Аномалии мистика и не только

Усталым движением она сняла парик, а я, чтобы не видеть её даже боковым зрением, сильнее нажал на газ. Сосредоточиться на дороге... взгляд только вперёд... Я не мог видеть её без волос. Страшно, неприятно... и стыдно. Она смотрела на меня и виновато улыбалась, поглаживая свою лысую, как галечный камень, голову. - Жарко в машине. Кожа взопрела, словно под шапкой. - Угу. Я до раздражения не любил, когда жена представала передо мной в таком виде. Смотреть на дорогу... Она была жалкой. Я смирился с тем, что её скоро не станет, даже ждал этого дня. А Надя боролась. Одна. Моталась по обследованиям, проходила химию, реабилитацию... - Я верю в тебя. Ты сможешь, - врал я. Я поддерживал её как мог, на словах. Понимаете, я не люблю больницы. Меня мутит от запаха лекарств и от вида белых медсестринских халатиков, я не люблю эту холодную чистоту больничных коридоров и аскетичную унылость палат. - Ничего не бойся, ты справишься, - говорил я и отпускал её одну в мир шприцов, капельниц и стеклянных колб. Мы с сыном редко её навещали. Хорошо, что сын уже подросший пацан, ему девять лет... Я справлюсь с ним и один, без неё... Без неё даже будет проще. Когда в доме есть человек, который очень долго и тяжело болеет, это выматывает, истощает, отнимает много сил у тех, кто находится с ним рядом. А мне работать надо, я всех содержу. Мой запас энергии не бесконечен. После выслушивания жалоб Нади о её самочувствии я и сам начинал казаться себе больным, мне передавалось мрачное состояние её духа, мысли тянулись в депрессивный уклон и тоска одолевала жгучая, вязкая, неотступная - как жвачка, намертво прилипшая к джинсам. Даже словесная поддержка, которую я оказывал ей, выливалась для меня в моральное истощение, словно она высасывала из меня силы, чтобы жить дальше самой. За счёт меня. И я абстрагировался ещё больше. Плотнее взялся за работу, чтобы были объективные причины моего отсутствия дома. Оставался ночевать у матери, прикрываясь тем, что не придётся утром ехать на работу по пробкам. В общем, свёл свою помощь до минимума. У Нади была опухоль в мозге. Она прошла химию, ей сделали операцию по квоте. Долгое восстановление, ремиссия, а потом... Потом всё вернулось в более осложнённом виде. В нашем городе не было технологий, позволяющих произвести точное обследование. В тот день я вёз её в Москву. Мы выехали на заре. На чистейшей заре... Снег лежал на полях и он был цвета сакуры - так на нём отражались розовые лучи рассвета. Надя заснула, сын на заднем сиденье тоже задремал... Мы со Стёпой решили сходить в планетарий, пока Надя будет проходить обследование. Когда Надя проснулась, начал срываться мелкий снег и подул ветер. Утреннее небо затянуло серой простынью непогоды. Она нашла в сумочке таблетку, запила минералкой. Я понял, что у неё болит голова. Уточнять не стал. Она расстегнула куртку, потянулась и сняла парик. - Жарко в машине. Кожа взопрела, словно под шапкой. - Угу. - Где мы едем, Юр? - спросила она, разглаживая на парике искусственные волосы. На этом участке трассы не было указателей и Надя беспомощно оглянулась на поля. - Скоро подъедем к тем местам, где я жил в детстве. - Да? Это где? Ты не рассказывал. - Молчаново. Выедем через эту деревню на М-2, чтобы не платить за платную дорогу. Надя промолчала. Она знала, что я старался сэкономить на всём, где можно. Квоту на первую операцию она ждала полтора месяца. Повезло ещё. Хочешь сразу - плати 250 тысяч. Случай сложный и цены соответствующие. Денег таких у нас не было. Надя не заводила разговора о том, что нужно влезать в долги или брать кредит. Кто это всё будет отдавать? Я. Надя не заикалась о платной операции, надеялась дожить до бесплатной по очереди. Она держалась ради сына, еле ползала... Я тоже молчал. Она умрёт, а мне потом одному тянуть Стёпку и отдавать долги? - Смотри как погода портится. Ох и завывает... - Это называется метель, - ответил сын. На подъезде к Молчаново снег становился гуще с каждой секундой. За каких-то пять минут стало мести так, что пришлось сбавить скорость до минимальной - ни зги не видать. Как зачарованные, мы смотрели на поле: ветер поднимал на нём пласты снега, взвивал в воздух и гнал, гнал, гнал... Показались первые домики деревни, но резко исчезли за снежной стеной. Ветер выл, наша машина трещала... Настоящее светопредставление. Мне пришлось резко съехать на обочину - за пару секунд наше лобовое стекло оказалось сплошь залеплено снегом. Дворники вышли из строя, не выдержав натиска стихии. - Выйду, посмотрю что с ними. Я открыл дверь и тут же снег обжёг мне лицо, мелкие кристаллы льда впились в каждый сантиметр кожи. - Тебе помочь? - крикнула Надя. - Нет, оставайся в машине! - не менее громко ответил я. Выло и скрежетало так, что приходилось только кричать. - Мама, мне в туалет надо срочно, я уже еле терплю, - признался Стёпа и, не дожидаясь разрешения, сразу выбежал. Надя - за ним. В машину тут же ворвался снег и ей пришлось закрыть дверь. Она накинула капюшон, закуталась поплотнее в куртку. В руках у неё остался трепаться по ветру парик. - Стёпа, далеко не отходи! Ну что тут у тебя? - спросила она, прикрывая рукой лицо. - Вернись в машину ради Бога! - вспылил я, еле разбирая что и как. - Плохо всё. Буду чистить. Надя попыталась открыть дверь, но она оказалась запертой. - Юра, дай ключи, двери заблокировались. - В смысле, блин?! - Ну не знаю, блокировка почему-то сработала. Я бросил дворники и подошёл к своей двери. Она тоже не открывалась. Ключи остались в замке зажигания. - Обалдеть! Ситуация просто бинго! И что теперь делать? Мы тупо столпились втроём у машины. Нервы мои сдались и я орал. Я понимал, что в такую метель ни одно такси не приедет в эту дырищу. - Какого чёрта вы оба вышли из машины? Что