Первый в истории чемпионат России по футболу (1992) закончился для «Зенита» провалом. Команда вылетела в Первую лигу ПФЛ, где начала сезон-1993 вместе с «Интерросом», «Светотехникой», футбольным магнитогорским «Металлургом» и казанским «Рубином». Вернулись только в 1995-м, после прихода Садырина. А до этого было несколько предельно унылых лет. Иван Жидков, главный редактор газеты «Спорт День за Днем»: «Мои ассоциации – пустой стадион Кирова, на который никто не ходил, абсолютно безнадежная атмосфера вокруг «Зенита» и понимание, что клуб-чемпион 1984 года превратился в клуб-неудачник».

Максим Боков, бывший защитник «Зенита» (1990-1996) – «По большому счету тогда команда никому не была нужна – ни болельщикам, ни руководству города. Тысячи полторы приходили. В одной и той же скудной экипировке ездили в метро. Никакой реакции от людей». Максим Дукельский, болельщик «Зенита» – «До прихода спонсоров в середине 90-х команда периодически передвигалась в плацкарте. Причем там стояли какие-то телевизоры и другие вещи, которые брали, чтобы отбить дорогу. Автобусы, которые предоставляли, были такого качества, что фанатам, которых брали с собой, иногда приходилось эти автобусы выталкивать». Федор Погорелов, комментатор канала 78 – «Есть знаменитая история про полет в Находку – 93-й или 94-й год. «Зенит» прилетел, обнаружил закрытый стадион и одного болельщика, который стоял и ждал команду. Опоздали на матч, потому что в Находке был снегопад, самолет клуба сел в Хабаровске, из Хабаровска поехали на автобусе и приехали на 3 часа позже. Их никто не дождался. Поехали обратно в аэропорт – рейсов нет, только какой-то капитан военного борта, который привез срочников на Дальний Восток и не хотел пустым лететь назад. Сторговались, полетели, по пути сели в Красноярске на дозаправку – это три часа на взлетной полосе без света в холодном самолете. По пути в Москву оказалось, что прилетают не во Внуково или Домодедово, а в военный аэропорт. До Москвы на электричках ехали, потом – на Ленинградский вокзал. В итоге – 20 с лишним часов в пути». Зарплаты Игорь Зазулин (на фото – справа), бывший игрок «Зенита» (1992-1999) – «Первая зарплата была долларов 200-300. В начале 90-х времена были тяжелые. Я немного утрирую, но жили по карточкам. Деньги были, а продуктов не было. Перед Новым годом какие-то пайки нам собирали, которые игроки могли за свои деньги купить: курица, греча, колбаса какая-то. «Тысяча рублей, берете?». Конечно, брали».

Максим Боков: «Когда я пришел в 89-м, мне в месяц платили 300 рублей плюс 700, если я выхожу в трех играх. На следующий год сделали наоборот: 700 плюс 300. Потом зарплата стала 1200 рублей. Потом перешли на доллары, их тогда везде принимали – в магазинах, на рынках, в гостиницах. Зарплата – где-то 100-200 долларов. По меркам тогдашнего Петербурга чувствовали себя обеспеченными. В 96-м, когда я уходил, платили около 1000 долларов». Константин Лепехин, бывший игрок «Зенита» (1996-2002) – «Во второй половине 90-х игроки «Зенита» получали на уровне команд, которые боролись за выживание в высшей лиге. 1200-1500 долларов – примерно столько до конца 90-х и платили. За год можно было купить квартиру в Петербурге. Однокомнатная тогда стоила где-то 10 тысяч долларов, трехкомнатная – 30 тысяч. Основной доход в то время был от матчей, которые ты проводил в составе на футбольном поле. Если ты не играешь, то на квартиру не заработаешь. Сейчас деньги платят ни за что, на мой взгляд, это убивает футбол». Садырин В 1984-м Павел Садырин сделал «Зенит» чемпионом СССР, а в 1995-м – вернул питерский клуб в высшую лигу. Через год руководство «Зенита» решило не продлевать контракт с тренером, он еще поработал с ЦСКА и «Рубином». 1 декабря 2001-го Садырин умер. Он до сих пор остается культовой фигурой для болельщиков «Зенита».

