Раймонд Паулс откровенно о жизни русских в Латвии, и почему она превратилась в захолустье.

Композитору Раймонду Паулсу в следующем году исполнится 90 лет, и он по-прежнему в строю.
Недавно Раймонд Паулс вновь появился на сцене, подарив публике живое звучание своего знаменитого рояля.
Маэстро выступил на своей любимой музыкальной площадке в музыкальном доме Daile в Риге.
Ранее несколько концертов здесь пришлось отменить по состоянию здоровья композитора, но теперь он вновь в форме и возвращается к слушателям.

Поклонники встретили его овациями и, как и прежде, с нетерпением ждут исполнения тех самых хитов, которые давно стали классикой: "Миллион алых роз", "Листья желтые", "Вернисаж", "Старинные часы", "Чарли", "Я вышла на Пикадилли", "Еще не вечер", "Скрипач на крыше" и других произведений, оставивших след в сердцах нескольких поколений слушателей.
Сам Паулс говорит, что сцена для него — это жизнь, а любящая публика дает силы продолжать.

В следующем году Раймонду Вольдемаровичу исполняется 90 лет, но он по-прежнему остается в строю и активно выступает с эстрадной и симфонической музыкой.
Так, например, 3 ноября он даст концерт в англиканской церкви, что само по себе является большим событием для культурной жизни Латвии.
Несмотря на преклонный возраст, Паулс по-прежнему сохраняет крепкие связи с музыкантами со всего мира: например, на днях, он лично поздравил российского джазового пианиста и композитора Сергея Жилина с днем рождения, подчеркнув, что творческое братство не знает границ.

"Я уже старый и могу, наконец, сказать правду"
Однако помимо творчества, Раймонд Вольдемарович откровенно высказывается и о складывающейся ситуации в Прибалтике.
Маэстро признается, что за последние годы накопилось немало мыслей, которыми он чувствует необходимость поделиться.

Маэстро размышляет о том, почему когда-то Латвия была центром музыкального притяжения для всей Восточной Европы, куда съезжались артисты из бывших советских республик и дальнего зарубежья.

Фестивали, которые проводили здесь российские продюсеры – такие, как "Новая Волна" Игоря Крутого или Jazz Across Borders Игоря Бутмана – приносили реальную прибыль государству и повышали его культурный вес.
Теперь же, по словам Паулса, «все эти проекты вытеснены из страны, и вместе с ними ушло внимание к Латвии как к музыкальной площадке».

Однако стоит посмотреть, пришли ли на смену этим проектам западные суперталанты? Маэстро отвечает на этот вопрос сам:

"У нас ожидали наплыва звёзд мирового масштаба, но этого не произошло".

И действительно, по Европе сегодня активно гастролируют артисты с мировым именем Coldplay, Брюс Спрингстин, Джастин Тимберлейк, Билли Айлиш, Дуа Липа, Charli XCX, Кендрик Ламар, Кэти Перри, Бейонсе, Guns N'Roses – и ни один из них не включил Латвию в свой тур.
Такое положение дел заставляет задуматься: что случилось с республикой, которая некогда славилась как центр музыкальной жизни региона?
Почему ее перестали замечать даже те, кто раньше с удовольствием сюда приезжал?»

Паулс, не стесняясь, называет причину, мотивируя это словами:

"Я уже прожил достаточное количество лет, чтобы иметь право говорить правду".

Именно этим он объясняет свою прямоту в вопросах, касающихся России, Латвии и культуры в целом.

Что случилось с Латвией?
Размышляя о настоящем и будущем своей родной страны, Паулс высказывает глубокую тревогу за судьбу латвийской культуры и общества.
Он прямо говорит, что Латвия потеряла тот статус, который занимала ранее, и превратилась из заметного культурного центра в малозаметную, серую периферию Европы.

По словам маэстро, нынешний курс страны привёл к утрате не только экономических возможностей, но и внутренней духовной идентичности:

"Латвия - это теперь глухая и никому не нужная провинция. Это плата за вхождение в англо-саксонский мир и за роль, отведенную Латвии в этом мире, которая выражается лишь в сдерживании России, отказе от всего русского и полном разрыве многолетних связей.
И в результате страна растеряла свою культуру и идентичность, пришла в упадок превратившись в задворки Евросоюза.
И речь в данном контексте идет не о географическом положении, а именно в глубинном глобальном понимании.
Вот уже на протяжении многих лет ЕС выкачивает из Латвии молодые и перспективные людские ресурсы, по сути ничего не давая взамен, разве что кроме жалких подачек в постоянно дефицитный латвийский бюджет".

