например, у каждой из них были свои пищевые пристрастия, а голод и жажду они испытывали независимо друг от друга, их сердцебиение и пульс не совпадали, и пока одна из них бодрствовала, другая вполне спокойно могла поспать. Девочки даже ходили по очереди - так, одна могла нести другую, от которой только и требовалось — слегка перебирать ногами. ⠀ Сёстры ходили в обычную школу, а в свободное от занятий время занимались музыкой. Родители активно развивали таланты девочек, и в какой-то момент даже начали на этом зарабатывать, устраивая камерные концерты. Вскоре сёстры Блажек стали настоящими звёздами, объехавшими всю Европу. А средства, собранные с концертов, семья планировала потратить на операцию по разделению Розы и Джозефы. Однако когда французские специалисты осмотрели девочек (им тогда было по 13 лет), они вынесли свой вердикт: разделить их невозможно. Не смотря на то, что сердце, печень и лёгкие у каждой из девочек были свои, у них был общий позвоночник в нижней части и общие наружные половые органы. ⠀ Тогда Рози и Джозефа решили воспользоваться своей особенностью. Они вошли в труппу небольшого театра и стали выступать сначала в Париже, а затем и в других городах. Какая-никакая подготовка уже имелась - с ранних лет родители вывозили Розу с Джозефой на сельские ярмарки — семья нуждалась в средствах, а денег для малышек сердобольные крестьяне не жалели. Теперь же девушки разучили несколько танцевальных номеров, сшили на заказ красивые костюмы и отправились покорять своего зрителя. Коронным номером их выступлений были парные танцы - Роза и Джозефа с лёгкостью вальсировали с партнёрами, и этому не мешала ни их физиологическая специфика, ни тот факт, что у Джозефы правая нога была ощутимо короче левой. ⠀ Со временем к девушкам пришло признание. Они стали зарабатывать хорошие деньги, и у них появились преданные поклонники. Их дуэт пользовался бешеной популярностью, чему способствовали не только рассказы очевидцев о заезжих необычных танцовщицах, но и широкомасштабная рекламная кампания - сёстрам Блажек то и дело устраивали фотосессии, на которых они позировали в нарядах разной степени откровенности, в том числе и в «голых» трико. ⠀ Казалось, что ничто не может испортить крепкий музыкальный союз двух сестёр, пока одна из них не влюбилась. Это случилось в 1909 году, когда Роза познакомилась с офицером, который буквально вскружил ей голову. Они часто проводили время вместе, что совсем не нравилось близняшке Джозефе - она была против отношений своей сестры с мужчинами. По её словам, ещё в подростковом возрасте они пообещали друг другу, что никогда не подпустят к себе ни одного мужчину. Но сердцу, как говорится, не прикажешь, особенно когда у каждой из них оно было своё… ⠀ А вскоре случилась большая неожиданность: в 1910 году Роза поступила в отделение хирургии с тянущей болью внизу живота, предположительно, с аппендицитом, но врачи поняли — девушка беременна. Французская пресса тут же взорвалась от этой новости, любопытные скупали все газеты, пытаясь понять, как такое могло произойти, и что в момент зачатия делала Джозефа? Выдвигалась версия о том, что сестру якобы предварительно усыпили, однако, как было на самом деле, кроме самих сестёр, конечно, никто не знал. 16 апреля 1910 года у Розы и Джозефы естественным путём родился абсолютно здоровый мальчик. Его назвали Францем в честь отца, с которым Роза, кстати говоря, расписалась. Интересно, что у обеих сестёр появилось грудное молоко, поэтому они обе могли кормить мальчика, а позже, через три года, они вернулись на сцену с представлением «Две матери одного сына». Маленький Франц, или Францль, как звали его близкие, стал третьим участником шоу. ⠀ Популярность на сцене удалось вернуть быстро. После паузы, да ещё и в свете произошедших событий, интерес к необычным сёстрам, растившим одного ребёнка на двоих, снова был повышенный. Да и Джозефа, ранее столь критично настроенная по отношению