Предыдущая публикация
СИМБИРСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ГОЛОД (часть 4)
Часть 4. Тучи над городом встали
Все тревожнее становилось и в Симбирске. На базарах, на пристанях, на станциях, просто на улицах люди шептались о том, что будто бы где-то «за Уфой» началось грандиозное восстание, а солдаты Уфимского гарнизона, отправленные на усмирение, якобы присоединились к восставшим. И будто бы туда послан целый крестьянский обоз за оружием для восстания уже в Симбирской губернии.
А еще, якобы в некоторых уездах Тамбовской и Саратовской губерний Советская власть вообще уже свергнута, и что скоро тоже самое произойдет тут. Говорили, что вот-вот и у нас случится долгожданный переворот, которого очень ждали, потому что «дальше некуда, помрем с голоду».
Одной из причин грядущих событий было массовое недовольство запретом торговли на городских базарах, что не удивительно, поскольку продовольственное обеспечение горожан со стороны официальных продоганов было крайне скудным. В целом же корень зла обыватели видели в том, «что везде сидят старые буржуи», которые, зачастую сами же и были «генераторами» недовольства. «Что касается высших кругов, например, в медицинских – докторов, в технических – инженеров, настроение оживленное. Все чего-то ожидают. При своих сборищах, например, в больницах и на работах, эти типы все разговоры сводят на политическую тему и о положении Республики. Открытой агитации не наблюдается. Что касается шушуканья среди них, иногда со злорадными улыбками», – сообщала ЧК.
Между тем, сплетни, слухи и разговоры начинали обретать некие формы организованного политического протеста: утром шестого март на стене дома на углу Гончаровской улицы и Завьяловской площади (ныне бульвар Пластова) появилась рукописная листовка. «Товарищи красноармейцы и крестьяне! Близок тот час, когда мы сбросим жидовское, кровью пропитанное правительство и провозгласим свободную социал-демократическую Республику. Лишь только вы, товарищи, смело и дружно стойте с оружием в руках за свержение жидовского насилия. Да здравствует свободная социал-демократическая Республика! Бей жидов! Отбирай награбленное!», – призывал неизвестный автор, установить личность которого так и не удалось.
Что касается рабочих, то в уездах, на фабриках и заводах, а также на железных дорогах, их настроения были в целом спокойными, хотя и слышался ропот по поводу продовольственного снабжения настолько плохого, что в Алатыре, например, отмечались случаи заболеваний от голода. Впрочем, сельский пролетариат, считался как бы не совсем полноценным, как бы мелкополубуржуазным. Поэтому, видимо и терпел покорно.
А вот те, кто считался главной опорой власти – тот самый пролетариат от имени и во имя, которого, собственно, все и затевалось три года назад, пролетариат классический, промышленно-заводской, каковой в Симбирске был представлен рабочими Патронного завода, именно он как раз и вступил в противоборство с властью. Пока относительно мирное.
Шестого марта на Патронном заводе отказались трудиться по 10 часов рабочие инструментальной и механической мастерских дневной смены, выключившие станки на два часа раньше положенного. Поводом к демаршу стала не выдача им полного продуктового пайка, а также отсутствие одежды и обуви. К забастовке присоединилась и ночная смена, самовольно сократившая рабочее время на час. А когда начальник заводского гарнизона приказал не выпускать их из мастерских до конца смены, они все равно не работали, а просто сидели у станков.
В поисках выхода из сложившейся ситуации администрация предприятия и городские власти решили организовать 7 марта общезаводское собрание, чтобы выяснить настроение рабочих, а также их отношение к 10-часовому рабочему дню. И если оно окажется отрицательным, заводоуправление предлагало арестовать человек шесть рабочих из бывших эсеров, являвшихся наиболее активными распространителями забастовочных настроений в заводской среде.
Однако против соль радикальных мер выступил, как ни странно, председатель Губ ЧК Крумин, считавший их не целесообразными, поскольку арест, по его мнению, мог лишь обострить ситуацию и толкнуть забастовщиков к полному прекращению работы. Чекист полагал, что для разрядки напряженности необходимо, напротив, пойти им навстречу, например, немедленно распределив в коллективе имевшуюся в Губпродкоме мануфактуру и другие предметы широкого потребления. А правлению Губкож – передать на завод возможно большее количество обрезков кожи, подошв и прочего подобного материала для починочной мастерской предприятия, чем дать возможность починить обувь всем нуждающимся.
Все это, считал Крумин, подействует на рабочих успокаивающе. Конфликт потухнет, и уже в спокойной обстановке можно будет изъять из крепкого пролетарского коллектива весь «вредный элемент».
А чтобы делать это было безопаснее, решили «подкормить» и заводской гарнизон, бойцы которого пока хоть и оставались лояльными власти, но все же выражали недовольство тем, что паек состоит всего из фунта хлеба, а суп представляет собой крупу, размоченную в воде. К тому же заводской рабочий батальон в 1500 бойцов был совершенно разут, нес службу в лаптях и в совершенно оборванном виде.
Чтобы исправить ситуацию, Губпродкому приказали выдать заводу 300 пудов муки для дополнительного полуфунтового (около 250 граммов) пайка красноармейцам, стоящим на часах. А на обмундирование гарнизона выделялось 700 пар сапог или ботинок столько же пар портянок, а также 300 комплектов рубах, кальсон, перчаток, гимнастерок и шаровар.
Видимо принятые меры возымели результат. Во всяком случае, в своем бюллетени за 17 марта 1921 г. ГубЧК констатировала, что «По городу – на толчке и других публичных местах провокационные слухи притихли. Очевидно, кое-кто узнал о мерах, принимаемых ЧК и это отбило охоту болтать».
А власти на случай возможных волнений получили в свое распоряжение дополнительную вооруженную силу – еще полторы тысячи более или менее надежных бойцов, в дополнение к уже имевшимся в гарнизоне.
(продолжение следует)
Владимир Миронов
#историяобласти
Следующая публикация
Нет комментариев