Отдала подруге полшкафа одежды.

Так сильно меня еще никто не стыдил
Ты куда это намылилась с моими вещами?! крик ударил мне в спину, как неожиданная дверца шкафа.
Я уже держала ладонь на холодной ручке, пакет тянул вниз, в нем шелестели платья, брючки, блузка с аккуратным воротничком.
На секунду показалось, что пол дрогнул. Я обернулась и увидела Карину: щеки яркие, глаза блестят, губы поджаты так, словно она вот-вот заплачет или рассмеется от злости.
На диване моя одежда, только что вываленная и тут же отвергнутая. Еще час назад казалось, что я делаю хорошее дело. А теперь стало тесно в воздухе, как в маршрутке в дождливый вечер.
Карин, выдохнула я, это мои вещи.
Уже как бы нет, ее голос звенел. Ты же сама принесла! И вообще, я думала, ты нормальные, новые купишь. Не вот это
Слово повисло, как занавеска на оборванном крючке. Я ничего не ответила. Стиснула ручку, прижала пакет и шагнула в коридор. Дверь за спиной хлопнула глухо, как закрытая глава.
На лестничной площадке пахло супом и чьей-то краской для волос. Я шла вниз и думала только одно: как быстро добрые жесты превращаются в претензии, если встречаются с чужой фантазией о том, как ты должна.
Если бы кто-то спросил меня вчера, как мы с Кариной дружим, я бы ответила: крепко, просто у нас разные характеры. Я Лера, человек практичный и терпеливый.
Карина экстравертная стихия. Вечно у нее что-то не так: зарплата съежилась, мужской мир жесток, шеф чудовище, а в зеркале мешки под глазами размером с мои мечты. Мы привыкли смеяться над ее гиперболами.
Но были и реплики, от которых смех застревал. Когда мы встречались в кафе, начиналось одно и то же:
Лер, у тебя опять туфли ух! Как из глянца, вздыхала она громко, чтобы услышал соседний столик. А я хожу как чучело. Денег нет совсем. Вот бы мне хоть одно платьишко приличное.
Карин, отвечала я обычно, ты же сама недавно купила джемпер.
Это нитка, а не джемпер, театрально морщилась она. В нем только картошку чистить.
Я слушала, кивала, жалела. Я люблю одежду не ради брендов, ради ощущения, что ткань ложится как надо и ты вдруг становишься чуточку смелее. В шкафу висели вещи, которые я почти не носила: размеры гуляли, стиль менялся, события требовали иного. Продавать не мой талант, выбрасывать рука не поднимается. И я подумала: почему добро должно пылиться?
Принесу Карине, решила я вслух, закрывая дверцу шкафа. Пусть примерит, если подойдет заберет. Ей же самой неудобно просить, а тут как подарок.
Вечером звоню:
Карин, слушай, у меня набрался пакет отличных вещей. Платья, брюки, пару блузок. Все чистое, аккуратное. Хочешь, занесу?
Правда? в трубке звякнули колечки энтузиазма. Лерочка, ты золотая! Приходи сегодня, я дома.
После работы подскочу, улыбнулась я. Посмотришь, что сядет.
Ура! Карина даже захлопала в телефон. А то я уже устала выглядеть как аскет.
Я положила трубку и почувствовала странное тепло: как будто небольшой узел в мире развязался.
У Карины в прихожей всегда пахло яркими ароматизаторами и сладким шампунем. Она открыла дверь мгновенно, будто стояла за ней в ожидании курьера счастья.
Вот она! она втащила меня в квартиру и, не давая снять пальто, уже тянула пакет к дивану. Давай скорей, умираю от любопытства!
Подожди, хоть чай налью, рассмеялась я, следуя за ней.
Потом, отмахнулась. Сначала шмотки.