к романтичным порывам сестры, как будто смягчилась и поменялась сама. У неё даже появился ухажёр. Вот только с точки зрения замужества ситуация у сестёр была абсолютно бесперспективная - браки с сиамскими близнецами с юридической точки зрения считались двоеженством. При этом Роза до конца жизни представлялась по фамилии мужа, Дворак, и называла себя вдовой, утверждая, что её супруг скончался в 1917 году, воюя на стороне Германии. ⠀ В 1921 году, когда Францлю исполнилось 11 лет, сёстры отправились в Чикаго со своим новым шоу. Но спустя пару месяцев после прибытия в Америку Роза слегла с сильнейшим гриппом, а когда через некоторое время пошла на поправку, они с сестрой снова оказались в больнице. На этот раз дело было в Джозефе, которая начала жаловаться на сильные боли в животе. Однако на этот раз врачи не могли поставить правильный диагноз и назначить необходимое лечение - Джозефе становилось всё хуже, и скоро она впала в кому. ⠀ Врачи тут же забили тревогу. Счёт шёл уже не на дни, а на часы, Джозефа могла умереть в любой момент, и поэтому нужно было разделять женщин. Они хотели спасти хотя бы Розу, но та совершенно чётко озвучила желание уйти вместе с сестрой. Так оно в итоге и случилось: Роза пережила Джозефу всего на 12 минут, смерть обеих была зафиксирована 30 марта 1922 года. Им было по 45 лет. Так как женщины не успели написать завещание, было непонятно, кому перейдёт их наследство. По идее, всё должно было принадлежать Францу-младшему, но юридически не было доказано, что он - сын двух матерей. Кроме того, объявился младший брат Блажек, о котором раньше никто ничего не слышал. Когда же было проведено вскрытие, врачи выяснили, что у близняшек были разные матки, поэтому Франц являлся только сыном Розы. А ещё к тому моменту стало известно, что всё наследство, которое было у сестёр, составляло всего 400 долларов.

У одного мужчины была нелюбимая жена. Он давно ее разлюбил; жили вместе ради детей и из-за квартиры. Взяли эту большую квартиру в ипотеку на много лет, теперь платить надо. И слишком много хлопот ради того, чтобы разъехаться. Проще по разным комнатам разойтись, метраж позволяет. Мужчина этот женился еще в юности. А потом понял, что не любит жену. Она не очень красивая. Толстая стала, не следит особо за собой. Сварливая. Все время недовольная какая-то. Занята исключительно хозяйством и детьми. И своей никчемной работой, за которую получает копейки. Даже голос противный у нее. И ходит, шаркает тапками, в каким-то халате застиранном. Но он молчал и жил себе в семье. Детей он любил, а к жене относился как к соседке по коммуналке. Давал деньги, вздыхая. И смотрел фильмы, в которых длинноногие и пылкие красавицы играли главную роль. И в жизни поглядывал на таких красавиц, если честно. Он не любил жену. Совсем не любил. Однажды этот мужчина с друзьями поехал на рыбалку. Он всегда ездил везде один, без нелюбимой жены. Только летом с семьей выезжал к морю, - ради детей. И там было ужасно скучно, жена все считала деньги, тревожилась, что много потратили, раздражалась, делала замечания... И ходила такая толстая, в сарафане и шлепках. Вот и весь отдых. Он потом летал с друзьями, - другое дело, сами понимаете. Ну вот, на рыбалке пили напитки и закусывали. Смеялись и сыпали мужскими шутками. И один друг стал едко шутить над женой этого Виктора. Мол, надо же так обабиться, так себя запустить. Скоро захрюкает, - всякое такое. Неприятно писать. Но все хохотали. И предлагали Виктору развестись, - зачем губить себе жизнь вот с этой вот. Он же сам иногда жаловался, что нет понимания и любви. Что вот дети вырастут, а тогда... И тут до этого мужчины дошла простая вещь. Предать можно и нелюбимого. Неважно, любишь ты человека или не любишь, - можно предать нелюбимого. Это точно такое же предательство, ничем не отличается. Даже еще гаже, потому что такое предательство мы оправдываем нелюбовью. Неприятного, некрасивого, нелюбимого можно предать, вроде бы, именно потому что он нам неприятен, нелюбим нами и вообще не нравится. Виктор встал, очень грубо сказал, чтобы все замолчали и не смели говорить о его жене. Это его жена. Мать его детей. Замолчите. И уехал на автобусе, дошел до остановки пять километров. Он же приехал на машине друга, а друг выпил. Потом Виктор долго ехал в тряском автобусе по грязной дороге. Мимо деревень, тоже не с картинки деревни. Мимо толстых коров на лугах. Мимо лошадок, коз, баранчиков... Мимо полей, лесов, холмов и рек...