ты с ней сделала, что заблокировались двери?! - Я не знаю, не знаю! - испугалась Надя. За те пять минут на улице мы стали выглядеть, как три снеговика. Мимо проползла легковушка, но мы её упустили. Больше машин не было, дорога опустела и её быстро заметал снег, образуя намёты. Единственное, что нам оставалось - это податься в деревню, напроситься к кому-нибудь, чтобы переждать метель. Я смутно помнил оттуда нескольких друзей детства, но все они выросли, возможно, разъехались... В общем, не знал куда обратиться. У первого же покосившегося домика, зелёного, с резными ставнями и крыльцом, мы увидели, что к калитке пробирается сквозь стихию старушка. Хоть деревня и значительно изменилась, обросши высокими каменными заборами и коттеджами, этот домик я помнил отлично. Странно, что он совсем не изменился за тридцать пять лет... Во времена моего детства он выглядел также: стоял ветхо и жалко на краю деревни, отдавая теплотой русской глубинки. Я с родителями жил рядом... Вспомнилось мне, как летними вечерами длинной вереницей возвращались по домам коровы, забредали в переулки, ухватывая мокрым ртом траву, лакомились яблоками, которые в сезон обильно осыпались с нашей яблони за двором. Старушка приманила меня к себе. Я подошёл к ней, сопротивляясь встречному ветру. - Не местные? - Здравствуйте! С машиной беда случилась, - я махнул рукой в сторону дороги, наша машина была похожа на смазанное пятно, - заблокировались двери и что делать не знаем. Я с женой и сыном... У меня жена очень больна. - Зови их сюда. Ко мне заходите! - сипло прокричала старушка. В домишке была большая холодная веранда вся заставленная рухлядью. В самом доме только одна комната и кухня. Обстановка давних времён: всё простое, без изысков, но довольно опрятное, как у бабушки в детстве. Один угол комнаты занимали иконы, под ними - столик с белой скатертью, а на нём лампадка и затёртая книга. - Простите, мне бы сесть... Тошнит... - виновато сказала Надя, держась за грудь той рукой, в которой остался парик. Она была очень бледна. Бабушка засуетилась и поправила единственную кровать с высокой подушкой. Подушка была накрыта вышитой салфеткой - так мило! Я провёл Надю до кровати. Она легла и тут же закрыла глаза. - Замёрзли? Чай сделать? - уточнила бабуля. - Да, пожалуйста. Мы с сыном, смущаясь, сели на диванчик. В чужом доме было очень неловко, но меня не покидало чувство, что я здесь уже был и эти часы в полный рост напротив дивана были мне очень знакомы. Сеть наших мобильных операторов здесь не ловила и сын принялся играть скаченными играми. Я слушал тишину и ход часов... Старушка возилась на кухне. Её белая косынка... её глаза, сияющие ярко, как сапфиры, не выцвевшие от старости лет... её зачёсанные под косынку волосы, белые, как снег... К точно такой же старушке меня водила в детстве мать. Я заикался до шести лет, испугался как-то собаки. Помню, та старушка отливала мне испуг воском и тыкала мне в лицо иконы. Я готов был поклясться, что та бабулька жила в этом же доме! Но это не могла быть она! Прошло столько лет! Разве могла она ничуть не измениться? Да она уже давно померла! Баба Тоня, баба Тая... Как же звали её? - Слушай, Надь, - подкрался я к жене, - бабулька не кажется тебе странной? Я этот дом отлично помню, как он не развалился только за тридцать пять лет... Да и бабка эта одно лицо с той, что здесь жила. Знаешь, она колдовала... Точнее, людей лечила воском, молитвами... Странно всё. - Неужели? - простонала Надя. - Что - голова болит? - Всё болит. Если это она, попроси, чтобы мне стало легче. - Ага, побежал. Не хочу дурачком выглядеть. - Чай готов! - провозгласила старушка и появилась в проёме. - Юра, миленький, ты поднеси жене чашку, попои её с ложечки и вот мёд в сотах, пусть пожуёт немного, авось легче станет. - Да я сама могу... - начала вставать Надя. Я поставил торчком подушку, прислонил к железному изголовью, чтобы Надя смогла присесть. - Экономь силы, дочка, тебе они ещё понадобятся. Юре будет не трудно, - сказала она и гипнотически посмотрела на меня. Я почему-то не смел ослушаться, выполнил всё, как она сказала. В голове вертелись два вопроса: откуда эта женщина знает моё имя и почему я раньше был так жесток к Наде. Ведь не впервые случается так, что Надя не может сама попить-поесть, лежит несколько часов, пока не появятся силы, а я вроде бы и предлагаю помощь, но не настаиваю. Поэтому сейчас, видя, как она оживает на глазах после четырёх ложек облепихового чая и куска пчелиного воска за щекой, я впервые почувствовал себя виноватым и даже отзеркалил на себя страдания Нади. - Дальше я сама, ты иди, иди, - улыбнулась Надя и уверенно забрала у меня чашку, ложку и мёд. Сын уже уплетал за обе щеки бабулькины блинчики, елозя ими по тарелке с вареньем. - С каких это пор ты ешь варенье, жук? - Ты попробуй, пап! Оно из земляники! - не мог остановиться Стёпка. Бабушка сразу выставила передо мной тарелку. - Извините, а как вас зовут? - спросил я, смущаясь. - Антонина. Просто баба Тося. Ты ешь, налегай, а то сынок у вас шустрый. - Да... жена такое не готовит с тех пор как... А вы откуда моё имя знаете? Я вроде бы не представлялся. - Да как же? Ты мне сказал: "здравствуйте, меня Юрий зовут..." - Разве? - Точно. Старушка смотрела на меня с лукавой насмешливостью. Я не знал кому верить: ей или себе? После еды меня начало клонить в сон, встал-то я рано. Метель продолжала завывать за окном. Я лёг рядом с Надей и пытался придумать способ как открыть треклятые двери авто. Я заснул, но через какое-то время меня разбудила Надя, точнее голос её. Она встала и разговаривала с хозяйкой. - Скажите, а вы случайно не знаете, есть ли здесь в округе целители или кто-то вроде того? "Решила издалека подойти"- подумал я в полудрёме. - "Хитро". - Да