Как умение налаживать контакты помогло бизнесмену трудной судьбы стать богатейшим в России (расширенная интернет-версия материала из майского номера журнала Forbes) Ноябрьским вечером 1993 года будущие миллиардеры Алишер Усманов и Андрей Скоч курили на лестничной клетке возле съемной квартиры Усманова неподалеку от театра Советской Армии. Усманов только что провернул очень удачную финансовую операцию, превратив в $40 млн те $14 млн, которые ему помогли получить молодые торговцы нефтепродуктами Андрей Скоч и Лев Кветной, но разговор шел невеселый: в стране безвластие, хозяйственных судов нет, в бизнесменов стреляют каждый день — вести бизнес было страшновато, вспоминает Скоч. «Алишер говорил: хочу все бросить и уехать смотрителем маяка на Сахалин, — рассказывает он. — А я ему: ты же там не усидишь с твоей энергией. Останься, мы будем с тобой, купим бронированные машины, усилим охрану, найдем финансы, подберем знающих ребят». Был такой разговор, подтверждает Усманов. «Я ему только сказал — ну смотрите, если я начну бизнес по-крупному, вы такой масштаб потянете?». Скоч обещал, что не подведет. Спустя почти 20 лет оба друга — в списке богатейших бизнесменов России. Как уроженец узбекского города Чуст оказался в нем на первом месте? Читайте подробнее на Forbes.ru: До и после заключения «Пакеты принеси, которые там в шкафу!» — кричит Усманов кому-то в глубину своего загородного дома. На пакетах из плотного блестящего полиэтилена советско-американская бабочка (сделаны к визиту президента США Рейгана в СССР), православные храмы (к 1000-летию крещения Руси), умилительная собачка, силуэт женщины в темных очках. Усманов расправляет их, любовно гладит рукой: «Посмотри, до сих пор не пожелтели, такое качество». На этих пакетах основанный в 1987 году кооператив «Агропласт» зарабатывал огромные деньги. «Мы в месяц декларировали такую прибыль, которую «великий» Артем Тарасов задекларировал за год — 3 млн советских рублей», — говорит бизнесмен, который когда-то собирался стать дипломатом. Читайте подробнее на Forbes.ru:

«Когда я в 1971 году уезжал учиться, мой дедушка не понимал, зачем нужна Москва, когда есть Ташкент, а я ему объяснял, что еду учиться на посла — кто в МГИМО поступает без этой мечты?» — рассказывает Усманов. В 1976 году он окончил факультет международного права и вернулся в Ташкент. Жизнь и карьера складывались удачно: отец — прокурор Ташкента, Алишер работает старшим референтом ЦК ВЛКСМ Узбекистана, у него обширные связи (однокурсники Усманова — бывший пресс-секретарь Ельцина Сергей Ястржембский и казахстанский миллиардер Фатах Шодиев) и блестящие перспективы. Но в 1980 году вся прежняя жизнь оборвалась: суд приговорил Усманова и двух его друзей Бахадыра Насымова, сына зампреда КГБ Узбекистана, и Ильхама Шайкова, сына министра сельского хозяйства, к различным срокам по обвинениям в мошенничестве и хищениях. По словам Усманова, приятели стали жертвами клановых разборок центра с республиканской элитой, направленных скорее против родителей золотой узбекской молодежи, чем против самих молодых людей. Усманов тогда получил восемь лет, отсидел шесть, освободившись в 1986 году досрочно. В 2000 году Верховный суд Узбекистана реабилитировал осужденных, признав дело сфабрикованным. «Все же думали — всё, меня вообще живым никто не представлял увидеть», — говорит Усманов. Срок он отбывал в колонии с обычными было десятка два людей, к осуждению которых имел прямое отношение его отец. «Как вы думаете, какие у меня шансы были не проснуться с шилом в глазу?» — спрашивает Алишер. Расправу предотвратил отбывавший с ним срок авторитет Вачиган Петросов, запретивший наказывать сына за дела отца. «Меня теперь спрашивают: вы знаете такого или такого? — рассказывает Усманов. — Конечно, знаю. Как я мог не знать представителей криминального мира, проведя шесть лет в заключении? Я же 20 лет прожил с этим клеймом».было десятка два людей, к осуждению которых имел прямое отношение его отец. «Как вы думаете, какие у меня шансы были не проснуться с шилом в глазу?» — спрашивает Алишер. Расправу предотвратил отбывавший с ним срок авторитет Вачиган Петросов, запретивший наказывать сына за дела отца. «Меня теперь спрашивают: вы знаете такого или такого? — рассказывает Усманов. — Конечно, знаю. Как я мог не знать представителей криминального мира, проведя шесть лет в заключении? Освободившись, Усманов подрабатывал переводами с арабского — «46 рублей за печатный лист». На свободе остались не только враги, но и друзья: с их помощью устроился в лабораторию Института физики Академии наук СССР в узбекском Андижане. Работал патентоведом, в 1987 году получил второе высшее образование по этой специальности в Москве. Профессор МГИМО Радомир Богданов пожалел бывшего студента и помог ему устроиться в одну из внешторговских структур — Внешнеэкономическую ассоциацию Советского комитета защиты мира. Дальше — счастливая и почти кинематографическая история. Первые пакеты В один из приездов в Москву Усманов сломал ногу и сутками лежал в номере гостиницы «Будапешт», листая книгу соседа, командированного в столицу инженера-химика, «Технология переработки полимеров». «Для меня это был космос — полиэтилен высокого давления, низкого давления, вспененный полиуретан. Но скучно же вот так валяться, и я ее всю прочитал», —вспоминает Усманов. Еще больше технологий его заинтересовала экономика этого дела: из тонны сырья, стоившей 437 рублей, можно было сделать до 30 000 полиэтиленовых пакетов по 80 копеек — 1 рублю штука. «Я соседу говорю: ты что, дурак, сделай кооператив, уже ведь можно. Но он ленивый был, а мне это запало в душу». Усманов мгновенно развил бурную деятельность по организации первого бизнеса. Договорился с директором подмосковного агрокомплекса «Раменское» Константином Куницким об аренде помещений: «Я когда ему нарисовал перспективы кооператива, Нью-Васюки в общем, он мне тут же свою базу отдал». Объехал директоров заводов по производству полимеров: «Я им говорю — у вас же ночью оборудование простаивает, а я арендую за хорошие деньги». Так в конце 1987 года появился кооператив «Агропласт», учрежденный Усмановым и его партнерами.

