Снег искрится в свете фонарей, совсем как отвороты шубы старенького Деда Мороза из папье-маше.

Когда-то я надавливала на них пальцем,
и тот слегка утопал в белом, упругом, жестковатом сверху и мягком внутри. Как в зефире, любимом и редком лакомстве детства. И становилось сладко,
так же сладко, как и сейчас. Только тогда думалось о зефире, а сейчас - о тех самых ушедших и дивных временах.

Смотрю на снег и новая радость разливается теплом, сворачивается во мне котенком. Будто ничего и не заканчивалось. И дома все по- прежнему и я такая же, и время - не летит, а медленно плывет молочной рекой мимо кисельных берегов, тоже сладких. И плывут дома и облака, полные невыпавшего снега, далекие леса и птички на кустах. И всем хорошо и спокойно, т и ш а й ш е . . .