Я высыпала содержимое: мягкое серое платье-футляр, черные брюки с хорошей посадкой, молочная блузка, синее платье на запах, шарф с тонким принтом. Все выглядело достойно. Не распродажа прошлого века, не чужие катышки. Моё. Теплое.
Карина присвистнула:
Неплохо протянула она. Это ну
Она взяла серое платье, приложила к себе в зеркале, прищурилась.
Слушай, оно же тебе идет, сказала я. На работу огонь.
Ага Карина повернулась боком, потом лицом, губы скривились. Фасон какой-то эээ не сегодня.
Давай примеришь? предложила я. На вешалке одно, на фигуре другое.
Щас, пробормотала и тут же отложила. Потянулась к брюкам. Эти вроде ничего. Но
Но?
Ну, они же бывшие в употреблении, она улыбнулась так, будто попросила добавку соли. Ты меня пойми: я мечтала о новом, прям новом. Знаешь, когда бирка пахнет магазином?
Я замерла.
Карин, я же говорила: это мои вещи. Они как новые надеты пару раз. Я подумала, тебе будет
Я думала, ты мне купишь, тихо сказала она, и в голосе дрогнула обида. Ты столько всего носишь красивого. Для тебя ерунда. А для меня событие. Я уже выбрала, кстати, в голове: простое черное платье и светлые лодочки. Ты бы видела, как я в них
Стоп, я подняла ладонь. Ты правда ожидала, что я куплю тебе новый гардероб?
Ну не гардероб, замахала руками. Просто пару вещей. Ты же всегда говоришь, что любишь делать людям приятно.
Люблю, кивнула. Когда об этом не просят как о долге.
Она моргнула. Комната сжалась. Я вдруг увидела пыль на ее подсвечниках, криво лежащие журналы, неснятые ценники на декоративных подушках.
Лер, осторожно протянула Карина, ну не обижайся. Я просто надеялась. А это она кивнула на диван, не совсем то.
Поняла, сказала я, и голос неожиданно стал ровным. Тогда я заберу.
Подожди, Карина дернулась. А вдруг мне потом зайдет? Оставь на время.
Нет, покачала я головой. Лучше заберу. Найду другой дом для них.
Я стала складывать вещи обратно. Шелест ткани был громче наших дыханий. Карина молчала, а потом сорвалась с места:
Ты куда это намылилась с моими вещами?!
Слова ударили, как лопнувший шарик. Я не спорила. Взяла пакет, пошла к двери, чувствуя, как кровь в висках стучит обручем.
Дома я поставила пакет на стул и подолгу мыла руки, будто кожа впитала чужую злость. Телефон молчал, и в этом молчании было облегчение. Но оно длилось недолго. На экране мигнуло: Уведомление: вы больше не можете писать этому пользователю. Карина заблокировала меня везде словно стерла ластиком из своей реальности.
Я ходила по кухне, пока не решила позвонить Лиде нашей общей знакомой, спокойной и ровной, как вечерняя река.
Лид, привет, сказала я. Ты сейчас не занята?
Для тебя нет, засмеялась она. Что случилось?
История. Приносила Карине свои вещи хорошие, аккуратные. А она ожидала новые. Сказала, думала, я куплю. Обиделась и заблокировала. Я стою и не понимаю: это я с ума сошла или мир?
Дай угадаю, Лида вздохнула. Сначала у всех все есть, а у меня ничего, потом ты же добрая, купи мне, потом ты виновата, что не купила. Звучит как Карина.
Мы же дружили, упрямо сказала я. Или мне показалось?
Дружили, пока ты вписывалась в ее картину мира, спокойно ответила Лида. В ней есть спонсоры и сценаристы. Первые дают, вторые виноваты, что не дают. А ты решила стать человеком. В этой пьесе для тебя роли нет.
Жестоко звучит, я попыталась улыбнуться. Но точно.
Послушай, Лида помолчала. У меня в подъезде есть девушка, она только устроилась на работу после декрета. Ей правда нечего надеть. Она тихая, гордая. Вещи твоего размера. Хочешь передам через себя?