где уж, деточка, все перевелись. Надя вздохнула. - А ты как себя чувствуешь? Получше уже? Вижу, щёчки порозовели. - Да, знаете, голова перестала болеть. - А знаешь что? Ты помоги мне пока, а я подумаю, может и вспомню кого. Видишь икона в углу? Сними её, пожалуйста, и оботри от пыли, я тебе тряпочку дам. А я подумаю... Они так долго возились, что я опять уснул. И приснилось мне, что на иконе той Николай Чудотворец, а мы как-то всегда были далеки от церкви. И я смотрю на эту икону глазами Нади и молюсь от сердца, чтобы он исцелил меня, то есть её, не ради себя, но ради мужа и сына, что она не может уйти и оставить их одних, что она любит нас больше всего на свете... Меня растолкала баба Тося. С удивлением я обнаружил, что уже обед. В окна светило солнце, а жены и сына не было рядом. - Они гулять вышли. Одевайся, тебе тоже полезно. Я и понять ничего не успел спросонья, как баба Тося вытолкала меня на веранду. У меня чуть челюсть не отвалилась, когда я увидел то, что было за стёклами. Вы не поверите. Лето. За окнами было лето. Я толкнул дверь и вышел на крыльцо... Тепло, птички чирикают, кудахчут куры и где-то вдалеке слышен заполошный крик утки, как смех: "ха-ха-ха". Я поражённо оглядывался вокруг и понимал, что нахожусь отнюдь не во дворе бабы Тоси... Это был двор моего детства. Кто-то вложил деньги мне в ладонь и голос мамы (мамы!) сказал: - Съезди на велосипеде за хлебом. Такое было тысячу раз в моем детстве... Я пошёл к калитке. Там мой велосипед, прислонённый к ограде для цветов. За калиткой - яблоня, облепленная плодами. По дороге гнали коров, а я боялся коров, однажды одна корова за мною погналась. Я решил переждать и завороженно смотрел на улицу. Это что - сон? Я ведь и не помнил деталей! А здесь всё ровным счётом также, как было! Коровы прошли, но одна остановилась перед моей калиткой и стала есть лежавшие на земле яблоки. Вышел сосед. Он знал, что я боюсь коров, поэтому приказал своей овчарке "взять его", но с участка не выпустил. Псина залилась громким лаем. - Не надо, пусть не лает, корова сама уйдёт! - сказал я. - Вообще-то это не корова, а бык, - ответил сосед, - современные дети в анатомии полный ноль, такое животное обозвать коровой... Тут я понял, что и впрямь стал ребёнком в коротких шортиках и кожаных сандаликах. Сосед почему-то обиделся и ушёл, оставив собаку лаять, а я решил восполнить своей пробел в анатомии и подошёл поближе к забору. В этот момент появился телёнок. Он зашёл в небольшой тупик перед моей калиткой и замычал от страха, его пугала собака. Бык посмотрел на телёнка, на яблоки, затем на неугомонного пса. Бросив еду, бык подошёл к калитке соседа и упёрся копытами в землю, встал в позу, как будто он держит рогами калитку, хотя на самом деле он даже не касался этой калитки. Собака просто взбесилась, захлёбываясь лаем, а телёнок понял, что больше бояться нечего: он прошёл за спиной у быка, резво вылетел на главную улицу и промычал, что он в безопасности. К нему тут же подлетели другие телята и вся компания умчалась вперёд, а бык вернулся доедать яблоки. Я смотрел на быка и пребывал в шоке. Во-первых, я вспомнил этот эпизод из детства, а во-вторых, всплыли в памяти и выводы о нём. Не зря греки изображали Зевса быком - умным, мужественным, сильным и заботливым животным. Он помог телёнку не словом, а делом. Он мог бы сделать так же, как мне сотни раз говорили собачники, когда я приходил к ним в гости. Вместо того, что придержать беснующуюся псину, они говорили: "не бойся, он не кусается". И я шёл по двору, перебарывая свои опасения, а собаки бросались на меня, потому что чувствовали мой страх. И я вырос и стал таким же, как те собачники - вместо того, чтобы поддержать делом больную жену, я просто говорю "не бойся, у тебя всё получится" и не делаю ничего, чтобы ей помочь. Ведь я мог бы и сам заниматься такими вещами, как выбивание квоты, поиск медицинских центров, переговоры с врачами, выбор наиболее успешного лечения и прочее прочее... А я просто ждал когда она умрёт. Я был хуже этих собачников, а уж до благородного быка мне было далеко, как до звёзд. Из размышлений меня вырвала старушка. Баба Тося подошла к быку и погладила его, затем посмотрела на меня и сказала: "Ну, чего стоишь? Действуй! Болван..." - Юра, Юра, Господи, ну ты и спишь! Я открыл глаза и резко подорвался. Я смотрел на жену, бабу Тосю и сына, как будто меня ошпарили кипятком. Баба Тося давилась улыбкой. Что это было? Так я спал? Как явственно! - Погода утихомирилась, - сказала Надя, - и ты не поверишь - Стёпа сбегал к машине, она открылась! Вот ключи! От души поблагодарив бабушку за гостеприимство, мы вышли и направились по занесённой снегом тропинке к машине. Я очистил лобовое стекло, вырулил с обочины и мы поехали дальше. Я посмотрел на дом бабы Тоси и резко дал по тормозам. На месте дома были... развалины. Обрушенная крыша, заросший деревьями двор, сорванные ставни... - Надя, посмотри на дом! - Это как вообще... - поразилась и Надя. Мы проехали чуть дальше. Возможно, перепутали дом? Но нет, других похожих не было и близко. Я поёжился в суеверном ужасе. Вскоре Наде сделали повторную операцию. Никаких квот мы ждать не стали. Я взял кредит, да и сотрудники с родственниками хорошо помогли, я не постеснялся просить. Я сопровождал её повсюду, решал сам все вопросы... Я так был перед ней виноват. И Надя выздоровела. Пять лет в ремиссии. Неизвестно кто нам помог: те иконы, которым она молилась, или призрачная баба Тося, вернувшаяся на полдня с того света, чтобы промыть мне мозги, или же Наде просто не хватало сил, чтобы справится с этим в одиночку... Наверное, всё вместе. Анна Елизарова #рассказы

Рапорт акушерки из Освенцима Это надо читать, знать и передавать поколениям, что бы больше этого не происходило.