Максим Дукельский: «Я не был лично знаком с Садыриным. Но он очень душевно относился к фанатам. При этом главное – его результаты. Он мог бы вести себя как угодно, но если б команда не вышла в высшую лигу, не начала бы там обыгрывать «Спартак», отношение было бы другим. Но его любили и за неформальное отношение – он не ставил себя выше других. Пара болельщиков едет на дальний выезд, там агрессивное местное население, которое готово порвать приезжих, – спасались в автобусе команды. Как после этого команду и тренера не любить? Когда узнали в 96-м, что Садырин уходит, пытались пикеты выстроить – кажется, у Смольного. Но там очень быстро разъяснили, что у правительственного здания так не годится. Похороны Садырина проходили в Москве, туда ездили представители «Невского фронта». Повязали шарфы вместе с армейцами». Иван Жидков: «Последний в жизни матч у него был как раз в Петербурге. Он уже будучи совершенно больным пошел на скамейку. Мы снесли ЦСКА в одну калитку 6:1, и он после этого уже не смог восстановиться. Ему тогда аплодировали, ему тут никогда не свистели, у него была индульгенция. Знали, что он не уйдет в «Спартак», а все остальное ему могли простить». Собчак Анатолий Собчак – первый мэр Санкт-Петербурга (1991 – 1996). Именно он вернул Павла Садырина в «Зенит», при нем клуб поднялся из первой лиги.

Максим Дукельский: «При Собчаке «Зенит» начал становиться на ноги. Садырин – его решение. Через него, как я понимаю, город помогал «Зениту». Деньги были небольшие, но сколько могли позволить. Все, что он мог дать «Зениту» в своей должности по тем временам, он дал. И относился к нему неформально, с большой человеческой любовью. Мы это чувствовали. Когда он был на матчах, его не боялись. Сегодня некоторых лиц города даже перестали объявлять, когда они на трибунах. Их освистывают. А Собчаку – и Мутко, само собой – аплодировали. Стадион начальственным решением не заставишь хлопать. Это барометр людского отношения к личности». Максим Боков: «Собчак не только на стадионе, но и на базе появлялся. Спокойный, уравновешенный, грамотный, уверенный в себе человек. Он приехал, представил нам Садырина. Я помню, что именно с этого началась наша история выхода в высшую лигу». Мутко Виталий Мутко появился в жизни нищего «Зенита» в середине 90-х, до этого он был одним из заместителей мэра Петербурга. Говорят, что именно он решил не продлевать контракт с Садыриным и пригласить Бышовца. При нем у «Зенита» 90-х появилась финансовая стабильность, пришли спонсоры – и победы.

Максим Боков: «Когда «Балтика» стала титульным спонсором, мы поехали на выезд к «Алании». Нам перед играми дали по подарочной упаковке «Балтики» – от первой до семерки, в картонной коробке. Выходили на поле прямо с коробками пива». Иван Жидков: «Когда Мутко только пришел, на него отреагировали с сомнением. Тогда люди особенно болезненно реагировали на слова «депутат», «чиновник» и, особенно, «бизнесмен». Когда Мутко решил расстаться с Садыриным, в городе на заборах писали «Мудко». Настоящую травлю устроили, но он проявил характер, выстоял ураган. И потом эти же люди ему рукоплескали, когда «Зенит» выиграл Кубок России в 1999-м. Это свойственно болельщикам – забывать простые вещи и самих себя. Со временем отношение к Мутко менялось. Все эти годы, когда команда могла развалиться, он собирал деньги на ее существование. Я знаю, что Мутко ходил по разным людям, у которых были деньги. Понятно, как назывались люди, у которых были деньги в 90-е. Благодаря характеру, умению не спать 24 часа в сутки он держал «Зенит» на плаву и находил выход из любого положения. Брали игроков за копейки и добивались неплохих результатов». Максим Дукельский: «В межсезонье 96-го Мутко позвал нескольких основных людей, заправлявших фанатами, к себе в офис около гостиницы «Советская». Это было после отставки Садырина, нас многое тогда не устраивало, у нас был список претензий, который мы собирались ему предъявить. Пришли к нему, увидели его в первый раз, поговорили 2-3 часа и вышли совершенно очарованные им. У подавляющего большинства болельщиков «Зенита» – по крайней мере, тех, кто застал 90-е – положительное отношение к Мутко. Для нас не существует Леонтьича-руководителя РФС. Для нас есть Леонтьич, который руководил «Зенитом». Как он им болел, горел – все это было на наших глазах. Овсепян как-то рассказывал в интервью про 99-й год, как однажды Мутко достал кошелек и раздал всем по 100 долларов. На тот момент для футболистов это были деньги». Панов Это сейчас Панов ходит в красно-белых цветах, открыто топит за «Спартак» и шокирует болельщиков «Зенита». С 1997-го по 2001-й Панов отыграл за питерский клуб более 100 матчей и забил 31 гол. На его счету важные мячи того времени – в финале победного Кубка России-99 и в ворота сборной Франции в легендарном матче 5 июня 1999-го. Сегодня Панова в Петербурге бьют, а тогда его просто обожали.

