Тадеуш Костюшко. Тадеуш Костюшко считается самым известным в мире поляком. В Австралии, где не ступала его нога, горный пик назван его именем. А в Петербурге есть улица Костюшко, хотя сам он оказался в столице Российской империи лишь в качестве военнопленного. Пленили его в битве при Мацеевицах 10 октября 1794 года, при обстоятельствах, достойных отдельного разговора. «Finis Poloniae!» Завершение этого сражения ассоциируется с картиной, когда вражеская пуля поражает генералиссимуса Костюшко в грудь, и он падает со словами: «Finis Poloniae!» («Погибла Польша!») Сам Костюшко заявлял, что таких слов не изрекал, но легенды живут независимо от своих героев. Так что же случилось в действительности? Начнём с того, что русских под командованием Ивана Ферзена при Мацеевицах было 14 тысяч, против 9-12 тысяч поляков. В самый напряжённый момент боя отряд генерала Рахманова переправился через находившуюся в тылу поляков реку Окржейку и внезапной атакой на правый фланг решил исход дела. Неприятель обратился в беспорядочное бегство. О том, при каких обстоятельствах Костюшко попал в плен, свидетельств со стороны поляков, непосредственно при этом присутствовавших, не сохранилось. Приведём датированное началом 1840-х годов описание польского историка Китовича: «Костюшко погнался за кавалерией, желая возвратить её к исполнению её долга… Но казаки помчались, что было духу, за Костюшко, который, преследуемый своим злым роком, упал вместе с конём в ров и был придавлен лошадью. Два казака ранили его пиками, а один драгун, или карабинер, с налёта рубанул его в голову. Обмерший от падения и ран Костюшко лежал как неживой, поэтому казаки, приняв его за мёртвого, начали сдирать с него одежду. Тут Костюшко промолвил: «Воды». Казаки спросили его: «А кто ты такой?». Костюшко отвечал: «Я Костюшко». Услыхав это, казаки одели его опять в одежду, которую с него содрали, взяли на древки от пик и так унесли к замку Мациовицкому, где, благодаря заботам фельдшеров, он приведён был в чувство». О личностях «пленителен» здесь ничего не говорится, и чтобы их выяснить, надо согласовать две версии.

Адриан Карпович Денисов участвовал в битве при Мацеевицах в чине полковника. Впоследствии, в 1818 году, он сменит почившего графа Матвея Платова на посту войскового атамана Всевеликого войска Донского. По его рассказу, в конце битвы Костюшко с небольшой свитой наткнулся на один из разосланных для его поимки казачьих отрядов. Обратившиеся в бегство поляки мчались по дороге, отделённой от поля ветхой изгородью. Но Костюшко отделился от своих спутников и в сопровождении трёх всадников скакал параллельно дороге по самому полю. Казаки, соответственно, тоже разделились. Нагнав беглецов, они убили майора и одного рядового. «Третий, в замешательстве, успел, бросившись с лошади, притвориться мёртвым; но, по приверженности к начальнику, иногда поглядывал на него. Костюшко бросился в болото, под ним лошадь увязла и билась, что он, видя, соскакивает с оной. Тот казак достал его дротиком, два раза ранил и приказал возвратиться к нему. Лошадь без седока, сделав несколько усилий, вырвав повода из болота, выскочила и ушла. Тогда Костюшко отдался в волю казаков». Казаки вытащили генералиссимуса из болота и начали обчищать его карманы. А далее происходит нечто драматичное. Подскакавший вахмистр регулярной кавалерии полоснул Костюшко по голове, и тот упал замертво. Притворившийся мёртвым поляк внезапно «ожил» и закричал: «Это Костюшко!». Вахмистр тут же ускакал, казаки тоже, вроде бы, дали деру, но наткнувшись на Денисова, доложили ему о случившемся.