ПРИШЛА ПОПРОЩАТЬСЯ Я - старшая из троих сестёр. Средняя, Людмила, скончалась 18 декабря 2003 года за три дня до пятидесятилетия от прободения язвы. Примерно за неделю до смерти Люды я купила в магазине чучело птички. Уж очень красивая она была - пёрышки и зелёные, и жёлтые, и розовые. В наших краях такие птички не водятся. В те годы было модным вешать на тюль бабочек и птичек. Правда, я этим никогда не увлекалась. Но тут увидела птичку и не удержалась, купила. Тем более стоила она недорого. Почему я так поступила, и сама не понимаю, но я взяла эту птичку на похороны и вложила её в руку Люды. Сказала покойной сестре на ушко, что если есть жизнь на том свете, пусть даст знак и пришлёт мне птичку. Позже, осмысливая свой поступок, я решила, что была сама не своя из-за смерти любимой сестры, вот и повела себя не совсем адекватно. На сороковой день, после поминок, когда все ушли, я прилегла с книжкой. А у меня был кот Кузя, наполовину сиамский, очень умный. И вдруг после полуночи кот злобно заурчал, шерсть дыбом, спину выгнул и стал бросаться на угол. Я его пыталась удержать, но он вырывался. Так продолжалось до четырёх утра. Я совсем измучилась. И вдруг, как по мановению волшебной палочки, кот уснул. Следующий день был воскресенье. Я собралась и пошла к мужу Люды Володе. Спросила его: - У вас всё спокойно было этой ночью? Володя рассказал, что котёнок всю ночь запрыгивал на стол, со стола на открытую форточку, оттуда на улицу (квартира расположена на первом этаже, и под ней - крыша подвала) и обратно. Это продолжалось с двенадцати вечера до четырёх утра. Потом котёнок лёг и спокойно уснул. Затем я сходила к младшей сестре. Та сказала, что у них постоянно включалась лампочка в комнате, где спала её дочь, любимая племянница Люды. И они также с двенадцати вечера до четырёх утра не могли уснуть. И мы сообща решили, что это Люда приходила с нами прощаться. А в феврале - ещё никакие птицы не прилетели, снег кругом - сидела в своей комнате на кровати, и вдруг в окошко кто-то как коготком стучит. А я живу на пятом этаже. Открыла занавеску, а там птичка разноцветная , смотри на меня и головкой вертит. Та самая, что я Люде в гроб положила, - один в один, только не чучело, а живая! Я тут же побежала за дочерью и внуком. Они пришли, а птичка смотрит на нас, не пугается. Знай головкой вертит. Мы любуемся и удивляемся. Вдруг бежит мой кот Кузя, шерсть дыбом, и как бросится на окно! Птичка улетела и больше не прилетала. Видно Люда, как я и просила, подала знак с того света. Автор: Т.В. Абрамова, г. Шуя Ивановской области Фото : интернет Источник: "Невыдуманные истории", № 7, 2018 #рассказы

Сегодня — Вальпургиева ночь Вальпургиева ночь — ночь с 30 апреля на 1 мая, языческий, христианский праздник, который отмечается в странах Центральной и Северной Европы. Своими корнями традиция празднования Вальпургиевой ночи уходит к языческим временам, когда таким образом праздновался приход весны. В христианской традиции это день святой Вальпурги, сестры святого Виллибальда, английской проповедницы христианства в франкских краях. Несмотря на то, что раннее христианство часто христианизировало языческие традиции, оба праздника слились в одно. В традиции нордических мифов Вальпургиева ночь символизирует время, когда Один умер, чтобы понять значение рун. Считается, что в эту ночь слабеет граница между мирами мертвых и живых. Люди разжигают костры, чтобы отогнать мертвых и неприкаянных духов, по поверью блуждают в эти времена посреди живых. На рассвете наступает праздник Первомая. История Согласно традиции Друидов, в ночь с 30 апреля на 1 мая отмечают Бельтан, праздник Солнца, которым начинается светлое время года, а природа получает от светила и дарит человеку особенно много энергии. Бог Солнца в этот момент становится особенно сильным и оплодотворяет богиню Земли. Кельты отмечали Бельтан в сакральных центрах страны. Во время празднования Бельтейна древние кельты собирались на возвышенных местностях (то есть в горах), там жгли огни, танцевали, и вступали в ритуальные половые отношения друг с другом (ритуальные половые отношения между мужчинами и женщинами в этот праздник, по верованиям язычников, должны были обеспечить плодородие земли). Название Вальпургиевой ночи произошло от совпадения с празднованием 1 мая памяти святой Вальпурги (Вальбурги), сестры святого Виллибальда, канонизированного в 778 году. Так как 1 мая с особой торжественностью праздновалось язычниками (первый весенний праздник, Белтайн), то старые женщины и вообще все те, кто не мог сразу отказаться от языческих обычаев в пользу христианства, несмотря на строгий запрет (под страхом смертной казни), продолжали собираться в недоступных местах, чтобы подобающими образом, то есть песнями и плясками, встретить 1 мая. Это способствовало распространению в народе рассказов о ведьмах, собирающихся в эту ночь в различных недоступных местах. Традиции празднования в разных странах Празднование с факелами в Гейдельберге, Германия. В ночь с 30 апреля на 1 мая по всей Центральной и Северной Европе зажигаются огромные костры, чтобы отогнать ведьм, которые слетаются в эту ночь на шабаш. Программа праздника не менялась уже более 100 лет: старинные игры, выступления студенческих хоров и традиционные костры. Во многих европейских странах с заходом солнца мальчишки начинают кричать и зажигать петарды, так как считается, что лучшее средство от духов — шум. В Германии считается, что ежегодно в ночь на 1 мая на вершины Броккен и Блоксберг в горах Гарц (от Hart — «лесистые горы», там растут пихты) слетаются на метлах, вилах и козлах тысячи европейских ведьм. В Скандинавии жгут костры, чтобы призвать весну, отпугнуть духов и избавиться от мусора, что накопилось за зиму, а также едят гравлакс — свежего лосося, маринованного в соли, сахаре и укропе. В Чехии в канун Вальпургиевой ночи насыпают на порог песок или траву, чтобы ведьмы не могли войти в дом, пока не пересчитают все песчинки или травинки. В Баварии шутники мажут дверные ручки зубной пастой, переносят двери в другое место и вытаскивают из ботинок шнурки. Финны считают, что в полночь последнего дня апреля нет ни одной вершины холма, где не сидели бы ведьмы с колдунами. Легенды и предания Согласно легенде, именно в ночь с 30 апреля на 1 мая ведьмы, дождавшись определенного часа, натирают тело волшебной мазью и, произнеся заклинание, вскакивают верхом на метлу, которая в мгновение ока донесет их до места шабаша. Ведьмы, хихикая, рассказывают друг другу о свои черные дела, которые они сумели сделать в течение года, и сговариваются о новых безобразиях. Тем, кто особо отличился, сатана, что возглавляет праздничное застолье, дает отхлебнуть хмельного зелья из конского черепа, тех же, кто ему не угодил, стегает плетью. Вскоре начинается сумасшедший танец, и на следующий день на месте «танцплощадки» можно разглядеть следы коровьих и козьих копыт. Музыканты играют на лошадиных черепах вместо скрипок, смычки же им заменяют кошачьи хвосты. Наконец, сжигают черного козла, черного быка и черную корову, а потом в кромешной темноте прибегают к телесным утехам. После этого праздник закончен. Уставшие, но довольные, ведьмы вновь садятся на метлы и отправляются по домам, где им предстоит старательно выполнять роль добропорядочных (или не очень) жен, с нетерпением ожидая очередной Вальпургиевой ночи, которая состоится ровно через год. #ведьмы

Суженый

История из жизни. Подарок с того света - Смотри, Люська, какой сарафан! – воскликнула Аля, доставая из старого сундука вещь прабабушки.

