С утра ещё мёд в кашу налили как-то не так.

Не могу объяснить, но не так налили. Причём нарочно.
Может, надо было нарисовать мёдом по каше ёжика, а вышел инь-янь. А на кой нам инь-янь, если надо ёжика.
По любому, аппетит ни к чёрту и настроение.

Потом в саду вместо жёлтой юбки выдали розовые шорты.
Нормальные женщины за такое уходят в дождь в одной ночнушке, хлопнув дверью по голове всем этим мерзавцам.

Но Ляля всех простила. И обиду ничем не выдала, лишь чуть оттопыренная губа стучала по коленям.
И почему, скажите, нельзя добавлять в компот горошек?
Прекрасный горошек - красный, синий, полпачки пластилина на него ушло, всем бы пить и радоваться, – отобрали, наорали.

До ужина сплошная смурдятина. На ужин дали детскую национальную еду спагетти.
Между прочим, если ребёнок немножко испачкал соусом брови, необязательно ржать и говорить «оближи их».
Не семья, а лошади пржевальские, в эмоциональном плане.

А вечером Ляля слепила домик. Из одеял и табуреток – будто гнездо из веточек и пуха.
Но Машка, пьяный гунн в спальне патриция, грохнулась на домик пузом. И сил на аргументы с цитатами из Канта не осталось.

Предупредительно пнув сестру ногой, Ляля применила боевой укус, как в фильме «Чужой».
Может, помните, в том фильме нервный инопланетянин с раздвижными челюстями объяснял Сигурни Вивер, что любопытство – грех.

Ляля сделала инопланетное лицо и зачем-то глядя мне в глаза, потянулась зубами к Машкиной спине.
Казалось бы, такое невозможно, человек не способен укусить вогнутый предмет, например, внутреннюю сторону сковороды.
Это же детский рот, а не створки морского парома.

Даже саблезубые, даже доктор Лектор начинали есть сестёр с других, более удобных мест.
Поэтому отец (то есть я) сидел, смотрел и никого не спасал.
Меж тем, Ляля распахнула злую пасть на отрицательный угол и вцепилась любимой сестре в позвоночник.
Потому что если ребёнок взбешён, он перекусает весь юрский период со Спилгербом во главе.

Маша орала очень громко. Ей показалось, что от лопаток до попы в ней теперь пауза.
Я орал, потому что генерал-майор семьи должен орать.
Если начальство не орёт, добру нипочём не победить.
Ляля тоже орала, чтоб помнили, кто тут самая несчастная.

Всё вместе это называлось «поиграть перед сном в спокойные игры».
После, конечно, мы мирно пили чай с баранками, приветливо показывали друг другу языки и грозили потом устроить.
А всё оттого что тёплый семейный вечер – очень широкое понятие."