Федор Погорелов: «Саша был не то что всенародным, но точно всегородским любимцем. Я помню, как в бане на Васильевском острове люди, которых недалекий человек в тот момент мог бы назвать бандитами, сидели и обсуждали: «Надо бы Панову машину подарить». Максим Дукельский: «Несмотря на его красно-белую болезнь, настоящие фанаты отдают должное Панову. Потому что он сделал такие вещи, которые нельзя ничем перечеркнуть. Ни у кого из старых фанатов на Сашу рука не поднимется, что бы он ни плел. У молодежи другая система ценностей, они могут на кого угодно руку и – тем более – слово поднять. Для старого фанатья такие люди, как Панов – табу. Его любили, потому что он помогал – деньгами, в гостиницы вписывал. В автобусе Саша всегда готов был место возле себя предоставить. Он всегда был открыт душой для фанатья. Его не просто любили – его обожали». Болельщики в начале 90-х

Максим Дукельский: «Тогда Грядка, как мы себя называли, была ограниченная, нравы внутри были тоже не лучшие. У нас была дедовщина, как в армии. У молодых фанатов был очень сложный процесс инициации – деньги, вещи забирали. Но если человек оказывался на Грядке, то автоматически был на виду, потому что у «Зенита» тогда было всего несколько десятков фанатов. Это природа человека – унизить того, кто ниже тебя на данный момент. Потом те, кого унижали, подросли и во второй половине 90-х били старых фанатов, поэтому тех осталось так мало на трибунах. Все им припомнили. До прихода Мутко бывало, что на выезд ездили 1-2 человека или вообще никого. 95-й в этом плане дно, на пяти подряд выездах не было болельщиков. Больше такого никогда не было. Фанатизма как такового на нашей трибуне почти не было. Были флаги, баннеры текстовые, но шиза была слабенькой. Из плюсов – реальное родство с командой. Игроки могли вписать в гостиницу, в автобус после матча. Игроки основного состава на выезде могли зайти в пивную, угостить фанатов пивом, сами немного выпить в день игры. А так – команда нищая, фанаты нищие, так было до 95-го». Максим Боков: «Ко мне домой многие болельщики приходили, общался с ними. Один приходил, рассказывал: «Жена говорит: «Ты мне пообещал с ребенком в зоопарк сходить, а сам поехал на выезд с «Зенитом». Я говорю: «Ну и что ты ей сказал?». Он: «Жен у меня много, а «Зенит» у меня один». Я ему: «Ну и дурак». Потом не заладилось у нас общение». Скандальный матч «Спартак» – «Зенит» Перед последним туром сезона-96 у «Спартака» и «Алании» было поровну очков. Следующий матч «Спартак» играл как раз в Петербурге. Москвичи победили 2:1, «Алания» тоже выиграла, был назначен золотой матч, в котором «Спартак» взял чемпионство – тоже в Петербурге. Про игру чемпиона с «Зенитом» забыли на полтора года, пока в 1998-м экс-игрок «Зенита» Сергей Дмитриев не сказал журналу «Калейдоскоп», что тот матч был договорным. Потом Павел Садырин в интервью «Спорт-Экспрессу» сказал, что ту игру сдал вратарь Роман Березовский. Было назначено специальное заседание КДК, куда Дмитриев не приехал. Березовского признали невиновным, а Садырин отказался от своих слов.