Лесная - Гляньте, бабоньки, Лесная вернулась. Батюшки, выросла-то как. Ну, всё, пожили спокойно и хватит, сейчас опять чертовщина начнётся: то мор, то засуха, - шептались деревенские бабы, собравшись у райповского магазина - любимого места сбора местных кумушек. Именно здесь, на лавочках, криво примостившихся под окнами старого деревенского магазинчика, обсуждались, а иной раз решались судьбы местных жителей. Нежелание последних быть под прицелом цепких глаз и подробных обсуждений их личной жизни в расчёт не бралось. Мимо ротозеев, кучей высыпавших из райпо, лёгкой походкой прошла белокурая девушка по имени Василиса, в простеньком ситцевом платье, которое безумно ей шло. Длинными локонами красавицы играл летний ветерок, а васильковые глаза излучали радость и любовь к миру. Девушка повернулась к группе застывших женщин и сказала: - Добрый день! Рада вас видеть, я так соскучилась по Новосёлкам. Как хорошо вернуться в родные места! Заходите в гости. Через пару минут Василиса скрылась за зеленой гущей деревьев. - Привет, зайду! - выкрикнул какой-то парнишка и тут же отхватил звонкий подзатыльник от матери. - Я те зайду! Это же Лесная, с этой семейкой связываться опасно. Понял меня? - отчеканила мать. - А чего такого-то? Вроде нормальная девушка, - обиженно промямлил паренёк, потирая затылок. - Ведьма она! Нормальная, как же! В следующий раз, как пойдёт мимо, в глаза ей не смотри, приворожит, чего доброго, - пояснила Романиха, самая мудрая из всех собравшихся.

Выкинь мусор! - Матвей, ты спишь? Баба Маня легонько потрясла за плечо спящего мужа. - Вставай ужо. Хватит спать. - А? Че такое?- потянулся дед Матвей, расправляя старые косточки - Который час, мать? - Восемь без четверти. Вставай. - А-а-а, ну так еще рано. Зевнув, он и повернулся на другой бок. Глаза сами собой закрылись. - Матвей, давай вставай. Ты обещал сегодня хлам свой выкидывать. Давай ужо. Завтра праздник, дети придут, а у нас ногу поставить негде. Весь дом завалил. Баба Маша была права. Уже долгое время дед Матвей готовился к этому подвигу. Надо было решиться и сделать это, но, увы…дело никак не двигалось места. Вообще-то дед Матвей был хороший мужик, работящий. Несмотря на свои 70 лет, он был еще довольно крепок душой и телом. Да и вообще был в меру говорлив и задорен, но, как говорится, кто из нас не без греха? Была у деда Матвея была одна особенность, а как считала баба Маня - болезнь! Ну никак не мог пройти он мимо хорошей и никому не нужной вещицы. Уж как только не отговаривал себя не брать с мусорки очередную досточку иль баночку, а руки предательски сами тянулись и быстро-быстро несли домой. А за зиму народ чего только не выкидывает! Кто старые вещи ненужные, кто мебелишку плохонькую, кто магнитолу, заставшую еще времена ВОВ, словом много добра. Как же его не прибрать? Вот и перемещалось сие имущество с первого этажа на пятый, где проживали баба Маня и дед Матвей. Старушка сначала пыталась бороться. Грудью вставала она на пути мужа, когда тот заносил в квартиру очередное хламье. А грудь у бабы Мани была не маленькая, размер пятый уж точно! На эти формы, кстати, много лет назад и соблазнился дед Матвей. Теперь к этим сокровищам добавились еще сто килограмм весу хозяйки, но деда Матвея это не огорчало! Все-таки семьдесят лет это не двадцать, да и такое роскошное тело всегда вызывало зависть у его друга-одногодки Степана. У него жена была зла-а-а-а-я, а уж какая худа-а-а-я! Он все на бабу Маню засматривался да языком прицокивал. Дед Матвей видел сие и не мог, конечно, не гордиться женой. Но вот когда эти сто килограмм вставали в дверном проеме и не давали пройти очередной находке деда Матвея, тогда это было уже грустно, и тогда дед Матвей завидовал другу Степану и его жене Зойке. - Эй, Матвей, да ты меня совсем не слышишь? Уже час твержу тебе, а ты как оглох словно. Вставай!- жена бесцеремонно отдернула край одеяла, обнажив худые белые ноги деда Матвея. Сразу стало прохладно. Зябко поежившись старик закряхтел и нехотя встал. Потянувшись, он от души зевнул, почесал лысый затылок и пригладил ладонью остатки растительности на худющей груди. - Вот липучая ты баба, Маруся. Чего тебе не имеется? - Побойся бога, Матвей. Еще и ругаешься. Сам намедни обещался, что выкинешь весь свой хлам. Стыдоба же. В дом не войти! А завтра пасха, между прочим, праздник светлый! Неужто в грязи опять будем сидеть? Бог с ней с комнатой, с балкона хотя бы вынеси, Христом Богом прошу. - Ну ладно, ладно, не шуми, старуха. Дед Матвей отмахнулся от жены как от назойливой мухи. «С этими бабами говорить, что с радио спорить!» Наскоро покончив с утренним чаем, дед Матвей вздохнул и решительно двинулся на балкон. Вот оно, яблоко раздора, во всей своей красе! Открыв балконную дверь старик остановился и замер, нет не от счастья..и не от горя…просто некуда было ступить. Прямо от порога начиналась огромная беспорядочная куча вещей. Пришлось снова почесать затылок. С чего начать-то? Словно услышав его мысли за спиной возникла жена: - Вон сколько натаскал, старый дурень. Того и гляди балкон оторвется. - Не оторвется, он из бетона - негромко ответил дед Матвей. «С чего начать-то?» Все было такое родное, прямо до боли. С каждой вещью дед Матвей уже так сроднился за эти годы. Процесс расставания был слишком мучителен его сердцу. Вот баночки в пакетах высятся горкой. А впереди ведь лето, заготовки разные. «Дети приедут, вот им и передам, из рук в руки. Зять будет рад, по себе знаю!» А вот три пачки ламината, что лежат тут с ремонта пятилетней давности. Авось пригодятся еще. Рядом сбоку пристроились какие-то строительные смеси, тоже с ремонта…прошлогоднего,….а может позапрошлогоднего. А тут вот два пылесоса с помойки, очень приличные и даже рабочие, а тут еще большой керамический горшок на два ведра земли. Какой-то балбес выкинул, а дед Матвей, молодец, подобрал! А еще старые сапоги и шубы, что за пятьдесят лет совместной жизни накопились. Куча старых кастрюль, сковородок и еще бог знает чего. - Да-а-а-а….