«Алишер в бизнесе — смесь шахматиста и бультерьера», — вспоминает бывший председатель «Агропласта» Виталий Жалинский. «Он прет, не останавливаясь, но не просто «прет», а понимает, что хочет получить, у него уже просчитана партия на 20 шагов вперед». Пластиковые пакеты в СССР были в дефиците, и продукция «Агропласта» расходилась влет. Но через два года, когда «Агропласт» уже вышел на многомиллионные обороты, став крупнейшим производственным кооперативом Московской области, Усманов шокировал партнеров решением выйти из бизнеса. К тому времени выпуск пакетов наладили многие, а огромные обороты и схемы поставок сырья — часто серые — привлекли пристальное внимание ОБХСС, объясняет он. «Я сказал себе: Алишер, пора уходить, с твоей биографией ты точно вернешься туда, где был». Партнеры сочли его сумасшедшим — отказаться от таких прибылей. «Кстати, меня потом еще не раз так называли», — смеется Усманов. «Он совершенно не делал деньги, парадоксальная вещь, да? У нас с ним даже конфликты были, мы ругались, я его не понимал, он — меня», — объясняет Жалинский. «Он выстраивал большое дело и говорил: «Виталий, вот дело, а остальное приложится». Впрочем, один из его следующих проектов, торговля сигаретами, тоже приносил гигантскую прибыль — до 300% годовых. В конце 1980-х в СССР начались перебои с табаком. Страна курила «Дымок» и «Приму», Усманов решил предложить альтернативу. Пользуясь открытым с помощью «Интуриста» инвалютным счетом в Промстройбанке, одно из первых совместных предприятий в СССР «Челик-Агропласт» закупало дешевые американские сигареты Magna по 30 центов за пачку и продавало их внутри страны как минимум вдвое дороже. Обороты и прибыль росли с каждой новой партией табака, и в какой-то момент наличные деньги возили уже рефрижераторами, вспоминает Усманов. Огромные шальные деньги притупили бдительность партнеров. И когда в начале 1990-х курс доллара стал расти скачкообразно, экономика бизнеса рухнула, крупные партии сигарет «зависли», и у СП образовался огромный по меркам 1993 года долг в $26 млн. «Все мои партнеры потихоньку оказались за границей, а я остался наедине с этим долгом», — говорит Усманов. Помогли Андрей Скоч и Лев Кветной. Знакомство с Алишером состоялось в 1992 году, за полтора года до того, как Скоч и Кветной помогли ему покрыть «сигаретный» долг. «Нам не хватало нефти, и один мой товарищ посоветовал обратиться к Алишеру, который всех знал и у которого были хорошие отношения с самыми разными людьми», — вспоминает Скоч. Нефть Алишер тогда так и не нашел, но завязались отношения, а со временем Скоч и Усманов стали близкими друзьями. И когда Алишер искал деньги для покрытия долга, Скоч и Кветной согласились почти всем своим тогдашним имуществом гарантировать кредит на $14 млн, который выдал Усманову один из банков, учрежденных с их участием. Усманов вернул деньги через четыре месяца, заработав $40 млн на операциях с ГКО и другими ценными бумагами. Его финансовая хватка так впечатлила торговцев бензином, что скоро они стали партнерами в его новом бизнесе — инвестиционной компании «Интерфин». Началось какое-то движение свободного капитала, он начал проникать в экономику страны, и я понял, что бизнес лучше всего делать через финансовые институты», — вспоминает Усманов. По $10 млн в уставный капитал «Интерфина» вложили банк «Возрождение» и МАПО-Банк (в последнем Усманов тогда работал вместе с будущим главой «Росвооружения» Евгением Ананьевым). «Мы дали Алишеру стартовый капитал, когда у него не было доступа к другим деньгам, — рассказывает глава правления банка «Возрождение» Дмитрий Орлов. — В то время многое делалось на доверии, заключались джентльменские соглашения, и Алишер меня ни разу не подвел». «Интерфин» торговал ценными бумагами, оборот исчислялся десятками миллионов долларов, и со временем Усманов, Скоч и Кветной сделали management buy-out — выкупили доли банков, став единоличными владельцами компании. «Интерфин» принципиально не участвовал в приватизации, утверждает Скоч. «Алишер говорил, что не надо участвовать в этом, что покупать настолько недооцененные активы со временем может оказаться себе дороже». «Не хотел ничего покупать у государства. В то время оно же было как женщина — само не знает, что сделает завтра», — объясняет свою логику Усманов. В середине 1990-х владельцы «Интерфина» решили уйти в реальный сектор: к этому времени компания скупила на вторичном рынке около 40% Оскольского электро-металлургического комбината» (ОЭМК) и 51% «Архангельскгеолдобычи» (АГД), владеющей месторождениями нефти и алмазов на Европейском Севере России. Партнеры пытались развивать оба направления. Но выбор в итоге сделали в пользу металлургии, а долю в АГД в 2001 году продали «Лукойлу» за 4% его акций и $150 млн.