Павел Садырин – в интервью «Спорт-Экспрессу» в 98-м: «После того матча со «Спартаком», видя слезы Березовского, я не верил, что он мог сдать игру. Хотя какие-то подозрения были. Ведь даже мальчишка не допустил бы таких ошибок, которые допустил тогда Березовский. Но когда недавно на израильском сборе все это подтвердили игроки ЦСКА, выступавшие в свое время за «Зенит», я понял, что это не слухи. Не хочу бросать тень на «Спартак», на его руководство, но не исключаю, что на нечестный поступок могли пойти какие-то люди, заинтересованные в победе «Спартака». Им было не обязательно выходить на Березовского, они могли выйти на президента «Зенита» Мутко. Он был больше других заинтересован в поражении своего клуба. В случае проигрыша с него снимался ряд условий, которые он должен был выполнить перед игроками. Прежде всего это касалось премиальных». Олег Дмитриев, бывший капитан «Зенита» – в интервью Sports.ru: «До сих пор не знаю, кто конкретно сдает игры. Помню злосчастный матч со «Спартаком», который 1:2 проиграли. Они боролись за чемпионство, им нужно было нас в Петербурге побеждать. Мы все договорились, что будем играть честно, вышли, играли нормально, вели 1:0. А потом – две глупые ошибки Ромы Березовского. Бывает. Стечение обстоятельств. А может, и нет. Не могу сказать. Подойти к Роме с прямым вопросом мы не успели, потому что он расплакался и уехал сразу после матча. Это была последняя игра сезона, мы собирались всей командой в ресторане, а он туда даже не приехал. Насколько я знаю Рому, это не тот человек, который мог бы сдать матч». Роман Березовский – в интервью Sports.ru: «Плакал? Лет до 32, когда сын родился, я после каждого проигрыша не то что плакал, но очень сильно переживал. Я пропустил мячи, один из которых был довольно курьезный – в ближний угол со штрафного. Это футбол, у всех бывает, поэтому мне себя винить не в чем и признаваться не в чем. Просто был один человек, который меня обвинил. Дмитриев в целом был обижен на «Зенит» и на Бышовца, ему пришлось уйти из команды – наверное, с этим как-то связано. А Садырин меня приглашал вместе с собой уйти из «Зенита» в ЦСКА. Я остался в «Зените». Может, он сделал какие-то выводы после этого». Драка на Щелковском шоссе Одна из самых известных драк в истории российского футбола случилась между болельщиками «Зенита» и «Спартака» в Москве 30 августа 1997-го. Это произошло на Щелковском шоссе, по пути от Щелковского автовокзала к стадиону «Локомотив». Участвовали около 900 человек – зенитовцев было больше, но победили спартаковцы. До этой драки такой лютой ненависти между болельщиками не было, после нее отношения испортились навсегда. В матче тоже победил «Спартак» – 2:0, забили Титов и Кечинов.

Максим Дукельский: «В 96-м на выезде к «Спартаку» было 150 человек. В 97-м, когда случился «Щелчок», – 750. В этом причина нашего поражения. Человек 500 у нас были новичками, которые не знали, что к чему, и в итоге смели бегством всех реальных людей, которые пытались оказывать сопротивление «Спартаку». Не стоит представлять, что мы такие бедные и убогие приехали и нас побили. Мы сами этого хотели. Разборки, нападения на наших начались еще по дороге. Некоторым в электричках поломали головы железом. Потом была ответка: маленькая группа людей напала на «Спартак» возле стадиона. Драка на «Щелчке» не стала неожиданностью. Но то, что мы так оглушительно проиграли, – стало. Это был позор. После этого движение перестроилось. Пошли обращения основных людей: так жить нельзя, мы обязаны сделать так, чтобы с нами считались. В залы пошли не только будущие бойцы, но вообще все представители ультры. В течение года в боевых залах остались только те, кому было предназначено остаться – будущие основатели наших боевых группировок. Неприспособленные люди вернулись к поддержке команды. Пошло определенное разделение. Мы в своих мечтах думали: когда наши хулиганчики подрастут, то будут охранять всех болельщиков «Зенита». Наивные были. Бойцы подросли и стали самодостаточными. Мы ошиблись, но откуда нам было знать? Стало так: если ты едешь на выезд, то на выезде дерешься. Точнее, не дерешься, а тебя бьют, потому что людей было мало. Кто не хотел получать арматурой по жбану, тех отчисляли из движа. Приходили люди, которых это не смущало. Так движение заматерело после «Щелчка». В Москве долго отказывались признавать наши боевые бригады, но сегодня зенитовских фанатов обидеть непросто». Иван Жидков: «Драка на «Щелчке» – это было неожиданно. Зенитовские болельщики тогда не могли понять, почему это произошло, потому что в принципе не готовы были психологически к тому, что у них могут быть враги. Это был перелом во взаимоотношениях. Если в 96-м могли радоваться чемпионству «Спартака» (потому что в Петербурге тогда ненавидели Газзаева), то после «Щелчка» все сильно изменилось. Пути к прежней жизни уже не было». Бышовец Анатолий Бышовец возглавил «Зенит» летом 1996-го, при нем команда мощно прибавила, а в начале второго сезона вообще вышла на первое место. Но когда тренер начал совмещать работу в «Зените» и сборной России, результаты команды ухудшились, а болельщикам он резко разонравился. В итоге в ноябре 1998-го Бышовец ушел из клуба.