поднакопилось добра. - Вот-вот! Выкинь все! И елку вон, тоже, выкинь. Дед Матвей посмотрел в дальний угол балкона, там торчал ствол от новогодней красавицы. Сын, Мишка, приволок ее под новый год, внуки, говорит, придут, а вы без елки, не хорошо. Время прошло, елка осыпалась, а скелет ее так и пылится на балконе в ожидании мусорки. - Выкину! Не лезь под руку – сурово рявкнул дед Матвей. Баба Маня поняла, что на этом советы стоит прекратить. А то еще рассерчает старый, как прошлый раз, и передумает. Тихонько, при ее-то ста килограммах, баба Маня удалилась, плотно прикрыв за собою дверь. Еще раз вздохнув, дед Матвей принялся за работу. С тяжелым сердцем складывал он в мусорные пакеты старые подшивки газет эпохи СССР, потом туда же улеглись чьи-то поздравительные открытки, желтые от срока давности. Когда пакет был набит доверху, дед Матвей аккуратно перевязал его веревочкой и выставил к порогу. Баба Маня чутко наблюдала это перемещение по дому и в глубине души ликовала. «Свершилось! Наконец-то!» Второй мешок быстро наполнился объемными кастрюлями. Дед Матвей долго вздыхал, складывая каждую посудину, но…деваться некуда. Честно говоря, эти кастрюли уже давно просились на помойку. Это дед Матвей и сам понимал. Дырочки в их днище уже не запаять, ни заклеить, а что проку в кастрюльке с дыркой? Только что цветок посадить. Натянув старый пуховик, дед Матвей отворил двери. «Тяжело, однако. Где мои шестнадцать?» Два тяжелых пакета больно врезались в руки. « А еще ведь елку хотел прихватить разом…»- мелькнуло в голове – «Да куда уж тут. Еще елку в зубы и упасть у порога». Кряхтя дед Матвей дополз до лифта. Как назло тот не подавал признаков жизни. «Опять сорванцы поломали. Катаются в нем, а потом вот старому человеку надрывайся, ползай по лестницам» Кое-как дед Матвей дотащился до мусорного бака. Тот с радостью принял сокровища старика и гулким эхом сообщил, что по-прежнему почти пуст. -Что говоришь? Мало принес?- усмехнулся баку дед. -Сейчас, сейчас! Моя старуха не слезет с меня сегодня. Надо хоть немного дорожку на балконе проделать. Дед Матвей засмеялся тихим старческим смехом. Солнышко, словно услышав его голос, выглянуло из-за тучки. Мягкие теплые лучи коснулись глубоких морщин. - Хорошо…. Дед Матвей закрыл глаза и подставил солнцу лицо. Пригревает! Словно и не апрель на дворе, а как минимум май! И травка уже совсем зеленая тут и там! -Эх, хорошо!! Вдоволь надышавшись, дед двинулся в обратный путь. Пять этажей вверх были совсем не то, что пять этажей вниз. Совсем не то… Весь мокрый, с неимоверной отдышкой, появился он на пороге своей квартиры. - Батюшки святы! Дед, ты купался что ли?! - Вот дура-баба – зло буркнул жене дед Матвей. – Прогуляйся сама вниз и обратно, а я посмотрю. - Да ладно тебе, старый дурень, шуток не понимаешь. Иди уже! И елку выкини!! Последнее указание звучало уже, когда дед Матвей закрывал за собой дверь на балкон. -Ох и зараза. И куда моя Марусенька подевалась? Она бы не позволила тюкать мою седую голову этой вредной старухе! Дед Матвей присел на рваное кресло, которое тоже «хранилось» на балконе. Нервы потихоньку успокаивались. Сердечко тоже. - И чего я два пакета взял? Взял бы один и елку. И нести легче и выкинул бы эту чертову палку. Дед Матвей невеселым взглядом осмотрел балкон. Много. Очень много еще «добра». Новый мешок наполнился быстро. Это были пластиковые бутылки. Зачем он их принес домой дед и сам не знал. То одну прихватит на улице, то вторую. Вроде и незаметно-незаметно, а три десятка набралось. Теперь же часть их улеглась в обратный путь. Мешок оказался легким. Обрадовавшись, дед Матвей нагрузил во второй новую порцию старого чтива и тронулся в путь. Лифт уже починили к тому времени. Это было так кстати! Решив, что это хороший знак, дед Матвей приободрился. Уже внизу, на первом этаже, он вспомнил про елку. «Вот дурень! Елку-то опять забыл!» Жена ждала его у порога все счастливее и счастливее! - Ну как ты, Матвеюшка? Устал, поди? Может чаю? Или пообедаем уже? - Да, устал что-то. Пожалуй можно и перекусить немного. Приятная усталость растекалась по телу деда Матвея. Жена ласково погладила мужа по спине, потом чмокнула в щеку и пошла накрывать на стол. - Елку-то выкинул?- донеслось с кухни. - Твою-ж ,ты, мать…- прошипел тихо дед Матвей.- Выкинул!! - Ну, вот и хорошо! Слава богу. А то пасха уже завтра, а у нас все елка на балконе стоит. Не слушая жену, дед Матвей быстрыми шагами прошел на балкон. Злополучная елка все так же торчала в углу. «Что же делать?» Нужно было срочно спасать положение. Осторожно, стараясь сильно не греметь, дед Матвей дотянулся до ствола и подтянул его к себе. Аккуратно уложив елку среди разбросанных по полу вещей, он нагреб сверху новых и для пущей надежности набросил старое одеяло. Теперь все выглядело как огромная неприступная гора. - Батюшки мои!!! А что это ты удумал? Зачем одеяло-то?! Жена возникла за плечом деда словно черт из табакерки. От неожиданности дед Матвей аж подскочил. Тут как назло навалилась икота. Отчаянно икая и размахивая руками, дед что есть мочи заголосил: - Иди!- ик-ик...иди отсюда!- ик...ик..Не доводи до греха! - Да ладно-ладно. Чего уж? И спросить нельзя что ли? Видно было, что бабе Мане такое сооружение нравится еще меньше чем то, что было до этого, но было деваться бедной женщине было некуда. Выпроводив жену, дед Матвей перевел дух. Уборка балкона превращалась в сплошное испытание. Прямо какое-то поле битвы, а не дом родной! «Все! Сейчас пойду и выкину эту чертову елку! Хотя как же теперь?...Вроде как я ее уже выкинул…Что же делать? А давай-ка я ее распилю! Во! Сложу по кусочкам в мешок и вынесу. Старуха и не заметит!» - Маш! Маша, а где у нас пила? - Пила? - Да-да, пила. - А пошто она тебе? - Надо. Ты не видала ее? Дед Матвей растерянно потоптался в поисках пилы на кухне, потом попробовал порыться в комнате, в сундуке со всякими молотками и стамесками. -На, вот она. - Ох ты! А где ж она была?