Хочу, выдохнула я так, будто из меня вынули камень. Очень хочу.
И ещё, Лер, Лида смягчилась. Не бери в голову. Карина найдет себе новую добрую фею. У тебя другое. У тебя есть умение делать тепло там, где оно принимается.
Спасибо, сказала я. Это было нужно услышать.
Мы ещё болтали о пустяках. Потом я написала записку: Если не подойдет верните, пожалуйста. И не стесняйтесь, это подарок. Аккуратно сложила вещи, добавила законченный флакон духов любимый запах слишком насыщенный для меня, а кому-то станет радостью.
На следующий день я встретилась с Лидой у метро. Было ветреное утро, трамваи звенели, листья вязались в шнурки прохожих.
Ну ты посмотри на себя, улыбнулась Лида. Будто с плеча мешок упал.
Так и есть, кивнула я.
Пойдём, она рядом живет, Лида повела меня во двор с детской площадкой. Я тебя познакомлю, а там как решите.
На крыльце нас встретила темноволосая девушка в сером свитере.
Это Вика, представила Лида. Вика, это Лера. Лера принесла то, что обсуждали.
Здравствуйте, Вика смутилась, но взгляд был прямым. Мне очень неудобно, честно. Я могу все вернуть, если
Вы ничего не должны, сказала я. Просто примерьте. Если подойдет пусть будет ваш новый старт.
Мы поднялись в ее квартиру: детские рисунки на стенах, на столе кружка с остывшим какао, на стуле аккуратно сложенный пиджак. Вика осторожно достала молочную блузку, провела пальцами по воротничку, будто боялась смазать линию.
Какая ткань, прошептала. И размер мой. Можно я
Конечно, кивнула я.
Она скрылась в комнате, вышла через минуту и застыла в дверях, как в кино. Блузка легла идеально.
Я как будто другая, сказала и вдруг рассмеялась. Точнее как будто опять я.
Вам идет, искренне сказала Лида.
Вика примерила серое платье, потом брюки. Каждая примерка превращалась в маленький праздник. Я ловила себя на том, что улыбаюсь до ушей, как будто это со мной случилось. Это было то же тепло, только в обратную сторону оно возвращалось.
Я не знаю, как вас благодарить, Вика осторожно сложила то, что не подошло. Но когда дойдут руки, я испеку пирог. Любой. У меня хороший рецепт с карамелизированными яблоками.
Договорились, засмеялась я. Я приду за пирогом и новостями. И, знаете спасибо вам.
За что? удивилась она.
За то, что приняли, ответила я. Это совсем не так просто, как кажется.
У подъезда мы с Лидой задержались на пару минут. Ветер пах кофе из киоска и мокрой корой.
Видишь? Лида подмигнула. Мир умеет складываться в пользу тех, кто выбирает себя. И тех, кто умеет делиться без ожиданий.
Угу, сказала я. Главное вовремя увидеть, где делиться смыслом, а где поощрять каприз.
Карина напишет, предположила Лида. Когда закончится запас новых людей.
Может, пожала плечами. Но у меня теперь новая привычка: проверять, где моя доброта работает, а где ее списывают на карту должна.
Вечером я убрала в шкаф остатки вещей, которые мне еще служили. На одну полку положила пустую коробку, на которой маркером написала: Дарить. Это был мой маленький протест против параллельных реальностей тех, где твое спасибо обязано звучать бесконечно, а чужие ожидания диктуют сценарий твоей жизни.
Зазвонил телефон. На экране незнакомый номер. Я взяла трубку.
Лер, привет голос был осторожный. Это Карина. С чужого звоню. Ну ты, наверное, догадалась.
Привет, ответила я спокойно. Слушаю.
Я она глубоко вдохнула. Может, я резко тогда. Просто день был ужасный, и Ну, короче, куда дели те платья?
Нашли новый дом, сказала я.