Какая долгая дорога домой была. Он зашел в квартиру, усталый и печальный. Жена вышла в халате, смотрит круглыми голубыми глазами, совсем детскими. Удивилась, что он рано вернулся, - она давно ни о чем не спрашивала. А Виктор сказал: "я вернулся домой!" и обнял ее. Почему-то обнял. Теплую, живую, свою. Так и стояли в коридоре, обнявшись. Предавать никого нельзя. А любовь - она разная. Иногда только на грани предательства понимаешь, что любишь. Считаешь своим. И не делаешь шаг, - и тогда остаешься человеком. Анна Кирьянова Картина русского художника Константина Коровина

В шкафу угрюмом, в тихом зале На полках КНИГИ умирали… Нет, не плохими они были, А просто люди их забыли. Забившись в «интернета» дали, Их просто больше не читали… Желтели тихие страницы, Где мудрость всех веков хранится, И без людской любви, заботы Дышали пылью переплёты. Добры, наивны книги были — Не знали, что их разлюбили. Они всё ждали, ждали, ждали… Людские руки вспоминали… И в час ночной им снились лица, Те, что склонялись над страницей. Уютной лампы свет высоко И капли яблочного сока, Что брызнули на лист раскрытый, Цветок засушенный, забытый, Билет в театр, что был закладкой, След пальца от конфеты сладкой… И стаи галочек-пометок — Следы раздумий, тайных меток, Оставленных карандашом. «Ах, как же было хорошо!» — Они вздыхали…. А за окном Убогий мир хлебал ковшом «Видосы» с виртуальной «фиги», Какие, братцы, к чёрту, книги, Где всюду тупость бьёт ключом! В шкафу угрюмом, в тихом зале На полках КНИГИ умирали… Лариса Юрьевна Сперанская

Моему сыну Славику 20 лет. Полгода загуливает с какой-то девчонкой, а мне не показывает. Знаю только, что подружку сына зовут Герда, а больше ничего не знаю. Даже на фото не видела.Досадно? Досадно. Сын шесть месяцев с кем-то зажигает, а мать ни сном ни духом? А если в подоле кого-то принесут? Родительский инстинкт меня грызёт и мучает, и любопытство раздирает. Не выдержала я – тайком подсмотрела её номер у Славика. Она у него так и записана: «Герда». Других Герд нет. Имя редкое, ни с кем не спутаешь. Осталась я дома одна, набралась храбрости, звоню. А что такого, я же её по телефону не съем. Мне отвечает женский голос. — Добрый день, — говорю. – Я мама Славы, меня зовут Ирина Павловна. А вы – Герда? Не знаю, как вас по отчеству… — О-о-о, — говорят мне. – Какие люди! Очень приятно, Ирина Павловна. А я – Герда Ефремовна Торчкова. Фамилия дворянская, между прочим. — Вот и познакомились, — говорю. – А то Слава скромничает, вас мне не показывает. — Ваш Славик экзистенциальный стеснюнчик и перманентный бубусик, — говорит Герда. – Я называю его «мой Кайф», поэтому чувствуйте себя нормально. Не скажу, что после этого заявления я стала чувствовать себя нормально. Моя будущая сноха показалась мне чуток странной. Хотя кто их разберёт, эту молодёжь?… — Всё-таки рассчитываю на скорое личное знакомство, — говорю я. — Надеюсь, вы со Славой не в ссоре и у вас всё хорошо? — У нас со Славухой вообще красотень! – говорит Герда. – Любовь-морковь и сбоку бантик! Его даже мои бородавки не отпугивают! Здесь меня кольнуло нехорошее предчувствие. Что-то переставала мне нравиться эта разбитная дамочка. — Не отчаивайтесь, — корректно говорю я. – Бородавки – это не самое страшное. Просто как мать я хотела бы предостеречь вас со Славой от всяких необдуманных поступков. Сами понимаете: мой Славик ещё молод, ветер в голове, парню всего двадцать