- изумленно воскликнул дед Матвей, завидя свою хозяюшку с пилой в руках. - Да вон, на балконе твоем валялась. Ты сам-то хоть знаешь, что там лежит? - Ты это, не ходи пока на балкон. Я уберусь, сам позову. Дед Матвей торопливо вырвал пилу из рук жены и поспешил к елке. Одеяло лежало не тронутым. «Значит не заметила!» Дед Матвей откинул одеяло и примерился где пилить. Первый толчок, второй, пила неспеша вонзила свои зубы в старую деревяшку. Эх, и все бы ничего, но тут как назло позвонили в дверь. - Кого нелегкая несет? Оказалось соседку бабу Зою. Подружки весело застрекотали прямо с порога. Новости были одна важней другой, и все требовали немедленного рассказа. Но, конечно, самым главным событием была разборка хлама на балконе! Баба Зоя с удовольствием разглядывала кучу и деда Матвея, что взгромоздился верхом на старое, страшное одеяло и зачем-то вертел в руках ножовку. - Пилить надумали? - Да! А что?!- вызывающе ответил дед Матвей. - Да нет, ничего. А что пилить?- не унималась баба Зоя. Она крутила головой вправо и влево и не могла понять, что же можно тут отпилить. Разве что деревянные балконные рамы, что защищали балкон от снега и дождей. - А может я сюрприз жене готовлю! Поделку! Своими руками! - Ой, Матвей, ну и затейник ты у меня.- засмущалась и покраснела баба Маня. Такого от мужа она не ожидала. Нет, он конечно мог порадовать ее каким-нибудь гостинчиком или цветочком с клумбы, но чтоб поделку, да еще своими руками! Вдвойне приятно! - Ну пошли, Зоя, не будем мешать. - потащила она подругу. Когда дверь за ними закрылась, дед Матвей как ужаленный подскочил с одеяла и кинулся к елке. Пять минут, десять прошло. Дерево не поддавалось. Толи пила от времени стала совершенно тупая, толи дерево отчаянно не хотело покидать балкон, но только все мучения были напрасны. Красный от усилий и злости дед Матвей рассвирепел. Такого изощренного издевательства он и представить себе не мог. Какая-то облезлая палка превратила весь день в сплошное мучение! За дверьми послышался шорох. -Нельзя! Не входить!- закричал он не своим голосом и заметался по балкону. Ободранный ствол елки мотылялся в его руках из стороны в сторону, угрожая свернуть нестройные ряды стеклянных банок. Вконец обезумев, старик распахнул балкон и со всей силы зашвырнул вниз лесную красавицу. ВСЕ! Это была точка! Елки больше в доме нет! Сознание вернулось не сразу. Сквозь туман дед Матвей увидел сначала плачущую жену, потом соседку Зойку, с нашатырным спиртом в руках. - Очнулся! – вскрикнула Зойка. - Матвеюшка, ты чего это? Помирать надумал?- причитала баба Маня обнимая и целуя мужа. - Вы чего, бабы? Живой я. Так, немного поплохело и все… - пытался шутить дед Матвей. - Матвеюшка, бог с ним, с балконом. Не убивайся уже. Может сынок на неделе придет, поможет выкинуть. Пошли обедать? - Да-да…- дед Матвей рассеянно посмотрел на одну старушку, потом на вторую, потом на открытое окно- Да-да, бабоньки. Потом…завтра еще…наверное… Раздался звонок в дверь. Кряхтя, баба Маня поднялась с колен и тяжело поплыла к двери. - Кто там? - Это ваш участковый, Иван Иванович. Щелкнул замок, дверь открылась. - Тут такое дело, Марья Петровна, мне жалоба поступила, что с вашего балкона хулиганство произошло. - Свят-свят! Какое такое хулиганство? Баба Маня схватилась за сердце и присела на стул. - Да кто-то только что елку скинул с вашего балкона. Все бы ничего, но она попала по машине г-на С. И пробила лобовое стекло. - А боже-ж ты мой!- в два голоса вскрикнули баба Маня и баба Зоя. Дальше дед Матвей не слышал. Он лежал на старом грязном одеяле, смотрел в потолок и думал: « Все зло в жизни от женщин! Вот лежал этот мусор, никому не мешал, так нет же, вынеси, вынеси… вот и вынес. И елка эта…тоже баба!» автор Светлана Красюк #рассказы

Гипнотизёр из моей деревни. Реальная история моей жизни. Если бы люди увидели параллельный мир, как увидел его я, жизнь на нашей земле давно бы уже была другой. Зовут меня Сергей. Мне тридцать четыре года. Меня всегда интересовало что-то необъяснимое и загадочное в нашей жизни. То, во что многие люди не верят. То, с чем я столкнулся совсем недавно. В нашей деревне живёт толи экстрасенс, толи гипнотизёр, не понятно. Мы с ним на дружеской волне, хотя услугами его я никогда не пользовался. Из себя он обычный мужик. Такой же мужик как и все мы, только чуть постарше меня. Живёт один, ведёт хозяйство. Приходил я к нему запросто, без записи. Как-то вечером зашёл я к нему, налил по рюмочке, выпили и говорю я ему, Николай, а можешь ты меня в другие миры отправить, посмотреть как там живут? Только с возвратом конечно. - Что за миры? В космос что-ли? - Нет. В параллельные, те что на нашей земле. - Ну это без проблем. Недавно Васька там побывал. Знаешь Ваську то? Что-то не заходит больше ко мне. А то бывало каждый день в мои окна заглядывал. - Ну давай тогда. Отправляй,- говорю. Лег я на диванчик. Подошёл Николай, заглянул в глаза и отошёл. - Ну чего, Коль, не получается что-ли?- спрашиваю я его - Всё нормально,- говорит,- иди до дому. - Ну до дому так до дому, Пока,- говорю Вышел я на улицу. Нет деревни. Я назад поварачиваюсь, чтобы в дом к Николаю зайти. Нет дома. Стою один. Ни деревни. Ни леса. Ни травинки вокруг. Тучи чёрные над головой летят. Так низко, что руку протяни и прикоснешься к ним. Стою на голой земле. Земля какая-то утрамбованная что-ли. Осмотрелся я вокруг. До горизонта одна земля вокруг. А горизонт почти рядом. И километра не будет, где земля с тучами сливается. Страшно мне стало. Попробовал идти, но ноги будто прилипли к земле. Во мне весу килограмм триста будто. Ногу тяжело поднять. Вокруг никого и ничего. Мне показалось что прошло уже больше часа, а я всё стоял и ждал когда меня Николай обратно вернёт. Но ничего не происходило. Прошло ещё часов пять. Ничего не изменилось. Ни вечера, ни утра, ничего не происходит. Монотонность какая-то. Даже тучи летящие надомной вроде как одинаковые были. Я понял, что ещё минута и я сойду с ума. Я не выдержу больше. - Хватит,- заорал я что было сил,- Коля, хватит. Очнулся я на том же диване, на который лег до этого. Николая стоял рядом. Мне хотелось броситься и обнять его, от радости что я опять в своем мире. - Ты куда меня отправил? - Куда ты и просил, в параллельный мир. - Но ведь там нет ничего. Как же там живут? - А там никто и не живёт. Там нет жизни. - Но ведь он не один. Миров много? - Везде одинаково. Единственный мир для нас, это наш мир. Мир созданный именно для нас. Я встал и направился к выходу. - А хочешь космос посмотреть,- язвительно спросил Николай. - Нет уж,- закрывая за собой дверь пробормотал я,- мне и здесь хорошо. Сергей К. Нижегородская область. #НовоеСтарое