Олег Дмитриев: «Неплохой человек, отличный психолог. Но он может говорить тебе в глаза одно, а поступать – по-другому. Как-то мы готовились на базе к матчу со «Спартаком». Ко мне приехали друзья, я должен был отдать им билеты на футбол. Вышел за базу, мы поговорили минут 15. Оказалось, Бышовец в это время меня искал. Когда он узнал, что я был за базой, то вызвал меня и сказал открытым текстом: «Может, ты встречался там с агентами «Спартака» насчет завтрашней игры?». Тут я понял, что играть завтра не буду. Наверное, он был наслышан, что у нас часто были, скажем так, несерьезные игры. Видимо, искал заговоры против него». Максим Дукельский: «Главная роль Бышовца в том, что он всем показал: «Зенит» может идти на первых местах. С другой стороны, своим уходом в сборную он здорово подорвал доверие. Профессионал, но человек холодный, отстраненный и не питерский. Свою работу он выполнял образцово, команда была на первом месте, но чисто по-человечески к нему всегда относились как к временщику. Помню, как Мутко жаловался: «Я не против, чтобы он обзванивал игроков сборной, но почему за это должен платить «Зенит»? Бышовец сидел на базе, с клубного телефона решал вопросы». И со сборной все непонятно получилось. Если б объявили, что «уходит с такого-то сезона, такого-то числа»... Но этого не было, хотя всем уже все было понятно. Результаты пошли вниз. Его до сих пор уважают, но он не кумир фанатов». Победа в Кубке России-99 Самое яркое событие в истории «Зенита» 90-х – победа в Кубке России. Финал против «Динамо» проходил в Москве, «Зенит» пропустил первым (забил Писарев), но во втором тайме дубль Панова и гол Максимюка принесли питерцам первый титул за 14 лет. С этой победы начался настоящий подъем клуба, темные времена «Зенита» 90-х закончились. В сезоне-2001 команда Юрия Морозова с молодыми Кержаковым и Аршавиным взяла бронзу, а через два года в Петербург приехал Петржела.

Иван Жидков: «Кубок России – это переполненный Невский проспект, первобытная радость. Петербург же еще недавно о таком не мог и мечтать. Особенно после того, как первый тайм проиграли. Это питало амбиции, чувство, что «Зенит» может выигрывать трофеи». Федор Погорелов: «Династия XXI века – это производная от Кубка-1999». Максим Дукельский: «Победа в Кубке – это было мегаважно. После прозябания в первой лиге и жуткой нищеты нам было все равно – Кубок или чемпионство. В Москву около 20 тысяч болельщиков поехали, мы увидели, что не только фанаты могут ездить на выезда, но и обычные люди. У меня было два файера, я в гипс их запихал, после голов зажгли. Отпраздновали, кто в каком транспорте домой возвращался, а в городе по Невскому прошли. Это был городской праздник, причем не придуманный начальством, а настоящий. Это было серьезно, и команда наверх пошла серьезно именно после 99 года».