А. Ну ладно, в голосе мелькнуло раздражение. Я вот подумала Можешь одолжить на черное платье? Я отдам, как только
Карин, перебила я мягко. Я рада помогать, когда это действительно помощь. Но я не банк, не магазин и не спонсор. Мы подружки или кто?
Подружки, конечно, поспешно ответила она. Просто у меня
Понимаю, кивнула я, хотя она не видела. И мне важно, чтобы наша дружба стояла на уважении. Не на претензиях. Я не буду покупать тебе вещи. И одалживать тоже не готова. Если хочешь приходи в гости, посидим, поговорим, посмотрим фильм. Я по тебе скучаю как по человеку, Карин. А не как по бесконечной просьбе.
На том конце повисла тишина. Долго. Я слышала, как она дышит.
Ты изменилась, наконец сказала Карина.
Наверное, согласилась я. Я перестала путать доброту с обязанностью. И жалобу с просьбой.
Это обидно, шепнула она.
Может быть. Но правда излечивает обиды быстрее, чем подарки, ответила я.
Ладно, в голосе Карины хрустнул лед. Раз такая умная живи. И пирог свой ешь сама.
Пирог будет с карамелизированными яблоками, не удержалась я от улыбки. Тебя всё равно зову на чай. Без условий.
Посмотрим, отрезала Карина и повесила трубку.
Я поставила телефон на подоконник. В окне вечер разливался медом, окна соседних домов мигали маленькими телевизорами, кто-то смеялся под окном, кто-то ругался на собаку. Я вдруг почувствовала огромное, тихое облегчение. Это чувство, когда ты наконец-то перестаешь быть виноватой за то, что у другого свой сценарий.
Я набрала маму, как делаю всегда, когда хочу проверить реальность на адекватность.
Мам, представь: принесла знакомой вещи хорошие, мои. А она обиделась, что я не купила новые. Как тебе такое?
Так бывает, мама сказала просто, как варит суп. Люди иногда живут не в твоей, а в своей сказке. В их сказке фея приходит с пакетами из бутика. Но у взрослых фей другой суперспособность говорить нет и не превращаться в тыкву.
Угу, рассмеялась я. А я думала, у фей крылья.
У тех, кто говорит нет вовремя, тоже, ответила мама. Иди ешь. Ты когда голодная, у тебя все трагедии звучат громче.
Ладно, улыбнулась я. Кстати, я, может, еще раз переберу шкаф. Там есть юбка, которая давно просит приключений.
Привези мне, оживилась мама. Я её подгоню и в местный центр помощи отнесу. Там девчонки такие благодарные. Ты бы видела их глаза!
Вот, сказала я. Вот где настоящая магия.
Мы еще немного поговорили о кошке соседки, о том, как в нашем дворе опять пересадили березу, и о том, что у Лиды вкусные рецепты пирогов. Я положила трубку и взялась резать яблоки обещания надо выполнять даже перед собой.
Карамель шипела на сковороде, как дельные аргументы, которые не пришли в голову в нужный момент. Я раскатала тесто, уложила ломтики, щедро посыпала корицей. На кухне пахло теплом и чем-то правильным.
Когда пирог вышел из духовки, я отломила крошечный кусочек и прошептала в пустую комнату:
За тех, кто умеет просить. И за тех, кто учится отказывать.
Сладкая корочка треснула, и я улыбнулась. Знаете, я много раз убеждалась: люди правда живут в своих реальностях. Но у меня теперь есть своя. В ней доброта это выбор, а не контракт.
В ней вещи находят тех, кому они действительно нужны. И в ней дружба не про ты должна, а про я рядом.
А если кто-то снова захочет новых туфель за мой счет у меня есть простой ответ. Чайник, две кружки, пирог и разговор без требований. Если не устроит дверь, которая умеет мягко закрываться. И ручка, к которой я прикасаюсь уверенной ладонью.