Дракот Принцесса была очень начитанной и поэтому знала точно, что драконы, особенно злые, живут в мрачных пещерах сразу за лесом. Поэтому, чуть-чуть поблуждав для приличия, трижды посмотревшись в зеркало и дважды переодевшись (драконы — эстеты, и появляться перед ними надо при полном параде), она, вынув из причёски пару колючек, смело вступила на поляну. Оглядевшись, дежурно откашлялась и заглянула в пещеру: — Простите, здесь живёт злобный дракон? — Принцесса точно знала, что дракон должен быть дома, так ведь написано во всех книжках: если его кто-то ищет, то обязательно найдёт. — Извините, — вновь попыталась хоть что-то рассмотреть в темноте она, — мне бы дракона, на минуточку! — И снова ответом была тишина. — Ау, есть кто дома? — Принцесса осторожно переступила через порог. — Мне только уточнить! Господин дракон! Мистер, самый страшный, ужасный, неведающий жалости, вы где? Впереди послышался вздох. — Странно, — подумала принцесса, — обычно драконы более любопытные. Удивительно, что меня ещё не съели. Я ведь так шумлю! — а в слух сказала: — Уважаемый дракон! Согласно подписанному соглашению между королевствами и существами... — Я должен тебя съесть, — перебил её грустный голос. — Да! — обрадованно захлопала в ладоши принцесса. — Поверьте, уважаемый дракон, я очень вкусная! Хотя и не особо красивая, но это же не так важно, да? И снова послышался вздох. — Ну где вы там? Я же жду! — Оглянись! — Ой, — прижала руки к лицу принцесса, рассматривая через растопыренные пальцы пушистую морду, что вынырнула из темноты. — А можно? — протянула она ладошку к растопыренным усам. — Какая прелесть. — Неожиданно для чудовища принцесса прижалась к мягкой шкуре. — Вы же не против? — Я дракон! — рыкнуло чудовище, отодвигая от себя лапой восторженно пищащую девушку. — Угу! — согласилась принцесса, вновь кинувшись ему на шею. — Я должен тебя съесть согласно соглашению между... — Ага, — перебила его принцесса, — согласно соглашению между королевствами и существами, пункт пятый, страница седьмая, третья строчка снизу... Вот только вы точно дракон? Разве вам не положено быть чешуйчатым, уродливым, с длинными острыми когтями? — Когти у меня есть, — продемонстрировал остро отточенные коготки дракон, — а вот чешуя... Где-то лежала рыба, могу поваляться в остатках. Принцесса слегка поморщилась. Целый месяц готовилась стать обедом для чудовища, а тут такое... Увидев реакцию девушки, дракон фыркнул. — Попрошу на меня не рычать, — чуть поджала губы принцесса и вновь сделала попытку погладить дракона, тот боднул руку и отвернулся. — Я самый настоящий дракон, — вздохнуло чудовище и положил пушистую морду на лапы, — просто с вариациями. — Как это мило, — пристроилась ему под бочок принцесса, пытаясь поймать кончик пушистого хвоста. — Я правильно понимаю, что вы меня сегодня есть не будете? — Не буду! — Может, тогда поговорим? — О чём? — О вас конечно же, уважаемый дракон! Они лежали в тени раскидистых деревьев и разговаривали обо всём на свете, совершенно не стесняясь друг друга. Глупо что-то скрывать, когда знаешь, что все твои секреты завтра, в крайнем случае — послезавтра или через неделю станут обедом. — А какое оно — небо? — лежала верхом на драконе принцесса, зарываясь пальцами в загривок. — Одинокое, бывает мокрое, иногда холодное, но чаще пустое. — Странно, а меня всегда оно привлекло, — вздохнула принцесса. — А как это — жить во дворце? С кучей придворных, слуг, рыцарей? — Скучно, — ответила принцесса. — Куча правил, запретов и требований. А тебя, то есть меня, словно совсем нет. И никому никакого дела до того, что ты хочешь или чувствуешь. — Хочешь полетать? — предложил дракон. — Хочу! — согласилась принцесса, крепко сжав в кулачках длинную шерсть. Солнечный день огласился радостным криком и фырканьем. Взмывшая в небо пушистая тучка кувыркалась между облаками, ныряла под радугу, взмывала к звёздам и камнем падала в реки под радостные вопли принцессы. Наконец, они выбрались на песок, уставшие, довольные, мокрые. Дракон выплюнул несколько пойманных рыбин, принцесса развела огонь с помощью спичек из непромокаемого коробка, и пока готовился ужин, расчёсывала гребнем промокшую шёрстку дракоши. Тот мурчал и жмурился. — Знаешь, а ты счастливый, — принцесса протянула дракону запечённую на углях в листьях рыбу, — ты свободный! — Мне приходится сражаться с рыцарями, — вздохнул дракон, — наверняка завтра кто-то уже придёт за тебя мстить. — Пообещай, что ты будешь с ними осторожнее, ладно? А то придут, начнут железками острыми размахивать. — Это часть контракта, — вздохнул дракон, — как злобного, страшного, немыслимого чудовища! — Знаешь, что, — аккуратно отделила мясо от костей принцесса, прежде чем предложить вкусное новому другу, — никакой ты не страшный, а замечательный, пушистый, красивый дракот! — Кто? — поперхнулся дракон. — Дракот! — повторила принцесса. — Единственный, неповторимый, мягонький, когда высохнешь, в целом замурчательный и уникальный! — Ты так думаешь? — засомневался дракон. — И можешь делать, что захочешь! Ведь теперь на тебя соглашение между королевствами и существами не распространяется! — И что, ты теперь вернёшься во дворец? — Если ты разрешишь, то я бы лучше осталась с тобой! — Если обещаешь меня гладить и запекать рыбу... — Катать меня на спине по небу и мурчать на ночь... — Я люблю по ночам играть с Луной... — У каждого свои недостатки, я, например, храплю... — Тихонько трону тебя лапой и поверну на бочок... — И муркнешь? — А где берут сметану скажешь? — Ты самый лучший! — Мур... #Лисёнка_пишет@diewelle0