После этого вражескому командующему оказали первую помощь и доставили в русский лагерь. Денисов не утверждал, будто именно он пленил Костюшко, но настаивал, что это сделали действовавшие по его распоряжениям казаки. Однако аккуратно выстроенное повествование не проясняло, кто именно гнался за Костюшко и не дал ему улизнуть с поля битвы.В 1804 году претензии на звание «пленителя» Костюшко высказал отставной корнет Харьковского гусарского полка Фёдор Ильич Лысенко. В его изложении события развивались следующим образом. В конце битвы, вместе с шестью казаками, он решил изловить вражеского командующего. Костюшко и девятерых его спутников засекли, когда они выехали из рощи. Двое казаков ретировались, так что атаковать десятерых противников пришлось впятером. Те сначала удирали, но потом, видя, что погоня не отстаёт, развернули коней и дали залп из пистолетов. «У нас оказалось все благополучно. Мы, пришпорив лошадей, ринулись на них со всего духу. Первый попавшийся мне, просто одетый, обнажил саблю. Я его як пелехнув раз-два по затылку и по спине саблей, так он с лошади и повалился. Оставив просто одетого, я погнался за богатым мундиром и загнал его в болото. Он начал просить пардону. Я его спросил: «Ты Костюшко?» — «Нет, — отвечал он, — я его адъютант, а ты Костюшку вон там повалил». Обезоружив его, прибыл с ним к Костюшке, лежавшему ещё на земле. Вскоре и прочие казаки собрались, и некоторые с добычею. С Божьей помощью мы вскоре добрались до своего лагеря с пленными. Нас представили к Ферзену». Из рассказа Лысенко следовало, что Костюшко сбили с коня не во время преследования, а скрестив с ним сабли, в честном кавалерийском поединке. Также Фёдор Ильич утверждал, что именно ему поручили везти пленника в Петербург, но потом вернули обратно: «Отобрали у меня бумаги, арестовали и на другой день передали меня суду за то, что я осмелился ранить главнокомандующего без сопротивления с его стороны. «Вот тебе и награда!» — подумал я себе. Не скоро я отделался от добрых судей. Спаси их. Господи!Они меня помиловали, только выгнали со службы».

В 1812 году Лысенко вернулся на службу и вторично вышел в отставку ротмистром с неплохой пенсией. Сумма пенсии определялась исходя из заслуг, перечисленных в отставной грамоте, из содержания которой выясняется ещё несколько интересных моментов. Во-первых, в погоне Лысенко сопровождали не четыре казака, а два казака и два «рейтара» (гусара). При этом только казаки — Фёдор Топилин и Иван Лосев — названы поимённо. Во-вторых, получается, что, скрестив сабли с поляками, Лысенко в одиночку убил четырёх противников (причем одного из них разрубил «надвое»), да ещё сбил с коня и ранил самого Костюшко. Чем занимались его товарищи, неясно. В-третьих, главнокомандующий русскими войсками в Польше фельдмаршал Пётр Румянцев от себя наградил Лысенко 500 червонцами, из которых «часть» (неясно, какую именно) он выделил своим спутникам, а 200 червонцев — поручику Пастухов-скому, «который при упомянутом нападении потерял свою лошадь и единственно оттого не участвовал в нашем подвиге». В-четвёртых, пленника Лысенко доставил в штаб не в одиночку, а вместе с упомянутым поручиком Пастуховским, а также офицерами Смородским и Пономаревым. В дальнейшем именно эта четвёрка и проходит по документам как главные участники поимки генералиссимуса. А вот куда делись двое казаков и двое оставшихся безымянными гусар, не ясно.

Вопрос на вопросе Если суммировать все свидетельства и документы, то невыясненным остаётся целый ряд вопросов. Скрещивал ли Костюшко сабли с Лысенко или просто удирал от него? Споткнулся ли конь Костюшко, был ли всадник сбит во время бегства или с перепугу сам направил коня в болото? Нанёс ли Лысенко рану противнику в голову в честной схватке или когда тот стоял на земле, безоружный? Какую награду получили четверо спутников Лысенко и как звали двоих безымянных гусаров? Какую роль в погоне сыграли другие офицеры? Почему Пастуховскому Лысенко отсыпал аж 200 из 500 червонцев? Может быть, они знали факты, которые могли закончиться для Фёдора Ильича неприятностями гораздо большими, чем отставка? Кстати, из некоторых свидетельств можно понять, что среди полученных Костюшко при Мацеевицах ран были и нанесённые ему казаками «пониже спины», вероятно, во время погони. Предыдущую рану — штыком в ягодицу — он получил в 1781 году, когда сражался за независимость Соединённых Штатов.