лет… — Понимаю, душа-малина, — говорит эта Герда с дворянской фамилией. – Не боись, опыта у меня на троих хватит. Мне шестьдесят. Тут мне захотелось присесть, а ещё лучше – прилечь. Причём прямо на пол. — Не поняла, — говорю. – Вам — шестьдесят лет? — Да, — говорит она. – Шестьдесят первого года выпуска. Гагарин как раз дунул в космос, а я наоборот – из космоса сюда. Чего ты хрюкаешь в трубку, Иришка? Или ты что-то имеешь против первого советского космонавта, против лётчика-героя? — Против Гагарина я ничего не имею, — говорю я. – Но всё это звучит не очень-то… вас точно зовут Герда? — Точнее не бывает, — говорит эта бабуля. – Али ты глуховата, матрёна? Я Герда Ефремовна Торчкова. И паренёк у тебя славный, и я – девчонка хоть куда. Хоть стога метать, хоть гармонь тянуть. А чо? — Обалдеть… — говорю я. – Честно сказать, не замечала за Славиком тяги к настолько… взрослым женщинам. — Ты просто оладий моих не едала, душа-малина, — говорит баба Герда. – Попробуешь – офонареешь, Иринуся. Я их на йогурте замешиваю, твоего Славика за уши не оттащишь. Хряпает и хряпает! Говорит: я бы на тебе за одни оладьи женился! Так что, голубка, чувствуй себя нормально. В полной прострации я нашла какую-то таблетку и начала лихорадочно сосать в надежде, что это антигердин. — Уважаемая Герда Ефремовна, — говорю. – Смех смехом, но в вашем почтенном возрасте должны быть какие-то рамки. Завести дружбу с молодым человеком втрое моложе себя?!… Чем вы с ним занимаетесь? — А тем же, чем и все, — говорит баба Герда. – Ничего нового учёные ишо не придумали. Оладьи жуём, обжимаемся, зубы скалим, всякое такое… то есть сначала он свои скалить начнёт, а потом уж я свои челюсти из стакана достану – и тоже даю стране угля. Я знаешь, какая бойкая? — Догадываюсь, — говорю я. – Представила эту картину маслом. Но всё же, Герда Ефремовна, прошу отнестись ко всей серьёзностью. Вы играете с чувствами наивного молодого человека… — Ещё как играем! – говорит Герда. – Чувствуй себя нормально. Твой Славик говорит, я самая клёвая герла в нашем пенсионном клубе «Кости в кучу». Всё заманиваю его к нам на огонёк, а то у нас балалаечника не хватает, в нашем «ВИА имени Паркинсона». — И не стыдно вам? – говорю я. — Хватит дурака валять! Чем вы соблазнили моего недотёпу? Может, вы вдова миллионера, у вас недвижимость на Таити и пенсия большая? — Угадала, Ирина Павловна, — говорит невеста Герда. — Пенсия у меня – ништяк. Восемнадцать тыщ. У нас в стране молодые столько не зарабатывают. А я, между прочим, бывший учитель пения. И на машинке шить умею. Обштопаю и обошью твоего гвардейца – эх, залюбуешься! — Герда Ефремовна, вы его уже обштопали, дальше некуда, — говорю я. – Я в трансе, переходящем в ужас. Это же надо, за кем мой Славик полгода бегает — за бабушкой из клуба «Кости в кучу»… На Прохора Шаляпина насмотрелся, что ли? — А чо тебе не нравится, душа-малина? – обижается вдруг Герда. – Чувствуй себя нормально, мамаша. Разве ж молодые дурочки его путному научат? А я романсы петь умею, и на виолончели лабаю, хоть «Раммштайн» замутить могу. Ободзинского ему включаю, о Глинке рассказываю… Чем не жисть? Закусил оладьями твой Славик, интеллектуально напитался – и порядок. — Слышать не могу ваш старческий бред! – кричу я. – Двадцатилетнего олуха совратила, да ещё про Глинку ему заливает! Ладно, поговорю я вечером со Славкой по душам. Успокаивает одно: хоть ребёнка вы с ним не родите… — Обижаешь, душа-малина, — говорит Герда. – А шо я, не девка, по-твоему? Троих детей подняла и четвёртого потяну. Если будет девочка, назовём в честь тебя — Ириной Павловной… — Благодарствую, не надо жертв, — говорю я. – Мне что-то нездоровится. — А в трубке у тебя что шумит? – говорит Герда. – У тебя самой-то всё пучком, Павловна? — Не обращайте внимания, — говорю я. – Это тихо шуршит шифером моя крыша. Я наощупь зашла в ванную и сунула голову под кран с холодной водой. — И чем ты недовольна, свекруха? – говорит