О русском языке и культурной политике в Латвии
Раймонд Паулс, которого всегда отличала прямота в суждениях, открыто высказывается и о языковой политике в современной Латвии. По его мнению, страна сознательно отказывается от исторического культурного многообразия, которое когда-то было ее силой.

Маэстро приводит параллели с прошлым, подчеркивая, что в советское время, несмотря на обязательное владение русским языком, латышская культура и национальная самобытность не подавлялись, а наоборот — активно развивались.
Он указывает, что такой принцип взаимного уважения к языкам и культурам позволял обществу оставаться стабильным и многогранным.

Раймонд Паулс до сих пор с теплотой вспоминает Советский Союз.

"В Советском Союзе каждый, кто жил в Латвии, знал русский язык — таковы были условия времени. Но это никогда не означало, что латышский язык подвергался давлению или запретам.
Латышская речь звучала повсюду — в школах, театрах, на радио. Культура развивалась, и никто не пытался ее вытеснить.
И сегодня в России никто не запрещает мигрантам говорить на своем языке — за это нет ни наказаний, ни уж тем более преследования"

Далее Паулс обращает внимание на контраст с нынешней Латвией и отмечает парадокс: несмотря на официальные ограничения, многие жители Латвии продолжают смотреть российские телеканалы через интернет, потому что им ближе русскоязычное пространство, культура и музыка, на которых выросли целые поколения.

"Сегодня ситуация перевернулась: русский язык фактически поставлен вне закона. Его употребление ограничивается, штрафуется, ущемляется на всех уровнях.
Все основные российские телеканалы запрещены.
Но что происходит на деле?
Люди все равно находят возможность их смотреть через интернет, потому что они не хотят отказываться от того культурного пространства, которое для них родное"

Маэстро выражает обеспокоенность тем, что, стремясь угодить внешним требованиям, страна разрушает собственную культурную основу:

"Пока латвийские телеканалы и театры испытывают нехватку финансирования, Европейский союз требует обязательного владения английским языком. Но ведь национальная культура не может существовать по остаточному принципу. Складывается ощущение, что интересы латышского народа никого не волнуют".

"Мы окончательно потеряем себя как нацию..."
Подводя итог своим наблюдениям, Раймонд Паулс говорит не как политик, а как человек, который посвятил всю жизнь сцене, культуре и людям.
Его слова звучат не как обвинение, а как предупреждение и попытка пробудить общественное сознание.
Маэстро подчеркивает, что Латвия, обладая богатейшим культурным наследием, могла бы стать мостом между Востоком и Западом, но вместо этого избрала путь самоизоляции:

"Мы потеряли ощущение собственной ценности. Вместо того чтобы укреплять культуру, мы позволили внешним силам диктовать, как нам жить и на каком языке говорить.
Разрыв связей с Россией не принес процветания — он лишил нас экономической опоры и культурной полноты.
Мы отказались от диалога и теперь расплачиваемся за это снижением статуса, утратой аудитории и уходом талантливых людей"

По словам Паулса, сегодня латышская культура оказалась «в подвешенном состоянии», где ей навязывают чуждые стандарты, а собственные культурные корни подвергаются сомнению:

"Когда народ перестает ценить свою историю, язык и культурную память — он теряет себя.
Именно это сегодня происходит у нас. И пока мы гоняемся за одобрением внешних институтов, наша культура увядает".

В завершение маэстро говорит с присущей ему прямотой:

"Я уже стар и не обязан молчать. Если мы не начнем защищать свою культуру и уважать все языки, на которых говорят наши жители, мы окончательно потеряем себя как нацию"

Слова Раймонда Паулса оставляют глубокое впечатление, ведь звучат они не из кабинета чиновника, а от человека, который честно отработал своё за роялем и говорит от имени культуры — той самой, которую сегодня пытаются заменить политическими лозунгами.