на том конце Герда. — Сама прикинь, что я не женщина, а клад. Пенсию получаю, да ещё вахтёром подрабатываю — раз. Готовлю как богиня — два. Культурная, начитанная — три. Первую помощь оказывать умею, вторую и третью тоже. Если на тот свет кого отправить надо – тоже обращайся, не дрейфь. У меня карабин от мужа остался… не помню, от которого из пятерых… и патронов навалом. — Герда Ефремовна, я вам верю, — сказала я как можно ласковей. — Вы очень завидная партия для любого мужчины. Но всё это как-то… — А главное, Иришка! – орёт баба Герда. – Главное-то я забыла. Я же гулять от твоего Славки не буду! Он мой Кайф, а я его Герда. Так что чувствуй себя нормально! — Вот как? – говорю я. – Меня переполняет радость. Даже гулять не будете? — Ни за что! – говорит Герда. – После пятидесяти восьми лет зареклась я мужьям изменять. В завязке я! Два года уже держусь, поняла? Я уже была близка к обмороку, когда на заднем плане у Герды с дворянской фамилией возник другой, более молодой девичий голос. — Бабушка, ты опять схватила мой телефон? – послышалось оттуда. – Алло, женщина? Что вам тут наговорила моя бабуля-шутница? Понимаете, мы с ней обе – Герды, меня в её честь назвали… И я поняла, что с этим семейством мы не соскучимся. Но, в общем, чувствую себя нормально. © Violetta Valmond

- Мама, а как лучше.... сначала мыть окно, а потом стирать шторы, или сначала стирать, а потом мыть окно? - А шо это тебя... чистота замучала, шо ли? - Ну, я так думаю, шо уже пора. - Ну, пора, так пора. Ларочка, лучше всё делать одновременно. У тебя есть такая возможность? - Ну, я не знаю. Хотела сделать генеральную уборку. - Здрасте! При чем здесь генеральная уборка и окна. Это совсем разные вещи. - Как разные? - А так! Окна моются, когда хорошая погода, но когда не холодно и не жарко. То есть или весной, или осенью. Шторы стираются, когда... первое, мало стирки, второе, когда твой муж дома. Тем более, шо ты купила фуфловые шторы. - Ну, вот вы опять. Чем вам наши шторы не нравятся? - Не 'ваши", а твои шторы. Ты их сама выбирала. И выбрала, как всегда... фигню. - Ну... по-че-мууу!? - Не ной! Потому, что твои шторы надо гладить. А покупать надо было те, которые НЕ надо гладить. Вот я свои простирала - повесила и они высохли на карнизе и ВСЁ, а твои нужно гладить. Поэтому тебе нужно стирать шторы, когда муж дома. - Так, а шо делать? - С кем? С мужем или с уборкой? - Та... я уже и не знаю. - У тебя уборка очень генеральная или всякняя? - Та я уже никакую не хочу. - О! Золотые слова. А Лёвочка дома? - Ну! - Ну так вот, лучше сходите погуляйте. Так ему и скажи.... "Левочка, я решила, шо лучше мы вместо генеральной уборки сходим погуляем", поняла? - А уборка? - А уборку, доця, нужно подготовить. Так, чтобы она была в радость, а не в каторжный труд. - А шторы? - А шторы ерунда. Я приеду, помогу. Я знаю шикарный способ ... меня моя мамочка, мамочка моего мужа научила. - Расскажете? - Не тока расскажу, но и поучаствую. - Мама, расскажите хоть в двух словах, я ж от нетерпения ..... лопну. - Пусть соседи лопаются... от зависти. - Ну! - Шо .. ну... Простирала шторы, повесила мокрыми, а чтобы не было лужи под ними от стекающей воды, засунула их края в ведро. Они под тяжестью своего веса и разгладятся. Только нужно, чтобы твой муж это не видел. - Почему? Это что, секрет? - Здрасте. Конечно секрет. Шторы будет стекать полчаса, а ты ему расскажешь, что гладила их полдня. А мы с тобой эту разницу во времени используем с пользой для тела и души.... попьем кофейку. Поняла? - Поняла! Мама, а когда вы приедете? - Так вот завтра и приеду. - Мама, только я не поняла.... Когда нужно делать уборку? Когда муж дома, или когда его нету? - Лара! Когда муж дома, а тебе с ним нечем заняться, кроме как уборки... тогда убирайте, а когда есть шо-нибудь интересненькое в планах, тогда.... занимайтесь интересненьким. - Ой, мама! Это такая наука! - Лара, век живи - век учись. Марина Гарник❤